Памяти Е. С. Романовой
Была спокойна, скорее даже равнодушна к студентам. Нам казалось, что её вообще ничего не интересует. Мы платили ей тем же. Ровный, негромкий голос, под который так хорошо дремалось, да и предмет, старославянский язык, не вызывал особого интереса. Нас привлекали другие преподаватели - яркие, парадоксальные или совсем уж комические, состарившиеся и окруженные ореолом легенд. Один влетал в аудиторию стремительно и высоким, переходящим на визг, голосом, начинал свою лекцию, не обращая на нас ни малейшего внимания. Он упивался собой, подпрыгивал, метался по аудитории, что-то неожиданно выкрикивал, тогда мы просыпались и смотрели ошеломленно, смысл сказанного доходил плохо.
Древнерусскую литературу нам преподавала доцент, которая казалась старше той самой литературы. Это был первый курс. После размеренной школьной жизни мы все воспринимали диковато. В тот день я почти пропустила начало её лекции.
И вдруг что заставило встрепенуться. Совершенно простые слова до сих пор звучат в памяти, как начало музыкальной фразы какой-то неведомой и прекрасной мелодии. Я помню их до сих пор. «Несколько тысячелетий тому назад по Европе бродило племя, условно называемое индоевропейским». Ну что в них необычного, в этих словах, но дальше разворачивалась удивительная картина рождения языка.
С той поры её занятия стали мне необыкновенно интересны. Старославянский зазвучал величественной мелодией церковных служб, запретных и оттого еще более притягательных. Мне нравилось слушать и переводить этот напевный язык. Многое хотелось узнать, но внутренняя закрытость преподавателя не позволяли подойти и спросить. Я была довольно застенчива, не любила выделяться, ответы искала в книгах.
Но юность непостоянна, я увлеклась другим предметом, интерес к которому сохранила на всю жизнь. Прошли годы. Как -то в коридоре своего учреждения я встретила Елизавету Сергеевну, постаревшую, неуверенно разглядывавшую таблички сановных кабинетов. Я подошла, представилась, спросила, не могу ли помочь ей чем-нибудь. Она удивилась. Безусловно, вспомнить меня она не могла, но то, что помнили её – обрадовало. Ей нужно было скопировать документы по наследству, я тут же сделала это. В благодарность она порылась в большой хозяйственной сумке, достала скромно изданную книжку рассказов и подарила мне с дарственной надписью. Я прочитала их в ту же ночь.
Безыскусность, простота и искренность очаровали меня. Она писала о войне. Я никогда не слышала, что она была на фронте. Девочка-студентка, в 1941году ушла на фронт, прошла всю войну. Об этом и писала. О горестях и радостях, выпавших на долю её поколения. Писала, как когда-то читала нам лекции, негромко, не о подвигах и славе, а о тяжелых военных буднях без украшательств и прикрас. Печататься начала после ухода на пенсию, похоронив нежно любимую мать и оставшись в одиночестве. Но была замечена и окружена теплом молодых журналистов местной газеты, уговоривших издать свои рассказы. Потом напечатала удивительную повесть в «Нашем современнике» о женщине, взявшей на себя заботу о детях разных национальностей, потерявших родителей в лихолетье войны.
Умерла она скоропостижно, как говорили, сгорев от воспаления легких, 13 января 2000 года. Отпевали в скромной кладбищенской церкви. О её смерти я узнала из газеты. Молодые друзья – журналисты написали удивительно теплые и нежные слова прощания. Так пишут о самых близких и дорогих. С большим запозданием и я присоединяюсь к ним.
Дореволюционная фотография. В этом здании бывшей мужской гимназии размещался до 1966 г. педагогический институт, в котором работала Е.С. Романова.
Свидетельство о публикации №209100500621
... Такие замечательные люди - всегда скромные, тихие и незаметные. Но... когда они уходят в мир иной, их отсутствие ощущается и весьма.
Танечка! Поскольку таких людей встретилось много на твоём пути, это так здОрово, что ты обо всех пишешь и знакомишь нас с ними.
Спасибо большое, дорогая моя!
Тёзка.
Пыжьянова Татьяна 01.04.2019 19:21 Заявить о нарушении
Спасибо, Танюша!
Татьяна Алейникова 03.04.2019 11:30 Заявить о нарушении