Зов Ночи. Главы 14 - 22

ЧАСТЬ 2

When the silence beckons,
And the day draws to a close,
When the light of your life sighs,
And love dies in your eyes,
Only then will I realise,
What you mean to me. 

Anathema, ‘Inner Silence’

14

Джен проводила Догги и сидела в своей комнате перед телевизором. Смотреть было нечего. По MTV опять крутили клип “Screaming Eternity”, и Дженни переключила канал.
 
С тех пор, как Дан Шиен увез к себе Никки, Джен не могла спокойно слышать о его группе. Девушке было страшно, причем настолько, что она стала спать при свете с наглухо закрытыми окнами и балконом. Но самое ужасное начиналось по ночам: она все время просыпалась. Ей слышались шорохи, стуки, крадущиеся шаги. На ее ночном столике впервые поселился пузырек с таблетками. Но они не помогали. Джен стала нервной и раздражительной. Под  воспаленными от бессонницы глазами залегли синяки.

Всегда спокойный и непробиваемый Догги заметил, что с его подружкой что-то неладно, и дергал ее расспросами, но это еще сильнее раздражало девушку. Они стали редко видеться. Только Крис с братом иногда навещали ее, да и то больше времени они проводили в тишине, чем за разговорами.

Из России примчался Сергей, шеф и бывший муж Ники. Хельга ему позвонила и сообщила, что девушка пропала. Джен, правда, уверила его, что в полицию заявлять не надо, и дело все в любовном приключении. Но то, каким голосом она это говорила, Сергею не понравилось, и он долго выпытывал из нее подробности. Джен в конце концов не выдержала и обрушила на него поток информации. Но это помогло мало, скорее наоборот. Сергей услышал историю о том, как его бывшая жена увлеклась рок-музыкантом, а точнее не рок-музыкантом а нечеловеком, таинственным существом из другого измерения, который околдовал ее своим голосом и музыкой и заразил способностью мгновенно заживлять раны.

В ответ на подобную чушь Сергей лишь пожал плечами. Одно было точно – имя того, у кого сейчас находилась Ника вполне реально. И этого человека можно найти и расспросить. В конце концов роман романом, но Ника должна была уже давно вернуться в Москву и приступить к работе. Сергей вообще жалел, что отпустил ее в отпуск. Он с детства знал свою бывшую, чтобы понимать: ничто не меняется в мире. Ника всегда была взбалмошной девицей, ищущей приключения на свою задницу, и работа лишь на время надела на нее маску. Как только бизнес отошел на второй план, и Ника освободилась от своих обязанностей, все вернулось на круги своя. Вопрос был в том, насколько серьезно новое увлечение девушки. Если это очень серьезно, тогда могут возникнуть трудности. Ника всегда была человеком чувств и эмоций, и в том, что касалось любви, голос рассудка она слушала редко. В этом случае, вырвать ее из романа сложно, она вполне может плюнуть на работу и просто остаться в Штатах. А если это «как обычно», то достаточно воззвать к ее совести, разуму, наконец, ответственности, и она вернется к делам.

В общем, Сергей понимал, что надо каким-то образом встретиться с Никой и увидеть все самому. По-хорошему, конечно, следует посмотреть в глаза, что называется и «предмету увлечения», но судя по рассказам Джен, это достаточно сложно. Этот Шиен слыл звездой, а к звезде вот так вот запросто с улицы не прорвешься, если только ты не очаровательная поклонница.

 Что-то, похожее на ревность, сжимало сердце Сергея. Сколько лет прошло, но школьная любовь была еще жива. А еще ему было обидно. Ну чего Нике не хватало? Он всего добился в жизни, деньги были, и дом, и машина. И внешностью его бог не обделил, и женщины всегда были им довольны, и с чувством юмора было в порядке, но поди ж ты, именно одной женщине он не угодил.

Правда, с тех пор, как Ника стала работать в фирме Сергея, у него вновь затеплилась надежда, что она рано или поздно нагуляется, успокоится и вернется к нему. Он запасся терпением и выжидал. Вообще работа Ники его вполне удовлетворяла. Девушка взяла на себя большую часть обязанностей, да и на переговорах была просто незаменима. Сергей пользовался природным обаянием  бывшей жены направо и налево, но при этом был абсолютно спокоен. Ника ни за что бы не закрутила роман по работе, это было совершенно не в ее стиле. Но вот теперь, слушая рассказы Джен, Сергей не на шутку обеспокоился. Если все это правда, то у него есть шанс окончательно лишиться последней надежды. И чтобы такого не произошло, надо действовать, причем незамедлительно и решительно.




Джен в полной тишине свернулась калачиком на диване. Как же она устала! Устала морально. Кого винить? Нику? Себя? Обстоятельства? Черт его знает. Но она бы много отдала за то, чтобы вернуться в то время, когда Ники еще не было в ее жизни.

В дверь постучали. Джен с трудом оторвалась от своих невеселых раздумий и открыла дверь. Сергей ворвался к ней, точно ураган, и нервно зашагал по комнате. Джен поморщилась, снова залезла на диван и укуталась в плед. Сергей продолжал кружить по комнате.

– Ну? – наконец, не выдержала девушка.
– Поедешь со мной к этому вашему рокеру?

Сергей остановился напротив дивана и уставился прямо в глаза Джен.
– С ума сошел? Ни за что! – Джен аж передернуло.

– Ты не понимаешь, мне нужна твоя помощь. Шиен тебя знает, а меня нет, тебя пустят в дом, и мы сможем поговорить с Никой и вернуть ее.

– Это ты не понимаешь, – Джен устало вздохнула. – Ты ее не сможешь вернуть, пока она сама не захочет или пока Дан ее не отпустит. И потом, я ни за какие коврижки не поеду в его дом. Хоть режь меня.

– Почему?
– Я боюсь. Я жутко и дико боюсь. Сергей… Даже не говори мне об этом.

Джен повернулась к спинке дивана и укуталась в плед с головой, давая понять, что разговор окончен. Но Сергей снова заметался по комнате. «От него так просто не отделаться»,  – уныло подумала девушка.

– Давай возьмем твоих друзей, Кристиана и этого, как его, Догги? – не отставал Сергей.
Джен поняла, что вечер потерян, и села, сунув ноги в тапочки.

– Да какая разница, сколько нас там будет! Сергей, ты можешь быть хоть сотню раз реалистом, но в это дело замешаны не силы природы, а что-то такое… В общем, “X-Files” отдыхает.

– Ты сама понимаешь, какую чушь несешь?

– Понимаю, но это ничего не меняет. Мы видели много такого, чего не объяснить наукой. И Нике об этом твердили, но она, как и ты, ни во что не верила и только смеялась над нами.

– Она всегда мечтала выйти замуж за рок-музыканта, – ни к месту сообщил Сергей и, наконец, сел в кресло, перестав раздражать Джен своими метаниями по комнате.

– Поверь, Дан Шиен не тот музыкант, за которого можно выйти замуж и жить вместе долго и счастливо. От него веет смертью.

– Маньяк? Так надо в ФБР заявить, а, может, его Интерпол разыскивает…
– Я тебя умоляю, он звезда, его жизнь как на ладони. Какой, на фиг, Интерпол?

– Не будь наивной простушкой, Дженни, имидж одно, а истинная жизнь другое.

Джен было пожала плечами и собралась спорить, но их прервал шум внизу. Сергей выглянул за дверь и тут же бросился в коридор. Джен вытаращила глаза и вскочила, но чуть не упала, запутавшись в пледе. Пока она освобождалась, в коридоре раздался голос Ники, звонкий и веселый.

Джен вылетела из комнаты и кинулась на шею подруге. Когда первые эмоции отступили, и подруги расположились в комнате Ники, Джен внимательно вгляделась в ее лицо. Что она хотела в нем прочитать, она не знала и сама. Но лицо было обычным, улыбка, как всегда, обворожительна, глаза – с хитрецой сияющие.

– Ты бы хоть позвонила, –  обиженно подняла на подругу глаза Джен. – Мы очень волновались.

– Честно говоря, я обо всем забыла, – виновато улыбнулась Ника. – Я не заметила, как месяц пролетел…

– Но как же… Я, правда, рада за тебя, – Джен помолчала, – рада, что ты хорошо выглядишь…Ты расскажешь, чем занималась месяц?

– Конечно, расскажу… – глаза Ники, казалось, загорелись еще ярче. – Дан мне… как бы это выразить словами, не знаю, много показал такого, о чем я не могла раньше и думать. Но рассказы потом… А сейчас я немного приду в себя… Мы просто вернулись сегодня утром, выспались, а час назад Дан сказал, что привезет меня сюда… Да я толком и не поняла… А вот, собственно, и он. Сейчас он расскажет, зачем нужна такая спешка.

Джен развернулась к двери и увидела Дана. Как он вошел, она не слышала. Но вот он стоял и, улыбаясь, следил за поглощенной эмоциями Никой. Потом он повернул голову и посмотрел на Джен. Улыбка медленно сползла с лица девушки. Ее словно ужалила сотня ос. Она моргнула и неприятное ощущение прошло, будто и  не было его.

Дан подошел к Нике. Она подняла голову и, взяв его протянутую руку, прижалась  к ней щекой.

У двери раздался шорох. Это Сергей внес большую сумку. Джен изумленно уставилась на Сергея. Тот положил сумку в угол и замер как вкопанный. Джен ожидала от него взрыва эмоций, возмущения или хоть какой-то реакции, но он стоял, спокойный и отрешенный. Джен посмотрела в сторону Дана с Никой и заметила, как те обменялись взглядами. В следующее мгновение Дан повернулся к Сергею, и тот как ожил.

– Какого черта? – выдавил он надтреснутым голосом.
– Ты хотела мне что-то рассказать? – Дан снова взглянул на Нику.

– Я просто хотела представить тебе своего начальника и бывшего мужа.

– А, ну тогда это меняет дело, – Дан хмыкнул и насмешливо посмотрел в сторону Сергея.
Джен внимательно следила за ситуацией, переводя глаза от одного к другому, стараясь не упустить ни одной детали.

– Ты! – Сергей шагнул к Дану. – Ты что-то с ней сделал. Что-то сделал со мной. Кто ты, черт побери?!

– Сереж, прекрати закатывать сцены, у нас все в порядке, – промурлыкала Ника и, отпустив своего кавалера, шагнула к бывшему мужу. – Если б ты не набросился на нас на лестнице, тебе  не пришлось бы переживать эти неприятные минуты.

– Ты должна была вернуться три недели назад! Ты не вернулась, даже предупредила меня! Это несерьезно. Работа не ждет.

Сергей с трудом сдерживал эмоции. Ника пожала плечами и вернулась на свое место. Дан, совершенно не интересуясь происходящим, отошел к окну.

– Ты ведешь себя как дура! – рявкнул Сергей. – Потрахаться захотелось? А что, дома не с кем было?

– Ты всегда любил устраивать разборки на людях, – Ника спокойно смотрела на него, а потом вдруг быстро что-то добавила по-русски

Сергей побледнел и отшатнулся от девушки. У той сверкнули глаза, губы сложились в презрительную гримасу.

Джен покосилась в сторону Дана и увидела, что у него вздрагивают плечи. Он почувствовал ее взгляд и обернулся. Он буквально трясся от беззвучного смеха, но глаза были серьезны. Девушка секунду смотрела в их фиалковую глубину и вдруг почувствовала резкое головокружение, ее пошатнуло, и она осознала, что Дан Шиен находится где-то в ней, что он зарывается все глубже в ее мысли и чувства, читая ее как книгу, разрезая ее словно скальпелем. Он видел ее насквозь, все ее страхи и желания. Это было и пугающе, и возбуждающе одновременно. Джен почувствовала, как волна сексуального желания подхватила ее, но в тот  же момент резко отпустила, вызвав еще один приступ головокружения.

– Ты ее этим держишь? – поражаясь собственной храбрости, спросила Джен. Спросила и страшно испугалась.

– Нет, совсем не этим, – мягко ответил Дан.

Джен удивилась. Она ожидала насмешки, язвительности, но взгляд Дана был теплым, совсем не таким, как несколько мгновений назад.

– Это ее выбор. Я не вправе настаивать, особенно в таких обстоятельствах.

