Между нами крест

ГЛАВА 1
- Доктор, вы можете мне, наконец, внятно объяснить, что со мной происходит?
- Понимаете, Марго…
- Когда мне перестанет надоедать чертов сон? Что это за приколы подсознания? Мистер Смит, зачем я вообще на вас трачу время и деньги, если на десятом сеансе вы мне говорите то же, что и на первом – скоро все пройдет? Само собой, что ли?
- Мэм, вас никто не заставляет продолжать лечение, если вы не видите улучшения. А его не будет, пока вы не поверите в эффективность сеансов. И вообще, честно сказать, мне скоро самому понадобится психоаналитик с такими пациентами! Ваше время истекло. Всего доброго! – маленький толстый дядька, похожий на пивной бочонок с ногами, бросил раздраженный взгляд на Маргариту Блэк, потом на дверь, после чего демонстративно пошел на балкон и закурил толстенную сигару. – Дай то бог, чтобы в следующий раз она передумала идти ко мне…
Не встречались еще доктору Смиту настолько странные случаи, что греха таить. И был он трижды не уверен, что сможет разложить на отдельные цветные стеклышки калейдоскоп образов больного разума девушки.
Маргарита пришла к нему с опухшими от бессонницы глазами и румянцем крайнего смущения на лице. Рассказала о страшных снах, которые преследуют ее с детства, а в последнее время буквально убивают: вокруг пылает жаркий огонь, она слышит, как трещат дрова исполинского костра, как сгорает чья-то (ее?) плоть, видит черную фигуру – плащ как крылья, и властный голос кричит: «Покайся, дитя порока!!!»… Такой вот бред.
Сеансы гипноза не дали результатов – сон продолжал преследовать девушку и даже стал сильнее, ярче, и от этого страшнее. Доктор Смит перепробовал все доступные ему методы лечения аналогичных расстройств, но ничего хорошего из этого не вышло. Оставалось только «пудрить мозги» пациентке, надеясь, что она поверит и сама изгонит кошмары.
Что-то было в ней… Темное, неуправляемое, первобытное…Жестокое и циничное. Вот Маргарита выходит из ворот клиники. Сразу видно – не такая, как все: тяжелые каштановые волосы до пояса, черный кожаный плащ, сапоги почти армейские, с заклепками, белая до болезненности кожа – и черные глаза… Доктор, взглянув на нее из окна, мгновенно отворачивается и рассеянно идет пить кофе. Нет, не для простых смертных такая красота – сумрачная, нелюдская… И неспроста она дается. Неспроста.
Однако жизнь продолжается, и скоро доктор забудет о девушке со странной фамилией – аккурат до следующего сеанса.

* * *
Странная девушка идет по улицам… Словно черный вихрь торнадо разрезает разноцветную людскую массу. Садится в маршрутку – уступают место. Такие вот в Городе галантные мужчины, странно. Едет домой… Нет, не домой, но в то место, где живут ее родители, собака и кот, где лежат ее книги и университетские конспекты. Едет, чтобы заняться домашними делами, подготовиться к зачету на завтра, а потом - читать, читать до полуночи, а может - до утра, лишь бы не видеть снова этот до безумия надоевший страшный сон, лишь бы снова не почувствовать огонь, опаляющий платье... лишь бы не слышать ЕГО голос...
Да, своими ночными бдениями она уже довела до паранойи и мать, и отца, и даже собаку... Поэтому и пошла на сеансы психотерапии к этому придурку. Пока кот не "съехал с катушек"...


*  *  *
 
 
Раннее утро в Городе похоже на парное молоко: белесый туман застилает улицы, от чего фигуры прохожих кажутся размытыми, лениво ползущими
в разных направлениях призраками.
  Ровно в 7-15 Маргарита вышла из дома и направилась в университет. Опять первую пару поставили, черт… Садисты заправские, а  не деканат. Проснуться толком не дают! А тут еще туман – как по заказу! Спать бы сейчас и спать…
Замешкавшись в толпе, Маргарита налетела плечом на какого-то парня. Возможно, еще и на ногу наступила – неслабо, гриндерсами… Блин.
  - Прошу прощения…
А у него еще и какие-то бумажки из папки поразлетались…
 - Да ничего, девушка, конспекты целы. И кости, слава Богу, тоже…
Дзинь! Звонок где-то в мозгах предупредил: знакомый голос.
 - Скажите, а мы с вами нигде раньше не встречались?
Парень присел на корточки, подобрал бумажки… Поднялся. Взглянул на порывавшуюся ему помочь ходячую неприятность. Улыбнулся обезаруживающе.
 - Я Алекс.
 - Маргарита…

