Жрица Солнца. Часть 2. Большая Медведица. гл. 40-4

40
У Дануты мысли были грустные и тревожные: кого в помощники взять за детьми смотреть? Они ещё маленькие. Могут заболеть без должного присмотра.
Ласку заменить некем. Ласка занималась семьёй. Как и её мать Майа. А она вынуждена заниматься всем. Она вынуждена заниматься делами храма и войска. Пока поможет Джила. Может Вера, бабка Зайоны? Но она её мало знает.

Вечером Джила сообщила Дануте, что беременна.
Данута была рада.
- Коста знает?
- Нет.
- Порадуй его. Надо думать, где вам жить. Хеннан пока при храме будет. А Косте надо ближе к воинам.
Коста стоял в проёме двери:
- День прошёл, хочу доложить о делах.
Они вышли на улицу и воевода коротко отчитался.
- Джила, я иду спать – сказала Данута. – Коста, когда свадьбу будешь делать?
- Твоего слова жду. Когда лучше?
Подошла Джила  и прижалась к Косте.
- Через три дня. Луна почти полная. Погода должна быть хорошая. Жить где будете?
- Я думаю, в казарме отгородим угол.
- Может быстро построить домик?
Джила сказала:
- А можно подземный ход вместо землянки использовать?
Данута призадумалась.
- А что воевода, ход уже не секретный. Враг о нём знал. Лесенку быстро сделаем. Очаг сложим. Там тепло будет. А зима, видно, суровая будет. Пару оттепелей и морозы встанут.
Коста чуть прищурился.
- Да, наверное, это хорошо.
- Вот и ладно.
Она пошла к себе. А влюблённые – в подземный ход.
А ей по-прежнему ничего и никого не хотелось. Не хочется, чтобы её целовали, не хочется мужских рук.
Не может быть человек жив, полон жизни – если не хочет её продолжения, не хочет любви.
Всё потихонечку приходит в норму. Шрамы остаются на месте душевных ран. Ноют на грубость, на очередное горе, но жить позволяют. А у неё, значит, ещё не зажило. Ещё открытая рана.
Ладно, Усява.  До весны тебе жить. Не придёшь ты зимой. Не сможешь!
Как там варяги? Если верить своим чувствам – они дошли, они у себя дома. Какое решение они  примут?  Раньше начала лета не придут. Хорошо бы, чтобы от них пришла помощь войском.
За зиму много что измениться может.
Коста – городок хорошо укреплён. Как брать его весной? А надо.
 И стройка. И еда. И жреческие дела. Как со всем этим справиться? И дети, а Ласки уже не будет рядом.
Она вошла в комнату.
Поднял голову Ростак, посмотрел и снова затих. Данута думала, что он пойдёт в казарму. У него под боком посапывал Гейзер. Данута легла рядом с Рутой. Та сонно потянулась к матери.
Неожиданно с теплом Данута подумала: а ведь он мой дальний родственник. Ей понравилось, что он не ушёл в казарму. Маленькие мирно спали между ними. Ростак уже считался мужчиной. Но Данута  всё-таки держала его за подростка, за того, кого надо охранять. И вот первый раз признала в нём защитника. Да, парень сильно изменился.
Она не заметила как заснула.

Утром в обрядовом зале Главная Жрица торжественно объявила о предстоящей свадьбе старшего воеводы Косты и жрицы Джилы. Народ развеселился. Послышались шутки, поздравления. Коста усмехался, слабо огрызаясь на грубоватые подначки. Джила краснела.
По тому как Коста время от времени взглядывал на свою будущую жену, Данута поняла: знает о беременности Джилы и нервничает. Он был рад, это без сомнения.
- Чего тревожен, воевода? – спросила она.
Тот вздохнул и буркнул:
- Свадьба эта…. Вдруг кольца не подойдут?  Да и родственников своих не могу ни позвать, ни сообщить – зима на дворе. У неё родичей нет. Полу - свадьба получается.
- Не переживай.  Наверстаешь весной. Отпущу тебя в твоё селение.
И без перехода спросила:
- Твой род воинов и кузнецов ведь из под Коста-городка?
- Да. Ниже по реке большое ремесленное и торговое село Молотово. Давно бы городом могло стать, но Коста, а до него его отец, не позволяли ему разрастаться. Людей в свой город забирали. Сжигали постройки. Новый человек или семья только с его разрешения могли построить дом. Не любят его у нас.
Мой отец очень хороший кузнец. Хоть я его старший сын, мог не получить разрешения построить свой дом в нашем селе. А ждать смерти отца, чтобы стать хозяином – не по мне.

Данута отдала распоряжения по поводу свадьбы. Насчёт колец утешать воеводу не стала: от них самих всё зависит. Пусть помучается, попереживает, тогда получится всё как надо.
Она вышла на улицу и поднялась на башенку. Ветер трепал платок и было холодно.
Данута просто стояла. Смотрела в небо. Там неслись облака. Она про себя читала молитву к Большой Медведице о семейном благополучии, о силе рода. Мысли прыгали и сменяли одна другую, не давая сосредоточиться.
Она сбросила платок, вынула заколки из волос и роскошная  золотистая грива рассыпалась по плечам. Солнце выглянуло из-за туч и  волосы заблестели. Она подняла руки вверх и полуприкрыла глаза. Она просто стояла. И сила   вливалась в тело, успокаивая мысли.
Всё будет. Всё ещё будет. И для её людей и для неё.

Данута спустилась вниз. Рута взяла её за руку:
- Мам, что тебе Солнце сказало?
Она была как кукла: меховая рыжая лисья доха с капюшоном, украшенная светлыми и темными деревянными бусинами.
Данута улыбнулась:
- Ты моя красавица….  Вот вырастешь, будет и тебе любимый муж!
Вышла Зайона. Её живот уже стал заметен. За ней следовала бабка Вера.
- Вера, ты что, внучку одну не оставляешь?
- Оставишь её, как же! Опять что-нибудь вытворит!
- Баба! Я уже взрослая!- и пожаловалась Дануте.-  И правда, по пятам за мной ходит!
- Вера, если я попрошу за моими младшими приглядывать, согласишься? А Зайона будет тебе помогать. А то я одна не справлюсь: и жрица, и княгиня и мать. Ласки ведь теперь у меня нет.
Вера прищурилась:
- Ты меня не знаешь. Почему доверяешь?
- Да меня свои предают. Те, кто рядом много лет был. Так что чужие –  иногда надёжнее.
Вера покачала головой.
- Странная ты, хоть и Жрица Солнца.
- Я присмотрю за твоими детьми. А ты мою Зайону поучи. А то меня совсем не слушает.
Рута спросила:
- У неё скоро ребёночек родится?
- Да. Весной.
- У него будет папа? Хеннан?
- Да.
- А наш папа вернётся?
Рута расплакалась.
- Я тоже хочу папу!
Данута замешкалась с ответом. Дети, даже маленькая Рута, поняли и приняли, что отец не вернётся никогда. Они знали, что такое смерть. Видели. На животных и других людях. Первый раз Рута пожаловалась на сиротство. Видимо, без Ласки  ей стало невыносимо плохо.
Вера ласково проворковала:
- Ах ты моя доча-дочушка. А у меня такая зверушка есть, ты такой и не видела. Чудная, не угадаешь кто это. С севера.
Старая  вытерла девочке слёзы. Данута молчала. Рута всхлипывала.
Вера зашептала ей что-то на ухо. На щеках у Руты появилась и пропала знакомая смешливая ямочка. Рута всхлипнула ещё раз. Вера всё шептала. Рута сказала:
- Мама, я посмотрю зверушку?
- Да, да. Мне потом расскажешь и покажешь.
Вера серьёзно сказала:
- Это как зверушка и мы решим. Вдруг она застесняется?
Рута озабоченно взяла старую за руку:
- Пошли.
И две заговорщицы удалились. Данута устало вздохнула.   Да, Ласку сложно заменить. Может и не кем. Но жить надо. И ей надо больше быть с детьми.

Прошла неделя. Десятка, ушедшая с Лаской, должна быть уже недалеко от дома. Данута беспокоилась, так как оттепель кончилась и снова подморозило. Правда, снег не выпадал. Она молила Большую Медведицу  о хорошей погоде. Такая,  как сейчас – хорошая. Дорога подмёрзла, но не очень холодно. Лошади должны выдержать.
Отряд вернулся до срока. Все были целы: и люди и лошади, только усталые очень.
Командир десятки доложил: их встретил Лешук на середине пути. Уговорил их оставить ему ещё двух лошадей. Обратно шли так быстро, как выдерживали лошади. Ночевали не как в предыдущих походах -  в сёлах. Лошади стояли в сараях, хорошо ели, хорошо отдыхали, потому не заболели. Поэтому они вернулись раньше, да и дорога была хорошей.
Свадьбу Косты и Джилы отложили на два дня. Это было возможно, так как шли хорошие дни для праздника, а Данута хотела совместить свадьбу и праздник завершения войны. До весны будет тихо. Она это чувствовала и знала.
Ночью прошел снег и покрыл всю землю ровным белым ковром. Утром выглянуло Солнце. Сразу посветлело и похорошело.
Гостей не было и не будет до весны. Свободные от службы воины помогали жрецам готовить угощение. Обряд решили провести на улице. Во дворе установили походный алтарь. Воины принесли с кухни три  котла: с мясной похлёбкой, с медовой брагой, с ягодным отваром. Жрицы выкладывали хлеб на ткани, растянутые на снегу вдоль стены. Данута сделала сладкие медовые хлебцы с начинкой. В мисочках стояли чуть распаренные ягоды. Грибы с приправами завернули в блины. Вяленное и подкопченное мясо нарезали  ломтиками. Восточных сладостей было немного - остатки от встречи с восточными купцами во время похода на Слободу, и мёд.
Стол при их военной  жизни у них получился роскошный. Так подумала Данута.
А Зайона, играя у костра с Рутой, думала:
- Хорошая свадьба. Добрая. Молодые любят друг друга. А вот стол – не воеводский. Бедный. Другие князья уж награбились бы до сладостной мести и до роскоши: всё подчистую выгребли бы  с подвластных селений, но себя и своих ближайших по новой озолотили бы!
Медведица! Прячешь душу не звериную под шкурой.
 
