Гимн русскому человеку

               
           Несколько слов о романе ЗОИ ПРОКОПЬЕВОЙ "СВОИМ ЧЕРЕДОМ"

               В период подписной кампании в каждом номере «Литературной России» читатель видит небольшие заметки на тему: «Почему нужно подписаться на «Литературную Россию?». Подписаться на эту газету нужно потому, что она остро полемична, что интересно, а главное  - несет читателю информацию о литературных новостях, о новых авторах, о переизданиях произведений известных авторов. В газете часто это критика. Но именно она заставляет поискать того или иного автора, зайти в библиотеку. В наше сложное для писателей, да и читателей, время, когда «худеют» или доживают последние дни «толстые» журналы, когда тиражи прозы ( я не говорю о бульварных изданиях, любовных романах и прочей антихудожественной белиберде) в тысячу экземпляров для России считаются уже «достойными», легко можно пропустить «книгу года». Нет, речь здесь идёт не об очередном призёре этого конкурса, а о  правдивой жизненной книге, энциклопедически точно воспроизводящей драматические события жизни страны в ХХ веке, без огульного охаивания всего и вся, без перевертывания исторических событий с ног на голову, без глумления над российской историей и русским языком. И наконец, без традиционного уже мата на каждой или почти каждой странице.
                «Литературная Россия» выполняет в полной мере функции коллективного агитатора и организатора литературного процесса. Не появись в нескольких номерах «ЛР» статей разных авторов с разбором романа З. Прокопьевой «Своим чередом», где могли бы читатели Санкт-Петербурга, например, узнать о том, что Челябинское издательство переиздало её книгу, прошедшую в преддверии перестройки незамеченной? Да, через год она поступит в одном экземпляре в Публичную библиотеку и в 2-х экземплярах в библиотеку им. В.В. Маяковского. Да и то только в том случае, если издательство ( или авторы)  не поленились отправить 16 экземпляров книги в Книжную палату. Тогда на выставке новых поступлений любознательный читатель может поинтересоваться, что же идёт «своим чередом».
               А своим чередом, оказывается, идёт жизнь русского человека со всеми её перипетиями, страданиями, болью, минутами радости, победами и бедами. Мне повезло – эту книгу прислала знакомая из столицы, обратившая на неё внимание на одной из книжных выставок. Честно признаюсь, что имя автора мне был незнакомо. Начинаю читать и с первых строк возникает неприятие текста, поскольку «… во всех домах надсажались граммофоны» и ещё через несколько страниц тоже самое – снова кто-то «надсажается». Да и вообще в деревне с символическим названием Истошино идёт сплошная «веселуха», пьяная гульба со всеми вытекающими последствиями – и недоенными по несколько дней коровами и домашними утками, отстрелянными горе-охотниками и… Да и глухая, забытая начальством, деревня конца 20-х начала 30-х годов как-то предстаёт совсем не такой, какой мы её увидели в «Деревне» И.А. Бунина или «Подлиповцах» Ф.М. Решетникова. Деревня, где все дома добротные, украшенные резьбой, где в погребах ( не винных, а обычных деревенских) хранятся бутылки с «шанпанским» для приезжего советского начальника… И сразу же звучит –«не верю». С трудом верится и в то, что вся деревня, за исключением одного дома, признана кулаками и отправлена на лесоповал для строительства новой жизни. Но вот после этого приходит «вера» и читатель начинает понимать, что эта развесёлая жизнь богатой деревни мастеровых людей, не умеющих ни сеять, ни пахать– это всего лишь метафора, представление автора о «райской жизни», ну вроде бы Сказов Бажова.