* * *
И – пошло-поехало: я в Литературной академии учусь – я тоже, на восточной филологии, третий курс – ой, а я никак не могу сдать зачет одной мымре по средневековой арабской литре – так давай я тебе помогу подготовиться, я в этом дока…
Встречи в дешевых кафешках за бокалом пива… Прогулки под луной… Магаритины рассуждения об оккультизме, вампирах и оборотнях, которые Алекс слушал только из вежливости… Его отчаянные, ни к чему не приводящие попытки повести ее в церковь… Безумное влечение и непонятное отторжение – как два электрона, почему-то хаотично меняющие заряды…

* * *
В тот день Маргарита легла спать непозволительно рано для своего режима дня – в десять вечера. С пугающей периодичностью возвращались мысли о том, что она уже видела Алекса до того счастливого туманного утра – и ненавидела… Что он когда-то сломал ей жизнь… Когда? За 22 года ее существования на грешной земле ничего фатально-трагичного еще не произошло. Да, враги у нее были, но среди их обширного списка Алекс не значился. СТОП. СОН… ГОЛОС… ЕГО ГОЛОС! Нет, не может быть, это просто расстроенная психика плюс слишком развитое воображение – равно паранойя с манией преследования вперемешку. И хватит думать об этом, а то «думалка» сломается…
Заверещал на кухне домашний телефон – надрывно как-то, испуганно…
Маргарита побежала на звук. По дороге прослушала короткую лекцию от выскочившей из соседней комнаты заспанной матери: мол, совсем обарзели твои друзья, пусть больше не звонят посреди ночи, надо уважать сон родителей, которые тебя еще по доброте душевной кормят, тунеядка несчастная…
 - Алло!
 - Привет еще раз, котенок. Я тебя не разбудил?
 - Нет, Алекс, не разбудил. Точнее, не меня. Ладно, это мелочи, не волнуйся… Что стряслось?
 - Да так, ничего, просто как-то тревожно стало, и захотелось услышать твой голос… Чем занимаешься?
 - Читаю… Да, снова Энн Райс; «Вампирские хроники» огромны, а времени мало… А ты?
 - Готовился к завтрашнему семинару. Как настроение?
 - Препаршивое, честно сказать. Да нет, ничего плохого не случилось, просто одолевают некоторые невеселые назойливые мысли. Да, потом расскажу, это не телефонный разговор. Наверное…
 - Ладно, солнце, не хочешь, не рассказывай. Спокойной ночи, и передай извинения своим родителям, я не хотел их огорчать… Люблю тебя.
 - Спокойной ночи, сокровище мое, до завтра…
«На мобильник не может звонить, глупый консерватор. Так дешевле, видите ли… Ладно, я с ним еще об этом поговорю… - думала Маргарита, пробираясь обратно в свою комнату по длинному захламленному коридору. – Только бы не повторился снова этот кошмар… Так хочется хоть одну ночь проспать без сновидений…»
Дотащившись до своего пространства, юная оккультистка рухнула на кровать, не раздеваясь. Странно, но сегодня кошмар и вправду не повторился. Единственное ее воспоминание об этой ночи – противное пиликанье будильника в шесть-ноль-ноль. Опасное время миновало… Что ж, пора вставать, впереди трудный день…

* * *
А время шло… (Занудная, да, затасканная фраза? Но оно именно шло, размеренно, незаметно, неотвратимо…) Иногда – проскакивало мимо обезумевшей кобылицей, иногда – тащилось куда-то беременной черепахой… Но на месте не стояло – это точно.
Прошло четыре месяца с того туманного утра на автобусной остановке. Алекс и Маргарита проводили вместе все больше времени, а когда видеться не получалось – подолгу разговаривали по телефону. Их друзья и коллеги уже развлекались тем, что делали ставки, когда эти ненормальные наконец поженятся…