Данута в который раз подумала: хорошее дело торговля! У нас плохо растёт хлебное зерно. А на юге хорошо. Они раньше покупали зерно, а сейчас большую часть взяли силой у селян, поэтому хлеб, блины, похлёбки у них были.

Наконец жрицы вывели нарядную Джилу. Она была в золотых серьгах с бледно голубыми прозрачными камнями, купленными ей Данутой  на севере. Прическу Данута  сделала ей сама.
Пепельные волосы были чисто вымыты, подняты и связаны над самой макушкой красивой белой лентой, завезённой с востока. Ещё мокрые, на восточный же манер, их заплели в мелкие косички как можно туже. Большинство, когда высохли, расплели. И эту пышную охапку, с выделяющимися не расплетёнными тоненькими полосками, завязали почти вертикально. Длинные волосы прядями, перемежаясь с белой лентой, свешивались по бокам и затылку до плеч. А надо лбом блестела красивая крохотная золотая заколка, подарок Дануты на свадьбу.
Джила умело подвела глаза, брови, подкрасила клюквой губы.
Меховая беличья шуба, подарок Косты, который купил её своей сестре на севере, а теперь подарил любимой, была рыже-серой. Меховые ичиги на ногах из шкуры зубра, опушенные его шейной гривой, перетянутые у щиколоток, выделяли маленькую изящную ступню.
Джила была красива и счастлива. Она просто вся светилась. Ей не верилось, что всё это происходит с ней. Нежный румянец смущения и радости красил щёки.
Пришёл Коста в сопровождении своих воинов. Он был одет проще. Хорошо, добротно, но строго. В конце концов - он воевода, он должен быть значителен, а красота – это забота женщин.
Но Данута знала, что у него просто не нашлось ничего понаряднее. И взять сейчас было неоткуда. Воины прибарахлились в походе для себя и своих родных, но дарить пока было некому и они предложили своему воеводе выбрать, что понравится. Коста отказался от предложенного. Не подошло, не понравилось, а может - просто не захотел.
Он тоже волновался.
Жрицы подвели к нему Джилу. Встали вокруг них и алтаря по овалу. Ольха вынесла блюдо с кольцами. Встряхнула его.
Первой подошла Джила. Пересыпала кольца пальцами, зажмурилась и взяла одно. Вернулась к Косте, взяла за левую руку. Все затаили дыхание. Кольцо слишком свободно зашло на безымянный палец, но хорошо село на средний. Все вздохнули с облегчением.
Очередь Косты. Он перебрал несколько колец, что-то прикидывая. Наконец взял одно. Вернулся к Джиле и взял её за правую руку. Кольцо прочно оделось на средний па¬лец.
Все загомонили, засмеялись. Застучал ритм, жрецы двинулись в ритуальном танце.
Скоро всё смешалось: люди ели, пили, танцевали, гомонили. Ближе к вечеру устроили соревнование.
Первый раз - конное. Воины соревновалось  в скорости своих коней на длину одного круга, в стрельбе с коня и в метании топора. Победили Яхрим, Тигель и Кержак.
Потом боролись без оружия. Победил увалень  Слабак. Помятый десятник Кержак беззлобно поругивался: научил на свою голову – сильнее командира стали! Потом стреляли из лука. Победил, без участия Тигеля, Шесток.
Тигель, как общепризнанный стрелок, устроил представление: стрелял из лука на скаку из под живота коня и стоя на спине в очень маленькие цели-монетки. И попадал!
Яхрим  на своём Рыжем  на бешеной скорости поднимал с земли шапку, пролезал под животом  коня, прыгал с дерева в седло и ещё много чего вытворял. Его Рыжий после каждого приёма кланялся толпе.
Воины были в восторге. Данута толком  и не понимала, как у Тигеля и Яхрима это получается.
Коста не участвовал. Пусть воины покажут мастерство.
Для жилья молодожёнам оборудовали землянку из бывшего тайного схрона. Успели добыть ещё слабо замёрзшую глину и сложили каменно - глиняный очаг. Сделали дымоход, поставили лежак, выход расширили и  сделали ступеньки. Темновато, тесновато, зато тепло и уединённо. В их условиях это было очень неплохо.

Свадьба удалась на славу. Люди расслабились. Все знали – зима идёт. Передышка.
Начинались морозы. В одну из ночей повалил снег и к утру  всё было покрыто толстым слоем.
Всё, подумала Данута, никто не пройдёт, даже если захочет. Одинокий охотник по звериным тропам может и доберётся, но не военный отряд.
Они, как и всё поселения, были отрезаны друг от друга до весны. Активная жизнь поддерживалась только в крупных городах и посёлках вокруг них. Там  хватало людей на расчистку дорог от села к селу и на небольшие торжища. Торговля в них не прерывалась никогда.
Поздняя осень и  зима были временем  свадеб, внутриродового общения в родных сёлах. Люди отдыхали. Женщины шили одежду, украшали жилища. Мужчины мастерили, шили обувь.
Некоторые охотились. За пределами сёл ходили на широких снегоступах, подбитых мехом. Они скользили только в одну сторону.

Воины Главной Жрицы  несли охрану, зорко оглядывая снежную равнину вокруг храма: не появятся ли необычные следы?  Ходили в лес, опасаясь вражеских разведчиков. Совершенствовались в езде верхом и владении оружием. И занимались хозяйственными делами.
Жрецы молились, делали жреческие принадлежности. Кормили воинов.  Не пировали, но запасов должно было хватить до весны. И даже молоко было.
Главная Жрица занималась всем  понемногу. И очень много  - детьми. Боялась болезни от недогляда. И учила их некоторым жреческим  приёмам  по защите от колдовства, лечению. Ей очень помогала Вера.
И она много думала. Благо спокойное время позволяло.
Думала, как достать Усяву. Силилась просчитать  силу и удачу. Он ведь тоже ждёт и думает.  А может и действует! Может новых союзников ищет?
И что происходит у лешуков? Как живётся Ласке? Хоть бы её, Главной Жрицы предсказание, не сбылось.
И как там варяги? Вроде дошли до своих. И что решили? Раньше начала лета их не дождаться.

