2. 2. Научно-технический и астробиосоциологический

2.2. Научно-технический и астробиосоциологический космизм


Идейное наследие К.Э.Циолковского (1857-1935) уже хорошо изучено. С 1966 года на родине основоположника космонавтики в г.Калуге проводятся ежегодные , собирающие ученых разных специальностей , научные Чтения К.Э.Циолковского, а с 1975 года работает секция «К.Э.Циолковский и философские проблемы освоения космоса» (автору этих строк неоднократно доводилось принимать участие в ее работе). Изданы многочисленные научные труды этих Чтений, в том числе и их философской секции, так что философской литературы  о Циолковском достаточно1. Но мы сочли необходимым представить в своей работе космизм Циолковского в целостном и обобщенном виде еще раз, делая акцент на его своеобразии и том вкладе, который внес основоположник космонавтики в развитие мирового космизма. Актуальным данное представление делает и то обстоятельство, что в последние годы в нашей философской печати появились статьи, принижающие и негативно оценивающие идейное наследие Циолковского2. Мы не согласны с этими статьями и далее будем стараться доказать неправду антикосмистов.
Суть космизма Циолковского составляет идея необходимости освоения человечеством и другими разумными существами открытого космического пространства и последовательного распространения в нем. Разумная жизнь возникает на планете, являющейся ее «колыбелью», и на определенном этапе своего научно-технического, социального, биологического и духовного развития она должна неизбежно выходить за пределы своей «колыбели», чтобы обрести неограниченные ресурсы и просторы для своего существования. Открытый космос освобождает разумных существ от ограниченных реалий планеты, от ее силы тяжести, капризов погоды, стихийных бедствий (землетрясений, наводнений, ураганов и т.п.) и дает им свободу выбора условий жизни, создаваемых искусственно при помощи научно-технических средств. Поэтому у Циолковского свободное космическое пространство является удобным местом для формирования новых сфер обитания разумными существами, достигшими высоких ступеней своего развития3. В этом отношении Циолковский был сторонником «внепланетного космизма», хотя он не отрицал значения планет для человека и ему подобных разумных существ и намечал пути их облагораживания. Уже только это делает очевидным принципиальную новизну космизма Циолковского.
Однако главное состоит в том, что Циолковский вывел идею освоения космоса из сферы сугубо умозрительных рассуждений и поставил ее на научно-техническую основу. Космизм впервые обрел научно-техническое содержание. Циолковский открыл реактивную ракету как реальное средство, обеспечивающее возможность выхода человека в космическое пространство. Разрабатывая и используя новые научно-технические представления и идеи, он попытался нарисовать картину будущего освоения человечеством пространства Солнечной системы. Циолковский первым обосновал техническую возможность создания систем жизнеобеспечения людей и организации промышленного и сельскохозяйственного производства  во внеземных условиях. В  своих работах «Жизнь в межзвездной среде», «Цели звездоплавания» и некоторых других он представил ряд проектов по обживанию и индустриализации космоса, в частности, в виде подвижных и связанных между собой «ожерелий» поселений, оранжерей, заводов, солнечных электростанций, построенных из материала астероидов в открытом околосолнечном пространстве4. Мы  не будем анализировать детали научно-технических проектов Циолковского, поскольку, во-первых, это уже хорошо сделано специалистами по разработке современных проектов освоения космоса5, а во-вторых, такой анализ вряд ли целесообразен в рамках философской работы. Нам здесь важно просто выделить сам феномен научно-технического космизма, основателем которого был Циолковский.
На наш взгляд, научно-технический космизм – это вся совокупность теоретических и научно-технических идей, технологических проектов, программ действий, обосновывающих возможность, полезность, эффективность и перспективность космической («космонавтической») деятельности человечества. Этот космизм как общая концепция не сводится к конкретнонаучным и техническим знаниям, а, основываясь на них, выступает своего рода идеологией космонавтики, раскрывающей потребности и интересы данной сферы человеческой деятельности. Развитие космонавтики требует со стороны общества больших усилий и затрат,  включения ее в общую систему жизнедеятельности социума. Поэтому указанный космизм, будучи научно-техническим по своему «ядру» неизбежно должен обрастать экономической и социальной «скорлупой» обеспечивающей включенность космонавтики в структуры функционирования и развития общества6.
Циолковский видел в космонавтике важный стимулятор научно-технического и социального прогресса, в то же время он понимал, что еще долго придется отстаивать и защищать интересы космонавтики в условиях антикосмических («космофобских») умонастроений и ориентаций людей.
Космизм Циолковского далеко не ограничивается только его научно-технической составляющей. Основоположник космонавтики построил свой, весьма интересный вариант натурфилософского космизма и дал начало еще одной форме космизма, который можно условно назвать астробиосоциологическим. Циолковский построил свою картину Вселенной, исходя при этом, прежде всего, из ньютоновских представлений о пространстве и времени. Развивая древнюю идею множественности обитаемых миров во Вселенной, он создал собственную концепцию космической разумной жизни и путей ее эволюции. При разработке данной концепции Циолковский применил астрономические пространственно-временные мерки к истории и будущим судьбам человечества, полагая, что, то состояние, к которому может прийти человечество через сотни тысяч и миллионы лет, уже достигнуто сообществами мыслящих существ, возникшими гораздо раньше человечества и обитающими где-то во Вселенной. Иначе говоря, представления Циолковского об иных космических цивилизациях, развивались в рамках его астробиосоциологического космизма, который одновременно оказывался футурологическим космизмом, связанным с отдаленными перспективами будущего человечества. Основоположник космонавтики отстаивал идею возможности  бессмертия и неограниченного прогресса человечества, что было связано с его убежденностью в существовании космических суперцивилизаций, достигших вершин своего научно-технического, социального и духовного могущества7.
Таким образом, мы считаем, что мировоззренческая концепция Циолковского в целом не есть выражение космизма только одного типа, а есть сочетание по крайней мере трех его форм: научно-технического, натурфилософского и астробиосоциологического космизма. Первый и третий имеют ярко выраженные футурологические, прогностические аспекты. Рассмотрим более подробно натурфилософские, астробиосоциологические и футурологические  представления и соображения основоположника космонавтики.
Свое учение Циолковский называл монизмом или космической философией8. Действительно, для него идея единства Вселенной (ее единого начала, общности физико-химического состава, универсальных законов) является важнейшей, что характерно для космизма в целом. Циолковский построил картину циклически эволюционирующей бесконечной Вселенной, сохраняющей неизменный свой общий вид благодаря постоянной замене умирающих (взрывающихся, затухающих) звезд и галактик новыми нарождающимися звездами и галактиками9. В бесконечном пространстве и времени на основе процессов синтеза и распада совершается вечный круговорот материи, в котором, как допускает Циолковский, при переходе от одного космологического цикла (периода, эпохи) к другому происходит общее усложнение и уплотнение вещества10. Основоположник космонавтики настойчиво повторяет мысль о возможности существования прошлых циклов эволюции Вселенной с иными физическими составами, отличными от современного, и своими формами жизни и разума, незримое присутствие которых может сохраняться и в ее настоящем цикле11. Поэтому для Циолковского внеземные жизнь и разум – это не только существа с иных планет, но и живые и разумные формы других космологических эпох, состоящие из иной, более легкой и разряженной субстанции. В античной и христианской философии для обозначения мира, взятого в историческом и временном аспекте, использовалось понятие «эон», что означает «век», «эпоха». Думается, целесообразно использовать это понятие для характеристики космологических представлений Циолковского.
Итак, Вселенная, по Циолковскому,- это с одной стороны обновляющаяся иерархия космических систем (планет, звезд, галактик), имеющих единый физико-химический состав и общие законы, обеспечивающие их эволюционную повторяемость, и с другой – история существования, смены и некоторого наложения друг на друга космологических эонов  с собственными природными условиями и населением. Такая вселенская «многослойная» эволюция, точнее сказать, метаэволюция, напоминает геологическую историю Земли, в которой каждый новый геологический слой возникает на основе предыдущих и накладывается на них.
Для Циолковского были существенны не только мега- и макроскопические аспекты рассмотрения Вселенной, но и ее микроскопический план. В последнем отношении он развернул своеобразную атомистическую концепцию, ставшую основой его «космической этики». Циолковский утверждал, что он – «чистейший материалист» и одновременно панпсихист, признающий чувствительность всей Вселенной12. С его точки зрения, такая всеобщая чувствительность материи вытекает из монизма, который обосновывает единство всего существующего и показывает относительность разграничения неживого и живого, неощущающего и ощущающего. Поэтому абсолютно неживой материи нет. Живыми являются и вечные, нерушимые микроскопические первоэлементы, ощущающие свое бытие в соответствии с теми материальными структурами, в которые они входят. Циолковский условно назвал эти первоэлементы «атомами эфира». Из них образуются атомы всех химических элементов, начиная с водорода, а из тех в свою очередь – молекулы неорганических и органических веществ и, наконец, из последних возникают все живые существа, начиная от простейших бактерий и кончая человеком, разумными обитателями иных миров. Таким образом, все что существует, - это есть, по выражению Циолковского, «союзы первобытных граждан Вселенной»13, т.е. первичных атомов.
Данные «союзы» временны. Они возникают, давая начало разнообразным предметам и существам, и разрушаются, что означает конец бытия этих предметов и существ. Однако атомы, эти «первобытные граждане», сохраняются, продолжают участвовать в различных процессах и рано или поздно вступают в новые «союзы» и так далее без конца. Перед нами – весьма знакомая схема рассуждений, характерная еще для античных атомистов.