ГЛАВА 2
Темнолесье дрожало…Кричало, извивалось от непонятной жуткой боли… Сворачивалось в клубок и пыталось забиться в самый темный угол… Угол чего? Мироздания, чего же еще. Но нет, мы ведь не плавучее-прыгуче-летающая «Долина магов». Нам деваться некуда.
Сестры, безусловно, чувствовали эту лезущие  изо всех энергетических дыр родной местности (еще бы:  волшебный лес – это практически живое существо) панические энамации безысходности. Во выразилась-то! Бывает. Но лучше бы такого не было… И в смысле выражений тоже…
Позавчера Верховная собрала Совет Старших Сестер. Случилось то, чего все – от восемнадцатилетних девчонок-послушниц, только начинавших обучение, до умудренных годами и опытом ведуний – боялись до одури и беспорядочной дрожи в коленях… Инквизиция. Общий сбор. Великий поход. Все резервы, все новобранцы (пушечное мясо – зачем они-то? Нас большой бестолковой толпой не напугать…), все лучшие и не совсем воины-монахи, экзорцисты, и прочая, прочая дрянь. Все – на нас. Закалебали мы их, видите ли, своими небогоугодными делами. Развращаем народ, отвлекаем от мыслей праведных, учим «дьявольским» своим штучкам. Да, типа таких, как с домовым ужиться или мужа гулящего в семью вернуть… В основном. Правда, выполняли мы и более опасные заказы: травили неугодных клиентам людей, насылали мор, помогали защитить или взять крепость, скажем – но ведь нечасто! И за это получали хорошие деньги – надо ордену на что-то жить. Но нет. Инквизиция не хочет этого понять. Много лет мы просто  гонялись друг за другом, так, для поддержания Равновесия в мире  – и все было нормально. А теперь… К власти пришел новый Великий Инквизитор – фанатичный, тупой придурок. Вот и заварилась каша… И многие в скором будущем  поплатятся за это жизнями.         


* * *
Но пока жизнь кипела. Ученицы в спешном порядке осваивали боевые и целительные заклинания – с переменным успехом. У кого-то получалось почти сразу, а кто-то по двадцать раз бегал за мной, преподавателем боевой магии,  и ныл:
 - Сестра Маар, ну покажи,  пожалуйста,  еще раз Разрывное заклятие! Я снова превратила белку в сотню хомячков вместо того, чтобы разложить на атомы…
 - Ладно, Тар, пойдем, посмотрим на твоих хомячков. Кстати, а чем ты собираешься кормить теперь такую ораву? Ладно, не кипятись, разберемся.
Сестры-хозяйки запасались продуктами на случай осады, целебными травами, и всякими другими вещами, важность которых незаметна, пока они не исчезают с жизненного горизонта.
На окраине леса бродили ближние дозоры, в городах Империи – дальние. Шпионы, информаторы.
В общем, житуха стала веселая. По своему. Как приговоренный, напившийся вдрызг на последнем ужине…

* * *
В такой лихорадочно-неспокойной обстановке прошло несколько месяцев. Инквизиторы потихоньку наглели: бродили в окрестностях, вынюхивали, проповедовали в близлежащих деревнях, даже устроили несколько показательных аутодафе – попадались им изредка глупые да слабые. Жалко молодежь, но ничего не поделаешь – трудные настали времена, смутные и печальные.
Информаторы докладывали, что руководство противника настроено всерьез. Отозвали практически всех странствующих монахов и светлых магов. Собираются в крестовый поход, сволочи…
Участились стычки на рубежах. Чаще и чаще дозоры возвращались потрепанные. Кольцо сжималось.
В Ордене усилились панические настроения. Все чаще можно было услышать тихие разговоры о возможном бегстве. Только куда бежать? Думали ли об этом сеющие смуту? У  Инквизиции - длинные руки. Загребущие лапы могут протянуться в самые дальние уголки Империи. Исчезнуть в Пустынных землях? А как мы проживем без людей: без заказчиков, работников, поставщиков? Нет. Нужно любой ценой утвердить хотя бы условный статус-кво. И точка.

