Я хочу рассказать о режиссёре, которого не знают современные киевские театроведы.
Невыездные, т.е. либо не желающие куда-либо выезжать, либо не имеющие таких возможностей критики, учёные, министры знают только о том, что происходит в театрах столицы. И знают, в основном, из прессы по рецензиям на самые скандальные спектакли. И абсолютно не важно, какие они: положительные или отрицательные. Главное, про спектакль написали, театроведам о его существовании сообщили. Вот и спасибо! Театроведы его благополучно отметят в своих опросных листках по поводу присуждения "Пекторали". А ещё более отметят те члены комиссии, которые к искусству никакого отношения не имеют, но тоже призваны решать: что хорошо, а что плохо?
Именно так лучшим киевским спектаклем 2005 года стал спектакль "Голубчики мои" - самый непонятый публикой спектакль... В то время, когда на Украине было осуществлено более ста постановок, но кто их видел, кто из специалистов их оценивал?
Когда-то Богдашевский, Приходько, Заболотная, Михайленко старались не пропускать театральных премьер, ездили по всем театрам страны и писали, писали, писали... Хорошие спектакли навечно записывали в скрижали памяти; плохим - помогали исправлять ошибки.
Теперь же даже гениально написанный материал невозможно ни то что продать, а просто разместить на страницах газет без доплаты. Ибо любое упоминание о чём-либо, тут же считается его рекламой, а за неё по закону нужно платить немалые деньги.
Да к тому же в 2009 году и последние театральные журналы Украины стали исчезать в никуда.
Вот и не знают украинские учёные о своём искусстве.
Да и Бог с ними...
На примере двух постановок я попробую раскрыть смысл происходящего в нашем театральном искусстве, раскрыть его основные проблемы: коснуться технической и материальной несостоятельности театров; невозможности актёров воплотить все задумки и идеи режиссёров; о палках в колёса на каждом шагу, в каждую минуту творческого процесса. Поразмышляю о целесообразности отдельных постановок и попытаюсь рассмотреть примеры различного отношения режиссёров к своей профессии; об умении режиссёрами акцентировать внимание на определенной проблеме; о способности как можно дальше уходить от автора, в тех моментах, когда он не корректен, не прав, не интересен, чтобы раскрывать именно насущные, а не далёкие от нас проблемы; об умении режиссёров работать с актёрами и на их имидж; работать с материалом, который ещё не был поставлен... Попытаюсь порассуждать на тему зрительского смеха, о честности, субъективизме и совести критика.
Я попытаюсь рассказать про режиссёра, которому всю жизнь приходилось бороться за правду, за естественность человеческого образа на сцене. Сначала он боролся с заскорузлыми нормами и цензурой советских времён, где герой обязан был быть передовиком и коммунистом, а антигерой - врагом. Заполитизированное общество не допускало разночтений, и образы простых людей: весёлых, бесшабашных, порой грешных и наивных рассматривались сквозь лупу классовой борьбы.
А в настоящее время, в эпоху свободы и вседозволенности, ему пришлось бороться с клоунадой на сцене. С необратимым процессом, когда герой мельчает до такой степени, что зрителю не остаётся ничего, как только тупо ржать над ним... Весь вечер ржать, забыв или даже не уловив: про что была пьеса?
Итак... 1. О целесообразности постановки.
Пьесу Кена Людвига «Звёздный час» поставили за последнее десятилетие чуть ли не в каждом театре мира… Драматургия – беспроигрышная, и поэтому, берясь за неё, режиссёры находятся в эйфории предчувствия неизбежного успеха. А посему, самые самоуверенные не сильно-то и стараются, полагаясь только на магию текста автора. Минимум персонажей, простота оформления, незатейливость костюмов – хороший способ сэкономить, а жанр: комедия – не менее эффективный способ заработать.
Сейчас очень модно ставить спектакли, которые ждут зрители. Зрители, которые всё чаще говорят, что приходят в театр только за тем, чтобы расслабиться или просто «поржать». Театр резко утрачивает своё истинное предназначение: воспитывать; заставлять думать; учить: чувствовать, понимать, сопереживать; побуждать к поступкам; формировать сильные личности и общественное мнение, он становится неспособным заставлять души зрителей трудиться… Театр - деградирует… Одни театры - гигантскими шагами, другие – пытаясь сопротивляться желанию зрителей: опустить их…
Это понимаешь, смотря постановки одной и той же пьесы, осуществлённые разными режиссёрами.
11.10.2008. Крымский академический украинский музыкальный театр открыл сезон мюзиклом «Звёздный час». А через 11 дней, 22.10.2008. в Крымском академическом русском драматическом театре им. Горького состоялась премьера «Великий!.. Неповторимый!» того же автора, по тому же произведению.
Насколько разными являются режиссёры этих театров, настолько разнятся и эти премьеры.
Тема моей курсовой выбрана в качестве ответа одному из критиков, упрекнувшему Б.Мартынова в том, что он взялся за постановку этой «недостойной его уровня, пьесы».
2. Наши эмоции...
Порой они опережают рассудок...
Ещё зимой, когда принималось решение о постановке, я прочитала пьесу и вскипела от негодования: «Как это так? В столе у завлита лежат: «Скотский хутор» Оруэлла, «Обычная история» Марии Ладо, мюзикл Бедусенко "Ярослав Мудрый" – настоящая драматургия, постановка которой не терпит отлагательства! А театр собирается ставить комедию положений»… И это после таких жизненных, насущных пьес, как "Нелегалка" и "Евангелие от Ивана" Анатолия Крыма.
У меня тут же в воображении написалась рецензия на будущий спектакль: «Наконец-то Украинский театр догонит и перегонит Русский, с его «№13», «Женатым таксистом» и «Прелестями измены». Суть нового спектакля в том, что героиня хотела переспать со своим кумиром, а случайно переспала со своим женихом…
Вот такие у них нравы! Так они там живут! И мы должны завидовать и стремиться к этому, раз уж собрались в Европу; принимать и подражать, раз уж театр нас этому учит, раз уж ему больше нечему нас научить»…
Это был спонтанный всплеск безысходности. Я подспудно понимала, что театр в наше время может завоевать зрителя только пошлым ширпотребом. У нас такой народ, и ничего тут не поделаешь. За годы перестройки выросло поколение людей, абсолютно не понимающих театр, не любящих и ничего о нём не знающих.
Но, очень уж не хотелось, чтобы народ наш был таким. Хотелось верить, что он лучше и его не нужно смешить, чтобы он получил удовольствие от театрального зрелища…
И, тем не менее: воспитывать зрителя нужно постепенно, чтобы не переборщить и не вызвать аллергию…
Политический театр – надоедает людям с экранов телевизоров… А вот так, чтобы и не навязывать, не читать моралей и воспитывать одновременно - очень сложно. Для этого необходим талант.
Потом я смотрела репетиции, и у меня в воображении писалось нечто другое: «Три спектакля, как триптих в живописи. Три картины, казалось бы, - отдельные, законченные, ничем не соприкасающиеся, но являющиеся логическим продолжением друг друга. Это как эпохи в мироздании.
Первый – «Нелегалка» - о судьбе учительницы, отправившейся в Италию на заработки. Ничего не заработавшей, и потерявшей на родине - всё. И о милиционере, расстрелявшем телевизор за то, что с экрана некто звал в эту самую Европу и всех остальных… Вероятно, за тем же... Чтобы все мы стали такими же бездомными в своей стране?..
Второй – про Ивана, пытавшегося вырастить для своей родины хлеб и разорившегося, не столько от засухи, сколько от новых законов, позволяющих обирать сельских тружеников, пастись в их карманах. Причём, всем подряд, и даже иностранным псевдоинвесторам…
И вот, наконец, третий – о современной Европе. О том "рае", в который все мы теперь обязаны стремиться. О людях из высшего света, об элите, обжирающейся до коликов и мечтающей исключительно о женских грудях…
Да, театр смеётся над их хвалёными нравами, где добившиеся славы и признания – восседают на унитазах, а работают за них – случайные люди. И изысканная, искушённая публика, заплатившая бешеные деньги за билеты, - не распознаёт подмены… Им этого не надо, они ходят в театры, только для того, чтобы выглядеть культурными…
Театр показывает два мира. Первый – мир человека, достигшего уже славы, – мир сытый и умиротворённый. Второй – мир простого молодого человека, который хочет добиться этой славы, чтобы завоевать сердце возлюбленной. Мир – возвышенный, трепетный, неугомонный.
Все знаменитости оригинальны по-своему… Простой же человек – везде одинаков. Что в Америке, что в России, он живёт чувствами, человеческими желаниями, мечтами и надеждами. Он тянется вверх – к звёздам!»
3. Первой статьёй об этом спектакле был вопль досады "Мечта, засунутая в шкаф".
О том, как неумелые рекламисты испортили листовку с великолепным изображением, дополнив её антирекламным текстом. Я писала о том ужасе, когда за дело берутся дилетанты и портят труд сотен талантливых людей.
Статья заканчивалась словами: "Я держу в руках листовку... Она могла стать подспорьем в продаже билетов, а теперь я не знаю, чем замазать этот текст, за который было заплачено в типографии, за который должно быть всем нам стыдно"...
Коллектив - это сообщество единомышленников. И в театральном коллективе каждый должен работать на спектакль! Каждый должен помочь его рождению. Но, почему на деле всё выходит не так? Почему в святая святых допускаются люди, которым противопоказано работать в театре?
И снова слова о недостоинстве постановки не дают мне покоя. Мартынов никогда не выбирал неинтересных, простых или пустых пьес, и если уж взялся, значит, были для этого весомые причины. И самой главной в этом случае была ответственность за театр, который он возглавлял. Единственный на Украине театр, для которого создана отдельная ниша - театр музыкальный, поэтому основой репертуара должны быть музыкальные произведения. Многочисленная труппа – должна быть занята в постановках.
Нужно сказать, что мюзикл и оперетта - это действительно самые трудоёмкие виды театрального искусства. Не каждый композитор берётся писать их. А порой, авторы присылают в театры только текст и ноты для фортепиано, как было и в этот раз, и театры приступают к постановке, принимая на веру то, что это произведение действительно заслуживает внимания… Приходится самим писать партитуру, делать аранжировку на имеющиеся в оркестре инструменты; отдельно репетировать музыкальные номера, ставить танцы и органично вплетать их в канву сюжета.
Сергей Колмановский предложил свой мюзикл именно Мартынову, зная о его способности творить чудеса даже с не очень удачными пьесами. Если есть в ней хоть одна изюминка, режиссёр сделает из неё поистине царское зрелище для зрителей…
По его признаниям, он всегда в первую очередь работал на произведение, на автора.
Ответственность перед тем, кто доверяет тебе – обязывает. Мартынов никогда никого не подводил, поэтому, сделал всё, чтобы постановка стала событием в театральной жизни.
Не менее значительным фактором была ответственность перед артистами своего театра. Спектакль создавался в тот момент, когда театр набирал обороты, завоёвывал популярность, приобретая всё новых и новых зрителей и почитателей. В тот момент, когда многие зрители Русского театра стали предпочитать Украинский и буквально требовать спектаклей с полюбившимися актёрами.
И в то же время в репертуаре были спектакли, которые роняли престиж театра. Поставленные неумелыми режиссёрами, когда выдавался актёрам текст, они выстраивались в линейку или в лучшем случае полукругом, как при выступлении агитбригады и произносили этот текс по-очереди. Примером тому служила "Лисистрата", поставленная Владимиром Тарановым.
Были и такие, которые напрочь отбивали у зрителей желание туда возвращаться... Как сказать людям, что им нельзя больше играть их роли? Как безболезненно снимать с репертуара плохие спектакли? Вероятно, только заменяя их новыми...
Порой, незанятость и бездействие актёра приносит большую пользу театру, чем его "работа".
И как необходимо использовать все способности актёра, имеющего невероятно большой потенциал, который не был никем использован в течении многих лет!
Я помню слова режиссёра после встречи с актрисой 10 лет игравшей бессловесные роли в массовке: "Сколько же сил нужно будет потратить, чтобы сделать из неё актрису!"
Теперь это ведущая актриса театра Ольга Котляренко, сыгравшая и Нину в "Нелегалке" и Наталью Павловну в "Брехне" и вдову статистика в "Маршруте товарища Сталина"... Роли, которые способны сделать славу любой актрисе... Великолепные работы, которые позволили ей получить возможность сниматься в кино.
Сделать всё, чтобы добиться популярности актёрам – немалый труд. А ведь после спектакля многие из них действительно обрели популярность. И пример тому великолепный сольный концерт "Под созвездием Стрельца" Владислава Черникова, который состоялся 2 декабря 2008 года, и прошёл с аншлагом.
И это после того, как тот же артист, буквально год назад, кричал, что не может двигаться и петь одновременно. Его этому не учили.
Ещё пару лет назад: "Я "Си" не возьму!!!" - было оправданием к бездействию при любой попытке режиссёра заставить актёра шевелиться. Но в мюзиклах - поют танцоры! И поют: и в беге, и в полёте прыжка, и лёжа, и скрючившись в три погибели. Мюзикл - не допускает оперных приёмов. Не тот жанр...
Настоящим режиссёрам приходится насильно ломать психологию артистов, когда самомнение и простая лень не позволяют им расти. Я помню эти стычки. Как кричал артист на репетициях режиссёру: "Убью!" И как режиссёр не сдался, как настоял на своём.
И вот результат: мюзикл, уровня которого нет в столице, и сольный концерт, с которым не стыдно появиться на самых элитных филармонических площадках мира.
А выпускница консерватории Елена Водопьянова, дебютировавшая в мюзикле в роли Мэгги, прошла так необходимую школу актёрского мастерства, которой почти не уделяется внимания при обучении студентов музыкальных заведений... А ведь первые репетиции режиссёра с ней выглядели как уроки с первоклассниками - всё приходилось рассказывать и показывать, а потом повторять ещё и ещё. Но спектакль получился и дебют состоялся! А за ним последовала главная роль в оперетте Жака Оффенбаха "Кошка, превращённая в женщину".
И следующий критерий, побудивший взяться режиссёра за постановку, это отношение к зрителям. Люди - имеют право отдыхать! Спектакли Мартынова всегда были для простых людей и про простых людей, с их естественными характерами, спонтанными поступками, необузданным темпераментом и вечным желанием счастья. Рецепт которого для каждого человека свой, и всё же он - один - труд...
Сейчас появилось множество молодых людей, занимающих высокооплачиваемые места в фирмах, занимающихся грязным бизнесом. Труд постепенно обесценивается, а умение хитрить и воровать - приобретает неслыханную ценность. Но должно ли так быть? Этому ли нужно учить молодёжь?
