Глава 2. Злодейка-судьба

... Они били меня ногами, с размаху, со всей дури, а я привычно закрывал живот и голову,  сжавшись в комочек, свернувшись в эмбрион. И, как всегда, в голове был только гулкий всепоглощающий ужас – страх, что меня убьют, а где-то там, в самой глубине ужаса, таким же эмбриончиком свернулось желание, чтобы уже поскорей убили, и все на фиг кончилось. Хотя, как показывала практика, рано или поздно бить переставали, я долго залечивал раны, восстанавливался, убеждал себя, что жизнь не так уж и плоха, а потом все повторялось. С завидной регулярностью.
Пожалуй, на этот раз мое тайное желание вполне могло сбыться. Я просто физически чувствовал, как отключается орган за органом, и жизнь утекала из меня. Но в это время произошло что-то, что изменило расклад. Я услышал только дикий басовитый рев, потом град ударов прекратился, зато послышались гулкие шлепки (но не по мне!), и крики: «Вот вам, изверги, садисты, сволочи! Я вам покажу – ребенка обижать! Прочь, уроды!». Невнятные междометия, матерки, дробный стук удаляющихся шагов – и благословенная тишина…
И потом меня за плечо легко тронула чья-то рука, и все тот же басовитый голос спросил:
- Эй, малец! Ты живой?
Я не был в этом так уж уверен, но рука была теплой и реальной. Я хотел сказать, что живой, но удалось только замычать – губы мне разбили сразу, и они были похожи на две плохо пропеченные лепешки.
- Живой, - обрадовался мой спаситель. – Погоди-ка, я тебе сейчас помогу развернуться. Давай, парень, вот так…
Я с трудом и посторонней помощью распрямил затекшее тело. Болело все, но в целом я шевелиться мог. Бывало, в общем, и хуже – когда меня увозила «скорая», а сам я уже ангелов видел.
Оказавшись на спине, я открыл глаза. Один заплыл, но не до конца, а второй в целом видел, хотя очки слетели в самом начале драки. Впрочем, не драки – избиения, если уж честно. Надо мной склонилось лицо пожилой женщины – я ее узнал, она тоже записалась на Игру и была в составе нашей группы. Такая пожилая тетенька, сильно похожая на мужика, она еще все сумку к себе прижимала, как родную.
- Очнулся, малец? Ну и слава Богу! – сказала она. – Погодь, я тебе под голову чего подсуну.
Она оглянулась по сторонам, ничего подходящего не нашла, но потом ее взгляд упал на сумку с оторванной ручкой, которую она держала в руках.
- Блин, ишаки! Всю сумку об них истрепала! – ругнулась она. – Такая хорошая сумка была, полведра картошки входило, и еще хлеб…
Она подсунула сумку мне под голову, и дышать стало легче.
- Кто это был? – спросила она. – Чего они от тебя хотели?
- Не знаю, - прошамкал я.
- Ой, парень, да у тебя губы в крови, - обеспокоено сказала она. – Ты вообще весь в синяках да ранах. Уууу, ублюдки!  Все на одного! И ногами! Но ты не бойся: я тебя в обиду не дам.
- Мгм, - промычал я. В знак согласия и благодарности. Жуткая она на вид была тетка, бородавчатая и расплывшаяся, на жабу похожая, но я правда был ей благодарен – ведь если бы не она…
- Пить, - попросил я. И сразу подумал: не пойдет она для меня воду искать! Кто я ей? И зачем нужен? Но она сразу засуетилась, озираясь по сторонам…
- Сейчас, милок, я тут не знаю, где что, но воды найду, вот увидишь! Ты держись Максимовны, Максимовна не подведет! Это я – Максимовна. А ты кто будешь?
- Владислав, - попытался выговорить я, но получилось плоховато. Впрочем, она поняла.
- Славик, значит… Ты полежи, Славик, а если они опять вернутся – кричи что есть мочи. Я сразу примчусь и им навешаю. Если что – вдарь по ним сумкой, она хлесткая!
И она шустро посеменила прочь, причем голова ее вращалась, как радар – воду высматривала. А у меня оказалось свободное время – подумать. Чем я и занялся.
