Нашим старикам

Господи, только подумать, мне 57 лет! Казалось, ещё вчера было 40 (мальчишка) и я казался себе таким взрослым, умудрённым опытом, но из дня сегодняшнего.… Ха! А что будет завтра? Когда мне стукнет 60! Жванецкий говорит, что когда-то считал 60 лет закатом, а сейчас с этим не согласен. Я ему верю. По привычке, т.к. он всегда оказывался прав, но представить себе этого не могу, а ведь всего три года осталось. Чихнуть не успеешь.

 Да, мысли очень «оригинальные». И, самое главное мне первому приходят в голову. Первооткрыватель, блин! Как-то так быстро всё пролетело. В этой повседневной суете, я пропустил что-то важное. Так незаметно ушли наши старики. Казалось, они всегда будут рядом. Поддержат. Помогут. Воспринималось всё как само собой разумеющееся и вот мы уже сами поддерживаем, помогаем. А ведь научили нас они, своим примером.

 И только, когда их не стало, начинаешь замечать, что эту пустоту нечем заполнить. Некого спросить совета (а ведь не спрашивали и раздражались, когда его хотели дать) как жить дальше. Так и живём. По инерции. Как умеем. Оборачиваясь назад, из дня сегодняшнего медленно, с трудом приходит прозрение-понимание с какими неординарными людьми мы жили рядом. Какой оптимизм, жизнелюбие и потрясающее чувство юмора они пронесли через революции, войны, голод, строительство развитого социализма и бог знает какие напасти, о которых ещё молчит современная история.
 
   Мы жили в Киеве. С братом, матерью, дедом и бабкой в одной комнате в общей квартире на Печерске. Одна общая кухня, где тёрлись задницами друг об друга, три хозяйки. Моя бабка (мать на кухню не допускалась. «Рита, ты не так всё делаешь! - А как надо? – Не знаю, но не так как ты») Прица и тётя Маша. Самые младшие были т. Маша и д. Ваня, затем шли Пуриц и Прица, (евр. Господин и Госпожа) получившие такие прозвища за очень важный вид, и наконец, наше китайское население.

 Тогда это не было чем-то из ряда вон. Так жил почти весь Советский Союз. Коммуналки потихоньку разъезжались, получая квартиры, и всё более или менее устаканивалось. После того, как мать развелась с отцом и перебралась в отчий дом с детьми, мы таким вот образом прожили три года. Всякое было. И крики, и ругань и слёзы. Полный набор.

 Но почему-то больше всего мне запомнилось, что в любой ситуации, проблеме или поступке в первую очередь видели какие-то смешные стороны. Это пересказывалось. Делались акценты на смешном. Потом фантазировали, доводя ситуацию до абсурда, а смех до болей в животе. После этого проблема казалась не драматичной, а смешной и совсем не страшной.

 Это не значит, что появлялось больше денег, еды или одежды но.… У нас очень ценили чувство юмора. Не просто бессмысленный хохот, (покажи ему палец, и он рассмеётся) но хорошую шутку, метко подмеченный жест или хорошо, со вкусом рассказанный случай. Дед был прекрасным рассказчиком. Когда он приходил с работы и начинал рассказывать, что произошло за день, мы все надрывали животы.

 Казалось бы, что такого особенного и смешного может произойти на работе у маляра? Но вы бы его послушали. А вот дядя Боря превосходил всех. Это был муж маминой двоюродной сестры. Я очень любил ходить к ним в гости. У д. Бори был магнитофон. В то время это было чудо бытовой техники. А какие записи! Лещенко, братья Жемчужные, Вертинский, сёстры Бери, позже Высоцкий и ещё много такого, что я сегодня и не вспомню.

 Бобины с плёнкой стояли у него в шкафу как книги, и шкаф был забит ими снизу доверху. Благодаря его увлечению я полюбил магнитофон и собирание записей на всю жизнь. Не коллекционирование, а именно собирание, так как для коллекционирования у меня не хватало терпения и знаний. Я садился возле магнитофона и мог часами слушать и смотреть, как сматывается лента слева направо. Музыка и это движение ленты, производило на меня магическое действие.