Ответственность перед зрителями, перед молодым, неопытным поколением – заставляет режиссёра реализовывать все свои способности, чтобы сделать спектакль интересным для молодёжи. Старые почитатели Мартынова по инерции перешли из Русского театра в Украинский, а вот сердца молодых приходилось завоёвывать честным, кропотливым трудом.
А ещё, театр обязан потрясать! Сейчас, даже в престижных европейских театрах практикуются постановки, когда оркестр, хор и сольные партии в мюзиклах записываются на плёнку, а артисты просто открывают рты; когда танцует за актёра - солист балета, а выполняет трюки - нанятый каскадёр...
Увидеть мюзикл без фальши, суррогатов и подделок - теперь редкость. Крымчане - получили такую возможность, так стоит ли упрекать режиссёра в таком подарке своим почитателям?
Да и просто пришло время, когда театр смог посоревноваться со своим титулованным соперником. А что из этого вышло судить зрителям.
После премьеры я сделала небольшой зрительский опрос и выяснилось, что некоторые из зрителей были удручены тем, что мало смеялись. Они уже не воспринимают не комедийных спектаклей. Тогда я написала статью под названием "Виват, маэстро", где упрекнула актёров в этом, хоть и не смертельном, но недостатке... Статью, которая писалась для тех, кто не смог стать интересным зрителям. Они должны были вспомнить историю театра, в котором было не мало ярких моментов, великолепных спектаклей и гениальных актёров, которые умели завораживать публику, вызывая и слёзы, и искренний смех...
4. Давайте посмеёмся!
Но, после премьеры в Русском театре, я поняла, что смешно, - это не всегда хорошо. И веселящийся зритель - не есть непременный признак успеха... А хороший спектакль - это значит, что он вам обязательно понравится...
Я хочу рассказать: что могло бы быть, воспользуйся украинский театр услугами менее профессионального приглашённого режиссёра, как советовали критики.
В погоне за успехом, нечистоплотные заезжие режиссёры, ничтоже не сумляшися готовы сделать с актёрами что угодно, чтобы потешить публику, и принцип: "Чем дурнее, тем смешнее!" - намертво прижился в современном театре. Основная проблема нынешнего «коммерческого искусства», когда сильные драматические актёры вынуждены играть клоунов, подонков и недоумков в спектакле, где по сюжету нет таковых…
Когда-то в тридцатые годы власти запретили трагедию. Посчитали, что советские люди должны только веселиться. Уже и веселиться нечему, а серьёзные спектакли не воспринимаются зрителями.
А теперь пошагово, постепенно я хочу провести анализ двух спектаклей города Симферополя.
Оформление спектакля – это и есть истинное отношение театра к своим зрителям. Украинский театр не пожалел средств, чтобы создать обстановку люксовского гостиничного номера. Блеск золота, вычурная архитектура, красивый вид из окна, резная мебель, зеркала, шёлковые покрывала… В Русском театре – затрапезный поролоновый диван, кушетка, тусклая картина на стене и драпировка над входом.
Если Борис Мартынов поставил мюзикл Сергея Колмановского, задействовав все силы театра: оркестр, хор, балет; сделал всё, чтобы постановка была необычной и оригинальной; попытался как можно ярче раскрыть основную идею произведения и привлечь внимание молодого поколения к тому, что каждому человеку предоставляется шанс раскрыть свой талант, к каждому приходит его звёздный час! И как важно не упустить его, как важно не испугаться в самую последнюю минуту. Ведь насколько проще отказаться, промолчать, сбежать… Проще - не рисковать! Но именно к тем, кто не боится риска – приходит удача! Внушить молодым людям уверенность, помочь решиться на поступок – это не так уж мало для театра. И он подарил своим юным зрителям эту надежду. Сначала поставив мюзикл "Моя прекрасная леди", где Элиза из замарашки превращается в настоящую леди, а затем продолжив и закрепив эту тему в "Звёздном часе". Основной мыслью которого является постулат: как ценно встретить на своём пути настоящего учителя! То, в Русском театре получилась абсолютно бессмысленная комедия положений.
Если, смотря спектакль Русского театра, - мы видим просто занятную историю, произошедшую с кем-то далёким, и может быть нереальным, то Макс Владислава Черникова – олицетворяет каждого из нас. Людям свойственно отождествлять героя с собой. Он заставляет всех поверить в осуществимость нашей мечты. Главное встретить наставника и не сбежать в самый ответственный момент. И если Морелли Шитовалова – абсолютно не симпатичный маленький склочник и дебошир, то Мерелли Николая Бондаревского – Учитель (с большой буквы).
Если Мартынов пытался идти вопреки желаниям зрителей, кричащих, что они не понимают и не любят оперу, - с тем, чтобы сделать всё, чтобы они её полюбили! То Новиков просто опустил оперу. Опустил зрителей, представив им не талантливого певца, а шепелявого мальчишку, с успехом подменившего певца.
Актёр, сыгравший Макса, как-то неприятно сыкает. И сразу возникает вопрос: «А петь-то он может не шепелявя?» Или могучий Отелло тоже сюсюкал на сцене? Вероятно, да! Но, тогда сразу становится понятен уровень публики, поверившей, что этот заморыш – звезда… И здесь уходит сама суть произведения. Оно становится не о Таланте, а о возможной и безнаказанной подмене всего: дилетантами и суррогатами. Новиковский спектакль оправдывает такого рода подмену, констатируя, что для этого ничего не понимающего быдла и так сойдёт. Оно всё равно ничего не смыслит в искусстве!
Ах, как обидно за людей: и за зрителей, которых унижают; и за артистов, талант которых превращают в блеф; и за искусство, призванное возвеличивать человека, а вынужденное делать из него и из себя посмешище.
Если Мартынов рискнул пойти против желания зрителей: видеть на сцене людей, подобных себе, средне-статистических, и представил на их суд талантливого Героя. То в Русском театре не осталось ничего от этого понятия «герой». Макс как был кучерявым очкариком, ужасно напоминающим Тони из «Принцессы цирка», так и остался певцом из местной гильдии актёров самодеятельных театров. Не велико продвижение. А ведь пьеса-то на самом деле - о Таланте! Талант – должен принадлежать миру! И взлёт у Макса должен быть – фантастическим! Молниеносным! Поднебесным! Эта, случайно обретённая известность, должна открыть ему дорогу в настоящее профессиональное искусство, и не потому, что он случайно заменил звезду, а потому, что на самом деле необычайно талантлив. Он способен нести зрителям подлинное искусство, а посему - достоин известности и даже славы.
Пусть в Украинском театре не рассмешили до коликов, как пишут о московском спектакле «Ищем тенора», поставленном в 2005 году, где роль Макса сыграл солист группы «Смэш» Сергей Лазарев. Но рецензию на спектакль украинского театра можно было бы ограничить словами "хорошо сделанная пьеса с правильно и качественно выполненными образами". О постановке же в Русском театре, есть, что сказать критику. Есть, где разгуляться.
Спектакль о любви, ради которой нужно идти на подвиги. Спектакль о человеческой Мечте, о цели и стремлении молодого человека чего-то добиться в жизни, стал у Анатолия Новикова просто анекдотом, комедией положений. Все герои его – жалкие обыватели, загнанные в угол обстоятельствами. И не столько событиями в пьесе, сколько служебной обязанностью: рассмешить публику. В ход здесь идёт всё! Как говорится: для благого дела – все средства хороши! Даже громогласный пердёж оперной звезды и залезание в ширинку к спящему Максу.
И снова в который раз бросалась в глаза эта тщедушность героев. Здесь мелочность отношений была доведена до абсурда. А пренебрежение к человеку – зашкаливает все допустимые нормы. Даже в том, как Генри упрекал своего подчинённого в том, что эта «ёперная звезда» не приехала. Как будто в этом мог быть повинен Макс… А великий Тито заслужил такого оскорбления.
Исполнитель роли Генри – Анатолий Бондаренко (он же первый несостоявшийся режиссёр этого спектакля), - довольно сильный актёр, но именно на нём сильнее всего отразился диктат главного режиссёра, желающего поставить убойную комедию. Неестественность дурачащегося актёра, насильно заставленного смешить, - мешала зрителям воспринимать его героя.
Мелочность и алчность – стали его основными чертами. Поверьте, это не лучший вариант тестя… Пьеса о любви и счастье, а приобретение такого родственника – нельзя назвать счастливым…
Роль Генри в Украинском театре исполнил заслуженный артист Украины Валерий Карпов. По признанию зрителей он считается самым комедийным актёром в Симферополе. Это был главный комический персонаж в постановке Украинского театра, он был действительно смешон, но шутки его не были пошлыми. Это было естественное отчаяние человека, оказавшегося в ужасной ситуации, которой он не владел. Из которой искал выход любым путём. Именно естественность, а не наигранность отличала актёра от своего коллеги по искусству.
Макса в Украинском театре играет заслуженный артист Крыма Владислав Черников – обладатель самого красивого тенора на Украине. Понятно, что человек, который мечтает стать оперной звездой – живёт музыкой! Дышит ей, – везде и всегда, при упоминании о какой-либо опере, непроизвольно начинает исполнять самую знаменитую арию из неё. Спектакль Мартынова, как ожерелье жемчужинами, - насыщен цитатами из опер. Это удивительно, когда среди обычной речи, вдруг начинает звучать: «Моя Кармен» или «Смейся паяц…» Всего лишь строчка. Но, красота голоса, техника исполнения, ни с чем не сравнимый тембр – заставляют зал замирать от восхищения.
Это – здорово! Всё кажется абсолютно реальным, естественным, неподдельным.
И урок Тито в исполнении Николая Бондаревского тоже настоящий и он действительно имеет ценность для всех, кто хочет научиться петь. Он показывает, как нужно петь; учит тому, что петь нужно сердцем. И когда начинает петь, мы понимаем, что он действительно поёт сердцем. И Макс, прочувствовав и осознав: что нужно, чтобы стать гениальным певцом, - тоже начинает вкладывать в пение всю свою душу, и мы видим разительные перемены в его исполнении.
А потом звучит дуэт двух мастеров. И нелюбимая опера для многих зрителей открывается совершенно с другой стороны: завораживает, восхищает, манит слушать её ещё и ещё. И зрители аплодируют, вызывая актёров исполнить дуэт на бис!
Исполнители же в Русском театре просто стоят молча под фонограмму, и даже не разевают ртов… Наверное, можно и так… Но, стоит ли, когда уже состоялась премьера в другом театре, где это сделано профессионально и безупречно?
И ещё о моральной стороне. Макс по-новиковски – вполне мог стать убийцей, подсыпая Тито Морелли таблетки в коньяк. Генри – мог стать организатором и пособником этого убийства, настаивая на подсыпании этих таблеток.
Чему учит молодёжь Русский театр? Добиваться цели любым путём. Обманом, насилием и даже покушением на жизнь…
А затем в Русском театре прозвучал дуэт супругов, поносящих друг друга в песенной перебранке, и последовал змеиный укус Марии в шею любимого супруга. Маленькие злобные пакостники, не иначе… А ведь это - всемирно известная чета. Театр сделал пародию на людей искусства. Пародию на себя… На своих сослуживцев. Такими видит режиссёр своих коллег? Подумаешь об этом, и становится не до смеха, и как-то боязно становится ходить в театр… Не заразиться бы презрением и человеконенавистничеством.
Не правдоподобен в Русском театре и урок пения, который преподаёт Тито Максу. Засилье условностей на сцене – даёт пример условностям в жизни! Когда можно сказать, но не сделать; улыбнуться, но ненавидеть в душе: когда можно сделать вид, что поможешь, а не пошевелишь ради этого и пальцем. А ведь зрители чувствуют фальш.
И больно уж жалок и унизителен поцелуй руки, которым благодарит Макс учителя. Что это? Желание режиссёра такого же раболепия по отношению к себе?.. И игра слов: «Называй меня простотИто». Смешно? Да! Но, над чем смеёмся(?), заслужил ли певец такого издевательства? Осмеять, унизить и почувствовать своё превосходство именно в возможности безнаказанного унижения человека, - в этом ли истинное счастье и радость? У Новикова – в этом…
А чего стоит фраза Генри, обращённая к Максу: «Ты споёшь, и она – твоя!»? Торговлей дочерью попахивает… Хотя, оценил он её в 150 тысяч долларов. И отдаёт он её с такой лёгкостью, что приходит мысль: «Вероятно, она столько не стоит, и, может быть, он даже наварит на сделке?»
А дальше и того ужасней. Представьте человека, который мечтает о любимой девушке, вот она наконец-то его целует… Что бы вы делали на его месте? Я думаю, хотели бы продлить это мгновение навечно. Макс же стучит по спинке дивана, как сдающийся борец на татами, чтобы соперник прекратил пытку… Да, видать сильная у него была любовь… Так, может, уже и хватит, может, уже налюбился досыта и не стоит жениться?
Актриса, исполняющая роль Мэгги в русском театре – выглядит намного профессиональнее своей соперницы из украинского. Это единственный персонаж, в русском театре, который был убедительнее своего соперника.
Излишняя скромность Заремы Меджитовой и Водопьяновой не позволила актрисам быть вполне естественными на сцене. Это беда музыкального театра, где играть приходится профессиональным певицам. А актёрское мастерство отбрасывается на второй план…
Самая смешная сцена в Украинском театре, когда Макс, загримированный под Отелло, впервые появляется на сцене. Художник по костюмам и гримёр постарались на славу! Такого громогласного хохота трудно добиться чем-то пустым. Мавр получился потрясающим, огромным, ужасным и симпатичным одновременно.
Загримированный Макс в Русском театре одет в стилизованную негритянскую одежду. Но, он-то по сюжету оперы на службе. И должен быть одет в армейский мундир тех времён…
Мария у Мартынова - несчастная, обделённая вниманием, а потому ревнивая женщина, которой приходится скитаться по странам и континентам, вагонам и гостиницам. И ария её – ария уставшей, измученной женщины.
У Новикова – Мария одета в костюм, стилизованный под мундир времён кайзеровской Германии. Она воинственна и непримирима. Понятно, зачем она вышла замуж за Тито, но не понятно, за что он мог полюбить её? В финале, она открывает двери в ванную комнату головой Тито. Сделав из его тела бревно для вышибания дверей.
Гротеск. Снова фишка для смеха. Очередное опускание героев.