Дан подошел ближе к Джен и начал ее разглядывать. Девушке стало не по себе. Никто и никогда так на нее не смотрел, оценивающе, но не в смысле ее женской привлекательности. Дан Шиен просто приглядывался к ней, словно взвешивая какие-то варианты. Наконец, он кивнул головой.

– Вероника тебе сама все расскажет, если, конечно, захочет.

Джен слабо кивнула. Она вдруг поняла, что дело пахнет чем-то очень серьезным. Она даже и представить не могла, чем вообще все это может закончиться для нее, а уж тем более для Ники.

– Так, ну хватит с этим, – очень тихо сказал Дан, но возбужденно спорящие на своем языке Ника с Сергеем его услышали и резко замолчали.

Дверь снова раскрылась и в комнату вошли привлеченные шумом Хельга с Джорджем.
– Что за крики? – начала было Хельга. – Вероника? Тебе надоело…

Столкнувшись с холодным взглядом Дана Шиена, Хельга замолчала на полуслове и замерла с раскрытым ртом. Джордж изумленно обводил взглядом присутствующих и тоже молчал.

– Джен, – Дан повернулся к девушке, слишком ошарашенной своими ощущениями, чтобы адекватно реагировать на что-то. – Ты должна мне пообещать не отходить от Ники ни на шаг, что бы ни случилось, – дождавшись утвердительно кивка, он продолжил: – Ни на шаг. И спать тут ляжешь. А ты, Сергей, завтра утром увезешь Нику домой в Москву и обеспечишь ей там охрану. Надеюсь, это в твоих силах. Билеты у Ники.

Ника не сводила с Дана настороженных глаз. Джен следила за подругой. Не нравилось ей все это, очень не нравилось. Тревога как-то незаметно поселилась внутри и не отпускала. Наоборот, с каждым словом Дана, она нарастала. И в глазах Ники мелькнуло что-то очень похожее на ужас.

– Мне пора, – Дан протянул Нике руку.

Девушка прижалась к нему и спрятала голову у него на груди.
 
Со всех остальных сразу спало оцепенение. Они непонимающе переглянулись и тактично отвели глаза от нежно целующейся пары. Дан что-то шептал на ухо Нике, успокаивая, уговаривая, поцелуями стирая с ее лица слезы.

Потом он отстранил от себя девушку и исчез. Не ушел, а просто исчез. Лишь спустя несколько секунд все услышали шум отъезжающей от дома машины. «Помни, я рассчитываю на тебя», – раздался в голове Джен голос Дана.

– Может, хоть кто-то объяснит, что тут происходит? – не выдержал Джордж.
– Джордж, прости за это… хм… представление.

Голос Ники уже был спокоен, как всегда. Она очень быстро взяла себя в руки, ни одна эмоция не отражалась на ее лице. Обычная улыбка, чуть виноватая, и все.

– Завтра утром я улетаю в Москву. Точнее, мы с Сергеем улетаем, – Ника посмотрела на поджавшую губы Хельгу. – Я тебе напишу и все расскажу.

– Блин, как у тебя все легко и просто получается, – процедила Хельга и хлопнула дверью.
– Зато эта скучная жизнь наконец-то порадовала нас разнообразием, – нервно хохотнула Джен.

– А то нам его без ваших штучек не хватало, – как-то уж очень тоскливо отозвался Джордж и ушел вслед за женой.

15

Джен, Ника и Сергей, оставшись втроем, долго молчали. Сергей мрачно косился в сторону бывшей жены, но не делал попыток заговорить. Ника обвела взглядом комнату, потом начала нарочито медленно собирать всякие безделушки, приобретенные за время отпуска, и раскладывать их на покрывале.

– Слушай, – не выдержала Джен, – я, конечно, очень рада, что у тебя с Шиеном что-то похожее на романтические отношения, но может, ты что-то объяснишь? Мне кажется, я имею право знать, да и Сергей тоже.

– Как ты быстро повзрослела, – язвительно процедила Ника, высыпая на стол содержимое очередной коробки.

– Аха, с твоей помощью… Прощай счастливое американское детство… Но я на тебя не обижаюсь. Я же вижу, ты переживаешь… Я могла бы посоветовать тебе обратиться к психоаналитику, но не буду. Во-первых, нет времени, а во-вторых, я знаю, что вы, русские, не ходите к психоаналитикам.

– А на кой они нам нужны? Дружеской беседы вполне достаточно, чтобы выговориться. Главное, чтобы были друзья.

– А у меня есть шанс услышать историю? – подал голос из своего угла Сергей.
– А ты действительно считаешь, что тебе это надо знать? Да не вопрос, – Ника пожала плечами. – В самолете расскажу.

В комнате опять воцарилось напряженное молчание, прерываемое лишь шорохом пакетов, в которые Ника складывала вещи.

– Одно радует: еще немного, и мы дома, там и поговорим, – пробормотал себе под нос Сергей и ушел, оставив девушек вдвоем.

Джен смотрела, как Ника собирается. Потом не выдержала и начала помогать. Очень скоро она почувствовала, что сковывающее подругу напряжение отступает. Ника оживала на глазах. Исчезла ее бесстрастная маска, и на лице отразились эмоции. Она вдруг судорожно вздохнула и рухнула на кровать.

– Эй? С тобой все в порядке? – Джен сочувственно сжала руку подруги.
– Все хорошо, – почти прошептала Ника. – Только грустно очень. Я… Я не знаю… Он обещал приехать, как только сможет, а вот приедет ли...

– Но он же не бросил тебя?
– Бросил? Нет… Нет, конечно. Скорее наоборот. Он теперь со мной... Всегда... Вот тут.
Ника показала рукой на голову и сердце.

– Но не в смысле «люблю и помню», а… он теперь часть меня, часть моего существа. Я не знаю, как это объяснить.

– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Ведь он не человек?

– Нет, не человек. Хотя и человек тоже… Он… понимаешь ли, Дженни. Аэдан Шиен – вампир. Самый настоящий вампир, немертвый, проклятый, как их там еще называют. Вурдалак и кровопийца.

Ника горько рассмеялась и откинулась на подушки, закрыв лицо руками.
– Аэдан что? – Джен ошарашено пялилась на подругу. – Шутишь?

– Да какие уж шутки…
Ника приподнялась и, оттянув ворот водолазки, показала бледный след укуса на шее.

– Как поцелуй… Засос, если хочешь.
Джен протянула руку и провела пальцами по следу, чуть шершавому в месте проколов.

– В это невозможно поверить, – Джен покачала головой. – Невероятно, но если бы я не видела собственными глазами… Все теперь понятно… Но вампиры же убивают?

– Убивают, – согласилась Ника, ее взгляд потемнел. – После того концерта я видела… Нет, не могу вспоминать, – она закрыла глаза. – Слишком страшно... Я стараюсь об этом не думать, а то не выдержу… Это были обычные проститутки, но все же… Жутко и красиво одновременно. Тогда я думала, он убьет меня… Но не убил… Опять не убил.

– Опять?
– Помнишь, после раута? Я тогда познакомилась с ним… Вот тогда он меня точно чуть не убил. Он выпил слишком много моей крови, но остановился. Почему, спросишь ты? А я и сама толком не поняла...

– Не слабо! – только и смогла сказать Джен.
– В тот первый вечер Дан меня отпоил травами, привез сюда. Я пролежала трое суток, приходя в себя, а он еще и память у меня отнял о том вечере. Я все вспомнила, только вернувшись в его дом.

– А твой порез?
– Это все последствия его укусов. Татуировка, порез – на мне теперь все заживает моментально, и иммунитет к болезням невероятный. В общем, СПИД и пневмония мне больше не грозят.

– И всякий раз, когда он тебя… кусает, ты лежишь по три дня?

– Нет. Да и не пьет он мою кровь, Джен. Ему хватает… хм… пищи. Так, пару глотков, и все. Джен… Если бы ты знала, это же как секс, это круче секса! Его укус – наслаждение, дикие эмоции, оргазм… Я, наверное, превратилась в наркоманку и мазохистку. Я жду его укусов, я прошу его это сделать, когда мы вдвоем… в постели… А его взгляд… Это особенность всех вампиров. Он как бы захватывает мой разум, гипнотизирует, и от этого я просто уплываю. А если без гипноза, то это тоже потрясающе. Больно только во время укуса, но боль такая… сладкая боль… Как-то он меня укусил, интимно очень, но я не выдержала. Просто потеряла сознание. Больше он так не делал, испугался, что мое сердце не выдержит.

Джен молчала, слишком потрясенная, чтобы продолжать спрашивать. Ника откинулась на подушки и смотрела широко раскрытыми глазами куда-то сквозь потолок, переживая вновь то, о чем рассказывала. Щеки ее окрасил румянец, глаза сияли.

– А секс? Я тогда, помнишь, спрашивала, – Джен неожиданно смутилась. – Я когда-то, как и всякая фанатка, мечтала оказаться в его постели… Завидовала тебе смертной завистью, когда увидела, как он тебя целовал в тот вечер.

– Секс… Если ты умеешь в виду половой акт, то этого не было между нами, и я вообще не знаю, могут ли вампиры заниматься сексом. По крайней мере, мы с ним этим не занимались.
– То есть только укусы-поцелуи?

– Нет, конечно, – тихонько  рассмеялась Ника. – Он знает, как доставить удовольствие женщине. В этом он ас, за столько веков-то… Ласки, поцелуи, все это было… Ночи в одной постели. Точнее дни… Джен, невероятно, я месяц прожила с вампиром – как в сказке оказалась. И он ведь, по-человечески, совсем нормальный, ну если можно назвать нормальным звезду.

– А он спит в гробу? – Джен лихорадочно вспоминала все, что слышала и читала про вампиров.

– Ага, я тоже его об этом спросила. Он долго веселился, а потом сказал, что если я так хочу, он закажет двухместный гроб, и если у меня нет клаустрофобии, то он может спать там вместе со мной. Так что гробов я не видела. А вот по поводу дня и ночи, тут все правда. Днем он спит, не умирает, а спит, но настолько крепко, что разбудить его нереально, пока он сам не проснется. Правда, в последнее время, он стал просыпаться. И знаешь, он даже выходил днем, но не на прямые солнечные лучи, а в тень. Он был так потрясен этим открытием, ты не представляешь. Он так радовался возможности вновь увидеть дневной свет. На мой вопрос он сказал, что сам не знает, как это получилось, но вероятно из-за меня, из-за того, что я жива и мы постоянно обмениваемся энергией. Как я получила иммунитет, так и он теперь может ходить днем. Ой, Джен, не спрашивай, я сама в этом запуталась. Сложно быть всю жизнь атеистом, а потом получить доказательства существования сверхъестественного. У меня просто мозги зашкаливают от всего этого. Сложно так вот сразу все осознать.

– Классно, – протянула Джен. – А что вы делали этот месяц?

– Когда Дан не репетировал с группой, а это занимало бо;льшую часть времени, у них ведь скоро тур начинается, мы ездили по Штатам. Музеи, оперы… Клубы, конечно же. А еще он мне столько всего рассказывал. Я еще с институтских лет увлекалась средневековьем, а тут… Он же видел все собственными глазами. Такие подробности! Быт. Интриги… Я просто с раскрытым ртом сидела.

– Надо думать, – отозвалась Джен мечтательно. – А откуда он вообще?

– Он сказал, что родился в горах… Шотландия. Но мать его была из Ирландии. Шиен – так называется их родовой замок. Он и сейчас существует. Он мне показывал фотографии. Музыка… Он был бардом, странствовал, потом вернулся. Он был единственный наследник. Женился, а потом его сделали вампиром, но про это он не рассказывал. Замолчал надолго, а я расспрашивать побоялась, зачем теребить воспоминания, вдруг ему до сих пор больно? Хотел бы, рассказал бы сам.

– Шотландия! Горец, блин! – хихикнула Джен, но ту же прервала себя, следя за Никой, вдруг ненароком ее обидела, но нет, та тоже засмеялась.

– Дан рассказывал, что Шотландию населяли разные племена, приплывшие в том числе и из Ирландии. Его родной язык гэльский, какой-то его диалект. Я так понимаю, он больше ирландец. Кельт, короче.

– Мечи и доспехи?