 Я думаю не надо говорить, что дядечка всегда и везде был душой компании. Работал он на заводе «Коммунист» и в его обязанности, как парторга цеха, входило собирать партийные взносы. Цех был режимным, т.е. выпускал секретную продукцию, а это означало, что все поголовно были членами Коммунистической Партии Советского Союза. Вот так. Не больше и не меньше, а именно с большой буквы. Не смотря на это, сборы шли со скрипом, «Борь, ну завтра. Нет сегодня денег. Послезавтра».

 В цеху стоял один длинный, через весь цех тянущийся стол, с двух сторон которого сидел и работал партийный народ. Парторг Борис Иосифович ввёл свою систему. Он вылазил на стол и шёл через весь цех с кепкой в руке и песней: «Дорогая жена я калека». В те годы очень популярная среди нищих и послевоенных инвалидов, сидящих с протянутой рукой. Все ржали и кидали в кепку свои взносы. Естественно пару раз, проведя такую процедуру, дядечка с треском вылетел из парторгов, чему в тайне был несказанно рад. Позже все удивлялись, как это ему не «пришили» дело, о Великой Партии стоящей на паперти, но обошлось.
 
   Он раздобыл где-то переносной магнитофон «Десна» или «Весна», не помню, и уж если обычный домашний магнитофон был чудом техники, (а ведь прошло каких-то 50 лет и как всё изменилось) то о существовании переносного, знало не так-то много народа, а чтоб видеть…. Он помещался в специальном чехле и со стороны выглядел как не большой чемоданчик. Под ручкой откидывалась маленькая крышечка, под которой была клавиатура, и на ходу можно было им управлять.

 Заходит дядя со своей женой в троллейбус. Он не заметно включает магнитофон и начинается песня. Певец что-то быстро быстро говорит, не понятно, то ли низким женским, то ли высоким мужским голосом, потом начинает очень заразительно хохотать и хохочет секунд сорок, а это очень долго. В троллейбусе начинают удивлённо оглядываться и искать источник.  Дядя сидит с каменным лицом, а потом локтем толкает в бок тётечку (свою жену) и громким, на весь троллейбус шепотом говорит: «Бронька, прекрати ржать!». Народ сосредотачивает любопытные взгляды на тёте, а она удивлённо: «Боречка, я не смеюсь» и тут начинается песня и соответствующая реакция любопытствующих.

   Как-то раз, уже стоя в коридоре и прощаясь, мы услышали на кухне грохот падающей посуды. Боря из коридора кричит: «Бронечка, если бьёшь посуду, то, пожалуйста, бей только грязную!».

   На каком-то из общих праздников, родственники попросили: «Боря, принеси магнитофон, послушать еврейские песни».  Боря принёс. Поставил. Включил. Внимания хватило на три-четыре минуты, а потом как всегда за столом: «Ла-ла-ла-ла». Боря смотрел на это минут десять. Магнитофон играет, а его никто не слушает. Тогда он встает, грохает по столу кулаком так, что подпрыгнула вся мишпуха вместе с посудой и в наступившей тишине: «Вашу в бога душу мать, кто здесь евреи!? Я еврей или вы? Кому это надо?» Этот случай вспоминали очень долго, но без обиды.\

   У него был имидж, и он его старательно поддерживал, человека любящего выпить. Не пьяницы или алкаша, но…. Честно надо сказать, я его пьяным никогда не видел. Подвыпившим, навеселе, но пьяным нет. Зачем ему это было нужно? Тогда в ходу было изречение артиста Яковченко, не знаю, то ли он сам это сказал, то ли это слова его персонажа: «Якщо людина не пье, вона  або дуже хвора, або дуже велика падлюка».

