Житие упыря Марии гл. 04

Глава  04  ПЕРВЫЙ  ЗАВЕТ  С  САТАНОЙ                В  1863-м году от Рождества Христова Мария Александровна Бланк вышла замуж за Илью Николаевича Ульянова, преподавателя физики Пензенского Дворянского института. Будущих супругов познакомила на горе Православной державе её родная сестра Анна, жена учителя гимназии Веретенинникова. Совсем иные нечистые силы, совсем иная историческая  обстановка трудились над складыванием характера мужа упыря Марии. Не иначе,  как сам Сатана подсказал своей исповеднице  каким образом распознать в мнимом калмыке с картавой речью иудея, своего соплеменника. Еврейский мальчик  Элия  родился на Украине  да в возрасте пяти лет от роду был включён канцеляристами царя Николая Первого  в партию мальчишек для речного и морского флота Волго-Каспийской эскадры. Самовидец сего чудовищного преступления, дворянин Александр Герцен вот как описал встречу с этим скорбным этапом несчастных детей. -«Сначала было их велели гнать в Пермь, - пояснил конвойный офицер  встречному барину, - да вышла перемена, теперь гоним в Казань. Я их принял вёрст за сто; начальник  этапа, что сдавал, говорил мне: -«Беда, да и только,  одна треть подконвойных осталась на дороге» (офицер показал пальцем в землю). Половина малышей не дойдёт до назначения, ей-богу! - Повальные болезни, что ли? – спросил я, потрясённый до внутренности. - Нет, барин, не то чтоб повальные, а так, мрут как мухи! – охотно пояснил офицер. – Жидёнок, знаете, эдакой чахлый, тщедушный, будто кошка ободранная,  не привык часов десять  на дню месить грязь на тракте да жевать сухари. Опять, же чужие люди вокруг, ни отца, ни матери, ни баловства; ну покашляет, покашляет, да и в Могилёв. И скажите, барин, что это им далось, чтобы можно с ребятишками делать такое? - Вы когда выступаете? - Да пора бы давно, дождь был ужо силён… Эй, служба, вели-ка мелюзгу собрать! – скомандовал солдатам начальник конвоя. Привели малюток и построили в правильный фронт; это было одно из самых ужасных зрелищ, которые я видал в свой жизни, - бедные, бедные дети! Бледные, изнурённые, с испуганным видом, стояли они в неловких, толстых солдатских шинелях со стоячим воротником, обращая какой-то беспомощный, жалостный взгляд на гарнизонных солдат, грубо ровнявших их; белые губы, синие круги под глазами показывали лихорадку либо озноб. И эти больные дети без уходу, без ласки, обдуваемые холодным ветром, который беспрепятственно дует с Ледовитого океана, шли в могилу. И это при том, что их вёл добряк офицер, которому явно было жаль детей…» Может Сатана в угоду упырю Марии пронёс смертную чашу мимо жидёнка Элии, ибо он дошёл по этапу не только до Казани, но и до Астрахани. В этом городе купцов и рыбопромышленников полумёртвого мальчика выкупил у конвоя  астраханский портной Николай Ульянин. Словом «Портной», чада мои, обозначался среди горожан не только промысел этого шестидесятилетнего ремесленника, но и звание предводителя сектантов астраханских по имени молокане-субботники. Под безобидной вывеской «Портняжная мастерская Ульянина» скрывался Молельный Дом  для сектантов, просвитером у которых был портной Николай. В лживой Истории КПСС нам, доверчивым гражданам СССР, с детства втискивали в умы сказочку о том, что сей портняжка родился в 1758-м году, а отдал Богу душу и похоронен на Астраханском Духосошественном кладбище в 1836 году от Рождества Христова. Мало того, что наставник сектантов коптил Божий Свет  аж 78 годов, так  он «родил подобно библейским праотцам младшего сына Илью» в 73 года от роду! Ну не обман ли Вселенский православного люда, а? Усыновлённый Элия всю свою земную жизнь помнил низенький дом в полтора этажа, купленный Портным в рассрочку у флотского матроса Липаева, горького пьяницы. Преклонного годами названного отца жидёнок Илья в детстве  сильно боялся и почти не помнил. Названная мать его, Смирнова Анна Алексеевна, бала родом из крещённого калмыцкого рода, уважаемого в астраханском мещанстве, тоже целовала крест  в церкви в том, что родила, дескать, младшенького сыночка в возрасте 43-х лет от роду! Не чурался лжи и священник Ливанов, настоятель  городского церковного прихода. Именно ему, слуге Русской Православной церкви, да своему названному брату, Василию Николаевичу Ульянину, уроженец Украины обязан своему счастливому уделу.  