Часть 8. Как я у немцев Сусаниным был...

 
Однажды ясным летним утром иду я после трудовой ночной смены из тканевой лаборатории. Курю себе по -тихоньку, наслаждаюсь жизнью. Вдруг вижу-- останавливается какая-то легковушка неизвестной мне марки и оттуда раздаётся иностранная речь. Туристы догадался я, дороги, наверное, не знают... Они кричат, а народ бежит себе мимо на работу, изредка бросая косые взгляды. Никому до них и дела нет... А у меня как раз сессия началась, занятий уже не было и я, честно говоря, не знал чем заполнить день до вечера. Подхожу и спрашиваю на чистом английском: «What can I do for you?» То есть чем могу быть полезен? Оказалось они немцы и мало того, что они не знают русского то и английского не особо. В школе, наверное, двоечниками были. Муж и жена, как выяснилось позже. Лет по тридцать с хвостиком. Я на немецком чётко знаю трынкен цузамен1 и шнапс2. Но начинать с этого знакомство, как-то не с руки. Тем более с иностраннцами. Могут неправильно понять и потом вероломно оклеветать весь советский народ. Остальные немецкие слова которые были мне известны подходили ещё меньше. Я их почерпнул из лексикона доктора Бисова и мирного советского кинематографа. Судите сами -- хен де хох, шисен, шнель, цурюк, арбайтен, зондерконманда3, хайль Гитлер и соответственно Гитлер капут... и ещё пару десятков слов в том же духе. Мало того что словарный запас не богат так ещё и явно не годится для мирных переговоров. Ладно думаю, послушаю, что они скажут -- может хоть на тройку английского наскребут. А они мычат как заводные – ум, ум... и тут меня осенило —им нужно в ГУМ. Ничего себе—думаю—дожили! В наши магазины уже из Германии за покупками ездят. Но мне без разницы. ГУМ – так ГУМ. «Поехали…» —говорю. Баба его пересаживается назад, а я сажусь вперёд. Езды там всего пять минут. Не- е, думаю, за такое минимальное время я с вами мирный процесс не налажу. И руками махаю то направо, то налево, хотя в ГУМ надо строго прямо. Короче, как настоящий Сусанин. А они даже не заметили что кругами  полчаса проездили. Ну вот, сделали мы небольшой экскурс по городу, за это время я уже знал, что его зовут Курт, а её Берта. И что они дейтвительно туристы. Кое-как понял, что они хотят купить наш радиоприёмник. Зачем?-- не знаю… Загадочная немецкая душа... понимаешь. Как-то слабо верилось, что наш приёмник они будут слушать. Подъехали наконец к ГУМу... Правда вопрос о покупке отпал сам собой когда немцы зашли в наш отдел электротоваров. В течении пяти минут они поняли что эти вещи не нужны им даже в качестве сувениров. Вышли... Ладно—думаю-- нету у меня на вас терпения. Ничего вы в шопинге не понимаете. Даю шанс-- клюёте – едем дальше, нет – так нет. Помахал ладонью перед лицом как веером — жарко мол. И второй рукой показываю в окно гастронома—там пиво, водка и дешёвое винцо-- всё, как говорится, в широком ассортименте. Курт, молодец, сразу врубился, пошёл и купил четыре пива. Жестами он легко объяснил, что Берта немного беременна, и теперь она будет за рулём... Попили пивка... Стоят, молчат... Вижу, что моя миссия закончена и как абориген-следопыт я им больше не нужен. Что ж, думаю, раз не приглашаете, я своё общество навязывать не стану. «У советских собственная гордость» – как писал Владимир Маяковский, говорю: « Ауф видэрзэен4, комарад! И ухожу, хотя, по правде сказать, ожидал несколько большего от знакомства с зарубежными туристами. Закурил и иду себе в сторону «Бригантины»-- уютный такой ресторанчик на проспекте вечно живого товарища Ленина. Он мне очень нравился. Я имею в виду ресторанчик. Столики разделены перегородками, низковисящие лампы, илюминаторы на стенах полная иллюзия каюты. Меню исключительно рыбное –копченая рыбка, печень трески, суп из морепродуктов. Я хоть и мясной человек, но как только деньги были, шёл туда, отдохнуть душой и телом. Не успел я отойти метров сто-сто пятьдесят-- слышу немцы мои кричат: «Хальт, хальт!5»  «Совсем думаю с ума посходили-- Белорусия ж ещё недавно была окупированной