Голос Аура

- Привет,  Джо... Я  принес тебе  рукопись о Кирэ.
Артуро тяжело опустился в кожаное кресло, приставленное к огромному столу редактора, утомлённо добавил:
- Подожди,  не радуйся, больше я не напишу о нём ни строчки.
- То есть, как это? Ты шутишь, Артуро! Редакция завалена письмами, ты же знаешь. После каждого выпуска  журнала с новой повестью о   Кирэ читатели требуют её продолжения.
- Нет, Джо. Я не шучу. Это моя последняя  рукопись.
- Да что случилось?!
- Ничего. Просто мне теперь не о чем писать... Сиди, сиди, не перебивай. Постарайся выслушать меня и понять. Помнишь, ты удивлялся, как мне удается в такой короткий срок создавать свои повести? Сегодняшняя  -  девяностая. Это, конечно, феноменально... Критики величают меня гением, королём научной фантастки. Но я вовсе не гений, Джо. А уж особого воображения тем более не замечал за собой. Во всех описаниях планеты Аур я ничего не выдумал. Дело в том, старина, что Кирэ, её отважный посланец, от имени которого я вёл повествование, действительно, широко известен во Вселенной. Ах, какой это был неутомимый исследователь-астронавт!.. Впрочем, может он и сейчас ещё жив. По крайней мере в моей памяти его образ пока ничем не затуманен...
Да ты не ёрзай так, Джо. Не волнуйся,  я не  болен. Закури свою сигару и слушай. Вот так, хорошо! А для меня, налей-ка стаканчик содовой и открой пошире окно. Ведь так жасмином  пахнет!..
М-да. Ну, так вот... Почему я не напишу больше ни строчки? Я не слышу его голоса, Джо. Голоса Аура... Я уже описал всё, что узнал о нём.
Как ты помнишь, моя предыдущая повесть заканчивается тем, что экипаж звездолёта Кирэ, облетев голубую планету, не рискнул опуститься на неё и покинул неизвестную Галактику. А ведь эта планета - наша Земля. Ах, если бы на ней не было войн!..
Внешний совет Аура не разрешил Кирэ вступать с нами в контакт: этo было бы преждевременно. Но Кирэ не мог улететь просто так, не оставив землянам, собратьям по разуму, какой - либо весточки. Его, тонкая, чувствительная душа вступила в противоборство с инструкцией. Нарушив запрет, он силой внушения, с помощью специальной аппаратуры, передал нескольким младенцам на земле свою память об Ауре, частичку своих знаний. В числе немногих оказался и я…
Ты спрашиваешь, почему Кирэ остановил свой выбор на детях? Не знаю. Возможно, взрослое население вызывало у него меньше доверия. Вспомни те годы: первая мировая, как все колошматили друг друга! А Кирэ мог рассчитывать, что со временем мир на  Земле  восторжествует.  Ведь в России  уже  произошла  революция, и ему об этом  было известно. Во всяком случае, он поступил так,  а  не иначе.      
Я не знаю, что стало с другими  моими сверстниками. Они могли преуспеть и больше.  Ты помнишь, наверное, как в тридцатые годы да и  в последующие мир облетали одна сенсация за другой! Проблемы  ядерной  физики и кибернетики, теория  генной наследственности, статьи о телекинезе и парапсихологии... Всего не перечтёшь. Навряд ли это был случайный взрыв научного мышления.         
