Папа и соната

Когда я родилась, мой папа от радости потерял ботинок. Потом еще долго вся семья со смехом вспоминала этот факт.
Надо сказать, я очень на него похожа. Он уже был достаточно зрелый мужчина и ожидал не сына, а именно дочь. И имя не обсуждалось.
 «Ты у меня Татьяна», - с гордостью часто повторял папа. Как мы жили? Как все.
Родители весь день трудились. Виделись мы с ними лишь перед сном, когда у них оставались силы лишь на чтение газеты.
Но даже в редкие минуты общения я ощущала крепкую духовную связь с отцом. Мы могли, молча обняться  и стоять.
И это объятие было теплее и полнее любых слов. Но однажды…мы поссорились.

На два года. Причина? А не было веской причины. Моя усталость встретилась с его обидчивостью.

И наши родственные особенности развернулись  тыльной стороной.
Все черты характера, повторенные во мне, сыграли злую шутку. Он горд. Я тоже.
 Он, молча, страдал. И я. Он ждал. И я ждала, что  папа, мой родной человек поймет меня. 
А в это время он писал мне письма. Каждый вечер. И выбрасывал их.
Мы поздравляли друг друга с праздниками через родственников, но каждый держал флаг гордо. 
Когда мы с ним, наконец, увиделись, у меня сжалось сердце.
Господи, как же он постарел, мой дорогой, всегда улыбающийся, с самым светлым взором человек!
Я до сих пор счастлива от того, что переступила через свои обиды и уверенность в своей правоте
и как-то перед Новым годом позвонила ему.
Пригласила отметить вместе праздник. Он ответил просто, как обычно: «Хорошо, доця, я приду». В тот вечер я играла на фортепиано сонату Бетховена.
Папа слушал, расхаживая у меня за спиной.
Не мог усидеть от волнения. И когда я закончила игру, он гордо, срывающимся голосом сказал: «Я не зря прожил эту жизнь».
Сейчас, когда я вспоминаю тембр его голоса, КАК он это сказал, моя душа дрожит как больная кошка, свернутая в комок, а глаза становятся мокрыми от слез.
Эти слова дороже любой премии, приза, это самая великая награда.
Через несколько лет папы не стало. Перед смертью, его глаза, голубые, как небо, стали синими-синими и такие трогательные!
Как васильки в чистом поле. Словно  озеро всей его праведной жизни отразилось в них. Теперь, когда я слышу эту музыку, передо мной всплывает синь этого озера.

И его детская открытая  улыбка.