Эту схему рассуждений Циолковский использовал для отрицания абсолютного характера смерти, называя последнюю «одной из иллюзий слабого человеческого разума»14. Дело в том, что он, отвергая религиозные представления о потустороннем бессмертии души, искал их материалистическую альтернативу, которая бы позволила преодолеть трагизм неизбежной смерти, ждущей каждую человеческую личность15. И эту альтернативу Циолковский увидел в атомистическом панпсихизме, о котором мы начали говорить выше.
Смерти как абсолютного конца жизни быть не может, поскольку атомы, образующие любые живые организмы, неуничтожимы, бессмертны и обладают  способностью ощущения. «Собственно, мертвого мы ничего не знаем. Говорит нам о себе только человек. Животное о себе ничего сообщить не может, тем более то, что мы считаем за мертвое. Значит, если все едино, то все живо»,16 -  утверждает Циолковский и далее, развивая ту же самую идею в другой работе. «Монизм Вселенной пишет, что «…вся Вселенная жива, но сила чувствительности проявляется во всем блеске, только у высших животных. Всякий атом материи чувствует сообразно окружающей обстановке. Попадая в высокоорганизованные существа, он живет их жизнью, чувствует приятное и неприятное, попадая в мир неорганический, он как бы спит, находится в глубоком сне, в небытии»17. Последнее означает, что время пребывания атома в неорганической природе как бы не существует для него, поскольку оно не ощущается атомом. Реальным для него оказывается только то время, когда атом пребывает в живых организмах и испытывает их чувства и переживания. Поэтому, по мнению Циолковского, все перевоплощения для него «… сливаются в одну субъективно-непрерывную прекрасную и нескончаемую жизнь»18.
Смерть какого-то человека – это распад его конкретной формы: тела, индивидуального сознания и памяти, но не смерть составляющих человека атомов, которые, являясь элементарными, вечно живыми существами, способны бесконечно путешествовать в пространстве и времени, входить в состав все новых и новых более совершенных жизненных форм и  испытывать богатство их ощущений. «Мозг и душа смертны. Они разрушаются при конце. Но атомы или части их бессмертны, - полагает Циолковский, - и потому сгнившая материя опять восстанавливается и опять дает жизнь, по закону прогресса, еще более совершенную»19. По его мнению, все это позволяет каждому человеку с оптимизмом смотреть в будущее и не бояться смерти. Ведь он через свои атомы имеет возможность перевоплощения и участия в вечном потоке прогрессирующей жизни.
Данные соображения Циолковского напоминают представления о перевоплощениях оккультного космизма, однако они существенно отличаются от последних, поскольку у калужского мыслителя речь идет о перевоплощении как естественном комбинационном процессе без каких-либо «тонких» тел и божественных сил, без действия закона «кармы».
На основе концепции атомического панпсихизма Циолковский создал свою «космическую этику», ориентирующую всех мыслящих существ на заботу о будущем своих атомов и создание таких условий, при которых им было бы гарантировано попадание в поток самой счастливой и богатой ощущениями разумной жизни. «Этика космоса, т.е. ее сознательных существ состоит в том, чтобы не было нигде никаких страданий: ни для совершенных, ни для других недозрелых или начинающих свое развитие животных... Ведь если во Вселенной не будет мук или неприятностей, то ни один ее атом не попадет в несовершенный страдальческий или преступный организм. Одним словом, тогда примитивный гражданин Вселенной, т.е. атом не может вселиться в дурное существо, ибо их совсем не будет»20. Это определяет общую цель и возможность объединения всех разумных существ для распространения и утверждения всюду совершенной жизни, свободной от страданий. Нормы и правила «космической этики» должны придавать характер  сотрудничества и дружбы взаимоотношениям между разными «очагами» разумной жизни во Вселенной.
В своих основных философских работах «Монизм Вселенной», «Воля Вселенной», «Научная этика», «Космическая философия» Циолковский выдвигает и настойчиво проводит мысль о возможности насильственной, хотя и безболезненной ликвидации несовершенных, уродливых и бесперспективных форм космической жизни (например, с помощью лишения их способности иметь потомство) представителями ее высших совершенных форм21. Такая мысль Циолковского вытекает из простой логики рассуждений: для того, чтобы устранить страдания и зло, надо уничтожить их носителей, т.е. несовершенные формы жизни, и тогда атомы, эти «граждане Вселенной», не смогут в них попадать.
Данный способ борьбы со страданиями и злом вызывает серьезные возражения, он весьма спорен и сомнителен и с нравственной, и с эволюционной точек зрения. Какими бы несовершенными не были формы жизни на иных планетах, думается, никто не может лишить их права на существование и перспективы на дальнейшую эволюцию и нельзя относиться к ним как к паразитам и вредителям. Конечно, вопрос об уничтожении одной планетной жизни другой может встать, но только в случае войны между ними и проявления агрессии одной формы жизни по отношению к другой, но такой вариант Циолковский не рассматривает.
На наш взгляд, натурфилософские настроения основоположника космонавтики не следует оценивать однозначно. Действительно, с одной стороны его концепция атомистического панпсихизма явно уязвима для научной критики. Все-таки Циолковский не усматривал качественного различия между живым и неживым и приписывал чувствительность даже атомам. Однако даже если бы атомы были вечно живыми и чувствующими, то отсюда еще  не следовало бы ощущение непрерывной бессмертной жизни для человека, обладающего ими в составе своего тела. Между тем Циолковский утверждал, что каждого после смерти «…ожидает счастье, совершенство, беспредельность и субъективная непрерывность богатой органической жизни»22. Как разительно отличается калужский мыслитель в своей оценке смерти от Федорова, для которого смерть являлась великим злом. У Циолковского не было правильного понимания соотношения низшего и высшего, части и целого, и он сначала свойством целого, т.е. способностью жить, ощущать, характерной для человеческого и иного организма, неправомерно наделял даже самые малые его части – атомы, а затем из неуничтожимости атомов (или их компонентов) выводил их бессмертие и стремился ощущение атомом своей бесконечной жизни – «Я атома» перенести опять на целое и высшее, т.е. на «Я личности», на процесс переживания последней своего бытия.
Но с другой стороны натурфилософская концепция Циолковского содержит в себе и рациональное зерно. Во-первых, нам думается, что в конкретных представлениях основоположника космонавтики об атомарно-панпсихическом бессмертии просматривается верная, хотя и выраженная в  неадекватной форме, общая идея о неуничтожимости самой возможности жизни и разума, всегда коренящейся в материи, возможности, которая при соответствующих условиях с необходимостью переходит в действительность. В свое время эту идею высказывал Ф. Энгельс в «Диалектике природы», когда утверждал, что «…у нас есть уверенность в том, что материя во всех своих превращениях остается вечно одной и той же, что ни один из ее атрибутов никогда не может быть утрачен»23, подразумевая под одним из атрибутов материи ее неуничтожимую способность время от времени в разных местах закономерно порождать «мыслящий дух». Значит жизнь и разум бессмертны в том смысле, что они как таковые никогда не исчезнут во Вселенной, несмотря на смертность ее конкретных форм. Поэтому, не случайно, Циолковский, Вернадский и другие космисты говорили о вечности жизни, и к этой теме мы еще вернемся в следующем разделе.
Во-вторых, рациональный смысл имеет и «космическая этика» Циолковского, несмотря на ее абстрактный характер и наличие спорных моментов. Ее главный тезис о том, что все деяния разумных существ должны служить прогрессу всего космического целого и утверждению совершенной и счастливой жизни, справедлив и для земного сообщества. «Нравственность Земли такая же, как и небес: устранение всяких страданий. Эту цель указывает разум»24. Человек также должен руководствоваться требованиями и нормами «космической этики» и утверждать своими делами на Земле, а в будущем и в космосе добро и счастье.
Но главное в «космической этике» Циолковского, на наш взгляд, заключается в том, что в ней вырисовывается определенная концепция «вселенского дела», которое бы объединяло человечество и другие цивилизации космоса не только на основе этико-натуралистических, но и экологических соображений. Любая разумная жизнь нуждается в благоприятной и безопасной среде обитания, но ее  подстерегают разнообразные космические катастрофы, которые рано или поздно случаются, угрожая самому существованию этой жизни. По свидетельству А.Л.Чижевского, Циолковский уделял много внимания анализу причин и характера возможных космических катастроф и в освоении космоса видел путь спасения человечества от подобных катастроф, которые могут произойти когда-нибудь в будущем25.
Итак, по Циолковскому, для того, чтобы не погибнуть в космических катаклизмах, любому сообществу мыслящих существ потребуется, во-первых, выйти в открытый космос и обрести относительную свободу в выборе среды обитания (и ее искусственном воссоздании) и, во-вторых, вступить в контакт с другими цивилизациями для обмена информацией и объединения усилий в противостоянии разрушительным  космическим стихиям. «Объединение должно быть, - подчеркивал Циолковский, - ибо этого требуют выгоды существ»26. Он допускал возможность того, что объединенные цивилизации космоса способны обрести такое могущество, которое позволит им стать силой космологического масштаба и регулировать условия Вселенной как всеобщей среды обитания. По мнению А.Д.Урсула, в творчестве Циолковского экологические мотивы доминируют, и им даже предлагается назвать мировоззренческую концепцию основоположника космонавтики «антропоэкокосмизмом»27. Ранее Урсул для характеристики взглядов Циолковского использовал термин «антропокосмизм», предложенный Н.Г.Холодным28. Мы также использовали этот термин в своих предыдущих работах о Циолковском29. Однако сейчас мы полагаем, что, хотя антропокосмические и экологические идеи составляют существенную часть мировоззренческой концепции Циолковского, последняя не ограничивается этими идеями, и поэтому ее общей характеристике больше соответствует название просто «космизм».
