***

ЧЕТВЁРТОЕ. В ПРОДОЛЖЕНИЕ.
Начав массированное наступление на печать, институты, министерства, которые выразились в том, что я, отправляя свои статьи-обращения, вынуждал высказаться своего главного ответчика: институт философии. И оно, видимо решило отчитаться, не столько передо мной, сколько перед теми, кому я направлял свои обращения.
Седьмого октября по телевидению состоялась довольно-таки продолжительная  передача, подготовленная институтом философии. Насколько я могу судить, в ней был задействован полный набор философов, имеющих предельные звания по этой, административно существующей, дисциплине. (Все их имена мне хорошо знакомы).
Ещё в советское время (80-е годы), я обвинял А.П.Шептулина, как первое лицо в философии, в том, что он, своими ссылками на Ленина, Маркса, блокировал развитие философии.
Сознательно, или не ведая того, передача была подготовлена таким образом, что первым лицом в ней начал фигурировать И.Т.Фролов. О нём сообщалось, что он автор сорока книг и 500 статей, что он занимал ответст-веннейшие должности и потому – с него и спрос. На языке криминала, это называется – подставили. Оба деятеля Шептулин и Фролов, символизируют застой в своей области. Убегали от современных проблем в ближайшее или отдалённое историческое прошлое.
При таком объёме работ (40 и 500), что можно сказать? Только то, что он захватывал  гигантские печатные площади и тем самым ограничивал возможности других авторов. (Хотя бы таких, как я).
В реальности, кто достигал успеха, тот отражал своим творчеством (удовлетворительно) ту власть и те усло-вия, при которых действовал. Грешить против неё могут лишь те, чьё содержание отвергалось ими…
С развитием возникают свои парадоксы. Одни наращивают объёмы, и они, как нагромождение на пути раз-вития. В противовес им, что-то сопровождается – подлинно ценностным. Но оно, словно в запасниках…
И вот тут, не лишним будет вопрос: а насколько ценны его – 40, 500, в научном плане? По объёмам своих работ, он близок к полным собраниям, как Маркса, так и Ленина. В порядке очерёдности, он – последний?
Вся его братия (доктора философских наук), возносят его и характеризуют, как особо принципиального на-учного и общественного деятеля. Коснёмся и этого пункта. Сам он признаётся, что когда ему приходилось отвечать на вопрос: кто он по профессии, ему было неловко называть себя философом. Вот ведь до чего докати-лась философия, что – первые лица её – стыдятся причастности к этой, некогда благородной профессии.
Об объёмах. Философия, благодаря наиболее общим законам, должна выглядеть – принципиальной, фокус-ной…Имея дело всегда с целым, философ должен его представлять в общих чертах, обобщённо. В природе, в обществе, все в единстве позитивного и негативного. От этого и нужно отталкиваться в своих рассуждениях.
Один из фундаментальных вопросов: насколько общее в природе, совпадает с общим в обществе? Другой философский вопрос: из всего того, что имеется в природе, сколько уже взято человеком. Третий: из всего того, что уже числится в науках, кто какой мерой обладает. Ведь каждый человек убеждён в меру своих знаний и ошибается в меру – отсутствующих. И чтобы разобраться, кто более прав, кто менее, и нужны дискуссии.
В передаче много говорилось о том, в каком сложнейшем и опаснейшем положении он всегда оказывался, и что, несмотря на это, ему удавалось поддерживать правых и осуждать не правых. Но если после Ленина фило-софия прекратила своё развитие, то о чём может идти речь? Только о том, чтобы кого-то обвинять. Но и в этом плане, обвиняя, нужно выдавать продукты того или иного развития. Выдаёт ли их И.Т.Фролов?  Кто ответит?
Судя по гигантским объёмам печатных работ, ограничений в этом он не испытывал. Занимая же выские должности, он сам был властью. Так кого же обвинять? Это его нужно обвинять в том, что из всего, что посту-пало в институт или в философские журналы, ошибочно оценивалась рукописная продукция. То, что принима-лось, потом оказывалось мало полезным или вообще бесполезным, а то, что отвергалось, могло быть и ценным.