У меня память Кирэ просыпалась постепенно и   проявилась полностью лишь когда мне исполнилось 14 лет. И всё, что я видел вокруг, так разительно отличалось от того, что повседневно проецировалось в голове. В колледже, где я учился, преподаватели поражались моим познаниям. Однажды на уроке физики я проговорился, что знаю, как создать объёмную фотографию, способ изображения трех¬мерных изображений, то есть обычную для сегодняшнего дня голограмму. Однокашники подняли меня на смех. В ярости я подбежал к доске и в считанные секунды нарисовал схему получения такой голограммы. Схему,       которую лишь в  1948 году  предложил известный физик Габор. Но и в 1948 году до её реального воплощения  путь был далёк, так как требовался свет, ярче солнечного. Сегодня мы называем его лазером. Я тогда же сказал, что знаю, как получить и  этот  источник света. Надо мной продолжали смеяться, а учитель   призадумался… На следующий день ко мне домой явились три благообразных джентльмена, но я сразу  догадался,  из  какого  они ведомства, и обратил всё  в шутку.  Меня не скоро, но как-будто бы оставили в по¬кое.  Однако мне надо    было  рассказать людям о Кирэ.   И вот тогда я пришёл к тебе, Джо.  Вывеска научной  фантастики меня вполне устраивала. Она спасала меня от щупальцев военщины и давала возможность подготовить людей к необычному: Кирэ мог вернуться!..
Ты, дружище, всегда спрашивал, как мне удается с такой убедительностью описывать жизнь Аура? Теперь ты знаешь, в чём дело. Веками фантастическая литература исходила из нашего, земного представления инопланетной жизни. Я же писал, основываясь на своих реальных знаниях Аура. В каждой моей повести не было ничего земного: природа, разум, наука и культура - всё аурианское. В конце каждой повести я помещал специальный словарь, теперь уже все читатели могут довольно сносно говорить по ауриански, и это стало модно.
Иллюстрации к повестям тоже никто  не выдумывал, я делал их сам. Ведь никакой художник не сможет обрисовать жизнь Аура так, как видел её я  в своей памяти, то ecть - в памяти  Кирэ.
И вот последняя моя  рукопись. Но она самая  важная, Джо. Если раньше  я  давал лишь хронику исторического развития Аура, то на этот раз я описал  социальное его общество, ведь оно прекрасно!..
Я понимаю, что у тебя с этой рукописью будет немало хлопот и осложнений. Может быть даже закроют твой журнал. Но всё равно, надо непременно опубликовать её. У нас должны знать, что идеалы общества, которое строит Россия, не утопия - они уже стали действительностью на Ауре. Так внимательно следят за нашей голубой планетой и готовы протянуть  землянам братскую руку дружбы. Теперь только от нас зависит, как долго мы будем в самоизоляции. Пора уже перестать бряцать по дикарски оружием. Ты меня понимаешь?
Артуро медленно поднялся.
- Так я могу быть спокойным? Напечатаешь? Ведь ты и без того заработал на мне кучу денег. В случае чего откроешь какой-нибудь новый журнал... Ну, вот и хорошо. Я всегда считал тебя славным парнем, дружище…  Прощай!
- Подожди. А что же всё-таки с твоей  памятью? Ты и сейчас мог бы   начертить что-нибудь этакое?..
- Конечно. Мне  известно многое, о чём я  пока умалчиваю. Но вот что теперь происходит на Ауре - я не знаю. Ведь, память - только    память. Другое дело, если бы мы установили прямой контакт с Ауром...  Ну, я пошёл. Салют, Джо!
Несколько секунд редактор задумчиво следил за ним в окно. Потом решительно снял трубку телефона и набрал номер.
- Алло!.. Генерал Диас?.. Да-да, это я. Вы оказались правы. Он действительно многое знает... К сожалению, симпатизирует красным... Во всяком случае, дальнейшее его пребывание на свободе весьма опасно для нашей  демократии. Он мне тут такое плёл о России...    Да-да,  я  всегда  к   вашим услугам.
Редактор положил трубку, взял со стола рукопись Артуро, поднес её к корзинке с мусором и брезгливо разжал пальцы.
- Деньги есть деньги, - проворчал он, - и лучшего идеала нам не надо! Вот так-то...
А за окном  белым кружевом распускался жасмин. И аромат его был как-то по-особому густым и острым.


1978г