Не был полон

Не был полон
Не был доверием обласкан
Не был блистателен
Навечно очерненным
Разбитым
Отломившимся куском
Чего-то огромного и светлого
Массивного
Глыбы
Любви и знания о такой любви
Родился мой герой на заднем фоне
Забытой группы
Родился во мне
Утонувшим тогда почти
Не дожить свой век планировавшим
Навсегда черные глаза
Разбитые двери дома
Из которого смотрел на мир
Теми самыми черными глазами


Едва заметные тени полыхали черным огнем по потолку. Всполохи. Я всегда хотел использовать это красивое и полузагадочное определение, как только появится возможность. И вот, в этом своем ночном бреду, вместе с пересохшими губами, в едком плену мокрого от остывшего пота постельного белья, всего этого сумрачного набора мечущихся мыслей, которые даже полноценными мыслями-то нельзя было назвать – среди всего этого смрада я подумал о том, как назвал бы эти черные тени, похожие на пламя открытого огня – костра. Всполохи. Утром надо не забыть и записать. Нет, лучше бы в таком случае прямо сейчас найти ручку, бумагу, записную книжку, нет, ту тетрадь, и прямо сейчас записать. Сотни раз было такое, когда отличный оборот испарялся с первыми лучами солнца – эти ночные бредовые находки сдувало утренним ветром так запросто, словно их и не было. Надо было просто встать, включить свет и найти то, чем можно бы хоть как-то зафиксировать этот нетронутый ни разу образ. Всполохи. Всполохи. Круто!


Просто отлично, что бывает такое состояние, когда я в сонном бреду, засыпая уже, в метро, дома, в кабинете на работе, короче, везде, когда я могу «увидеть» все эти образы. Причем, они какие-то только мои, никто их не трогал своими руками и языками, не писал ими, о них, не произносил. Вот как-то недавно так же приснился образ «белый яд». Белый яд! Просто отлично! Еще раз – белый яд. Декаданс! Это такой яд, который не цветом белый, а фактурой… тактильным своим свойством… цвет которого можно легко ощутить, особенно находясь в состоянии полусна. И в ту же самую секунду наступило невероятно яркое счастье – я нашел сочный образ. Белый яд, который можно ощутить кожей, чью слегка сырую и рыхлую скрипучую суть так запросто передает это красивое звучание - «белый».
Через какую-то секунду все было кончено. Это же миллионами рук обычнейшее затасканное словечко, дешевый оборотец, который должен был когда-то символизировать изысканный вкус того, кто им называл наркотик. И с тех пор его так замусолили, так издергали во все стороны, что и следа не осталось от тонкой смекалки того, кто решил в очередной раз блеснуть остроумием и чувством стиля. Этот безумно красивый оборот, эта единица смысла была занята, более того – опошлена и осквернена многоразово.
Примерно то же теперь и со всполохами. Или я не так понимаю их значение, или все верно все же. Третьего не будет. Тут же вспоминается вспыхивающим далеким маяком «Молох». Кто это? Что это? Когда-то прочитанное в рукописях друга устрашающее и окуренное дымом какого-то культа слово. Молох. Я выделяю такие словечки для себя. Их мало. Можно сказать, что их приятно коллекционировать. Только мою малочисленную и скупую коллекцию довольно сложно кому-то показать. Да и что толку? Как эту красоту объяснишь неподготовленному собеседнику? А тратить столько времени ради чего-то ненужного слишком глупо. Чудовищное расточительство сил языка.


Какого черта она вообще уехала к своей бабушке? Я не могу спать один. Ее ежедневное тепло, тепло ее тела, то есть, это обязательное условия моего стабильного сна. Я думаю только об этом сейчас. Какие-то голоса, женские, тонкие, мелодичные - какие только могут быть голоса из ремиксов на твои любимые песни, все как-то разом звучат теперь в голове. Надо отметить, что не назойливо, но тихо.


Так какого же вообще-то черта? Энергия ее стала моей бесконечной подпиткой – это приходится признать. Думаю, что она подсадила меня на себя. В прямом смысле. Черт, это же мой «белый яд». Забавное сравнение. И почти не пошлое. Уместное. Да и закономерное. Приятное, чего уж там.


Повиснуть над чем-то черным
Над своими быстрыми мыслями
Чувствовать невозможность остановиться
Углубляться
Ускоряться
Не могу остановиться
Не могу продолжать
Без тебя я ничто
А ты можешь сейчас быстрее
Быстрей волны и звука волны
И запаха волны
Дойти до моего берега
Ты моя любимая актриса в этом кино
Сгоревшем еще до рассвета
В транзитном кинозале
Где никто никого не ждет
Последние сто сорок миллионов лет
Любимая актриса
Без грима и без натянутых
Улыбок
Все естественно
И держится только на тебе
В этом узкоспециализированном месте
Моем мире


Кто-то плеснет мне чая в пластиковый стаканчик. Держи, мол, согрейся. Ты тут один сидишь. Кого, мол, караулишь? Я тут жду те глаза, что за завтраком будут испепелять меня молчаливым взглядом, считывая во мне и сверяя по базам ушедшие страхи. Держи, мол, сахарку. Спасибо, я не пью сладким, хотя… бросай. Чего уж там, зато тут такие всполохи!



09.10.2009 г.