– Он мне показывал портрет. Там он как раз с мечом, в плаще. Рыцарь… Очень старый портрет. Я знаю, у него в доме есть комната, там на стене висит портрет его жены, но я там не была.

– Ревнуешь?
– Нет, зачем ревновать… Мало ли что у кого было. Просто все это очень личное. Воспоминания. Кто я такая, чтобы во все это лезть…

– А с чего ты взяла, что это именно так? Может, ты ошибаешься.
– Не знаю. Не хочу даже об этом думать. Я вообще про него мало что знаю. Только то, что он мне позволил увидеть.

– Никки, ты его любишь? – Джен пыталась поймать взгляд подруги, но та отводила глаза.

– Любить вампира? – Ника дернула плечом. – Я не знаю, что тебе сказать. Я его хочу, дико и неудержимо. Но можно ли назвать страсть любовью – не знаю, Джен. На это нужно много времени. Чтобы разобраться во всем этом, разобраться в себе. Меня потянуло к нему с самой первой встречи… Как ни к кому другому не тянуло. И дело ведь не только в его волшебном обаянии. У меня нет слов, чтобы объяснить то, что я почувствовала в тот вечер. Будто он – тот, кого я всегда искала. И я ему верю. Это первый человек… Вампир? Мужчина в моей жизни, которому я вообще поверила. Зря, наверное, мужикам я привыкла не доверять – жизнь научила. За это можно потом дорого заплатить нервами и даже здоровьем… Ладно, Джен, все это чушь и романтический слюнявый бред... – Ника запнулась, теребя край водолазки. – А теперь у меня просто физическая потребность быть с ним… А ты говорила, найди себе кого-то… Вот он меня сам и нашел… Прости, я говорю непонятно и бессвязно, но я сама ничего не знаю и не понимаю.

Ника замолчала, глядя в темноту окна.

Джен украдкой бросила взгляд на часы. Ого! Половина четвертого утра – надо спать. Завтра вставать рано, провожать Нику в аэропорт.

– Давай ложиться? – Джен вопросительно посмотрела на подругу.
– Давай. Правда, спать совсем не хочется. Ты иди в душ, а я пока постель расстелю.



Джен проснулась от того, что Ника вцепилась ногтями в ее плечо. Было чертовски больно. Дженни высвободилась и повернулась к подруге. Та полусидела в постели. Глаза ее светились в темноте зеленым, как у кошки. Она раскачивалась и что-то шептала. Джен прислушалась. Единственное, что ей удалось разобрать, это имя Дана.

Джен окликнула подругу, но та не реагировала, ее глаза ничего не видели. Девушка растерялась. Она совершенно не представляла, что теперь делать и как привести подругу в чувство. Ей вспомнились слова Дана: «Не оставляй ее, что бы ни случилось». Надо позвать Сергея, подумала Джен. Он должен что-то придумать.

Ника начала дрожать, из глаз ее текли слезы. Джен взяла подругу за руку. Рука оказалась обжигающе холодной и влажной. Лоб девушки покрывался испариной.

Джен бросилась из комнаты звать Сергея. Тот подскочил и, натянув джинсы, побежал в комнату Ники. Но девушки там не оказалось. В распахнутое окно дул ветер. Джен и Сергей выглянули окно. До земли было сравнительно недалеко – второй этаж, но внизу никого не было.

– Смотри! – вскрикнул Сергей и указал вперед.
Джен присмотрелась и увидела подругу. Та, спотыкаясь, бежала в сторону шоссе.
– А, черт! Там же машины!

Сергей сбежал по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Дженни понеслась следом.



Ника стояла посреди дороги, раскинув в стороны руки, когда Сергей схватил ее чуть ли не в охапку. Девушка закричала и начала вырываться. Впереди блеснули фары выезжающей из-за поворота машины.

– Пустите меня, – хрипела ничего не соображающая Ника.

Подбежала Дженни и, достав платок, попыталась промокнуть Нике лицо. Но та отпихнула руки Джен и, дико сверкая глазами, начала бормотать что-то про смерть и избавление.
Домой Сергей нес Нику на руках. Она к тому времени устала сопротивляться и висела в его руках безжизненным мешком.

Они уложили Нику в постель. Дженни поднесла к ее пересохшим губам стакан воды. Девушка смотрела на воду ничего не выражающими глазами. Тогда Сергей просто начал хлестать ее по щекам, пока Джен его не остановила. Но боль пощечин принесла результаты. Взгляд Ники прояснился, и она горько зарыдала, зарывшись лицом в подушку. Джен робко погладила подругу по спине. Но та заплакала еще сильнее.

Сергей приподнял Нику и усадил. Джен протянула ей воду. Ника взяла стакан дрожащими руками и сделала пару глотков.

– Дан... – прошептала она едва слышно. – Где Дан?

– Он уехал, еще вечером. Почти сразу, как привез тебя, ты не помнишь? – Джен обеспокоено вглядывалась в лицо подруги.

– Уехал... да... Но как я смогу это вынести без него?

Ника с надеждой посмотрела на Джен, потом перевела взгляд на Сергея, который пожал плечами.

– Ничего, переживешь. В Москве я тебя загружу работой. И ты  не вспомнишь своего любовника.

– Сергей, – укоризненно окликнула его Джен.

– Да не дергайся ты. Все с ней нормально будет. Ну истерика у нее, не велика беда. Не она первая, не она последняя, – зло помотал головой Сергей, потом встал и пошел к двери. – Так, я спать. А то вставать скоро.

Джен недовольно проводила его глазами. По ее мнению, с Никой нельзя было так резко поступать, но ничего не поделать. Видно, такой уж Сергей человек. К тому же, им руководила ревность и злость.

– Зов Ночи, – сказала Ника.
– Что? – переспросила Джен.

– Это Зов Ночи – то, что со мной происходит. Дан говорил мне, это побочный эффект общения с ему подобными. Когда мы были вместе, он как-то снимал этот симптом.
Ника окончательно пришла в себя и теперь зябко куталась в одеяло.
– И это теперь всегда будет?

– Нет. Дан считает, что со временем все пройдет. Чем дальше мы друг от друга, тем сильнее Зов. Это как ломка у наркомана, надо только собрать всю силу воли и не поддаваться. Со мной это как-то быстро случилось. Обычно проходит не меньше месяца с первых признаков. Правда, редко кто этот месяц проживает после общения с вампиром. Они не оставляют в живых свои жертвы.

– Но ты жива?
– Я – да. В этом вся проблема.

Ника замолчала и задумалась. Джен залезла под одеяло и вытянулась рядом с подругой.
– Я, кажется, поняла, почему Дан так спешил, – Ника отвернулась к стене.
– Почему?

– Он не единственный вампир в Штатах. Да и в группе тоже. Снупи, барабанщик, тоже вампир, молодой, правда. Есть и еще. И кто-то наверняка про меня узнал. Может, Снупи проболтался, хотя это вряд ли. Он слушается Дана, просто в рот ему смотрит. Но тем не менее, мной могли заинтересоваться. И эти намеки Дана на то, что мне лучше жить в Москве, где никто не знает про наши отношения... Дело все в этом.

– Он ведь приедет к тебе, будет приезжать?
– Джен... – Ника вздохнула. – Надеюсь. Он мне обещал, а мне очень хочется ему верить.
– Никки, а можно спросить?

– Спрашивай.
– А этот – Зов Ночи – он в чем выражается?

– Склонность к самоубийству. Жажда смерти как избавления от всего. Это один вариант. А второй – жажда крови. Мечта о Темном даре, мечта стать таким же, как они.
– А у тебя?

– Ну вампиром стать я как-то не хочу. Дан мне сказал, что лучше просто умереть. А я ему верю.

Ника замолчала, и вскоре Джен услышала ее ровное дыхание. Сама же она еще долго лежала, обдумывая все, что услышала за этот вечер.



В аэропорт они ехали в угрюмом молчании. Сергей сидел рядом с Джорджем и просто смотрел в окно. Джен с Никой держались за руки, думая каждая о своем. Хельга пыталась скрыть свое беспокойство за маской недовольства, но у нее это плохо получалось.

На стоянке к ним подошел какой-то парень, и Ника с удивлением узнала Снупи.
– Планы изменились, – сообщил он. – Полетите на самолете Дана.

– Мне все равно на чем лететь, лишь бы поскорее. – Сергей полез в багажник за сумками.
– Мы подождем в машине, – сказал Джордж дочери, Джен кивнула головой.

Ника обняла Хельгу, которая пару раз всхлипнула, не сдержавшись.

– Как-то у нас получилось все в этот раз... – Ника виновато погладила Хельгу по руке. – Ты прости меня. Я, правда, не хотела быть причиной такого бардака.

– Да брось ты, – отмахнулась Хельга. – Я как будто окунулась в прошлое. Ведь десять лет назад у нас все с тобой так и бывало. Приключения, в смысле.

Обе улыбнулись и поцеловались.
– Пиши мне, не забывай, – крикнула Хельга вслед Нике и села в машину.



Джен поднималась по трапу вслед за Никой. Сергей уже был в самолете. Зайдя внутрь и оглядевшись, Джен протянула руку своей подруге.

– Ну что же, – начала было она, но осеклась.

Ника медленно оседала на пол. Глаза ее были широко раскрыты и полны такого смертельного ужаса, что у Джен выпала из рук сумочка. Джен обернулась и встретилась с чьим-то недобрым взглядом.  Конец, отчетливо поняла девушка. Какие-то фигуры со всех сторон окружили ее, без лиц, просто тени. Она пыталась кричать, но не могла, горло ее что-то сдавило, дышать не получалось. Ноги вдруг стали ватными, руки повисли плетьми. Последнее, что она почувствовала – чьи-то руки подхватили ее, не давая упасть в узком проходе…

16

Дан в нерешительности остановился перед дубовой дверью. Дотронулся рукой, постоял так немного, прислушиваясь, и тихонько толкнул ладонью.

Прошло слишком много времени с тех пор, как он в последний раз входил сюда. Будто было это совсем в другой жизни. Внутри ничего не изменилось: та же мебель, те же ковры на полу и гобелен на стене. Дан медленно обводил взглядом свои старые покои. Даже покрывало на широкой постели то же. Или точная копия того, слишком старого, чтобы пережить еще одно тысячелетие. Только одно изменилось. Появилось окно, с готовыми в любой момент опуститься бронированными ставнями, не пропускающими свет. Веяние прогресса, усмехнулся Дан и повернулся к кровати.

На покрывале была аккуратно разложена одежда. Дан горько улыбнулся. Никуда не деться – правила устанавливает не он. Увы. Он провел рукой по мягкой ткани богато расшитой безрукавки, сдвинул ее. Внизу показался ремень с серебряной пряжкой. Узор вызывал воспоминания, слишком тяжелые, чтобы так просто от них избавиться. Даже спустя полторы тысячи лет Дану было больно.

На небольшом столике лежал медальон на толстой цепи. Это что-то новенькое. Дан взял в его руки, поразившись легкости. Изделие было старым, очень старым, старше, чем само время. Вглядевшись в символ, Дан устало опустился на край кровати. Это конец. Теперь ему остается смириться с тем, чего он веками старался избежать. Впрочем, не стоит так сразу сдаваться. Он слишком давно вышел из игры, чтобы знать наверняка, кто теперь двигает фигуры. Прежде стоит присмотреться к обстановке, а потом делать выводы.

Дан быстро переоделся. Приготовленная одежда была ему в самый раз. И немудрено. Ведь это была его одежда, пролежавшая в хранилищах замка великое множество лет. Он подошел к зеркалу. В новом одеянии он стал совсем другим. Дан с горькой улыбкой рассматривал свое отражение. Приговор или еще нет? Только время покажет.

Легкий сквозняк заставил Дана повернуться. Перед ним стоял высокий, седой как лунь старик в длинном белом одеянии. В руках его был деревянный посох с причудливым навершием. Ни дать ни взять – друид. Дан почтительно склонился.

– Мальчик мой, спасибо, что сменил одежду.

Голос у старика был сильный  и глубокий. Он подошел к Дану и распахнул объятия. Дан секунду помедлил, но все же ответил на проявление чувств..

– Отец… – тихо произнес он и осторожно высвободился из не по годам крепких рук.
– Ты совсем забыл про нас. Совсем забыл меня, – глаза укоризненно смотрели из-под густых бровей.

