ПОП

    Заведующий шахтной баней, Владимир Семёнович Борисов, временно исполнял обязанности заместителя директора шахты по общим вопросам. Он не впервые подменял зама в его отсутствие, освоился с этой работой, и в глубине души считал, что справляется с ней лучше самого зама, в будущем надеясь сменить его на этом месте.

Было утро, начало рабочего дня, пик решения всех производственных вопросов. Одну трубку Борисов держал у левого уха, другую - у правого, по селекторной связи давал указания завгару, ещё две снятые с аппаратов трубки дожидались своей очереди, лёжа на столе.  В это время весёлой соловьиной трелью залился телефон прямой связи с директором.
- Послушай, Семёныч, ублажи ты нашего попа, не даёт покоя, просит завезти ему машину угля, - сказал директор и отключился прежде, чем Борисов успел ответить «слушаюсь». 

Подождав минуту и поняв, что больше никаких указаний не последует, Борисов положил трубки на свои места, и размечтался.  Звонки раздавались самые разнообразные, звонили все телефоны сразу, но Борисов не обращал на это внимание.  Он считал себя исполнительным работником, давно метил на должность заместителя директора и понимал, что получить её можно, только беспрекословно исполняя все прихоти директора.

Мать Борисова была женщиной не набожной, но церковь посещала и Борисову не составило большого труда узнать, где живёт батюшка.  А жил он в великолепном доме, напротив храма Господня, в котором служил. На следующий день Борисов дал команду загрузить КрАЗ отборным углём и лично, чтобы не допустить никаких проколов, отвёз сей товар и высыпал на просторном, застеленном плиткой, дворе батюшкиного особняка.  Какая-то старушка пыталась возражать, говорила, что уголь им не нужен, что дом газифицирован, но Борисов был неумолим:
- Команда директора! По просьбе батюшки, - на манер матери сказал он.  Через час он доложил директору, что задание выполнил, откинулся в кресле и размечтался.  В груди ощутил сладостное томление от предвкушения предстоящего назначения... Да разве этот старый суковатый пень смог бы так чётко и быстро выполнить команду директора? Он по ступенькам еле-еле поднимается на второй этаж, на каждой площадке отдыхает... Ещё два-три таких удачных поручения, и я его заткну за пояс.  Ему уже давно пора на пенсию... У Борисова слёзы навернулись на глаза от радости и умиления.  Но проклятые телефоны ни на минуту не прекращали трезвонить, не позволяли Борисову вволю насладиться ожиданием своего счастья, и Борисов принялся за работу.

Он, как обычно, снял сразу четыре трубки и начал отдавать распоряжения: «Да, машину послал, через час будет у вас... Песок завезу завтра, сегодня никак не получится... Я сказал нет, значит, нет! Вы что, не знаете, где взять для садика картошку? У вас дома картошка есть? Спецовку завезли, кому положено - пусть получает...»

Борисов чётко отдавал распоряжения, кому-то отказывал, кого-то удовлетворял, одну трубку небрежно бросал на аппарат, другую опускал бережно, будто она была сработана из стекла, но так получалось, что в руках у него постоянно находилось четыре трубки... С одним абонентом он говорил небрежно, сидя вразвалку в широком кресле, с другим - с почтением, а иногда даже вставал и вытягивался в струнку - в зависимости от того, кто был на другом конце провода.

Вновь зазвонил телефон директора.  Борисов, не прерывая разговора, снял трубку и нарочито медленно, чтобы директор слышал, что он весь в работе, поднёс к уху и стал по стойке «смирно», причём голос его звенел, как колокольчик:
- Уголь мы завозим по графику, утверждённому шахтным комитетом профсоюза, я на это никак не могу повлиять.
- А, это ты, братец, врёшь, - услышал голос директора, и вытянулся ещё больше. - Не ты ли завёз машину угля нашему батюшке? - закончил директор.
-Так точно!  Утром я доложил об исполнении этого вашего распоряжения!
- А сейчас ты погрузишь этот уголь в машину, да не забудь хорошо подмести и вымыть двор, иначе скандала нам не миновать!
- Слушаюсь! Будет исполнено! - пролепетал Борисов, и впервые за многие годы, осмелился возразить директору.  - Но ведь вы сами дали мне команду...
- Дурак! - прервал его директор. - Я сказал - нашему попу, то есть парторгу! А ты куда оттарабанил? Убери там всё, и возвращайся в свою баню, бабами командовать!
Один за другим раздавались звонки, телефоны звонили по одному и все сразу, но Борисов их не слышал. Продолжая стоять по стойке «смирно», он мучился одним вопросом:  как он мог так обмишуриться? Ведь отлично помнил, что все на шахте парторга зовут попом...

Уимблдон   http://www.proza.ru/2009/12/19/451