территорий и у нас эти слова даже дети знают. И точно--- люди стали останавливаться и смотреть как-то мягко говоря не гостепримно. Смотрю, оказалось –то мои пилигримы руками машут. Одумались, думаю наконец-то. Короче они решили, что покупки лучше дома сделать, может, говорят, памятники какие-нибудь есть-- давай посмотрим, раз уж приехали. А я только один памятник знаю и тот Хатынь. Думаю -- Нет, немцам такие памятники показывать не стоит. Прикинулся дурачком и говорю: «Нихт, нихт ферштэен6.» Они ещё раз посовещались и говорят, что хотели бы пообщаться и приглашают меня где-нибудь посидеть и что-нибудь выпить. Берта так и сказала: «Трынкен цузамен2!»-- Если я конечно не возражаю. Я не заставил себя долго уговаривать и говорю: «Давно бы так а то памятник, памятник... начнём с Бригантины.» Только сначала в «Академкнигу заедем», а то у меня уже голова пухнет от вашего немецкого. Языковой барьер высоковат оказался. Короче купил русско-немецкий словарь. Разговорников тогда не было. Приехали мы в мою любимую «Бригантину» я со словарём чуствую себя бесстрашным полиглотом, даже стал получать удовольствие от общения. После того как мы выпили грамм по двести решил я окончательно сломать проклятый языковой барьер. Алкоголь придал мне уверенности и, взяв словарь, я сделал ещё одну героическую попытку. Уж очень мне хотелось знать, кто их надоумил радиоприёмник покупать. Оказалось какой-то наш турист из Узды—не надо смеяться—есть такой город в Минской области-- поехал в Германию и они там естественно выпили. И Курт спросил, что стоит покупать в России и в Белорусии в частности. Очевидно, наш турист-патриот просто постеснялся сказать, что кроме матрёшек и шкатулучек инкрустированных соломкой на экспорт мы ничего не производим. А говорить что-то надо. Вот он возьми и ляпни: «Приёмники у нас хорошие...»  Идиот! Сказал бы, что мы производим бронетранспартёры да танки на базе Минского тракторного завода, но они в окрытую продажу не поступают... больше бы у него никто ничего не спрашивал. Правда, по возвращению на родину ему, пожалуй, пришлось бы кое-кому на кое-какие вопросы ответить…
Потом мы погуляли по проспекту, по парку Горького, по набережной,  проветрились и тут я вспомнил про ресторан «Потсдам». Говорю, есть тут неплохое местечко— типа ресторан русско-немецкой дружбы. К этому времени мы с Куртом уже были большие друзья. Я бы подружился и с Бертой, но немного опасался международного скандала. В «Потсдаме» мы повторили на бис полюбившуюся программу, исполненную в «Бригантине» --то есть водка плюс пиво. Однако на рыбу я уже смотреть не мог, и мы перешли на мясо. Немецкий мой, не смотря на упорные слухи, что алкоголь убивает нервные клетки, обострился до предела. Я уже понимал своих новых друзей без слов. Курт, например, подымет голову, откроет глаза —это значит наливай. Берта под столом меня ногой пнёт —значит половинку... если два раза – значит пока не наливай, пусть маленько в себя придёт... Вообще-то у меня есть своя теория по поводу выпивки. Как волк, санитар леса убивает слабых особей в стаде, так и спирт убивает слабые и больные клетки мозга. Типа естественного отбора —пусть победит сильнейший. Но пока эта гипотеза в стадии эксперементальных исследований и набора фактического материала. В конце концов, от еды и выпивки нас разморило. За окном уже смеркалось, и я стал собираться домой. Надо отдать должное Курт пил почти наравне со мной и держался молодцом. Только однажды он начал что-то лихо петь по-немецки и я догадался, что ему хорошо и видно  кажется, что он в Гемании. Опять же на салфетках и тарелках по-немецки «Потсдам» написано. Вот что значит настоящее гостеприимство – Курт чувствовал себя как дома... Платила правда Берта. Но дружеская атмосфера возникла только благодаря моим неустанным трудам. Раставаясь я взял с них клятвенное обещание, что к следующему дружескому визиту они всенепременно выучат русский... а ещё Курт сказал что, если родится мальчик то назовут Вадимом... честное слово-- я растрогался...