Основоположник космонавтики развивал и традиционные для любого космизма представления о единстве человека и космоса, жизни  и Вселенной. С его точки зрения, «… весь космос обуславливает нашу жизнь. Трудно предположить, чтобы какая-нибудь его часть не имела рано или поздно на нас влияния»30. Для людей важно преодолеть узкий и пессимистический взгляд, сводящий мир только к Земле, и учесть, что «мы живем более жизнью космоса, чем жизнью земли, так как космос бесконечно значительнее земли по своему объему, массе и времени»31. Любое живое и разумное существо рождается, живет во Вселенной и не может выйти за ее рамки в своих действиях. «Итак, все порождено Вселенной. Она – начало всех вещей, от нее все и зависит. Человек или другое высшее существо и его воля есть только проявление воли вселенной»32. Рассуждая о единстве жизни, разума и космоса, Циолковский порой приближался к пантеизму, к допущению возможности идеального первоначала Вселенной. Особенно это заметно в ходе развития им идеи о некой безличной «Причине космоса», которую он наделял всемогуществом, любовью, милосердием и разумом33.  У Циолковского в его размышлениях имелись переходы от представления о Вселенной как механизме и автомате к ее образу как живому существу, наделенному разумом, волей и добротой34.
Циолковский ставил вопрос о назначении Вселенной, о том, почему она именно так устроена.  «Отчего же Вселенная…такая, а не другая? Ведь можно же вообразить другой порядок, другое строение, другие законы природы!»35 Основоположник космонавтики склонялся к тому, что назначение Вселенной, обуславливающее ее наблюдаемое наличное строение, состоит в том, чтобы служить благоприятной средой обитания для разнообразных форм космической жизни. По мнению В.В.Казютинского и Ю.В.Балашова, Циолковский  был близок к определению антропного космологического принципа, который был сформулирован и привлек к себе внимание гораздо позднее в 70-80-х годах ХХ века36. (Об этом принципе мы поговорим в следующем разделе).
В целом следует отметить, что натурфилософские построения Циолковского достаточно противоречивы и несут в себе влияние самых разных философских идей. Но эти построения определяют комплекс весьма интересных соображений, который мы условно назвали астробиосоциологическим космизмом. В нем выражены представления основоположника космонавтики о биологической и социальной эволюции разумной жизни, взятой в космических пространственно-временных масштабах.
Прежде всего, Циолковский  исходил из того, что в бесконечной и вечной Вселенной содержится бесчисленное количество планет «всех возрастов», начиная от молодых ненаселенных планет и кончая очень старыми планетами, на которых разумная жизнь достигла высот космического могущества. У него не было никаких сомнений в существовании внеземной жизни. «Населенность вселенной есть абсолютная, хотя не фактическая истина. Сказать, что вселенная пуста, лишена жизни на том основании, что мы ее не видим, есть грубое  заблуждение»37.
Циолковский был убежден, что в космосе есть разумная жизнь по своему совершенству и могуществу намного превосходящая человеческую. С его точки зрения, Земля – это молодая планета и поэтому жизнь на ней не достигла своих зрелых форм, что справедливо и для человека, являющегося весьма несовершенным существом и в биологическом, и в интеллектуальном, и в социальном отношениях38. Антропоцентризм неверен, и «…мы должны отречься от мнения, будто наиболее совершенная жизнь принадлежит нашей планете»39. Разумная жизнь, возникшая в иных уголках Вселенной на миллионы и миллиарды раньше  человека, давно осуществила то, о чем последний пока может только мечтать. Исходя из этого, Циолковский стремился представить пути эволюции космических цивилизаций как неограниченную экстраполяцию на них мыслимых и воображаемых перспектив научно-технического, социального и биологического прогресса человечества. Правомерность такой экстраполяции  он опять таки выводил из «монизма Вселенной», из убеждения в наличии универсальных законов эволюции разумной жизни.
В качестве главной закономерности эволюции разумной жизни во Вселенной Циолковский рассматривал ее космическое распространение и размножение. Он полагал, что цивилизация, вступившая на путь космического расширения, имеет гигантские преимущества перед цивилизациями, не вышедшими в космическое пространство из своих планет-«колыбелей». Во-первых, она получает значительную свободу в использовании экологического потенциала космоса (пространство, вещество, энергия, информация), что ведет к ускорению ее научно-технического и социального прогресса. Во-вторых, такая цивилизация становится более независимой от судьбы той или иной планеты, звезды и может уходить из зон грозящих ей крупномасштабных природных катастроф. Иначе говоря, только бесконечный космос,  а не какая-то ограниченная и зависящая от многих природных стихий планета, может быть объективной основой для неограниченного прогресса цивилизации. Распространяющееся в космическом пространстве  сообщество мыслящих существ обретает возможность  бессмертия. Таковым, с точки зрения Циолковского, может стать в будущем и человечество.
Из всего изложенного следует, что высшая разумная жизнь должна быть весьма распространенным явлением во Вселенной. К такому мнению приходит сам Циолковский, выражая его в следующих тезисах: «Нельзя отрицать, что эта высшая органическая жизнь достигает великого научного и технического могущества, которое дозволит населению распространяться не только в своей солнечной системе, но и в соседних… Нельзя отрицать, что высшая жизнь распространяется в громадном большинстве случаев путем размножения и расселения, а не путем самозарождения, как на Земле, - потому что это избавляет от проволочки и мук постепенного развития, потому что разум сознательных существ понимает выгоду этого способа заселения космоса… Нельзя, таким образом, отрицать, что Вселенная заполнена высшею сознательною и совершенной жизнью»40.
Как видим, Циолковский обосновывает такую форму единства космоса, жизни и разума, которая не опосредована планетными условиями, и развивает идею об активной роли разума как «распространителя» и «сеятеля» жизни во Вселенной. Новые космические «очаги» жизни возникают благодаря сознательной деятельности, и только в редких случаях благодаря самозарождению, как это случилось на Земле. Может показаться, что Циолковский противоречит себе, когда утверждает о самозарождении жизни, ведь он говорит о «живости» атомов любой материи. Однако, думается, противоречия здесь нет, поскольку одно дело – «живость» материи на ее элементарном, атомарном уровне, а другое – яркий «очаг» жизни во всем великолепии ее многообразных форм. Другой вопрос: самостоятельно ли он «загорается» или этому кто-то помогает? Циолковский не исключает ни первого, ни второго варианта, но считает, что жизнь преимущественно в своих совершенных формах распространяется именно космическими цивилизациями.
Основоположник космонавтики выдвигает идею союза космических цивилизаций, которые благодаря последовательному объединению достигают неограниченного могущества, образуя «систему космократии». По утверждению Циолковского, «через них (т.е. через эти цивилизации – К.Х.) космос и проявляет свою власть»41. «Во Вселенной господствовал, господствует и будет господствовать разум и высшие общественные организации»42. Циолковский ставит степень могущества разумных существ в зависимость от достигнутой ими социальной, нравственной и интеллектуальной зрелости. Злые дела и умыслы не должны царить в космосе уже потому, что силы, стремящиеся реализовать их, просто не обладают необходимой степенью могущества. Таковая принадлежит добрым вселенским силам, воплощенным в космических союзах суперцивилизаций. Через эти союзы космос устраняет зло, страдания и заблуждения и утверждает разум, добро и счастье для всего живущего43. Пожалуй, здесь в представлениях Циолковского проявляются и религиозные мотивы, связанные с верой в неизбежность победы сил добра над силами зла.
Свою роль отводит Циолковский Земле и другим аналогичным планетам с их «младенческими» формами разумной жизни». «Роль Земли и подобных немногих планет, хотя и страдальческая, но почетная. Земному усовершенствованному потоку жизни предназначено пополнить убыль регрессирующих пород космоса»44. Иначе говоря, Земля выступает своего рода «питомником», в котором самостоятельно и мучительно созревает человечество, идущее по пути своего прогресса. В будущем оно должно выйти в открытый космос, вступить в контакт с иными цивилизациями и влиться новой «струей» в общий поток вселенской разумной жизни. Из этого следует, что космические суперцивилизации знают о земной жизни и человечестве и, вероятно, скрытно наблюдают за ходом событий, происходящих на нашей планете.
Циолковский поставил вопрос о возможности тайного вмешательства высших разумных существ в земные и человеческие дела. «Очень возможно влияние на нас живых существ, подобных нам, только более совершенных. Если его теперь нет, то оно может еще проявиться»45. По мнению калужского мыслителя-космиста, люди наблюдают множество загадочных явлений в окружающем мире и «какая-то очень малая часть их, хоть и естественна, но не может быть объяснена без вмешательства разумных сил, исходящих от сознательных и неизвестных нам существ»46. Причем Циолковский допускает тайное присутствие и влияние на человека не только разумных существ нашей «водородной» Вселенной, но и древних «эфирных» жителей прошедших космологических эонов, о которых мы говорили выше. «Итак, мы – плотные существа окружены кадрами не только таких же плотных (но совершенных и могущественных существ), но и кадрами существ эфирных, число которых бесконечно, как бесконечно прошедшее время… Какие отряды эфирных существ имеют на нас наибольшее влияние – ближайшие или дальнейшие, менее плотные – нельзя решить. Скорее – ближайшие»47.