… Сколько себя помню, все время меня лупили. Причем, как правило, ни за что. Мать, отец, потом пацаны во дворе, позже хулиганы на улице… Отец – потому что военный, он других методов не понимал. Мать – потому что отца тихо ненавидела, а на мне вымещала… Пацаны – потому что хилым рос, очки с 5 лет носил, да еще учился хорошо. Ботаником дразнили… Думал, вырасту – перестанут бить. Ага, как же… Физически, конечно, стали пореже лупить, зато морально… Жизнь меня теперь бить начала, вот какое дело. Вон, не успел в Игру войти – уже отметелили по полной… Эх, судьба-злодейка!  Высказал бы я тебе!
- Ну, выскажи, - раздался голос совсем рядом.
Я открыл глаза и попытался их сфокусировать – мне удалось. Хоть без очков и расплывалось все. Передо мной на высоком троне царственно восседала старуха в роскошном черном платье, в седых волосах вроде бы черные перья, на руках – черные перчатки до локтя. В общем, Пиковая Дама. И, наверное, стерва – от таких гадостей только и жди! Не то чтобы я испугался – но тело привычно сжалось, напряглось, и под ложечкой засосало.
- Не бойся, бить не буду, - пообещала она. – На вопросы твои отвечу. Если вопросы будут правильные – советы дам. Ну, что ты там мне хотел высказать?
- А вы кто? – спросил я, соображая, кому и что я хотел высказать.
- Судьба-Злодейка, - усмехнулась она. – Ты меня именно так себе и представляешь…
- А откуда… - начал было я, но она меня прервала.
- Откуда… Ясно, откуда! Из твоего подсознания! Это ж Игра, вам же объясняли… Я вижу, тебе говорить трудно. Давай я тебя поспрашиваю, а ты отвечай. Только честно! В твоих же интересах…
- Мгм, - согласился я. Все равно еще плохо соображал…
- Жизнь тебя, стало быть, бьет… А почему? Как думаешь?
- Не знаю…
- Врешь. Знаешь. Только видеть не хочешь. Ты ж не случайно очки носишь – с 5 лет стал от жизни близорукостью отгораживаться.
- А что мне видеть? – разозлился я. – Жизнь бьет – так мне привыкать, что ли? Меня родители лупцевали нещадно, потом чужие стали лупить. Чего ж другого ждать, если я по жизни – мальчик для битья?
- Ну вот, можешь, когда хочешь, - похвалила Пиковая Дама. – Действительно: чего же другого ждать, если ты мальчик для битья? Причем по жизни…
- А я виноват, что не Шварценеггер? – на меня навалилось отчаяние: ну и что он пристала, если и так все понятно?
- А ты знаешь, что Шварценеггер в детстве тоже хиляком был? Как, собственно, и Сталлоне? И Ван Дамм? – парировала Судьба-Злодейка. – Они, мой милый, сами себя сделали тем, кто они теперь.
- Их, наверное, в детстве не лупили, - угрюмо предположил я.
- Да побольше, чем тебя, - сообщила старуха. – Не сомневайся. Только когда тебя лупят, тогда ты и выбираешь: или шею подставлять, или стать сильным.
- Я пробовал. Мне спорт не помогает – боюсь всего, - открыл ей страшную тайну я, и мне стало немного легче. – Бегать боюсь, прыгать боюсь, плавать боюсь, в команде играть – смертельно боюсь.
- А чего боишься? Чего именно? Загляни в себя, да поглубже?
Я попробовал заглянуть в себя – но увидел только плотный, клубящийся ужас. На грани паники и бегства.
- Не вижу, - с отчаянием сказал я.
- Зато я увидела, - утешила меня Судьба-Злодейка. – Ты боишься быть аутсайдером. И не оправдать доверия. И что тебя за это будут ругать. Может, даже бить. Так?
Внезапно у меня в голове словно заслонка открылась. И я вспомнил, как мать говорит: «Не можешь сумку с картошкой на 5 этаж затащить! Какой же ты после этого мужчина? Рохля ты после этого!»; и как отец говорит: «Слабак ты, тряпка! Бьют – дай сдачи, да так, чтоб кровавой юшкой умылись». И как я сам умывался кровавой юшкой, когда отец меня уму-разуму учил. И как никогда не мог ударить никого по лицу – ну не мог, и все! И как боялся, что все узнают, что я слабак, тряпка и рохля… И не мужчина…
- И ты им поверил… - задумчиво протянула Судьба-Злодейка.