41

Весна наступала медленно. Снег оседал, уплотнялся, но никак не мог растаять. Дни стояли пасмурные, сырые.
Зайона разродилась в срок крепким мальчиком. Хеннан раздувался от гордости.
Данута устроила небольшой праздник, ибо это был первый новорождённый после гибели Города.
А на следующий день засветило Солнце. Снег стал стремительно таять. Побежала талая вода, взбухли реки, ломая лёд.
За неделю земля очистилась. Но было очень сыро, дороги были вязкими.
Данута стала нервничать. Надо было принимать решение о войне.
Должен был придти гонец от Лешука. Вот только придёт ли? Как там  дела?
Она собрала малый военный совет с Костой,  Кейстой,  Кержаком,  Хеннаном, Ольхой,  Схроном.. Попросила их высказаться.
Мнения разделились.
Тогда Главная Жрица сказала:
- Усява  готовится. Знаю. Чувствую.
Пойдёт походом сюда. Дальше – во мраке. Когда, где, с кем  и сколько?
Я предполагаю, что он придёт скоро, земля ещё не просохнет. Это значит – в ближайшие дни. По реке. Потому что реки вскрылись и по ним можно плыть в больших лодках. Вода бурная и холодная, но плыть можно. И лодок у него много.
А земля просохнет недели через две-три. По земле идти сейчас – застудить и обессилить  войско. Половина больных будет и они уже не воины. Да и медленно.
Он зиму готовился. Так что вышел вчера или даже позавчера.
- У него есть викинговые  парусные  лодии. Несколько морских тяжёлых и штук шесть более лёгких. Так что против течения под парусом и веслами идти может. –  Это сказал Коста.
И добавил:
- Я согласен. Придёт по реке. И тоже думаю, что выступил уже.
Нам  что делать? Ждать или идти встречать?
Данута помедлила, потом ответила:
- Считаю, что надо разделиться. Половина воинов верхом должна идти  на Коста-городок. Половина – остаться здесь.
Что скажете?
Коста покрутил головой.
- Рискованно. На  лодиях он человек триста может привести. Еще может по суше небольшой верховой отряд привести. Он всегда запасной вариант держит – для отступления. Но может его и для неожиданного нападения использовать. И может он где в селах держит ещё с осени небольшие отряды и сейчас ему их только собрать вместе?
Мы ведь тоже медленнее обычного пойдём. А переправы? Броды сейчас под водой. Вода бурная и холодная – как переправимся? И лошадей у нас теперь меньше, не на всех воинов.
Если разделимся – останется здесь сто пятьдесят воинов. Врагов может быть намного больше. Рискованно.
Кержак согласился с Костой:
- Да, рискованно. Мы не знаем, сколько у него воинов. Может ему и не удалось за зиму собрать подкрепление. Он много проигрывал прошлым  годом. Мало кто захочет ему помогать, потому что побояться. Но мы этого не знаем – значит, надо рассчитывать на худший расклад.
Может и можно разделиться.  Может малочисленная охрана Коста-городка не устоит – но ведь и наш отряд маловат будет и без огненной жижы! Но как мы доберёмся туда? Очень трудно!
- Если разрушать Коста-городок, то жители станут обороняться, а их много. Воины могут не справиться. – Это сказал Кейста. И добавил:
- Но я думаю – он не смог, наверняка не смог собрать большое войско за зиму. Надо брать Коста-городок. Здесь – отобьются. В крайнем случае – за стенами храма. И лешуки, я думаю, из Выдры не гонца пришлют, а военный отряд. Как договаривались. Надо думать, как переправиться.
Данута вздохнула:
- Это если там  всё идёт как мы задумали. А если всё-таки нет?
Остальные высказались за поход.
Коста подумал ещё немного и сдался:
- Рискуем.. Пойдём – рискуем. А останемся – удачу упустим.. Вдруг Усява снова отсюда сбежит после боя – а мы его там встретим! Не такой он умный всё предусмотреть!
Кто пойдёт?
- Ты Коста. Ты оттуда родом  и там служил. Ты лучше других всё там  знаешь. С тобой пойдёт Хеннан, как жрец, для проверки дел в Междуречинском  храме и двух бывших помощников поваров тебе дам – Варну и Лёху. Они ведь не только помощники повара, что пригодится для праздника, но и жрецы. И неплохие. Обряды знают. В травах понимают и в снятии порчи.  А в Междуречинском  храме могут быть неожиданности и сопротивление. Там старшая  жрица Ульяна. Она хотела стать Главной Жрицей. От лешуков пойдёт Схима.
Там  где-то Гедим, внебрачный сын князя Коспы. Непризнанный племянник Усявы.
Перед холодами приходил гонец от его бабки. Она сообщила, что он пробыл у неё несколько дней и ушёл назад, в Коста-городок. Она подтвердила всё, что я ему рассказала. Что собирался делать – она не знает. И ещё – родня признала его полноправным  родичем, князем.
Со мной останутся Кейста, Кержак и Схрон с Димой от лешуков.
На помощь лешуков я бы не рассчитывала. Придут – хорошо. А если нет?
Дня на сборы хватит?
Схорн, за тобой дорога, эта мокрая дорога. Скорость и привалы, чтобы могли отдохнуть. И переправы: реки бурные. Что скажешь?
Схрон некоторое молчал. Видно было, что он колеблется.
- Есть один верёвочный мост через Длинную реку. Удивительно, но это рядом с Коста – городком.
Верхом дойдём до переправы, а на том берегу – пешие будем воевать. И мне придётся идти. Это родовая тайна.
Мост – узенькая полоска из перекладин, сплетенных вместе верёвкой. Натягивается по двум верёвкам. Верёвки крепятся на двух толстых деревьях на противоположных берегах. Верёвки надо перебросить с берега на берег. Берег там обрывистый с двух сторон и река сужается. Нужен сильный арбалет. Рукой не добросить. И нужен наш человек на другом берегу, чтобы словил и привязал к дереву.
Коста сказал:
- Знаю, где это. Сам не раз думал там верёвочную переправу сделать, да не получилось.
Все явно повеселели. Все поверили в удачу. А Данута неожиданно засомневалась, но тем не менее сказала:
- Ну вот и решили. Вечером доложите. Схрон, пойдешь в поход, а здесь останутся Дима и Схима.

Вечером снова собрались.
Схрон доложил о предполагаемой дороге. Кроме переправы на Длинной реке были еще переправы на реках поменьше. И все реки были в разливах. Дорога удлинялась.
Решили ночевать в сёлах, чтобы дать лучший отдых лошадям и людям, а днём идти как можно быстрее. И переправляться в городках и сёлах: там есть лодки и люди. Они  могут быстро перевезти лошадей и людей. И всё равно, получалось, что идти будут 10 дней. За это время соглядатаи через лешуков успеют предупредить Усяву.
  Данута призадумалась. Молчавшая до этого Ольха сказала:
- Я плохо понимаю в военных делах. Но понимаю в жреческих. Жрица Солнца, Главная Жрица – если боги с тобой – то они лишат Усяву разума.  Если он уже вышел, то тот, кто пошлёт к нему гонца – пошлёт  его в Коста – городок. Там его не застанет. Пошлют другого в догонку, если знают куда. Он ведь тайно идёт. Ему на середине дороги решать придётся, что делать. А Междуречинский  храм  ему плохой помощник. Ульяна стара стала и осторожна поневоле. Последние новости были – болела она. Может нового Старшего жреца в храме уже избрали или вот-вот придётся избирать.
Я верю, что боги тебя не оставят.
Хорош ли, плох ли твой план – а его можно делать.
Данута глубоко вздохнула. В очередной раз подумала, что ей с Ольхой повезло: преданна и разумна.
- Последний раз спрашиваю: идём походом  на Коста – городок?
Все сказали: да.

Позвали командиров десяток: они должны были предложить что-нибудь после обсуждения со своими людьми.
Это было необычно. Многие это считали неправильным - с рядовыми воинами князья никогда не советовались. Но все с удовольствием  принимали участие в обсуждениях.
Данута понимала опасность передачи власти рядовым: привыкнут, что с их мнением считаются, и начнут обижаться и не подчиняться. А в войске важно единоначалие и безусловное выполнение приказов.
Но в силу сложившихся обстоятельств, ей сверх важно было понимание воинов за что они воюют, их сознательное соучастие. Это укрепляло их веру в неё. И это поддерживало её веру в них. Тогда она могла использовать их веру со спокойной совестью на свои дела, на их общие дела. Ведь она пока ещё не научилась использовать веру на обман, под  другие цели, так как это делали колдуны.
Вера – это сила. За ней всегда охотились колдуны.
И слепая вера – это жуткая сила. Она  всегда - против богов и людей.
Кроме того, они ведь были уроженцами разных мест и могли рассказать что-нибудь новенькое даже для лешуков о своих землях и людях, а это было очень важно при планировании похода.

На рассвете, Коста с 10-ю десятками верхом, с десятью гружёными снаряжением  лошадьми вышел в поход на Коста-городок.
Данута проводила войско. Было холодно и ветрено. Она сошла с башенки на двор. Стало как-то пусто и внутри и снаружи. Как-то мало людей. Подползал страх.
Данута усмехнулась: значит - Усява уже в пути. Он почувствовал что-то и похоже - рад. Ну что ж, выбор сделан и он выполняется. А её воины стоят пятерых твоих Усява.
Подошёл Кейста.
- Я послал разведчиков вдоль Свилочи. Будут наблюдать с деревьев. Как думаешь, могут зайти вглубь земли, нам  за спину,  вверх по ручьям?
- Вряд ли. Очень быстрое течение. А вот высадиться и пешком зайти, в том числе легкие берестовые лодки пронести – смогут. И лёгкие лодки могут их ждать в схронах.
Нутром  чую, есть где-то ещё схрон. И отцовых берестовых лодок так и не нашли. Может сгорели, а может враг забрал.
- Не пропустим. У нас теперь лешуковская маскировка, всю зиму делали. И схроны новые на деревьях установили по всей округе. Не пройдут незамеченными. Схрон тоже не зря своё имя носит – лучший  маскировшик наших людей учил!
- Следи, Кейста.  Со дня на день появятся.
Храм затаился. Лошадей выводили только во внутренний двор рядом с казармой. Смена воинов на дежурства уходила только в темноте. По хозяйственным делам  за пределами храма ходили  не менее 10 воинов.
Вроде со стороны ничего особенного не заметно, и даже то, что части  воинов нет – не сразу поймёшь.
Вечером  пришли трое лешуков из рода Схимы и попросили работы. Данута попросила их подождать.
Схима задрал нос и хвастался: мой род выбор сделал, иначе не пришли бы.

Поползли дни.
Данута нервничала. Мучали страхи.  А если Усява тоже пошел по земле? Тогда у них с Костой одна дорога и они неизбежно встретятся.
Данута многого не знала. Её дар предвидения был не безграничен.