 Это может показаться смешным, но на не пьющего человека смотрели косо. Пили все. Кто где, кто как, кто с кем. Самой твёрдой валютой была бутылка. Без выпивки ничего нельзя было сделать. Купить, продать, продвинутся по службе. Да, в общем-то, и не в этом дело. Ведь как сейчас пойти в магазин и купить, были бы только деньги, тогда ничего нельзя было. Это не значит, что магазины пустовали, нет, но кто бы стал эту одежду или обувь носить.

 Электронику же, ТВ, холодильники и пр. надо было записываться в километровые очереди, в которых можно стоять до скончания века, но зная нужных людей…. Так вот, с ними можно было познакомится в нужной компании за бутылкой. Это похоже на сегодняшние тусовки. Выполняется та же роль. Наверное для этого. Не берусь судить.

 Вообще смешных случаев с участием моего дяди великое множество, но не подумайте, что он был поверхностным или легкомысленным человеком. Когда на заводе случилась авария, и нужно было делать ремонт в месте, где в защитном костюме можно находиться не более 15 минут, (радиация) дядя, который был спецом высшего класса, выполз оттуда через полтора часа. Со своей обычной улыбкой. С ней и увезли в больницу.  И не потому, что его кто-то заставил. Просто у него было такое обострённое чувство долга.

 Сейчас кто-то подумает: «Вот дурак. Что он за это поимел, кроме болячек». Да. Вы абсолютно правы. Ничего. Скорее всего, грамоту или благодарность и  как писал Жванецкий «Чей-то героизм, это всегда чьё-то разгильдяйство». Возможно и грамоту и благодарность он получил от истинных виновников сего торжества, но я потому и пишу сей рассказик, чтобы почтить память наших стариков. В чём-то мудрых, в чём-то наивных. Не искавших выгод для себя в глобальном, замученных бытом.

 Если начать вспоминать ВСЁ, то это должна быть большая книга, а я к этому не готов, и честно сказать не умею. Вспоминая себя 30-ти летним балбесом, потом старше, начинаю понимать какими мы были эгоистами и как нас любили наши деды-бабы, мамы-папы. Наверное потому, что сейчас мы сами проходим через эгоизм наших детей.

 Не подумайте, что я жалуюсь или кого-то пытаюсь осудить. Молодость сама по себе эгоистична и занята только собой. Ведь столько кругом интересного, что не успеть. Прозрение приходит позже. С собственными детьми. И наверное мой сын, как и я сейчас, оглядываясь назад, уже в своё прошлое будет вспоминать, где и как он обидел своих стариков, т. е. нас, где был не прав.

 Сейчас можно сожалеть, плакать или писать рассказы о…, но уже ничего не изменить. Приходится только надеяться, что если там, после жизни есть что-то, то души людей, чья любовь породила, воспитала и поддерживает нас всю жизнь, радуются тому, что ни смотря ни на что, смогли вырастить порядочных людей. О чём они и мечтали и на что мы надеемся. 


                01.10.2009 Слободской В., Германия


Рецензии
Уже прослеживается лейтмотив в Ваших произведениях, Валерий. Но мы сегодня обширно рассматривали данную тему. Поэтому, лучше затрону тему плохоскрываемой большевистской радости освобождения от актива. Мама всю жизнь была большевиком. Ярой сторонницей ,,кухонного'' марксизма-ленинизма. В то же время, когда на работе ей предлагали занять место парторга, она всеми руками и ногами от него тактично отмахивалась, понимая бессмысленность данного занятия. Апофеоз. Стоять на городской трибуне во время демонстраций, а на следующий день отстаивать километровые очереди за колбасой, мясом и сыром.

Мать Моржиха   30.10.2015 01:02     Заявить о нарушении
Вот чего никогда не мог понять, так это такого патриотизма. Причем говорить, что-то доказать абсолютно бесполезно. Глухая стена, и в тоже время, человек, вроде бы не глупый. Никогда не понимал, где находится эта кнопка отключающая мозги. Касается политики и религии о которых спорить и что-то пытаться доказать бесполезно, а потому категорически запрещается.

Валерий Слободской   30.10.2015 01:13   Заявить о нарушении
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.