Фролов был властью! Да и какой властью! Его лучшим другом был сам Горбачёв. И без преувеличения можно было бы сказать, что оба занимались перестройкой. Правда, словно открещиваясь от неё, в передаче звучит такое выражение: на руинах перестройки.
Предназначение философии – давать образцы совершеннейшего мышления и на этом пути продолжать его совершенствование. Можно ли с полной уверенностью сказать, что Фролов, что-то вроде чемпиона по качеству философского мышления? Ведь он в таком виде был подам всем телезрителям своими элитными коллегами.
Передача была таким образом построена, что перед ним всегда оказывалась целая полоса препятствий. И он её, судя по восхитительным отзывам своих коллег, успешно её преодолевал. А может, точнее сказать, обходил?
Философия социально – стратегична и фундаментальна. Она тянет (должна тянуть) всю повозку из гумани-тарных наук. Но так уж получилось, что философия развитийно, не удалялась от учения Маркса и Ленина. Она всё своё последующее время топталась на месте. Этим и объясняется её застой.
В социально-политическом плане, лидирующие философы, должны бы быть советниками лидирующим по-литикам. Поэтому Шептулин (и в какой-то мере Фролов) причастен к политике Брежнева. А в последующем, Фролов оказывался в этом качестве, к политике Горбачёва. Того и другого пародисты осмеяли – и поделом. А философы-советники, оказывались в тени. Единство философии и политики – разрывалось…
Творческого человека характеризует то содержание, которое он выставляет читателю. Но такого содержа-ния, которым можно было бы гордиться, у Фролова нет. Нечем похвастаться.
В начале перестройки было заявлено о необходимости в состязательности умов. Первыми себя проявили – политики. Механизм, по наращиванию голосов, был реализован. Но вот в делах – сугубо творческих – этот механизм не пошёл по пути совершенствования. Потому что без философии он не мог быть задействован. Не пошёл по пути оценочного градуирования.
В делах политических нужны – голоса, в делах творческих – наращивание числа читателей, зрителей.
Их можно наращивать только одним способом – состязательностью. Вот и возникает закономерный вопрос: почему они так бояться этого – единственно верного – творческого принципа? Весь сыр бор был вызван мной. И я – один из его участников.. И без меня, всё это элитно представленное сборище, не имеет никакого смысла.
Вот вам и ответ на главный вопрос: почему они отмалчивались в течении двух лет. (С первого обращения).
Состязательность, как это исторически очевидно, всегда наводило в делах творческих, строгий порядок. Достойнейшее закреплялось в истории, недостойное – отметалось. Объёмы, которыми любят хвастаться их обладатели, могут оказаться большой, никому не нужной кучей. Общая магистраль прокладывается – сутью. И когда она, малая по объёму, но ценнейшая по содержанию, обрастает последующим массивом, то может и скрыться в его оболочке. Шептулин с Фроловым, именно такого рода философы.
Тот, кто связан с науками, напрямую связан с его основным понятием – с развитием.  Оно же – линейно, сюжетно, исторично. На чём-то заканчиваются одни открытия и чем-то выявляются следующие. В этом плане и обозначается роль каждого, кто, в той или иной мере, претендует на дальнейшее развитие своего предмета. Я, как это видно по содержанию, один из тех, кто претендовал и претендует на дальнейшее развитие философии.
Закономерный вопрос: а кто ещё из числа философов претендует на эту роль? Лично я, таких не знаю. Но может быть кто-то знает из числа элитного окружения – теперь уж – господина Фролова?
По материалам статей, книг, придерживающихся философской тематики, можно лишь судить о том, что все они в советское время занимались пропагандой бессмертного учения Маркса и Ленина, и в будущее (вперёд батьки), не высовывались. Боролись с чуждой идеологией…Этим  и ограничивались…
К этому общему отряду принадлежал и Фролов, как наиболее активно-продуктивный деятель.Именно с та-ких объёмом своих работ, он пришёл к перестройке. Но если развитие – прямолинейно (в идеале), какую же линию прочертил Фролов своим творчеством?