Представления Циолковского о бесчисленных «кадрах» сосуществующих «эфирных» и более плотных разумных существ выглядят весьма сомнительными, поскольку они ведут к парадоксу «всюдности» разумных форм  жизни типа парадокса Г.Ольберса в астрономии  о полной заполненности неба светящимися звездами, которой на самом деле нет. Вселенная (о Солнечной системе можно сказать с уверенностью) явно не «кишит» разумными существами и «следами» их присутствия. Появление указанных парадоксов есть следствие чрезмерных экстраполяций, отрывающих те или иные предположения от действительности.
Но как сам Циолковский объясняет отсутствие явных признаков жизнедеятельности иных разумных существ в окружающем мире? Он полагает, что иной разум может проявляться совершенно неожиданным образом, а «мы с трудом представляем себе что-нибудь выше земных существ по своим качествам и техническим средствам»48. В связи с этим Циолковский призывает внимательнее относиться к непонятным и загадочным явлениям. Что же касается отсутствия открытого вмешательства космических разумных существ в земные дела, то, по мнению основоположника космонавтики, эти существа, возможно, учитывают неготовность людей к этому и опасность нанесения им вреда. «Может быть, вмешательства иных существ в жизнь Земли еще не подготовлено развитием большинства людей. А может быть, оно бы повредило человечеству в настоящее время»49.
Большое внимание Циолковский уделил и биологическим аспектам эволюции разумной жизни в космосе. Он пытался представить отдаленное будущее человека и увидеть его таким, каким человек станет через тысячи и даже миллионы лет. Прежде всего, Циолковский весьма критически оценивает биологическую организацию современного человека, говорит о кратковременности его жизни, несовершенстве его органов50. В то же время он убежден, что биологическая эволюция человека далеко не завершена, и человеческий организм коренным образом изменится в будущем. Циолковским выдвигается идея автоэволюции, т.е. управляемой человеком эволюции. По его мнению, при достижении очень высокого уровня социального, нравственного и научно-технического прогресса наступят времена, «…когда человек примется за преобразование своего тела»51. Автоэволюция  увязывается им главным образом с решением двух задач: кардинальным удлинением человеческой жизни и приспособлением человека к жизнедеятельности в непривычной для него внеземной среде.
Человек должен обрести гораздо более крепкое здоровье, жить долго, а в перспективе стать практически бессмертным, считает Циолковский, поскольку бесчисленные болезни, быстрое старение и краткая жизнь делают человека существом страдающим и несчастливым и не дают возможности ему полностью реализовать себя. Кстати, удлинение и гармонизация разумной жизни выглядят желанными и с позиции атомарно-панпсихического бессмертия, так как живым атомам «выгодно» попадать в более совершенные и долгоживущие организмы. С точки зрения калужского мыслителя, «жизнь не имеет определенного размера и может быть удлинена до тысячи лет»52 при соответствующих условиях и применении достижений научного прогресса53.
Преобразование вида Homo  Sapiens Циолковский полагал неизбежным и из-за того, что в будущем человечество широко распространится в космическом пространстве и будет жить во внеземных условиях. Исходя из идеи органического единства живого существа с окружающей средой, он сопоставляет выход человека в космическое пространство с предшествующими этапами эволюции жизни на Земле, когда эта жизнь вышла из водной среды на сушу, положив начало ее новым сухопутным формам, а последние, в свою очередь, дали начало летающим формам, освоившим воздушное пространство. Таким образом, Циолковский приходил к выводу о том, что  любая жизнь, в том числе и разумная, завоевывающая для себя новую и непривычную среду обитания и вынужденная так или иначе приспосабливаться к ней, должна видоизменяться и обретать какие-то новые формы54.
В то же время основоположник космонавтики, конечно, понимал, что этот процесс будет носить очень длительный характер и что без создания искусственных жилищ с земноподобными условиями никакая жизнедеятельность людей в космосе не будет возможна. С его точки зрения, человек должен будет приспосабливаться к существованию в таких искусственных средах обитания, которые могут оказаться весьма благоприятными для его развития. В качестве благоприятных факторов им назывались отсутствие силы тяжести (или ее малая величина), установление желаемых температуры и климата, отсутствие вредных бактерий, экологически чистые продукты питания, получаемые из урожая космических оранжерей и др55.
Циолковский полагал, что в ходе обживания космического пространства могут образоваться разные космические человеческие расы, способные обитать в неодинаковых условиях, а человечество в количественном отношении увеличится в миллионы раз. Вот что он пишет об этом: «Кругом солнца поблизости астероидов, будут расти и совершенствоваться миллиарды миллиардов существ. Получатся очень разнообразные породы совершенных: пригодные для жизни в разных атмосферах, при разной тяжести, на разных планетах, пригодные для существования в пустоте или разреженном газе, живущие пищей и живущие без нее – одними солнечными лучами, существа, переносящие жар, существа, переносящие холод, переносящие резкие и значительные изменения температуры»56.
Но встают вопросы: а можно ли считать этих будущих космических существ людьми? Что же останется в них от современного человека? Мы думаем, что о них следует говорить как о пост (или сверх) человеческих существах, сохраняющих, однако, в силу преемственности некоторые сущностные черты и особенности своего предка, т.е. современного типа человека57. Хотя Циолковский не использовал понятие «сверхчеловек», но, по нашему мнению, он пытался построить концепцию такового именно как отдаленного космического потомка Homo Sapiens.
Основоположник космонавтики склонялся к тому, что среди разумного космического населения, произошедшего от земного человечества, должен в итоге возобладать один, наиболее совершенный, с его точки зрения, тип разумных существ, не нуждающихся в искусственно  создаваемой среде.   «С течением  веков новые условия создадут  и новую породу существ, и окружающая их искусственность будет ослаблена и , может быть , понемногу сойдет на нет… Тогда эти существа будут уже как бы прирожденными гражданами эфира, чистых солнечных лучей и бесконечных бездн космоса»58. Конкретизируя эту идею, Циолковский нарисовал образ автотрофного и бессмертного разумного существа, способного свободно жить в условиях космического вакуума, у которого отсутствует обмен веществ со средой, а жизнь поддерживается за счет энергии падающих на него солнечных лучей. 59
Данный образ выглядит фантастическим в своих деталях, но в общей форме идея Циолковского о постепенном преобразовании человеческого организма на путях автоэволюции и в ходе приспособления к жизни во внеземной среде является вполне научной гипотезой. В космической перспективе, даже руководствуясь самыми возвышенными гуманистическими соображениями, мы не можем приписать нашим отдаленным потомкам упорное стремление сохранить, во что  бы то ни стало, свою биологическую организацию  при всех открывающихся возможностях ее видоизменения с целью придания ей более универсального и долговечного характера.
Рисуя картину отдаленного будущего человека и человечества, Циолковский   распространял ее и на иных разумных существ, желая представить их биологическую эволюцию и возможные пути развития космических цивилизаций.60 Он рассматривал первый вариант, при котором космическую цивилизацию, единую по своему происхождению, представляет один универсальный тип разумных существ, и второй – когда носителями такой цивилизации выступают множество типов разумных существ, хотя и имеющих общего предка, но существенно различающихся и по внешнему виду, и по внутреннему строению тела вследствие неодинаковых условий их космической  эволюции и привычного существования. Циолковский пришел к мнению о том, что, в конечном счете,  должен утвердиться  первый вариант, т.е. представители,  наиболее старых и совершенных  цивилизаций  станут однотипными. В связи с этим он высказал мысль о том, что космические  разумные существа, достигшие  зрелости и совершенства, являясь носителями разных по происхождению цивилизаций, тем не менее могут стать подобными друг другу в своих существенных чертах. Такая ситуация вероятна в силу того, что во-первых, условия открытого космического пространства одинаковы почти всюду , а , во-вторых, «…требования  совершенства тела и ума приводят природу к формам до некоторой  степени сходным...»61. В то же время  Циолковский отмечал, что подобие космических существ не означает  их тождественности, и они будут сохранять определенные особенности своего облика и внутреннего строения своих разнообразных планетных  предков,  обусловленные эволюционной преемственностью.
В свете приведенных соображений неправомерным выглядит тезис  об обязательной антропоморфности всех разумных существ во Вселенной, которые пытаются  обосновать некоторые авторы.62 Они полагают, что разумные обитатели Вселенной должны быть существами подобными современному типу человека и отличающиеся от последнего лишь разрезом глаз, количеством пальцев, цветом кожи, формой головы и т.д. Но как возможно утверждать это, когда даже космический потомок самого современного человека может оказаться значительно непохожим на него. В этой непохожести постчеловеческих существ отдаленного будущего на современных людей был убежден Циолковский. Исходя из его идей, можно сделать предположение, что не современный тип человека, а его далекий космический потомок будет гораздо в большей степени нести в себе те качества (телесная организация, физические и духовные способности, особенности культуры и др.), которые будут делать его близким к космическим разумным существам, обживающим различные области Вселенной.
Циолковский высказывал некоторые соображения, касающиеся общественного устроения будущего человечества и иных космических цивилизаций. В целом они носят характер абстрактных и предварительных набросков, выглядят несколько наивными и поверхностными, что не удивительно при том типе натурфилософского и инженерно-проективного мышления, каким обладал основоположник космонавтики. Оценивая свой характер, свои устремления и идеалы, Циолковский называл себя революционером и коммунистом63.  Для него ведущими тенденциями общественного развития являются тенденция к объединению  человечества, устранение несправедливости и иных несовершенств в социальной жизни, создание условий для свободного развития каждого члена общества.