42
Усява  успел собрать войско до холодов. Не успели подойти только лешуки. Здесь Главная Жрица его опередила. И из-за отсутствия лешуков он не пошёл на храм. Осторожность пересилила. Но потом, когда лешуки по первому снегу принесли вести о событиях в Выдре, он не стал распускать войско, а оставил его на месте сбора. Где силой, где подкупом  разместил на зиму своих людей в окрестных сёлах. И он правильно рассчитал: Данута не успела узнать об этом, потому что  началась зима и все сообщения были прерваны. А в течение зимы несколько гонцов добрались до него с сообщениями  о делах у лешуков, о делах в Липовом  храме. И он знал, что Лешуку и Главной Жрице не известно место сбора его войска.
Он знал: лешуки ему не помогут воинами, только разведкой и гонцами. Его войско ждало его в двух днях пути от убитого им  Города.
Он плыл на одной из пяти парусных лодий. У четырёх на буксире была вёсельная лодия поменьше и без людей. На каждой парусной лодии было по двадцать  воинов-гребцов. Плыли с рассвета до заката.
С начало он плыл вниз по течению Длинной реки по бурной и быстрой воде и к середине второго дня достиг устья Сестры-реки. Воины пока отдыхали.
Здесь он взял на борт проводника из местных и они под парусом и веслами пошли против течения. Река петляла, но общее направление было на северо – запад. Ветер устойчиво дул с юга, так что парус помогал. И лодии были без груза, легкие.
В каждом  крупном селении он нанимал гребцов до следующего крупного селения. И выжимал из них все соки, давая дополнительный отдых своим гребцам. Он не торговался и, против своего обыкновения, денег не жалел. О, эта стерва научила его быстроте движения. Он больше не ошибётся.
Их уже ждали на небольших пристанях: интересно ведь, кто так небывало рано плывёт и куда?
Приставали,  выгружали селян, брали новых. Селяне думали поторговать, а предлагали работу. Мужчины соглашались. Измочаленные, но с деньгами, довольные, они поздним вечером сходили при остановке на ночь в следующем селе.
И никто не пошёл сам  и не послал гонца к Жрице Солнца. Хотя все догадывались, куда плывёт Усява! Да и не опередить гонцу не лешуку лодии. Да и интересно, чья возьмёт на этот раз?
За пять дней Усява поднялся по Сестре-реке до устья Свилочи. Здесь он снова сменил проводника на местного знатока реки. Ветер был не благоприятен и паруса пришлось убрать.
Разлив. По нему легче плыть вверх по течению, но можно попасть на мель, в глухой залив и придётся возвращаться. А в основном  русле течение быстрое и без паруса – трудно плыть и медленно. Проводник клялся, что найдёт дорогу. Тем более, что лодии неглубоко сидят.
Они прошли по разливам, недалеко от основного русла. Дважды пришлось идти по основной воде, там,  где берега были высокие и вода поднималась почти до их кромок, и еле справились.
Усява нервничал. Мерещились заговоры. Он поил людей отваром, от которого они не замечали усталости.
Так прошло ещё два с половиной дня.
Сейчас он стоял на берегу Свилочи в селе Займище, где зимовала  часть его воинов и ждал прихода остальных к утру. Лодии были привязаны за деревья. До Города был день пути по воде, или немного меньше, или полтора-два дня по суше.
Верное ему село. Снег растаял, а никто к Главной Жрице не пошёл с сообщением. Лешуковских сёл тут рядом  нет. Правильно он сделал, что на сей раз обошёлся без лешуков. Эти предали бы его и зимой бы добрались до храма. У лешуков сейчас многие против него.
Он думал, что выбрать. Прошло уже 9 дней, как он вышел из своего города.
Дороги хоть немного, но просохли. Если подплыть прямо к Городу и высадится там….. Ему это не понравилось.
Он решил проплыть по Свилочи до Большого ельника. Это густой и большой лес выходящий на берег реки. И там есть высокие берега, вода сейчас вровень с ними, а не разлита болотом по лесу как бывает в низких местах в половодье. Так говорят лешуки. Там он высадится. Через лес течёт крупный ручей, по которому в случае чего можно будет спуститься на берестовых лодках к Свилочи. А лодки спрятаны…. О, он предусмотрителен. Он – Усява! Он - чародей.  Колдун – это Главная Жрица так прозывает. Не звучит.
Оттуда до храма пол дня пути по сухому лесу. Лешуки говорят, по пригоркам уже просохло. Лешуки клянутся, что её воины так далеко в дозоры не ходят. Что они знают многие их наблюдательные схроны. Что он с войском сможет подобраться незаметно вплотную.
 Ему нужна победа. Пора кончать с этой жрицей, пока она не стала ещё сильнее. А то, что много его помощников погибло, в том числе чародеев, так ему больше простора для влияния будет. Некого опасаться. Он  пол - жизни на Кришнара и Мару оглядывался. Теперь оставшиеся в живых на него будут смотреть. А он не только ворожит, но и дела делать может. Как и эта ….
Он запнулся в мыслях. Выругаться не получилось. Ничего, его боги ему помогут.  Кто они – он и сам  толком  не знает. На людях он молится Большой Медведице, Полярной звезде, своему тотему, богу грозы и дождя, ещё каким-то мелким божкам. Никогда – Нате. Никогда какому-то единому богу, о котором  иногда приходят вести с юга. Там свои боги. А тайно и страстно он молится богу-противнику. У него много имён. Он против всех, но зато за себя лично. Он против власти этой Жрицы Солнца. Кто она такая? Почему она богаче, чем  я? Почему у неё больше власти?
Он улыбнулся: была богаче. Было больше власти.
И его бог всех использует, как и он, Усява. Как-нибудь он придумает ему имя. Или  бог откроет его своему почитателю.
Как жаль, что он прошлым  летом ошибся и после разгрома Фактории не вернулся в Центральный храм и не добил эту жрицу и её отряд! Она так неожиданно напала на него в конце боя в Фактории. Произвела разгром, внесла панику и умчалась на своих лошадях! И этого малого наследника Реска увезла. Он, Усява, вынужден был решать, что ему делать. И теперь варягам есть за кого и кому  мстить и за ними послано и наверняка приплывут!. А без живых родственников может и плюнули бы и не стали.  После двух штурмов двух городов у него погибло много людей. Ему просто не с чем было идти. А её должны были убить сначала на севере, потом  по дороге домой. И не получилось! А без неё у её воинов нет цели, не кого защищать, они же наёмники. Без неё они бы  так яростно не воевали. Это она их накручивает. О, я это всегда знал! И ещё говорит, что она не колдует! А как же она управляет своими жрецами и воинами?  Они же низко рождённый сброд, а она всё-таки княгиня. Чистокровная.  Эх, если бы она тогда не отказала ему в его тайном сватовстве! Если бы согласилась выйти за него замуж!
Его позвали:
- Князь, пришли люди из Другого Займища.

43

Ранним утром в комнату Дануты ворвался Яннэк  и пошептал:
- Плывут.
Маленькие не проснулись. А вот Ростак стоял у входа с ножом в руке. Увидев Яннэка, нож спрятал.
Данута встала и вышла из комнаты, на ходу поправляя волосы.
- Плывут на пяти больших парусных лодиях и четырёх поменьше. Идут на вёслах, потому что ветер противный. Куда пристанут – не известно. Лодии полные воинов. В большую человек сорок - пятьдесят войдёт. Значит около трёх сот пятидесяти человек всего. С остальных схронов на деревьях не пришло сигналов. Значит, там  тихо.
- Или схроны загублены.
- Нет. Успели бы просигналить. Хоть один.
Они уже вышли во двор. Утренний туман еще только развеивался и было сыро. Данута поёжилась.
Подошёл Кейста. Сказал:
- Ждём, пока высадятся. Пока рано что-либо предпринимать. Схроны снимутся и вернуться в храм, если  окажутся перед врагом.
- Лешуков немедленно ко мне!
Они пришли.
- Готовы передать сообщение?
- Да.
- Один пойдёт к лешукам в Выдру. Другой к Косте. Косту ещё надо найти.
Скажете: Усява пришёл по реке на пяти парусных и четырёх вёсельных лодиях. Около четырёх сотен воинов. Пусть  сами решат, что им делать. Всё.
Кто из вас пойдёт к Косте?
- Я. Торма. Он – Тима, мой младший брат, пойдёт в Выдру. Это муж сестры, Гера. Останется здесь.
- Кейста, дашь из моей казны денег, как договаривались. Торму перевезти через Свилочь. Всё.
Я – к жрецам.