Обидно, что русский театр не отошёл от своего шаблона, сложившегося за последние годы, когда все спектакли по мнению истинных театралов и неудовлетворённых зрителей «ставились для дурачков про дурачков». Комические герои, которыми непременно становятся все персонажи, - смешат! Главной их задачей становится не раскрытие образа, а желание рассмешить, быть понятным и близким самому последнему зрителю. Это равнение театра на самого последнего, - превращает его в проститутку, максимально угождающую клиенту за его деньги. Но так как деньги эти – не большие, то и угождают здесь строго по прейскуранту. На десятку… И результат тому - аплодисменты, не ставшие овациями. Беспроигрышный материал – проиграл за счёт экономии на чувствах, на доброте и человечности.
Не мудрено, что не драматический театр, а театр музыкальный коснулся темы голодомора в следующей своей постановке. Драма теперь взялась смешить по-настоящему, подменив собой устаревшие и сошедшие с экрана - «Маски-шоу».
Мы видим, что могло случиться со спектаклем, если бы его ставил не мастер. Как, идя на поводу у зрителей, желающих веселиться непрестанно, - получается пустая комедия положений. Сиюсекундный смех – поглощает смысл. Как опасно доверять постановку несведущему человеку, если даже такой маститый режиссёр, как Анатолий Новиков способен пойматься на лёгкую наживку.
В своём интервью Галине Михайленко он рассказывает, как пришлось снять с репертуара спектакль "Свадьбы", в котором актёры почувствовали этот наркотик – зрительский смех. Когда они ждали его и в предвкушении этого магического напитка, готовы были паясничать, кривляться, коверкать текст и речь так, что стало невозможно узнать произведение… И вот снова этот всемогущий наркотик побеждает, коверкая и образы персонажей и вкус зрителей.
Сравнительная характеристика двух спектаклей была написана год назад. За это время произошло ещё одно событие, подтверждающее правоту написанного: был у нас на гастролях санкт-петербургский театр со спектаклем «5 вечеров», с Гузеевой и Сидихиным в главных ролях, поставленный О.Анохиной точно так, как ставились спектакли в то время, когда была написана пьеса Володина. На сцене были Люди… Самые обычные люди-не клоуны. Меня никто не смешил, никто на сцене не кривлялся – спектакль был великолепен, но зрителям ужасно не хватало этого, теперь я уже точно знаю, - наркотика-кривляния, вызывающего непрестанный смех.
Я посмотрела российский спектакль и поняла, что все мы больны… Заражены и извращены этим наркотиком. Нам без него не интересно, дико, непривычно… И великий Щепкин, который был невероятно реалистичен на сцене, - показался бы нам скучным, белым клоуном. Мы навсегда испорчены, наши вкусы извращены дурным театром и коммерческим телевидением.
Сколько нужно времени, сколько усилий, чтобы вернуть на сцену Щепкиных и восстановить утраченный вкус к прекрасному, к настоящему?
Да, театры воспитывают своих зрителей.
И если мартыновские спектакли воспитывают думающего зрителя, то в спектаклях других режиссёров тенденция склонилась к бездумно-ржащему… Нас воспитывают такими: наши театры и телевидение с его непрестанными комическими сериалами и «Деревнями дураков»… Всех не перечесть. Но каждый врезался в нас своими невидимыми щупальцами, заставляя думать и желать того, чего хотят их герои: непрестанного постоянно возрастающего удовольствия, несмолкающего смеха.
И всё-таки, если русский театр позволяет себе смеяться над всем: и над старостью, и над заведомо смешной внешностью героев, и над супружескими отношениями, и над тем, над чем смеяться грешно, то Мартынов – высмеивает человеческие пороки. Он абсолютно не чужд юмора, скорее наоборот: юмор его тонок и зол; язвителен и уничтожающ. Но не по отношению к человеку, а по отношению к конкретному пороку.
Так, в сцене, когда фанат Мерелли пробирается в его номер, режиссёр с мастерством сатирика высмеивает этот, доходящий до абсурда, фанатизм людей, готовых выпрашивать автографы и фотографироваться со своими кумирами даже в туалете… Режиссёр даёт возможность зрителям посмотреть на себя со стороны и остановиться в своём абсурдном рвении.
В остальном же: лёгкий, едва уловимый юмор, от которого не хочется ржать, а просто становится светло и приятно на душе.
Но в извращённой среде с избалованными пустым смехом зрителями, он – не в состоянии конкурировать с громогласным хохотом над кривлянием артистов русского театра. И, выходя из зала украинского театра, зрители говорят: «Мы почти не смеялись!» И хочется добавить: «Над тем, над чем не должны смеяться»…
И пятая статься о мелких актёрских ошибках. "Простота, которая хуже воровства".
Спектакль теперь считается собственностью режиссёра! И он вправе требовать от всех, кто принимает участие в его создании, - того, что ему нужно. Вправе заставлять делать то, что он хочет! И отказаться можно, только уволившись с работы! И это – правильно, так оно и должно быть! Так оно и есть во всём цивилизованном мире!
Даст режиссёр артисту пьесу и попросит придумать образ сообразно со смыслом. И если артист хороший – то он обязательно выдумает что-то оригинальное и вписывающееся в сюжет, а если… То получится, как говорится: "Как всегда: В огороде – бузина, а в Киеве – дядька"…
Не каждый из актёров способен выучить и произнести длиннейший трагический монолог; ещё меньше тех, кто способен исполнить сложнейшую оперную партию, но сыграть правду удаются ещё меньшему количеству актёров... Вот такая она неуловимая эта птица - Правда.
Бывает, выйдет на сцену артист с комплексом ложной стыдливости и в самом откровенном месте - так застесняется, что пошлее и отвратительнее зрелища – захочешь – не сыщешь…
Посмотришь на работу такого артиста и поймёшь всё: и про тех, кто принимал его в институт; и про тех, кто преподавал; и про тех, кто подписывал диплом; и про тех, кто брал на работу в театр, да и про режиссёра - скромника-юмориста, который всё понимает, да сказать правду - стесняется, а не сказать – не может: вот и предоставляет на суд зрителей: результат работы системы украинского образования; тот уровень, по которому принимаются артисты на работу в театр, да и уровень культуры в стране в целом.
О критике, которая противопоказана зрителям и крайне необходима исполнителям.
Репетиция сцены любви. Две актрисы исполняют роль Мэгги и, как близнецы, копируют свою несостоятельность друг у друга.
Можно понять, что так «хотелось», что даже туфли не успела снять за время полового акта, но то, как актрисы встают после своего первого любовного опыта, – не в какие рамки не вкладывается! Автор писал о том, что это должно быть Нечто!!! Что-то необыкновенное! Он не писал про Макса-импотента. Нет!
А то, что пытаются играть наши актрисы - это верх пошлости. Встать с абсолютно равнодушным видом с постели, когда по сюжету ты должна просто отползать от любимого в изнеможении; сказать абсолютно равнодушным голосом комплимент партнёру, когда этот голос должен трепетать от чувств, - это не просто непонимание роли, это – непонимание жизни! Актёр – это в первую очередь – учитель. Мудрый, всезнающий, опытный. Лгать в самый откровенный момент – этому ли нужно учить зрителей?
Боязнь: быть правдивыми на сцене, превращает актрис одновременно в профессионально-непригодных и делает спектакль – порнографией. Да, таков парадокс сцены! Излишняя скромность превращает наших Мэгг в отъявленных проституток, встающих с постели с равнодушными, бесчувственными лицами и делающих дежурный комплемент своему очередному партнёру.
Это – ужасно… И главное, автор про это не писал! Он писал о неимоверном счастье, о любви, которая должна была в эти минуты перерасти из платонической в человеческую, истинную Любовь именно к Максу, как к великолепному партнёру. Это – жизнь. Такая, какая она есть на самом деле, не нужно её менять. Нужно играть Правду. И всё! Играть Правду, быть искренним, и тогда не нужно будет ничего играть, нужно будет просто жить.
Но свой опыт, свои умения не переложишь в головы других. Огрехи такого рода можно только скрыть, спрятать за что-то более значительное.
Хорошо, что режиссёр опытный и огрехи актрис есть чем закрыть в театре. Мартыновым придумана удивительная балетная сцена. И внимание от актрис перебрасывается на балет.
Это статья, которая написана исключительно для глаз министров культуры и образования; преподавателей музыкальных учебных заведений, готовящих актёров для музыкальных театров и юных актрис, возомнивших, что с получением диплома, они обретают звёздность; они уже всё знают и им больше нечему учиться.
И вот четвёртая статья. Сравнительная характеристика двух спектаклей под авторством Пальчиковского. И на этот раз наш желчный критик оказался удивительно лояльным к обоим постановкам. Он не заметил ни огрехов Русского театра, ни явных достоинств Украинского. Он написал абсолютно нейтральную обзорную статью, со стандартным разбором образов и пересказом содержания. Статью, как говорится: "Ни уму, ни сердцу"... И в театр можно не ходить: всё для тебя разжевали, переварили, выводы сделали и в рот положили...
Что есть правда?
Какой должна быть критика?
Должен ли театр выпрыгивать из штанов, чтобы...
Должен!!!
Но, не для того, чтобы просто рассмешить, а для того, чтобы как можно доходчивее доказать правильность выбранной им трактовки. Доказать актуальность проблемы, которую он поставил перед зрителями в надежде, что она будет ими вскорости разрешена.
Не дядя с неба, а ты сам творец своей судьбы! Дерзай! Лавры собирают сильнейшие, но только тогда, когда они смелы.
А ещё я хочу рассказать, как приходит к человеку забвение.
Я читаю в "Черниговском вестнике" критическую статью на спектакль "Стеклянный зверинец", поставленный театром им. Шевченко, где в сравнение автор приводит спектакль шестнадцатилетней давности из репертуара Молодёжного театра. Автор восхищается и самой постановкой тех лет, и актёрской игрой, и его режиссёром Касьяновым..., тогда как поставил этот спектакль Борис Мартынов. Но о нём - ни слова...
Да, именно так приходит забвение, когда несведущие журналисты и безразличная пресса приписывают твою славу другим людям...
13 Диплом.
"Таланту нужно сочувствие, ему нужно, чтоб его понимали".
Ф.М. Достоевский
Профсоюзы защищают посредственностей, не дают возможности театрам пополняться новыми кадрами, талантливыми актёрами. И в то же время они не в состоянии защитить хорошего актёра, если он стал соперником профорга или стал популярнее жены директора. Они помогают избавиться дирекциям от талантливых дирижёров, режиссёров, неворующих администраторов, помогают делать искусство убогим и серым.
Как учился зам.директора по организации зрителей? Его отпускали с работы на 5 дней, с условием, что не будет заежать никуда, кроме института, и он сдавал всё экстерном. Так о каком умении рационально составлять месячный репертуар и правильно эксплуатировать спектакли может быть речь, если человек даже не слышал об этих понятиях?
Когда была возможность пригласить на роль другую актрису, Мартынов показывал на премьере то, на что способен этот театр, а на втором спектакле - показывал театру, как это можно было бы сделать...
За это и ненавидели его те, кому доводилось слышать от зрителей, что другой актёр справился лучше...
Как мог относиться режиссёр к театру, в котором бывшие актисты хора - стали ведущими драматическими артистами; если самой молодой актрисе драматической труппы 35; а самой молодой поющей 55 лет?
Только с юмором... Жалости и сострадания уже не хватало...
Он приезжал к ним и, перебарывая их гордыню, спесь, лень; вырывая их из сотен халтур и подхалтуриваний, - пытался сделать из них актёров; добиться, чтобы они повторили хотя бы 10% от того, что он для них придумал, показал, объяснил, выстрадал, делая для каждого актёра его роль, как для самого себя. Только Бог знает сколько слёз выплакал за каждого артиста, выстраивая его роль, доводя его образ до совершенства.
Актёры в дурных театрах, где десятилетиями не бывает настоящих режиссёров, где творчество случается исключительно за праздничным столом, а соперничество исчисляется - объёмом выпитой водки, - одновременно и рабы, и лентяи...
Режиссер мыслит образами.
Великолепная память, не желание останавливаться на достигнутом, вечный поиск.
Я понял, что я всё могу!
Хороший режиссёр подчиняет себе все случайности, которые попадаются на пути».
«Возбуждение сострадания к осмеянному и не знающему себе цены прекрасному и есть тайна юмора». Ф. Достоевский.
Вернувшись в город, Мартынов столкнулся с массой проблем. Украинский театр растерял труппу, избавился от талантливого дирижёра, многие годы экономил на ставках главного режиссёра, главного художника, главного балетмейстера… Руководство понадеялось на обещанный ремонт и перестало заделывать в здании многочисленные дыры и в стенах, и в полу, и в крыше, от чего здание промокало во время дождя до самого подвала.
И ещё одна послеперестроечная беда. Зрители перестали воспринимать настоящее искусство. Спектакли, где актёры выступают не в виде клоунов, - теперь им не нравятся. Их идеал – «Маски-шоу»!
Он с горечью понял, что его, мартыновские зрители, которые восхищались когда-то «Гамлетом», с не меньшим удовольствием ходят посмеяться на «Поминальную молитву». Не поплакать, не посочувствовать, а посмеяться… А популярность «№13» превзошла популярность его «…Вирджинии Вулф»…
Лёгкий, бездумный смех стал наркотиком, без которого искусство - не воспринимается.
Я поняла это на спектакле «5 вечеров», где весь спектакль был выдержан в том темпе, в котором писалась пьеса. Были бережно сохранены те нравы, и то время, о котором рассказывалось.
Я видела на сцене людей, и чувствовала, что мне не хватает таких привычных, незаменимых клоунов…
Мне рассказывали историю, но меня не смешили шуты. Шутов – не было, и это казалось диким, непривычным…
Я поняла, что у всех нас произошло полное извращение вкуса. Мы совсем чуть-чуть побыли без мастера, и на бульвар Капуцинов вернулись старые средневековые нравы.
Не повторять то, что было уже сказано. Когда можно заменить сцену настроением, музыкой, танцем, иногда просто жестом.
Компактно, но, не меняя смысла, очерёдности эмоций.
Сделать компактно, а рассказать историю без купюр. Это удаётся очень не многим режиссёрам.
Постулаты: Самое дорогое в театре – это зрительское время.
Репетиция. Замечания.
Черникову. Много ног. Они не соответствуют вашему образу (топчется)
Она ушла, она бросила. – работа с одной фразой. Оттачивание.
Репетиция.
Эмоции… на каждое слово - своя внутренняя реплика – целая фраза! На каждое движение – объяснение. Каждое движение должно быть осмысленным.
Реплика после ухода режиссёра. Всё что он тут показал, от этого мало пользы! Слушайте, что вам говорю я!
«Любовь в стиле барокко» - тема судьбы. Как не сопротивлялся герой воле родителей, чего только не выдумывал, чтобы не жениться на Оляне, а всё равно – женился.
