Другая

Леону...
Словно бросая камни,
ты раз за разом повторял,
что я другая.



- Она другая! – Оля одернула за рукав попытку Антона подойти к дикарке.
- Почему другая?
  Он видел лишь хрупкую девочку, сжавшуюся в ожидании очередной гадости от сверстников. На ней была старенькая мешковатая одежда. Словно доставшаяся от старшей сестры, а скорее от брата штаны свитер и куртка. В длинных растрепанных темно медных волосах, похоже, ни разу не встречавшихся с расческой, были вплетены разноцветные ленты. Ей было лет девять десять, и он ни разу не слышал, чтобы она разговаривала с кем-либо или тем более отвечала на оскорбления в свой адрес.
Антон еще издали заметил, как она игралась со щенком, но едва они приблизились, как девочка спрятала щенка за пазухой, и зажала ему рот, чтобы не выдать своего нового друга.
- Привет, - сказал Антон,  - у тебя щенок? Покажешь?
- Не говори с ней, - предупредил Миша.
- Почему хоть? – явно не понимал их вражды к дикарке.
Антона в деревню к бабушке и дедушке привозили редко, и в свои одиннадцать он был тут всего в третий раз, но уже несколько раз видел, как местные бросают камни или гоняют палками эту девочку. На все его расспросы и попытки выяснить причины такой лютой ненависти к совершенно безобидной девочке он слышал один и тот же ответ «она другая».
- Пойдем отсюда, - предложил Миша, не желая дальше находиться рядом с дикаркой.
Света подняла камень и бросила в дикарку, та проворно увернулась. Тогда она подняла два камня и швырнула их один за другим. От одного девочка увернулась, но другой летел прямо туда, где прятала щенка и тогда она подставила свой бок, защищая от удара малыша.
Удар был сильным, но никто не услышал стона. Стерпев боль она вновь выпрямилась и уставилась на них пристальным суровым взглядом дикого звереныша.
- Ее мать шлюха, она спала с дьяволом и сдохла в мучениях, произведя это отродье на свет божий! – прокричала Света, желая задеть дикарку.
- Ты сама это выдумала? – спросил Антон.
- Ничего я не выдумывала! Она не носит юбки, потому что будет виден хвост, доставшийся ей от отца дьявола. – Света начинала заводиться.
Миша, взяв корягу, припугнул дикарку, и та проворно скрылась в лесу.
- Пойдем отсюда, - сказал он, бросив корягу и отряхивая руки. – Темно скоро станет.


Всю оставшуюся дорогу домой, Антон шел позади остальных, думая о дикарке. Дома уже поздно вечером бабуля заметила, что он непривычно тихий и вяло ковыряется в тарелке с ужином.
- Как сходили на речку? – издали спросила она.
- Нормально.
- Ты не заболел? – она приложила ладонь к его лбу, но температуру не заметила. – Заскучал по родителям? Они приедут в выходной.
Антон взял тарелку, вылез из-за стола, свалил не съеденную кашу в миску кошке и подал тарелку бабуле, которая в это время заканчивала мыть посуду после ужина.
- Ба, это правда, что люди могут быть другими? 
Она сразу догадалась, что гложет внука.
- Люди бывают разные.
Пока дедуля заканчивал последние хлопоты со скотиной в закуте, ему представился отличный шанс расспросить бабушку о странной девочке. Уж бабуля врать ему не станет, по крайней мере, она ему никогда раньше не лгала.
- Разные это какие?
Антон принялся протирать полотенцем вымытую посуду и ставить ее на полку.
- Добрые, злые, слабые, сильные. Люди очень разные.
- А девочка, которую все гоняют и бьют камнями она какая?
- Она другая.
Антон насупился.
- Тебе лучше с ней не общаться, - предупредила бабушка.
- Почему?
- С тобой перестанут дружить остальные мальчики и девочки в деревне. Они не любят ее.
- Потому что ее мать шлюха и спала с дьяволом? – выпалил на одном дыхании Антон.
Бабуля едва не выронила тарелку. Перевела взгляд на внука.
- Тебе это кто сказал? Светка? Глупая она девочка.
- Значит это неправда?
- Что?
- Что ее мать спала с дьяволом?
- Это неправда, - заверила бабушка.
- Тогда почему она другая? Она же не урод, а… - тут он хотел сказать, что наоборот заметил, насколько у дикарки красивое лицо, и большие серо-голубые глаза цвета дождя, но осекся, решив, что это знать бабуле ни к чему.
- Ее отца задрал медведь в лесу, а мать от горя помешалась, впала в бред и умерла, повитухе, чтобы спасти хоть одну жизнь пришлось вырезать недоношенную девочку из чрева. Вот и все. Девочка осталась с повитухой, бабой Маней. Их домик за просекой. 
- Тогда почему она ни с кем не играет?
- Дети не любят тех, кто на них не похож.
- Тогда почему ее не любят даже взрослые?
- С чего ты взял? Просто никому нет дела до сиротки.
- Я видел, как она играла у церкви, вышел отец Алексий бросил ей кусок хлеба под ноги, словно она собака, и махнул рукой, чтобы отогнать. Он сказал, что нет ей места в доме божьем, пусть убирается в лес к зверью.
Бабушка настороженно задумалась, глядя на внука.
- Почему тебя так заинтересовала эта девочка?
Антон пожал плечами.
- Мы же много раз переезжали, и в разных школах меня  тоже вначале все считали чужим и не дружили.
Бабуля погладила внука по взъерошенной шевелюре. Похоже, дети в семье военных слишком быстро взрослели. 
- Тебе пора спать.
Антон послушно ушел в комнату, но еще долго не мог заснуть, пока усталость окончательно его не сморила.