И первым необходимым условием является то, что «…у всякого должно быть право на почву, труд, должность или другое, к чему он склонен и что даст ему необходимое для жизни»64. Как далее пишет Циолковский: «Истина укажет на лучшее общественное устройство. Она состоит в том, чтобы самая лучшая часть человечества управляла Землей, чтобы каждый сообразно своей полезности для людей, занял соответствующее место. Управление лучшими людьми, высшими представителями человечества даст ему единение. Единение избавит народы от войн и других видов  самоистребления  (или ослабления), укажет на общий алфавит и язык,  научит каждого гражданина и даст ему знания, сообразные его умственным силам. Оно обеспечит благосостояние и сделает всех счастливыми65.   Циолковский оценивал утопии Платона, Томаса Мора, Кампанеллы как первые важные попытки построения модели совершенного общества в истории человечества66.
Относительно иных цивилизаций космоса калужский мыслитель-космист также выражал уверенность, что каждый из них «…достигает высшего могущества и прекрасного общественного устройства; верховный совет избирает одного, который управляет всей планетой. Это существо есть наиболее совершенное на всей планете. Качества его понемногу распространяются на все население планеты… Но население планеты размножается и избыток его находит место только в окружающем Солнце пространстве. Это население в миллиарды раз обильнее, чем планетное. Оно также управляется избранным советом и его президентом. Последний более совершенен, чем председатель высшего совета одной планеты. Объединяются также ближайшие группы солнц, млечные пути, эфирные острова и т.д. Представители этих общественных единиц восходят все выше и выше по степеням совершенства»67 .   Картина, нарисованная Циолковским, явно носит утопический характер, но в ней выражена интересная идея межцивилизационных космических социумов, устроенных по иерархическому принципу. Циолковский не допуская возможности войн между космическими цивилизациями, поскольку для него в космосе царят согласие, добро и т.п.
И, наконец, о тех идеях, которые высказал основоположник космонавтики в разговоре с А.Л.Чижевским, записавшим этот разговор и условно назвавшим комплекс этих идей «теорией космических эр». Оказывается, Циолковский стремился заглянуть в сверхотдаленное будущее человечества и Вселенной в перспективе многих миллиардов лет. Свои размышления о таких крайне далеких временах он связывал с постановкой «вопроса всех вопросов», объявляемого многими бессмысленным, - вопроса о цели и смысле всего существующего: зачем существуют материя, космос, растения, животные, человек?68  Эта телеологическая постановка вопроса о бытии привела его к положению о необходимости присутствия в мире человеческой мысли и его материального органа – мозга: «…раз в природе существует мозговой аппарат человека, а для этого природе понадобились миллиарды лет, значит он природе необходим…»69 Но с другой стороны, «в мире неизмеримо больше камня, чем мысли, больше огня, чем мозговой материи»70, а средняя плотность вещества в  свою очередь крайне мала во Вселенной, что, по мнению Циолковского, указывает на случайность или временность присутствия вещества в космической пустоте. Как же при такой исчезающе малой и невечной основе мысли (ведь мозг состоит из вещества) и малости ее самой, она может выживать и существовать неограниченно долго в космологических масштабах времени? Или «очаги» мысли лишь кратковременно вспыхивают и бесследно исчезают в пространственно-временных безднах? Но в таком случае обесценивается вся сверхдолгая эволюция в миллиарды лет, в результате которой создалась мыслящая материя. Циолковский склонялся к тому, что есть только две основные возможности, открывающие путь мыслящей материи к вечности или, во всяком случае, на сроки в многие миллиарды лет. Первая возможность, которая уже обсуждалась – это максимальное распространение мыслящих существ по всей Вселенной, а вторая, гораздо более отдаленная возможность, когда само вещество станет «старым» и будет самораспадаться*, - это переход мыслящей материи из вещественного состояния в состояние поля.
Такая сверхдалекая перспектива имеется и у человечества. Вот что говорит об этом Циолковский Чижевскому:  «Неужели вы думаете, что я так недалек, что не  допускаю эволюцию человечества и оставляю его в таком виде, в каком человек пребывает теперь: с двумя руками, двумя ногами и т.д. Нет, это было бы нелепо. Эволюция есть движение вперед. Человечество, как единый объект эволюции, тоже изменяется и, наконец, через миллиарды лет превращается в единый вид некоторой энергии… Возможно, что это – предел мучительной жизни вообще. Возможно, что это – вечное блаженство и жизнь бесконечная, о которой еще писали древние мудрецы…»71
Циолковский не исключал того, что в религиозных представлениях  людей о «душе», «потустороннем мире», «рае», «вечной жизни» в символической форме интуитивно выражается смутная догадка о будущем человечества. «Мы  должны признать за ней право на существование, ибо нельзя многие миллионы людей признать полоумными или просто глупцами. Над этими общепринятыми во всех религиях символами надо глубоко поработать, полнее расшифровать их с космической точки зрения»72.
Вообще основоположник космонавтики придерживался того мнения, что не следует пренебрегать никакими формами опыта и знания и ратовал за создание, говоря современным языком, «банка идей», пусть даже фантастических и кажущихся «безумными». Он верил в то, что будущий научно-технический прогресс приведет к совершенно невероятным открытиям и обнаружит для разума неожиданные возможности. «Мы не имеем сейчас ни малейшего понятия о пределах могущества разума и познания, как наши предки не представляли себе технического могущества современного поколения. Кто верил 200 лет назад в железные дороги, пароходы, аэропланы, телеграфы, фонографы, радио, машины разного сорта и т.д.!  Даже передовые люди, гении того времени, отчаянно смелые, не могли вообразить себе современных достижений»73.
Циолковский размышлял о загадках мозга и его совершенствование связывал с телепатией, т.е. предполагаемой мгновенной передачей и чтением мыслей на расстоянии. Хотя соображения основоположника космонавтики относительно телепатии выглядят фантастическими, и они весьма схематичны и предварительны (сам Циолковский об этом говорил Чижевскому, утверждая, что не пришло время для их опубликования), мы сочли нужным их привести, тем более, что они связаны с его «теорией космических эр».  Их суть можно выразить следующим образом.
Телепатия – это космический феномен, становящаяся форма космического единства, которая в принципе охватывает всех разумных существ Вселенной. Она имеет две составляющие: мозговое вещество и всепроникающее поле («телепатическое поле мира»). Чем больше будет мозгового вещества во Вселенной, тем больше атомов («граждан Вселенной») в своих перевоплощениях пройдет через мозг высших существ, тем сильнее будет становиться указанное поле и расти его влияние на ход вселенной эволюции. Это справедливо и для человечества. Как утверждает Циолковский: «Мозговое общение есть мировое явление. И если где-то живут люди, они «слышат» нас. И наоборот. Многое, что знают они, передается телепатически через любые пространства и времена, а мы думаем, что это – наше. Отсюда – пророки, гении, провидцы, космические люди. Это – величайшее качество мозга как мирового излучателя и резонатора, объединяющего Вселенную»74.
Циолковский читал книгу Р.Бекка о «космическом сознании», которую мы уже обсуждали в разделе 1.3. Для него проявления такого сознания у отдельных выдающихся представителей человечества есть свидетельство присутствия телепатической связи, наличия «телепатического поля мира»75. Думается, Циолковский в своих размышлениях подходил к идее единого информационного поля Вселенной, о возможности существования которого стали говорить некоторые ученые только в конце ХХ века. Но для основоположника космонавтики главным в «телепатическом поле мира» являлось то, что оно выступает обозначением высшего состояния мыслящей материи, которая в своем познании и творческом могуществе достигает невообразимых вершин. Именно к достижению такого состояния, с его точки зрения, направлены глобальная эволюция Вселенной, включающая в себя последовательную смену «космических эр». По схеме Циолковского их всего четыре.
Первая эра – «эра рождения», при которой человечество расселяется в космическом пространстве, выходя за пределы своей родной планеты.
Вторая эра – «эра становления». Она будет ознаменована расселением человечества по всей Вселенной и утверждением телепатической связи для всех.
Третья эра – «эра расцвета», когда человечество в единстве с другими мыслящими существами станет хозяином Вселенной. В телепатизацию мира будет включена и косная материя. Космос превратится в своего рода сверхмозг.
Четвертая эра – «эра терминальная», в ходе которой вся мыслящая материя из своего вещественного состояния перейдет в состояние «разумного поля»76.
Каждой из этих «эр» отводится от нескольких до сотен миллиардов лет. Для обозначения высшего состояния мыслящей материи Циолковский еще использовал словосочетание «лучистое человечество», хотя признавал, что оно возможно, не является удачным. Он допускал, что циклы «космических эр» могут повторяться с возвратом к корпускулярному состоянию материи на еще более высоких уровнях. Итогом Циолковский представлял такое богоподобное положение «разумного поля», при котором оно будет все знать и ничего не желать: «Космос превратился в великое совершенство»77.
Мы рассмотрели мировоззренческую концепцию основоположника космонавтики в ее главных аспектах и чертах. Можно теперь с полным правом утверждать, что космизм в творчестве Циолковского получил наибольшее развитие и предстал как сложный и противоречивый феномен, раскрывающийся в виде самобытного и «идейного поля» постановки и решения мировоззренческих  проблем. Думается, калужскому изобретателю, ученому, мыслителю удалось всесторонне обосновать необходимость космической точки зрения на историю, судьбы и перспективы человека и человечества. Благодаря Циолковскому космизм обрел научно-техническую «опору»: впервые освоение космического пространства предстало реально возможным делом. Космизм выступил как концепция активно-деятельного отношения человечества к Вселенной и к самому себе.