- Кому ж верить, как не родителям? – пробурчал я. – Они-то меня дольше всех знают… С рождения…
- Да они себя-то не знают, - усмехнулась Судьба. – Откуда ж им тебя знать? Ты вот себя за что уважать можешь?
- Ну, за что… - задумался я. – Эрудированный. Читаю много. Рисую хорошо. Ну, и все, наверное.
- Нет, не все, Славочка, - возразила Судьба. – Я-то тебя тоже давно знаю. Так вот: ты умный, ты добрый, ты верный, ты честный, ты соображаешь быстро, котелок у тебя варит. Ты дружбу ценишь. Умеешь обиды прощать. У тебя талант художника, только ты ему пока раскрыться в полную силу не даешь, потому что в себя не веришь. В тебе много любви к людям, нерастраченной пока! А еще ты выносливый!
- Это я-то выносливый? – не поверил я.
- Ты-то, Славик! Потому что бьют тебя, бьют, а ты живее всех живых, все как на собаке зарастает.
- Ого-го… Это кто-то другой, это не про меня… - засомневался я. – Лежу вон, отдыхаю, еле губы шевелятся.
- Ничего, восстановишься, - неумолимо сказала Судьба. – И у тебя, между прочим, есть шанс! Вот скажи мне, Владислав, ты в Игру-то как попал?
- Ну, как… - я сомневался, хочу ли я об этом говорить, а потом мысленно махнул рукой, чего уж теперь. – Влюбился я! Ну, стали встречаться, дальше  - больше… А у нее брат крутой. Так он при ней мне сказал прямо: «Увижу с ней – убью». У меня по привычке все тело сжалось, и вижу, он понял – испугался я. Вот после этого мне и заплохело совсем. Если отступлюсь, предам свою любовь – то я точно рохля, тряпка и слабак. А если не отступлюсь – забьет насмерть, он ведь не шутил, я это понял.
- Дальше, дальше, не останавливайся, - подбодрила меня Судьба-Злодейка.
- Ну, что дальше? Тут вижу объявление – Игра, мол, суперновые технологии, Талисман Силы, перенос в реал… Я и пошел, сразу, не раздумывая. Только вот сразу и доигрался. Не успел вынырнуть на первом уровне – толпа каких-то уродов набежала, и ну меня валять. Пока эта тетка со своей картофельной сумкой меня у них не отбила.  Позорище, в общем!
- А как ты думаешь, почему ты притягиваешь к себе побои? – неожиданно спросила моя Пиковая Дама.
- Я притягиваю? – ужасно удивился я. – Да нет же, и не думал!
- Не думал, конечно! Только вот ты рассказывал, что фигура еще вдали – а у тебя уже тело сжимается. Так ведь?
- Ну да, - подтвердил я. – Я ж с детства привык, что за все лупят. Уже на автомате – всегда готов!
- Вот так и готовят мальчиков для битья, - удовлетворенно сообщила старуха. – Если ты всегда готов, так ты, как радиопередатчик, в мир и транслируешь: «Идите все сюда! Я готов принять удары судьбы!». А уж им только и остается, что поближе подойти.
- Хотите сказать, что я сам во всем виноват? – ощетинился я.
- Хочешь в очередной раз побыть виноватым? – засмеялась она. – Ну так ты уже пробовал, и что?
- А как надо? – спросил я. Соображал я действительно быстро, и сразу понял, что в этом таится какой-то важный ключ.
- А это – правильный вопрос, - обрадовалась Судьба. – Вот для этого и существует Игра. Чтобы понять, «как надо». И главное – попробовать. Сначала в игре, а потом – и в жизни.
- Ага, понял, - сообразил я. – То есть здесь как бы полигон, да?
- Полигон, - согласилась старуха. – Я тебе мудрый совет дам, Слава. Вот ты решился искать Талисман Силы. Но для этого еще все уровни пройти надо! Так вот, запомни: настоящая Сила – она не в мышцах накачанных, и не в оружии. Настоящая Сила – внутри. Если ты доверяешь жизни, если готов сам строить свою судьбу, если уверен, что рано или поздно в любом случае дойдешь до цели – вот это и есть Сила. Ясно тебе, дорогой мой?
- На словах вроде все ясно… Но пока не прочувствовал, - сознался я. – Больно мне, и голова кружится.
