Demoni oblachonnie v stal

Осень. Четверг. На поцарапанных «Кассио»  16ч. 37мин. Порывы ветра и дождь портят прическу. Темно синий галстук то и дело хлопает по мокрым щекам. Прекрасный день для самоубийства. Сегодня была та последняя капля, которая и переполнила пресловутую чашу.
Михаил Леонидович Виноградов, от роду 25 лет, собирался шагнуть с крыши 45-ти этажного здания.
Жизнь не задалась у Михаила с рождения, как иногда он любил выражаться. В школе его нещадно били и унижали. Он был болезненно худым мальчиком, носившим толстые пластмассовые очки. В общем, не трудно догадаться, за что его ненавидели школьные хулиганы и двоечники. Девочки, даже самые страшненькие брезговали сидеть с ним за одной партой. Говорили, что от него воняет. Хотя Миша всегда был чистоплотным отличником. После туалета он всегда тщательно мыл руки, чем вызывал издевательский смех и подзатыльники старшеклассников.
- «Что дрочила! Ручки моешь? Это правильно, но бесполезно. Знаешь почему? Потому что с вонючими онанистами не здороваются!»
После сей поучительной тирады, Миша спросил, а что такое онанист? После чего сразу получил в нос. Обида и боль обволокли разум красной пеленой. Миша закричал…
Институт. Общага.
- «Гони деньги лошара! Тя чо сука? ****уть?» Удар в плече не настолько болезненный, насколько унизительный.
- «Мужики! Не гоните… ну не надо…» Вялый протест пресекается ударом кулака в живот.
- «Вякнешь сука, порежем! Понял?» Миша молча качнул головой.
Стипендию забирали всегда. С наркоманами не поспоришь. Их двое. И оба без башни. Ведь реально могли порезать!
Свадьба. Веселье.
Почему-то Лера не хотела с ним целоваться… . Странно. Квартира о двух комнатах, оставшаяся от родителей ей пришлась по вкусу. Но вот в самый ответственный момент, когда торжественно объявили: - «А теперь жених может поцеловать свою невесту!», Лера как-то странно отстранилась от него…
Миша подумал что Лера, единственная девушка, которую презирали в институте больше чем его, заигрывает с ним. Он открыто улыбнулся и прошептав – «Не балуйся!» притянул ее к себе.
- «Не лезь ко мне урод! Отпусти меня!» - грубая пощечина сбила с удивленного лица Михаила очки. Несмотря на изрядную толщину стекла,  упав на мраморный пол, линзы треснули.
- «Лера! Лера-а-а-а…».
Работа. Бизнес.
Одинокий трудоголик. На таких, как говорят, воду возят.
- «Михуил! Михуи-ил! Ты где, долбаный очкарик?» Издевательский голос из шефского кабинета звучал все громче.
- «Уже иду Кипрос Роденович! Я уже пришел.» Михаил, прикрыл за собой роскошную дверь из красного дерева и подобострастно наклонил голову.
- «Надо говорить – Яволь, майн фюрер!» Вскочив из черного кожаного кресла, шеф, резко выбросил вперед поднятую руку раскрытой ладонью вниз в характерном фашистском приветствии. - «Хендехох русиш зольдатен! Шпрехен зе дойч, маза фака! Ибехкайнде гутен морген, литл писка! Жонж па сис жур хацвелен-боген!»
Михаил очень часто подвергался словесному поносу своего начальника. Но впервые Мистер Кипрос, который являлся баловнем судьбы и наследником папочкиного концерна «Уголь и Сталь» нес такую ахинею.
Мишу еще в институте заметил отдел кадров концерна. И пройдя собеседование, его взяли в отдел финансового планирования… 
- «Не щелкайте еблом, Михуйлос! Вам не понять возвышенности русской международной поэзии! Вы мелки мозгом, чертов хлюпик! Пердните!»
- «Что?»
- «Я сказал пердните!» Мистер Кипрос сурово сдвинул густые брови.
- «П-пердь…» Миша довольно правдоподобно изобразил губами желудочный выхлоп и покраснел.
- «Ах-ха-га-ааа-а-ха! Ах-ха-га-га-а-а!» Давясь и краснея, заржал мистер Кипрос.
- «Чертов доход! Га-аа-га-ха-а! Удот, бамбуковый! Ах-ха-га-а-а-а..»