Отец Ливанов дал способному мальцу церковное свидетельство о его принадлежности к государственной религии Российской империи, скрыв от властей его иудейское и сектантское прошлое. Даже фамилию Ульянина сменил на  фамилию Ульянова сменил, дабы оборвать его  след к молоканам-субботникам.   Названный  брат Василий Ульянин, занявший у сектантов  место пресвитера, направило свои денежные сбережения на то, чтобы ввести Илью Ульянова в астраханскую гимназию, где учились дети астраханских дворян, чиновников и купцов. Опытный противник государственной религии быстро сообразил, что Матушка-Россия заимела нужду в грамотеях разночинцах. Время думских дъяков оставило после себя косноязычный словарь средневекового русского языка. Сегодня к нему поневоле прибавились новые словечки, а потому всё в державе смешалось – магистрат  с казённой палатой, секретарь с повытчиком.  Прежняя тарабарщина сделалась  неведомой даже тому, кто писал её.  Мудрено ли, что  новые порядки в Империи потребовали смести сию тарабарщину, смести ратманов и повытчиков, поставить вместо них грамотных письмоводителей, счетоводов, экономов, управляющих и  отечественных учителей. А как неохотно и высокомерно учились в гимназии дети дворян и крупных сановников, как  вяло постигали науку сверстники Ильи Ульянова! В те годы Астраханский учебный округ ослабил рогатки для доступа в гимназию поповичам и  мещанам, для детей вчерашних крепостных.. Гимназисту Ульянову  два раза давали денежную награду за учебные успехи, его классное сочинение отправили в округ с похвальным отзывом директора Астраханской гимназии. И вот  наступил долгожданный праздничный в доме «Портного»: - сестра Маша с супругом Горшковым из купцов;  дедушка Смирнов, головастый мещанский староста; почётный гость из городского клира, священник Николай Ливанов; названный брат  Василий – пришли поздравить выпускника астраханской гимназии Илью Ульянова с успешным окончанием курса. Другая названная сестра  по имени Феня, повязанная головным платком. Внесла гостям ароматный калмыцкий чай в чугунке – с тех пор  выпускник астраханской гимназии до самой смерти  не пил такого вкусного напитка. А он, признаться, любил калмыцкий чай, и кусочки  коровьего масла в нём, и солёный привкус, смешанный с запахом травянистого настоя, и горку сухарей в блюде перед чревоугодниками. В этот праздничный вечер вчерашнего гимназизста спросили: - Куда дольше? - В Казань, в университет! – удивил Илья всех своим ответом. Один добрый и дальновидный «Портной», брат Василий Ульянин, поддержал такое намерение. Так в жизнь уроженца Украины вошла Казань, многоязычный город с чугунными плитами университетской аллеи, где каждая плита под ногой пришельцев приветствует студентов, напоминая им о легендарных выпускниках Казанского университета вроде всемирно известного астронома Литтрове; математике Бартельсе; таинственном масоне Броннере; создателе неэвклидовой геометрии  Лобачевском… Как был бы рад начальник конвоя скорбного этапа детей, неизвестный добряк-офицер, при известии о том, что один из подконвойных мальчиков попал-таки по назначению, попал в  город Казань… А из сего города вышел в сане преподавателя гимназии, чтобы через несколько лет удостоится высокого чина… действительного статского советника, а ежели иначе