Подвал любви

     Уже пять лет я работаю в области психологии. Месяц назад мне пришла в голову бредовая идея – написать книгу о «разбитых сердцах». Да не просто о нытиках, которым не везёт в отношениях, а о тех, кто «съехал» от своих неудач, о тех, кто сломался под тяжестью этих чувств. А вот материала у меня было предостаточно. Я же просто психолог, а обратиться в психологический диспансер не составило труда. Так, каждый вечер, после работы, небольшая поездка до лечебницы, пару разговоров с местными обитателями. Когда они раскрывают тебе душу, становится так их жалко, что хочется даже помочь им, совет дать. Но зачем им советы в психушке?
     Работа предстояла огромная. Я был дома к одиннадцати. Включил ноутбук, настольную лампу и отправился к холодильнику. Конечно, он был пуст, как у всех холостяков. Девушкой на вечер должна была стать бутылка виски. Пару кубиков льда охладят её жаркий пыл. А я в это время достал из сумки диктофон. Сегодня брал интервью у знакомого писателя. Отличный был парень… Я сказал «был», потому что все, кто попадают в диспансер «были» когда-то людьми. А теперь они серые тела, снующие по больнице, и больше никто.
     Диктофон заговорил моим голосом:
- Здравствуйте, Игорь! Я психолог, не тот, кто вас отправил сюда, а тот, кто поможет вам. Я задам вам пару вопросов. Довольно, скажем так, «нехороших вопросов», потому что вам придётся вспомнить некоторые страшные эпизоды в своей жизни. Вы готовы?
     Передо мной сидел молодой мужчина, по нему и не скажешь, что он неуравновешенный. Глаза его смотрели на падающие листья. Мы сидели в парке, на скамье. На дворе уже давно бушевала осень. Но что-то я отвлёкся. А диктофон всё записывал. Игорь глубоко вздохнул и заговорил:
- Да…Я помню тебя, Алексей. Не надо со мной на вы, после всего, через что мы прошли вместе. Готов ответить на любые вопросы.
- Рад это слышать. Начнём. Я слышал, на встречах с врачами ты рассказывал про свою неудачную любовь. Что во всём виновата девушка, которую ты очень любил, но что-то там не получилось. Так? Я хочу, чтобы ты рассказал мне про свою любовь.
     Его передёрнуло. Было видно, что затронутая мной тема являлась одной из больных или самой больной. Он повернулся ко мне – в глазах была ужасная грусть. Но он заговорил:
- Знаешь, когда ты сказал, что мне придётся вспомнить страшные эпизоды жизни, я подумал о смерти родных, об автокатастрофе, о брате, но я и подумать не мог, что ты захочешь узнать о ней…
- Если это приносит тебе такую боль, я не буду настаивать…
- Нет уж! Я помогу тебе, чем смогу.
     И он начал рассказывать. Мы проговорили долго. Большую часть времени говорил Игорь. Я слушал и не перебивал. Не смел его перебивать. А диктофон всё записывал:
- Да, всё верно. На приёмах у психологов я рассказывал про свои несбывшиеся надежды, про то, каким наивным я был, какие планы я строил. Всё из-за своей любимой. Она была смыслом всей моей жизни. Я думал, что мы будем вместе вечно, но вечных двигателей не существует…
   …Однажды гуляли в парке. Хорошо всё было. Много разговаривали, обнимались, просто идиллия. Но потом она спросила меня кое-что, можно я не буду говорить что? Хорошо, спросила, не подумав, ну я так думаю, что она не думала, когда прозвучал этот вопрос. Спросила без задней мысли, как скажет мой сосед по палате. Но мне этого хватило. Скажем так – в один момент тебе говорят о том, что сомневаются в искренности твоих чувств и разбивают всё твои грёзы в пух и прах. Всего лишь одним вопросом.  Я тогда психанул, ушёл, на звонки и сообщения не отвечал. Всё думал и переживал, а потом простил и сам к ней пришёл.
   Всё наладилось, но ненадолго. Через недели две мы снова гуляли. Всё было замечательно. Провожал её домой. На подступах к подъезду заговорили про наши чувства. Ничто не предвещало беды. Но она отказалась поцеловаться на прощанье… Аргументировала это каким-то бредом, я уже не слушал тогда, ну я повернулся, сказал «Прощай» и пошёл. Но услышал снова такую фразу, от которой жить не хочется. Фраза, которая снова убила все мои чувства. Только теперь это было действенно… - тут Игорь вздохнул ещё глубже и замолчал. Несколько секунд мы так и просидели. Я увидел скупую слезу, побежавшую вниз по щеке.
- Извини, а что же такого она могла сказать? – не терпелось мне узнать продолжение повествования. Я понимал, что это я спросил зря, но место на диктофоне подходило к концу, а он всё записывал:
- Да…Она спросила…До сих пор стоят перед глазами её слова, выражение её лица, когда она произнесла это. Значит так: «А зачем тогда я тебе нужна вообще?». Звучит странно, соглашусь. Но ты представить себе не можешь, как мне тогда плохо стало. Я уже не помню, как домой вернулся. Всё было в тумане. Я не помню, как оказался на крыше дома. Там замок на чердак всегда весит.
   Когда два раза тебя лишают светлого чувства, смысла жизни, желания существовать… Выхода иного нет, но меня спас вовремя сделанный звонок, в скорую. Мне говорили, кто тогда позвонил в неё, но я уже и не помню, да и неважно это. Тогда у меня не было никого желания жить, но твои коллеги сделали чудеса: помогли мне адаптироваться, почувствовать новые силы, ощутить новый смысл жизни. Но я останусь навсегда больным, психушка – мой новый дом.
- Извини, я перебью, а почему ты ей не сказал что-то вроде: «ты не нужна мне…Ты мне необходима, я не могу жить без тебя».
- Да…Конечно, я мог сказать подобное. Но тогда я уже не соображал. Можно сказать, что тогда я умер как личность. Да, тогда погиб тот Игорь, он спрыгнул с крыши, а меня спасли, заставили жить снова. Знаешь что? Лёх, умирать не так страшно, поверь мне… - он встал и пошёл в сторону диспансера. А я так и остался сидеть ошалевший на скамье.
     Дома я был к одиннадцати. Работы предстояло много. Диктофон замолчал, закончил своё повествование на словах: «поверь мне…». Мне стало страшно. В тот вечер я не смог ничего написать.
     Книга же была завершена только через три дня со дня нашей последней встречи с Игорем. Уже после того, как я отнёс рукописи в типографию, отправился в диспансер, проведать старого друга. Тот день я запомню на всю жизнь, в тот день мне сообщили о  его смерти. Он умер на следующий день после нашего интервью, остановка сердца. Он так и не прочёл мою книгу. Только осталась просьба кремировать его тело. Игорь хотел, чтобы его тело исчезло так, как исчез настоящий Игорь, тогда, на крыше. Раз и навсегда. В тот день я не мог ничего с собой поделать, пил и только пил.
     На следующий день меня разбудил телефон. На том конце говорил со мной клерк из типографии, его просили передать, что книга моя просто потрясающая, что её будут печатать, что такого никогда раньше не поступало в печать. На что я ответил сухо и коротко – сделать только один экземпляр, а рукописи сжечь, проверю лично.
     Своё творение я забрал в день похорон. Подписал её, как подобает: «Вечная память моему лучшему другу, Игорю Д***у, от самого благодарного поклонника». После церемонии и обрядов прощания положил книгу рядом с вазой. Я думаю, он этого бы хотел. Проводил старого волка в последний путь…