Глава 10. Офицеры и офицерьё. Русский дух2

Глава 10. Офицеры и офицерьё. Русский дух2.
Сегодняшние события в Севастополе говорят мне о том, что Черноморский флот России продолжают разваливать. И это породило кучу мыслей  и воспоминаний в моей буйной головушке.
Конечно, сразу обостряются личные воспоминания.
Когда сегодня многие выставляют вояк тупоголовыми, я вспоминаю первые послевоенные годы, и, конечно, своего отца, офицера – подводника.
Отец в 1941г. был курсантом высшего военно-морского инженерного училища им. Дзержинского. в Ленинграде. Очень коротко:

Кружатся пары в мраморном зале,
А над страной нависла война.
Услышал, что Машей её называли.
Всё остальное решила судьба.

Были так молоды эти мальчишки
В том сорок первом году,
Когда уходили, не доучившись,
Они защищать  Москву!

Те, кто в подводники собирался,
Стали пехотой морской,
В лютый мороз для них начинался
Долгий смертельный бой.

Черная смерть защищала Отечество!
В рукопашной с врагом!
Никто не считал, заснувших навечно
Под пулемётным дождем!

А на живых море спирта осталоcь!
И мерзлые сухари!
Зубами кривыми потом вспоминались,
Те первые дни войны!

И были раны с живыми червями
В теплушках госпиталей,
И наконец перископы поднялись
Живыми из тех парней!

Лёжа на дне на израненной лодке,
Врагу не сдавались они,
Море Балтийское навеки запомнит,
Грохот кувалд, чинивших рули!

Не опозорили флота Российского!
Правнуки тех, кто во все времена!
Ставши единым с нашей Отчизною,
Верой и правдой шел на врага.

Всё же поняв, что бомбы глубинные,
Взяли лодку в замкнутый круг,
С русскою удалью, непостижимые,
В центре врагов, вынырнув вдруг,

Просто ушли на надводной скорости,
От обалдевших пяти кораблей,
Что их топили четвертые сутки,
Среди минных Балтийских полей.

После Победы вернуться б на Родину,
Но приказ был в другую страну.
Медленно, медленно шли полугодия,
Целых четыре, продливших войну.

Девушка та, что сильно понравилась,
Может, танцует? может жива?
И, наконец, снова зал танцевальный!
А  в середине … она.

Ждать он не стал окончания танца,
Сразу пошел, как на врага.
Был он сегодня уже не курсантом,
Грудь в орденах, на висках – седина!

Руки сошлись и навечно остались,
Тонкие руки в его руках,
Так же навечно, как раны по телу
И осколки в его ногах!

Не опозорили Флота Российского….
Слава Богу, что раньше ушли,
Чем наступили для очень многих
Эти позорные дни….

Рада я, что не видят родители,
Как развалили флот !
А ведь тогда, и в Баку, и в Питере,
И в Севастополе ликовал народ!

Братья мои! Мы же столько прожили,
Чем нам забили умы?
Что где-то сытней и не вышли рожами
Дети нашей страны!

И я проклинаю, прости меня Господи!
Тех, кто втоптали в грязь
Память народную, душу народную,
Родину разорвали за власть!

Не опозорим же, братцы, Отечества!
Хватит молчать нам с тобой!
Нам делить с вами вовсе нечего!
Надо выдержать этот бой!

Я помню себя маленькой девочкой в Севастополе, с панамкой на голове, с глиняной куклой в руках, за руку со своим отцом в самый величайший для любого русского человека праздник – День Победы. Это был такой весёлый, такой радостный праздник с салютом, который был настоящим. Как во время тревоги по небу били голубые лучи прожекторов, залпы орудий отдавали неистовым грохотом, и под каждый залп мощное «ура» из взрослых и детских голосов на всех склонах крутых севастопольских берегов.
Я помню…. После смерти моих родителей (мама умерла в 52 года, а папа в 6о лет) я не могу без слёз вспоминать эти праздники.

Я не включаю телевизор в этот день,
И никуда не  выхожу из дома,
Не  потому,  что  мне   сегодня  лень,
А… горло… перехватывает комом…

А Севастополь мой всех городов белей,
Не белизной отстроенных домов,
Сверканием погон и белым цветом кителей,
Украшенных рядами орденов.

