Мимолетно. Андрей Тарковский. Анатолий Солоницын

Это было, наверное, в 1965 году. Я училась в университете.
Папа сказал мне, что МИД организует посещение киностудии "Мосфильм" для английских, канадских и австралийских дипломатов.
В те дни стояли трескучие морозы. Я ждала у проходной "Мосфильма" в шубе и толстых варежках. Подъехали дипломаты, они были одеты в легкие нарядные пальто и шляпы. Среди них обращал на себя внимание посол Канады в СССР. Высокий и статный, он почти не мог ходить, и его водили под руки помощники. Говорили, что посол успешно лечит болезнь позвоночника у советских врачей. В 1967 году я встретила господина Форда в Монреале, где тогда проходила Всемирная выставка, и где мой папа основал Генеральное консульство СССР... Много позже я узнала, что Роберт Форд — известный поэт и переводчик русской поэзии. История не может быть застывшей. Она прорастает в наше время.

На "Мосфильме" нас повели темными коридорами, и наконец мы оказались в ярко освещенном съемочном павильоне.
Белые своды и грязные брызги на свежей штукатурке. На деревянных стропилах сидел золотоволосый мальчик с массивным фолиантом на коленях, оборванная девица держала в руках охапку сена, какой-то человек в холщевой рубахе неподвижно стоял спиной ко всем...
Нам представили режиссера снимающегося фильма "Андрей Рублев". Андрей Тарковский в тот день был в строгом костюме и в галстуке, его предупредили, что приедут иностранцы. Я запомнила, что он опирался на массивную трость, и на руке его блестело обручальное кольцо. (Позже в теленовостях я видела его быстро идущим с той же тростью и прихрамывающего. Видимо, была травма. И ему очень шла любимая светлая куртка. И даже хромота эта шла).
Но сейчас Тарковский был одет в строгий костюм и говорил общие слова, что фильм будет о трудном периоде в истории Руси... Внезапно он схватил за руку и подтащил к нам упирающегося человека в длинной холщевой рубахе:
— Это Толик, он с Урала. Он в жизни такой же, как здесь.
Толик выглядел замкнутым и отрешенным и не собирался выходить из образа. Это был тогда никому не известный исполнитель роли Рублева Анатолий Солоницын. Наверное, в те дни он держал обет молчания, о котором потом много вспоминали. Сопротивляясь руке Тарковского, он вырывался и что-то мычал.

Фильм по тогдашним меркам снимался недолго. Но посмотреть его удалось не скоро. В конце 1968 года я увидела его в клубе Бауманского института. В том варианте он еще назывался "Страсти по Андрею". В прокат его выпустили только в 1971-м. Но показывали фильм неохотно. Помню, наша компания хотела взять билеты в кинотеатр на вечерний сеанс. Нам долго не продавали билеты, а потом объявили, что сеанс отменяется, зал занят под заседание. Какое заседание в 7 часов вечера?
Когда я наконец посмотрела фильм в прокате, я сразу узнала эпизод, съемки которого мне повезло увидеть в павильоне "Мосфильма". Это была сцена отчаяния Андрея Рублева после ослепления непокорных мастеров в березовом лесу. Мальчик в этой сцене читает, грассируя, старинную книгу (на съемках я видела, что это был том Большой советской энциклопедии, в разворот были вставлены желтоватые листы, писаные уставом). Девушка с охапкой сена ("Дурочка" — Ирма Рауш) рыдает, видя зловещую черную кляксу на стене...

Я потратила не один час, нашла в Интернете этот эпизод и скопировала для иллюстрации фрагменты фильма. Все получилось, но через некоторое время кадры превратились в черные прямоугольники... Как будто тот кусок времени, который удалось вернуть сюда, не захотел здесь оставаться.

4 Апреля 2009 г.