Можно посчитать некоторые представления, идеи, прогнозы Циолковского упрощенными, утопическими и фантастическими, упрекнуть его в «нечувствительности» к проблемам личности и ее самоценности78 или в невнимании к возможным отрицательным последствиям освоения космоса*, не согласиться с его трактовкой «разумного эгоизма» как любви к живым атомам79 или с его утверждением «права» на уничтожение несовершенной жизни более совершенной, или еще с чем-то. Однако не следует забывать, что Циолковский был максималистом и во многом первопроходцем, что, конечно, накладывало свой отпечаток на его «космическую философию». Он старался, во что бы то ни стало дать определенное решение «вечных» мировоззренческих вопросов и ставил такие проблемы, разработка которых вряд ли «по плечу» даже науке обозримого будущего. Поэтому космизм Циолковского не мог носить последовательного философского и научного характера. Вообще надо подчеркнуть, что балансировка на грани научных представлений и умозрительных спекуляций – это неизбежное положение исследователя и в настоящее время при  обсуждении многих проблем, поднимаемых космизмом, например, проблемы внеземного разума.
Мы полагаем, что несмотря на все слабости, недостатки и спорные идеи, космизм Циолковского является выдающимся «явлениям» в истории мировоззренческой мысли. Но у Циолковского всегда были враги и недоброжелатели, считавшие его пустым фантазером и мечтателем, было много таких, кто не хотел или не мог его понять81. Вот и сейчас находятся авторы, стремящиеся унизить идейное наследие основоположника космонавтики и негативно оценить его космизм. К таковым относится Н.К. Гаврюшин, поставивший задачу с помощью «беспристрастного анализа» разоблачить миф о «космической философии» Циолковского, которая «…является составной частью технократичной псевдорелигиозности и по сей день…»82. В своей статье «Космический путь к «вечному блаженству» (К.Э.Циолковский и мифология технократии)» данный автор стремится доказать, что «космическая философия» основоположника космонавтики есть философия религиозная, направленная на согласование религиозных и научных представлений и идей. Иначе говоря, космизм Циолковского и по целям, и по содержанию носит религиозный характер. Далее Гаврюшин подводит читателя к мысли о том, что в космизме Циолковского нет ничего оригинального, поскольку выдвигаемый в нем комплекс идей давно уже разрабатывался в рамках эзотерической философии, научно-технического и социального утопизма. В связи с этим приводятся цитаты из работ Е.П.Блаватской, К. дю Преля, Анни Безант, упоминаются идеи  Г.Ф. Ретцеля, Ч.Литбитера, Р.Штейнера, Э.Шюре, Ш.Фурье и др. В результате получается вывод, хотя прямо и не высказываемый, что «заслуга» Циолковского состоит в создании скомпелированного варианта технократической мифологии.
Мы никак не можем согласиться с позицией Гаврюшина и его «беспристрастным анализом» мировоззренческой концепции основоположника космонавтики. Да, в мировоззрении Циолковского проявлялись религиозные умонастроения, элементы богоискательства, и некоторые его идеи носили религиозную «окраску» и направленность. Этого мы не собираемся отрицать. Например, по религиозной схеме противопоставления земного и небесного Циолковский «сконструировал» совершенство космической разумной жизни как бессмертной «суммы счастья и блаженства» в противовес несовершенству краткой и страдальческой земной жизни. Что не может осуществиться здесь на Земле, то должно исполниться там в космосе.
Однако «космическая философия» Циолковского далеко не сводима к такого рода представлениям. Главное же в ней – применение космических масштабов к путям эволюции разумной жизни во Вселенной, попытка взглянуть на перспективы человечества с точки зрения развития и использования им космонавтики. На любой прогноз сверхдолгосрочного характера легко нацепить ярлык мифологии и утопии и не желать замечать в нем какого-то рационального и нравственного смысла. Во-вторых, в ходе развития любых знаний (научных, философских и др.) всегда происходит заимствование и использование идей одних ученых и мыслителей другими. Это же делал и Циолковский, выстраивая свою мировоззренческую концепцию, развивая свои научно-технические представления, занимаясь изобретением и т.д. В упрек ему можно поставить только то, что он весьма редко делал ссылки на своих идейных предшественников. Но какой бы ни была мера использования идей других ученых, именно Циолковский, а никто другой, создал многостороннюю концепцию освоения космоса, имеющую свои философские, научно—технические, прогностические и иные аспекты. Именно Циолковский продвинул космизм как таковой значительно вперед.
Основоположник космонавтики не был оккультным космистом, о чем свидетельствуют его собственное высказывание: «По-моему, антинаучно учение оккультистов о составе человека из многих сущностей: астральной, ментальной и проч. Я далек от этих вещей, которые представляют результат ограниченного знания или молодого увлечения…»83.  Гаврюшин  же утверждает о  глубиной связи оккультизма, утопизма и космизма, видя в этом «грех» последнего84.Но в этом заключается не «грех», а скорее незрелость космизма, стремящегося стать научным.  Надо  же понимать его специфику как мировоззренческого феномена и находить присутствующие в нем моменты новизны.
Новизна космизма Циолковского состоит и в том, что в нем ставится проблема соотношения естественного и искусственного в развитии космической цивилизации. В связи с этим представляется весьма интересным сопоставление космизма Циолковского с астробиосоциологическими идеями польского писателя-фантаста и философа Станислава Лема, выдвинутыми им в знаменитой книге «Сумма технологии»85. Во времена Циолковского теории информации и кибернетики еще не было, точнее они только нарождались, поэтому основоположник космонавтики не мог их использовать, тогда как Лем положил их в основу своих астробиосоциологических  и футурологических построений. Мы рассмотрим только некоторые из них, которые важны с точки зрения определения общей стратегии развития разумной жизни во Вселенной.
Общность позиций Циолковского и Лема состоит в том, что оба выступают за будущую человеческую автоэволюцию, рассматривают перспективу преобразования биологического типа современного человека как положительную возможность научно-технического, социального и гуманистического прогресса. И Циолковский, и Лем исходят из множества разумных миров во Вселенной, однако они совершенно по разному представляют пути их эволюции в космических масштабах времени. Если Циолковский – сторонник неограниченного космического распространения цивилизаций, расширяющего зону их обитания все дальше и дальше от  планет-“колыбелей”, то Лем – противник этого. По мнению последнего, неограниченный рост количественных (энергетических, пространственных и др.) параметров космической цивилизации не может иметь место, поскольку в противном случае Вселенная прямо «кишела» бы проявлениями разумной деятельности в виде искусственных сигналов, астроинженерных сооружений, межзвездных зондов и т.п. Но на самом деле мы  наблюдаем «психозойный вакуум», т.е. Вселенная кажется нам пустой и лишенной разумной жизни. Лем предлагает отказаться от «ортоэволюционных» (т.е. линейных и единообразных) представлений о путях развития внеземных цивилизаций и выдвигает предположение о существовании совершенно разных разумов, формирующихся иначе чем человеческий и в ходе своей эволюции переходящих в качественно новые состояния, резко отличные от предыдущих.
«Я думаю, - пишет Лем, - что космическое присутствие Разума мы можем не заметить не потому, что его нигде нет, а из-за того, что он ведет себя не так, как мы ожидали. Неожиданные свойства космического Разума можно в свою очередь истолковать, исходя из двух положений. Можно поначалу считать, что существует не единственный Разум, что возможны «различные Разумы». Но даже приняв затем, что существует только один Разум, такой, как наш, можно рассмотреть, не изменяется ли он за время эволюции цивилизации до такой степени, что в конце концов перестает быть похожим в своих проявлениях на свое собственное начальное состояние»86.   Действительно, есть резон в словах Лема. Пути эволюции разума могут быть различными. Правда, между разумными системами должно быть подобие, и степень их различия не может быть беспредельной, поскольку в противном случае эти системы нельзя будет отнести к одному классу систем, т.е. именно разумных. Установление контакта между  существами «разумными по разному» становится делом весьма проблематичным.
В ходе своих рассуждений Лем приходит к следующему гипотетическому выводу: «Множественность Разумов? – Да! Но погруженных в собственные планетные дела», идущих различными путями, разделенных способами мышления, действия, ставящих различные цели»87. В отличие от Циолковского он полагает, что цивилизациям незачем уходить из привычных зон обитания из-за исчерпывания энергии «родных» солнц. Во-первых, потому что они при их угасании могут использовать другие виды энергии88.  А, во-вторых, Лем не исключает того, что цивилизации могут научиться управлять внутризвездными процессами на расстоянии и, перестраивая термоядерные реакции в глубинах звезд, не давать им еще очень долгое время погаснуть или взорваться89.
В своей «Сумме технологии» Лем дал весьма интересный сопоставительный анализ биоэволюции и техноэволюции, показывая их «минусы» и «плюсы». Исходя из этого анализа, он обосновывает тезис, согласно которому разум может стать конструктором, превосходящим по своим изобретениям достижения естественной биоэволюции. Иначе говоря, технология искусственного, используя и совершенствуя конструктивные  решения, найденные живой природой в ходе своей эволюции, в итоге может догнать и перегнать природу в своих результатах. Лем призывает не переоценивать «мудрость» биоэволюции и отвергает «биологический антропоцентризм», т.е. воплощенность всех достижений прогресса живого в человеке. Как он отмечает, «…эволюция зачастую «теряет» на своем пути великолепные во многих отношениях решения биологических проблем. Поэтому схемы строения определенного животного или человека вовсе не является некой суммой всех предшествовавших оптимальных решений. Нам недостает мускульной силы гориллы и способностей регенерации, которой обладают пресмыкающиеся или так называемые «низшие» рыбы, и механизма постоянного обновления зубов, которым отличаются грызуны, и такой  универсальной приспособленности к водной среде, которой обладают земноводные млекопитающие»90.  Поэтому человек по своим биологическим возможностям и способностям стоит ниже многих животных.
