Сожженные пустыней

Жаркое солнце палило нещадно. Ноги проваливались в горячий песок, оставляя маленькие следы, которые тут же ветер превращал в равнину. Аасим нес на своих руках 14-его брата. Вода давно закончилась, и жажда сжигала изнутри. Аасим лишь изредка смачивал пересохшие губы брата влагой своего поцелуя. Пустыня делала свое дело, она изматывала, превращая людей в обветшалые скелеты, и иногда песок становился их могилой. Аасим шел все медленней, его голые ноги подкашивались и раскаленный песок обжигал коленки. Ноша на его руках становилась все тяжелее, но сил на предательство уже не оставалось, и он нес.
- Аасим, я хочу домой — вышел из забвения Шари.
- Нет у нас больше дома. Артаки напали на нашу деревню и всех порубили, - при воспоминаниях у старшего, наверно навернулись бы слезы, но влаги не было, - я обещал отцу увести тебя подальше от дома.
- Как думаешь, они живы?
- Когда мы уходили, нам в след смотрел отец.
И вновь мирная пустыня погрузилась в молчанье. После долгих изнурительных дней, путники прилегли на обдувавший ночной прохладой песок. Братья шли уже несколько дней, Аасим не позволял младшему остановиться, предполагая, что погоня неизбежна. Но уже трое суток их никто не трогал, кроме теплого муссона, обдувавшего их плечи.

Ночь наступила, пустыня превращалась в мирную колыбель. Ветер тихонько убаюкивал мальчишек и небо усыпанное звездами накрывало их уставшие тела.

«Окунулся в огонь» так показалось Шари, когда утреннее солнце стало разогревать тело. Аасим уже встал и всматривался в даль.
- Это мираж — спросил подошедший к брату Шари.
- Не знаю, надеюсь, нам повезет хоть раз за эти дни и это окажется взаправду.
- Пойдем, проверим.
- Пойдем — согласился Аасим.
Они подходили с опаской, боясь спугнуть наваждение. Но с каждым шагом, с каждым пройденным метром их мираж превращался в каменные стены большого города. Уже на бег срывались усталые ноги, Аасим за руку тащил спотыкавшегося брата.

Город открыт, каменные стены служили защитой, но не от людей. Они не позволяли проникнуть ветрам, несущим песок на чистые улицы Албака. Распахнутые ворота встречали гостей и страшили врагов своим величием. Никем не замеченные, никем не остановленные они шагнули из мира пустынной тишины в суету города. Десятки лавочек, сотню людей торговали, покупали. Крик раздавался со всех концов огромной площади, ударялся о стену и фонтаном устремлялся в высь.
Аасим прижимал к себе брата, боясь упустить его в этом потоке людей.
- Что мы здесь будем искать, - спросил Шари.
- Для начала постоялый двор, - ответил Аасим и потянул брата в сторону узких улочек. Дома липли друг к другу как новобрачные и не спешили открывать свои двери для гостей.

- «Приют странников», - прочитал Аасим вывеску, - думаю нам сюда. Попытаемся?
- Давай, попробуем.
Шари шагнул к двери, и красное дерево отразило в себе стук. Щелканье замков, лязг цепочки и дверь со скрипом открывает лицо хозяйки.
- Что вам здесь понадобилось, оборванцы? - спросила женщина в ярком фартуке, с полотенцем в руках.
Шари подался назад от резкого напора. Аасим же вступил вперед, закрывая брата спиной.
- Нам бы ночлег и немного еды, милостивая хозяйка, - Аасим чуть склонился, произнося эти слова.

Действительно, мальчишки выглядели не лучшим образом. Когда-то красивые рубахи были разорваны.
Парень повыше оголен по пояс, его рубаха защищала голову младшего от палящего солнца. Из-под штанов Шари выглядывали босые, обожженные ноги, с намотанными на них тряпьем, наподобие ботинок. Брюки старшего превратились в шорты и открывали красные коленки. Эти наряды отпугнули бы любого почтенного человека, а нищета приняла бы за своих.