Утром едва позавтракав, Антон убежал гулять не дождавшись, пока Миша зайдет за ним.
Он никому не сказал, что решил отыскать дикарку. Бабуля была права, говоря при случае «утро вечера мудренее». Проснувшись сегодня утром, после выматывающих раздумий, Антон пришел к выводу, что все вокруг врут про дикарку. Даже бабушка. И каждый себе придумывает свою причину, чтобы не любить девочку. И каждый из них не знает настоящей правды о том, почему все считают ее другой. Словно все бояться непохожести дикарки.
Обойдя все места где обычно видели девочку, и не найдя ее Антон уставший и проголодавшийся вышел к речке. Обычно они купались ниже по течению, там уже нет леса, вода мельче и теплее, а здесь русло было глубоким. Вода казалась черной, и остановившейся, словно вовсе не текла.
Антон осмотрелся и присел на поваленное дерево.
Наподдал камушек и тот, прочертив дугу, плюхнулся в воду, круги быстро побежали в стороны.
- Не надо так.
Он внезапного голоса за спиной, Антон испуганно вскрикнул, подскочив.
Рядом стояла дикарка, держа на руках щенка.
- Ты напугала меня… - переведя дыхание, произнес Антон.
- Не надо так, - повторила она.
- Как?
- Бросать в нее камни.
- В реку? Почему?
- Она не желает тебе зла.
- Логично, - согласился Антон. – А разве ты желаешь кому-то зла, что в тебя кидают камни?
Девочка отпустила щенка. Подошла и присела на дерево.
Антон тоже присел рядом. Некоторое время они сидели, молча, глядя на черную воду, похожую на черничный мусс.
- Другие бояться меня, - сказала она.
- Другие? – он ухмыльнулся, – они тоже считают тебя другой.
- Они другие… - грустно прошептала она.
- Как тебя зовут?
- Зачем тебе?
- Просто.
- Просто ничего не бывает, - проворчала она.
- Я Антон. Я тут у бабушки с дедушкой на лето. Мои родители весной переехали из Четы, и пока папу опять куда-нибудь не направили, меня привезли в деревню. Мой папа военный.
Выслушав его и помолчав, она призналась:
- Я всегда здесь жила.
- Одна?
- С Маней.
- А почему ты в школу не ходишь? У вас тут видел, школа есть.
- Зачем?
- Учиться.
- Чему?
- Читать, писать, считать…
- Я умею читать, писать и считать. Чему еще там могут научить?
Антон повел плечами. Сам он ненавидел школу, поскольку постоянно их менял и ни в одной не успевал прижиться, а если и находились друзья, то все равно все было как-то не всерьез. Он ведь знал, что все равно родители переедут.
Разговор вновь зашел в тупик. Антон взглянул на щенка, который устроился у ее ног и, положив мордочку на вытянутые лапы, следил за мальчиком.
- Красивый щенок. Похож на волчонка. 
- Это волчонок. Его мать подошла слишком близко к людям, и они ее застрелили. Весь выводок сдох от голода, а этого я выходила. Маня учит меня различать хвори и лечить. Она совсем старая. Хочет, чтобы я тоже как она лечила людей, а я не буду их лечить.
- Ты не любишь людей?
Она брезгливо сморщилась.
- Они слабые и трусливые. Их устраивает только то, что они могут понять. Люди глупые.
- Но ты тоже человек.
Она открыла рот, чтобы объяснить свою непохожесть, но годы недоверия к людям накладывали свои отпечатки, и девочка не проронила ни звука. Но ей очень хотелось поделиться своими секретами с мальчиком. Он был совсем не похожим на остальных. Он мог бы все понять правильно. Не испугался и не назвал бы уродом. Может, у нее появился бы друг, с которым можно не притворяться и просто быть собой.
- И я тоже человек, - сказал Антон. - Ты меня тоже плохим… другим считаешь?