«Звёздный час» - тема веры в себя, в свой талант. И не менее важная тема встречи с настоящим учителем и его благословение.
«Плачу вперёд» - тема неадекватности творческого человека, его ранимости и наивности при всём блеске славы.
Но веселье и отдых – нужно заслужить! Трудом. И душа тоже обязана трудиться, поэтому на час веселья – должны приходиться несколько часов душевной работы. Иначе не должно быть. Иначе – это будет не театр и не общество.
Мартынов буквально творил актёров.
Заражал любовью к театру, к хорошей драматургии, вызывал жажду творчества, страсть к искусству перевоплощения.
Внушал уверенность в свои силы. Раскрывал все их способности: умение петь и танцевать, владеть голосом и интонациями, мимикой, азбукой взглядов и жестов, он каким-то неимоверным образом делал их пластичными, и актёры органично входили в свои, казалось бы, не свойственные им образы. Они преображались и внешне, и внутренне, росли на глазах.
Происходило чудо преображения, и их амплуа каким-то чудом соответствовали совершенно противоположным ролям.
Разжигал желание стать первым. И для этого молодые актёры начинали неимоверно трудиться над собой. Они поступали в ВУЗы, участвовали во всевозможных литературных конкурсах, снимались в фильмах. Готовясь к новой роли ещё до начала сезона усиленно занимались в танцклассе, сбрасывали вес, не стеснялись петь в хоре, писать и декламировать свои стихи, генерили массу идей по поводу своих героев, пытались режиссировать.
Жизнь – начинала бить ключом.
Один человек способен сделать счастливыми – тысячи. Не рассмешить на минутку, а сделать счастливыми. (Леди)
Всплеск энергии.
Работоспособность.
Творчество.
Взрыв.
Неистовое желание расти, познавать, развиваться.
Не повторять то, что было уже сказано. Когда можно заменить сцену настроением: музыкой, танцем, иногда жестом. Компактно, но, не меняя смысла, соблюдая очерёдность эмоций.
Сделать компактно, но рассказать историю без купюр – это удаётся очень не многим режиссёрам.
Что сделал бы человек, появись он в штате театра? Он тут же организовал бы собрание и рассказал обо всех неполадках в театре и попросил всех по мере сил постараться устранить их. Понятно, что большая часть людей, в любом учреждении – находится не на своём месте. Люди занимают должности, пробравшись на тёпленькие местечки и пристроив в подчинённые нужных им людей, которые будут покрывать их бездарность.
Мартынов ставит спектакли для Людей и про Людей. С их естественными характерами, желаниями, спонтанными поступками и необузданным темпераментом.
История – должна не только взволновать, но и научить.
Умение сделать правильно, умение работать с актёрами.
У Окуджавы был солдат бумажный, у Шекспира Гамлет тщетно стремился поменять мир. Мартынов понимает, что он изменится только тогда, когда все станут этими непреклонными солдатами и бескомпромиссными Гамлетами…
Магнетическая сила спектакля. Всё лето ходить в балетный класс.
Он не от мира сего.
В этом театре всё не так, как во всех остальных. Обычно: распространители не продадут билеты и скажут в своё оправдание: «На вас не ходят!» В театре, где работает Мартынов - перестают ходить на московские спектакли, потому, что не получают от них столько энергии, столько удовольствия, сколько получают от мартыновских. Московские артисты не дотягивают до симферопольских по своей энергетике.
Однажды у киевского режиссёра Сергея Данченко спросили: «Что ты любишь делать больше всего?» - и он ответил: «Ничего не делать!» Я помню, как слёзы катились из глаз Мартынова, когда он вынужден был во время отпуска поливать помидоры, оставшись впервые в жизни на лето без работы. Администрация театра не позаботилась о новом спектакле. Не удосужилась решить: что же театр будет ставить к открытию сезона? Ставить ведь не им! Их дело приказывать! А то, что режиссёр должен выстрадать свой спектакль, выплакать образ каждого героя, - они даже не подозревают. Всем кажется, что месяца вполне достаточно, чтобы появился на свет очередной шедевр… Но чаще всего руководство не даёт режиссёрам и актёрам и этого месяца. Так было с «Женитьбой» Гоголя.
Автор задался целью рассмотреть
Актуальность, цели и задачи.
Подходы к исследованию:
«Маршрут товарища Сталина» - это когда театр опережает прессу. Когда «Правда» - отстаёт от театра, которому нужна не одна ночь, чтобы выпустить в свет спектакль.
Литература
Дополнения/
Шло постоянное принижение профессионального искусства самодеятельным (Шульберт, Мы университетов не кончали)
Георгий Товстоногов отмечал, что «уже ранние спектакли Таирова несли неприятие обывательщины, тяготели к прославлению цельной, незамутненной человеческой природы, сильной в своих естественных эмоциях и влечениях». Юрий БЕЗЕЛЯНСКИЙ Последний привет Адриенны http://www.vmdaily.ru/article.php?aid=12942 «Вечерняя Москва» №120 (24165) от 06.07.2005
2.4. Постановка современной пьсы.
Читая о корифеях украинского театра изумляешься их работоспособности. Авторы писали для театра, руководили им и играли в своих пьесах. Это сейчас в наших театрах идёт почти тот же репертуар, и называется "шараварщиной", тогда пьесы ставились из-под пера. И как обидно, что за 100 лет украинские драматурги не написали столь гениальных произведений, в таком объёме, как писали их классики.
И всё же, если из всей современной драматургии Русский театр поставил одну пьесу Морданя, то Украинский пошёл по стопам своих великих предков и поставил две пьесы А.Крыма, народную трагедию Гарольда Бодыкина "Маршрут товарища Сталина", пьесу Лоры Каннингем "Девичник", которая в постановке Мартынова вошла в репертуар и крымскотатарского, и Тираспольского театра.
О том, как работал Таиров с актерами, вспоминает К. Бутникова: «Работоспособность его была необычайной. С утра до ночи в театре, уходил только часа на два-три домой на обед.
Как искусно могут оболгать тебя в прессе.
Умение осуждать то, что не видели.
Как среди засилья убойных комедий привлечь людей посмотреть настоящий спектакль? Как театру, превращённому в варьете, вернуться к своему истинному облику и предназначению? Как противостоять тысячам намеревающимся закрыть людям глаза на правду? Люди должны работать. А знать им ничего не надо. Знания – заставляют задуматься. Мысли – тормозят производственный процесс. Власти хочется есть. Рабы должны быть бездумными.
Люди, которые подготовлены к восприятию правды. Успеть сказать всё! Это должен каждый человек и по поводу всего, что творилось вокруг него, что было до него и что будет после – то, о чём он догадывается и хочет предостеречь всех, кто будет жить после... Успеть… Миллионы преград у умного человека, желающего успеть всё это… Тысячи тех, кому не выгодна правда, будут убивать человека своими кляузами, запретами, ненавистью…
Спектакли Мартынова нужно смотреть по порядку их создания: от лёгких, до затрагивающих глобальные проблемы.
Руки матери становятся сильнее, когда ребёнок в опасности.
Евангелие от Иоанна. Найди истину, и она сделает тебя свободным.
Есть три способа разориться: самый быстрый - скачки; самый приятный – женщины; самый надёжный – сельское хозяйство. Уильям Питт.
Интервью Светланы Золотько.
Приехала из Николаева.
Оглоблин забрал из Крыма.
Звали Электровеник.
Режиссёр считал, что у них не было детей. Да, они жили только театром. Самой страшной трагедией было снятие с роли. И всё же старались сохранить тыл за спиной. Не тратили время на послеспектаклевые посиделки с манерными и жеманными перекурами и сплетнями. Это не настоящее.
Выходила под аплодисменты в голубом платье с четырёхметровым шлейфом в спектакле «Русские люди».
Дети: мы есть. Они гордятся. В 9 лет скарлатина. День рождения, как Новый Год – всегда в 12 ночи.
«Дурочка» 1980 год.
Была юная, но режиссёр не боялся давать главные роли. Она получила возможность пробовать себя, формироваться, как актриса. Вместе шли к пониманию роли. Давал возможность вникнуть.
«Медея» репетировалась и игралась в Херсонесе. В естественных декорациях. Монолог читала на берегу моря.
На первом спектакле один зритель заёрзал, зашуршал. Ведь им была ещё непривычнее, чем артистам, эта близость. Актриса стушевалась, а Мартынов тут же подсказал: «Когда кто-то мешает, - апеллируй к нему! Посылай энергетику на этого зрителя и он замрёт».
Мартынов научил артистов работать на Малой сцене. Убрал их страх, разработал методы воздействия на зрителей, и можно было освобождаться от него, ибо любовь к нему и зрителей, и артистов - намного превосходила любовь к директору театра…
Он пугал Новикова, посягал не только на его успех, но и на его карьеру, поставив горьковского «Старика» по-своему. Попытался затронуть самую неприкасаемую особу - Ленина. Его жажду справедливости.
В плане биоэнергетики – Мартынов последователь Мейерхольда. Его любовь к книге, умение не просто читать, а брать на вооружение все находки, все достижения авторов, делали его не просто эрудитом, а непревзойдённым мастером своего дела.
Был партнёром в «Гамлете». Она была Офелией. Это был изумительный Гамлет! Человек начитанный, любящий поэзию, не способный жить без неё. Интересный. Мастер.
Виталий Вульф смотрел спектакль «Вирджиния Вульф» и на пресконференции сказал, что это лучший спектакль, который он видел на протяжении своей жизни. А когда кто-то посетовал, что в Крыму нет Станиславского, он сказал: «Зато у вас есть Мартынов!»
Заряд энергии, позитивная энергетика. Безумная преданность своему делу.
Учил не бояться рисковать, ошибаться.
Никогда не ставил заказных авторов.
Шёл своей дорогой в то заполитизированное время.
Могилёва уходит, ребёнку один месяц, нужно вводиться на роль.
Преподаватель Надежда Васильевна Богомолова говорит: «Молодость – всё выдержит!»
Сейчас страшно становится, когда вспоминаешь, а тогда делали и не боялись.
Режиссёр дал ей аванс: дал возможность переиграть всего Чехова до 30 лет.
Артистка перед спектаклем должна к работе готовиться, а она печёт дочери пироги.
Работа – это постоянные внезапности, трудности.
Но главное, чему научил её режиссёр: «Нужно верить в хорошее». Лицо – выражает весь твой негатив, поэтому дурных мыслей не должно быть.
Юрий Ганюшкин – тоже ученик Мартынова – теперь у Монастырского. Народный артист России.
Оглоблин говорил: «Хороший артист – глина в руках мастера. В молодые годы главное – не сопротивляться, подаваться, и из тебя обязательно что-то выйдет!»
Китайская пословица: „Первой взлетевшей утке первой и достанется дробь охотника“
Писать - единственное средство сберечь навеки то, что ушло...
Ставить спектакли – возрождать ушедшее прекрасное, доброе, поучительное…
Искусство рождается в неволе, мужает в борьбе и погибает на свободе
Евангелие от Иоанна. Найди истину, и она сделает тебя свободным.
Есть три способа разориться: самый быстрый - скачки; самый приятный – женщины; самый надёжный – сельское хозяйство. Уильям Питт.
Ходить в театр, как в музей, чтобы ознакомиться с преданьями старины глубокой.
Смотреть оперетты, когда в противовес строгой морали и деспотизму, царящим в обществе - прорывается любовь, ради которой нарушаются устои брака по расчёту. Насколько это актуально? Ни на сколько…
Я хочу рассказать о режиссёре, которого не знают современные киевские театроведы.
Невыездные, т.е. либо не желающие куда-либо выезжать, либо не имеющие таких возможностей критики, учёные, министры знают только о том, что происходит в театрах столицы. И знают, в основном, из прессы по рецензиям на самые скандальные спектакли. И абсолютно не важно, какие они: положительные или отрицательные. Главное, про спектакль написали, театроведам о его существовании сообщили. Вот и спасибо! Театроведы его благополучно отметят в своих опросных листках по поводу присуждения "Пекторали". А ещё более отметят те члены комиссии, которые к искусству никакого отношения не имеют, но тоже призваны решать: что хорошо, а что плохо?
Именно так лучшим киевским спектаклем 2005 года стал спектакль "Голубчики мои" - самый непонятый публикой спектакль... В то время, когда на Украине было осуществлено более ста постановок, но кто их видел, кто из специалистов их оценивал?
Когда-то Богдашевский, Приходько, Заболотная, Михайленко старались не пропускать театральных премьер, ездили по всем театрам страны и писали, писали, писали... Хорошие спектакли навечно записывали в скрижали памяти; плохим - помогали исправлять ошибки.
Теперь же даже гениально написанный материал невозможно ни то что продать, а просто разместить на страницах газет без доплаты. Ибо любое упоминание о чём-либо, тут же считается его рекламой, а за неё по закону нужно платить немалые деньги.
Да к тому же в 2009 году и последние театральные журналы Украины стали исчезать в никуда.
Вот и не знают украинские учёные о своём искусстве.
Да и Бог с ними...
На примере двух постановок я попробую раскрыть смысл происходящего в нашем театральном искусстве, раскрыть его основные проблемы: коснуться технической и материальной несостоятельности театров; невозможности актёров воплотить все задумки и идеи режиссёров; о палках в колёса на каждом шагу, в каждую минуту творческого процесса. Поразмышляю о целесообразности отдельных постановок и попытаюсь рассмотреть примеры различного отношения режиссёров к своей профессии; об умении режиссёрами акцентировать внимание на определенной проблеме; о способности как можно дальше уходить от автора, в тех моментах, когда он не корректен, не прав, не интересен, чтобы раскрывать именно насущные, а не далёкие от нас проблемы; об умении режиссёров работать с актёрами и на их имидж; работать с материалом, который ещё не был поставлен... Попытаюсь порассуждать на тему зрительского смеха, о честности, субъективизме и совести критика.
Я попытаюсь рассказать про режиссёра, которому всю жизнь приходилось бороться за правду, за естественность человеческого образа на сцене. Сначала он боролся с заскорузлыми нормами и цензурой советских времён, где герой обязан был быть передовиком и коммунистом, а антигерой - врагом. Заполитизированное общество не допускало разночтений, и образы простых людей: весёлых, бесшабашных, порой грешных и наивных рассматривались сквозь лупу классовой борьбы.
А в настоящее время, в эпоху свободы и вседозволенности, ему пришлось бороться с клоунадой на сцене. С необратимым процессом, когда герой мельчает до такой степени, что зрителю не остаётся ничего, как только тупо ржать над ним... Весь вечер ржать, забыв или даже не уловив: про что была пьеса?
Итак... 1. О целесообразности постановки.