сказать – штатского генерала. Во как! Супруга Ильи Николаевича Ульянова, упырь Мария, учредила в доме мужа  настоящую солдатскую муштру, какая ей была знакома с детства  в отчем доме адамита Александра Дмитриевича Бланка. Только домашним тираном в этом доме был не хозяин, а хозяйка. По гостям госпожа Ульянова ходить не любила, не привечала гостей и у себя. За 23 года супружеской жизни с Ильёй упырь Мария родила восьмерых  детей: дочь Анну  в !864-м году; сына. Александра – в 66-м; дочь Ольгу в 68-м, которая умерла до года; сына Володю – в 70-м; опять дочь Ольгу в 71-м; сына Николая в 73-м, который умер во младенчестве; третьего сына Дмитрия  в 74-м;  дочь Марию в 1878 году! Упырь Мария до того противилась православным установлениям и канонам, что пятому по счёту новорожденному дитю дала такое же имя, как и у умершей третьей дочери своей Ольги. Хилую и крикливую Анну нечестивая мать, знамо дело, отдала по завету в жертву Сатане, а не нашему Господу Богу Иисусу Христу, чем обманула не только своего доверчивого супруга, но и воспреемников крещённого дитя из святой купели  старшего учителя Нижегородской гимназии Владимира Ауновского и его жену Наталию Ивановну. Видя, что её жертва Князю Тьмы не угодна адресату, упырь Мария бросила кормить грудью несчастную дочь, хотя крохе не исполнилось и года!  Через год понять забрюхатела и в конце марта  месяца родила сына Александра-Висельника! Обманутыми в этот раз оказались воспреемники  из крещенской купели – старший учитель гимназии Михаил Иванович Мальцев и мещанка города Нижний Новгород  Матильда Ивановна Марьянова, акушерка. Но и долгожданного сына жестокая мать выкармливала грудью тоже не более года, ибо опять понесла  и родила первую дочь Ольгу. Упырю Марии, чада мои, исполнилось 33 года, иначе сказать, пришла пора заключать с Сатаной свой первый страшный завет о продлении лет жизни и здравия за счёт своего ребёнка. Вот поэтому, мню я, новорожденная девочка Ольга умерла до года!  В утешение похоти своей упырь Мария не блюла ни церковных постов, ни мирских запретов. В тридцать пять лет от роду блудодейка разрешилась от очередной беременности сыном Володей в самый  светлый христианский праздник Пасхи, в День Воскресения Христова! Бесородицу  Марию наш Господь Бог наказал тем, что её бессердечное чадо родилось  с огромной головой и рахитичным тельцем. Как и положено в таких случаях, через неделю после родов новорожденного уродца накрыл младенческий приступ. Слава Богу, что судороги были не очень сильными и продолжительными, личико несчастного дитя заметно не перекосило. Разве что верхнее веко низко запало, тогда как правое весьма задралось под  огромный лобик. Но самым заметным признаком новоявленного Беса, братья мои и сёстры, была большая голова на очень тоненькой шейке! Знать, успел-таки старый адамит Бланк передать бытовым путём, а может и половым, прости Господи что скажешь, французскую болезнь своей любимой дочери Марии, дабы та по не знанию, либо по злобе, одаривала ею своих детушек!  Старшие сестра Анна и брат Саша быстро присвоили уродливому братцу, жертве сифилитического энцефалита, обидную фамилию – «Кубышкин»! Огорчённая мать решила, было, своими руками удавить эдакое страшилище, но на горе нашего Отечества почему-то передумала. Не рады были такому крестнику и воспреемники из святой купели нового христианина господин Арсений Белокрысенко, управляющий Симбирской удельной конторой,  и учительница Нижегородской гимназии  Наталья Ивановна Ауновская. Материнское молоко Бесородицы урод пил менее  шести месяцев ибо похотливая супруга директора народных училищ в очередной раз стала чреватой  и родила в тридцать семь лет от роду вторую дочь по имени Ольга. Напомню, чада мои, о том, что сим именем  новорожденную девочку безбожная мать дала вопреки православным  