Взгляд старца был цепким и ясным. Глаза горели зеленым. Это, да еще светящаяся прозрачность бледной кожи придавали ему совсем нереальный вид. По лицу, совсем лишенному морщин, возраст определить не представлялось возможным. Только седина волос и аккуратно расчесанной бороды давала понять, что он очень стар.

– Я никого не забыл, Отец. Разве можно это забыть… А ты всегда будешь в моем сердце, даже если б я захотел изгнать оттуда все воспоминания.

Дан отошел к гобелену и начал его внимательно рассматривать.
Старец тяжело вздохнул. Оба молчали.

– Настал час, сын мой, – наконец произнес старик.

– Что-то с трудом верится, – Дан так и не обернулся.

– Я все понимаю, мой мальчик, но ты не волен изменить положение вещей. Тебе пора принять то, что ты есть.

– Я принял это много веков назад. Это очень облегчило мою жизнь, или нежизнь. Все равно, как это называть.

– Я говорю не про твою суть. Тебе пора вступить в свои права. Ты мой наследник, официальный наследник, а я устал. Тебе пора принять власть. Со всеми положенными ритуалами, как это происходит с незапамятных времен.

– Нет! – чересчур резко ответил Дан и повернулся, глаза его полыхнули фиолетовым, волосы взметнулись как от порыва ветра.

Старик грустно взглянул на него, но никак не отреагировал.

– Мне понятны твои чувства, сынок, но у нас нет выбора. Если бы я мог, Аэдан, если бы я только мог… Разве я пожелал бы тебе подобной участи? Несвободы на несчетные века? Нет! Но от этого многое зависит. Зависят жизни. Наши жизни и жизни смертных. Ведь ты века прожил среди них, так, как они. Ты же полюбил их, так подумай о них.

– Отец, – Дан успокоился и устало прислонился к столбику кровати. – Смертным прекрасно живется без нас. Им все равно, есть мы или нет, кто мы и где мы. Мы – миф, легенда, ночной кошмар. Так причем тут смертные?

– Все не так просто, Аэдан.

Старик прошел по комнате, тяжело опираясь на посох, и опустился в большое кресло с высокой спинкой.

– Ты слишком много времени провел вдали от нас, чтобы знать. Есть среди нас такие, кто считает нас высшей расой. Мы должны править, считают они… Не перерывай меня, сын! – старик указал на Дана навершием посоха, заметив, что тот открыл рот, чтобы возразить. – По их мнению, человечество слишком расслабленно себя чувствует. Их методы – террор, через который придет полная покорность. ИРА, Аль Каида – это их рук дело. Ты не представляешь, как все далеко зашло. Террористические сети – лишь прикрытие. Мир должен содрогнуться. А потом придет спасение из их рук. Есть, правда, одно но, и это наша надежда. Они все еще придерживаются древних обычаев. Они верят в тебя. Ты – их принц. А я уже слишком стар для борьбы. Они впитали в себя прогресс и восторгаются всем новым, что так хорошо придумывают смертные. Ты молод. Ты мой наследник. Ты можешь принять власть и призвать их к ответу.

– Это бред, – Дан покачал головой. – Какая Аль Каида… Мы всегда были далеки от разборок смертных. Мы были сами по себе. Мы были первыми на этой планете. Мы всего лишь наблюдали и просто жили.

– Это все так, Аэдан, но не для всех. Власть – огромное искушение, власть над миром. Только наша раса достаточно сильна на этой планете, чтобы править. Рано или поздно кто-то бы к этому пришел. Как это уже было в других мирах. История циклична, и мы теперь стоим перед тем,  от чего бежали наши предки.

– С чего ты взял, Отец, что я смогу сдержать их? Я вообще не знаю, что тут происходило все эти столетия. Кто теперь здесь, живы ли те, кого я знал и с кем был близок. А самое главное, я не хочу ничего этого. У меня своя жизнь, я ею доволен. Я, наконец, занимаюсь тем, о чем всегда мечтал.

– Я знаю, сынок. Это ведь тоже инструмент власти над людскими душами. Им известно, как ты воздействуешь своей музыкой на смертных. Они бывали на твоих выступлениях, видели реакцию зала. Ты способен зажигать души смертных. Твои песни несут им весть, околдовывают подсознание. Это великий дар. Мало было среди нас способных на такое.

– Моя музыка, Отец, не несет ничего такого, что способно нанести вред. Я пою о любви, радости, страсти и грусти. Все это обычные человеческие чувства.

– Да, но если вложить в текст совсем другой смысл…

– А ты назовешь много таких, кто способен это сделать? Поменяй слова в песне, дай ее исполнить кому-то другому, и это будет просто песня и ничего больше.

– В том-то и дело, Аэдан. Они верят, что ты с радостью примешь их сторону и мало того, поведешь их вперед.

– Мда… наивность всегда была отличительной чертой нашего рода. Наивность и самоуверенность. Смертные уже не такие овечки, какими были еще каких-то три-четыре сотни лет назад. Они сами сила, с которой приходится считаться.

– Вот тебе и карты в руки, сын. Разубеди их. Покажи всю тщетность их притязаний. Ты способен на это. В тебе достаточно силы.

Дан поднял глаза к потолку. Старик встал и подошел к сыну почти вплотную. Достав из широкого рукава серебристый обруч, он надел его сыну на голову.

– Ты принц, Аэдан, так будь им.

Дан не сдержался и поморщился, словно обруч обжег ему голову.

– Ну, положим, я соглашусь, – Дан посмотрел на отца.

– К ритуалу почти все готово. Нужно еще примерно сутки, чтобы полностью приготовить девушку.

– Как ты хорошо все рассчитал. А если бы я отказался? Отец? Почему ты был так уверен, что я соглашусь?

– Я создал тебя. Ты мой сын.
Дан покачал головой.

– Это не причина. Должно быть что-то еще… Кстати, насколько я помню, ритуал будет эффективен только при жертвоприношении. Человеческом жертвоприношении. Причем в жертву должна быть принесена не любая девушка… Отец? Что ты от меня скрываешь?

Дан вдруг схватил старика за плечи и крепко сжал.

– Отпусти меня, сын. Яркое выражение эмоций не к лицу будущему правителю, не мне тебя учить. Видно, ты слишком долго вертелся среди людей, что стал таким же, как они.

– Отец? Ты мне не ответил.
Дан прищурился.

– А ты сам не догадываешься? Все складывается как нельзя лучше. У нее с тобой энергетическая связь. Она почувствовала Зов Ночи и будет счастлива умереть за тебя, во славу твою. К тому же она достаточно напугана, чтобы ее инстинктивный страх перед смертью пробудил силы, которые дадут тебе верховную власть.

– Кто? Кто привез ее? – Дан повернулся к отцу спиной и снова уставился на гобелен.

– Снупи. Наш верный слуга, – старик пожал плечами. – Ну и имена у вас, нынешних музыкантов, аж произносить противно. Когда он передал мне, что ты нашел себе человеческую игрушку, я понял, время пришло. Кстати, у нее удивительная татуировка. Интересно, кто мог ей такую сделать… В общем, сами Боги привели ее нам в руки.
Дан оторвал взгляд от гобелена. Лицо его было бесстрастно, глаза полны льда.

– Ну и слава Богу, – обрадовался старик. – А то я уж решил, что ты настолько привязан к смертной, что готов все бросить ради нее. А все-таки человеческое в тебе не пропало за столько веков… Удивительно. Выбрать девушку, как две капли воды похожую на Кэрин-Энн. Как это романтично!

Старик внимательно следил за реакцией Дана, но ничто не дрогнуло в его лице, ничто не затуманило ясный и чистый взгляд.

– Жду тебя через час в Зале, сын.

С этими словами старик, тяжело опираясь на посох, пошел к двери. У порога он обернулся. Дан смотрел ему прямо в глаза.

– Все во славу твою, сын. Все во славу твою и рода нашего.
Дверь бесшумно затворилась. Дан сжал медальон у себя на шее. Костяшки его пальцев, и без того бледные, побелели еще больше.

17

Яркий свет бил прямо в лицо. Ника поморщилась и открыла глаза. Солнечные лучи нещадно жарили сквозь стекла узкого стрельчатого окна.

Девушка приподнялась и огляделась. Она лежала на широкой и высокой кровати под старомодным балдахином в какой-то комнате. Стены вокруг были серыми, похожими на каменные и без какой-либо отделки. В дальнем углу темнел шкаф. Напротив кровати висела громадная картина с пейзажем в золоченой раме. Под ней стоял маленький столик с керамическим кувшином и чашками. Рядом на подносе лежали фрукты и два круассана в упаковке.

Ника опустилась обратно на подушки и начала вспоминать. Самолет Дана, Снупи... Странно все это. Комната вызывала стойкие ассоциации с тюрьмой, такая уж она была мрачная. И удобная кровать дело не спасала.

Так что же все-таки произошло? Ника помнила только, как у нее потемнело в глазах. Все. Дальше она очнулась в этой кровати.

– Блин! – в сердцах воскликнула девушка. – Достало уже. Сколько же можно приходить в себя неизвестно где!

Ника спустила ноги с кровати на ковер и, накинув услужливо приготовленный кем-то халат, подошла к окну.

Высоко… Вниз уходила отвесная стена. Интересно, где это она оказалась... Похоже на какую-то башню. Минуточку... Ника протерла глаза. Так и есть! Самая настоящая башня. Вон, правее, внизу крепостная стена. Девушка почувствовала, как беспокойство, охватившее ее, как только она пришла в себя, неумолимо превращается в тревогу.

– Какого черта! – Ника бросилась к тяжелой двери и с силой ее дернула.

Впрочем, подсознательно она ожидала чего-то подобного. Дверь была заперта и даже не дрогнула, когда девушка несколько раз со всей силой шарахнула по ней ногой.
Ника вернулась к окну. Оно было наглухо заделано, рама не разворачивалась и не открывалась. Видимо, помещение проветривалось при помощи вентиляции, а может, где-то был кондиционер.

Внизу, насколько хватало глаз, дразняще расстилался лес, изумрудно-зеленый, яркий и умытый. Наверное, там красиво и воздух великолепный, мелькнула в ее голове совсем неуместная при подобных обстоятельствах мысль. Что ей до красоты природы, когда она неизвестно где находится и неизвестно у кого…

Со стороны двери раздался шорох. Ника вздрогнула и повернулась. Перед ней стоял кто-то в темно-зеленом балахоне, подпоясанном простой веревкой. На голове вошедшего был капюшон, полностью скрывающий лицо. Руки он прятал в широких рукавах. Если бы не цвет одеяния, Ника приняла бы его за какого-нибудь киношного монаха.

– Мне велено передать госпоже, что ее одежда находится в шкафу. Если госпоже понадобится помощь, ей пришлют служанку.

Голос говорящего был низок и мягок. Ника молча разглядывала его балахон.

– Служанка... да что ты говоришь, – язвительно заметила она. – А если мне понадобятся услуги визажиста? Да и от массажа я бы не отказалась.

– Желания госпожи будут переданы.
С этими словами «монах» удалился, не забыв, однако, снова запереть дверь.

– Мать твою! – только и смогла сказать Ника и в сердцах швырнула в каменную стену чашку.
Несчастная чашка разлетелась на черепки, но легче от этого не стало. Девушка опустилась на пол и тихонько заплакала.

Сколько она пролежала на полу, Ника не помнила. Привели ее в себя голоса, неожиданно и настойчиво зазвучавшие у нее в голове. Сначала они гомонили хором, потом девушка начала разбирать отдельные слова. Ника сжала руками голову и застонала. Что это? Она сходит с ума? Или ей вкололи какие-то наркотики? Голоса на мгновение замолчали, а потом она явственно услышала приказ встать и одеться.

Ника была слишком ошарашена происходящим, чтобы сопротивляться. Она послушно подошла к шкафу и раскрыла его. Платьев было великое множество. На какой-то момент Никины глаза блеснули типично женским интересом, но тут же погасли. Девушка замерла в нерешительности, потом сняла одно из платьев с вешалки. Оно оказалось длинным, чуть приталенным, темно-зеленого тяжелого бархата. Подобную одежду она видела только в кино или на театральной сцене. Платье было какое-то – Ника с трудом подобрала подходящее слово – древнее. Нет, оно выглядело чистым – вряд ли когда-то его надевали. Но Ника шестым чувством знала, что этому платью невесть сколько лет.