По какому же пути пойдет цивилизация, способная создавать такое искусственное, которое по своей прочности, целесообразности устроения к другим показателям превосходит аналогичное естественное? Лем полагает, что наиболее вероятным является путь, названный им гомеостатическим. По мнению польского философа, по мере нарастания сложности жизнедеятельности цивилизации и информационной лавины, обрушивающейся на нее, все более актуальной становится задача гомеостаза, т.е. поддержания ее жизненно важных параметров в оптимальных пределах, поскольку возникает опасность для ее устойчивого существования и развития. При данных обстоятельствах цивилизация оказывается вынужденной резко ограничить сферу своего обитания и отгородиться от внешнего мира. Лем намечает стратегическую схему выживания цивилизации.
Согласно этой схеме цивилизация, достигшая «информационной вершины», выше которой она уже не способна регулировать поступающие потоки информации и может потерять контроль над своим гомеостазом, отгораживается некой «кибернетической» скорлупой» от космоса, который больше незачем познавать и осваивать. Существуя внутри этой «скорлупы», цивилизация создает целый искусственный мир, подчиняющийся системе запрограммированных законов91. Ее жизнедеятельность будет почти незаметной со стороны космоса*. Гомеостатический путь развития Лем считает наиболее вероятным для космических цивилизаций. Этим он объясняет «психозойный вакуум»: цивилизаций во Вселенной много, но они себя не проявляют и почти не стремятся к установлению контактов между собой из-за многочисленных трудностей и препятствий по их установлению (огромные расстояния, энергетические затраты, технические сложности, проблема языка общения и т.д.).
Однако соображения относительно гомеостатического пути развития цивилизаций вызывают серьезные сомнения и возражения. Во-первых, отгораживание цивилизации от внешней среды и ее «самозамыкание» могут не только обеспечивать гомеостаз и безопасность, но и грозить состоянием застоя и вырождения. Встают такие вопросы: что же будет делать человек или иное естественное мыслящее существо в искусственном и запрограммированном мире? Каковы его место и роль в этом мире? Ответить на эти вопросы довольно трудно, не случайно мы не находим у Лема каких-либо конкретных ответов на них. Лем предполагает, что в этом «кибернетическом рае» появятся многочисленные способы и средства, названные им «фантоматикой», «цереброматикой», «телетаксией» и др., которые позволят человеку, «не выходя из дома», с помощью компьютеров искусственно вызывать желаемые ощущения и переживания, виртуально оказываться в определенных ситуациях и свершать любые путешествия92.
Очевидно, что увлечение человека виртуальной жизнью, этими компьютерными «снами наяву» ни к чему, кроме как к деградации и вырождению привести не может*93. В целом человеческая жизнь кажется какой-то эфемерной и иллюзорной в искусственном мире, рисуемом польским мыслителем. Думается, что в таком мире человеку, этому, по выражению Лема, «последнему реликту Натуры»94, просто не остается места.
Во-вторых, опасна полная зависимость человека от искусственных систем. Сам Лем пишет: «Чем искусственнее окружающая нас среда, тем сильнее мы зависим от технологии, от ее надежности – и от ее сбоев, если она их допускает. А она может допустить сбой»95. Что может случиться с гипотетическим лемовским миром, если сбой допустит искусственный мозг, управляющий им? Последствия этого могут быть для него катастрофическими. Технические поломки и аварии должны представлять опасность в большей мере именно для цивилизаций, погруженных в свой искусственный мир, чем для цивилизаций, живущих в «лоне» природы.
Таким образом, представляются весьма сомнительными и самоизоляция разумной жизни от космоса, и тотальная замена естественного искусственным в ходе ее эволюции. Вызывает возражения и обсуждаемый Лемом проект «киборга», являющийся неким симбиозом человека и машины, тело которого состоит как из естественных, так и искусственных частей96. Данный проект имеет целью адаптацию человеческого организма к существованию в открытом космическом пространстве. На наш взгляд, он не будет воплощаться в жизнь, хотя наука будущего, вероятно, будет способна создать «киборга». Дело в том, что люди просто не пойдут по пути механического манипулирования с человеческим телом, который скажем, имеет место при разработке и совершенствовании механизмов, машин и автоматов. Иначе говоря, «машинный» антигуманный подход к человеческому телу неправомерен. Разумеется, мы не отрицаем вариант протезирования, т.е. вынужденной замены естественных органов на искусственные, которая, по-видимому, будет практиковаться в дальнейшем в возрастающих масштабах.
«Панкибернетизм» составляет основу астробиосоциологических и футорологических построений Лема. Однако свою роль в этих построениях играет и антикосмизм польского мыслителя. Может показаться странным, что антикосмизм присутствует у того, кто пытается обрисовать космические перспективы развития жизни и разума. Но тем не менее это так. Приведем следующее высказывание Лема: «Ни Космос не был создан для нас, ни мы для него. Мы – побочный продукт звездной эволюции, и такую продукцию Вселенная производила и производит в огромном количестве».97 Таким образом, Вселенная «безразлична» к присутствию в ней разумной жизни, как и та, в свою очередь, отгораживается в ходе своего развития искусственной сферой от космоса и становится «равнодушной» к нему. Но это – точка зрения антикосмизма, отрицающего необходимость эволюционного единства жизни, разума и Вселенной. Однако, критикуя и не принимая некоторые идеи Лема, мы понимаем значение «Суммы технологии» и других его  футурологических работ, которые оказали стимулирующее влияние на разработку астробиосоциологической проблематики98.
Возвращаясь к Циолковскому, отметим, что основоположник космонавтики, исходивший из динамического единства естественного и искусственного, склонен был рассматривать искусственное как преобразованное естественное, обретающее в своих наиболее совершенных формах прочность, долговечность и универсализм. Именно с таким пониманием соотношения естественного и искусственного  он связывал автоэволюцию человека, которую рассматривал как фактор, благоприятствующий расселению человечества в просторах космоса. Космическое расширение цивилизации, рисуемое Циолковским, не выступает только в виде ее количестенного роста (хотя основоположник космонавтики любил обращать внимание на количественную сторону процесса), а является и коренным качественным преобразованием этой цивилизации, необходимым условием ее прогресса, открывающим мыслящим существам неисчерпаемую новизну Вселенной. Думается, что экологические, энергетические, демографические и иные соображения, высказанные Циолковским в целях обоснования необходимости освоения космического пространства, сохраняют свое значение и в настоящее время. Что же касается отмеченных Лемом «информационной» и «организационно-управленческой» проблем, с которыми может столкнуться расширяющаяся в космосе цивилизация, то, на наш взгляд, образование из нее целого ряда «дочерних» автономно сосуществующих цивилизаций снимает остроту этих проблем. Существование же суперцивилизаций как целостностей, охватывающих гигантские объемы пространства, например, в масштабах галактик, действительно, весьма проблематично. Непонятно, как может функционировать такая цивилизация как единая сверхсистема, если расстояние между ее подсистемами (т.е. разными «очагами» обитания) составляет тысячи и сотни тысяч световых лет.
С другой стороны, космическое расширение сообщества разумных существ может идти не столь однообразно и безгранично, как это представлял Циолковский. Иначе говоря, астробиосоциологический и футурологический космизм основоположника космонавтики, конечно, надо воспринимать с определенными коррективами при современной разработке данной проблематики.
До сих пор мы не рассматривали взаимосвязи космизма и земного естествознания. Между тем целому ряду ученых, работавших над проблемами биологии и наук о Земле, принадлежит большая роль в развитии идей космизма. Обратим теперь свое внимание на концепции естественнонаучного космизма, в которых на передний план  выступают проблемы влияния космоса на ход жизненных процессов, происходящих на Земле.

Ссылки к 2.2.
1. Отсылаем читателя только к тем философским работам о творчестве Циолковского, которые, на наш взгляд, наиболее значительны  и интересны: Урсул А.Д. Освоение космоса (Философско-методологические проблемы). – М.; Мысль. – 1967. – С.210-226; Он же. Космическая направленность мышления К.Э.Циолковского//Идеи Циолковского и проблемы космонавтики. – М.; Машиностроение. – 1974. – С.6-12; Фаддеев Е.Т. К.Э.Циолковский как основоположник астросоциологии// Там же, С.13-22; Он же. Идея бессмертия человечества у К.Э.Циолковского//Философские науки. – 1975. - № 2. – С.58-66; Он же. К.Э.Циолковский о бесконечном развитии Вселенной//Идеи К.Э.Циолковскогго и современность. – М.; Наука. – 1979. – С.215-226; Урсул А.Д., Школенко Ю.А. К.Э.Циолковский и «космическая философия»//Там же, С.211-215; Казютинский В.В., Дудкина И.А. Мировоззрение К.Э.Циолковского и марксистско-ленинская философия//Труды ХУП Чтений К.Э.Циолковского. Секция «К.Э.Циолковский  и философские проблемы освоения космоса». – М.; 1983. – С.3-31; Казютинский В.В. «Космическая философия» К.Э.Циолковского и современная   научная картина мира//Труды ХУШ-ХХ Чтений К.Э.Циолковского. Секция «К.Э.Циолковский и философские проблемы освоения ксмоса» – М., 1988. – С.4-40; Освоение космоса и проблемы  экологии. Социально-философские очерки. – Кишинев: «Штиинца». – 1990. – Раздел 1, гл.1,2,3, Раздел П, гл.7; Лесков Л.В. Проблема «Разум и Вселенная»: В.И.Вернадский, К.Э.Циолковский и современность// Труды ХХ1-ХХШ Чтений К.Э.Циолковского. Секция «К.Э.Циолковский и философские проблемы освоения космоса». – М.; 1991. – С.4-19; Казютинский  В.В. Идеи К.Э.Циолковского о монизме Вселенной и современная научная картина мира//Там же. – С.20-41.