- Это ничего, это пройдет, - пообещала Судьба-Злодейка. – Знаешь, ты начинай смотреть и на мир, и на людей другими глазами. Они ведь хорошие, если так-то разобраться… У каждого свои плюсы, свои минусы, свои заморочки… В общем, такие же, как ты!
- Хорошо, буду смотреть, - не стал спорить я. - Попробую, по крайней мере...
- Ладно, пока тебе хватит для осмысления… Пора мне. Только у меня к тебе личная просьба есть – выполнишь?
- У вас? Ко мне??? Ну, если в моих силах… - опешил я.
- В твоих, в твоих, - успокоила старуха. – Знаешь, я ведь вовсе не злодейка. Зря ты меня так. И не старуха я вовсе. И не в черном… У тебя по дороге будет возможность мой новый образ сформировать. Так ты уж нарисуй меня покрасивше, ладно? Чтобы в зеркало смотреть не страшно было… Попробуешь?
- Да что там «попробуешь»? Это я вам обещаю! – воодушевился я. – Я ж все-таки художник, нарисую! Если возможность представится…
- Ну и хорошо! – обрадовалась Судьба. – Буду ждать! Уж очень хочется, чтобы про меня говорили: «Красивая у него Судьба, удивительная!». Закрой глаза, Славик, а то сейчас вспышка будет.
Я послушно закрыл глаза – и, по-моему, уснул, потому что когда открыл глаза, меня снова осторожно трогала за плечо Максимовна.
- Славка, живой? Ну и слава Богу! Смотри-ка, что я тебе принесла! Воды не нашла, зато вот какая оказия случилась!
Я глянул – в руках у нее была бутыль, в которой переливалась светящаяся жидкость, и на бутыли было крупно написано: «ЖИЗНЬ».
- Шла-шла по подвалу этому, во все закоулки заглядывала, везде пусто, и только за одним ящиком железным она стоит. Представляешь? Ну, думаю, удача! Теперь поднимем Славку на ноги! Сейчас, только пробку свинчу.
- Максимовна, погодите. Это ж Жизнь! Запасная! – попытался остановить ее я. - Вы ее в сумку положите и берегите про запас!
- Да ну брось! Руки-ноги целы, чего мне тяжести за собой таскать? А тебе надо, ты вон еле дышишь. Давай, пей!
- Но ведь вас могут убить! Вот тогда вам запасная Жизнь и пригодится!
- Когда убьют – тогда и посмотрим. Будет день, будет и пища. А убить меня – это еще постараться надо, у меня супероружие с собой – сумку мою боевую видел? Ну, то-то! Ты пей, Славик, пей. Набирайся сил.
И я выпил. Одним глотком – по-другому не получилось. Я мысленно пообещал себе, что когда Максимовне будет надо – я ей отдам свою запасную Жизнь. И даже не одну. Хоть две, хоть три.
Она стояла передо мной, сложив руки на животе, все такая же расплывшаяся и бородавчатая, но больше не казалась мне похожей на жабу – а на известную скульптуру «Родина-Мать». Такая же огромная и надежная.  Вот так вот взять – и отдать Жизнь другому, не задумываясь, и взамен ничего не потребовать, это ж не каждому дано! Жизнь медленно вливалась в меня, и я чувствовал, как растворяется боль, нарастает сила, и я уже могу стоять прямо. Мне показалось, даже росту во мне прибавилось.
- Спасибо, Максимовна! Вы замечательная женщина! – искренне сказал я. – Я в порядке, могу идти. В какую сторону двинемся?
- Ой, Славик! Я ж тебе не сказала еще… Я вон там выход видела. Так и написано: «Выход!». Только я не открывала – я ж воду искала. Пойдем туда, а?
- Пойдемте, конечно! Хотите, я вашу сумку понесу?
- Ни за что! – прижала покрепче сумку Максимовна. – Личное боевое оружие посторонним в руки не дается!