Пьесу Кена Людвига «Звёздный час» поставили за последнее десятилетие чуть ли не в каждом театре мира… Драматургия – беспроигрышная, и поэтому, берясь за неё, режиссёры находятся в эйфории предчувствия неизбежного успеха. А посему, самые самоуверенные не сильно-то и стараются, полагаясь только на магию текста автора. Минимум персонажей, простота оформления, незатейливость костюмов – хороший способ сэкономить, а жанр: комедия – не менее эффективный способ заработать.
Сейчас очень модно ставить спектакли, которые ждут зрители. Зрители, которые всё чаще говорят, что приходят в театр только за тем, чтобы расслабиться или просто «поржать». Театр резко утрачивает своё истинное предназначение: воспитывать; заставлять думать; учить: чувствовать, понимать, сопереживать; побуждать к поступкам; формировать сильные личности и общественное мнение, он становится неспособным заставлять души зрителей трудиться… Театр - деградирует… Одни театры - гигантскими шагами, другие – пытаясь сопротивляться желанию зрителей: опустить их…
Это понимаешь, смотря постановки одной и той же пьесы, осуществлённые разными режиссёрами.
11.10.2008. Крымский академический украинский музыкальный театр открыл сезон мюзиклом «Звёздный час». А через 11 дней, 22.10.2008. в Крымском академическом русском драматическом театре им. Горького состоялась премьера «Великий!.. Неповторимый!» того же автора, по тому же произведению.
Насколько разными являются режиссёры этих театров, настолько разнятся и эти премьеры.
Тема моей курсовой выбрана в качестве ответа одному из критиков, упрекнувшему Б.Мартынова в том, что он взялся за постановку этой «недостойной его уровня, пьесы».
2. Наши эмоции...
Порой они опережают рассудок...
Ещё зимой, когда принималось решение о постановке, я прочитала пьесу и вскипела от негодования: «Как это так? В столе у завлита лежат: «Скотский хутор» Оруэлла, «Обычная история» Марии Ладо, мюзикл Бедусенко "Ярослав Мудрый" – настоящая драматургия, постановка которой не терпит отлагательства! А театр собирается ставить комедию положений»… И это после таких жизненных, насущных пьес, как "Нелегалка" и "Евангелие от Ивана" Анатолия Крыма.
У меня тут же в воображении написалась рецензия на будущий спектакль: «Наконец-то Украинский театр догонит и перегонит Русский, с его «№13», «Женатым таксистом» и «Прелестями измены». Суть нового спектакля в том, что героиня хотела переспать со своим кумиром, а случайно переспала со своим женихом…
Вот такие у них нравы! Так они там живут! И мы должны завидовать и стремиться к этому, раз уж собрались в Европу; принимать и подражать, раз уж театр нас этому учит, раз уж ему больше нечему нас научить»…
Это был спонтанный всплеск безысходности. Я подспудно понимала, что театр в наше время может завоевать зрителя только пошлым ширпотребом. У нас такой народ, и ничего тут не поделаешь. За годы перестройки выросло поколение людей, абсолютно не понимающих театр, не любящих и ничего о нём не знающих.
Но, очень уж не хотелось, чтобы народ наш был таким. Хотелось верить, что он лучше и его не нужно смешить, чтобы он получил удовольствие от театрального зрелища…
И, тем не менее: воспитывать зрителя нужно постепенно, чтобы не переборщить и не вызвать аллергию…
Политический театр – надоедает людям с экранов телевизоров… А вот так, чтобы и не навязывать, не читать моралей и воспитывать одновременно - очень сложно. Для этого необходим талант.
Потом я смотрела репетиции, и у меня в воображении писалось нечто другое: «Три спектакля, как триптих в живописи. Три картины, казалось бы, - отдельные, законченные, ничем не соприкасающиеся, но являющиеся логическим продолжением друг друга. Это как эпохи в мироздании.
Первый – «Нелегалка» - о судьбе учительницы, отправившейся в Италию на заработки. Ничего не заработавшей, и потерявшей на родине - всё. И о милиционере, расстрелявшем телевизор за то, что с экрана некто звал в эту самую Европу и всех остальных… Вероятно, за тем же... Чтобы все мы стали такими же бездомными в своей стране?..
Второй – про Ивана, пытавшегося вырастить для своей родины хлеб и разорившегося, не столько от засухи, сколько от новых законов, позволяющих обирать сельских тружеников, пастись в их карманах. Причём, всем подряд, и даже иностранным псевдоинвесторам…
И вот, наконец, третий – о современной Европе. О том "рае", в который все мы теперь обязаны стремиться. О людях из высшего света, об элите, обжирающейся до коликов и мечтающей исключительно о женских грудях…
Да, театр смеётся над их хвалёными нравами, где добившиеся славы и признания – восседают на унитазах, а работают за них – случайные люди. И изысканная, искушённая публика, заплатившая бешеные деньги за билеты, - не распознаёт подмены… Им этого не надо, они ходят в театры, только для того, чтобы выглядеть культурными…
Театр показывает два мира. Первый – мир человека, достигшего уже славы, – мир сытый и умиротворённый. Второй – мир простого молодого человека, который хочет добиться этой славы, чтобы завоевать сердце возлюбленной. Мир – возвышенный, трепетный, неугомонный.
Все знаменитости оригинальны по-своему… Простой же человек – везде одинаков. Что в Америке, что в России, он живёт чувствами, человеческими желаниями, мечтами и надеждами. Он тянется вверх – к звёздам!»
3. Первой статьёй об этом спектакле был вопль досады "Мечта, засунутая в шкаф".
О том, как неумелые рекламисты испортили листовку с великолепным изображением, дополнив её антирекламным текстом. Я писала о том ужасе, когда за дело берутся дилетанты и портят труд сотен талантливых людей.
Статья заканчивалась словами: "Я держу в руках листовку... Она могла стать подспорьем в продаже билетов, а теперь я не знаю, чем замазать этот текст, за который было заплачено в типографии, за который должно быть всем нам стыдно"...
Коллектив - это сообщество единомышленников. И в театральном коллективе каждый должен работать на спектакль! Каждый должен помочь его рождению. Но, почему на деле всё выходит не так? Почему в святая святых допускаются люди, которым противопоказано работать в театре?
И снова слова о недостоинстве постановки не дают мне покоя. Мартынов никогда не выбирал неинтересных, простых или пустых пьес, и если уж взялся, значит, были для этого весомые причины. И самой главной в этом случае была ответственность за театр, который он возглавлял. Единственный на Украине театр, для которого создана отдельная ниша - театр музыкальный, поэтому основой репертуара должны быть музыкальные произведения. Многочисленная труппа – должна быть занята в постановках.
Нужно сказать, что мюзикл и оперетта - это действительно самые трудоёмкие виды театрального искусства. Не каждый композитор берётся писать их. А порой, авторы присылают в театры только текст и ноты для фортепиано, как было и в этот раз, и театры приступают к постановке, принимая на веру то, что это произведение действительно заслуживает внимания… Приходится самим писать партитуру, делать аранжировку на имеющиеся в оркестре инструменты; отдельно репетировать музыкальные номера, ставить танцы и органично вплетать их в канву сюжета.
Сергей Колмановский предложил свой мюзикл именно Мартынову, зная о его способности творить чудеса даже с не очень удачными пьесами. Если есть в ней хоть одна изюминка, режиссёр сделает из неё поистине царское зрелище для зрителей…
По его признаниям, он всегда в первую очередь работал на произведение, на автора.
Ответственность перед тем, кто доверяет тебе – обязывает. Мартынов никогда никого не подводил, поэтому, сделал всё, чтобы постановка стала событием в театральной жизни.
Не менее значительным фактором была ответственность перед артистами своего театра. Спектакль создавался в тот момент, когда театр набирал обороты, завоёвывал популярность, приобретая всё новых и новых зрителей и почитателей. В тот момент, когда многие зрители Русского театра стали предпочитать Украинский и буквально требовать спектаклей с полюбившимися актёрами.
И в то же время в репертуаре были спектакли, которые роняли престиж театра. Поставленные неумелыми режиссёрами, когда выдавался актёрам текст, они выстраивались в линейку или в лучшем случае полукругом, как при выступлении агитбригады и произносили этот текс по-очереди. Примером тому служила "Лисистрата", поставленная Владимиром Тарановым.
Были и такие, которые напрочь отбивали у зрителей желание туда возвращаться... Как сказать людям, что им нельзя больше играть их роли? Как безболезненно снимать с репертуара плохие спектакли? Вероятно, только заменяя их новыми...
Порой, незанятость и бездействие актёра приносит большую пользу театру, чем его "работа".
И как необходимо использовать все способности актёра, имеющего невероятно большой потенциал, который не был никем использован в течении многих лет!
Я помню слова режиссёра после встречи с актрисой 10 лет игравшей бессловесные роли в массовке: "Сколько же сил нужно будет потратить, чтобы сделать из неё актрису!"
Теперь это ведущая актриса театра Ольга Котляренко, сыгравшая и Нину в "Нелегалке" и Наталью Павловну в "Брехне" и вдову статистика в "Маршруте товарища Сталина"... Роли, которые способны сделать славу любой актрисе... Великолепные работы, которые позволили ей получить возможность сниматься в кино.
Сделать всё, чтобы добиться популярности актёрам – немалый труд. А ведь после спектакля многие из них действительно обрели популярность. И пример тому великолепный сольный концерт "Под созвездием Стрельца" Владислава Черникова, который состоялся 2 декабря 2008 года, и прошёл с аншлагом.
И это после того, как тот же артист, буквально год назад, кричал, что не может двигаться и петь одновременно. Его этому не учили.
Ещё пару лет назад: "Я "Си" не возьму!!!" - было оправданием к бездействию при любой попытке режиссёра заставить актёра шевелиться. Но в мюзиклах - поют танцоры! И поют: и в беге, и в полёте прыжка, и лёжа, и скрючившись в три погибели. Мюзикл - не допускает оперных приёмов. Не тот жанр...
Настоящим режиссёрам приходится насильно ломать психологию артистов, когда самомнение и простая лень не позволяют им расти. Я помню эти стычки. Как кричал артист на репетициях режиссёру: "Убью!" И как режиссёр не сдался, как настоял на своём.
И вот результат: мюзикл, уровня которого нет в столице, и сольный концерт, с которым не стыдно появиться на самых элитных филармонических площадках мира.
А выпускница консерватории Елена Водопьянова, дебютировавшая в мюзикле в роли Мэгги, прошла так необходимую школу актёрского мастерства, которой почти не уделяется внимания при обучении студентов музыкальных заведений... А ведь первые репетиции режиссёра с ней выглядели как уроки с первоклассниками - всё приходилось рассказывать и показывать, а потом повторять ещё и ещё. Но спектакль получился и дебют состоялся! А за ним последовала главная роль в оперетте Жака Оффенбаха "Кошка, превращённая в женщину".
И следующий критерий, побудивший взяться режиссёра за постановку, это отношение к зрителям. Люди - имеют право отдыхать! Спектакли Мартынова всегда были для простых людей и про простых людей, с их естественными характерами, спонтанными поступками, необузданным темпераментом и вечным желанием счастья. Рецепт которого для каждого человека свой, и всё же он - один - труд...
Сейчас появилось множество молодых людей, занимающих высокооплачиваемые места в фирмах, занимающихся грязным бизнесом. Труд постепенно обесценивается, а умение хитрить и воровать - приобретает неслыханную ценность. Но должно ли так быть? Этому ли нужно учить молодёжь?
Ответственность перед зрителями, перед молодым, неопытным поколением – заставляет режиссёра реализовывать все свои способности, чтобы сделать спектакль интересным для молодёжи. Старые почитатели Мартынова по инерции перешли из Русского театра в Украинский, а вот сердца молодых приходилось завоёвывать честным, кропотливым трудом.
А ещё, театр обязан потрясать! Сейчас, даже в престижных европейских театрах практикуются постановки, когда оркестр, хор и сольные партии в мюзиклах записываются на плёнку, а артисты просто открывают рты; когда танцует за актёра - солист балета, а выполняет трюки - нанятый каскадёр...
Увидеть мюзикл без фальши, суррогатов и подделок - теперь редкость. Крымчане - получили такую возможность, так стоит ли упрекать режиссёра в таком подарке своим почитателям?
Да и просто пришло время, когда театр смог посоревноваться со своим титулованным соперником. А что из этого вышло судить зрителям.
После премьеры я сделала небольшой зрительский опрос и выяснилось, что некоторые из зрителей были удручены тем, что мало смеялись. Они уже не воспринимают не комедийных спектаклей. Тогда я написала статью под названием "Виват, маэстро", где упрекнула актёров в этом, хоть и не смертельном, но недостатке... Статью, которая писалась для тех, кто не смог стать интересным зрителям. Они должны были вспомнить историю театра, в котором было не мало ярких моментов, великолепных спектаклей и гениальных актёров, которые умели завораживать публику, вызывая и слёзы, и искренний смех...
4. Давайте посмеёмся!
Но, после премьеры в Русском театре, я поняла, что смешно, - это не всегда хорошо. И веселящийся зритель - не есть непременный признак успеха... А хороший спектакль - это значит, что он вам обязательно понравится...
Я хочу рассказать: что могло бы быть, воспользуйся украинский театр услугами менее профессионального приглашённого режиссёра, как советовали критики.
В погоне за успехом, нечистоплотные заезжие режиссёры, ничтоже не сумляшися готовы сделать с актёрами что угодно, чтобы потешить публику, и принцип: "Чем дурнее, тем смешнее!" - намертво прижился в современном театре. Основная проблема нынешнего «коммерческого искусства», когда сильные драматические актёры вынуждены играть клоунов, подонков и недоумков в спектакле, где по сюжету нет таковых…
Когда-то в тридцатые годы власти запретили трагедию. Посчитали, что советские люди должны только веселиться. Уже и веселиться нечему, а серьёзные спектакли не воспринимаются зрителями.
А теперь пошагово, постепенно я хочу провести анализ двух спектаклей города Симферополя.
Оформление спектакля – это и есть истинное отношение театра к своим зрителям. Украинский театр не пожалел средств, чтобы создать обстановку люксовского гостиничного номера. Блеск золота, вычурная архитектура, красивый вид из окна, резная мебель, зеркала, шёлковые покрывала… В Русском театре – затрапезный поролоновый диван, кушетка, тусклая картина на стене и драпировка над входом.