Забытые было голоса в голове вновь ожили и одобрили ее выбор. Ника положила платье на постель, погладила приятную, кажущуюся теплой ткань и в тот же момент ощутила чье-то присутствие. Она повернулась. Дверь была открыта, и в ее комнату вошли пятеро. Две высокие женщины, одетые в длинные платья, похожие на то, что лежало на кровати. И трое мужчин. Один – высокий осанистый старик с посохом в руке. Второй – блондин в синей одежде. А третий…  Ника замерла. Третьим был Аэдан Шиен. На нем были светлые штаны, заправленные в коричневые сапоги по колено, длинная рубашка, подпоясанная широким кожаным поясом, а сверху – тоже длинная безрукавка, отороченная мехом, очень нарядная. Голову его венчал тонкий серебристый обруч. А вид у него был… величественный что ли. Он казался еще более высоким. Он казался чужим и суровым незнакомцем. Ника было обрадовано подалась к нему, но, встретившись с ним взглядом, замерла будто натолкнувшись на неприступную каменную стену. Глаза его были ледяными и равнодушными. Боль, резкая и неожиданная, пронзила душу девушки. И она как-то сразу сникла.

Голоса в голове дали понять, что гостей следует приветствовать со всей  возможной почтительностью. Ника не стала спорить и безропотно поклонилась. Она здесь пленница или заложница и вести себя надо соответственно. Старик шагнул к ней и, взяв за подбородок, поднял к себе ее лицо. Ника не успела даже помыслить о сопротивлении. Разум девушки оказался во власти этого жуткого создания. Ей сделалось так страшно, как никогда в жизни не было. Ее забил жестокий озноб. Старик тараном проник в ее суть. Ника почувствовала себя нагой и разбитой, растерзанной и совершенно беззащитной и, самое ужасное, никому ненужной. Она не могла противиться, не могла ни о чем думать, кроме своего животного страха. Лишь одна мысль жила в ней, мысль, появившаяся ниоткуда, – только смерть избавит ее от этой пытки. Избавит раз и навсегда.

Старик отпустил ее. Ника обессилено сползла на пол. Ее беспощадно трясло. Ладони стали мокрыми, по спине стекал противный холодный пот. Краешком глаза она увидела, как Дан прошел вдоль стены и встал напротив, спиной к ней. Она начала в мыслях взывать к нему, умолять помочь, объяснить хоть что-то. Но он не поворачивался, он ее не слышал, ему было все равно.

– Поднимите ее и переоденьте, – приказал тем временем старик. – Она не притронулась к еде. Заставьте ее поесть. Она нужна нам сильной и здоровой.

Женщины шагнули к Нике, под руки подняли ее с пола и быстро лишили всей одежды. Нике было все равно. Она стояла и смотрела в спину Дану. Мерзкие голоса в голове смеялись, издевались. Они уверяли ее, что Дану все равно. Что он целенаправленно обрек ее на мучения, напоминали ей, что он не человек, и она сама виновата, что отнеслась к нему как к человеку.

Женщины взяли с кровати платье.

– Подождите, – остановил их старик и что-то сказал стоящему рядом с ним блондину.
Они оба приблизились к Нике, начали ее разглядывать, поворачивая кругом. Старик коснулся ледяными пальцами плеча девушки и провел рукой по татуировке, показывая ее блондину. Тот тоже провел по ней рукой, разглядывая рисунок и письмена. Переговаривались они между собой на совершенно непонятном языке.

Старик закончил свой осмотр и, кивая собственным мыслям, отошел от девушки. Блондин остался стоять рядом. Ника подняла голову и почти ничего не видящими от тихих горьких слез глазами взглянула на него. Он был весьма хорош собой. Взгляд его не излучал ни презрения, ни ненависти. Просто спокойный взгляд, теплый и, как ни странно, полный симпатии и сочувствия. Он поднял руку и провел рукой по Никиной щеке, вытирая слезы, погладил ее по плечу. От этого ласкового прикосновения девушка словно очнулась, ее руки в инстинктивном жесте прикрыли груди.

Ника вдруг осознала, что стоит нагая в окружении вампиров. Она непроизвольно шагнула назад. Светловолосый вампир придержал ее за руку, потом притянул к себе и поцеловал в губы.

– Кеннет! Не сейчас! – одернул его старик, и тот тут же отступил.

Девушка схватила с кровати платье и прикрылась им. Голоса в голове, было смолкнувшие, принялись радостно сообщать, что скоро ее отдадут светловолосому вампиру для утех или еще кому-нибудь. Потому что негоже такой человеческой красоте пропадать зря. Она тщетно старалась не прислушиваться к сальным подробностям, которыми наперебой делились невидимые дьявольские мучители.

Ника снова взглянула на Дана. Тот все еще стоял спиной к ней и не шевелился.
– За что?! – вскричала девушка.

Она готова была прожечь глазами его спину, если бы умела. Реакции так и не было. Зато голоса в голове злорадно расхохотались.

– Поешь, – светловолосый вампир не скрывал симпатии к Нике. – Может, ты хочешь чего-то особенного? Только скажи.

Ника перевела потухший взгляд на того, кого назвали Кеннетом, и ничего не ответила.

– Ешь побольше. Им нужна твоя кровь, живая кровь и твое человеческое тепло. Они будут пить тебя и наслаждаться твоей смертью, – повторяли наперебой голоса.

Старик взмахнул рукой, призывая свою свиту.

– Сама оденешься? – он притормозил у двери.

Ника поспешно кивнула. Ей с избытком хватило чужих рук на своем теле.
Вампирши покинули комнату вслед за стариком. Кеннет быстро взглянул на Дана, потом многообещающе улыбнулся Нике. Девушку пробрал мороз от того, что сулил ей этот взгляд. Голоса продолжали издеваться, расписывая, что Кеннет и обе вампирши сделают с ней очень скоро. Дан, все так же не оборачиваясь, вышел вслед за вампиршами.

– Дан! Пожалуйста! – уже безо всякой надежды всхлипнула Ника.
– Скоро к тебе опять  придут. Жди, – сообщил напоследок Кеннет.

Дверь закрылась, щелкнул замок. Девушка осталась одна.

18

Дан захлопнул за собой дверь и сжал кулаки. Перед его глазами стояла Вероника. Беспомощная, умоляющая, лишенная всякой воли к сопротивлению. Ее голос бесконечно звал его в мыслях.

Но что он мог сделать? Все предрешено. Хотя, быть может, если как-то вытащить ее, спрятать… Нет, бесполезно, все равно найдут и убьют. И его заодно. Но он-то ладно. Он достаточно пожил и, в общем-то, не печалился о своей участи. Но она… Ее он убить не мог. Так, как однажды убил Кэрин-Энн.

Веронику убьют в любом случае, принесут в жертву. На древнем, как сам мир, алтаре. Но тут, по крайней мере, она умрет счастливой, если можно так выразиться. Умрет, добровольно принеся себя в жертву. Умрет ради него.

Дан ударил кулаком по стене. Нет, одного он точно не позволит – издеваться над ней. Он знал, они мучают ее голосами, изводят страхом, неизвестностью, рисуют картины жестоких мучений. Им нужна слепая покорность и смертный ужас жертвы. Они верят, что только тогда силы природы, призванные дать ему власть, будут благосклонны. Но это не так. Магия крови и без того сильна. Страх жертвы ни к чему. Но они в это не верят. Для них главное – соблюсти древний ритуал.

В дверь постучали. Дан мысленно поинтересовался, кто желает его видеть в не самое удачное время, а потом взглядом позволил двери открыться. Кеннет вошел и внимательно вгляделся в лицо Дана.

– Одного я не понимаю, почему ты стоял и смотрел? Просто стоял и смотрел? – голос светловолосого вампира дрожал от негодования.

– Я не смотрел.
– Да какая разница! Ты не глазами смотрел... И ничего не делал.

– Ты и вправду не понимаешь. Я не мог ничего сделать.
– Мог, и ты это знаешь сам. Тебе достаточно было просто мысленно улыбнуться ей. Или ваша энергетическая связь – ложь?

– Все так, но именно поэтому я и не мог ничего сделать. Позволь поблагодарить тебя за то, что ты ей сочувствуешь. Для меня это крайне важно.
– Да пошел ты!

Кеннет зашагал по комнате, пиная ногой то кресло, то ножки кровати. Аэдан не шевелился.

– Ты так ослаб за время, проведенное среди людей? – Кеннет подошел к Дану и взял его за край безрукавки.

Дан аккуратно отвел руку Кеннета и холодно оглядел его с ног до головы.
– Понятно, наш король прочистил тебе мозги. Я не думал, что ты так быстро дашь себя уговорить.

Кеннет не скрывал разочарования.
– А чего ты хотел? – Дан пожал плечами. – Я никогда не отказывался от титула.

– Да, но и не принимал его. Ну хорошо, предположим... Но ритуал? Это тебя не остановило? Твою любовь принесут в жертву, а тебе все равно. Ты ничего не делаешь, ты даже не пытаешься.

– А кто тебе сказал, что Вероника – моя возлюбленная?

– Так ее Вероника зовут... А что – нет? Не возлюбленная? Так, аперитив? Нет, Аэдан Шиен, я слишком долго и хорошо тебя знаю... Ее глаза... Это глаза Керин-Энн.

– Не тревожь память Керин-Энн, Кеннет, и я забуду все, что ты мне только что наговорил.

– Ура! Теперь узнаю моего друга Дана, – облегченно вздохнул Кеннет. – А то я уж испугался, что ты потерял былую способность чувствовать и переживать, стал таким же, как и остальные.

– Ближе к делу, Кен. Что тебе надо?
Дан устало опустился на кровать и вытянул ноги. Кеннет подошел ближе и присел на ковер рядом с кроватью.

– Я хочу помочь тебе. Один ты не справишься. Тебя не было семьсот лет, это крайне большой срок даже для нас. Многое тут неизменно, но кое-что и здесь не стоит на месте.

– Угу. Я заметил. Бронированные ставни и камеры наблюдения. А еще кондиционеры и горячая вода.

– Да, приятности комфорта дошли и до этого древнего места. Но я не о том.
– Ну-ну. Я весь внимание.

– Во-первых, ты можешь облегчить участь своей девушки. Эта ночь, ночь перед ритуалом. Ты знаешь, что должно произойти этой ночью?
– Догадываюсь

– И ты им позволишь дотронуться до нее?
– Насилия не будет. Ей должно понравиться, – Дан равнодушно прикрыл глаза.

– Твою мать! Дан! Но она же твоя... Ты ее ласкал и любил. Ты сохранил ей жизнь и показал радость нашего истинного поцелуя...
– Кен, оставь эти романтические бредни для кого-нибудь другого. Для смертных красоток, например.

Кеннет буквально подпрыгнул с пола и, усевшись на кровать к Дану, вцепился в его руку. Дан лениво отбросил вампира обратно на пол.

– У меня нет слов... Ты не хочешь. Ты уже принес ее в жертву. Неужели ты так желаешь править этим сонным царством? – грустно вопросил Кеннет и опустил голову.

– Одного я не понимаю, Кен, зачем ты меня агитируешь. Твоя-то выгода где?
Дан приподнялся на локте и посмотрел в глаза второму вампиру.

– Дан, – Кеннет вздохнул. – Ты же мой друг... Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
– Не лги мне, ты же знаешь, я способен отличить правду от лжи.

– Я не лгу.
– Тогда договаривай.
– Ты мой брат во Крови. Тебе наследую я.

– Вот оно что, – Дан облегченно опустился обратно на подушку. – Власть. А то я уже готов был поверить.
– Ты мне не веришь...

– А с какой радости я должен тебе верить? И вообще кому-то из вас?
– Отцу ты поверил...
– Это же Отец...