   
* * *
Тот день я запомню надолго. Была моя очередь дежурить на воротах.  Под вечер, когда вековые деревья вокруг стали уже потихоньку тонуть в сгущающихся сумерках, вернулся  дозор с северной границы леса. Частично вернулся… Единственная взмыленная лошадь еле тащила двоих – Дара и Рианна, выпускницы этого года, почти ставшие полноправными членами общины. Девчонки  «на автопилоте». Дара – со стрелой в боку, Рианна – без сознания, явно каким-то заклятьем неслабо попали. Так, разберемся:
 - Что случилось? Где остальные?
 - Инквизиторы. Человек двадцать. Наши испугались – все-таки боевое крещение. Да только для слишком многих оно прошло неудачно. Четверых убили почти сразу. Остальных, видимо, взяли в плен. Если бы командир не велела мне передать донесение Верховной и  вывезти Рианну, мы бы тоже не вернулись, как пить дать. Вот…
- Ладно, вы умницы. Все будет хорошо, вы еще себя покажите, обе. Эй, кто-нибудь, проводите их в госпиталь!
Девчонки в сопровождении опекающе-восторженной оравы еще "не нюхавших пороху" подруг ушли вглубь города.
Итак, что дальше?

*  *  *
Дальше - круче. Однажды утром мы проснулись от грохота.
Я вихрем взлетела на северную стену. Полчища врагов - словно из ниоткуда. Как листья, сдуваемые ветром с дерева жизни, они заполнили все пространство перед замком. Грохотали, приближаясь к стенам, гигантские осадные машины. Командиры раздавали приказы на разных языках.  Разношерстные войска выстраивались в боевой порядок.
Началось.
Будто тяжелый вздох обреченного пошевелил недра крепости. Раз - и беготня, возня, крики... Нет, это не была паника, это была мгновенная мобилизация всех сил гигантского организма. Представьте, что вас поднимают с постели в пять утра, отрывая от тревожных видений предвоенного времени с помощью еще более страшных реалий жизни... Вы, конечно, в шоке, мозг отказывается нормально работать, но тело, натренированное ожиданием безумной пляски боя, само прилетает на положенное место. А видок, открывающийся со стен, отрезвит кого угодно...
Инквизиторы не стали тратить время на зачитывание приговора, обьявление войны, предложения сдаться подобру-поздорову, и другую подобную галиматью. Сразу перешли к делу.
Я плохо помню первые минуты (секунды? часы?) осады. Ворота трещали под натиском осадных машин противника. Толпы гнусных людишек лезли на стены с помощью чего бы вы думали? Классических, пошлых  приставных лестниц. И падали, с криками, получая в рожу копье, или щедрую порцию кипящей смолы на голову. Но видимое даже невооруженным глазом численное превосходство, несомненно, давало им возможность не замечать такие жертвы. Тупоумное пушечное мясо... За глупую веру - в огонь, в ад, в бредовые силки боли и смерти.
Бессмысленная бойня продолжалась недолго: заработали катапульты. Гигантские камни (и где они их взяли-то?) полетели на стены. Бетонно-кирпичное крошево, щедро приправленное кровью, забрызгало разум и тело. Через несколько минут бой уже кипел на стенах. Ощетинившись частоколом огненных мечей, сестры постепенно отступали. Но и враги несли ужасные потери. Трупы лежали на полу, трупы падали со стен - везде трупы, крики раненых, затихающие стоны умирающих... Своих и чужих.
Те, кто постарше и посильнее, пытались вычислить и нейтрализовать магов противника. Получалось с трудом. Эти гады прятались то за спинами сотен простых солдат, то за какими-то непонятными экранирующими зеркалами, даже и не думая сражаться открыто. Выскочат, пальнут в кого-нибудь банальным файерболом или чем покрупнее - и в нору... Но одного я все-же прикончила. Не успел скрыться, трус! Получил в голову по полной программе - и быстренько услужливо откинул копыта. Хороший мальчик.
Да только плохие мальчики тоже не дремали. Внезапно все звуки утонули в оглушительном реве по ту сторону ворот - таком глубоком и могучем, что его слышали все кости, не только уши... Ворота подпрыгнули на железных петлях, затряслись... и разлетелись в клочья. В образовавшуюся дыру на миг просунулась зловещая морда тарана - и отступила. Как огромная неповоротливая паучиха-самка, которая прорывает дыру в грунте, чтобы дать дорогу сотням своих мелких и слабых, но не менее опасных мужей...
Вот тут действительно НАЧАЛОСЬ. Нас буквально смели. Дети, неумело швыряясь огнем, льдом - кто чем мог, в большинстве своем находили быструю смерть от меча или мастерски пущенного заклятия... Смертоносные тиски уверенно сжимались на горле Ордена. Через несколько часов я оказалась на главной площади, среди горстки еще держащихся на ногах сестер. Измученные, запыленные и окровавленные женщины были готовы биться до конца. Еще недавно многие из них были моими ученицами, практически моими детьми. Может, инквизиция пощадит их, если я сдамся? Нет, бредовая мысль. Меня никто не станет слушать, да и не услышит.
Мы дрались до самых сумерек. Горстка выживших против легионов торжествующих победителей. Мы уже ничего ровным счетом не предпринимали, только защищались, пытаясь подороже продать свои жизни - и падали одна за другой.
Скажу короче. Воины господни прикончили почти всех. Меня и еще двоих оглушили заклятием, накинули сверху сеть - и били дубинами до тех пор, пока мы не распластались на камнях, как рыба на разделочной доске.