Развитие – до современности – история. Оно оставляет свой чёткий содержательный след. Сколько бы о нём не говорили, творчеством такую работу не назовёшь. По аналогии с медициной, результирующие, приведшие к сегодняшнему дню, можно только анализировать. Правда, в делах медицинских, можно устранить вредное, а в делах духовных, правка ошибочного становится невозможной. Собственность - автора, её не переделывают.
Передача по телевидению была подготовлена таким образом, чтобы на Фролова возложить всю ответствен-ность за состояние философии, чуть ли не за весь после ленинский период. Но ведь за этот – такой большой временной промежуток – ничего творческого  не было сделано. А раз не было, то и говорить не о чем.
Любой коллектив так уж формируется, что кому-то отводится первая роль. И если случается, что обвинение предъявляется всему коллективу, то в качестве главного обвиняемого – вот он! Все укажут на него. Что ему остаётся? Обвинять тех, кто выше его по должности. Стало быть, Сталина и всех последующих первых лиц.
Но и этот вариант не воспринимается массами, как наиболее убедительный. Чтобы навлечь беду на себя, нужно перед быком выставить красное полотнище. То бишь, какое-то произведение, с каким-то определённым содержанием. И тогда, если не сразу, то в конце концов, все участники определятся – оценочно.
Институт философии, выставил Фролова не на поле боя, а на подимум, в качестве модели. Вот мол, образец современного философа – чистенького, опрятного, по моде одетого. И все коллеги его – расхваливают, возносят.
Но речь-то идёт – о последующем развитии философии, и подобная демонстрация силы, не может воспри-ниматься иначе, как продолжающимся блокированием  развития философии. Это вызов, не столько мне, сколько вызов всему обществу. Мол, застой в надёжных руках и мы никому не позволим его нарушить.
Вопрос правового свойства: имеет ли общество право знать, чем занималась и занимается философия? Как любая серьёзная наука, философия должна иметь своего творческого стратега, который бы планировал решение таких-то и таких проблем на ближайшее и отдалённое будущее. Ничего этого не отмечалось философией.
История человечества начиналась с познания мира и накопления знаний о нём. Эти знания переходили в учебный процесс и затем выдавали соответствующие данные о динамике развития общества в целом.
Каковы они были в разные периоды? Тут наблюдалась общая закономерность. Дело всё в том, что развитие представляет собой – всё возрастающую усложнённость. И поэтому само общество, вступив на тропу развития с детских лет, начинает с неё сходить в определённой количественно-качественной последовательности. Так как философия обязана заниматься анализом целого, то она должна быть в курсе подобной динамики.
В реальной жизни нам приходится наблюдать, что негативное (для некоторой категории людей) оказывается более привлекательным, чем позитивное.Но это уже вопросы для психологов, политиков, социологов. Филосо-фия же, выражаясь языком художников, должна на одном полотне представить целое. Полный набор признаков. Притом, в количественно-качественном соотношении, в пространственно-временном диапазоне, со всем комплексом причинно-следственных связей. Вот тогда и правительство было бы в курсе всех дел. Легче было бы ориентироваться по всему кругу гуманитарных проблем.
Длительная история философии закрепила за ней самое, что ни на есть, возвышенное толкование. Философ-ский, значит – глубокомысленный. Сама философия – люблю мудрость. Стало быть, Фролов у нас – самый глубокомысленный и самый мудрый, не только среди своих коллег, но и перед всем обществом. В древности!.. впрочем, и так ясно каждому, как относились к философам простые (и не совсем простые) смертные.
В наше время, философия утратила свою социальную значимость. К ним уже не идут, как к советникам, как к мудрецам и как к пророкам. Они даже сами стали стыдиться своей профессии.
Чтобы восстановить былую значимость и востребованность философских знаний, нужна открытая для пуб-лики состязательность умов. И вот тогда, и среди философов, появятся свои Жириновские, Зюгановы, Немцовы, Явлинские, Новодворские…То есть общий набор философов по всей диагональной…Прибавится новое шоу.