Отсмеявшись, начальник, снова стал серьезным. Поправил шелковый пиджак, отряхнул плече и умиленно уставился на все еще красневшего Михаила.
- «Ты уволен.»
Фраза прозвучала настолько буднично и безжалостно, что Михаил даже не понял сразу значение данных слов. Михаил кивнул. Но затем смысл услышанного начал доходить и пульс резко участился. Ладони вспотели и внизу живота похолодело.
Что было потом он не помнил. Очнулся он стоящим на крыше сорока пятиэтажного здания концерна «Уголь и Сталь».
Галстук больно шлепал по мокрым щекам. Ветер и дождь усиливались. Становилось все пасмурней и темнее. Поребрик, на котором стоял Михаил, становился очень скользким.
Вспышка молнии заставила вздрогнуть.
«Господи! Ну и жизнь ты мне устроил!»- и Михаил шагнул в пустоту.
- «Этот придурок прыгнул!»
- «Лови его!»
Тугие патоки ветра били в лицо. Дышать было невозможно. Началась паника. Михаил забултыхался, видя неумолимо приближающийся бетон автостоянки. Внутри все сжалось. Сейчас он лопнет, как мыльный пузырь.
- «Че зенки сплющил? Боязно?» Хриплый баритон, казалось, перекрыл шум ветра и дождя.
Михаил не сразу приоткрыл глаза. Во первых не верилось что еще жив. А во вторых страшно было узнать, кому принадлежит хриплый голос.
В конце концов, любопытство перебороло страх. Михаил, чуть приоткрыл левый глаз и сразу же его зажмурил. Еще бы! Залитый кровью белок, с пылающим голубым огнем зрачком, был просто чудовищен. Какой адской твари принадлежало это око безумия? Михаил сразу же вспомнил народные придания о том, что если закончить жизнь самоубийством, то немедленно попадешь в ад!
Ну что ж! Похоже сбылась мечта идиота.
- «Слышь бигборд? Похоже, придурок совсем тронулся. Улыбается чего-то…»
- «Ты бы тоже улыбался, если б себя в зеркало увидел!» рокочущий бас, не менее успешно перекрывал шум грозы.
В ответ на подкол, хриплый баритон что-то невнятно прорычал.
- «Сам урюк!» ответил бас баритону. – «Слышь улыбчивый? Поднимай свои тощие чресла. Пора со своими спасителями знакомиться!»
Открыв глаза, Михаил понял, что ничего не понял. Бред! Напротив него стояли два чудовища, описать вид которых было совсем не сложно и в тоже время невозможно. Два абсолютных существа закованных в стальные доспехи. Та тварь, что была гораздо меньше, казалась невменяемой. Постоянные гримасы и без того уродливой морды, наводили на простую как валенок мысль, лучше с этой тварью в темном переулке не встречаться. Да и на светлом…
Безобразное лицо с огромной клыкастой пастью, залитой какой-то черной жижей. Пронзительные, горящие безумием голубые глаза. Чертов гоблин!
А, вторую же тварь, экипированную по образу и подобию первой, можно было назвать огром. Размер существа доказывал родство с дядей Степой. Ну и Хищник там тоже с кем-то согрешил. То ли он, с дядей Степой, то ли Дядя Степа нажрался, и с воплями – «А ты мне птичка тоже нравишься!» сотворил грубый и противозаконный акт насилия над представителем внеземной цивилизации!   
Миша не являлся ярым поклонником Толкиена или фантастики. Но приевшиеся стереотипы давали о себе знать.
Он чуть было не брякнул – «Вы кто, чучела?» Но потом вовремя дорубил, что таким (!) спасителям такие (!) вопросы не задают.
- «Вы кто ре..ребята?» – вопрос был задан риторический, а главное в тему. Наверно…
- «Слыш, верзила! А малый не промах!» – сказало гримасничающее подобие гоблина.
- «Да просто пацан рехнулся от испуга.» – Это к гоблину. – «Ты умерь пыл, малец! – а это уже к дрожащему Михаилу. – «Пусть тебя не парит кто мы такие!»
- «Да! Пусть тебя не парит!»