– Дан, – Кеннет помолчал, его лицо сделалось серьезным и решительным. – Все так. Кирке с Маори хотят править. С ними Джексон и Вела. Это их идея насчет терроризма. Мы с Отцом провели большую работу. В стане Кирке не так все здорово, как ему кажется. Нас не так много, как раньше, и большинство не хочет рисковать спокойствием. Отец запретил раздавать направо и налево Темный дар. Теперь для этого существует целая комиссия с рассмотрениями, обжалованиями и прочей радостью. Так что нас становится все меньше и меньше. Древние устают и уходят. Отец тоже устал. Но ты не отрекся от наследства, у тебя появилась связь со смертной, с Избранной... Это было знамение. Отец ожил, и все завертелось... Кирке должен быть уничтожен, и у меня есть план.

– Очень хорошо. Мы его воплотим.

– Дан, – простонал Кеннет. – Не строй из себя идиота. Я не про план. Я прекрасно смогу все сделать и сам. Но дело в тебе и в твоей девушке. Вы должны спастись, вы должны уйти.
– Это ты не будь идиотом. Нам не уйти. Что ты предлагаешь? Отречение? За отречение – смерть. Ты понимаешь, мне на это плевать, но девчонку все равно убьют. Так и эдак. Я не вижу выхода.

– Так ты думал об этом? – в голосе Кеннета послышалось облегчение.

Дан сел и сжал руками голову кровного брата.

– А могло ли быть иначе? Кенни, пойми, все бесполезно. Пусть уж лучше Вероника умрет счастливой, зная, ради чего она умирает. Не так, как умирала Керин-Энн.

– Ты прав, брат, – плечи Кеннета поникли. – Но, может, мы что-то придумаем?
– Не тешь себя иллюзиями, Кенни... Но в одном ты прав. Нельзя позволить этой ночью свершиться надругательству.

Аэдан отпустил голову брата и пружинисто поднялся. Бросив взгляд в окно и определив, который час, он быстрым шагом вышел из комнаты. Кеннет бросился следом.

19

Ника сидела, забившись в дальний угол кровати. Голоса в ее голове переговаривались, ничуть не смущаясь. Они неустанно комментировали каждый жест и каждое действие Снупи и двух вампирш, по-домашнему расположившихся в постели девушки.

Эти трое ворвались в комнату девушки в тот момент, когда та, вымотанная событиями прошедшего дня и голосами в голове, уговаривала себя хоть немного подремать. Вампирши тут же скинули с себя платья и устроились с обеих сторон Ники. Снупи нарочито медленно разделся и такой же голый уселся  у них в ногах.

Ника, охнув, уползла в угол и теперь сидела там, дрожа и прижимая к себе покрывало, которым пыталась укрыться: вампирши первым же делом раздели девушку и начали щупать ее своими ледяными руками. Снупи взирал на это горящими глазами.

Сейчас Ника избавилась от навязчивых прикосновений и старалась не смотреть на женщин, целующих и ласкающих друг друга. Голоса в голове отпускали пошлые замечания и уговаривали Нику присоединиться к парочке. Девушка лишь дрожала и мотала головой.
Снупи надоело сидеть в стороне, и он поманил к себе Нику. Она не шевельнулась. Тогда молодой вампир совершенно не заметным человеческому взгляду движением схватил Нику за руку, и, рванув на себя, начал целовать. Она завизжала и начала вырываться. Но вампир был намного сильнее.

– Захвати ее разум, она должна получить удовольствие, – посоветовала одна из вампирш, отрываясь от тела подруги.

Снупи взял Никину голову в ладони и повернул к себе ее лицо. Ника закрыла глаза, стараясь избежать гибельного взгляда. Но тут же вмешались голоса, завизжавшие и запричитавшие на все лады. Девушке показалось, что ее голова сейчас взорвется, и она сдалась. Снупи воспользовался моментом, и часть Никиного сознания начала погружаться в пучину. Вторая пыталась сопротивляться, но у нее получалось плохо. Она чувствовала, как чьи-то руки раздвинули ее бедра, чьи-то пальцы сжали груди. Чьи-то губы впились в ее рот. Девушка из последних сил боролась, не давая своему сознанию окончательно отключиться. Голоса злорадно улюлюкали. Тело, почти полностью захваченное волшебством вампиров, начало предавать девушку. Она тихонько застонала. Сладострастные прикосновения перестали быть неприятными, принося странное и неожиданное удовольствие.
Внезапно налетевший ледяной ветер напрочь смел все ощущения Ники. Голоса захлебнулись в крике и смолкли. Воцарившаяся зыбкая тишина вызывала еще больший ужас, чем постоянный шум в ее голове. Девушка осторожно открыла глаза. Снупи скатился с нее и подскочил. Вампирши тоже каким-то образом оказались на полу. У кровати стоял Аэдан Шиен. Фиалковые глаза пылали, волосы развивались, кожа казалась прозрачной и светилась. Он был так прекрасен, что Ника задохнулась. Прекрасен и ужасен одновременно. Ужасен в своей яростной мощи. Сердце девушки почти перестало биться. Никогда еще она не видела Дана таким.

– Ты пришел поучаствовать в вечеринке? – голос Снупи едва заметно дрожал. – Извини, мы не позвали тебя, я думал, ты готовишься к завтрашнему ритуалу.

– Все вон!
Голос Дана был спокоен и полон ледяного презрения.

– Принц, но это часть ритуала. Девчонка должна быть удовлетворена и готова к жертвоприношению, – одна из вампирш встала на колени и подобострастно поцеловала руку Дана.

Дан медленно высвободил ладонь и одним движением глаз вышвырнул всех троих из комнаты. Дверь за ними тихо закрылась.

– Я буду на страже, – раздался из-за нее голос Кеннета.

Ника боялась поднять на Дана глаза. Она лишь судорожно всхлипывала и, как за спасательный круг, хваталась за край покрывала, которым она снова прикрылась.
Дан молча смотрел на девушку. Фиалковые глаза ничего не выражали. Потом он поднял руку и осторожно коснулся ее растрепавшихся волос. Ника вскрикнула и отшатнулась. Тогда Дан сел на край кровати и решительным движением подтащил к себе парализованную ужасом девушку. Ника не дышала, не шевелилась, лишь закусила до крови губу.

Дан очень аккуратно, бесконечно нежно взял ее лицо в ладони и повернул к себе. Широко распахнутые зеленые глаза безмолвно кричали. Тогда Дан наклонился, легонько коснулся губами лба девушки и, опустив одну руку под ее затылок, поймал своими глазами ее взгляд.
Тело Ники тут же обмякло в его объятиях. Дан медленно и предельно осторожно обследовал ее сознание, прогоняя остатки ужаса, беспомощности, одиночества.

Разум Ники узнал привычное, ставшее любимым ощущение и доверчиво распахнулся ему навстречу, ища утешения и спасения. Девушка плыла в теплых волнах ласки, нежась в них, точно в солнечных лучах, и не хотела возвращаться в реальность.
Наконец, Дан отпустил сознание девушки. Ника открыла глаза и, горько плача, уткнулась ему в плечо. Дан нежно сжимал подрагивающее тело в объятиях и чуть укачивал, пока девушка не перестала плакать и окончательно не успокоилась.

Ника подняла голову и долго вглядывалась в лицо Дана. Потом она отстранилась и отползла к стене.

– Мне надо многое тебе рассказать, – Дан даже не попытался удержать Нику.

– Ты отдал меня им. Ты меня… предал. Здесь у меня нет никого, кроме тебя. А ты… Зачем что-то рассказывать? Мне и так все ясно, – голос девушки был сух и полон горечи.

– Это не так, – Дан вздохнул. – Погоди обвинять меня, выслушай вначале. Посуди сама, зачем мне понадобилось их выгонять и выводить тебя из гипнотического транса?

– Кто тебя знает, зачем. Что у тебя на уме, Принц?
Его титул Ника выплюнула как последнее ругательство.

– У меня на уме сожаление, искреннее, если ты способна мне поверить. Хотя я и не надеюсь. После всего, что ты тут пережила...

Ника презрительно фыркнула. Дан поднялся с кровати и подошел к картине.

– Я сожалею об одном, Вероника, что в тот роковой вечер на рауте мой взгляд остановился на бесконечно одинокой девушке в красном платье, которая играла светскую львицу и стерву, но душа которой корчилась от желания быть любимой.

– Ой. Только не надо, – поморщилась девушка. – Это звучит как в дешевых любовных романах. Скажи честно: увидел девицу. Просканировал ей мозги. Понял, что она одна в чужой стране – друзья не в счет. Ей давно не с кем трахаться несмотря на эффектную внешность, и ты решил ее убить. Ну и заодно доставить ей последнюю радость.
Дан рассмеялся.

– Вероника, ты представить не можешь, как я рад слышать твой обычный сарказм. Значит, тебе не причинили особого вреда. Девочка моя, ты же как кошка – всегда приземляешься на все четыре лапки... Но я отвлекся. Мне жаль, что я втянул тебя во все это. Действительно очень жаль.

– Мне тоже. Но от этого не легче.
– Хорошо, тогда давай так. Откровенность за откровенность.

Дан отодвинул от стола стул и уселся на некотором расстоянии от кровати. Ника пожала плечами.
– Разговор долгий? – осведомилась она.
– Довольно.

– Окей, тогда будь добр, передай мне тарелку с фруктами и те круассаны в пакетике.
– Правильно, покушай. Завтра будет трудный день, а перед ним долгая ночь.

Дан передал девушке поднос с соком, фруктами и круассанами. Ника, скрестив ноги,  уселась на кровати и приготовилась слушать...

20

– Скоро рассвет... – Дан подошел к окну и раскрыл его.
Запахи леса тут же ворвались в комнату, заполняя ее свежим ночным воздухом.

– Как ты его раскрыл? Я не смогла, – изумленно приподняла голову с подушки Ника.
– Ну, оно было не просто закрыто. Для меня в этом замке преград нет.
– Дан? – немного помолчав, позвала его Ника.

– Что? – он, не оборачиваясь, вдыхал запахи листвы.
– Иди ко мне...
Ника откинула одеяло. Дан медленно повернулся.

– Это твое решение?
– Это мое желание, Дан, – она вздохнула. – Ты ведь все равно знал, что иначе я не решу?
– Знал, – просто ответил он.

– У меня выбор не велик. Просто смерть и смерть легкая, ради того, кто мне дорог.
Дан вздрогнул. Перед его мысленным взором возникло другое лицо, очень похожее на это, говорящее почти те же самые слова.

– Я выбираю легкую смерть, – продолжала Ника, не замечая его реакции. – Но только пообещай мне...
– Все, что хочешь, девочка.

– Пообещай мне, что убьешь меня ты. Я хочу умереть в твоих объятиях. От твоей руки или от твоих укусов, даря тебе свою кровь и тепло. Только тебе, только ради тебя.

Дан в ужасе смотрел на губы, с которых срывались слова, что повторяла, заклиная, тысячу лет назад Керин-Энн.

– Дан? – озабоченно окликнула его Ника. – Что случилось? У тебя сейчас было такое лицо...
– Это я могу пообещать тебе, девочка. Ты умрешь от моей руки. Никто не дотронется до тебя, кроме меня.

– Вот и славно. Ну так что, ты идешь? – Ника все еще держала приоткрытым одеяло.
Дан вернулся из воспоминаний и, быстро скинув с себя одежду, нырнул под Никино одеяло.
Девушка прильнула к нему всем телом. Дан обнял ее, нежась в ее объятиях, купаясь в  ее человеческом тепле.

– В ночь перед жертвоприношением я должна получить последнее смертное наслаждение, так? – она прижалась губами к его губам.

– Именно так, – Дан обхватил губами ее губы и начал целовать глубоко и страстно.
– Так дай же мне это наслаждение. Люби меня!

Дан ничего не ответил. Его руки легко и нежно пробежали вдоль тела Ники. Губы скользнули следом, стараясь не пропустить ни одну клеточку тела девушки. Его длинные пальцы слегка сжали ее сразу затвердевшие соски.

– Дан, сделай это так, как никогда не делал. Я хочу целиком и полностью принадлежать тебе. Я хочу, чтобы ты владел моим телом и разумом, жил мной.

– Я боюсь, что это будут слишком сильное эмоциональное переживание, маленькая. Твое сердечко и так колотится как сумасшедшее, оно может не выдержать, – Дан нежно прижал к губам руку девушки.

– Выдержит. Ведь я буду с тобой. А потом... Это наша единственная ночь, первая и последняя настоящая ночь. Ведь вы, вампиры, можете это, так?