Военный завершается торжественно парад,
Тогда еще их очень много было,
Тех, кто в победный день был жив и рад,
Покою навернувшегося мира…

Отец в фуражке среди них, и кортик золотой,
Я - по колено, в беленькой панаме
Идем мы по бульвару, по Большой Морской
Навстречу улыбающейся маме…

У моря синего звучит оркестр духовой,
Вся пристань Графская танцует,
Прекрасен вальс, но мы торопимся домой,
Ведь надо много приготовить.

Сиреневый наш двор, через него бегут,
Соседки с разными блюдами,
Готовится застолье - складчиной зовут,
Я тоже помогаю маме…

И майский праздник тот всегда, всегда…
Был главным и счастливым….
Подумать даже не могла девчонкой я,
Что станет вдруг невыносимым.

Летели дни… когда их жизнь прошла,
Нет даже сил придти к могилам,
И каждый май я слезы лью, а из окна,
Воспоминанья  маршем милым…

И звук военного оркестра,
И цвет сирени во дворе,
И от соседей запах теста,
Бутылки с водкой на столе…

В ту давнюю пору мы жили в пос. Голландия в гор. Севастополе, сюда перевели отца из Ленинграда. Детство было счастливое. Конечно, никто из нас не замечал тогда той бедности, в которой жила страна. Но культуру и уважение, с которыми относились мужчины, а особенно, военные к женщинам и детям, я отлично помню. Редко, когда серый военный катер ходил из нашей бухты Голландия в центр, на графскую пристань. Курсанты военного училища дорожили каждой секундой небольшого времени, отпущенного им для увольнения, но ни разу, ни одного из них я не заметила в том, что он лезет в катер раньше, чем туда войдёт последняя женщина или вообще кто-то из гражданских, а ведь катер был их, военный. Случалось, что не все из них помещались, а, значит, ещё неделя без увольнения.
Мой отец вернулся с войны с осколками в ногах, конечно, всю жизнь это давало о себе знать, и когда мне было 10 лет, и когда 20, стоило нам сесть в троллейбус вдвоём, я уговаривала его сесть, но он не сделал этого ни разу. «Мужчина должен стоять».
Его окружение были военные инженеры. Я помню их споры о теории относительности, о скорости звука и света, я помню первые вычислительные машины размером с дом, которые они осваивали, и никогда мне не приходило в голову назвать их тупыми.
Но, к сожалению, многое изменилось с тех пор.

Стою я, будучи беременной, с большим животом в троллейбусе, крепко держусь за верхнюю перекладину, чтобы не упасть, а сумка болтается чуть ниже, не могу же я её уронить, она болтается рядом с сидящим под ней офицером, не задевая его. Но вдруг он в какой-то исступлённой злобе, начинает её толкать руками и при этом ругаться, что ему противно смотреть на мою грязную кошёлку, но уверяю вас, это был новенький только что купленный кулёк. Сами знаете, женщина в моём положении легко ранима, и я тихонько заплакала, а передвинуться было некуда, было битком набито. Закончилось это каким-то немыслимым скандалом. Ехавшие в автобусе рабочие, а к тому времени жила уже в нашем народе ненависть к жиреющему, рано уходящему на пенсии «офицерью», рабочие стали выкидывать из троллейбуса этого фрукта. Я же успела выйти раньше и села на остановке, твёрдо решив дождаться полупустого троллейбуса.
Вы думаете, что это частный случай. Нет, нисколько. Именно, такие, меркантильные офицерики  допустили развал нашего государства,  и расползлись по каким-то новым странам с новыми присягами. Я не хочу также сказать, что все они такие или, что гражданские мужчины чем-то хуже или лучше их… Но что же произошло, что случилось с нами? Ведь когда-то запрещение дуэлей не мешало людям, имеющим  достоинство их совершать. Когда-то русский человек на смерть шёл из-за Родины своей. А сейчас? Я не призываю к войне или смерти, я лишь призываю к самоуважению, культуре и не безразличию к окружающим событиям.
Ведь  когда-то нас уважал весь мир.

Сейчас хочется вспомнить о прошлом, более далёком.  Знаете ли вы, дорогие мои, славяне, что Крымская  война была битвой за ясли Господни? Об этом написано много.