Все! Теперь понятно! Я сошел с ума. Я окончательно и бесповоротно ебнулся! Подумал Михаил. А в слух сказал: - «Гы-ы-ы…»
- «Слышь чудила на букву м! Я уже за тебя испугался. Тебе хатку с мягкими стенами или лучше рубашечку, с во-о-от такими рукавами?»
- «Не дави на него Прыщ! Видишь у него маковка бо-бо? Натерпелся от этого активного педика, и с поребрика шагнул. Болезный.»
- «Сами вы козлы! Нехрен меня за дибила держать! У меня можно сказать стресс и полная потеря самообладания!» – Михаил не выдержал, и вся накопившаяся горечь унижений и пережитых событий переросла в пофигистичную смелость. Ему просто стало все равно, что с ним сделают эти два урода. Что-то просто щелкнуло в мозгу, переключив, ну или перестроив, бля, ну или перекроив весь внутренний мир Виноградова.
- «Самообладать себя ты будешь на заднем дворике, играя на балалайке голышом в припрыжку! Понял? А щас сомкни десны и внимательно слушай, что тебе добрый дядя говорит! Усек?»
Миша кивнул, ибо у «доброго дяди» буркалы полыхнули такой лютой злобой, что кровь застыла в жилах.
- «Ты – гнусный лузер, которого чмырят все кому не лень. И с этим надо смириться. Ты природная неудачка, понимаешь? Все самое лучшее, что в тебе было, осталось в порванном гандоне, который прикольно спланировал с балкона общаги, где резвились твои родители. Ты просто плевок, застывший на безразличном асфальте.»
Миша начал молча плакать. Слезы катились из глаз, которых он неотводил от «доброго дяди», который говорил правду. И это было самое страшное, потому что это было правдой.
- «Мишуточка обидилсе? Мишутонька хочет поплякать?» – издевательский голос гоблина точь в точь копировал старческий голос бабушки Михаила, потомственной алкоголички.
- «Зачем,… зачем вы мне это говорите? Почему?» – сквозь слезы, Михаил пытался выдавить из себя какие то слова, но пресловутый ком в горле мешал это сделать.
- «По качану! Ты скотина тупая даже разозлится, не можешь нормально! Педик…»
Мгновение спустя огр резко отклонился в сторону, спасая тем самым целостность виноградовского кулака, который в сантиметре просвистел (так показалось Михаилу!) от мерзкой клыкастой рожи.
- «Ай!» – Миша взвизгнул и схватился за локтевой сустав.
- «Кретин!» – вердикт был вынесен гоблином.
- «Ну, кто ж так бьет, а?» – это огр.
Растяжение – подумал Миша - Гребанное растяжение. Как неприятно.
То, что он минут пятнадцать назад мог забыть обо всех проблемах одним махом, ему, почему-то в голову не пришло.
- «Ты еще покажи ему, как надо!» – сварливо проскрипел гоблин – «может он тогда вообще себе башку снесет.»
- «Да не снесет,» - уверенно заявил огр, - «щас будет как заново рожденный!»
С этими словами огр что-то проревел в динамик находящийся на уровне устрашающей пасти. Оттуда ему ответили, причем женским голосом. Очень, очень женственным, почти капризным. Затем все исчезло. Ну, в смысле: -  «ХОП!», - и тупо все исчезло!
Очнулся Михаил в интересном положении. Положение было интересное, так как висел он вверх ногами в какой-то большой пробирке наполненной до краев каким-то гелем изумрудного цвета. «Какого хрена я тут кисну?» подумал Михаил. Во время глубокомысленного мозгового штурма в палату (ну в смысле за пробиркой было помещение, в котором пробирка стояла с Михаилом внутри…) вошла полуобнаженная мадам из разряда «ШОБ Я СДОХ!!!», с длинными белыми волосами (в простонародии их именуют блондинками!) и гигантскими голубыми глазами. Михаил забултыхался в зеленом геле, дабы подняться с головы на ноги, что, в общем то ни к чему не привело. Он просто оказался в еще более дурацкой позе.
- «Очень гламурно. Памятник самому себе!»- голос у нее был просто потрясающий.
- «Чего вылупился? Бабы нормальной, не видел что ли? И не вздумай отвечать! А то жижи напьешься! Калитку закрой сказала! Ну вот… Вкусно?»
Да-а-а. Плеваться в пробирке наполненной какой-то горькой дрянью не очень то сподручно. Ну и гадость. Причем что странно, носом дышать можно, а вот ртом фигушки.