Данута думала. Ещё за зиму она выспросила у лешуков все возможные места сбора войска весной. Она буквально замучила их расспросами: а если …  , а вот так ... , а где ….
Сейчас ей надо было быстро выбрать один из обдуманных вариантов и внести изменения.
На место Усявы себя сейчас, именно сейчас, ставить опасно. Почувствует и предпримет что-то неожиданное. А не почувствует – будет действовать по плану. Ей надо тихо думать. Аккуратно.
Так. Скорее всего через Большой ельник пойдёт. И там есть ручей-речушка, впадающий в Свилочь. Это для отступления.
Всё. Пока тихо. Надо подождать сообщений из схронов. Часть их лешукам  противника известна, но не все же!
Она пошла будить жрецов. Надо приготовить запас еды, потому что потом  все будут воевать. И снадобья для раненых.
И тихо. Тихо.
Ушли тревоги и страхи. Пришло спокойствие. Действие ей всегда давалось легче, чем ожидание. Что будет, то и будет.
Шёл день. Усява плыл. Воины подготовились к бою и делали обычные дела. Данута молилась про себя и на виду у всех на башенке. Из схронов на других направлениях врага не засекли.
Вечером  пришёл сигнал – лодии пристали к берегу у Большого ельника.
Так. Пока всё ясно. Ночью он сможет уйти оттуда, чтобы утром  напасть из другого места?
Один схрон снялся и возвращался домой. Возможно, его засекли и Усява будет предупреждён. Что это изменит?
Разведчики передают, что Усява идёт лесом  к храму. До темноты он пройдёт половину пути. И вторую половину – ночью. Значит, бой завтра утром.
Там  два селения по краю леса. Где он будет сам? Он ведь всегда держится отдельно от основного отряда. Он всегда готов его бросить и удрать. Отойдёт. Куда и когда? Только ночью. Куда? Это вопрос! Где-то должен быть схрон!
Всё. Тихо.
Где её яд? Она сделала его за зиму. Первый раз она прикажет отравить стрелы. Но не ножи и мечи – это оружие ближнего боя, может отравить своих.  Её воины ещё об этом не знают. Но их вполовину меньше, чем врага. И бой, видимо, будет в лесу. Значит, из-за укрытий, небольшими группами.
И всё-таки, сколько людей у Усявы? Пока известно только про тех, кто на лодиях.
И колдовство.  Что он применит? Чего ещё она не знает?
Поздним вечером воины получили приказ: намазать стрелы ядом, готовиться для пешего боя. Каждая  из четырнадцати десяток получила свой собственный приказ и выступила. Кейста уходил с ними.
Две десятки остались охранять конюшню и казарму. Две десятки остались охранять храм. Десятка личной охраны Дануты осталась при ней. И Кержак. Ещё одна десятка была в схронах.
Их снова меньше. Как всегда, бой с превосходящим числом врагом.

Ночь прошла относительно спокойно. Десятки вышли на назначенные места. Данута это чувствовала. Она не спала. Не могла.
Колдовства пока не было. Только росла тревога. Данута вышла на улицу. Небо серело, а звёзды бледнели. Во двор храма вводили осёдланных лошадей для её десятки, Кержака и десяток, охраняющих храм. Верный Черныш ткнулся мордой ей в руки, выпрашивая лакомство.
Дети, подумала Данута. Верно ли она поступила, оставив их в храме? Ведь она скоро поскачет навстречу Усяве.
И тут её скрутило. Затошнило, звёзды пошли кругом, боль ввинчивалась в живот деревянным колом. Она схватилась за повод.
От неожиданности Черныш шарахнулся назад и потащил Дануту за собой. Она почти упала. Мерин вздёрнул головой и встал. Он держал повисшую на поводе хозяйку. Данута сделала шаг и обхватила его за шею. Воины бросились к ней и замерли. Краем  глаза она увидела выбегавшего из храма Кержака. На миг всё пропало и вернулось обычными звуками и красками.
Отпустило.
Что Усява, слабо? Раз замкнуло на мыслях о детях, значит, ты что-то для них готовил. Какую-то хитрость. Что-то я недопоняла. Так оставлять их здесь или отправить, как это сделали мой отец и мой муж?
Она велела:
- Ростак!
- Я здесь, княгиня.
- На тебе персонально четверо малолеток и три женщины. Слушай: возможно, сюда кто-то придёт. За детьми. Отряд или одиночка. И с колдовством. Твоя задача – никому не верить.
По обстановке, сам  решишь, с Зайоной и её сыном, Верой, Джилой и моими тремя пойдёшь к лодке на Сливке. Возможно, по подземному ходу.  Женщины и дети быстро идти не смогут. Учти  это. Там  ночью за пристанью в ольховых зарослях спрятали  лодку с вёслами.  Там  запас еды, вещи  и оружие. До Свилочи близко, но это самая опасная часть пути. На другой берег переплыви. Там, тоже сегодня ночью переправили, найдёшь в ближайшем от дороги  левом  распадке двух лошадей и повозку. Охраны там  нет. Сядешь и скроешься. К своим, лешукам. Там  дождёшься варягов. Они придут не раньше начала лета. Только им отдашь моих детей. Хеннан и Коста своих сами найдут, если живы будут. Если нет – тоже отдашь варягам  или родственникам  Косты. Всё. Не пропусти время ухода. Храм  как на ладони: для  защиты хорош, а для бегства - плохо.
- Хорошо, княгиня. Знаю этот распадок, там  начиняется наша тропа.
- Да. Только дети по ней не пройдут и беременная Джила – тоже.
Она оглянулась.
Все ждали её приказа. Она больше не колебалась. Её десятки уже должны выходить на врага. Менять что-либо поздно.
- Пока ждём сообщений разведчиков в схронах.
Время шло. Уже развиднелось.
Неожиданно с наблюдательного дерева крикнули:
- Видны две  сломанные ветки с севера и с юга.
- Ну вот. Ещё один отряд с севера.  Про юг мы знали. Надо будет узнать, как они связывались между собой. Может всё-таки зимой у них было сообщение? А  на юге наши уже вступили в бой. Едем  туда!
Тиша! – ты здесь, в храме, за главного.
Молчаливый и сдержанный десятник отчеканил:
- Да, княгиня.