Аасим подался вперед, остановив уже было закрывавшуюся дверь.
- Прошу вас, я буду работать всего лишь за еду, - он взглянул внутрь. Бедно обставленная холл, деревянные стулья и стойка были его украшением. Из-за стойки появилась лохматая голова, и мальчонка любопытно уставился на путников. - Не ради себя, прошу ради брата. У вас ведь сын, вы б отдали его на погибель улице.
- Будешь выполнять самую сложную работу, - хозяйка посторонилась, впуская мальчишек, - зовите меня госпожа Заргея. Твой брат будет принимать посетителей, и отводить их в покои, я не потерплю нахлебников. Спать вас положат в кладовой это единственное подходящее место. Там же возьмете одежду, нечего на людях показываться в сраме.
Она подошла к стойке, за которой, уже не прячась, стоял мальчишка лет 15-ти. Осмелевший Шари подошел к нему и протянул руку, представляясь.
- Шари.
- Наим, - ответил сын хозяйки, неуверенно пожимая вытянутую ладонь.
- А это мой брат – Аасим, - сказал Шари, указывая на рядом стоящего брата, с которого Наим не сводил глаз.

Высокий, 16-ти летний мальчишка притягивал взгляд не только девушек, но взрослых, умудренных жизнью мужчин. Короткие, каштановые волосы и чистые, светлые глаза придавали ему беззащитный вид.
Они разместились в маленькой кладовой, разобрав хлам, Шари обнаружил хлипкое ложе. И как только Аасим ушел служить хозяйке, Шари погрузился в сладкий сон.
Аасим вышел из кладовой и сразу оказался в зале. Посетителей было немного, постояльцы не спеша, ужинали за дубовыми столиками. Их обслуживал сын хозяйки, иногда чередуясь с замученного вида девушкой.
Белокурый мальчонка, любопытными глазенками шарил по нарядам вновь вошедших мужчин, кто-то приходил с дамами, но Наим не обращал на них внимания. Взгляд то и дело останавливался на широких ремнях военных, зашедших отдохнут от трудового дня. И лукавая улыбка при виде красивых мужчин, озаряла лицо Наима.
Взгляд Наима упал на появившегося брата Шари, и он тут же очутился рядом.
- Привет, как вы устроились, - спросил Наим, сверкая двумя серыми обелисками.
- Хорошо, Шари прибрался в отведенном нам месте и, засыпая, свернулся калачиком. Все же лучше, чем на жарящем песке.
- Мама передала тебе указания, целый список.
- Ничего, я справлюсь.
- Сначала приберись на чердаке, что делать дальше я потом скажу.
«Буду давать ему указания по очереди, - подумал Наим, - чтобы почаще видеться с ним».
- Я подойду, когда закончу.
- Наим помоги мне разнести пиво, - раздался крик Заргеи.
Аасим тихо растворился в тени полусобки, спрятавшись от гневного взора хозяйки.

