Как черт бутылку сглазил

Жили в нашей станице два казака. Крепко они дружили, считай, что с малых лет. Один-то здоровый был, метра под два ростом. Звали его Иваном, по прозвищу Каланча. Другой – полная ему противоположность, маленький да плюгавенький. Ему и кличку дали – Мишка Шнырь.
Каланча был здоровый, зато ленивый, вечно сонный; Шнырь же – шустрый да шумный, вечно подшучивавший над своим длинным другом. И, несмотря на то, что были они такие разные, дружбу вели – не разлей вода. Любили по праздникам посидеть на пригорке, да чтоб с хорошей закуской, да самогонки побольше. Эту ихнюю любовь знали все казаки и навещали их там частенько. Бабы про то знали, в случае чего ведали, где искать своих суженых, но не трогали их. «Пусть уж лучше гуляют за станицей, чем незнамо где», – решили они. Если какая говорила, что ее мужик в «Казачьем ресторане», то было ясно – у Каланчи и Шныря. Мужики же думали, что они надежно спрятались и бабам нипочем их не отыскать.
Но вернемся к Каланче и Шнырю. Жили они рядом с кладбищем и частенько, чтоб сократить путь, ходили через него, да и шинкарка жила в противоположной стороне. И вот в один из праздников друзья с утра направились к шинкарке. Все про-изошло как обычно. Стали к ним подходить знакомые, кто со своей водкой, кто с деньгами, благо до шинкарки бежать близко. К вечеру Шнырь понял, что, если выпьет еще хоть сто граммов, то ночевать придется в канаве, а это уж совсем срамота.
Ни слова не говоря, побрел он домой и, чтоб сократить путь, отправился через кладбище. Зайти-то зашел, а выйти никак не может.
«Полежу, – решил Шнырь, – пока не развиднеется, а потом и пойду. Здесь меня никто не побачит», – и прилег возле могилки. Уже и дремать начал, когда разбудил его беззлобный мат и чье-то ворчание. Шнырь приподнял голову и увидел приближающегося Каланчу. Тот с трудом обходил могилки, его постоянно заносило. Несмотря на темноту, зоркий глаз Шныря заметил в руке друга бутылку самогона. «Ишь ты, какой предусмотрительный, пьяный-пьяный, а на похмелье прихватил пузырек», – позавидовал ему Шнырь.
– Ваня! – радостно закричал он. – У тебя есть опохмелиться?
Если бы Шнырь знал, что после этого произойдет, то никогда бы не стал кричать. Каланча замер на мгновение, а потом со скоростью курьерского поезда, – никто и никогда не поверил бы, что Каланча способен на такое, – понесся через кладбище. Шнырь погнался за ним, но куда там! За считанные секунды Каланча пересек могилы, залетел во двор хаты и громко хлопнул дверью.
Шнырь остановился в раздумье посреди кладбища, ему показа-лось, что, перепрыгивая очередную оградку, Каланча уронил бутылку самогона. «Надо ее шукать», – решил он и приступил к поискам. Благо луна вышла из-за тучи, и Шнырь уверенно двинулся туда, где, как ему показалось, должна лежать бутылка.
Недалеко от могилки, освещенная лунным светом, стояла она, родимая, аккуратно закупоренная бумажным жгутом, как будто приглашая Шныря: «На, возьми меня».
Настроение у Шныря поднялось, и он направился к бутылке. Его изумлению не было конца, когда, нагнувшись, чтоб поднять, не нашел ее.
Тогда, оглянувшись по сторонам, заметил, что та спокойно себе стоит метрах в трех. Ничего не понимая, направился к ней, но бутылка опять исчезла, появившись в другом месте. «От меня не уйдешь», – выругался Шнырь и стал тихонько подкрадываться к вожделенной влаге: протянул руку – самогонка пропала.
Неизвестно, сколько времени гонялся он за бутылкой: и прыгал на нее, и подползал, и делал вид, что мимо идет и на нее даже внимания не обращает. Совсем измучился мужик, сел, огляделся и понять ничего не может: не на кладбище он вовсе, а сидит на каком-то островке, а вокруг него вода. «И какая это нечисть занесла меня сюда?» – удивился он. Самое интересное, что сухой, а как через воду перебрался, понять не может. «Не иначе как нечистая сила перенесла», – подумал он и, перекрестившись, прилег на кочку. «Куда же все-таки бутылка делась?» – мелькнула мысль перед тем, как Шнырь провалился в сон.
Неизвестно, кому Шнырь рассказал о своем ночном приключении, но вскоре вся станица смеялась над Каланчой и Шнырем.


Рецензии