– Можем. Просто ни один человек после секса с вампиром не сможет этим заниматься с себе подобным. Ему всегда будет не хватать ощущения полета, что может дать только вампир, захватывающий разум смертного.

– Ты не в первый раз захватишь мой разум и возьмешь мою кровь. К тому же, для меня это уже будет неважно, – Никина рука скользнула вдоль тела Дана вниз.

– Но мы никогда не занимались любовью… Это совсем другое. Но ты права, – немного грустно улыбнулся он. – Тогда не будем болтать, и я покажу тебе, как может любить только вампир.

Дан скинул с них обоих одеяло и одним движением перевернул девушку на живот. Его сильные руки приподняли ее бедра, и он рывком вошел в нее. Ника ахнула и застонала. Дан с лету вверг ее в бешеный ритм. Девушка тяжело дышала, рот ее приоткрылся, волосы рассыпались по спине. Дан одной рукой схватил ее за волосы и, накрутив их на руку, чуть повернул ей голову. В ту же секунду он приоткрыл рот, показывая клыки, и прокусил Нике шею. Та протяжно вскрикнула, и они вместе опустились на бок. Их ноги переплелись. Дан мелкими глотками пил кровь девушки, еще сильнее поворачивая к себе ее голову. Его тело двигалось в ней, глаза, бездонные фиалковые омуты, нашли ее глаза и погрузились в них. Ника застонала, проваливаясь в фиалковую глубину, растворяясь в ней. Звезды мириадами созвездий рассыпались перед ее мысленным взором. Ее несло и кружило в бесконечном циклическом танце. Тело ее вздрагивало в волнах наслаждения, невиданного ею раньше. Это повторялось снова и снова, вторя каждому движению Дана в ней и являясь отголоском каждого глотка ее крови. Вечность распахнулась перед ней, лишенная времени и пространства. Рождались и умирали звезды. Планеты водили хороводы в бархатных глубинах космоса. Другие миры пролетали мимо и исчезали в тумане. Ника чувствовала себя невесомой пушинкой в  безудержном вихре силы. Эта сила вела ее и баюкала…
Постепенно движение начало затихать. Звезды замедлили свой хоровод, превращаясь в два фиалковых провала. Ника в последний раз вздрогнула и почувствовала, как Дан, опустошенный, сытый, удовлетворенный, покидает ее тело. Тогда девушка повернулась на спину и, обвив руками его шею, закрыла глаза.

Дан лежал на Нике и смотрел, как слезы медленно стекают из-под ее длинных ресниц. Он поцелуями стирал эту соленую влагу. Ему не надо было погружаться в сознание девушки, чтобы прочесть ее мысли. Он знал это и так. Дан тихо вздохнул. Его мертвое  сердце не было каменным, ему приходилось сдерживать свои чувства, чтобы их не заметила Ника. Когда-нибудь позже, он позволит своему сердцу истекать кровью от отчаяния и безысходности, он обернет Никины слезы в месть тем, кто установил жесткие правила, а потом уйдет и сам. Но пока он не имел на это право.

– Поспи, моя девочка, – шепнул Дан. – Отдохни немного рядом со мной, а я посторожу твой сон.

Дан слегка дунул Нике на лоб. Лицо девушки засветилось спокойствием, дыхание выровнялось, она уснула.

Аэдан осторожно укрыл ее одеялом, а сам встал и подошел к окну. Небо на востоке уже начало светлеть. Еще немного, и над горизонтом появятся первые лучи солнца, теперь для него неопасного. Последнего солнца в жизни спящей девушки, как-то незаметно ставшей ему настолько близкой, что он понял это только в истекшую ночь. А это и было самым болезненным. Больше ничего у них, кроме этой ночи, не будет.
Дан прикрыл окно, опустил ставни и вернулся в постель. Ему тоже надо было немного поспать.

21

Дан открыл глаза от чувства, что кто-то в упор смотрит на него. Темная фигура вышла из тени. Дан, отгоняя сон, прищурился.

– Приветствую тебя, Аэдан Шиен, – голос незваного гостя был низким, глубоким, исполненным скрытой силы.

– Привет и тебе, – отозвался Дан и попытался проникнуть в разум гостя, но натолкнулся лишь на сплошную стену, слишком чуждую и непонятную.
Незнакомец улыбнулся.

– Мое имя Эль-Динг Ка;йдинор А;эллэ, и я Магистр одного из нездешних орденов.
– Спасибо, что представился, – буркнул Дан, пытаясь понять, из какого ада появился пришелец.

– У нас мало времени на пререкания, Аэдан. Поэтому я предпочитаю перейти к делу.
Дан покосился на крепко спящую Нику и осторожно, чтобы не разбудить ее, вылез из-под одеяла. Магистр равнодушно пробежал глазами по нагому телу Дана, с улыбкой отмечая нарочитую светящуюся прозрачность кожи и чуть виднеющиеся клыки.

Дан натянул штаны и начал в свою очередь разглядывать Магистра. Высокий, черноволосый, с небольшой бородкой и тонкими усиками, изящный, с телосложением, похожим на его собственное. С одной лишь разницей. Весь он был буквально пропитан силой, совершенно несвойственный силам земли и силам, которыми повелевали вампиры.

– Ты нужен мне, Аэдан Шиен. Нужен в том мире, откуда я, – без обиняков сообщил Магистр.
– Ни много ни мало, – криво усмехнулся Дан. – А что я буду с этого иметь?

– Что ж, хороший вопрос, – Магистр показал ровные белые зубы. – А иметь ты будешь вот что.

Он показал рукой в сторону спящей девушки.

– Я могу спасти ее. Я могу забрать вас обоих в свой мир. Я предлагаю тебе союз, власть и жизнь твоей женщины.

– Просто великолепно, – протянул Дан. – И чем я обязан всем этим благам?
– Ничем, – пожал плечами Магистр. – Я часто путешествую по мирам, иногда забираю в свою вселенную наиболее интересных людей.

– У тебя там зоопарк что ли?

– Ну зачем же так... Зоопарк… У меня есть друзья и союзники. Мы партнеры и помогаем друг другу. Ты интересен мне, Дан Шиен. Я видел всю твою жизнь и не хочу, чтобы такая сила, как у тебя, пропала втуне на этой планете. Поверь, у нас намного интересней.

– Я не ищу власти, Эль-Динг Кайдинор, или как там тебя. Я всю жизнь старался  ее избежать.

– Я в курсе, – Магистр кивнул головой. – Но в моем мире ты сможешь, к примеру, создать клан вампиров и жить по правилам, которые ты сам установишь, по разумным правилам. Начать все с нуля, если хочешь.

– А тебе-то какая выгода во всем этом?

– Твоя сила, Аэдан. Твои способности вампира. Это новое в нашем мире. И я очень хочу приобрести в твоем лице если не друга, то хотя бы союзника.

– Личного убийцу? – бесстрастно уточнил Дан.
– Совсем нет. Просто партнера-вампира.

Магистр подошел к спящей девушке и склонился над ней.

– Зов Ночи… Так вы это называете. Он в ней, затаился пока, сдерживаемый твоей силой. Но он вернется. Тебе не удастся спасти ее от мучений на алтаре. Не надейся. Ей будет очень страшно умирать. Больно и страшно. Даже от твоей руки. Долгая агония, Аэдан Шиен… Долгая и бесконечная, вот что ожидает эту девушку.

– Ты мне сейчас что угодно готов наговорить, лишь бы я согласился.
Магистр вздохнул и развел в стороны руки.

– Дан… Я, конечно, не могу настаивать и заставлять. Я тебе предлагаю шанс… Шанс уйти вдвоем с ней. Живыми. В моем мире у вас будет будущее, такое, какое вы оба себе построите. Здесь у вас будущего нет. Ее ждет страшная смерть. Тебя – бесконечное чувство вины, удвоенное еще и этой смертью. Решать тебе. Только решай скорее, остается совсем немного времени. Солнце клонится к закату. Скоро все вампиры проснутся, а смертные слуги уже готовятся к ритуалу.

Дан молчал. Все, о чем говорил Магистр, было истинной правдой. Будущего у них нет. А он дает шанс. Просто поверить ему на слово Дан не мог, но, попав в тот мир и оценив обстановку, можно будет поторговаться  и даже повоевать.

– Положим, я приму твое приглашение… Как ты себе мыслишь наше спасение?
Магистр повернулся к Дану. Его взгляд ничего не выражал.

– Все не так просто, Дан Шиен. Нам придется кое-что сделать.
Магистр держал в руках большой широкий бокал, наполовину заполненный красной жидкостью.

– Разбуди девушку, Дан.
– Зачем? Что ты собираешься делать? – Дан нахмурился.

– Я не смогу ее так просто перенести в свой мир. Это особое место. А она человек. Вампир проникнет туда без проблем, а вот смертная, живая... увы… Ей не пройти через портал.
– Твое предложение?

Магистр внимательно следил за Даном.
– Я могу сделать ее нечеловеком.

– Что это значит?

– В этом бокале, Дан, кровь животного. Сейчас ты добавишь туда свою кровь, и девушка выпьет этот коктейль. К моменту ритуала она будет готова, и я открою вам обоим портал. Все будет выглядеть для остальных как вышедшая из-под контроля сила. Ритуал завершится. Ведь фактически будут принесены четыре жертвы вместо двух. Девушка, ты, ваш король и зверь. Точнее, черная пантера, что живет в клетке во дворе твоего замка.

– И кем же Вероника станет? Пантерой? Ты издеваешься... Лучше пусть умрет.

– Она выпьет и твою кровь тоже. Она станет оборотнем. Она будет менять облик. Кровь зверя, вампира и моя магия. Вы сможете жить вместе, но связанные кровными узами, более крепкими, чем теперешняя энергетическая связь.

– Ты хочешь сказать, что я получу власть в другом мире и жену-пантеру в придачу? – Дан смотрел в глаза Магистру.

– Что-то похожее, – кивнул он.
– Я согласен, – сообщил Дан.

– Я и не сомневался, – неожиданно тепло улыбнулся Магистр.

Оба они шагнули к постели. Дан склонился к Нике и ласково погладил ее по щеке. Та во сне зажмурилась, потянулась и раскрыла глаза. Губы ее растянулись в улыбке, которая вдруг исчезла, как только девушка заметила незнакомца.

– Успокойся, это друг, – Дан нежно приподнял девушку и поцеловал.
Магистр поклонился.

– Я тебе сейчас дам питье в бокале. Ты должна все выпить до капли. Залпом, – Дан ободряюще улыбнулся девушке.  – Верь мне и ни о чем не спрашивай. У нас мало времени. Позже я тебе все объясню.

Ника непонимающе подняла брови, но согласно кивнула. Магистр протянул Дану бокал. Тот взял со стола нож для фруктов и провел лезвием по своему запястью. Кровь ручьем хлынула в подставленный бокал. Когда он наполнился целиком, Дан взглядом остановил кровь. Магистр встряхнул бокал, перемешивая и, прошептав над ним что-то, протянул девушке.

– Нет! – в ужасе отшатнулась она.

Зрачки ее расширились. Она дрожала. Магистр выжидающе посмотрел на Дана. Вампир опустился на колени у постели девушки и, взяв ее за руки, заглянул в глаза.

– Вероника, пожалуйста, доверься мне, девочка. Выпей кровь. Это поможет нам спастись.
– Что со мной будет, Дан? – слезы навернулись ей на глаза, она задрожала.

– Я не знаю, – честно признался Дан. – Но ты не умрешь. Пожалуйста, выпей.
Ника замерла на мгновение. Она никогда не слышала, чтобы Дан говорил таким голосом. Это пугало, хотя, казалось, напугаться сильнее, чем она уже была напугана, невозможно.

– Верь мне. Выпей, – терпеливо повторял Дан.
– Хорошо. Я верю тебе, – Никин голос дрожал, руки тряслись. – Все равно со мной уже все кончено…

Она протянула руку к бокалу. Магистр осторожно передал его ей. Дан придерживал руки девушки, чтобы она не расплескала драгоценное содержимое. Ника в последний раз посмотрела на Дана. Тот улыбнулся ей, успокаивая, поддерживая. Девушка вздохнула и прижалась губами к краю бокала. Магистр поднял руку и сделал пальцами какой-то знак, приговаривая на непонятном языке.