- «Я же тебе говорила!? Ну, ничего не отравишься.»
Уровень зеленого геля начал опускаться, так как бесподобная мадам нажала на нечто типа рубильника, и в полу (в моем случае в потолке) открылись отверстия, через которые гель и убывал. По мере убывания мои ноги, освободившись от геля, начали резво мерзнуть. И то тебе не так, и это не этак! Что-то я раскапризничался.
- «Где я, ядрена вошь?»
- «Ты в заднице мой мальчик! В очень глубокой жопе!»
- «Я понял красавица. Ты мне вот что скажи, на кой я вам сдался, а? Отпустите меня домой. Ну, пожалуйста. А я никому не скажу, что сбрендил… и вижу всякую хрень…»
- «За хрень, тебе конечно поклон до земли! Так важно меня еще никто не величал!» – Внеземная блондинка засмеялась, хотя Михаил уловил нотки обиды в голосе прекрасной девушки.
- «Я не это имел в виду! Не обижайся, пожалуйста… Просто я в таком положении…»
- «Не выгодном?» – участливо подсказала блондинка.
- «В дурацком!» – уточнил Михаил.
- «Ага! Полный кретин!» – гоблин весело заржал. Как он вошел не слышал ни Миша, ни знойная красотка.
- «Прыщ! Тебя стучаться учили?» – с укором спросила блондинка, нахмурив тонкие красивые бровки.
- «Прыщ у тебя на попке! Тише будь! Мочалка!»- гоблин увернулся от брошенного в морду полотенца, оскалбился и повернул харю в сторону Михаила – «А ты, придурок, прими нормальное положение и за мной!» – гоблин нажал на некий рычажок и пробирка резко перевернулась. Естественно Михал пребольно ушиб колени.
Михаил брел по какому-то коридору, освещавшемуся неоновыми овалами, торчащими из потолка. Впереди маячила стальная спина гоблина, который бурчал, не переставая попускать Михаила за его медлительность, открытый рот, «дебильное выражение лица», и вообще «какого хрена он живет??».
- «Может хватит пустозвонить?» – Михаил начинал закипать.
Гоблин остановился и медленно повернулся в сторону голого Михаила.
- «Нет, ты определенно опух! Мало того что я должен созерцать твой хилый фитиль, так еще ты мне будешь указывать базарить мне или не базарить?
- В том что на мне нет одежды, не моя вина! А смотреть на мой член не обязательно. Хотя если тебе это доставляет удовольствие…»
- «Опа! Мы язвить научились? Или просто хотим в нос?»
- «В нос не надо.» – Миша попятился назад.
- «Ладно. Живи пока слизь гавенная. Потом тебе сердце выну.»
Хоть это прозвучало сердито, но Михаил начинал постепенно привыкать к «юмору» гоблина. Если бы тот хотел его убить, он бы это сделал просто, быстро и давно.
Кстати локоть совсем не болел. То ли это влияние зеленого геля, толи ушибленные колени болят так, что боль в потянутом локте не ощущалась. Не смотря на боль нижних конечностей, Михаил продолжал идти по бесконечному коридору вслед за стальной спиной гоблина.
- «Ну, вот мы и пришли! Заходи, нагой и обиженный.»
Из отворенной двери ливанул такой яркий свет, что Михаилу пришлось прикрыть лицо руками, щадя глаза, привыкшие к мягкому неону. Когда глаза резало уже не так сильно, Михаил понял, что его выставили на посмешище. Он стоял посреди площади. Посреди очень людного места. Возможно какой-то концерт. Вот так влип. Почему-то не было звука. Хотя Михаил чувствовал телом вибрацию земли от топота ног, криков и рева огромных колонок. Где звук? Что за Херня? И тут все бут-то бы взорвалось!

- «Слушай! Какого хрена ты его потащил на всеобщее обозрение а? Тебе что дома не сиделось?
- «А дом, это ад что ли?»
- «Нет три раза тебя в ухо!!! Ад, это райские кущи по сравнению с жизнью этих несчастных амеб на Земле матушке!»
- «Вот я и хочу от этого отдохнуть!»
- «На том свете отдохнешь, морда пупырчатая!»
- «Сам дурак!»
- «Дешевый плагиат!»