День подходил к ночи, а Заргея не собиралась отпускать Аасима. Он сделал уже всю работу, но она находила новые задания. Как будто нарочно не давая приблизиться Наиму к работнику.
Проснувшийся Шари тоже был привлечен к труду. Открывая двери, он склонял свою голову, приветствуя гостей и взяв у них сумки, провожал в отведенные им покои.
- Я не чувствую ног, - произнес Аасим, приседая на хрупкое ложе. Тихий скрип под ним заставил вскочить, уступая место младшему.
- Ложись, я смажу твои ноги.
- Я лучше на полу, так надежнее. - Аасим вытянулся на полу, сняв с себя рубаху и штаны.
- Что это? - спросил Аасим брата, указывая на баночку в руках Шари.
- Это масло, взял с кухни.
- Полагаю, без ведома хозяйки. Опять за свое, - Аасим даже сел от возмущения. Ему не раз приходилось воспитывать брата, - я надеюсь, здесь ты не будешь воровать.
- Не беспокойся, за меня тебе не придется краснеть.
- Учти, нам больше некуда идти.
Под ласковыми движениями рук краснота немного спадала. Масло успокаивало боль, смягчала движения, оставляя гладкие следы.
В дверь тихонько постучали, не дождавшись ответа, в проем заглянула лохматая голова Наима.
- Я вам принес ужин.
- Поставь на пол, - скомандовал Шари, не отрываясь от увлекательного массажа, - составишь нам компанию.
- С удовольствием, - согласился Наим и плюхнулся рядом с Шари.
Наим пытался отвести взгляд от манящего голого тела Аасима, красноватые коленки блестели и буквально просили прикоснуться к ним.
- Можно и я попробую, - не выдержал такого зрелища Наим.
- Да, макай пальцы в масло и просто гладь сверху вниз.
Наим обмакнул пальцы в теплое масло. Он узнал мамины запасы, но считал, что они впервые пошли на пользу.
Прикосновения к коленкам, легкое подрагивание Аасима и густые капли масла стекают по икрам ног.
- Мне вообще-то уже полегчало, - проявил легкое сопротивление Аасим.
- Нет уж, теперь мы тебя всего измажем, - поставил диагноз "доктор" Шари.
- И плечи полечим, они тоже шелушатся, - углубился в врачебное дело Наим.
Массаж был закончен, Аасим уснул, так и не притронувшись к ужину. Шари сметя всю еду, уснул, свернувшись клубочком на скрипучем ложе. Наим и не собирался обделять усталых братьев в еде. Он ушел, как только они уснули, накрыв старшего своей рубахой.