канонам в честь умершей дочери Ольги. Ну не кощунство ли? Хотя мнится мне, что в этом противлении дедовским обычаям  имел место злой умысел заключения в будущем очередного завета с Сатаной. В тридцать восемь лет упырь Мария родила сына Колю, который не прожил до года; в тридцать девять – сына Дмитрия; в сорок три – младшую, долгожданную дочь Марию. Уж ей-то она намеривалась передать свою упырьскую прививку  от отца! Надо вам знать, чада мои, что при перечисленных  многочисленных родах у плодовитой  Бесородицы  за два-три месяца до появления на свет Божий следующего плода плотского греха начиналось истерическое ожидание смерти в час появления в нашем мире нового христианина. В доме Ульяновых тогда наступали порядки мерзкого  языческого капища: все домочадцы от мала до велика должны печалиться вместе с притворщицей; ходить на ципочках перед домашним идолом; не тревожить тиранку  ни словом, ни делом. Многие биографы Бесородицы  Симбирской объясняют сии истерические припадки тем, что её супруг Илья Николаевич Ульянов уже много лет как ударился в блуд с молодыми учительницами  губернского округа. Но я этому не верю, братья и сёстры, ибо не от хорошей жизни супруг спасался от сатанинской страсти дочери адамита Бланка либо в поездках по губернским трактам, либо на церковных службах в православных храмах;; либо в классных аудиториях во внеурочное время.  Супруг готов был ехать куда угодно, лишь бы вдаль от Домашнего Престола упыря Марии, который был учинён в доме вместо Престола Божьего! От беспощадного тиранства матери страдал и старший сын Саша. И это, чада мои, не голословное  моё утверждение, это  свидетельства  из дневника  Александра-Висельника, чьи тетради были обнаружены на чердаке санкт-петербургского дома, в котором  квартировали одно время Ульянов и Чеботарёв,  студенты Его Императорского Политехнического Института. Вот почитайте сами записи из  тех тетрадей, братья и сёстры: «… З-го сентября 1882 года. Сижу над книжками, устал. За дверью беседуют  брат Володя с приятелями, слышны их беспечные голоса. Внизу хлопают двери – это мне тоже слышно. Из гостиной доносится музыка – это мама пробует рояль после настройки. Когда – нибудь  буду вспоминать это милое затворничество. Бог весить, куда забросит меня судьба!  Знаю только, что в отчем доме не останусь, слишком здесь тяжело, Мама не любит меня, отец  вдруг стал святошей, в доме вечное столпотворение, шум, толчея, столпотворение маленьких интересов. Только и отдыхаешь от всего этого в лаборатории, где никого нет, но есть тишина и условия для серьёзных занятий». «… 1-го февраля 1883 года. Не моё дело осуждать отца, я его по-прежнему люблю, как никого больше. Я  только хочу понять, что происходит с ним, моим добрым, моим дорогим отцом за последние годы. В особенности после того, как получил он этот злополучный Владимирский  крестик, а  с ним  и право на личное дворянство для себя  и потомственное дворянство – для его детей! Он, видимо, рад и тому, и другому, продолжая между тем  презирать российское дворянство за его бессилие, беспомощность и продажность. Как понять эту двойственность?» «…27-е апреля 1883 года. Сегодня состоялся разговор о моём будущем.  Папа, мама, Аня, Володя, Оля и я. Дело было в столовой после вечернего чая, Давно уж я возимел  желание уехать из Симбирска под предлогом поступления в университет. Поэтому  и учиться в гимназии стараюсь получше:  золотая медаль расширяет возможности  выбора. Конечно, это  будет не Казанский, а Петербургский университет, потому что он подальше от дома – от беспокойного и вспыльчивого отца, от  холодного педантизма матери, от беспечной назойливости самодовольнового и самоуверенного младшего брата, от всего нашего шумного семейства. Буду приезжать на летние  каникулы и довольно.» Удивляясь на усиленную