Мольберт

   Я рисую давно. Как себя помню. Картины мои неплохо продаются. Пишутся они у меня легко. Но к каждой картине я подхожу по-своему. То есть, если картина наводит унылость и депрессию, то рисуется она обязательно в дождь, даже лучше, вечером. А если наоборот, излучает счастье и хорошее настроение, то атмосфера должна быть соответствующей – солнце, птички.   Всё должно быть прекрасно. Про мои картины всегда говорили. Много говорили. И плохого, и хорошего. Писали, что я полностью отдаюсь каждой из них. Эмоционально отдаюсь. Каждая из них есть отражение моего состояния, душевного и физического. Даже слухи были. Мол одна моя картина, Смерть на мосту, уж очень опасная. Да, картина, опасная. Только вдумайтесь в этот бред. Говорят, смотришь на неё и чувствуешь, как внутри всё немеет. А на следующий день жар начинается. Будто смерть к тебе прикоснулась. Но я их не слушал. Товарищи соглашались со мной. Все ждали новой картины с нетерпением. С открытым ртом оценивали новую, когда я срывал с неё ширму секрета. На показе, который я устраивал для близких мне людей. Когда только закончил картину. Друзей у меня было много. Но я часто был один. Отдавался картинам. Творец и творение. Повстречал одну прекрасную девушку. Мы встречались, но редко. Она понимала, что я должен находиться в полной тишине, когда творю. Никто меня не должен беспокоить. Одиночества я не боюсь. Я же не один. Со мной они. Мои картины. Но однажды свершилось нечто, что перевернуло всю мою жизнь.      
  Приходит ко мне старый друг. Про таких говорят, просто, хороший друг. Очень давно мы познакомились. Ещё когда я учился в университете. На архитектора. Но с будущей профессией не срослось. В итоге зарабатываю на хлеб своими «рисунками». И неплохо зарабатываю. Значит так. Пришёл он. Я сразу понял -   случилось что-то. Он попросил разрешения войти, прошёл, сел на диван и уставился в пустоту. Я запер дверь. Сел напротив. И он выдаёт – Жень, я жить не хочу. Помоги а? Я аж поперхнулся. Парень. Молодой. Тридцати ещё нет. Работает. Живёт хорошо. Деньги всегда есть. Квартира на Невском. А тут нате и распишитесь. Дело было ясно. Я бегом на кухню. Принёс коньяка и закуски немного. Каждое горе распутывается только за бокалом горячительного.   Выпили, закусили. Ну, он и разговорился. Плакать начал. Сквозь слёзы говорил. Я половину не понимал, часть сам додумывал, но смысл я уловил. Горе. С работы выгнали. Квартиру подчистили. Вынесли почти всё.   Мать умерла. Похороны были вчера. Сломался мой друг. Раз пришёл, буду помогать. Подумал я. И взялся за кисть. Времени было много. Начало первого. А хотел выспаться, завтра выставка моих картин. Нет, друг важнее.      
  Он так и сидел. Слёзы не вытирал. Коньяк перед ним. Недопитый. Самый удачный момент. Я нашёл свою здоровенную тетрадь для черчения. Протянул ему. Подал ручку. Сказал ему – Макс, опиши всё, как было. С чего всё началось. А сам полез в кладовку за новым холстом. Через несколько минут Макс уже написал половину тома Войны и Мир, а я был близок   к кульминации в работе. Набросал его черты, вывел формы. Хорошо он сел. Свет приглушенный. Немая тень на подбородке. Глаза полные скорби. Идеальный портрет вышел бы. Но я хотел помочь ему. Для этого нужно была кое-что ещё. И я полез на антресоль.      
