Чудо-юдо

В некотором царстве, некотором государстве на краю большого поселения стоял дом ни большой, ни маленький, а так средний, в три окна, крыльцом к лесу повернутый. Жил в нем Чудо-юдо,  ни высок он не был, ни низок, и ни лыс, и ни волосат, толстым его не назовешь, а уж худым и подавно. Все в нем было неопределенным, зыбким, изменчивым. Ни одного «да», все «ни» да «ни».
Жил да был, и скучал страшно. Люди его дом обходили стороной, боялись, всякие небылицы о нем сочиняли, уж больно непохож на них был. А ему обидно, ведь сроду пакостей не делал, да, правда, и добра делать не довелось.
Сядет   у окна и наблюдает за жизнью людской. Все они суетятся, спешат, волнуются.
«И чего волнуются?» - удивляется.
И то верно. Чудо-юдо никогда не торопился, никогда не волновался, да и делать ему было нечего. Чего пожелает, сразу исполняется, ведь недаром он был Чудом. Вот только со временем желания его куда-то пропали, так, иногда пожует чего-нибудь, и все. Совсем он затосковал, не брился, не стригся, грязью зарос.
А в доме, надо сказать, еще один жилец проживал, да не один, а с семьей. Мыши хорошо жили, еды всегда было много, тепло, светло. А тут голод пришел, да стужа.
- Ну, и сколько тосковать будешь? – набрался Мышь смелости, к Чудо-юдо обращается. – Совсем опустился. Не только на человека не похож, но и на себя самого.
- Ты кто? – тот удивляется.
- Сосед твой. Жил с тобой не тужил, а теперь терпение мое кончилось.
- Извини, - почесал Чудо затылок или что там у него вместо. – Не знал я, что мешаю тебе. Ты скажи, чего делать. Я мигом.
- Пожелай!
- Чего?
- Как чего? Того, чего тебе явно не хватает, - Мышь сделал паузу, -  думаю, что смысла жизни. А он в чем?
- Не знаю, - честно признался Чудо.
- Вот от этого и беда твоя. Надо иметь тех о ком можно заботиться. Пожелай себе этого. Вот у меня  жена, дети. Если б не они, я бы к тебе не обратился, страшно ведь.
Задумался Чудо-юдо.  О ком это Мышь говорит? Кто это те, о ком он, Чудо, должен заботиться? И что такое заботиться, как это? Сроду ни о чем таком не думал. День прошел, ночь пришла, а он все сидит. Ничего не придумал, устал даже, спать отправился. А утром с солнцем проснулся, к окну подошел, видит, девушка по ягоды в лес идет. Молода, хороша, глаза ясные, коса до пояса, и песню звонкую поет. Так захотелось ему песню эту дослушать, в глаза ее посмотреть, аж сердце, или что там у него вместо, сжалось.
Девушка будто, что услышала, повернула от леса, да к  крыльцу подошла, постучалась и вошла.
- Это ты Чудо-юдо? – спрашивает.
А он в темный угол забился, в тени сидит, что и не видно его совсем.
- Я, - говорит, - ты не бойся только. Я на тебя чуть посмотрю, да ты и уйдешь.
 А ей и не страшно вовсе. Осмотрелась, да говорит:
- Чего это у тебя грязь такая, ленишься убирать?
- А как это? – Чудо удивляется.
Вмиг, красавица тряпку нашла и ведро, пол вымыла, пыль стерла.
- А стол где? – спрашивает.
Чудо удивился, стол сообразил и ковер на стенку, и кресло шелком шитое, и занавески на окна. Не лыком шит, о красоте имеет представление.
 - Вот, так-то лучше, - девушка одобряет. – Сам, видно, тоже грязный. Выходи, посмотрю.
Тут он подсуетился, духами запах, а выйти на свет боится.
- А ну выходи! – она приказывает, даже ножкой топнула.
Делать нечего. Вздохнул Чудо, да и вышел. Стоит перед ней, смущается.
- Ишь, какой! – девушка удивляется.
А его и не видно совсем, весь светится,  искорками цветными переливается, ни лица, ни туловища, ни ног, ни рук. Шар, да и только, цветной.
Рассмеялась красавица, да спрашивает:
- Так ты добрый?
-Не знаю, - Чудо отвечает, - зла никому не делал, да и добра не довелось. Я вообще ничего не делал.
-А, может, ты принц заколдованный. Я тебя расколдую, и мы поженимся? – с надеждой она спрашивает.
Вздохнул он.
- Нет, - говорит, - я просто Чудо-юдо, вот такой.
- Жаль.
Задумались оба. Тут, видно, одна мысль обоих посетила.
Чудо обратился, молодцем стал, краше нет. Девушка в ладони захлопала.
Долго ли коротко, но засватал он девицу, в дом привел. Живут, радуются. Она придумывает, он исполняет. И мыши довольны.
Тут и дети у них появились. Пришлось дом достраивать. Сад разбили. Огород устроили. Шить, вязать, кружева плести, все умения жена выпросила, да и мужа ремеслами наградила, и кузнечным делом, и гончарным, и столярным.
- Желать надо с умом, - говорит. – Чего вещь желать? Ну, есть она, ну, состарится, и выбросишь. А умение всегда с тобой, с ним и жить веселее, скучать некогда. Правда, милый?
Время быстро бежит, вот и дети подрастают. У родителей все перенимают, учатся, стараются. Все было бы хорошо, да пришел час, когда все становится на места свои. Злой не спрячется за маску доброты, и соврать уже нельзя, и правду скрыть не удастся.
Чудо-юдо опять таким стал, каким был. Сидит, думу горькую думает:
«Разлюбит меня, милая моя, да и дети испугаются».
А они будто и не видят изменения. Улыбаются ему, слова ласковые говорят, к столу зовут завтракать. Отозвал он жену в сторону.
- Видишь, родная, и пришел час истины. Вот я какой.
- Какой? – смеется любушка, - добрый, родной да любимый. – И в нос целует, или в то, что у него вместо было.
- А если серьезно, - говорит, - ты прости меня глупую. Это по молодости заставила тебя чужую личину надеть, тогда мне было важно, как ты выглядишь. А теперь я душу твою люблю, суть твою ясную.
Рассмеялся Чудо-юдо, да и опять в богатыря превратился.
- Это зачем? – строго жена спрашивает. -  Для кого?
- Не знаю, - честно он говорит. – Не желал я этого. Само получилось.
- Знать суть твоя теперь такая, - успокоилась подруга верная.
Так и живут. Суть свою берегут. Сердцами друг с другом, да с детьми и соседями общаются, добра не копят, делятся им, а оно прибывает. Чего и вам желают.