религиозность  своего папеньки бесхитростный отрок в Санкт-Петербурге  не ведал о страхе инспектора Народных  училищ Симбирской губернии Ильи Николаевиче Ульянова перед своей женой после того, как он распознал в ней упыря. Именем Божиим  и  именем Владимира Святого он думал спасти жизнь себе, приговорённого к смерти Нечистой Силой. В декабре 1885 года  пятидесятичетырёхлетний учитель Ульянов ревизировал народные школы  Корсунского и Сызранского уездов, а стареющая супруга его,  упырь Мария, заключила в это время свой второй  страшный завет с Сатаной: продлить свою молодость  в обмен на смерть мужа. Годы поджимали! Штатский генерал Ульянов прибыл домой из глубинки замёрзшим и недужным. От угара в избах сельских учителей у него болела голова. Надо бы дома отдохнуть и подлечиться, да и с бумагами  преуспеть. Вот почему 11 января нового, 1886-го года,  отец будущего цареубийцы  сидел в домашнем кабинете над составлением заметок о своих впечатлениях от ревизии уездных школьных округов. Словно нарочно, обогревательная печь дымила немного и выделяла угарный газ. На Сочельник господа Ульяновы принимали гостей. Глава семьи так бодро себя чувствовал, что даже танцевал «польку» в кругу друзей и сослуживцев. После праздника Илье Николаевичу стало плохо и недуг не отступал какой уже день. И вот сегодня в три часа пополудни утомлённый сановник выпустил из руки писчее перо, вышел из-за стола да прилёг на диване. Да так и не встал с него! Огорчённый сын Александр записал в своём дневнике, огорчённый… «…18-го января 1886 года. Двенадцатого числа, в 4 часа 47 минут пополудни умер отец… Это был единственный человек, которого я любил всем сердцем и который любил меня тоже. Проститься с ним меня не пригласили!» Наивный отрок даже не подозревал о прежних грехах матери. Он не ведал, что упырь Мария в 1873-м году  не поехала на похороны своего отца, адамита Бланка. Для прощания с покойником приехали в Кокушино все здравствующие на тот день дети и внуки. Одна «Моя дочь» отсутствовала и не пустила к деду своих детей. Весна нынешнего траурного года прошла для вдовы в сожалениях, в пенсионных хлопотах, в тайных слезах. Упырь Мария даже в православную церковь стала ходить на службы, попросила церковный совет принять её в «Братство Преподобного Сергия», но вскоре успокоилась… Что безбожнице земной отец, что ей муж, что ей старший сын? «19-го января 1886 года. – записал студент Ульянов  в своём дневнике на следующий день. – Аня пишет, что умер он за составлением годового отчёта, до последней минуты поглощённый работой… Он жаловался на плохое здоровье, не умея и не желая жаловаться на усталость… Но я не пойму никогда, почему он, умирая в собственном доме посреди взлелеянного им семейства, оказался  без помощи? Перед обедом зашли Илья Яковлевич с женой поздравить папу с наградой – орденом Святого Станислава. Обедать не остались, - сообщает сестра Аня, - ушли, узнав, что папа чувствует не совсем здоровым. Папа тоже отказался от обеда и прилёг отдохнуть»… И это не насторожило никого из домочадцев! … «Во время обеда вдруг папа появился в дверях столовой…» - Они обедали!!! У них не пропал аппетит! … «Остановившись на пороге, обвёл всех нас долгим взглядом. Точно проститься приходил. Лишь несколько минут спустя мама прошла в кабинет».  -Не кинулась следом, не спросила мужа о его самочувствии, не послала кого-нибудь за доктором! Обыкновенная для неё чёрствость. «Он лежал на диване, сжавшись в комок, и дрожал всем телом»… Бедный мой папа. В такую минуту остался один! В доме, до отказа набитом домочадцами, никого не нашлось, чтобы согреть, напоить его чаем, укрыть одеялом, послать за врачом. Проклятье вам, чёрствые, бездушные люди!» И я вслед за Александром Ульяновым говорю его матери: -«Проклятье тебе, вурдалачка ненасытная!»   Аминь.