Если Борис Мартынов поставил мюзикл Сергея Колмановского, задействовав все силы театра: оркестр, хор, балет; сделал всё, чтобы постановка была необычной и оригинальной; попытался как можно ярче раскрыть основную идею произведения и привлечь внимание молодого поколения к тому, что каждому человеку предоставляется шанс раскрыть свой талант, к каждому приходит его звёздный час! И как важно не упустить его, как важно не испугаться в самую последнюю минуту. Ведь насколько проще отказаться, промолчать, сбежать… Проще - не рисковать! Но именно к тем, кто не боится риска – приходит удача! Внушить молодым людям уверенность, помочь решиться на поступок – это не так уж мало для театра. И он подарил своим юным зрителям эту надежду. Сначала поставив мюзикл "Моя прекрасная леди", где Элиза из замарашки превращается в настоящую леди, а затем продолжив и закрепив эту тему в "Звёздном часе". Основной мыслью которого является постулат: как ценно встретить на своём пути настоящего учителя! То, в Русском театре получилась абсолютно бессмысленная комедия положений.
Если, смотря спектакль Русского театра, - мы видим просто занятную историю, произошедшую с кем-то далёким, и может быть нереальным, то Макс Владислава Черникова – олицетворяет каждого из нас. Людям свойственно отождествлять героя с собой. Он заставляет всех поверить в осуществимость нашей мечты. Главное встретить наставника и не сбежать в самый ответственный момент. И если Морелли Шитовалова – абсолютно не симпатичный маленький склочник и дебошир, то Мерелли Николая Бондаревского – Учитель (с большой буквы).
Если Мартынов пытался идти вопреки желаниям зрителей, кричащих, что они не понимают и не любят оперу, - с тем, чтобы сделать всё, чтобы они её полюбили! То Новиков просто опустил оперу. Опустил зрителей, представив им не талантливого певца, а шепелявого мальчишку, с успехом подменившего певца.
Актёр, сыгравший Макса, как-то неприятно сыкает. И сразу возникает вопрос: «А петь-то он может не шепелявя?» Или могучий Отелло тоже сюсюкал на сцене? Вероятно, да! Но, тогда сразу становится понятен уровень публики, поверившей, что этот заморыш – звезда… И здесь уходит сама суть произведения. Оно становится не о Таланте, а о возможной и безнаказанной подмене всего: дилетантами и суррогатами. Новиковский спектакль оправдывает такого рода подмену, констатируя, что для этого ничего не понимающего быдла и так сойдёт. Оно всё равно ничего не смыслит в искусстве!
Ах, как обидно за людей: и за зрителей, которых унижают; и за артистов, талант которых превращают в блеф; и за искусство, призванное возвеличивать человека, а вынужденное делать из него и из себя посмешище.
Если Мартынов рискнул пойти против желания зрителей: видеть на сцене людей, подобных себе, средне-статистических, и представил на их суд талантливого Героя. То в Русском театре не осталось ничего от этого понятия «герой». Макс как был кучерявым очкариком, ужасно напоминающим Тони из «Принцессы цирка», так и остался певцом из местной гильдии актёров самодеятельных театров. Не велико продвижение. А ведь пьеса-то на самом деле - о Таланте! Талант – должен принадлежать миру! И взлёт у Макса должен быть – фантастическим! Молниеносным! Поднебесным! Эта, случайно обретённая известность, должна открыть ему дорогу в настоящее профессиональное искусство, и не потому, что он случайно заменил звезду, а потому, что на самом деле необычайно талантлив. Он способен нести зрителям подлинное искусство, а посему - достоин известности и даже славы.
Пусть в Украинском театре не рассмешили до коликов, как пишут о московском спектакле «Ищем тенора», поставленном в 2005 году, где роль Макса сыграл солист группы «Смэш» Сергей Лазарев. Но рецензию на спектакль украинского театра можно было бы ограничить словами "хорошо сделанная пьеса с правильно и качественно выполненными образами". О постановке же в Русском театре, есть, что сказать критику. Есть, где разгуляться.
Спектакль о любви, ради которой нужно идти на подвиги. Спектакль о человеческой Мечте, о цели и стремлении молодого человека чего-то добиться в жизни, стал у Анатолия Новикова просто анекдотом, комедией положений. Все герои его – жалкие обыватели, загнанные в угол обстоятельствами. И не столько событиями в пьесе, сколько служебной обязанностью: рассмешить публику. В ход здесь идёт всё! Как говорится: для благого дела – все средства хороши! Даже громогласный пердёж оперной звезды и залезание в ширинку к спящему Максу.
И снова в который раз бросалась в глаза эта тщедушность героев. Здесь мелочность отношений была доведена до абсурда. А пренебрежение к человеку – зашкаливает все допустимые нормы. Даже в том, как Генри упрекал своего подчинённого в том, что эта «ёперная звезда» не приехала. Как будто в этом мог быть повинен Макс… А великий Тито заслужил такого оскорбления.
Исполнитель роли Генри – Анатолий Бондаренко (он же первый несостоявшийся режиссёр этого спектакля), - довольно сильный актёр, но именно на нём сильнее всего отразился диктат главного режиссёра, желающего поставить убойную комедию. Неестественность дурачащегося актёра, насильно заставленного смешить, - мешала зрителям воспринимать его героя.
Мелочность и алчность – стали его основными чертами. Поверьте, это не лучший вариант тестя… Пьеса о любви и счастье, а приобретение такого родственника – нельзя назвать счастливым…
Роль Генри в Украинском театре исполнил заслуженный артист Украины Валерий Карпов. По признанию зрителей он считается самым комедийным актёром в Симферополе. Это был главный комический персонаж в постановке Украинского театра, он был действительно смешон, но шутки его не были пошлыми. Это было естественное отчаяние человека, оказавшегося в ужасной ситуации, которой он не владел. Из которой искал выход любым путём. Именно естественность, а не наигранность отличала актёра от своего коллеги по искусству.
Макса в Украинском театре играет заслуженный артист Крыма Владислав Черников – обладатель самого красивого тенора на Украине. Понятно, что человек, который мечтает стать оперной звездой – живёт музыкой! Дышит ей, – везде и всегда, при упоминании о какой-либо опере, непроизвольно начинает исполнять самую знаменитую арию из неё. Спектакль Мартынова, как ожерелье жемчужинами, - насыщен цитатами из опер. Это удивительно, когда среди обычной речи, вдруг начинает звучать: «Моя Кармен» или «Смейся паяц…» Всего лишь строчка. Но, красота голоса, техника исполнения, ни с чем не сравнимый тембр – заставляют зал замирать от восхищения.
Это – здорово! Всё кажется абсолютно реальным, естественным, неподдельным.
И урок Тито в исполнении Николая Бондаревского тоже настоящий и он действительно имеет ценность для всех, кто хочет научиться петь. Он показывает, как нужно петь; учит тому, что петь нужно сердцем. И когда начинает петь, мы понимаем, что он действительно поёт сердцем. И Макс, прочувствовав и осознав: что нужно, чтобы стать гениальным певцом, - тоже начинает вкладывать в пение всю свою душу, и мы видим разительные перемены в его исполнении.
А потом звучит дуэт двух мастеров. И нелюбимая опера для многих зрителей открывается совершенно с другой стороны: завораживает, восхищает, манит слушать её ещё и ещё. И зрители аплодируют, вызывая актёров исполнить дуэт на бис!
Исполнители же в Русском театре просто стоят молча под фонограмму, и даже не разевают ртов… Наверное, можно и так… Но, стоит ли, когда уже состоялась премьера в другом театре, где это сделано профессионально и безупречно?
И ещё о моральной стороне. Макс по-новиковски – вполне мог стать убийцей, подсыпая Тито Морелли таблетки в коньяк. Генри – мог стать организатором и пособником этого убийства, настаивая на подсыпании этих таблеток.
Чему учит молодёжь Русский театр? Добиваться цели любым путём. Обманом, насилием и даже покушением на жизнь…
А затем в Русском театре прозвучал дуэт супругов, поносящих друг друга в песенной перебранке, и последовал змеиный укус Марии в шею любимого супруга. Маленькие злобные пакостники, не иначе… А ведь это - всемирно известная чета. Театр сделал пародию на людей искусства. Пародию на себя… На своих сослуживцев. Такими видит режиссёр своих коллег? Подумаешь об этом, и становится не до смеха, и как-то боязно становится ходить в театр… Не заразиться бы презрением и человеконенавистничеством.
Не правдоподобен в Русском театре и урок пения, который преподаёт Тито Максу. Засилье условностей на сцене – даёт пример условностям в жизни! Когда можно сказать, но не сделать; улыбнуться, но ненавидеть в душе: когда можно сделать вид, что поможешь, а не пошевелишь ради этого и пальцем. А ведь зрители чувствуют фальш.
И больно уж жалок и унизителен поцелуй руки, которым благодарит Макс учителя. Что это? Желание режиссёра такого же раболепия по отношению к себе?.. И игра слов: «Называй меня простотИто». Смешно? Да! Но, над чем смеёмся(?), заслужил ли певец такого издевательства? Осмеять, унизить и почувствовать своё превосходство именно в возможности безнаказанного унижения человека, - в этом ли истинное счастье и радость? У Новикова – в этом…
А чего стоит фраза Генри, обращённая к Максу: «Ты споёшь, и она – твоя!»? Торговлей дочерью попахивает… Хотя, оценил он её в 150 тысяч долларов. И отдаёт он её с такой лёгкостью, что приходит мысль: «Вероятно, она столько не стоит, и, может быть, он даже наварит на сделке?»
А дальше и того ужасней. Представьте человека, который мечтает о любимой девушке, вот она наконец-то его целует… Что бы вы делали на его месте? Я думаю, хотели бы продлить это мгновение навечно. Макс же стучит по спинке дивана, как сдающийся борец на татами, чтобы соперник прекратил пытку… Да, видать сильная у него была любовь… Так, может, уже и хватит, может, уже налюбился досыта и не стоит жениться?
Актриса, исполняющая роль Мэгги в русском театре – выглядит намного профессиональнее своей соперницы из украинского. Это единственный персонаж, в русском театре, который был убедительнее своего соперника.
Излишняя скромность Заремы Меджитовой и Водопьяновой не позволила актрисам быть вполне естественными на сцене. Это беда музыкального театра, где играть приходится профессиональным певицам. А актёрское мастерство отбрасывается на второй план…
Самая смешная сцена в Украинском театре, когда Макс, загримированный под Отелло, впервые появляется на сцене. Художник по костюмам и гримёр постарались на славу! Такого громогласного хохота трудно добиться чем-то пустым. Мавр получился потрясающим, огромным, ужасным и симпатичным одновременно.
Загримированный Макс в Русском театре одет в стилизованную негритянскую одежду. Но, он-то по сюжету оперы на службе. И должен быть одет в армейский мундир тех времён…
Мария у Мартынова - несчастная, обделённая вниманием, а потому ревнивая женщина, которой приходится скитаться по странам и континентам, вагонам и гостиницам. И ария её – ария уставшей, измученной женщины.
У Новикова – Мария одета в костюм, стилизованный под мундир времён кайзеровской Германии. Она воинственна и непримирима. Понятно, зачем она вышла замуж за Тито, но не понятно, за что он мог полюбить её? В финале, она открывает двери в ванную комнату головой Тито. Сделав из его тела бревно для вышибания дверей.
Гротеск. Снова фишка для смеха. Очередное опускание героев.
Обидно, что русский театр не отошёл от своего шаблона, сложившегося за последние годы, когда все спектакли по мнению истинных театралов и неудовлетворённых зрителей «ставились для дурачков про дурачков». Комические герои, которыми непременно становятся все персонажи, - смешат! Главной их задачей становится не раскрытие образа, а желание рассмешить, быть понятным и близким самому последнему зрителю. Это равнение театра на самого последнего, - превращает его в проститутку, максимально угождающую клиенту за его деньги. Но так как деньги эти – не большие, то и угождают здесь строго по прейскуранту. На десятку… И результат тому - аплодисменты, не ставшие овациями. Беспроигрышный материал – проиграл за счёт экономии на чувствах, на доброте и человечности.
Не мудрено, что не драматический театр, а театр музыкальный коснулся темы голодомора в следующей своей постановке. Драма теперь взялась смешить по-настоящему, подменив собой устаревшие и сошедшие с экрана - «Маски-шоу».
Мы видим, что могло случиться со спектаклем, если бы его ставил не мастер. Как, идя на поводу у зрителей, желающих веселиться непрестанно, - получается пустая комедия положений. Сиюсекундный смех – поглощает смысл. Как опасно доверять постановку несведущему человеку, если даже такой маститый режиссёр, как Анатолий Новиков способен пойматься на лёгкую наживку.
В своём интервью Галине Михайленко он рассказывает, как пришлось снять с репертуара спектакль "Свадьбы", в котором актёры почувствовали этот наркотик – зрительский смех. Когда они ждали его и в предвкушении этого магического напитка, готовы были паясничать, кривляться, коверкать текст и речь так, что стало невозможно узнать произведение… И вот снова этот всемогущий наркотик побеждает, коверкая и образы персонажей и вкус зрителей.
Сравнительная характеристика двух спектаклей была написана год назад. За это время произошло ещё одно событие, подтверждающее правоту написанного: был у нас на гастролях санкт-петербургский театр со спектаклем «5 вечеров», с Гузеевой и Сидихиным в главных ролях, поставленный О.Анохиной точно так, как ставились спектакли в то время, когда была написана пьеса Володина. На сцене были Люди… Самые обычные люди-не клоуны. Меня никто не смешил, никто на сцене не кривлялся – спектакль был великолепен, но зрителям ужасно не хватало этого, теперь я уже точно знаю, - наркотика-кривляния, вызывающего непрестанный смех.
Я посмотрела российский спектакль и поняла, что все мы больны… Заражены и извращены этим наркотиком.
Нам без него не интересно, дико, непривычно… И великий Щепкин, который был невероятно реалистичен на сцене, - показался бы нам скучным, белым клоуном. Сколько нужно времени, сколько усилий, чтобы вернуть на сцену Щепкиных и восстановить утраченный вкус к прекрасному, к настоящему?
Да, театры воспитывают своих зрителей.
И если мартыновские спектакли воспитывают думающего зрителя, то в спектаклях других режиссёров тенденция склонилась к бездумно-ржащему… Наши вкусы навсегда испорчены дурным театром и коммерческим телевидением с его непрестанными комическими сериалами и «Деревнями дураков»… Всех не перечесть. Но каждый врезался в нас своими невидимыми щупальцами, заставляя думать и желать того, чего хотят их герои: непрестанного, постоянно возрастающего удовольствия, несмолкающего смеха.
И всё-таки, если русский театр позволяет себе смеяться над всем: и над старостью, и над заведомо смешной внешностью героев, и над супружескими отношениями, и над тем, над чем смеяться грешно, то Мартынов – высмеивает человеческие пороки. Он абсолютно не чужд юмора, скорее наоборот: юмор его тонок и зол; язвителен и уничтожающ. Но не по отношению к человеку, а по отношению к конкретному пороку.