ГЛАВА 3
Этот день был для Маргариты определенно странный - и по насыщенности событиями, и по душевному состоянию. Алекс ни с того, ни с сего позвонил в десять утра и пригласил в кафе, поесть мороженого, причем слезно при этом умолял наплевать на пары. Марго стало интересно - и она так и сделала.
 Стоял жаркий весенний денек. За окном маршрутки то и дело мелькали веселые лица одетых в яркие плащи и куртки горожан, впереди маячил какой-то несомненно приятный сюрприз, но Маргарите, почему-то, было совсем не весело. Странные мысли не покидали ее маленькую черноволосую головку. Сон. Этот чертов кошмар будто бы стал расширяться... Словно у тебя в мозгах какой-то сумасшедший демиург выращивает больной, темный мир... Вчера она видела новый кошмар: осаду крепости в лесу. Трупы, кровь, беспорядочная толпа людей, лезущая на стены... Выспаться не удалось. Даже три чашки кофе с утра не помогли прочистить мозги. Ч-черт! Как же хочется завалиться на диван и забыть обо всем хотя бы на пару часов!
Выйдя на нужной остановке, Марго направилась к кафешке, зевая и разминая затекшую шею. Алекс уже сидел за столиком. Странно, давно она не видела его таким нарядным и торжественным - с самого госэкзамена два месяца назад... А на столе вместо тривиального мороженого в стеклянных вазочках маячила бутылка шампанского и коробка дорогих шоколадных конфет. Что бы это значило? О каком празднике она умудрилась забыть?
 - Привет. Присаживайся, - странный Алекс придвинул ей стул и стал разливать шампанское по бокалам.
 - Если не секрет, скажи, пожалуйста, что я пропустила? Не томи, котенок, ты ведь знаешь, какое у меня "ангельское" терпение...
 - Меня берут в аспирантуру. По рекомендации сама знаешь кого. На бесплатное. С огромной президентской стипендией, - юноша буквально светился от счастья.
 - Это же здорово! Поздравляю!
 - Давай выпьем за это.
 - Давай.
Маргарита со счастливой улыбкой проглотила шампанское, и теперь старалась подавить новый приступ зевоты.
 Алекс забросил в рот конфету и спросил:
 - А как у тебя дела?
 - Да как сажа бела... Отправляют на положенных три года в село Красные Мытищи сеять это самое... Доброе и, типа, вечное... Даже не хочется об этом говорить.
 - Да, печальная необходимость... Но есть возможность этого избежать.
 - И как?
Алекс заговорщически наклонился над столом и прошептал ей на ухо:
 - У меня есть план. Давай поженимся.