Возвращаюсь в общагу уже довольно поздно, как говорится, сыт, пьян и нос в табаке. А я тогда с Ленкой дружил с лечфака. Она вызывающе так, словно законная супруга говорит командирским голосом: «Ты где это целый день ходишь, бродяга?»  Я ей спокойно так отвечаю: «Ты меня напои, накорми, спать уложи а потом уж и спрашивай... ведьма!» А она вообще с ума сошла— кричит: «Куда тебя ещё поить? Возле тебя уже прикуривать страшно— взорваться можно!» Тут уже народ подваливать стал – студенты народ весёлый и очень любопытный. Но Ленка демофобией7  не страдает, наоборот ей чем больше зрителей, тем больше она заводится. «Признавайся, где был!» —вот упорная какая, думаю. «Да вот с ребятами из Германии познакомился». «Ты ври, да мерку знай – у нас кроме арабов и негров отродясь никто не учился». «Правда,-- говорю,-- а только это были не студенты, а преподователи. Вот мне Курт книжку на память подарил... и надписал...» и показываю словарь, а там чётко так написано большими буквами, чисто по-немецки: «Вадиму в знак уважения и дружбы. Курт и Берта». И адрес и телефон. На случай если я буду в Дрездене. Я так и не сумел им объяснить, что такого случая не будет никогда. Ну, разве что на танке приеду в составе частей Красной Армии…
  Вижу народ от дарственной надписи впечатлился . «А вот ещё мы, как на фронте с ним часами обменялись...» говорю и показываю нехилый такой хронометр. Ленке возразить нечего -- у меня полное алиби. Но, она настоящая женщина, и последнее слово должна быть за ней. «Ты говорит только с дураками и дружишь. Это ж надо такой Биг Бен отдал за твои песочные часы». Я сначала хотел сказать, что «Ракета» очень даже неплохие часы, но посмотрев на хронометр Курта более внимательно, подумал, что доля истины в её словах всё-таки есть и спорить не стал. Тем более что я устал. Денёк выдался хороший, но насыщеный. «Хватит трындеть, говорю—дурёха, да народ веселить... я сейчас в душ схожу, а ты чайник поставь...» -- и ушёл. Возвращаюсь в комнату не войти -- людей полно. Стол накрыт, оказывается все пришли послушать подробности-- не каждый раз выпадает с живым иностраннцем пообщаться. Мы же—«дети подземелья», выросли за железным занавесом... Ну,-- говорю -- Ленка наливай гостям чаю раз такое дело... Тут все зашумели: «Какой чай?!—Толян уже на такси за водкой побежал…». Вообщем мы тогда классно посидели... Правда после этой истории меня ещё долго Сусаниным звали... ну да мне без разницы, и даже приятно...    

1трынкен цузамен—выпьем вместе
2шнапс-- водка

3хен де хох—руки вверх, шисен-- стрелять, шнель-- быстро, цурюк-- назад, арбайтен--работать, ахтунг-ахтунг—внимание-внимание, зондерконманда-- «особая команда»- название ряда различных формирований в нацистской Германии (нем.)

4Ауф видэрзэен--До свидания. (нем.)

5Хальт--стой(нем.)
6 Нихт ферштэен—не понимаю(нем.)
7Демофобия — боязнь толпы, большого скопления людей(лат.)