Девочка пристально всмотрелась в него своими огромными глазами, такими же темными и глубокими, как и вода в этом месте. От этих глаз у Антона по коже побежали мурашки. Самое время было швырнуть в странную дикарку камень, и убежать прочь, не вдаваясь в подробности ее убожества.
Недоверчивый суровый взгляд звереныша вдруг сменился. Она улыбнулась, и лицо засветилось жизнью и добротой.
Девочка уже не казалась ему растрепанной дикаркой в залатанной одежде.
- Мы похожи, - сказала она. – Ты тоже один среди других.
- Верно, мне трудно уживаться с другими.
- Если ты им покажешь себя, то они всегда будут бояться тебя, никогда не полюбят и не примут в свое общество. Поэтому тебе лучше притворяться. Маня говорит, что иногда дети рождаются другими, но так хочет бог, а не дьявол. Он хочет, чтобы мы помогали людям, но я думаю, людям мы не нужны.
- Это правда, что у тебя хвост? – ничего не поняв из ее слов, зачем-то спросил Антон.
Она звонко засмеялась.
- Прости. Я просто не знаю чему верить.
Девочка подняла камень и протянула ему.
- Брось в меня.
- Зачем?
- Ну, брось.
- И не подумаю. Они дураки, что кидаются в тебя. Если они бросили в меня, я бы их поколотил. Мне часто приходилось драться в новых школах. А в тебя я кидаться не буду.
Она улыбнулась. Ей было приятно это слышать.
- Верь мне, - и настойчиво вложила камень ему в руку, - брось.
Они сидели довольно близко друг к другу, и Антон всего лишь подкинул камень вверх, не целясь в девочку.
Неожиданно камень замер прямо перед их лицами.
Антон побледнел.
Повисев немного в воздухе, камень медленно опустился обратно на землю.
Она пристально смотрела на мальчика, наблюдая, как рухнули его понятия о мире и как зарождаются в нем новые чувства к этому миру. Обычно люди начинают орать, креститься и убегают, боясь своего несовершенства перед ней. Но мальчик не собирался убегать.
Антон сглотнул.
- К-как.. ты это сделала?
- Я другая.
- Почему ты не останавливаешь камни, которыми в тебя кидаются?
- Они кидаются в меня из-за своего страха и слабости. А если я в них кину, то потому что сильнее их и пожелаю им зла. Не хорошо желать зла слабым.
- Это баба Маня так говорит?
- Нее… этому меня научили друзья.
- Но у тебя нет друзей.
- У меня много друзей. Они намного сильнее человека.
- Они тоже могут передвигать предметы, не прикасаясь к ним?
- Нее… я говорю про тех, кто живет в лесу. Медведи, волки… здесь много тех, кто сильнее человека, но они без необходимости стараются не трогать людей.
- Ты понимаешь животных?
- Ну, они же не глупые. Они же чувствуют, что я не желаю им зла. Я даже помогаю им, а они помогают мне.
- И ты со мной говоришь, потому что я не желаю тебе зла?
Она кивнула.
- Я чувствую кто передо мной.
- И кто я?
- Ты не такой как другие.
- Да?..
- Ты тоже сильный.
Антон тревожно напрягся.
- Я тоже могу передвигать предметы?
- Откуда мне знать, что ты можешь, я просто знаю, что ты другой… не такие как они. Может ты просто хороший человек.
Она поднялась с дерева.
- Ну, мне уже пора. Ты больше сюда не приходи. Тут тебя никто не знает, лучше держись людных мест. Я просто видела, как ты сюда шел, и пошла следом.
- Давай завтра увидимся, - торопливо предложил Антон.
- Нам лучше не видится. Если увидишь меня в деревне, то не подходи и не лезь не заступайся. И если почувствуешь, что становишься чужим среди других, то постарайся притворяться, но не становись как они.
Антон поспешно встал с бревна.
- Подожди... пожалуйста…
- Мне пора. И ты уходи отсюда.
Девочка быстро скрылась за деревьями, унося на руках щенка и множество тайн.


10.10.2009 г.