Новый день, работы не много, заведения явно не пользовалось популярностью. Постояльцы, пришедшие накануне, ушли на поиски работы. Заргея свалила на Аасима всю черную работу. Кто-то видел, как Наим выходил из кладовки полураздетым и сообщил об этом хозяйке.
Шари проснулся рано, необузданный характер тянул на поиск приключений. Выскочив из дома незамеченным, он отправился исследовать улицы Албака. Местами они были полны людей, но улочки, соединяющие несколько домов, плотно прижимались друг к другу, звенели тишиной. Лишь редкий прохожий обращал свое внимание на блуждавшего подростка.
14-ий мальчишка с любопытными карими глазами, на лице светилась нежная улыбка, и солнечные лучики блуждали в падающих на плечи светлых волосах.
Шари с интересом рассматривал дома. Старые, покосившиеся здания отличались от деревянных лачуг на его родине. Нищета, которую он видел, была под стать домам. Встречались и оборванцы и нищенки, но взгляд остановился на чисто одетом юноше. Он также как и Шари шагал неуверенно, вглядываясь в развалины домов, иногда дотрагиваясь до них, как будто не веря в правдивость их разрушения.
Красивый, черноволосый парень, хотелось бесконечно смотреть в лучезарное лицо. Казалось он не из этого мира, он шел, не считаясь с окружающей средой. Ему подходило величие деревьев, красота распускающихся лилий.
Шари застыл, глядя на прохожего, в свою очередь тот тоже не сводил взгляда с встретившегося ему паренька. Такое очарование он видел впервые.
- Привет, - поклонился парень.
- Здравствуйте, господин, - ответил Шари. Он буквально тонул в голубом, бескрайнем океане глаз. Ему еще никогда не кланялись.
- Почему господин, я такой же, как ты.
- Ты не похож на нищего,- Шари смутился. Новое чувство овладевало им. Ему еще никогда так сильно не нравились мальчики. Два года назад он начал подсматривать за Аасимом, как он дрочит. После он научил этому и Шари, ему нравилось ощущать руку брата на своем члене, но дальше рук никогда не заходило. Разве что после импровизированного урока Шари с благодарностью бросался брату на шею и целовал в губы, но Аасим был холоден. Шари не мог в его глазах разбудить желание, в отличие от этого прохожего. Шари видел, как взгляд незнакомца рыскал по телу, задерживаясь в чувствительных местах.
- Зато я похож на юношу. Меня зовут Мунзир, - он подошел ближе и, не дождавшись, схватил руку мальчишки, - ты живешь в Албаке, я тебя раньше не видел?
- Я Шари, мы с моим братом недавно здесь.
- Почему же ты один гуляешь, где твой брат?
- Аасим работает, чтобы нас прокормить, мне захотелось ему помочь.
- Пожалуй, я могу кое-что для этого сделать.
- Что? - Шари сжал сильнее, так и не отпустившую руку Мунзира.
- Позволь представиться по всем регалиям я Мунзир Себарб II принц Албака.
Шари испуганно глядел на принца. Ему еще никогда не доводилось общаться со столь богатой знатью. И он не знал как вести себя.
- Что? - все повторял Шари, пока державшая его рука не потянула Шари за принцем.
- Пойдем, ты все увидишь сам.
Странное сплетение у этого города: взору входящих открывается торговая площадь, после частные дома соединяются в одну, казалось бы, неразрывную цепочку. И за ними выстраивается ряд высоких, вечно цветущих деревьев.
Дворец находился за ними, к нему вела небольшая дорожка, видимая через зазор между стволами гигантов.
Здание казалось, было сделанное из цельного, белого камня без единого выступа или неровности. Округлая башня увенчанная золотым куполом подпирала собою синее небо.
Шари удивлялся буквально всему, ему хотелось увидеть все и сразу. Дотронуться до камня, почувствовать от него холод в этом жарком Албаке. Мунзир по-прежнему тянул его мимо всего этого великолепия, внутрь здания. Мраморный пол, красные ковры, устилавшие широкую лестницу и картины вдоль нее – все так, как представлял себе Шари. Мунзир сразу повел парня в свою опочивальню, по дороге сумбурно что-то рассказывая о работе Шари в этом замке.
- Ты будешь помогать повару, он хороший и думаю, разрешит тебе есть на кухне. Так ты решишь две проблемы – будешь приносить деньги и слезешь с шеи брата.
- Да, хорошо бы, ведь ему тяжело. Но что я должен буду делать?
- Тебя всему научит повар, будешь его подмастерьем.
- И все? – удивился Шари.
- А что, та не веришь в щедрость принца?
Шари потупил взгляд.
«Уставься в пол и чуть наклони плечи» - так учила мать, как вести себя при встрече с господином. Мунзир подошел ближе и взял в свою ладонь личико смутившегося Шари. Легкий наклон высокого принца и их губы соприкоснулись. Удар тока, окутанного в нежность, пронзал каждую клеточку хрупкого тела Шари. Секунда наслаждения, которая длилась вечность, и реальность снова вонзается в мозг, заполняя пустоту.
- Я такой же, как и ты, - произнес принц, глядя на ставшего родным мальчика.
- Просто люди говорят, что… - начал, запинаясь Шари.
- Что?! – подтолкнул его Мунзир.
- Они считают, что вам наплевать на народ.
- Это не так. Я еще не допущен к власти, но я уверен, мой отец просто не знает о лишениях людей, до него не доходят их просьбы.
- Почему?
- На это существует множество советников, а их кроме власти и денег ничего не интересует.
Они по-прежнему стояли в опасной близости друг от друга. Мунзир изредка убирал спадавшие на лоб Шари светлые волосы. Шари протянул руки вперед и обнял принца, прижавшись всем телом. Первый мужчина запоминается на всю жизнь, а если первый мужчина – принц… - думал Шари, целуя шею Мунзира. Он все уже решил для себя – когда-то Шари хотел, чтобы тем мужчиной был его брат. Но Аасим бы не согласился – слишком он чтил законы рода.
Крепкие руки принца обхватили плечи Шари. Горячие языки уже сплетались в жарком поцелуе, повинуясь искрящему заряду страсти. Мунзир схватил Шари за талию, помогая тому запрыгнуть на него, и сжимая друг друга в объятиях, понес на ложе, достойное самих королей.
Не успел Шари упасть на кровать, как его рубаха тут же оказалась на ковре. Вслед за ней полетела и вся остальная одежда мальчишек. Мунзир обследовал каждую клеточку смирного тела Шари. Целуя соски, спускаясь к паху, он вновь поднимался к горячим губам. Шари со страстью его перевернул, и все повторилось вновь. Никто не знал с чего начать. Если для Шари это было впервые и так волнительно, то Мунзир просто не знал, как прикоснуться к почти детскому, но столь желанному телу.
Замок был сорван, когда Шари сам попросил взять его. Мунзир не отказал, не смог бы отказать, настолько было велико желание. Немножко неуклюже, слегка торопливо, страстные движения принца обещали, что будет не больно. Но все заглушала страсть и нежность. Мунзир положил ноги Шари на плечи и тихонько вошел. Тихий стон, немой всхлип и головка внутри.
Тяжелый контроль над собой, чтобы не сделать Шари больнее, заставляет Мунзира стонать. Толчок за толчком, и страсть наплывает на них обоих. И уже не возможно сдерживаться. Один насаживается до ощущения лобка любимого, а другой входит все быстрее и резче, чувствуя, что скоро разразится фонтаном любви к этому мальчику.