Её десятка и Кержак вскочили на коней. Она – на Черныша. И – галопом  вниз по холму и обходя его полукругом – на юг.
Она не оглянулась. Скоро начался лес и отряд перешёл на рысь, переходя с тропы на тропу.
Дима точно вывел отряд к месту боя. Неожиданно буквально из под земли возник Схима.
- Бой уже идёт. Как ты и думала, Главная Жрица, они утром  нас не ждали. Все были в одном  месте, как и предполагали. Наши десятки их окружили и напали до рассвета. Часть перерезали ещё спящими. Часть начала сопротивляться. Наши отступили под прикрытие деревьев, а эти залегли на холме, где ночевали. Лес там редкий. Один из сухих холмов. Сейчас перестрелка. Думаю, что силы уже сравнялись.
- Наши потери?
- Не знаю. И больше ничего не знаю. Я ведь ждал здесь, как велела. А они в бою там.
Он показал рукой. Было тихо.
- Усява?
- Не видел. Сюда должен прийти Кейста.
Ждали.
Наконец Кейста появился. Бесшумно вынырнул из-за дерева.
- Ну?
- Пока всё – как думали. У нас убитых нет. Стрелы кончаются. Надо сходиться в ближний бой. Возможно, Усява недалеко. Я видел его мельком. Если это он, то - переоделся. Он был отдельно от своих  с пятью охранниками.  Мы широко окружили их и он попал в наше кольцо.  Отступил внутрь круга. Но кольцо всё-таки не сплошное и сейчас, когда рассвело, будут его разрывать и искать лазейки и может, он попытается уйти.
Надо атаковать.
- Давай сигнал. Ты молодец, Кейста.
Схрона не нашли?
- Нет. Может на сей раз его нет?
- Есть.
Кейста поднёс к губам  рожок. Короткий властный сигнал. Повтор. Ещё повтор. Лес глушил звуки.
Схима сказал:
- Дай мне!
Кейста протянул ему рожок и Схима  ловко и быстро полез на росшую здесь большую берёзу.
Высокий пронзительный звук разнёсся над лесом. И ещё.
Его точно все услышат. Теперь её воины будут атаковать врукопашную. Ни на что не оглядываясь, только уничтожая врага. А она будет ждать и караулить Усяву. Он должен не выдержать и побежать с небольшим отрядом. Так он делает всегда. А ей нужно его засечь и перехватить и не упустить.
Кейста ушёл к воинам.
Схима ждал на берёзе. Он качался на самом  верху. Что он там видит?
Данута снова глянула вверх: Схима показывал рукой влево от них.
Так, Усява уходит. Разорвал кольцо. Или это не он?
Она снова смотрела вверх. Почувствовав её сомнения, Схима повторил знак.
Как Усява прошёл за кольцо? По трупам её воинов? Это – потом. Тихо. Ничего не слышно.
До холма, где засел враг – недолго. Одинаково, что пешком, что верхом. Усява идет не к ручью. Куда? К схрону? Что в нём? Лодка? Тайный ход?
Она снова посмотрела на верх. Схима не кричал, чтобы не выдавать это место, но снова показал направление. И добавил жестом – быстро уходят. Погони нет. Не вижу.
Всё. Надо решать. Она скомандовала:
- Усява прорвался из окружения. Идём за ним. Надеюсь, Схима не ошибся. Дима – ты первый. Следы.
Они то шагом, то рысью пошли влево. Появилась тропа. Отряд ускорился. Её воины поглядывали по сторонам.
Медленно! Медленно они идут!
Дима остановился и рукой показал на встречную тропу:
- Они шли здесь. Бежали. Тропа идёт в лес. Там обычный лес. Грибной.
- За ними. Скорее.
Они пошли рысью, иногда переходя на галоп.
Просто лес и возможно, схрон. Ох, что-то не так. Усява переодет.  А если это не колдовство? Простая уловка? И как они прошли окружение? Чары!
- Стой! – она вздыбила Черныша.
В неё чуть не врезались, но всё-таки проскочили мимо воины.
- Это не Усява. Схима ошибся! Не за ним  гонимся. Колдовство.
Она тяжело дышала.
- Дима, быстро, как ему добраться до храма отсюда? Там его наверняка ждёт отряд с севера. И они атакуют. И они пришли за моими детьми.
Дима усиленно пытался думать и не мог. Это было видно. Может что особенное, действующее на  лешуков?
- Дима, Дима – он не был в кольце. Он был в схроне. Он сейчас пожертвует этим войском. Он сейчас идёт к храму. Ему нужна я и мои дети!
Данута стиснула плеть, висящую на руке и внезапно ударила Диму по руке. Конь под ним шарахнулся в бок и лешук еле удержался в седле. Но боль вывела его из ступора.
Он встрепенулся, лизнул вспухающий на кисти рубец  и взбесился. Глаза полыхнули таким гневом, что Данута слегка испугалась. Дима скрипнул зубами и сказал:
- Быстро только по лешуковской тропе. Или по ручью, до села Дивна. Оно ближайшее к храму. Может его там  кто ждёт? С лошадью?
- Ручей петляет, но до села идёт на север, то есть к храму, от села поворачивает к Свилочи. Это совсем не рядом с храмом! Значит, всё-таки, его ждут лошади!
- Поскачем  наперерез. Я знаю, что со мной было, и почему Схима ошибся. У нас есть чутьё, которое тренируют с детства. Это у каждого семейное. Мы можем почувствовать на расстоянии, что нужно делать и когда. Или что случилось с кем-то из нас. Он как-то добрался до этого. Он ведь знает меня! Захватил моё, наше внимание, и мы увидели и почувствовали то, что он нам  подсунул. Голова совсем  не думает! Больно думать!
Я думаю, он прошёл к схрону, к берестовой лодке.  По ручью доплывёт до села и потом  до храма верхом. Ручей быстрый и скрыт кустами как шатром. Под ним можно плыть скрытно и быстро, и воды сейчас много. Перед селом он течёт по большому полю и там открыт, потом через село и далее опять кусты по берегу.
- Ясно. К поляне. Только бы успеть!
Они развернулись и двинулись назад к перекрёстку троп. Потом по тропе галопом  к селу Дивна.
Дануту лихорадило. Только бы не упустить!
Ручей петляет. Сильно петляет. Пока они шли, пока ждали рассвета, пока лодку доставали. Может и успеем  перехватить?
Сразу за Димой скакал Тигель. Арбалет за спиной.
Они промчались через село. Поляна. Опять поляна. Где же та?
Отряд остановился в леске на берегу. Ручей бежал прямо перед ними по большому кучковатому полю. Тигель взял арбалет и вложил отравленную стрелу. У него было еще три таких.
Дима тронул рукой Дануту и показал: от дальнего конца поля шла лодка то скрываясь в берегах то показываясь. Усява правил кормовым  веслом. И с ним был  ещё кто-то. Когда лодка была на середине, Данута скомандовала:
- Вперёд! И чтобы в лес не ушёл!
Она послала Черныша. Земля на миг качнулась, ушла вниз и легла под копыта коня. Чуть сзади и по бокам  грохотали копыта коней её воинов. Только бы не споткнулись кони о кочки!
Этот внезапный топот оглушил Усяву. Откуда-то наперерез ему выскочили всадники. Он растерялся. Его глаза встретились с глазами Жрицы Солнца и она его больше не отпустила.
Его люди, их было двое – тоже замешкались. Готовились, но не ожидали. Они выстрелили из арбалетов - мимо!
Данута была уже рядом. Мимо её головы пропела стрела. Она видела конец её полёта: впилась в горло Усяве. Он схватился за стрелу и горло руками, выпучил глаза.
Лодка без управления врезалась в берег, развернулась, застряла.
Дальше работали мечи. Потом сильные руки её воинов вытянули лодку  на берег.
Усява лежал в ней со стекленеющими глазами и захлёбывался кровью. Силился что-то сказать и не мог. Уходила ненависть из глаз и с ней – его жизнь.
Вдруг Данута заметила на груди у него что-то знакомое. Спрыгнула с Черныша, подошла. Воины были рядом. Она разглядела это знакомое – медальон её мужа Одина! Древний оберег его рода. Передавался по наследству детям. Она забыла про него. Она не искала его. Думала, пропал в последнем бою.
- Так ты колдовал на него! Ну что, много наколдовал? Всё получилось?
Усява захрипел. Она сломала стрелу и сняла с его шеи медальон: как и положено – в крови врага.
Усява дернулся и умер.
Воины выбросили его из лодки. Осмотрели – лёгкое берестовое судёнышко было повреждено.
Данута, зажав в руке тонкий плетёный ремешок медальона, повернулась на север. Подняла руку. Медальон раскачивался на ветру.
- Боги севера! Мы рассчитались за род Странника – Белого Медведя. Мы рассчитались за себя. Создатель, Солнце, Большая Медведица, Ната – спасибо.
Она пошла к ручью. Разрезала ремешок и бросила его в воду. Долго мыла медальон.
Чистый, сверкающий в каплях воды, он отливал тёмным металлом. Круг окружал-соединял перекрестие простых металлических полосок. В центре круга, в перекрестие,  был вставлен медвежий коготь с кусочком белой шерсти. Волнистый круг меньшего размера  ещё раз соединял грани креста, сверху и снизу касаясь когтя. В ушко продевался ремешок. Медальон-оберег был очень прост.
Бурые местные медведи и белые, северные, давали силу и ярость и звериное желание выжить.
Данута вернулась к трупам. Мертвее мертвых. Но надо проверить: вдруг оживут. С этими колдунами так…. Она не нашла подходящей мысли.
- Мертвее не бывает – сказал Дима.
- Тигель, ты попал – давай ты и привезёшь труп. Его надо показать всем.
Тигель молча кивнул. Завернул тело в доху другого убитого, перебросил через холку коня и они поскакали к своим.

44

Кейста со своими воинами добивали врага. Пленных не брали.
- Не говорите пока, что Усяву убили. Сначала бой закончить.
Подумала: надо быстрее в храм. Как там дела? Там ведь ещё один вражий отряд, тот, пришедший с севера, тот, к  которому шёл Усява.
Вскоре подошёл Кейста. Доложил:
- Вроде всё неплохо. Надо прочесать лес. Колдунов не нашли. Усявы тоже.
- Это до вечера работы. Усява мёртв. Вон он у Тигеля на коне.
Кейста бросился проверить. Присвистнул.
- Он! Где вы его нашли? Я могу сказать воинам?
- Ладно, скажи.  Остальное – потом. Осторожнее. Затаились самые хитрые и умелые. Мне надо в храм: там ещё один отряд. Неизвестно, сколько их.
- Может я воинов соберу и мы двинем тоже? Хрен с этими оставшимися!
Данута на секунду задумалась.
- Ладно. Мы вас ждать не будем, поскачем сейчас. Уже полдень, а бой там  начался поздним  утром.

Если бы не тревога за детей, Данута порадовалась бы победе. А пока они мчались к храму.
На границе леса задержались: тихо. Странно.
- Дима, залезь на дерево!
Стояли.  Наблюдали. Тихо. Дима крикнул:
- Наши в храме есть. Врага не видно
Наконец Данута скомандовала:
- Вперёд! Домой!
Они скакали по полю. Вот и холм. Их приветствуют! Они поднялись и влетели в открытые ворота. Старший десятки Тиша доложил:
- Всё в прядке, княгиня. Несколько небольших групп подходили близко. Мы их обстреляли отсюда и от конюшни и они не рискнули приблизиться. Несколько наших стрел попали, так что у них есть убитые. А у нас все целы.
- Хорошо Тиша. И спасибо. Могли наделать глупостей. Могли вас выманивать. Было колдовство. И эти приходили за моими детьми. Они ждали Усяву. Но не дождались, поэтому не рискнули продолжать нападать.
У нас победа: убили Усяву и разгромили его войско, его южный отряд. Может это конец войне!
Тигель сбросил труп со своего коня. Тиша развернул его, вгляделся:
- Он! Доколдовался, зараза. Докомандовался. Тварь бесплодная. – Он плюнул на тело. И добавил:
- Он мне сестру старшую спортил. Красивая была. Он её похитил и изнасиловал. Брат заступился – его убили. Я мальчишкой был. Мать в меня вцепилась и не пустила в драку. Только поэтому жив и остался. Отец за пол-года до этого помер.
- Ты не рассказывал про такое.
- Да про всё не расскажешь. Тут у всех свои счёты с Усявой, или колдунами, или лешуками с их паскудным  нейтралитетом. Потому и служили у твоего отца, а теперь - у тебя.
- Ладно. Скоро придёт Кейста. Не стали прочёсывать лес. Спешили сюда. Так что кое-кому повезло.

