Глава 5. Кого здесь подрехтовать?

В канун Рождества Гриня  метал финский нож в нарисованную мелом на двери  каптёрки кривую мишень. Нож, со свистом рассекая воздух, вонзался в  толстую древесину.   При этом он довольно громко и немузыкально горланил популярную  песенку профессора Лебединского: "Я убью тебя, лодочник". В каптёрке, кроме него, никого не было.  Внезапно дверь отворилась, и в проёме  возникла фигура главного инженера по фамилии Смурной. Нож просвистел в сантиметре от его левого уха, ударился о  кирпичную стену и, жалобно звякнув, напоследок упал на бетонный пол.   Инженер был не из трусливых, но, тем не менее, мгновенно ретировался.
От неожиданности сердечко пропустило удар,  и Смурной забыл цель своего визита. Часто и беспокойно озираясь, чтобы убедится, нет ли поблизости свидетелей, он,  ускоряя шаг,  перешёл на бег.
Опрометью выскочив на улицу и несколько раз судорожно хватив ртом морозного воздуха, Смурной постарался успокоиться и принять свой обычный, подобающий начальству вид, однако сердечко было не на месте. Смурной двинул обратно на кочегарку, спрашивая   всякого встречного: "Что у вас там в раздевалке?".
Внешний вид у него, по-видимому,  оставался опрокинутым, в лице возникла синева. Такое ощущение он испытывал, когда на подлодке перекрывали кислород. Всякий встречный, пожимал плечами и беспомощно разводил руками. Когда же Смурной   в раздражении махал рукой и ,поворачиваясь спиной удалялся, рабочий люд,  глядя ему вслед, выразительно качая головой, крутил пальцем у виска.
Навстречу Смурному попался сменный мастер, который был известен тем, что мог долго говорить непонятно что и неясно о чём. Не то, чтобы он хотел кого-то намеренно запутать или задурить голову, а просто у него была такая манера общения.
Главный инженер  задал мастеру  простой и естественный в данных обстоятельствах вопрос: "Что у вас там?". На что получил достойный ответ: "А это, то что, как грится  вот".
Коллеги, после такой словесной тарабаршины,  терялись, впадали в ступор и зависали. Но Смурной  не растерялся. Пронзительно глянув мастеру в глаза, он сказал: "Ты бы, мастер,  прежде чем с людьми говорить, хрен из-за щеки бы  достал".
Главный инженер был бывший подводник, большой жизнелюб и ходок. Всю прошлую жизнь он провёл на плавбазах, в автономках и,  списавшись на берег,  сначала  заступил на должность сменного мастера, а затем сразу же катапультировавшись в кресло главного инженера,  отрывался, что называется,  по полной.
Он женился на девушке, которая была младше его дочери, а по ночам внезапно наезжал в порт с проверками. Как он сам называл эти ночные визиты – инкогнито.
Приехав в очередной раз с проверкой,  Смурной застал женщин-химиков  за распитием казённого спирта из химической лаборатории и тут же всех уволил. Одна пригрозила, что если он её выгонит с работы  повеситься. На что Смурной не растерялся и предложил ей ещё и местечко поудобнее для этого дела показать. Тогда женщина пошла в  лабораторию и съела там какую-то химическую соль. В больнице ей сделали промывание желудка,  и её пронесло.
С тех пор Смурной прослыл мужиком крутым, суровым и в народе его прозвали Бешеный. Но при виде летящего в него ножа,  Бешеный, что называется,  потерял лицо. Его даже стало по-человечески жалко. Страх сравнял его со всеми.
После долгих метаний в попытке расследовать случившиеся, Бешеный всё-таки нашёл штатного стукача Юрка. Юрок был известен тем, что сначала вползал людям в доверие, а потом строчил на них  докладные. Юрок тут же накатал на Гришу докладную о нападении на главного инженера и отправился за охраной.
Добежав до вахты,   Юрок вызвал группу захвата, а на обратном пути он  заскочил в здание бывшего "Пентагона". Новая администрация переехала в другое место, и «Пентагон» был практически полузаброшен. Приблизительно раз в неделю туда приходил дежурный электрик, в остальное время всё это добро было предоставлено мародёрам. Надыбав кое-что для дома, для семьи он хорошенько всё припрятал и довольный собой вернулся на рабочее место, чтобы  ночью спокойно вынести добро.
Группа захвата прибыла на кочегарку, но  страшного Гриню на месте не нашла.   
Ночью Юрок пришёл в заброшенный дом и, собрав припрятанное уже собрался было уходить, но заметив свет внизу, затихарился. По невероятному совпадению именно в это же время  дежурный электрик обходил своё хозяйство. Увидев открытую дверь, в которую проник Юрок ,он решил, что это непорядок и что все двери надо бы закрыть. Он вызвал начальника охраны, у которого были ключи от всех дверей,  они  вместе обошли  здание и перекрыли все двери.
Юрок в это время сидел тихо, как мышь, думал, что это очередная облава на мародёров.  Таким образом,  Юрок остался совершенно один в металлическом мешке. Сначала он пробовал самостоятельно найти выход, но выход был перекрыт стальной дверью. Потом попытался  найти окно,  окна тоже не оказалось.   Пробовал кричать, но только голос сорвал. В подсобке нашёл кувалду и принялся колотить по металлической обшивке.
Обнаружили его через несколько дней. Юрок неподвижно сидел на бетонном полу, уставившись бессмысленным взором в одну точку. 
Пока группа захвата добиралась до кочегарки,  Гришин дружок  Клёпа  зашёл в бухгалтерию осведомиться на счёт аванса и как бы невзначай спросил у расчётчиц:
-  Слышали новую тему  про Григория Таврического?
-  Нет. А что случилось?  - заинтересовались женщины, изнуренные монотонной работой.
- С ума он совсем сошёл. С ножом на главного инженера прыгнул. Сейчас по порту шарится с кувалдой здоровенной, на людей кидается.
Затем Клёпа подошёл к Грине и сказал, как бы невзначай:
- Слышь, Григорий,  тебя там что-то в бухгалтерию вызывают. Захвати кувалдометор. Им стол какой-то подрехтовать надо.
Взъерошенный  Гриня в телогрейке с перемазанным мазутом лицом и с кувалдой в промасленных руках,  вошёл в бухгалтерию и с порога спросил:
- Ну что, кого здесь подрехтовать?
Женщины, завизжав,  повыскакивали из-за столов и бросились к открытому окну, а одна, самая быстроногая успела выпрыгнуть. Благо этаж был первый. Но так как обута она была в туфли на высоких шпильках, то при приземлении сломала голень.