В это время Аасим передвигал бочки в винном погребе. Пускай и тяжелая работа, но зато спокойная. Он был один в прохладном погребе и вечные придирки хозяйки его здесь не доставали.
«Сегодня она особенно обозлилась, как только я попытался поговорить с Наимом, - думал Аасим, передвигая тяжелые бочки, - она тут же появилась рядом. Как чувствовала, что я не равнодушен к ее сыну. Он совсем не высокий, чуть достает мне до плеч, но так хочется обнять его пухленькое тело. Мне давно хотелось попробовать тело мужчины. Парясь с отцом в бане, я не мог оторвать от его достоинства взгляд. Тогда Шари был еще маленький, после я стал для него учителем, но не более. Он все же мой брат. С Наимом все по-другому. Он несмышленый и сам тянется ко мне, если бы не его мамаша».
Дверь медленно приоткрылась, перекатываемая бочка застыла на пол пути. В погреб спустился Наим.
- Я принес тебе в-во-о…, - он запнулся на слове и уставился на Аасима с раскрытым ртом.
Работа заставила Аасима не только снять рубашку, но и покрыла все его тело испариной.
- Да, здесь есть чем утолить жажду, - помог ему выйти из неловкой ситуации Аасим.
- Вино конечно лучше, - Наим попробовал взять себя в руки и подошел ближе к Аасиму, протягивая стакан воды, - от воды так не захмелеешь.
- Но захмелеть можно от другого, - ответил Аасим.
- Ты имеешь в виду пиво?
- Нет, это не выпивка.
- Тогда что кроме выпивки так возбуждает?
Аасим взял стакан из рук Наима и, поставив его на рядом стоящую бочку, притянул мальчишку к себе. Чуть наклоняясь, он захватил Наима в объятия и нежно поцеловал его пухлые губы. Наим и не сопротивлялся. Он так долго ждал, ходил всюду за желанным объектом и чуть не кидался на него, когда Аасим заглядывал ему в глаза.
«Сердце сжалось. Хотелось целовать его не отпуская, - думал Аасим, прижимая Наима, - мечта стоит рядом и все остальное кажется такой ерундой».
- Ах ты, паршивец, - раздался как гром крик Заргеи.
Вслед за криком полетел веник. Увернувшись от него, Наим протиснулся в щель между тушей Заргеи и косяком, и выскочил в коридор.
- Я пригрела этих оборванцев, а он совращает моего мальчика! Да за такое, - её речь ударилась о пустоту. Аасим не отвечал.
«Вот незадача, - думал ошарашенный Аасим, - я боялся, что Шари натворит что-нибудь, а сам влип. И надо же было так влюбиться, да ещё в кого – в единственного сына хозяйки».
- Убирайтесь вон! Чтобы духу вашего не было в моем доме.
Проходя мимо Заргеи, притихший Аасим заполучил пару затрещин, но всё же отделался лишь потерей крова.

