Там, где меня будут любить

   Я открыл дверь и увидел её. Когда она стоит в такой позе, значит что-то я натворил, и сейчас будет скандал. За пять лет совместной жизни я знаю обо всех повадках и позах своей любимой. Не успел я закрыть за собой дверь, как концерт по моей заявке начался:
   - Ты чудовище, ты урод! Как я только за тебя вышла замуж?! У нас же сегодня праздник, а ты даже не поздравил меня! На моё смс ответил, помнишь как? Или уже все мозги пропил с друзьями в баре?! Убирайся! Не хочу тебя больше видеть!
    В такие моменты я обычно жду, пока она наговориться, но сегодня она перешла в наступление и выгнала меня из дома. Подумаешь, решил с друзьями посидеть в баре, ну опоздал немного на наш праздничный ужин. А цветы, которые я ей принёс – взяла всё-таки. Сейчас она поплачет, и всё станет на свои места. А сейчас схожу, погуляю…
    С этими мыслями я вышел из подъезда. На улице был ужасный ливень, и было довольно темно. Подняв воротник своей куртки, я отправился, куда глаза глядят. Всё ещё летая в просторах своих мыслей, я не заметил, как оказался посреди пешеходного перехода. Опомнившись, я поспешил к мостовой, но на подходе к законной пешеходной зоне меня ослепила яркая вспышка. Я поскользнулся и упал, мир перевернулся, а в глазах потемнело.
 
     Очнулся я в своем подъезде. Может я так и не вышел из него, летая в своих мыслях? Взглянул на часы – час ночи. Хм, прошло три часа… Спит, наверно, бедняжка. Может, обойдётся всё, и смогу нормально поспать, а утром поговорим. С этими мыслями я начал открывать дверь…
    Мои ожидания не подтвердились. Она сидела на диване и рыдала. Сквозь слёзы пыталась что-то сказать. Разговаривают сами с собой великие люди, да? Она сидела и рыдала, не замечала меня или не хотела замечать. Я подсел рядом, обнял её. Она даже не сопротивлялась. Только и твердила:
   - Нет, нет, такого не может быть.… Нет, нет, я не верю в это…
    Я попытался её утешить, но безрезультатно. Она меня не слушала. Я сильнее её обнял, поцеловал – никакой реакции. Она лишь сидела и рыдала. Посидев несколько минут, я плюнул на всё и ушёл. Может где-нибудь там, далеко от сюда, меня будут любить таким, какой я есть. После меня остался лишь поцелуй. Уходя, я обернулся – она всё так же сидела… Я хлопнул дверью.
      Прошло три дня. Я не знал, что мне дальше делать… Приют нашёл в квартире своих родителей. После того, как умерла мама, квартира перешла мне, она не знала про неё… Кроме выпивки друзей не осталось. Про работу даже не вспоминал, но как-то и она про меня тоже. Наутро третьего дня приходит мне смс от моего хорошего знакомого: « Насть, прими мои соболезнования». Я ему тут же давай звонить – нет ответа. Не похоже на него.
    Я отправился в квартиру, откуда ушёл три дня назад. Думал, что никогда не вернусь в неё, но судьбе не прикажешь. Мы вынуждены повиноваться, хотим мы этого или нет, это уже не её проблемы…
    Достал ключи, минуты три провозился с замком, потом до меня дошло, что она сменила замки – оригинально, нечего добавить. Звоню ей на мобильный – нет ответа. На домашний – меня встречает голос автоответчика: «Извините, я сегодня на похоронах. Оставьте сообщение после гудка, но если дело слишком важное и не может ждать, меня можно найти на Хованском кладбище…»
    Пятнадцать минут, и я доехал до указанного места. Бросил машину у главных ворот, подбежал к сторожу:
   - Где сегодня похороны?!
   - Что ж вы все так туда ломитесь? Хоронят поддонка, я лично рад, что он отправился к праотцам, испортил всю жизнь бедной девочке, она все три дня прорыдала, всё твердила, что она виновата в его смерти. Мол, сказала, что больше не хочет его видеть и всё такое… Да, вон там, за огромным крестом сразу же. Там народу по пальцам пересчитать можно. А ты хоть кто будешь то ему?
    У меня слов даже не было. Умер кто-то из моих друзей, а мне и слова не сказали. Я помотал головой в ответ на вопрос старика и отправился к указанному холмику. Зрелище предстало плачевное – под старым клёном была разрыта свежая могилка, рядом стоял надгробный камень, гроб уже опустили, все говорили последние слова про усопшего. Все, было довольно громким словом для пяти человек, включая святого отца. Я подошёл к грустной процессии. На меня никто не обратил внимания. Я видел всех своих лучших друзей. Всего три человека, которых я знаю лучше, чем себя. То же самое они могут сказать и про меня. Она же стояла самая последняя.
   - Он был хорошим другом, можно сказать лучшим. Пусть он иногда был уродом, пусть редкостной сволочью, пусть деньги не отдавал, но всё-таки он был понимающим человеком, он мог придти на помощь в любой момент, подсказать, дать дельный совет, перенять половину, а, то и всю беду на себя, а это главное в хорошем человеке…
    Он замолчал, следующей должна была говорить она. Но слов она выдавить не смогла из себя, только опять зарыдала. Святой отец сочувственно покачал головой. Один из моих друзей поднял лопату с земли, вздохнул и сказал:
   - Прощай, мне будет тебя не хватать…
    Я стоял рядом со святым отцом, но никто не обращал на меня внимания, будто меня и вовсе здесь нет. Что это такое? Они все сговорились и не хотят меня видеть? Собрались меня проучить? Я так рассверепел, гнев, скопившийся во мне за эти три долгих дня одиночества выплеснулся наружу, но я сдержался, и не стал бить священика. Лишь обошёл его и посмотрел на надгробный камень – кого они всё-таки хоронят…
 
      Ноги сразу подкосились, злость куда-то убежала и спряталась в тёмном углу моего существа. Мир покосился, время потеряло своё значение, минута или час – мне было всё равно. Среди косых линий ужасного замка под названием жизнь, мне не нашлось местечка. Все, кто стоял недавно у могилы, испарились вместе со смыслом всего происходящего. Остались лишь я, надгробный камень и старый клён. До меня донеслись слова старого сторожа: «Ты то хоть кем ему будешь?» Тогда я не знал, что ждёт меня впереди, а сейчас знаю, кто я для этого бедняги. На камне было моё имя…
      Говорят, после смерти человек теряет девять грамм своего веса. Почему именно девять? Никто пока не знает точного ответа на этот вопрос, да и врятли узнает. Одни говорят: это отмирает мозг, последняя стадия, после которой человека вернуть в этот мир невозможно. Другие же верят в чудо: девять грамм – это человеческая душа, которая освобождается после смерти из бренного тела и начинает «новую жизнь». Но надежда, как известно, умирает последней.
    Быть может, мне удалось побывать именно этой душой, в существование которой верят люди и надеятся на «хороший конец». За эти короткие три дня я понял, что меня любили и здесь, только я был слишком глуп, чтобы это заметить...