Вот почитайте отрывки из статьи В.Казарина:
«...Европа в отношении к России
всегда была столь же невежественна,
как и неблагодарна».
А.С. Пушкин (1834)
«…Инспирированный Францией двухлетний спор с Россией о «святых местах» закончился тем, что в январе 1853 года ключи от Вифлеемского храма (церковь яслей Господних) и Иерусалимского храма (церковь гроба Господнего) были демонстративно, с большим шумом отняты у православной общины, которой они традиционно принадлежали, и под давлением Парижа переданы турецкими властями Палестины католикам. Этот акт был совершен в стране, в которой православие исповедовало подавляющее большинство подданных. Нетрудно себе представить реакцию на эти события не только внутри Османской империи, но и за ее пределами, в первую очередь в православных странах. Было грубо и публично нарушено закрепленное договорами право России на покровительство православия в Турции…
«В марте 1854 года лорд Пальмерстон вручает членам британского кабинета меморандум, который он сам определял как «прекрасный идеал войны». Вот основные идеи этого плана: Аландские острова и Финляндия возвращаются Швеции, которая должна быть втянута в войну против России. Литва, Эстония, Курляндия и Лифляндия на Балтике уступаются Пруссии. Польское королевство восстанавливается как барьер между Германией и Россией, поглощая земли Белоруссии и Украины. Валахия, Молдавия, Бессарабия и устье Дуная передаются Австрии. Крым, Черкесия и Грузия отбираются у России: Крым и Грузия передаются Турции, Черкесия объявляется независимой или соединяется с султаном узами сюзеренитета. Отчетливо видно, что по этому сценарию Россия должна была быть отрезана от Черного и Балтийского морей и фактически прижата к Уральскому хребту…»
(Чувствуете, что сегодня те же цели, только методы другие, Сегодня включён механизм самоуничтожения для нас с вами, причём с нашего молчаливого согласия, с нашего желания заползти на коленях в Европу).
Крымская война была первой в новое время попыткой насильственного расчленения России, задуманной и спланированной в Европе. Против России объединенным фронтом выступили, по сути, все европейские государства. Каждое из них тем самым совершило грех предательства и клятвопреступления, так как все эти государства (включая и Турцию!) в недавнем прошлом были чем-то жизненно важным обязаны России. В общественных потрясениях и революционных бурях 1848-1849 годов, которые пронеслись над Европой, Россия выступала как оплот стабильности и последней надежды на выручку…
В середине XIX века с Россией воевала не Турция, а Высокая Порта, или Оттоманская империя, основанная турками-османами. В ее состав входили громадные пространства практически от Гибралтара до Персидского залива и от Балкан до Сирии, Палестины, Египта и Судана. То же самое следует иметь в виду, говоря о Французской империи той поры (север Африки и другие колонии), о Британской империи, над которой «никогда не заходило солнце» (территории от Канады до Китая), и империи Австрийской. Эти империи были тогда в зените своего могущества. Территориальные и людские ресурсы напавших на Россию государств-империй фактически включали в себя преобладающую часть современной Европы, большие территории в Африке, азиатские пространства, включая часть не принадлежавшего на тот момент России Кавказа, Канаду, Индию, Австралию, Новую Зеландию и другие земли…
Однако план лорда Пальмерстона провалился, и Россия, конечно же, не проиграла Крымскую войну.
 «Нет никакого другого аналога столь долгой обороны города в новой истории. «Севастопольская страда» продолжалась практически год. Именно поэтому город будет назван позднее современниками «новой Троей».
«Давайте вдумаемся: целый год лучшие полки Европы, стянутые со всего мира, штурмуют обыкновенный город, берут ценой необыкновенных усилий и потерь только часть его и после этого, измотанные до предела, в каком-то угаре панического восторга объявляют себя победителями…
В Европе самым воинственным и близоруким становится ясно, что выиграть войну у этой страны и у этого народа нельзя…
…Враги России не смогли добиться главного - остановить мощный, пугавший их рост этого непонятного явления, именовавшегося Россией…
…. Крымская война дала мощный толчок развитию России во всех сферах: состоялась отмена крепостного права, были осуществлены военная, судебная и другие реформы, начался быстрый промышленный подъем, больших успехов добилась внешняя политика страны. На службу государству пришла блестящая плеяда великолепных чиновников. В России рождаются совершенно новые литература и искусство. «Сыновьями» Крымской войны являются Толстой и Достоевский, оба они - выражение нового национального самосознания, которое Россия выносит из величайшего испытания Крымской войны.»
ИСТОЧНИК:  http://www.golos-sovesti.ru/?topic_id=1&gzt_id=320
Когда на Малаховом кургане, захваченном врагами, обнаружилось, что его защищало так мало людей, то потрясённые увиденным  враги, отдавали им честь, вместе в общих могилах хоронили погибших.
Боялись Россию, но уважали. Так, почему же мы, выходцы из России пали так низко, что погрязли в собственном бескультурье и распрях?..
Господи, прости нас, грешных!