Шари проснулся от сладкого посапывания принца, спавшего рядом. Он потянулся к губам Мунзира и страстно поцеловал, желая не потерять настроение прошедшей ночи. Проснувшись, Мунзир потянулся к ждавшим его объятиям.
- Когда начинается моя работа? – оторвавшись от любимого, спросил Шари.
- Обычно повар приходит до завтрака и должен быть уже там.
- А когда ваше высочество завтракает?
- Когда прозвенит колокольчик.
Они снова слились в поцелуе, за которым не замечаешь течения времени, и за которым трель маленького колокольчика превращается в музыку.
- Что это за звон? – спросил Шари, прижимаясь к груди принца.
- А это и есть тот самый колокольчик.
- Что? Я опоздал на свой первый рабочий день?
Шари вскочил, натягивая на ходу одежду, и бросился вслед за Мунзиром, который всего лишь накинул расшитый золотом халат.
- Не волнуйся, Гарат добрый, он научит тебя всему, - наставлял Мунзир испуганного мальчонку, - а пока, я сообщу отцу о своей любви к тебе.
Шари застыл на месте, он боялся реакции султана. Мало того, что он был мужчиной, но он был ещё и нищим. Отец Мунзира никогда бы не позволил такой связи со своим сыном.
- А что скажет султан?
- Ничего. В королевские обычаи входит обучение юных наследников искусству эротики.
- Но я слышал, что для этого существуют особые красавицы.
- Да, но у меня был первым мужчина. Думаю, отец смирится с этим, - и Мунзир открыл дверь, появившеюся перед ними, - Ау, есть здесь кто-нибудь?
- Да ваше сиятельство. Завтрак уже подан. Желаете чего-нибудь особенного, - ответил невысокий мужчина в белом фартуке.
- Нет Гарат, я уверен твой завтрак само совершенство, но у меня есть к тебе просьба.
- Все что угодно ваше сиятельство, - мужчина слегка склонил голову, проявляя свое уважение и покорность.
- Научи этого паренька самым изысканными своими шедеврами.
- Слушаюсь. Я выполню вашу просьбу.

На кухне стояли потрясающие ароматы. Зайдя сюда, у Шари сразу разыгрался аппетит.
- Ну что, малыш, проголодался? – спросил Гарат, сервируя маленький столик, - давай знакомиться, я Гарат.
- Шари, - представился мальчонка, все ещё боясь, приблизится.

Мунзир, не переодеваясь, направился к отцу – тот никогда не спускался к завтраку. Гарат скорее готовил еду для свиты и его советников.
Но на этот раз один из главных советников находился в тронном зале. Они вместе с султаном что-то оживленно обсуждали.
Мунзир прислушался – раздался голос советника, он явно отчитывался.
- Работники в виноградниках затеяли забастовку. Их, видите ли, мало кормят и не дают увидеться с родными.
- А плётки вам на что? – возмутился султан.
- Пробовали, результат – два трупа.
- Мы должны доставить вино в соседний город Марсар через неделю. Ты успеешь набрать новых рабов?
- Да, а со старыми что делать?
- Зарой их вместе с отходами от винограда.
- Слушаюсь.

Мунзир не стал дослушивать. Образ его отца рухнул навеки, всё к чему он стремился - быть похожим на султана – разметалось в один миг. У него был один путь – в народ, он не хотел править, продолжать эпоху жестокости.