Вечерело. Кейста задерживался. Наконец его отряд показался из леса. Дануте  очень не понравилось как они шли. Не было радости.
Воины вошли во двор. Троих внесли на самодельных носилках. И положили около стены.
- У них царапины. Наверно, яд. Остальные целы. Мы всё-таки вынуждены были прочесать лес. Мало кто ушёл живым.
- Последняя гадость Усявы!
Воины молчали. Все уже привыкли, что у них без потерь. Только в одном бою и только трое ребят погибло. Что отделываются ранениями. И вот, всё стало как обычно: война есть война.
Данута осматривала погибших. Раны пустяковые. Значит - яд.
Приложила руку к сердцу: вот слабый толчок и пусто. Вот опять толчок. Она всем  перед боем дала выпить отвар-противоядие. Он мог помочь. Всё зависело от применённого яда.
Она выпрямилась и пристально смотрела на тела. Потом сказала, чуть запнувшись:
- Они живы. В ступоре. Принесите факелы.
Ольха, зови Веру. Зови Машара.
- Все тут.
Главная Жрица огляделась: и правда, все во дворе.
- Вера, какие противоядия северные знаешь? Машара, что скажешь?
Вера осматривала тела. Чмокала, бормотала что-то. Потом покачала головой:
- Не знаю, Главная Жрица. Видела один раз такое, но не знаю, как лечить.
- Чем  кончилось то, что ты видела?
- Умерли через сутки.
Машара думал, потом сказал:
- Это яд смешанный. Я научился ему в самом южном  храме, у Свиста. От него нет противоядия. Он быстро парализует мышцы и через некоторое время останавливается сердце.
Главная часть – настой из древесного гриба.
- Знаю. Но этот настой я использую для сохранения мяса.
- Да, в летнюю жару мясо не портится. Мясо зубра, медведя, кабана – жесткое и с запахом. А если его выдержать в слабом отваре этого гриба, то размягчается и делается вкусным. Беда в том, что этот гриб исчезает.
- Почему? У нас есть запас!
- В запасе у нас большая часть бесполезного гриба. Он растёт на больных деревьях. Но ядовитым становится только на некоторых деревьях. Свист говорил мне, что это деревья растущие там, где сгнил чей-то труп. Я не очень в это верю. Свист для жреца слишком  суеверен был. Возможно земля в этом месте особенная, но чем – никто не знает. По внешнему виду гриба почти не видно. Разве что жёлто-оранжевая каёмочка по краю у ядовитого. А у простого она -  жёлто-коричневая.
- Я Свиста лично не знала. Тебе лучше знать, не зря я тебя к нему посылала на выучку.
Что ещё в состав входит?
- Яд гадюки. Смерть отсрочена специально, многие могут говорить или двигать веками. И чувствуют боль и не теряют сознание. Люди жестоки и многие хотят видеть мучительную смерть врага.
- Знаю я этот яд. Противоядия нет.  Только его действие смешалось с противоядием  и я засомневалась. Что посоветуешь?
- Прости, Главная Жрица. Нет противоядия.
- Даже с моим, твоим отваром? Ты ведь сам его делал!
- Да. Я ведь говорил, что он от нескольких ядов, но не от всех. Не от этого.
Данута замолчала. Задумалась. Её воины смотрели на неё с надеждой. Её жрецы с любопытством: им  мешало их знание. Только Ольха – как обычно, смотрела на свою Главную Жрицу и ждала указаний, как спасать воинов. Ольха провела глазами по лицам жрецов – и те подтянулись, тоже стали ждать чуда. Данута против воли грустно улыбнулась – интересно, как их вера в ней работает? Может  без этой веры она и половины не сделала бы?
Но хоть что-то она должна сделать! Терять нечего – всё равно умрут. А вдруг подействует и выживут? Вот только чтобы калеками не остались, тогда уж  лучше смерть. Данута поёжилась.
Хотя кто это решает?
Вспомнилась печальная история её бабки Истры. На охоте княгиня чуть не погибла от чужой отравленной стрелы. Не было покушения, просто неосторожная случайность. Столкнулись две княжеские охоты. В этом  лесу было много кабанов и принадлежал он княжескому роду Дануты. Князь Гай, её дед, разрешал охотиться соседним подчинённым князьям. Они встретили охоту соседнего князя и его тестя из племени пшеков. Гость использовал отравленную стрелу против кабана. А кабан выскочил прямо на княгиню Истру и встал на миг. Пшек не разглядел в азарте и выстрелил. Жрец, сопровождавший княгиню, молодой, красивый и тайно влюблённый в неё, увидел кабана, стреляющего охотника, и заслонил собой Истру. Князь промазал. Кабан рванул вбок в кусты и скрылся невредимый, а жрецу стрела вонзилась в ногу.
Истра очень переживала и пыталась спасти юношу. Он выжил, прожил еще лет пятнадцать, но остался парализованным калекой. Он стал очень хорошим  мастером по украшениям, оберегам, талисманом. Девушки просили именно его обереги для себя и своих любимых от зверя, от плохого случая.

Чем снять паралич? Пить они не смогут, захлебнутся. Остаётся втирать в кожу или что-то другое с кожей сделать. Что приводит человека в себя? Холод? Боль? Щекотка?
Вера сказала:
- Попробуй цветок и  лист ландыша. Они сейчас цветут. Разотри и соком смажь дёсны и нёбо и в нос цветок сунь.
Данута уставилась на неё. Кивнула головой и двое воинов бросились к лошадям и - в лес.
Данута велела:
- Принесите зимнюю одежду. Их надо согреть.
Ольха, у нас должна быть сушёная желчь или другая сильная горечь? Чтобы слюна потекла.
- Есть.
- Мёд? Мёд ещё есть.
Тела уже укутали с головой.
Воины уже возвращались с охапкой ландышей.
Данута задумалась. Покосилась на Веру. Та покачала головой: нет, ты сама Главная Жрица.
Главная Жрица взяла цветы в руки, оборвала листья и растерла их пальцами до сока, до кашицы. Попробовала на язык – противно!
Решилась: желчь не буду применять. И мёд тоже. Или позже.
Быстро натёрла дёсны и нёбо первому воину. Затем второму и третьему. Потом под нос положила по цветку.
Взяла из своих волос золотую заколку и выломала из неё застёжку. Получился острый кончик. Быстро и сильно она стала втыкать до крови острый конец в кожицу над ногтем. И так с каждым пальцем.
У первого воина задрожали ресницы, он дернул шеей. Главная Жрица торопилась. Второй. Третий.
  Ольха приказала жрецам:
- Быстро  растирать им ступни. И водой помыть раны. Просто водой.
Данута пальцами расчёсывала спутанные волосы воинов. Она нежно массировала им головы. В пальцах собиралась тяжесть, поднималась к плечам.
Всё. Больше не могу!
Данута опустошённая стояла и ждала. Воины медленно приходили в себя. Шевелили пальцами рук, вертели шеей.
Она снова растерла листья ландыша и вложила им в рот:
- Жевать.
Отравленные морщились, жевали и плевались.
- Но, но – строго сказала Данута.
Все засмеялись и заулыбались – пронесло. Выживут. И поправятся!
- Заварить ромашки и мёда с молоком. И отнесите их в храм, к печке поближе.

Воины оправились окончательно через три дня. Эти дни Главная Жрица заставляла их лёжа двигать руками и ногами, телом. Не кормила, а только поила молоком с мёдом, ромашкой, берёзовым соком.
Когда она их отпустила, они побежали в казарму к своим, к еде, к свободе. Наелись мясного обеда и спали потом ещё сутки. Данута даже испугалась, что недолечила их.
Вере она сказала:
- Да ты просто клад!
Вера приосанилась:
- А что, я не только игрушки делала. Я и знахарила. Да и живу долго – многому научилась.

                45

На следующий день после боя, когда все насмотрелись на мёртвого Усяву и наговорились, Данута приказала сложить костёр на детинце в Городе и сжечь труп.
Как-то всё буднично проходило. Долгожданная смерть врага не вызвала ни у кого бурной радости. Столько усилий и – так обыденно всё закончилось. Может из-за того, что она была всё время занята страхами о детях, о воинах? Но её воины тоже всё приняли как должное.
Может так и должно быть?
Наверное, она не права. Радость была. Но спокойная, тихая и  - перемешанная с грустью. К боли потерь добавилось сознание справедливого по их понятиям конца, правильность их устремлений, то, что Боги с ними. И всё смешалось. Боль утихла. Совсем не ушла, но сильно уменьшилась. Но радость, видно, растратилась. Так вода, гасящая костёр, становится паром и уходит в воздух. И остаётся пепелище. Нет даже горя, нет его буйства, понукающего жить и мстить.
И всё-таки, как хорошо! Как спокойно! Грустно, но начинается новая жизнь.