   
ГЛАВА 4
Очнулась я от робкого, слабого лучика света, упрямо лезущего в глаза. Осмотрелась вокруг: камера буквально "метр на метр", соломенный матрас на полу (на нем я, собственно, и валялась) и о-о-очень маленькое зарешеченое окошко под самым потолком. Интересно, где остальные?
Тот факт, что я еще жива, означает, что Инквизиция строит в отношении меня какие-то планы. Тут же перед глазами замаячили образы колодок и пыточных щипцов. Я не знала, как долго провалялась без сознания, и как скоро за мной придут. Поэтому, несмотря на горящие огнем раны, я стала действовать. Сначала попыталась расшибить заклятьем дверь. Не помогло. Потом - оторвать решетку на окне. Безрезультатно. Отчаявшись, я начала обшаривать камеру в поисках хоть чего-нибудь острого, чтобы покончить с собой, но, как вы, видимо, догадались, снова без толку. Осталось только сидеть и ждать. Так я и сделала. Уложив израненное тело поудобнее, я снова заснула.

*  *  *
Не помню, сколько раз я просыпалась и снова засыпала. Никто так и не приходил. Никто не собирался меня пытать. Дважды я обнаруживала перед дверью мясо, хлеб и воду, и оба раза съедала все без остатка. Я ждала. Ждала.
Наконец тишину и относительную темноту места моего пребывания нарушили странные звуки с той стороны окна: судя по шорохам, там явно собирались строить что-то большое и деревянное. Ухватившись за решетку и встав на цыпочки, я выглянула вовне. Чудесный вид на городскую площадь. Человек десять крестьян складывали огромные бревна в кучу посреди этого всего великолепия. Понятно. Костер готовят, сволочи. Скорее всего, для кого-то из нас. Возможно, и для меня.
Я познала отчаяние.

*  *  *
На следующий день я проснулась от топота и криков за окном. Площадь запрудила громадная разношерстная толпа. На помосте герольды в ярких ливреях кричали, что сегодня состоится казнь опастного преступника. Через несколько минут в поле моего зрения появилась грязная телега, запряженная какими-то тощими плешивыми ослами. Толпа заулюлюкала, в повозку полетели гнилые овощи, плевки, камни и палки...
Не трудно догадаться, что было потом. Я отошла от окна, не в силах смотреть на то избитое грязное ничтожество, в которое они превратили одну из моих сестер... Она не кричала, не упиралась, вообще ничего не говорила - только смотрела... И от этого взгляда мороз по коже так и хлестал.
Ее привязали к столбу на самом верху той огромной вязанки хвороста. Священник предложил исповедаться, покаяться и так далее... Она молчала. Подожгли. Она смотрела на небо...


*  *  *
Я не стала дожидаться смерти. К счастью, альтернатива всегда есть, хоть и хлипкая: ментальный перенос. Это заклинание забрасывает душу мага в будущее, где она вселяется в подходящего по возрасту ребенка в утробе матери. Правда, помнить о прошлой жизни я ничего не буду, но это мелочи...
Надо только примерно выбрать время. Я и решила - хочу посмотреть двадцатый век...


ГЛАВА 5
Сегодня, надевая подвенечное платье, я вспомнила все. Картины прошлой, настоящей жизни пролетели перед глазами, как кинопленка, которую безумный оператор прокручивает на огромной скорости... Закружилась голова, потемнело в глазах, я осела на пол... Подружки подумали - переволновалась, принесли валерьянки, сигарету, начали успокаивать... Но мне было, в общем-то, до фонаря. Маар и Маргарита - две части разорванной напополам души наконец-то соединились. И я поняла, откуда мне было знакомо твое лицо...
Ты убил моих подруг, моих сестер, уничтожил мою семью! Ты лишил меня возможности умереть, как подобает, в бою, а не на полу грязной камеры! Ты заставил меня прыгнуть во времени без страховки - и, надо же, оказался снова рядом! Такая желанная добыча! И настолько любимая...
Через несколько минут душевных метаний маятник перестал раскачиваться. Я приняла решение. Выскочив на пару минут из комнаты, я разыскала в кладовой свой любимый маленький дамский кинжал - и засунула за корсет.
Я отомщу...
апрель - май 2008.