- «Зато бессмертный!»
- «Тихо! Бушмейстер проснулся. Эко его глухануло. Аж кровь из ушей полилась. Убить ведь его мог. Дибила кусок!»
- «Ну не спецом я его контузил! Случайно. Карта звуковая глюкнула! Твоя, между прочим, работа, гений недоношенный!»
- «Отьебись!»
- «Сам начал меня крепить.»
- «Все я сказал! Сомкни пасть!»
Вот снова я в пробирке и к верху ногами. И опять я слышу эти до боли знакомые голоса. Вот так повезло! Ненавижу! Козлы все! Ну, как так можно а? Ну что со мной происходит? Где я мать вашу?! И где та белокурая конфеточка с океанами ледяной любви вместо глаз? Где сочная курочка я спрашиваю???
- «Слышь, марадот перевернутый?! Чё выпучил гляделки, то?» – повернув по собачьи свою мерзкую харю, гоблин, сука, улыбался!
-  «Не дразни его, Прыщ. Ишь как смотрит? Щас дыру в тебе проглядит.» – гигант тоже лыбился во все  «хрен знает скоко у него клыков»!
- «КОЗЛЫ!» – Михаил продемонстрировал мастер-класс немого кино и довольно оскалбился!
- «Ты видел? Нет, ты видел это бигборд?? Все! Конец говняхе! Я его кишками, свой камин украшу! Я ему жопу на глаз натяну прищепкой! Я его обрею и дам трахнуть дикому еноту! Я . . .»
- «Заткнись. Мальчик понимает куда попал!» – Вот! Я долго ждал этого нежного голоса. Явилась милочка, не запылилась.
- «Опа! Мочалка разговаривает!»
- «Прекрати грубить Эльме.» – Огр, хрустнул костяшками и нехорошо посмотрел на нахального напарника.
- «Тьфу! Смотреть на вас троих противно! Уйду я от вас. В монастырь.»
- «****УЙ!» – Огр, Эльма и Михаил несговариваясь, почти вместе ответили гоблину, в результате чего Михаил опять глотнул горькой субстанции.
- «Бигборд, я эту суку, этого нетопыря и тебя видал там-то и там-то!» - пламенная речь сопровождалась, живой и незатейливой жестикуляцией в стиле «итальано феро» -  «Понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать!» – и тупо исчез. Вы опять спросите как так? А вот тупа «ХОП»! И нету!
- «Неуравновешенный, тупой и уродливый грубиян!» – в сердцах сказала блондинка.
- «У него мама, просто папой была.»
- «Ты шутишь…»
- «Отнюдь.» Огр нажал на рубильник. В этот раз все произошло гораздо медленнее. Все таки огр был более человечен. Что-ли. А там, хрен его знает…
- «Просто у него возможно комплекс неполноценности из-за маленького…»
- «Тебе кто одобрил пасть разлеплять, гуманоид невдалый?» - Огр зло сплюнул черной жижей на пол.
- «А ты не моя мама чтоб за меня решать, что мне делать! Ясно? Я, между прочим, разумный индивидуум. И полностью отвечаю за свои действия и посту…»
БАХ! А дальше темно.

- «Нет, ты нормальный? Ты мне скажи, у тебя все в порядке с чердаком?» - Эльма смешно свела бровки, при этом тыкая указательным пальцем в бугристый лоб огра.
- «Еще раз ткнешь, откушу руку.» - Огр не шутил. Настроение у него было плохое. Видано ли дело, чтоб на какого-то неудачника трижды тратили биогель? Дорого!
- «Попробуй только чурбан!» - Блондинка мотнула головкой, поправляя непослушные локоны.
- «Ладно. Не злись, Эльма. Просто на этого кретина постоянно приходится тратить дорогое зелье, а он еще не разу этого не заслужил.»
- «Я не кретин!» - подумал Михаил. Рот он уже предусмотрительно не раскрывал. Язык, все еще помнил горечь зеленого геля.
- «Очнулся, наконец! Сильно же ты его приложил.»
- «Нехрен жвала разжимать без приказа!»
- «Ты деспот!»
- «Зато справедливый.» - огр оскалил чудовищную пасть. Это он так лыбится.

P.S. «Если стоит продолжать, не тормозите! Напишете что нравится или НЕ НРАВИТСЯ!»