Так, в сцене, когда фанат Мерелли пробирается в его номер, режиссёр с мастерством сатирика высмеивает этот, доходящий до абсурда, фанатизм людей, готовых выпрашивать автографы и фотографироваться со своими кумирами даже в туалете… Режиссёр даёт возможность зрителям посмотреть на себя со стороны и остановиться в своём абсурдном рвении.
В остальном же: лёгкий, едва уловимый юмор, от которого не хочется ржать, а просто становится светло и приятно на душе.
Но в извращённой среде с избалованными пустым смехом зрителями, он – не в состоянии конкурировать с громогласным хохотом над кривлянием артистов русского театра. И, выходя из зала украинского театра, зрители говорят: «Мы почти не смеялись!» И хочется добавить: «Над тем, над чем не должны смеяться»…
И пятая статься о мелких актёрских ошибках. "Простота, которая хуже воровства". Она написана всего про несколько секунд спектакля. Кто-то даже не заметит этого, но…
Спектакль теперь считается собственностью режиссёра! И он вправе требовать от всех, кто принимает участие в его создании, - того, что ему нужно. Вправе заставлять делать то, что он хочет! И отказаться можно, только уволившись с работы! И это – правильно, так оно и должно быть! Так оно и есть во всём цивилизованном мире!
Даст режиссёр артисту пьесу и попросит придумать образ сообразно со смыслом. И если артист хороший – то он обязательно выдумает что-то оригинальное и вписывающееся в сюжет, а если… То получится, как говорится: "Как всегда: В огороде – бузина, а в Киеве – дядька"…
Не каждый из актёров способен выучить и произнести длиннейший трагический монолог; ещё меньше тех, кто способен исполнить сложнейшую оперную партию, но сыграть правду удаются ещё меньшему количеству актёров... Вот такая она неуловимая эта птица - Правда.
Бывает, выйдет на сцену артист с комплексом ложной стыдливости и в самом откровенном месте - так застесняется, что пошлее и отвратительнее зрелища – захочешь – не сыщешь…
Посмотришь на работу такого артиста и поймёшь всё: и про тех, кто принимал его в институт; и про тех, кто преподавал; и про тех, кто подписывал диплом; и про тех, кто брал на работу в театр, да и про режиссёра - скромника-юмориста, который всё понимает, да сказать правду - стесняется, а не сказать – не может: вот и предоставляет на суд зрителей: результат работы системы украинского образования; тот уровень, по которому принимаются артисты на работу в театр, да и уровень культуры в стране в целом.
О критике, которая противопоказана зрителям и крайне необходима исполнителям.
Репетиция сцены любви. Две актрисы исполняют роль Мэгги и, как близнецы, копируют свою несостоятельность друг у друга.
Можно понять, что так «хотелось», что даже туфли не успела снять за время полового акта, но то, как актрисы встают после своего первого любовного опыта, – не в какие рамки не вкладывается! Автор писал о том, что это должно быть Нечто!!! Что-то необыкновенное! Он не писал про Макса-импотента. Нет!
А то, что пытаются играть наши актрисы - это верх пошлости. Встать с абсолютно равнодушным видом с постели, когда по сюжету ты должна просто отползать от любимого в изнеможении; сказать абсолютно равнодушным голосом комплимент партнёру, когда этот голос должен трепетать от чувств, - это не просто непонимание роли, это – непонимание жизни! Актёр – это в первую очередь – учитель. Мудрый, всезнающий, опытный. Лгать в самый откровенный момент – этому ли нужно учить зрителей?
Боязнь: быть правдивыми на сцене, превращает актрис одновременно в профессионально-непригодных и делает спектакль – порнографией. Да, таков парадокс сцены! Излишняя скромность превращает наших Мэгг в отъявленных проституток, встающих с постели с равнодушными, бесчувственными лицами и делающих дежурный комплемент своему очередному партнёру.
Это – ужасно… И главное, автор про это не писал! Он писал о неимоверном счастье, о любви, которая должна была в эти минуты перерасти из платонической в человеческую, истинную Любовь именно к Максу, как к великолепному партнёру. Это – жизнь. Такая, какая она есть на самом деле, не нужно её менять. Нужно играть Правду. И всё! Играть Правду, быть искренним, и тогда не нужно будет ничего играть, нужно будет просто жить.
Но свой опыт, свои умения не переложишь в головы других. Огрехи такого рода можно только скрыть, спрятать за что-то более значительное.
Хорошо, что режиссёр опытный и огрехи актрис есть чем закрыть в театре. Мартыновым придумана удивительная балетная сцена. И внимание от актрис перебрасывается на балет.
Это статья, которая написана исключительно для глаз министров культуры и образования; преподавателей музыкальных учебных заведений, готовящих актёров для музыкальных театров и юных актрис, возомнивших, что с получением диплома, они обретают звёздность; они уже всё знают и им больше нечему учиться.
И вот четвёртая статья. Сравнительная характеристика двух спектаклей под авторством Пальчиковского. И на этот раз наш желчный критик оказался удивительно лояльным к обоим постановкам. Он не заметил ни огрехов Русского театра, ни явных достоинств Украинского. Он написал абсолютно нейтральную обзорную статью, со стандартным разбором образов и пересказом содержания. Статью, как говорится: "Ни уму, ни сердцу"... И в театр можно не ходить: всё для тебя разжевали, переварили, выводы сделали и в рот положили...
Что есть правда?
Какой должна быть критика?
Должен ли театр выпрыгивать из штанов, чтобы...
Должен!!!
Но, не для того, чтобы просто рассмешить, а для того, чтобы как можно доходчивее доказать правильность выбранной им трактовки. Доказать актуальность проблемы, которую он поставил перед зрителями в надежде, что она будет ими вскорости разрешена.
Не дядя с неба, а ты сам творец своей судьбы! Дерзай! Лавры собирают сильнейшие, но только тогда, когда они смелы.
А ещё я хочу рассказать, как приходит к человеку забвение.
Я читаю в "Черниговском вестнике" критическую статью на спектакль "Стеклянный зверинец", поставленный театром им. Шевченко, где в сравнение автор приводит спектакль шестнадцатилетней давности из репертуара Молодёжного театра. Автор восхищается и самой постановкой тех лет, и актёрской игрой, и его режиссёром Касьяновым..., тогда как поставил этот спектакль Борис Мартынов. Но о нём - ни слова...
Да, именно так приходит забвение, когда несведущие журналисты и безразличная пресса приписывают твою славу другим людям...
«Девичник» в Украинском театре.
Премьера, которая состоялась – вопреки!..
Спектакль, которым режиссёр пытался доказать, что в театре бездарная администрация, абсолютно не способная выполнять свои функции…
Спектакль, поставленный режиссёром параллельно в двух театрах: украинском, где работают непрофессионалы, сведущие только в том, как открещиваться от всевозможных поручений; и татарском, где каждое слово его – приказ, где его ценят и даже боготворят… Поставленный режиссёром, задумавшим показать всем контраст(!), мечтающим, чтобы все увидели разницу: что можно сделать, если стараться(!), стараться всем вместе(!), и что получается, если бросить дело – на самотёк…
Премьера, состоявшаяся вопреки «стараниям» администрации, которой наплевать на свои же собственные спектакли; на зрителей, которые ничего не увидят из-за того, что зрительские места совершенно не оборудованы, а в фойе холодно, даже в пальто. Ей наплевать на артистов, репетирующих при 5 градусах тепла; на режиссёра, требования которого никем не выполняются... Спектакль состоялся вопреки «стараниям» администрации, которая делала всё, чтобы ни в коем случае не помочь, а скорее, чтобы помешать взбалмошному самодуру-режиссёру, затеявшему ненужное!
Они были уверены, что зрители, будут выглядывать из-за спин впередисидящих, выхватывая обрывки сюжета, корчиться от холода и будут не в состоянии следить за сюжетом. А посему не смогут по достоинству оценить ни работу труппы, ни находки режиссёра, ни юмор автора…
Никто не позаботился о балетмейстере и на афишах так и осталась фамилия Т.Б. Брысиной, которую забыли пригласить…
А артисты, с которыми совсем не занимаются наёмные залётные режиссёры. Артисты, которые брошены всеми… Артисты, жертвовавшие своим здоровьем, своим сердцем, будут доказывать самим себе, своим друзьям, своим родителям, режиссёру, администрации и зрителям, что они ещё что-то могут, на что-то способны. На что-то настоящее, не поддельное, что с болью вырывается из их душ, из их сердец.
Артисты играли для свиных рыл, которые даже ни разу не улыбнулись, а при каждой попытке войти с ними в контакт, вызвать хоть какой-то интерес, - прятали глаза, уставившись в пол.
В Русском театре почти не осталось артистов, которые работали с Мартыновым… Остались Милиенко, Могилёва… В спектакле «Ретро» мы можем увидеть школу Мартынова, когда играют не постановку, а способность раскрепощаться, общаться, быть на равных. Когда зрители становятся участниками, такими же, как артисты. И с ними говорят, как с самыми близкими подругами.
Артист Бондаревский. Что такое режиссёр, который знает артиста на протяжении 25 лет? Четверть века. Когда мы учились в школе, нам рассказывали о положении крестьян в первой четверти 19 века, во второй четверти… Что такое работать с артистом четверть века? Я с ним никогда не работал, он работал в Украинском театре, я в русском. Я видел его в спектаклях, я не сидел на месте, он уходил в филармонию, и вдруг мы через 25 лет встречаемся.
И если человек будет говорить что театр сообщество единомышленников, не верьте! Нет, это бред какой-то, какие там единомышленники, ну, может быть их два-три, но первая хорошо организованная и хорошо оплачиваемая халтура и они исчезают. Как только поманили их в эту антрепризу, и тут же кончилось всё единомыслие к трёпаной матери! И это нужно понимать…
Сказать, что мы единомышленники, всё это ерунда, сегодня сказать, что его творческая жизнь зависит от одного человека. От меня! От кого ещё может зависеть творческая жизнь артиста? От режиссёра. Кончились времена, когда Островский писал для Никулиной. Никогда в жизни какой-нибудь Анатолий Крым ни для кого не напишет. Потому, что у него нет ни авторитета Островского, мягко говоря, и денег Островского и власти Островского, который называл себя: «Я бог! Никулина молится на меня, называет: «Батюшка». Судьба современного артиста зависит от режиссёра. Конечно, если он артиста, а если он средний, то никакой судьбы у этого артиста, обречённого на эту ужасную жизнь, по причине отсутствия таланта, быть не может. Судьба будет, если он пойдет в ди-джеи, например. У нас считается, что человек сам творец своей судьбы. Никто же про Бога не думает.
Я не знаю, на сколько он нашёл в этой жизни меня? Но я его нашёл! Примерно 25 лет назад я присутствовал, когда этот, ещё не заслуженный артист вводил в спектакль в условиях комнаты, (застольного периода), ныне здравствующую, но мало играющую народную артистку Украины Валентину Владимировну Бойко. Посмотрел тогда, как артисты занимаются выполнением режиссёрской работы. Они говорили, вроде даже употребляя слова «задачи» и «сверхзадачи», «сквозуха» и тому подобное, но это был какой-то такой, совершенно тарабарский язык, но удивительно понятный. Это было в прекрасном смысле булгаковского дела, когда Коровин сказал: «Откроем дамский магазинчик», - и затараторил. Там из присутствующих никто не знал французского языка, но тем ни менее все его прекрасно понимали. Вот эта репетиция мне напомнила что-то подобное. Я подумал, какая у нас хорошая профессия, удивительно простая и я позавидовал тому, как выполнял обязанности режиссёра Николай Бондаревский.