Вещей было немного, особо собирать было нечего. Аасиму разрешили взять с собой немного еды и одежду, которая была на нём. Он вышел на крыльцо, навсегда покидая приют странников. Ему оставалось только дождаться неведомо, где плутавшего Шари.
- Аасим, - тихо позвали его, - Аасим.
- Наим, это ты, - оглядываясь, произнес Аасим.
- Да, посмотри наверх.
Парень поднял голову, в окошке свисала лохматая башка, - Вас из-за меня выгнали?
- Ничего страшного, я сам виноват.
Шари подходил ближе к дому, уже из далека заметив брата.
- Привет, почему ты здесь? – спросил Шари.
- Где тебя носило? – проигнорировал вопрос Аасим, - нас выгнали с постоялого двора.
- Я не виноват! Я вообще был во дворце.
- Ты здесь не причем, это из-за меня.
- Ты был во дворце? – вмешался Наим.
- Да, с самим принцем.
- Расскажешь? – попросил Наим и обратился к Аасиму, - может, вы пока побудете у меня? Вам всё равно некуда идти.
- Он прав, - поддержал его Шари, - а я поведаю вам, как познакомился с самим принцем и о новой работе.
За разговорами мальчишки и не заметили наступления ночи. Раз Наим спускался по зову матушки, но их присутствия никто не заметил, хотя и отсутствия тоже.
Аасим дал повод Шари поиздеваться над собой, ведь впервые из-за него случился конфуз, а не из-за младшего шалуна.
Наим не отходил от Аасима, прикасался сильнее, как будто уже чувствовал боль расставания.
«Не хочется отпускать тебя. Может быть это последняя ночь. И что будет дальше – не известно. Так пусть это будет самая счастливая ночь!» - с этими мыслями Наим потянулся к губам Аасима, решив закончить то, чему помешала мать. И что так неизбежно должно было случиться.
- Я пожалуй пойду спать, - видя происходящее, сказал Шари, - если ты не против Наим, то на твою кровать лягу я. Вам на полу удобней.
Он знал как никто другой, что им не нужна ни кровать, ни удобства. Они были нужны друг другу.
Не чувствуя шершавого пола, сплетения тел каталось по нему, застилая свое ложе снятой одеждой. Не отрываясь от губ, ища в темноте глаза друг друга, не обращая внимания на спящего Шари, они заполняли тишину стонами наслаждения.
Легкое дуновение из открытого окна делает плотнее объятия, жарче поцелуи.
Нетерпеливость Наима оказаться в любимых руках, заставляет глазами просить, умолять о неизбежном.
Легкая боль, тяжелое проникновение, Аасим задает ритм податливому телу в его руках. Боясь оборвать долгожданный момент, Наим закрывал рот рукой.
Резкий толчок, один, другой. С члена Наима стекает сперма. Аасим хотел быть нежным, не доставляя страданий, но что-то чудовищное, то, что сильнее его, овладело им. Он таранил мальчонку с неистовой силой, загоняя свой член все глубже и глубже до полного извержения.
Наим закрыл глаза. Кажется, эта ночь утекает сквозь пальцы, но в отличие от песков всех пустынь, она будет вечна.
Аасим облизал изнывающий от сладких мучений член Наима, спускаясь языком до самой головки к основанию и заглатывая целиком. Наим вдогонку, схватив лишь за волосы Аасима, наполнил его теплой спермой.
Шари не спал, но так и не дал им этого понять. Он знал, как важно им уснуть вместе, пускай даже на холодном, твердом полу, пускай даже в их последнюю ночь.

Солдат никто не ждал. Всегда спокойные улицы Албака заполнились кричащим, снующим в разные стороны людом.
Султан раздавал приказы:
- Оседлайте моего коня! Я сам лично выйду на врага!
- Но ваше высочество?! – попытался кто-то возразить из свиты. Им явно не хотелось жертвовать собой, но по статусу они должны следовать за султаном.
- Вы жалкие трусы! Можете прятать свои задницы здесь. И найдите моего сына, его нужно укрыть.
- Ваше высочество, - обратился вошедший страж, - армия марсаровцев уже вошла в город. Султан, у них пушки.
- Будем стоять до последнего, укрепите стены города и закройте наконец-то эти врата – входит всякий, кому непопадя.