И Максимовна бодро зашагала к неведомому Выходу, а я пристроился за ней, с удивлением ощущая, что я уже далеко не тот, каким был до избиения, встречи с Максимовной и содержательной беседы со Злодейкой-Судьбой. Которая, оказывается, вовсе и не злодейка, и мне еще предстояло нарисовать ее новый образ…
(Продолжение следует…)
(ТАЛИСМАН СИЛЫ. Сказочная Игра-многоходовка)

… Они били меня ногами, с размаху, со всей дури, а я привычно закрывал живот и голову,  сжавшись в комочек, свернувшись в эмбрион. И, как всегда, в голове был только гулкий всепоглощающий ужас – страх, что меня убьют, а где-то там, в самой глубине ужаса, таким же эмбриончиком свернулось желание, чтобы уже поскорей убили, и все на фиг кончилось. Хотя, как показывала практика, рано или поздно бить переставали, я долго залечивал раны, восстанавливался, убеждал себя, что жизнь не так уж и плоха, а потом все повторялось. С завидной регулярностью.
Пожалуй, на этот раз мое тайное желание вполне могло сбыться. Я просто физически чувствовал, как отключается орган за органом, и жизнь утекала из меня. Но в это время произошло что-то, что изменило расклад. Я услышал только дикий басовитый рев, потом град ударов прекратился, зато послышались гулкие шлепки (но не по мне!), и крики: «Вот вам, изверги, садисты, сволочи! Я вам покажу – ребенка обижать! Прочь, уроды!». Невнятные междометия, матерки, дробный стук удаляющихся шагов – и благословенная тишина…
И потом меня за плечо легко тронула чья-то рука, и все тот же басовитый голос спросил:
- Эй, малец! Ты живой?
Я не был в этом так уж уверен, но рука была теплой и реальной. Я хотел сказать, что живой, но удалось только замычать – губы мне разбили сразу, и они были похожи на две плохо пропеченные лепешки.
- Живой, - обрадовался мой спаситель. – Погоди-ка, я тебе сейчас помогу развернуться. Давай, парень, вот так…
Я с трудом и посторонней помощью распрямил затекшее тело. Болело все, но в целом я шевелиться мог. Бывало, в общем, и хуже – когда меня увозила «скорая», а сам я уже ангелов видел.
Оказавшись на спине, я открыл глаза. Один заплыл, но не до конца, а второй в целом видел, хотя очки слетели в самом начале драки. Впрочем, не драки – избиения, если уж честно. Надо мной склонилось лицо пожилой женщины – я ее узнал, она тоже записалась на Игру и была в составе нашей группы. Такая пожилая тетенька, сильно похожая на мужика, она еще все сумку к себе прижимала, как родную.
- Очнулся, малец? Ну и слава Богу! – сказала она. – Погодь, я тебе под голову чего подсуну.
Она оглянулась по сторонам, ничего подходящего не нашла, но потом ее взгляд упал на сумку с оторванной ручкой, которую она держала в руках.
- Блин, ишаки! Всю сумку об них истрепала! – ругнулась она. – Такая хорошая сумка была, полведра картошки входило, и еще хлеб…
Она подсунула сумку мне под голову, и дышать стало легче.
- Кто это был? – спросила она. – Чего они от тебя хотели?
- Не знаю, - прошамкал я.
- Ой, парень, да у тебя губы в крови, - обеспокоено сказала она. – Ты вообще весь в синяках да ранах. Уууу, ублюдки!  Все на одного! И ногами! Но ты не бойся: я тебя в обиду не дам.
- Мгм, - промычал я. В знак согласия и благодарности. Жуткая она на вид была тетка, бородавчатая и расплывшаяся, на жабу похожая, но я правда был ей благодарен – ведь если бы не она…
- Пить, - попросил я. И сразу подумал: не пойдет она для меня воду искать! Кто я ей? И зачем нужен? Но она сразу засуетилась, озираясь по сторонам…
- Сейчас, милок, я тут не знаю, где что, но воды найду, вот увидишь! Ты держись Максимовны, Максимовна не подведет! Это я – Максимовна. А ты кто будешь?
- Владислав, - попытался выговорить я, но получилось плоховато. Впрочем, она поняла.
- Славик, значит… Ты полежи, Славик, а если они опять вернутся – кричи что есть мочи. Я сразу примчусь и им навешаю. Если что – вдарь по ним сумкой, она хлесткая!
И она шустро посеменила прочь, причем голова ее вращалась, как радар – воду высматривала. А у меня оказалось свободное время – подумать. Чем я и занялся.