Ника отдала пустой бокал Дану и откинулась на подушки, облизывая губы. Дан склонился над ней и глубоко поцеловал.

– Странно, кровь на вкус должна быть солоноватой и железистой. А у этого напитка привкус фруктов, – задумчиво произнесла  девушка.

– Я изменил вкус, – сообщил Магистр.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила Ника.
– Не за что.

Магистр завернулся в темный плащ.
– Аэдан, пусть она спит до ритуала. Да и ты отдохни… Прощайте.
С этими словами Магистр исчез в появившемся из ниоткуда тумане.

Дан разделся и снова лег. Ника прижалась к нему и устроила голову у него на плече.
– У нас появился шанс?
– Да, маленькая, только я не знаю, какую цену придется за это заплатить.

– Надеюсь, не слишком высокую… Дан, усыпи меня, а то я боюсь не уснуть… Слишком уж возбуждающе подействовал этот ваш кровавый коктейль.

Дан поцеловал девушку, и та смежила веки. Вампир в который раз за этот день дал себе команду уснуть.

22

Джен шагнула к двери. Этот ритуал она повторяла чуть ли не каждый час. Повторяла скорее по привычке, чем с надеждой, что дверь каким-то чудом откроется.

Но в этот раз все изменилась. Тяжелая дверь легко поддалась и распахнулась во всю ширь.
– Сергей! – завопила что было мочи Джен. – Они отперли дверь!

– Неужели? – не поверил Сергей и соскочил с дивана, на котором лениво валялся с тех самых пор, как они оба пришли  в себя в этом странном месте.

Они осторожно выглянули за дверь. Перед ними расстилался длинный коридор, освещенный встроенными в потолок светильниками. Сергей и Дженни переглянулись и одновременно шагнули из комнаты.

Они достаточно долго кружили по лабиринту коридоров замка, ища выход или хотя бы лестницу. То, что они оказались именно в замке, они поняли, как только очнулись. Им стоило лишь выглянуть в окно и обозреть окрестности.

Сергей указал вперед, там виднелось что-то похожее на арку, окрашенную в багряные цвета заката. Это был балкон, с которого вели вниз широкие каменные ступени.

Замок будто вымер. Пока Сергей и Джен бродили по коридорам, они не встретили ни одного человека. Начинающаяся прямо перед ступенями поляна так же была абсолютно пуста. Только в центре бил высокий фонтан, подсвеченный разноцветными огоньками.

– Гляди, – Сергей показал рукой вдаль. – Сполохи.
– Идем смотреть?
– А что еще делать?

Вскоре пропавшие обитатели замка нашлись. У подножья холма, на котором стоял замок, собралась целая толпа. Вверх поднимался дым разожженных в определенном порядке костров. Сергей взял Джен за руку и начал продираться сквозь толпу.

Взору ошарашенной девушки предстала странная конструкция из высоких столбов и камней, живо напомнившая ей Стоунхендж. Это строение явно приходилось родственником своему известному собрату. И выглядело таким же древним, пришедшим из немыслимой глубины веков.
Между двумя самыми высокими столбами-колоннами возвышался каменный трон, сидение которого было покрыто кроваво-алым бархатом, на котором отражались всполохи костров, вызывая какой-то неземной перелив материи. На троне сидел седовласый человек в золотой короне. По обе руки его стояли высокие воины в странной одежде, точно из исторических фильмов, при мечах, но без доспехов. Голову одного из них, стоящего по правую руку, венчал тонкий серебристый обруч. Что-то было знакомое в его облике. Джен шагнула ближе, пригляделась и ахнула. Это был никто иной как Аэдан Шиен, но вот выглядел он ни дать ни взять наследником королевского престола.

Толпа, окружавшая трон, молчала. Похоже было, они только что выслушали какое-то обращение.

Откуда-то сзади раздалась дробь барабанов. Сидящий на троне старец поднялся и, опершись на длинный посох, пошел куда-то за трон. Дан Шиен и второй человек медленно последовали за ним. Толпа выждала несколько мгновений и, услышав, как барабанная дробь сменила ритм, ускоряясь, двинулась за предводителями и подхватила вместе с собой Джен с Сергеем. Они ухватились друг за друга, чтобы не потеряться.

В нескольких метрах от трона возвышался слепяще-белый алтарь. Был ли это мрамор или какой-то другой камень, Джен со своего места определить не могла. Толпа встала ровным полукругом, будто после тщательных репетиций. Джен с Сергеем оказались прямо в центре полукруга, напротив алтаря.

В изголовье встал старец. Дан Шиен оказался справа, а второй слева от широкого плоского камня. Барабанный бой смолк. С противоположной стороны показалась небольшая процессия с факелами. Впереди шла высокая темноволосая женщина с распущенными волосами в длинном красном платье. Следом шла еще одна в белом. Замыкала шествие женщина в черном. Они остановились в нескольких шагах от алтаря. Женщины воткнули перед собой факелы. Та, что стояла посередине, обвела присутствующих взглядом и пошла в одиночестве к алтарю. Аэдан Шиен шагнул к ней, протянул руку.

Джен узнала Нику. У нее не хватило слов, чтобы передать охватившие ее эмоции, она лишь дернула Сергея за руку, но тот уже увидел свою бывшую жену. На площадке перед алтарем воцарилась тишина.

Дан Шиен помог Нике подняться по ступенькам, ведущим к каменной плите, и уложил на нее девушку. Две женщины шагнули к ним и привязали руки и ноги Ники к специальным кольцам, вделанным в края плиты.

Старик в короне подошел к ним и, высоко подняв посох, что-то певуче проговорил на неизвестном языке. Ледяной порыв ветра налетел с севера. Где-то вдалеке ударил гром. Лицо Дана преобразилось. Он не был более похож на человека. Мерцающее голубоватое свечение охватило его фигуру.

Только теперь Джен окончательно поверила, что он и в правду не человек. Она осторожно обвела глазами собравшихся. Фигуры других людей, точнее других вампиров, так же светились, но по-разному. У кого-то сияние было больше, у кого-то меньше. Но самые яркие ореолы охватывали Дана, старика и светловолосого вампира, который стоял по левую сторону алтаря.

– Джен? – едва расслышала она голос Сергея. – Что здесь происходит?
– Это вампиры… Все они – вампиры, и мы попали на какой-то ритуал. – Джен испуганно огляделась и прижалась к Сергею.

Внезапно до девушки дошло, что тут происходит и что это за ритуал. Она вскрикнула и зажала рукой рот.

– Они… – голос ее прерывался и дрожал. – Они хотят ее убить, Сергей... Они ее сейчас... на алтаре…. Господи!

Сергей бешеными глазами воззрился на Джен. Он все еще не понимал.
– Крест! Сергей? У тебя есть крест?

– Крест? – тупо переспросил он. – Нет у меня креста. Я как-то не особо религиозный человек. Скорее наоборот.

– Черт! – Джен бросилась к алтарю.

Сергей стоял как вкопанный, потом рванулся за девушкой и попытался ее остановить. Им навстречу шагнула вампирша в красном платье. Воздев руку, она указала ею на Сергея, и тот замер будто наткнувшись на каменную стену. Но Джен все-таки проскочила к алтарю. Она увидела, как в руках Дана что-то блеснуло. Девушка пригляделась – нож, черный обсидиановый ритуальный нож. Что же это? Бред? Сказка? Ночной кошмар? Мысли вихрились в голове Дженни. Разум отказывался принимать то, что видели глаза.

Кто-то придержал ее. Джен делала тщетные попытки вырваться. Но высокий светловолосый вампир схватил ее в тиски объятий, не давая даже шевельнуться.

Седовласый продолжал читать свои заклинания. Ветер вовсю гулял над площадкой. Вампиры затянули какой-то древний речитатив, входя в только им понятный ритм.

Джен, пребывая по-прежнему в руках держащего ее вампира, видела, как Дан Шиен ножом вспорол платье Ники и сорвал его одним движением. Кожа девушки казалась белее камня, на котором она лежала. Ее взгляд был спокоен, глаза лучились каким-то внутренним светом. Дан склонился над ней и нежно поцеловал в лоб, потом в губы, спустился ниже, коснулся легким поцелуем ложбинки между грудей, живота, а затем и курчавого холмика. Потом он поднялся, и в свете костров и факелов сверкнуло лезвие вознесенного ножа…

Внезапно в ногах девушки материализовалась еще одна фигура, словно сотканная из теней. На поводке вновьпришедший держал прекрасную черную пантеру. Кошка изогнула спину, шерсть ее вздыбилась, она оскалилась и зарычала.

Речитатив заклинания достиг наивысшего предела. Человек с пантерой откинул капюшон и оказался мужчиной. Старец буквально поперхнулся словами, увидев, кто перед ним.
Следующие события произошли настолько быстро, что Джен впоследствии с трудом могла их выстроить в нужном порядке.

Человек в капюшоне обменялся с Даном взглядом и спустил зверя с поводка. Пантера прыгнула на обнаженное беззащитное тело Ники. Девушка страшно закричала. В следующее мгновение Дан Шиен ножом распорол горло животного. Кровь хлынула на Нику фонтаном, забрызгивая одежды Дана. Человек в капюшоне произнес какую-то фразу и кровь зверя хлынула еще сильнее.

Старик в короне зашатался и упал, разбив себе голову о ступени алтаря. Вампир, держащий Джен, ослабил хватку, но не отпустил ее руки. Джен и не пыталась вырваться. Она в страхе вцепилась в него сама.

Сергей и вампирша прижались друг к другу, не в силах оторваться от жуткого и завораживающего зрелища. Хор смолк. Только ветер продолжал развивать волосы и одежды присутствующих.

Пантера упала бездыханным трупом на не шевелящуюся и давно переставшую кричать Нику. Дан опустился в ее изголовье на колени и приподнял лицо девушки. Человек в капюшоне сделал что-то, и за ним вдруг возникла непонятная иссиня-черная рябь.

Дан сбросил труп животного с тела Ники и поднял  девушку на руки. Оба они были в крови. Дан обернулся и посмотрел на стоящего рядом с Джен вампира. Они о чем-то безмолвно переговорили. Вампир медленно кивнул. Взгляд Дана остановился на Джен, заставляя ее и без того бешено стучащее сердце ускорить ритм. Аэдан Шиен улыбнулся. Это было прощание, отчетливо поняла Джен.

В следующее мгновение Дан с Никой на руках шагнул в рябь и исчез. Человек в капюшоне взмахнул рукой и тоже пропал. И как только это произошло, удар молнии расколол алтарь надвое, расшвыривая окружавших его живых и немертвых. Портал исчез, напоследок исторгнув из своего нутра алый луч, который слился с сиянием светловолосого вампира, у ног которого сидела Джен. А потом все исчезло…




Джен открыла глаза. Она лежала на кровати в своей комнате. Вечерело. Девушка села в постели. Ну и сон же ей приснился! Прямо приключения в стиле фэнтези. Надо будет рассказать Никки, она любит подобную белиберду.

Джен сунула ноги в тапочки и побрела в коридор. Дверь Никиной комнаты была напротив. Девушка толкнула ее и вошла внутрь. У журнального столика сидел какой-то светловолосый парень. На звук ее шагов он обернулся. Джен замерла. Это был вампир из ее сна. Девушка зажала рукой рот

– Я рад, что ты проснулась, – сказал он и улыбнулся.
Джен ошарашенно смотрела на него. Это был не сон.

– Никки… – наконец, смогла выдавить из себя девушка.

– Не волнуйся за них, Дженни. Они теперь вместе и, надеюсь, счастливы.
Джен молча смотрела на вампира. «А он очень даже ничего», – мелькнула в ее голове шальная мысль.

– Я решил посмотреть мир, узнать получше, как живете вы, люди, и вот решил начать с Америки. Ты мне покажешь, каково это – быть смертным?

Джен машинально кивнула.

– Кстати, меня зовут Кеннет. Можно просто Кен. Дан когда-то был моим братом. Ну и заодно я теперь законный правитель моего народа.

– Король, что ли? – подозрительно осведомилась Джен.
– Ага, – улыбнулся Кеннет.


2003г.