Дома горели, ядерные снаряды превращали жилища в руины. Грохот на улице заставил повскакивать мальчишек.
- Что это? – спросил спросонья Наим. Пол, на котором он лежал в объятьях Аасима, сотрясала дрожь.
Одетый Шари выбежал в коридор. Страх за то, что их здесь не ждут, уже никого не волновал.
Душа холодела от криков женщин, раздававшихся отовсюду. Аасим бросился за братом, боясь, что их все-таки обнаружат, что ещё придется быть наказанным за эту ночь. Перед застывшими мальчишками рванул снаряд. Буквально половина дома ушла под землю, оставив только черно-кровавый след.
- Аасим, сюда, - крикнул Наим, - затаскивая парней в лаз в стене. Дрожь ступеней под ногами и крыша начинает рушиться. Ещё немного и они окажутся у заднего выхода «Приюта странников».
Но неожиданно появившаяся Заргея преградила дорогу.
- Снова ты?! Не тронь моего сына, я сама его спасу!
Деревянные перекрытия не выдержали, и второй этаж слился с первым. Наим и Шари, подталкиваемые Аасимом, вылетают на улицу.
Стены лопались как скорлупа, доски вылетали словно кинжалы из рук мастера. И одна не из них не уступая в остроте мечу, пронзает хозяйку сожженного приюта странников. Кровь обрызгивает руины и уже не встать, не спасти свое чадо.
- Береги его, - с трудом говорятся нежелательные слова, - ты же любишь его и не бросишь.
- Обещаю, - только успел крикнуть Аасим, выбегая из рухнувшего здания.
- Мама, - кинулся навстречу Наим, желая увидеть последние секунды жизни матери, надеясь спасти ее. Но надежды нет.
Аасим его перехватил, сжимая в объятиях, пытаясь успокоить.
- Я тебя не пущу, я не могу тебя потерять!
- Мама, - лишь причитал Наим, устроившись на руках любимого.

Мунзир решил уйти из этого города, враз ставшим для него чужим.
Нападение не помешало его планам. Он вышел из дворца через старую калитку, протиснувшись между деревьями, и отправился искать Шари.
Столько крови и боли он никогда не видел. Люди, атаковавшие его город, были беспощадными, не жалея ни женщин, ни детей. Они убивали всех, заживо сжигая сердце Албака вместе с его жителями.
Мунзир не раз переодевался в нищего и знал все трущобы. Он быстро нашел остатки «Приюта странников». Но Шари там не было. Почему-то Мунзир был уверен, что он жив. Имея бы такую же ловкость как у Шари, принц бы обошел все ядерные залпы, а так его пару раз зацепило отдачей от взрыва.
«В этом городе есть места, где нет жителей, а значит и не зачем там бомбить. Если Шари знает о них, то он уже там» - решил Мунзир, обходя взрывы и огонь, направился к Южным воротам.
- Куда мы идем? – спросил Шари, глядя, как они отдаляются от города, ставшим пеплом.
- К Южным воротам, - ответил Наим, ведущий мальчишек, - их ещё называют вратами смерти.
- Почему?
- Кто уходил в эти ворота, ещё ни разу не вернулся.
- Почему же сразу – смерти? – встрял Аасим, - может им там хорошо, вот и не возвращаются?
- Значит, проверим, - сказал Наим, взявшись за руку Аасима, - но мне все равно врата смерти это или нет. Я там буду счастлив.
- Мы все будем счастливы, где бы не оказались.
Аасим взял за руку Шари и поднял взор на врата, представшие перед ними.
Это были две палки, вогнутые в землю. Не было ни стен, ни самих ворот. А за створками белая пустыня.
- Шари, - раздался крик за спиной.
- Принц! Я говорил вам, а ты мне не верил, - Шари взглянул в глаза брата, - ты разрешишь мне тоже любить, как и ты?
Аасим лишь кивнул. Он не мог ничего запретить младшему брату, поскольку не мог сделать этого даже себе.
Шари бросился в объятья Мунзира. За их спинами раздавался отголосок войны. Битвы, в которой Наим потерял мать. В которой Мунзир познал разочарование, которая забрала жизнь его отца, защищавшего разгромленный город.
Принц так никогда и не узнает, что султан погиб, закрыв собой нищего мальчонку, так напоминавшего ему сына.

А может ли война дарить, дарить встречу, приют … любовь?
Могут ли врата смерти стать счастливыми?