… Сколько себя помню, все время меня лупили. Причем, как правило, ни за что. Мать, отец, потом пацаны во дворе, позже хулиганы на улице… Отец – потому что военный, он других методов не понимал. Мать – потому что отца тихо ненавидела, а на мне вымещала… Пацаны – потому что хилым рос, очки с 5 лет носил, да еще учился хорошо. Ботаником дразнили… Думал, вырасту – перестанут бить. Ага, как же… Физически, конечно, стали пореже лупить, зато морально… Жизнь меня теперь бить начала, вот какое дело. Вон, не успел в Игру войти – уже отметелили по полной… Эх, судьба-злодейка!  Высказал бы я тебе!
- Ну, выскажи, - раздался голос совсем рядом.
Я открыл глаза и попытался их сфокусировать – мне удалось. Хоть без очков и расплывалось все. Передо мной на высоком троне царственно восседала старуха в роскошном черном платье, в седых волосах вроде бы черные перья, на руках – черные перчатки до локтя. В общем, Пиковая Дама. И, наверное, стерва – от таких гадостей только и жди! Не то чтобы я испугался – но тело привычно сжалось, напряглось, и под ложечкой засосало.
- Не бойся, бить не буду, - пообещала она. – На вопросы твои отвечу. Если вопросы будут правильные – советы дам. Ну, что ты там мне хотел высказать?
- А вы кто? – спросил я, соображая, кому и что я хотел высказать.
- Судьба-Злодейка, - усмехнулась она. – Ты меня именно так себе и представляешь…
- А откуда… - начал было я, но она меня прервала.
- Откуда… Ясно, откуда! Из твоего подсознания! Это ж Игра, вам же объясняли… Я вижу, тебе говорить трудно. Давай я тебя поспрашиваю, а ты отвечай. Только честно! В твоих же интересах…
- Мгм, - согласился я. Все равно еще плохо соображал…
- Жизнь тебя, стало быть, бьет… А почему? Как думаешь?
- Не знаю…
- Врешь. Знаешь. Только видеть не хочешь. Ты ж не случайно очки носишь – с 5 лет стал от жизни близорукостью отгораживаться.
- А что мне видеть? – разозлился я. – Жизнь бьет – так мне привыкать, что ли? Меня родители лупцевали нещадно, потом чужие стали лупить. Чего ж другого ждать, если я по жизни – мальчик для битья?
- Ну вот, можешь, когда хочешь, - похвалила Пиковая Дама. – Действительно: чего же другого ждать, если ты мальчик для битья? Причем по жизни…
- А я виноват, что не Шварценеггер? – на меня навалилось отчаяние: ну и что он пристала, если и так все понятно?
- А ты знаешь, что Шварценеггер в детстве тоже хиляком был? Как, собственно, и Сталлоне? И Ван Дамм? – парировала Судьба-Злодейка. – Они, мой милый, сами себя сделали тем, кто они теперь.
- Их, наверное, в детстве не лупили, - угрюмо предположил я.
- Да побольше, чем тебя, - сообщила старуха. – Не сомневайся. Только когда тебя лупят, тогда ты и выбираешь: или шею подставлять, или стать сильным.
- Я пробовал. Мне спорт не помогает – боюсь всего, - открыл ей страшную тайну я, и мне стало немного легче. – Бегать боюсь, прыгать боюсь, плавать боюсь, в команде играть – смертельно боюсь.
- А чего боишься? Чего именно? Загляни в себя, да поглубже?
Я попробовал заглянуть в себя – но увидел только плотный, клубящийся ужас. На грани паники и бегства.
- Не вижу, - с отчаянием сказал я.
- Зато я увидела, - утешила меня Судьба-Злодейка. – Ты боишься быть аутсайдером. И не оправдать доверия. И что тебя за это будут ругать. Может, даже бить. Так?
Внезапно у меня в голове словно заслонка открылась. И я вспомнил, как мать говорит: «Не можешь сумку с картошкой на 5 этаж затащить! Какой же ты после этого мужчина? Рохля ты после этого!»; и как отец говорит: «Слабак ты, тряпка! Бьют – дай сдачи, да так, чтоб кровавой юшкой умылись». И как я сам умывался кровавой юшкой, когда отец меня уму-разуму учил. И как никогда не мог ударить никого по лицу – ну не мог, и все! И как боялся, что все узнают, что я слабак, тряпка и рохля… И не мужчина…
- И ты им поверил… - задумчиво протянула Судьба-Злодейка.