2. См., например: Гаврюшин Н.К. Космический путь к «вечному блаженству» (К.Э.Циолковский и мифология технократии)//Вопросы философии. -  1992. - № 6. – С.125-131; Кутырев В. Космизация Земли как угроза человечеству//Общественные науки и современность. – 1994. - № 2. – С.127-135.
3. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе. Научно-фантастические и философские произведения. – Тула; Приок.кн.изд-во. – 1986. – С.287.
4. Циолковский К.Э. Указ.соч., С.322-352; Он же. Жизнь в межзвездной среде. – М.; Наука. – 1964. – 84 с.
5. См., например: Евич А.Ф. Индустрия в космосе. М.; Московский рабочий. – 1978. – 224с.; Лесков Л.В. Проблемы освоения космоса в трудах К.Э.Циолковского//Труды ХУШ-ХХ Чтений К.Э.Циолковского. Секция «К.Э.Циолковский и философские проблемы освоения космоса». – М.; 1988. – С.105-116; Глазенко О.Г., Пестов И.Д., Макаров В.И. Человечество и космос. – М.; Наука. – 1987. – С.272 с.
6. Подробнее об этом см.: Урсул А.Д., Дронов А.И. Космонавтика и социальная деятельность. – Кишинев; Штиинца. – 1985. –248 с.
7. Подробнее об этом см.: Фаддеев Е.Т. К.Э.Циолковский как основоположник астросоциологии//Идеи Циолковского и проблемы космонавтики. – М.;Машиностроение. – 1974. – С.13-22.
8. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе. С.285.
9. Там же, С.280-283, 295-296.
10. Там же, С.360-361.
11. Там же, С.275, 315, 318, 321, 371-375.
12. Там же, С.276, 279.
13. Там же, С.368-369.
14. Там же, С.312.
15. Подробнее об этом см.: Хайруллин К.Х. Материалистический подход к проблеме бессмертия человека в трудах К.Э.Циолковского//Труды ХУШ Чтений К.Э.Циолковского. Секция «К.Э.Циолковский и философские проблемы освоения космоса». – М.; 1983. – С.42-54.
16. Циолковский К.Э. Начало растений на земном шаре и их развитие//Циолковский К.Э.Собр.соч.в 4 т. – М.; Наука. – 1964. Т.1У. – С.131.
17. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе, С.278.
18. Там же, С.292.
19. Там же, С.281.
20. Там же, С.375.
21. Там же, С.288-289, 297, 310, 363-364, 376, 380.
22. Там же, С.276.
23. Энгельс Ф. Диалектика природы//Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., Т.20. – С.363.
24. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе, С.377.
25. Чижевский А.Л. На берегу Вселенной: Годы дружбы с Циолковским: Воспоминания. – М.: Мысль – 1995.-С.396-425, 703-707.
26. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе, С.312.
27. Освоение космоса и проблемы экологии. – С.226-227.
28. Урсул А.Д. Человечество, Земля, Вселенная. Философские проблемы космонавтики. – М.; Мысль. – 1977. – С.10-15.
29. Хайруллин К.Х. Анропокосмизм К.Э.Циолковского и Н.Г.Холодного//Научное творчество К.Э.Циолковского и современное развитие его идей. – М.; Наука. – 1984. – С.115-119; он же. Мировоззренческие прогнозы космического будущего человека//Труды ХУШ – ХХ Чтений К.Э.Циолковского. Секция «К.Э.Циолковский и философские проблемы освоения космоса». – М.;1988. – С.75-83.
30. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небес. – С.302.
31. Циолковский К.Э. Причина космоса (Конспект. Август 1925 г.). – Калуга: изд.автора. – 1925. – С.9.
32. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе. – С.308.
33. Циолковский К.Э. Причина космоса. – С.31; Он же. Утописты. Живая Вселенная//Вопросы философии. – 1992. - № 6. – С.134.
34. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе. – С.300, 311, 315.
35. Там же, С.302.
36. Казютинский В.В. «Космическая философия» К.Э.Циолковского и современная научная картина мира//Труды ХУШ-ХХ Чтений К.Э.Циолковского. Секция «К.Э.Циолковский и философские проблемы освоения космоса», С.9-10; Балашов Ю.В. Идеи К.Э.Циолковского о «причине космоса» и современная космология//Там же, С.59-68.
37. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе. – С.353.
38. Там же, С.267, 289.
39. Там же, С.379.
40. Там же, С.296.
41. Там же, С.317.
42. Там же, С.289.
43. Там же, С.311.
44. Там же, С.290.
45. Там же, С.315.
46. Там же, С.321.
47. Там же, С.373-374.
48. Там же, С.322.
49. Там же, С.313.
50. Там же, С.262, 267.
51. Там же, С.267.
52. Там же, С.311.
53. Подробнее об этом см.: Вишев И.В. Проблема личного бессмертия. – Новосисбирск: Наука. – 1990. – С.160-176.
54. Циолковский К.Э. Исследование мировых пространств реактивными приборами (1911-1912 гг.)//Циолковский К.Э. Собр.соч. в 4-х т. – М.; изд-во АН СССР, 1954. – Т.П. – С.137.
55. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе. – С.239-240; 266-267.
56. Там же, С.287.
57. Подробнее об этом см.: Хайруллин К.Х. Мировоззренческие прогнозы космического будущего человека//Труды ХУШ-ХХ Чтений К.Э.Циолковского. Секция «К.Э.Циолковский и философские проблемы освоения космоса». -
58. Циолковский К.Э. Исследование  мировых пространств реактивными приборами (1911-1912), с.137.
59. Циолковский К.Э.  Жизнь в межзвездной  среде, с.64-65.
60. Подробнее об этом см.: Хайруллин К.Х. О возможных путях  развития космических цивилизаций// Идеи К.Э.Циолковского и современные  научные проблемы – М.: Наука, 1984, с.182-184. ..
61. Циолковский К.Э. Органический мир Вселенной \\ Циолковский Собр.соч. в 4х томах – М.: Наука, 1964, т.1У, с.95.
62. Ралль Ю.М. Инопланетяне – похожи ли они на нас? \\ Населенный Космос – М.: Наука, 1972, с. 103-106.
63. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе, С.387.
64. Там же, С.377.
65. Там же.
66. Циолковский К.Э. Утописты. Живая Вселенная//Вопросы философии. – 1992. - № 6. – 132-135.
67. Циолковский  К.Э. Грезы о Земле и небе. – С.272-273.
68. Циолковский К.Э. Теория космических эр (в пересказе А.Л.Чижевского)//Демин В.Н. Тайны биосферы и ноосферы. – М.: Вече. – 2001. – С.429.
69. Там же. С.434.
70. Там же.
71. Там же, С.439.
72. Там же, С.438.
73. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе. – С.300.
74. Циолковский К.Э. Теория космических эр. – С. 440.
75. Там же, С.445.
76. Там же, С.442-443.
77. Там же, С.443.
78. Семенова С.Г. Русский космизм. Вступительная статья//Русский космизм: Антология философской мысли. – М.: Педагогика-Пресс. – 1993. – С.29.
79. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе. – С.289.
80. Чижевский А.Л. На берегу Вселенной: Годы дружбы с Циолковским: Воспоминания. – С.410.
81. О недоброжелателях Циолковского, среди которых были маститые ученые, обстоятельно рассказано в указанной книге Чижевского.
82. Гаврюшин Н.К. Космический путь к «вечному блаженству» (К.Э.Циолковский и мифология технократии)//Вопросы философии. – 1992. - № 6. – С.125.
83. Циолковский К.Э. Животное космоса//Циолковский К.Э. Собр.соч. в 4-х т. – М.; Наука.  – 1964. – Т.1У. – С.303.
84. Гаврюшин Н.К. Указ. соч., - С.130.
85. Лем Станислав. Сумма технологии. – М.; Мир. – 1968. – С.608.
86. Лем Станислав. Указ.соч. – С.101-102.
87. Там же, С.104.
88. Там же, С.118.
89. Там же, С.26.
90. Там же, С.52.
91. Там же, С.122-127.
92. Там же, С.268-308.
93. Более подробно об этом см.:Философские аспекты виртуальной реальности. Материалы межвузовской научной конференции. – Казань. – 2000. – С.90.
94. Лем Станислав. Указ.соч. С.411.
95. Там же, С.203.
96. Там же, С.473-474.
97. Там же, С.101.
98. Амнуэль П.Р., Баженов Л.Б., Бух Л.А. Проблема внеземных цивилизаций в работе С.Лема «Сумма технологий»// Астрономия, методология, мировоззрение. – М.: Наука. – 1979. – С.378-395.