  Никто этого не знал. Да и не суждено никому узнать. Мой маленький секрет. Я достал коробку с подписью. Довольно страной для коробки. Эмоции. Открыл и стал перебирать огромное количество пузырьков с краской. Каждый подписан, не соответствуя цвету. Радость, Страх, Счастье, Ужас, Гнев, Любовь, Ненависть и много чего ещё. Я выбрал самые необходимые. Те, что отняли у простого парня. Без которых ему жить не хочется. Бедняга. Только я его могу понять. Смогу помочь. Те, которых не хватает и всем нам. В повседневной жизни.      
  Макс даже не оторвался от сочинения. Почти закончил первый том. Понятно было по выражению на лице. Всё равно я его читать не буду. У меня другая цель. Просто, хочу парня занять. Пока работать буду. Пока спасательная операция не кончится. Когда закончил работу с карандашами и мелками, достал палитру. И началось. Я начал смешивать Радость и Успех, Счастье и Удачу, Любовь и Новую цель в жизни…          
Работал всю ночь. Проснулся рядом с мольбертом. Обнимал пустые пузырьки Счастья. Телефон зазвонил. Я даже знал кто это. Опоздал на выставку. Встал. Отключил телефон. Макса нигде не было. Тетрадки тоже. Только записка, написанная корявыми буквами. Коньяк творит чудеса с людьми. Написал спасибо за всё. Не ищи меня больше. Прощай. Я не понимал, что произошло. Куда бежать и что делать. Вдруг коленки обмякли, чувства притупились. По щеке побежала скупая слеза. Мужская слеза. Я потерял лучшего друга. Он ушёл. Не смог справится с горем. Коньяк остывал на журнальном столике. Я был один. Теперь один.       Я выпил. И ещё выпил. Две или три рюмки опрокинул. Потом всё-таки решился. Подошёл к полуночной работе. Я просто обомлел. Насколько живой портрет получился. Ничего подобного я раньше не видел. Такое чувство, что на меня смотрит Максимка. Только на несколько лет моложе. Совсем живой. Кажется, что вот-вот и заговорит со мной. А в голове кружится только одна мысль. Спасибо за всё. Не ищи меня больше. Прощай. Не ищи. Спасибо. Прощай. Я так и простоял бы вечность. Только звонок в дверь вывел меня из оцепенения. Кто бы это мог быть. В субботу. В обед. Я подошёл к двери и без задней мысли открыл…
   Новый, прям с моей картины, Макс стоял на пороге. Не могу поверить своим глазам. Даже мой рот открылся. Сам. Не было слов. Только слёзы. Я понять не мог, от чего они. Радость? Горе? Мы так и стояли. Обнявшись. На пороге моей квартиры. - Жень! Женька! Спасибо тебе! За всё спасибо!
   Уже потом я узнал многое. В то день Макс не смог уснуть. Когда я захрапел вместе с мольбертом, он просто встал, написал записку и ушёл. Вернулся к себе домой, а там его ждала первая новость. Воры были пойманы с поличным. Милиция извиняется, что, мол, не позвонили, не сообщили. Всё украденное вернули. Замок даже поменяли и выплатили моральную компенсацию. Дальше – больше. С работы позвонили. Сказали, что такого работника они не могут лишиться. Что вышла ошибка. Секретарша фамилии спутала. Очень сожалеют. Просят извинений. А потом вообще чудо. Жена, ушедшая два года назад, вернулась. Вся в слезах. Мол, новый парень изменяет и всё такое. Говорила, что Макс – самое лучшее, что у неё было. Просила простить. И забыть всё, что она наговорила в последнюю их встречу. Он, конечно, такого не ожидал. По дороге домой мыло купил. Так и не смог ответить ей, зачем такое грубое хозяйственное мыло купил, когда в доме полно свежего и душистого. Он просто вышел из квартиры и поехал ко мне.

   Я рисую давно. Как себя помню. Пишутся картины у меня легко. Но к каждой я подхожу по-своему. А сегодня узнал, что они помогают людям. Помогают выжить в этом страшном пути, который мы, люди, прозвали жизнью.