                А вот реальная жизнь, вернее выживание, начнётся после, когда в глухой тайге в пятидесяти километрах от ближайшей станции «Петушки» высадят всех этих «раскулаченных строителей новой жизни». Вот здесь – то и проявятся те черты русского характера, и несгибаемость, и непобедимость, и сердечная доброта, и незлобивость, и нравственная чистота, и талантливость, и стремлении к знаниям, и бескорыстность, которые были типичны для героев литературы советского времени (кто не помнит «Судьбу человека» Шолохова?), востребованы литературой немодного в настоящее время, если не сказать ненавистного, направления соцреализма, и которые начисто исчезли в романах рыночного времени типа «Асана» Маканина или «Чеченских рассказах» Карасёва. И актуальным символом сегодняшней действительности России, судьбы её многострадальной деревни, прозвучат слова о том, что «Вокруг Истошного вырастет травяной и кустарниковый лес». Жизнь деревни оборвалась, и только серый в яблоках жеребец – вожак одичавшего табуна  «лишь раз приведёт табун в деревню – кони разбредутся , постоят у своих домов, снова стабунятся на зов вожака и уйдут навсегда …».
Вот и жители деревни «стабунятся» вокруг вожака – главного героя романа – Нила Краюхина и пойдут в новую жизнь, полную бед, горя и лишений, и выживут, - вопреки всему. Вот с этих страниц и зазвучит гимн русскому человеку, умельцу, страдальцу, патриоту.
               Впрочем, в романе нет  высоких слов о патриотизме, любви к родине служению ей. Это роман о жизни, трудной жизни периода индустриализации и войны. Автор вроде бы создаёт энциклопедию жизни русского человека, и как в энциклопедии, где кратко излагается сущность того или иного вопроса, так и в романе исторические вехи жизни обрисованы кратко, чуть ли не штрихами. Но они есть все. Тут и раскулачивание, и проблемы индустриализации – вербовки людей на стройки, и репрессии, и реабилитация –восстановление в правах Нила Краюхина, и первый трактор, и праздник стотысячного трактора, и первая женщина – лётчица, и война, и эвакуация заводов из прифронтовых районов, и восстановление их на Урале, и судьба беспризорных детей, и детский труд на оборонных предприятиях , и…. И на фоне этих кратких энциклопедических характеристик эпохи один за одним встают яркие образы русского человека.
            Вот они  - не одноплановы, не схематичны. Это человек во всём многообразии его характера. Нил Краюхин – беспримерный вожак и самоотверженный организатор не превратился в машину по исполнению приказов, нет, - это человек с открытой и чуткой душой, для которого нет чужого горя. «Однажды Нил Краюхин, совсем почернев головой , перстанет спать, будет только работать, строить стальной гигант и думать, думать о себе, об Усте, о том, как помочь фронту и всем обездолненным. (…) …Он испуганно переведёт взгляд на таловый берег и вмиг его чёрная голова станет белой. Тощие, синие, голые какие-то странные зверёныши – дети рылись в камышовой тине, выискивая корни. ( …) Он так и никогда не узнает, что видел среди других синюшных ребячьих тел скрюченное тело своего сына с робким цыплячьим  пушком внизу живота  и с горькими мудрыми глазами уставшего старца».
         А вот и  молодой инженер – самородок Илья Фофанов «русокудрый, вислоплечий  парень в хилой одежонке тоже «и знать не знал, и ведать не ведал, что стоит перед бетонной стеной, сделанной когда-то руками отца», к концу третьих суток находит решение, как выкопать котлован в готовом цехе, не разрушив его. И он же, увидев «приблудника» - детдомовского рыжего мальчишку отдаст ему не только сухари, но и свои валенки, а позже попросит «авансом» Сталинскую премию, к которой он представлен, чтобы купить на них тысячу детских валенок «мальчишкам- детдомовцам и всяким приблудникам, которые здесь». Конечно,  юный представитель поколения 90-х годов, воспитанный в идеалах эгоцентризма, прочитав такое только с недоверием ухмыльнётся. Трудно сказать, действительно ли имел место такой факт или это очередная метафора Зои Прокопьевой, но чем бы то ни было, - он отражает действительно и русскую сердобольную душу, и ту атмосферу коллективизма, которая воспитывалась в советское время.