- Кому ж верить, как не родителям? – пробурчал я. – Они-то меня дольше всех знают… С рождения…
- Да они себя-то не знают, - усмехнулась Судьба. – Откуда ж им тебя знать? Ты вот себя за что уважать можешь?
- Ну, за что… - задумался я. – Эрудированный. Читаю много. Рисую хорошо. Ну, и все, наверное.
- Нет, не все, Славочка, - возразила Судьба. – Я-то тебя тоже давно знаю. Так вот: ты умный, ты добрый, ты верный, ты честный, ты соображаешь быстро, котелок у тебя варит. Ты дружбу ценишь. Умеешь обиды прощать. У тебя талант художника, только ты ему пока раскрыться в полную силу не даешь, потому что в себя не веришь. В тебе много любви к людям, нерастраченной пока! А еще ты выносливый!
- Это я-то выносливый? – не поверил я.
- Ты-то, Славик! Потому что бьют тебя, бьют, а ты живее всех живых, все как на собаке зарастает.
- Ого-го… Это кто-то другой, это не про меня… - засомневался я. – Лежу вон, отдыхаю, еле губы шевелятся.
- Ничего, восстановишься, - неумолимо сказала Судьба. – И у тебя, между прочим, есть шанс! Вот скажи мне, Владислав, ты в Игру-то как попал?
- Ну, как… - я сомневался, хочу ли я об этом говорить, а потом мысленно махнул рукой, чего уж теперь. – Влюбился я! Ну, стали встречаться, дальше  - больше… А у нее брат крутой. Так он при ней мне сказал прямо: «Увижу с ней – убью». У меня по привычке все тело сжалось, и вижу, он понял – испугался я. Вот после этого мне и заплохело совсем. Если отступлюсь, предам свою любовь – то я точно рохля, тряпка и слабак. А если не отступлюсь – забьет насмерть, он ведь не шутил, я это понял.
- Дальше, дальше, не останавливайся, - подбодрила меня Судьба-Злодейка.
- Ну, что дальше? Тут вижу объявление – Игра, мол, суперновые технологии, Талисман Силы, перенос в реал… Я и пошел, сразу, не раздумывая. Только вот сразу и доигрался. Не успел вынырнуть на первом уровне – толпа каких-то уродов набежала, и ну меня валять. Пока эта тетка со своей картофельной сумкой меня у них не отбила.  Позорище, в общем!
- А как ты думаешь, почему ты притягиваешь к себе побои? – неожиданно спросила моя Пиковая Дама.
- Я притягиваю? – ужасно удивился я. – Да нет же, и не думал!
- Не думал, конечно! Только вот ты рассказывал, что фигура еще вдали – а у тебя уже тело сжимается. Так ведь?
- Ну да, - подтвердил я. – Я ж с детства привык, что за все лупят. Уже на автомате – всегда готов!
- Вот так и готовят мальчиков для битья, - удовлетворенно сообщила старуха. – Если ты всегда готов, так ты, как радиопередатчик, в мир и транслируешь: «Идите все сюда! Я готов принять удары судьбы!». А уж им только и остается, что поближе подойти.
- Хотите сказать, что я сам во всем виноват? – ощетинился я.
- Хочешь в очередной раз побыть виноватым? – засмеялась она. – Ну так ты уже пробовал, и что?
- А как надо? – спросил я. Соображал я действительно быстро, и сразу понял, что в этом таится какой-то важный ключ.
- А это – правильный вопрос, - обрадовалась Судьба. – Вот для этого и существует Игра. Чтобы понять, «как надо». И главное – попробовать. Сначала в игре, а потом – и в жизни.
- Ага, понял, - сообразил я. – То есть здесь как бы полигон, да?
- Полигон, - согласилась старуха. – Я тебе мудрый совет дам, Слава. Вот ты решился искать Талисман Силы. Но для этого еще все уровни пройти надо! Так вот, запомни: настоящая Сила – она не в мышцах накачанных, и не в оружии. Настоящая Сила – внутри. Если ты доверяешь жизни, если готов сам строить свою судьбу, если уверен, что рано или поздно в любом случае дойдешь до цели – вот это и есть Сила. Ясно тебе, дорогой мой?
- На словах вроде все ясно… Но пока не прочувствовал, - сознался я. – Больно мне, и голова кружится.
