Тюпка и Новый Год

Тюпка и Новый Год.

В конце декабря навалило снега. Сараюшку, где жил Шарик, деду пришлось разгребать широкой лопатой, пробираясь сквозь высоченные сугробы. Соседи тоже, кто как мог, расчищали проходы к своим хозяйствам. К полудню двор был похож на лабиринт. И чтобы добро не пропадало даром, груды снега стали сгребать к маленькой  горке, похожей сейчас на обыкновенный холм. Мальчишки приходили из школы и впрягались в работу. К вечеру во дворе стояла огромная снежная гора, настоящая, зимняя. Мороз крепчал, самое время было заливать её водой. Залили всем миром, она дымилась, застывая.
Ночью, когда весь западный мир праздновал Рождество, в маленьком городишке, затерянном в бесконечной степи, мирно спали школьники, ожидая новогодних каникул, пёс Шарик захотел на свободу.
В небе висела полная луна. Он снял ошейник, что носил только из уважения к хозяевам, и по тропинке, прорытой дедом, вышел во двор, дыша полной грудью. Сытая, спокойная жизнь округлила и залоснила шарообразный вид этого курносого пса. Горка, величественно сияя, привлекла его. Цепляясь когтями кривых лап, он взобрался на самую верхотуру. Оттуда ледяная лента вниз казалась угрожающе опасной, а путь обратно слишком крутым. Мороз крепчал, где-то в степи выли голодные волки. Ещё бы, такая луна! Шарик осознал свою бесприютность на вершине горы и взвыл тоже.
Тюпа - кошка со стажем, мощная в костях, длинношерстная, с богатым хвостом, открыла зелёные глаза и уставилась на свет торшера. Мама – женщина в очках, вечно проверяющая по ночам тетради, тревожно откинула ручку с красными чернилами. Она не успела поставить очередную двойку, а тут этот вой. Конец четверти, контрольные, а тут по ночам воет псина. Кошка и женщина подошли к окну. Тюпа прыгнула на подоконник.
- Вот дурень, - пробурчала мама, - надо его снять оттуда, а то Ленку разбудит.
Ленка спала, отвернувшись к стене. Над ней, вцепившись в ковёр, висел новогодний костюм: крылья из полиэтилена, маленькое платьице, венчик с огромными зелёными глазами – это была стрекоза. А Ленка была отличницей и спала спокойно. Всё было хорошо. Написаны контрольные и диктанты, сшит костюм и спрятана в сарае ёлка, кошка Тюпа только что грела ей бок.
Мама накинула дедов тулуп и валенки, открыла тяжеленную дверь, вышла во двор. Тюпа, учуяв морозный воздух, раздулась шаром, взглянула в небо и увидела луну. Она не пошла спасать глупого Шарика. Отстала от мамы и понеслась по снежным траншеям, чувствуя себя молодой и безумно красивой.
Это была старая сказка – в самые лютые морозы кошке хотелось любви. И утихомирить её не могли ни обмороженные уши, ни грубые нравы котов, сбегавшихся на её прелести.
Шарика сняли с вершины и водворили в будку. Он покорно влез в ошейник. Ему вынесли поесть варёной требухи. Наевшись, он больше не грезил о свободе, уснул спокойно, завёрнутый мамой в старую овечью шкуру.
Тюпки хватились к вечеру нового дня.
- Ну как под Новый Год так загуляет. Не девочка ведь уже. Как бы её коты куда не загнали, - волновалась бабушка. Ленке тоже было тревожно. Ложась спать, она неуютно чувствовала себя без большой, обычно невозмутимой кошки. Тюпка, на три года помладше Ленки, по-кошачьи считалась гранд – дамой.
Дни шли. Вот уже и отшумела школьная ёлка, блеснув стрекозиными крыльями. Каждый вечер мама с дочкой ходили вокруг дома и звали, звали кошку домой. Уже стали печь пироги и варить холодец. Бабушка с дедушкой вертели про запас пельмени, а Тюпки всё не было.
- Ничего, её в прошлом году пять дней где-то носило, - успокаивал дед, - найдётся.
На очередную лепку пельменей пришла мамина подруга – школьный врач, с дочкой Наташей, подругой Ленки. Шли каникулы, а Новый Год ещё не наступил. Стояло самое прекрасное время жизни, если бы не гулянка Тюпки.
Ленка рассказывала Наташе про кошку, а сама очень хотела играть    в куклы. Надо было поженить пупса – милиционера на кукле Шуре – балерине. А Наташа всё рассказывала про литературу, про какую-то Ахматову. Наташа была старше Ленки на три года и уже задумывалась о высоком. Ленка, ради приличия, читала книги, что давала ей подруга. Слава Богу, они чаще всего были про любовь.
В этот вечер, когда девочки уединились в комнате Ленки, а все взрослые лепили пельмени, Наташа выложила на стол Альманах русской поэзии. Страницы порхали под её прозрачными пальцами и остановились на Ахматовой Анне Андреевне.
- Почитай. – ощупывая серьёзным взглядом подругу, сказала Наташа. Ленка, отчаянно желающая переженить всех вокруг, не слушалась. И не дождавшись повиновения, Наташа стала читать сама вслух:
… Наклонился он, что-то скажет?
     От лица отхлынула кровь.
     Камнем надгробным ляжет
     На жизнь мою любовь.
Тюпку принесли, когда уже была украшена ёлка, обмёрзшую с отнявшимся тазом. Её нашёл под крышей дядя Ваня Михненко. Кошка тихо, жалобно мяукала из последних сил. Хорошо ещё что он полез сгребать снег, услышал. Снял её, тощую и убогую, смердящую запахами грубой любви уличных котов.
- Что же ты наделала, дура? – расстроился дед. Он любил это животное.
Тюпка, попав в тепло, потеряла сознание. Спала всё, оставшееся до Нового Года время.
- Она не умерла ли? – волновалась Ленка.
- Нет, она спит, видишь лапки дёргаются, всё бежит куда-то, - отвечал ей дед, бережно перекладывая кошку на тёплое место.
Тюпке снились коты. Толпы котов, таких обходительных, пока ты сидишь на окне среди горшков с фиалками и таких наглых, варварски сладострастных, когда ты попадаешь в их тесный круг. Они бесцеремонно брызгали своими секретами и мочой в её, Тюпкины, зелёные глаза. Это от их хамства она взметнулась под крышу, хорошо, что не замёрзла. Спасибо людям, спасли. Сквозь сон кошка нюхала вкусные запахи из кухни.
Люди готовились к встрече Нового Года. Кончался последний день декабря. Две девочки под светом абажура, отражаясь в огромных ёлочных шарах, читали вслух Ахматову. Тюпка слышала: камнем надгробным ляжет на жизнь мою любовь.
«Это про меня» - подумала кошка.
Земля входила в Новый Год.
Пёс Шарик снял ошейник и, преодолев ужас, с восторгом скатился с ледяной горы. Пережив экстаз полёта, он повторил это ещё и ещё раз, растопырив лапы и поджав уши. В его   глазах сверкали звёзды, а головы пьянила шальная радость. Сбежались дворовые псы, вдохновлённые героизмом Шарика. Вскоре собачья кавалькада гусём носилась по ледяной ленте, тявкая и подвывая от избытка чувств.
Уже давно прогремели куранты. Новый Год шёл по Земле, открывая новые горизонты. Снег, лёд, собаки, кошки, люди – давно, в городишке на краю Ойкумены.