              Можно, наверное, критиковать «коммуну истошинцев» в том идеализированном виде, в каком она представлена  автором, когда все едины за исключением одной семьи. Коммуну, в которой практически нет разногласий, а царит (за единичными исключениями) «тишь и гладь, и божья благодать». Несомненно, это идеализация, но и она подтверждает величие души русского человека, готового бескорыстно поделиться последним с любым, и особенно с детьми. Как отличается эта мораль от морали сегодняшнего дня, насаждаемой всевозможными либералами и либерастами. Нужна ли литература со столь высокой нравственной позицией читателю, особенно молодому читателю, сегодняшнего дня. Думаю, что просто необходима. Ведь ему постоянно твердят: «страна дураков», «совки», «Иванушка –дурачок». А вот какими были жители этой страны, в каких жесточайших условиях они не только выстояли, но и остались сильными  людьми, как духовно сильными, так и просто физически сильными.
           Какие яркие женские образы нарисованы автором романа, вроде бы скупыми красками обыденной жизни, но как жизненно. Прочитав роман никого из них не забудешь. Вот  Шурка- охотница, которая после гибели девяти мужчин , заблудившихся в лесу: «В крещенские морозы она поднимется ночью, выйдет на крыльцо барака и под жёлтой луной  в глубоком снегу  увидит у копешки сена стадо лосей.  Вернётся Шурка тихо в барак, возьмёт ружьё, пули и, не сходя с крыльца, одного за другим уложит пятерых матёрых зверей. Обессилевшие жители так и не проснутся». Не забудется и синеглазая Катерина, которая в лаптях пройдёт на сцену ресторана к пианино, чтобы сыграть произведения Грига. И позже она же, на которой « висит три статьи и все до расстрела» требует правды у  усталого следователя, а когда тот задремал избитая, больная, но не сломленная женщина на допросе «встала, подняла шинель и укрыла плечи следователя. Снова  неслышно  села на стул, поджала ноги. Не было ярости, злости на этого человека (…) Была только нестерпимая тоска и боль в груди». Не забудется и мать погибшей в схватке с медведем Шурки- охотницы - Федора Лукьянова- , которая забредала в барак к детдомовским ребятишкам и приносила, «то корзину пучочков зелёного лука или укропа, то сухарей или яиц». Та самая Федора, которая, набрав несколько корзин яиц, чтобы обменять их на базаре на одежонку для истошинских ребятишек – сирот, которых приютил Нил Краюхин, по дороге на базар раздала все их до одного голодным детишкам из эвакуированных семей. И позже она же пройдёт сквозь колючую проволоку, чтобы «раздаривать пленным немцам сухари и яйца» в главе романа, названной автором «Горе горькое». Я не стремлюсь рассказать о всех героях и героинях романа, - это прерогатива будущего его читателя.
          Роман заканчивается словами: «В тяжком ожидании Победы  Нил Краюхин торопился работать, жить и строить этот завод по закону  военного времени  и – своей совести». И вот эту правду жизни русского человека «по закону совести» и несёт Зоя Прокопьева читателю, причём талантливо. Это не прямолинейная листовка- агитка, это роман, поэтическое повествование о драматических и трагических событиях жизни страны тех лет. Но, вопреки всему , роман оставляет светлое чувство. Это действительно гимн, гимн русскому человеку – мужчине, женщине, ребёнку, – через тернии сохранившему чистоту русской души.
            И закрывая эту книгу, возвращаясь к событиям и людям сегодняшнего дня, с его идеологией общества потребления, эгоцентризма, отсутствия патриотизма, мракобесия и постоянной лжи, с содроганием думаешь о том, как много мы потеряли за эти перестроечные и постперестроечные годы. Мы потеряли не только великую страну, мы потеряли и русскую душу. А вот роман Зои Прокопьевой даёт, хотя и робкую, но всё же надежду на её возрождение. Хотелось бы этого.