- Это ничего, это пройдет, - пообещала Судьба-Злодейка. – Знаешь, ты начинай смотреть и на мир, и на людей другими глазами. Они ведь хорошие, если так-то разобраться… У каждого свои плюсы, свои минусы, свои заморочки… В общем, такие же, как ты!
- Хорошо, буду смотреть, - не стал спорить я. - Попробую, по крайней мере...
- Ладно, пока тебе хватит для осмысления… Пора мне. Только у меня к тебе личная просьба есть – выполнишь?
- У вас? Ко мне??? Ну, если в моих силах… - опешил я.
- В твоих, в твоих, - успокоила старуха. – Знаешь, я ведь вовсе не злодейка. Зря ты меня так. И не старуха я вовсе. И не в черном… У тебя по дороге будет возможность мой новый образ сформировать. Так ты уж нарисуй меня покрасивше, ладно? Чтобы в зеркало смотреть не страшно было… Попробуешь?
- Да что там «попробуешь»? Это я вам обещаю! – воодушевился я. – Я ж все-таки художник, нарисую! Если возможность представится…
- Ну и хорошо! – обрадовалась Судьба. – Буду ждать! Уж очень хочется, чтобы про меня говорили: «Красивая у него Судьба, удивительная!». Закрой глаза, Славик, а то сейчас вспышка будет.
Я послушно закрыл глаза – и, по-моему, уснул, потому что когда открыл глаза, меня снова осторожно трогала за плечо Максимовна.
- Славка, живой? Ну и слава Богу! Смотри-ка, что я тебе принесла! Воды не нашла, зато вот какая оказия случилась!
Я глянул – в руках у нее была бутыль, в которой переливалась светящаяся жидкость, и на бутыли было крупно написано: «ЖИЗНЬ».
- Шла-шла по подвалу этому, во все закоулки заглядывала, везде пусто, и только за одним ящиком железным она стоит. Представляешь? Ну, думаю, удача! Теперь поднимем Славку на ноги! Сейчас, только пробку свинчу.
- Максимовна, погодите. Это ж Жизнь! Запасная! – попытался остановить ее я. - Вы ее в сумку положите и берегите про запас!
- Да ну брось! Руки-ноги целы, чего мне тяжести за собой таскать? А тебе надо, ты вон еле дышишь. Давай, пей!
- Но ведь вас могут убить! Вот тогда вам запасная Жизнь и пригодится!
- Когда убьют – тогда и посмотрим. Будет день, будет и пища. А убить меня – это еще постараться надо, у меня супероружие с собой – сумку мою боевую видел? Ну, то-то! Ты пей, Славик, пей. Набирайся сил.
И я выпил. Одним глотком – по-другому не получилось. Я мысленно пообещал себе, что когда Максимовне будет надо – я ей отдам свою запасную Жизнь. И даже не одну. Хоть две, хоть три.
Она стояла передо мной, сложив руки на животе, все такая же расплывшаяся и бородавчатая, но больше не казалась мне похожей на жабу – а на известную скульптуру «Родина-Мать». Такая же огромная и надежная.  Вот так вот взять – и отдать Жизнь другому, не задумываясь, и взамен ничего не потребовать, это ж не каждому дано! Жизнь медленно вливалась в меня, и я чувствовал, как растворяется боль, нарастает сила, и я уже могу стоять прямо. Мне показалось, даже росту во мне прибавилось.
- Спасибо, Максимовна! Вы замечательная женщина! – искренне сказал я. – Я в порядке, могу идти. В какую сторону двинемся?
- Ой, Славик! Я ж тебе не сказала еще… Я вон там выход видела. Так и написано: «Выход!». Только я не открывала – я ж воду искала. Пойдем туда, а?
- Пойдемте, конечно! Хотите, я вашу сумку понесу?
- Ни за что! – прижала покрепче сумку Максимовна. – Личное боевое оружие посторонним в руки не дается!
И Максимовна бодро зашагала к неведомому Выходу, а я пристроился за ней, с удивлением ощущая, что я уже далеко не тот, каким был до избиения, встречи с Максимовной и содержательной беседы со Злодейкой-Судьбой. Которая, оказывается, вовсе и не злодейка, и мне еще предстояло нарисовать ее новый образ…
(Продолжение следует…)