Она молилась эти дни. Думала и ждала гонцов от Лешука  и ещё ждала отряд Косты.
Наконец пришёл гонец от Лешука. Принёс два сообщения: от Ласки и от Лешука. Там  всё было тихо. Права Лешука как главы племени никто пока не оспаривал, а значит - серьёзного нападения со стороны  лешуков можно было не опасаться. Отряд воинов-лешуков он прислать не смог. Племя высказалось против.
Ласка очень волновалась о Дануте, о её детях, и конечно о своем Ростаке.
Коста вернулся через месяц после своего ухода. У него были погибшие воины. Двое. И шесть тяжелораненых.
Коста докладывал:
- Усява оставил в Коста-городке отряд около трех сотен. И поставил старшим  Гедима. Он таки вернулся к Усяве. Он оправдывался тем, что хотел рассчитаться с Усявой, отобрав у него его вотчину. Только действовать решил хитростью. А против Главной Жрицы опять воевал потому, что на него напали её воины. Ведь  Коста-городок принадлежит ему по праву. Он, после Усявы, единственный князь, остальные младше по значению.
- Хитрый. Сдаётся в плен, до смерти не дерётся. Сказки рассказывает, чтоб пожалели, и делает тихонько своё дело.
Коста вздохнул и продолжил:
- Мы сначала атаковали, и потеряли двоих. Я расстроился. Стрелы были отравлены.
- У нас тоже.
- Я думал, что делать. Мысленно просил у тебя совета. Тут на стены вылез Гедим  и предложил переговоры. Я согласился. Это было вечером, а атаковали мы утром.
Он стал говорить, что не хочет войны, что против Главной Жрицы иди не хочет, но Коста-городок без боя не отдаст. Что он хоть и внебрачный, но родня со стороны матери его признала. И значит, он князь по праву. А отец не успел признать. А кто с этим  не согласен – пусть ему это докажет силой.
Сказал, что больше колдовать не будет, так как не верит больше в это. Что твои методы ему больше нравятся. Что если бы мы не напали, а предложили переговоры,  боя могло не быть.
Коста замолчал. Молчала и Главная Жрица.
Коста собрался с силами:
- Прости Главная Жрица. Я оставил его князем в Коста-городке.
Данута прикрыла глаза. Повисла тишина.
Ровным голосом она сказала:
- Дальше.
Коста дернул плечом, но продолжил:
- Мы ведь и правда напали первыми на рассвете. Переправа прошла хорошо и быстро. А городок хорошо укреплен и хорошо расположен. Чтобы его взять, нужно численно превосходить врага. Стены, хоть и деревянные, но высокие и защищают, и у нас нет больше жижи для поджога. И у меня было мало воинов для штурма.
Нападали потому, что надо было. Времени на разведку не было. Но мы их тоже достали. Если бы не их потери, то может и не предложил бы он переговоры. Мы почти влезли на стены по верёвкам с крючьями. Но они всё-таки нас сбросили со стен. Мы разорили предместье, сколько успели.
- Отвык воевать пешим?
- Да нет. Хотя на лошадях быстрее. И уже привычнее. Но, мы прикинули,  и получилось, что в Коста-городке погибло около сорока его воинов. Возможно, не все рьяно дрались за нового князя. У Гедима – сложное положение. Но я уверен – не начни мы штурма, не покажи свои намерения – не пошёл бы он на переговоры. Он, я думаю, в день штурма, точнее, после него, принял решение и с частью своих сторонников перерезал сторонников Усявы. Они, я думаю, не ожидали. После этого и пошёл на переговоры.
Я думал. Крючья и верёвки ещё были. Можно было заставить местных жителей накидать брёвен под стену и по ним подняться. Можно было ещё повоевать и взять Коста-городок, но ценой жизней твоих воинов. И всё равно, кого-то там  князем ставить надо. А Гедим  против тебя в ближайшие годы не пойдёт – ему ещё долго силу набирать. Хоть время выиграем.
Ты всегда хотела решать дела миром. Я пытался понять твою волю. Я сделал так, как смог.
Главная Жрица, княгиня, молчала.
Она отошла к окну и долго смотрела в небо. О чём она думала? Коста смирился со своей ошибкой и перестал нервничать.
Княгиня посмотрела на своих командиров и жрецов.
- Ладно. Как сделал – так сделал. Может и правильно.
Хотя – этому гадёнышу княжеский престол дарить! Да ещё в таком  важном  и богатом  городе! Не хотела я его отпускать, но пообещала.
Ладно. Посмотрим. Жизнь покажет.
Дальше.
Что с Междуречинским  храмом?
- Пусть лучше Хеннан доложит.
- Пусть.
- Да всё хорошо. Ульяна, старшая жрица, зимой померла. Выбрали старика Дрона. Он через 3 луны внезапно помер во время службы. Усява уже ушел сюда. Так что мы пришли на выборы. Я и ребята с людьми поговорили, это уже после замирения, ну и выяснили, что наибольший авторитет у жрицы Марьяны.
- Знаю её. Она приходила ко мне с жалобами на Усяву и Ульяну. Я велела ей потерпеть. А Ульяне передала, что если будет мешать снятию порчи и лечению – то сниму со Старших жриц. Ульяна отступилась.  Марьяна иногда снимала тяжелые сглазы, теперь понимаю, что видно плохо становилось Кришнару и Маре. Вот они и плели интриги. Это было за пол-года до похода, осенью. Я тогда ещё подумала, что надо ехать разбираться и наводить порядок самой. Планировала на следующий год после похода.
Хорошо.
Но вы ребята, спелись, жрецы – воины! Что мне с вами делать? Скоро и другие захотят! А это серьёзные изменения. Это может разрушить культ Большой Медведицы!
Коста сказал:
- Вообщем,  всё. Больше не воевали. Гедим сказал, что уверен, что ты Усяву разобьёшь. Что если он опять сбежит, то в город он его не пустит, а попытается поймать и выдаст тебе.
Это похоже на правду. Усявой в Коста-городке недовольны и жители и воины. Преданных ему людей в живых мало осталось. А его дурь и жестокость остальным  терпеть надоело. Да и тебя боятся. Разгром  Слободы запомнили.
Гедим обещал в середине лета прибыть за благословлением  на княжение. Сказал, что не хочет без этого.
Данута поморщилась.
- Посмотрим.
Помолчала. Резко сказала:
- Моему прощению есть предел. На нём  кровь моей семьи и моих людей. Воины тоже могут не понять.
Ещё помолчала.
- Ладно. Ты правильно поступил, Коста.
Она опять замолчала.
- Ты всё правильно сделал. Просто мне это не нравится. Может я не могу простить. А может, чувствую обман. И ты слышал меня. Ты поступил по моему совету. Просто…. Просто чувства спорят со Жрицей Солнца. Но....
Не уверен – не убивай!
Сегодня проведём  похоронный обряд, чтобы души воинов ушли благодарные отсюда.
Насчёт Усявы ты уже знаешь. Воины расскажут тебе подробно. Я хочу отдохнуть.
И надо будет отпраздновать победу.
Вы хоть понимаете, что это конец войне?
Солнце светило в проём окна.

46

Весна наступала.
Данута занималась хозяйством. Надо было решать, что делать с пепелищем Города. Отстраивать или уйти на новое место? Город при храме всё равно начнёт строиться.
Надо было что-то решать с пепелищем Фактории. Лешуки донесли, что там появились люди, стали обустраиваться. И не диво: место там очень удобное для торговли.
Вот и первый обоз с селянами из южных сёл пришёл. Обычные дела: свадьбы, лечение, торговля.
Менялось что-то в воздухе. Уходила злость. Люди быстро привыкли, что она выиграла войну и рассчиталась с Усявой. Значит так тому и быть.
Её авторитет вырос. Силу и богатство надо было наживать заново. Её воины заглядывались на женщин, приходивших с обозами. Три девушки, пришедшие осенью с последним обозом, выходили замуж за её воинов. Одна была уже беременна.
Ольха уступила влюблённому в неё кузнецу ещё зимой. И была счастлива. А сегодня в панике прибежала к Дануте: беременна!
Говорила, что долго не верила, но все признаки есть!
Данута развеселилась: разумная и сдержанная Ольха похорошела, поглупела и вела себя как девчонка. Сейчас смотрела на свою Главную Жрицу как на спасительницу.
- Ну, назад же не повернёшь! Родишь, я думаю. Ты здоровая. В твоём возрасте редко беременеют. Иди, порадуй своего мужчину.
Немного успокоенная и очень смущённая Старшая жрица ушла.

Поздней весной Данута сидела на берегу Сливки. Рядом  крутились дети.
- Мам, ну можно купаться?
- Рано ещё. Вода не прогрелась.
Черныш и Гнедая с жеребёнком от Огонька паслись рядом.
Кержак тренировался на поляне со своей охранной десяткой. Мальчики периодически подбегали к ним.
Данута думала. Легкая грусть была в душе. Вода бежала нескончаемым  потоком. Журчала и плескалась.
Она с удовольствием  возилась с детьми, забывалась с ними. Она защищала их как свирепая медведица, но они же не давали душе озвереть.
Они ещё малы. Им ещё расти и расти. А ей надо жить дальше. Следить за собой и здоровьем – война не прошла для неё даром.
Раздался стук копыт: Хеннан на Огоньке ворвался на поляну.
- Хорошие вести, Главная Жрица! Идёт большой обоз с юга. К нам. С ними посол племени полян.
- Хорошо.
Мужчины  занялись своим разговором. Мальчики сразу переместились к ним.
Первый раз Данута задумалась о преемнице. Кто станет следующей Жрицей Солнца?
Может Рута?
Дочь кокетливо надувала губки, примеряя венок из жёлтых цветов на голову.
- Мам, я красивая?
- Да, моя княжна. Мы тебе самого сильного и смелого мужа найдём!
- И красивого?
- И красивого.
- И любимого?
- И любимого.
- Как папа?
Данута обняла её.
- Да, доча, как папа.
Глаза таки наполнились слезами. Но не плакалось. Только лёгкая грусть.
Речная волна мягко плескалась на песчаный берег.
Она поправила венок на голове дочери:
- Так красивее.
- Мам, а мы тебе мужа найдём?
- Не знаю. На всё воля Богов.




27.04.2008г.
24.08.2008г.
04.10.2009г.