дэд маздай

Сталинский палевокирпичный дом в пять этажей. Понизу идёт гастроном из тех, где с конца прошлого века висят рекламы-наклейки газировки Crush и проч., (всё в пыли да грязи); дальше аптека с яркими плакатами, которые предлагают похудание и работу сердца и благодарят отчего-то префекта; затем и вовсе жилые квартиры, где в подковообразных окнах – вечный бабушкин тюль, кактусы и прочие кадки на потрескавшихся, наверняка, подоконниках. А снаружи, въевшись в вензель кованых решеток, простые градусники на медспирте.

Дом не свеж, но и не так дурен. Издалека, с другой, скажем, стороны дороги, и вовсе смотрелся б он весомо, солидно, но так, в двух шагах побок его, идешь и в златоосеннем слякотье сливается всё: жухнущая трава, что оперилась багряно-бурой, рыже-лимонной листвой, переходит в неровный вымокший асфальт, а тот – в стену дома, где грязно-молочная штукатурка декоративных плашек, прямо под окнами, перевернутыми U, изошлась как степь в августе мелкой трещинкой. Вне всего этого, обтекая всё это, воздух-облако, набухшая изморось, как связующее звено.

На плашке, слева внизу, выцарапаны гвоздем кривые английские буквы: you musT die… ! И больше ничего.

Цепанули знаки препинания. Многоточье, символ неуверенности, задумчивости, в конце концов, покоя, сменяется чересчур резко восклицанием. Этакое подсознательное подличанье – сперва чахлый заика сообщает мучительно, что, быть может, отбыть в горние сферы придется и тебе, коль заведено так, а потом попросту достает пистолет из-под полы и стреляет тебе в сердце.