Вот я нашёл этого артиста, который пришёл снова в театр после длительного перерыва. Мы с ним простились в 1994 году. Он уходил в филармонию, а я ставил «Целуй меня, Кэт!» и он был назначен у меня на роль Петруччио. Я до сих пор его не спрашивал: почему он ушёл? Может потому, что я пришёл? И только в 2007 году я с ним сделал спектакль «Дамы и гусары». Было два исполнителя на эту роль, я не буду говорить, о том, что тот артист, не то, чтобы хуже, нет, не то, чтобы менее ярко... Но Бондаревский смотрит не просто открытыми глазами, он ещё и обладает такой наивностью в свои 50 с лишним лет, ещё и смотреть с открытым ртом. Другой артист может сказать: «Ваш показ, Борис Леонидович, ну просто гениальный, и тут же повернуться и сказать: «Вот дурак!» Меня уже этим не удивишь. Но вот этот наив не притворный, эти глаза не лгут. И всё нутро его настолько податливое, когда ему что-то нравится. Вообще, идеал работы, это когда артисту нравится то, что предлагает режиссер, а режиссёру нравится то, что делает артист. Я сейчас, когда присутствую в качестве постановщика на репетиции крымовской пьесы, могу сказать, что у меня там есть один-два человека, когда я смотрю на них, всегда вспоминаю Андрея Михайловича Лобанова. Он говорил парторгу Ермоловского театра, нельзя приходить репетировать роль Аскова в чеховской пьесе с колуном за пазухой. А тот, с кем я имею счастье работать, он всегда сидит, он всегда выделяется в толпе своих коллег, тем, что не просто исподлобья смотрит. Он смотрит, уставившись на свои ботинки, или уткнувшись мордой лица в пол, когда я даже на расстоянии вижу, как он меня презирает. Понимаете? И вот Николай Бондаревский не из тех людей, которые будут уткнувшись в пол тупо изучать рисунок в пыли, или ещё в чём-то. И явно не слушая, потому, что когда я смотрю на описанного, выше упомянутого артиста, я же понимаю, что он не слушает! Вот Николай Бондаревский, он эту репетицию – пожирает! Ему интересно. Он идёт сейчас первым номером, хотя играет вторую, а может и третью роль по значимости. Но он не потому, что он всеядный, он поглощает информацию, он жрёт выкладывающегося режиссёра. Он зажигается, он не сырая спичка. Вот так он работает. Я не знаю, как работает Михаил Ульянов, но Николай Бондаревский, из тех людей, которых хочется после репетиции пригласить к себе в кабинет, выпить с ним чаю, поговорить. Он из тех людей, которые, когда была одна удачная репетиция, и исполнитель отошёл к окну и не мог сдержаться от чувств. И вся постановочная группа смотрела на его спину, и потому, что он внутренне рыдал не то, что с ним была истерика, нет, но вот такая была история, а когда мы с Николаем зашли в кабинет после репетиции, я рассказал, что вот такая была репетиция, и у него на глазах были слёзы. Он умеет порадоваться… Хотя это не очень удачное слово, когда мы говорим о слезах. Он умеет порадоваться за своего коллегу, который удачно отрепетировал. Такого я в своей жизни не видел: слёзы на глазах актёра, который рассказывает о том, как мы он интересен и тем, что у него наверняка есть, что рассказать. О судьбе своих близких, кого он потерял. Поскольку это человек не судьбы, нет. Судьба – у всех, и биография – у всех, Он доживает в этот путь артиста – дерзко, в огромных тратах, он тратится, он не мямлит, он работает, он живёт, но главное, что он тратится. Он удивительно умеет просто реагировать, с ним не нужно говорить много, потому, что он не понимает, нет, потому, что я вижу, что он как говорят: сечёт это дело! Ему не нужно вталдычивать, втолковывать. Я стал меньше показывать ему, а вот два-три предложения. «Коля понятно?» - и когда он говорит: «Да!» это значит да! В нашей работе нужна доверчивость, вот человек сказал: «Да, понял», - и он не врет. Потому, что человек может сказать: «Да, спасибо, Борис Леонидович, я понял, спасибо!» И ничего не понял. Вот это страшно в нашей работе, вот это Высокая порядочность, честность, он из таких людей, которые не обманут. Олег Куваев в «Территории» в своём романе о людях Чукотки называл это: «Степень надёжности» Надёжность… В Бондаревском заложена большая степень надёжности. Вот я бы с ним мог делать Лира, в паре конечно… Вот он бы мог играть Лира,, таким, какой мне видится, мы бы с ним не мудрили о Лире, который в исполнении Константина Аркадьевича Райкина дважды снимает штаны, обнажая дезобельё… Вот он Лир, мучающий, агонизирующий, отчаянный и отчаявшийся, Лир, который не понимает, что он похож иногда просто на шута. Я бы вообще сделал состязание между Лиром и шутом пол шутовской части, не потому, что выжил из ума старичок, а потому, что одурел от власти, такой Борис Ельцин, дирижирующий оркестром, Одуревший от власти адивот. Таков артист Николай Бондаревский в работе. Я смотрю на него ещё и как на человека, который представляет сегодня основу труппы. Эта степень надёжности. Да, это Олег Куваев совершенно гениально сказал. Когда я говорю: «Коля, надо ввестись в какую-то роль, в какой-то спектакль, постарайся то сделать, ну понятно, что качественно, но постарайся сделать в ритме марша. И он говорит: «Хорошо». И это «хорошо» звучит для меня не как наречие, безличный глагол, это значит, что Коля будет работать дома! То, чего артисты сегодня артисты практически не просто не делают, ни уже забыли, что это такое. Они не виноваты. Когда я говорю им: «Почитайте внимательно «Чайку», как Аркадин говорит: «Эх, господа, хорошо у себя сидеть в номере и учить роль. Интересней. А кто у нас дома учит роль, кроме Ступки? Кроме Роговцевой? Вы что думаете Бенюк учит роль? Или Хостикоев? Они на репетиции, бедные. Ну, может я их оскорбляю этим немножко, но, что-то уж больно мера уверенность у меня такая. Уж не первый год в этом мире топчешься… Хорошее слово «топчешься»… И ещё этот человек, то артист, которого не удивишь предложениями. Имеется в виду, не задачами, а предложениями. Вот предложи ему завтра на скрипке играть начать, он будет учиться играть на скрипке. Его не удивишь, он понимает, что это надо! Надо ему для роли. Не знаю на сколько это пригодится ему в жизни, вряд ли он Ойстрахом станет, это нужно для роли и он будет это делать, потому, что у него есть вера в режиссёра. А это очень нужное качество для актёра – вера в режиссёра. Почему у нас так много коллективного творчества, так называемого в кавычках? При неопытном режиссёре. Потому, что в него не верит никто. Артисты очень быстро раскусывают режиссёра.
-Какие роли в его исполнении видел?
Я запомнил его «Севастопольский вальс», помнится «Бахчисарайский фонтан» Элимдара Караманова. Где он достаточно интересно играл Гирея. Потому, что по замыслу директора я должен был эту пьесу ставить и Марк Григорьевич вёл со мной переговоры. Потом получился роман «Ирония судьбы» с продолжением, ставил другой режиссёр. В моём распределении Коля не фигурировал. Фигурировал очень интересный артист, он играл в пьесе о Ленине, вернее о матери Ленина, представителя полиции, и вдруг я увидел в нём любящего Гирея. Так иногда бывает. Потом я увидел Николая в роли Гирея, и он меня убедил. Вот так я стал думать, что не плохо бы с этим артистом встретиться в работе. Это был 1981 год. Потом он играл ещё в ряде украинских пьес, и в драме. Он человек безусловно одарённый, потому, что он прежде всего певец. Прежде всего певец, а потом уже драматический артист. Он герой, но и опять когда нужно что-то спеть, - с ним не надо работать, он умеет во время работы над ролью понять тебя: как это нужно петь? В «Дамах и гусарах» мне не приходилось его ломать, говорить, что вокал это замечательно, но мы с тобой не в филармонии, и так далее... И даже здесь вот в этой работе сугубо драматической, трагикомическое представление «Евангелие от Ивана» когда он начинает какую-нибудь ерунду петь он понимает, как это надо? Работа над Петром Григорьевичем только в основе своей заделана, хотя даже если я его попрошу что-то проплясать, - он пропляшет это, как Петро Григорович. Никогда не услышишь от него, что он устал, хотя я вижу, что он устаёт. Никогда не услышишь от него это наше дурацкое: «А чего это я должен это делать?!!» Нет, этот человек понимает, что нужно сначала попробовать раз 5-7-11, а потом сказать: «Борис Леонидович, не получается»…
В программке к «Женитьбе» я писал: «Совсем другой Мартынов в третьем тысячелетии ставит «Женитьбу», а разговор шёл об Александре Евфстафьевиче Мартынове, артисте Мариинского театра, работу которого смотрел Николай Васильевич Гоголь и говорил: «Вот тут у вас хорошо получается, а вот тут – не получается». На что Александр Евфстафьевич отвечал: «Да, не получается, Николай Васильевич!» Мне кажется, что Коля прежде, чем сказать: «Не получается» имеет право на эту фразу, потому, что он много раз попробовал и подумал об этом.
Приятно работать с этим артистом, с этим артистом хочется работать. Ради такого артиста хочется выложиться. Когда ты видишь такого человека в работе, ты всегда считаешь себя чуть-чуть виноватым, что ты ему не всё можешь дать. Не потому, что он не поймёт, а потому, что он может взять больше, а у тебя больше нету. Тебе стыдно становится за себя. А когда работаешь чёрт знает с кем, то так стыдно становится за них, которые ни хрена не могут, да и ни хрена не умеют.
-Не хотят?
-Нет, они делают вид, что не хотят, на самом деле они не могут, а вид делают, что не хотят!
-В каких ролях ты его видишь в будущем?
-Я же сказал, что в Лире!
-А ещё?
-А зачем ещё? Я вот сыграл Гамлета, и мне на всю жизнь хватило. Всё остальное в сравнении с Лиром даже не Генка Безсмертный, где Коля дебютировал в «Севастопольском вальсе». Старлей – хорошо, а Лир – лучше! Эх, если бы…
-Он дорогой?
-Нет, не в этом дело! Сразу начнут говорить: «Переводите на украинский язык!» Почему Ступка должен играть на украинском, а Бондаревский в украинском театре на русском?
-Но ведь это же Шекспир?
-Ну, и что дураков-то много найдётся… Когда Крым видел Лира?
-Никогда…
-Я на секунду похвастаюсь. Вот, если бы я в 1978 году не поставил «Гамлета», кто б его в Крыму увидел? За последние 30 лет «Гамлета» никто в Крыму не поставил. Хорошо Смоленск в 80-х годах приезжал, и всё! Кончилось! Вон Рома Виктюк со своими «Служанками», со своей «Эдит Пиаф» будет по три раза бывать в Крыму, а Гамлета сегодняшний молодой человек, студент - не увидит! Выросло целое поколение не видевших Гамлета…Это страшно…
(И совсем другим тоном) А, ничего не страшно! Чем больше человек живёт на свете, тем больше понимает, что ничего не страшно. Зачем этот Гамлет, этот Лир? Вот Гриша Лепс, - это – да! Давай Гришу! Гришу давай! Иди отсюда Лир! Лир – надоел! Гриша, давай, выгони Лира с подмостков!
«Дамы и гусары»
Недавно, на моё предложение купить билет на премьеру спектакля «Дамы и гусары», одна зрительница сказала, что водевиль – это очень уж устаревший жанр, а хочется увидеть что-нибудь про нас, про современную жизнь, что-нибудь такое, что могло бы помочь нам нынешним выживать в этом мире…
Тогда я подумала, что: вот снова театр зрителям – не угодил… Снова классика, снова редкий, непривычный жанр, снова музыкальный спектакль, а большинство зрителей - не любит, когда много поют…
И вот – Премьера! И оказывается: и когда поют – нравится(!), и аплодируют зрители - каждому музыкальному номеру; и жанр, хоть и необычный, но - оригинальный, не заезженный, а посему – новый(!), да ещё и позволяющий импровизировать, куражиться. А это - самое ценное в актёрской специальности: возможность и умение «зажигать» зрителей. Здесь есть над чем посмеяться; можно отдохнуть от повседневных забот, окунуться в совершенно другой мир: далёкий, забытый, непознанный; и главное – поучиться есть чему: и женскому умению завораживать мужчин, и мужской дружбе, и порядочности, и умению признавать свои ошибки, и благородству - такому редкому, утерянному сейчас качеству. Вот это – как раз и есть то, что помогло бы выживать нам сейчас: благородство, умение понимать и сочувствовать, умение дружить, способность жертвовать собой и дарить своим близким счастье.
Нельзя сказать, что театр – ошибся в выборе пьесы, что она не современна. Хоть этому водевилю уже 180 лет, но суть людей, их характеры - нисколько не изменились. Те же неугомонные, капризные дамы. Те же наивные, влюбчивые мужчины. И те же проблемы, что вставали перед людьми тогда, - встают и сейчас: как всегда неожиданно пришедшая старость, удручающая бедность и запретная любовь... Даже этот, казалось бы, совершенно не современный спектакль помогает найти ответы на многие современные трудные вопросы.
Оригинально подобран актёрский состав. Трое друзей гусар и капеллан: Николай Бондаревский, Валерий Карпов, Вячеслав Черников, Валерий Лукьянов - совершенно разные темпераменты, фактуры и голоса. Шумные светские дамы: Лилия Жук, Лилия Егорочкина, Тамара Гончаренко, Зарема Меджитова. А ещё очаровательные служанки: Войнова, Стрекалова, Коваленко, заслужившие самые громкие аплодисменты за свой оригинальный номер о детских шалостях… И слуги: Гомонов и Ботвина, помогающие своим господам решить все проблемы.
Было, конечно, кое-что и не совершенным. Не было слёз и трепета влюблённых Зоси и поручика при расставании навсегда. А любовный флирт Анели выглядел уж больно естественным, а не наигранным, и отказ ротмистра жениться, - вызывал жалость к ней, чего не подразумевал автор. Маска на лице Оргоновой была слишком долго. Она – как ружьё! Зал увидел, засмеялся, (ружьё выстрелило) и всё, можно отбросить его в сторону. Да и Гжесь не выглядел настолько смазливым ловеласом, чтобы все служанки мечтали выйти за него замуж. Тряпичные декорации зашатались во время спектакля и выказали свою неестественность. Окончания оркестровок музыкальных номеров выглядели какими-то обрывками, обрубками и два заключительных номера шли с абсолютно не нужным перерывом, зрители приняли окончание первого номера за конец спектакля, начали аплодировать, и тут же последовал ещё один номер. Таким образом, получилось два конца в одном спектакле…
А в целом четыре раза рабочие сцены пытались опустить занавес, а зрители отказывались отпускать артистов. Они аплодировали и аплодировали.
Работа артиста над ролью Распятова в спектакле "Женщины способны на всё! Мужчины - на всё остальное..."
Вот пусть за меня говорит артистка Малого театра Федотова. Она не раз рассказывала о своих занятиях со Щепкиным. Вот, как её учил незабвенный Михал Семёныч. Она у него жила в доме, когда отпускали на лето из школы.
«Вот, батюшка, бывало ребёнком, играешь в крокет на площадке с другими подростками, вдруг слышишь крик на весь сад: «Лушенька!» Это, батюшка, старик проснулся, вышел с трубочкой в халате и зовёт меня на занятия. Ругаешься, конечно, плачешь с досады, швыряешь молотком, а идёшь, потому, что не слушаться Михал Семёныча нельзя. А почему нельзя? Ну, это уж я и не знаю? А нельзя. Вот нельзя и нельзя. Нельзя, батюшка мой. Нельзя. Ну, придёшь, бывало, с надутым лицом, сядешь за книжку и воротишь от неё голову. И слышишь: «Ты губы-то подбери, сама соберись и прочти мне только вот эту страничку», - говорит, бывало, старик. «Прочтёшь хорошо, сейчас же отпущу, а не прочтёшь, не взыщи, до вечера задержу, пока не выйдет хорошо» «Михал Семёныч, я не могу, я лучше потом. Я тогда потом, вот и десять страниц прочту. «Ну, ладно, ладно», - говорит: «Чего ты? Ты лучше читай. Себя и меня задерживаешь» Ну, и начнёшь читать и ничегошеньки-то, батюшка ты мой, не выходит».
А дальше про наших, про всех артистов слова Михал Семёныча. «Ты что же: грамоте пришла учиться, по складам читать? Читай как нужно, уже ты теперь знаешь, как нужно-то».
А у нас как на репетиции? На двенадцатой, на пятнадцатой читают и делают изо всех сил вид, что они всё это знают, но вот прочитать они не то чтобы не могут, (хотя, видит Бог: вообще не могут!), а вот как-то вот у них вроде не то чтобы не получается, (хотя видит Бог: не получается!) а вот как бы вроде бы, что ли ну, вот такой застольный период для них - это явно не интересно. Вот на площадке, вот там! Так ведь и на площадке-то то же самое получается. То же самое! Не становится текст своим.
Продолжим про Щепкина с Федотовой.
«Вот так вот бьёшься, бьёшься. Собираешь всё внимание, никак крокет-то из головы не выкинешь, а если выкинешь, да подумаешь покрепче о роли, и о том, что в ней говорится. Ну, смотришь так и выйдет! «Ну, вот и беги теперь, умница!» Так бежишь, что не догонят. Опять пошла игра. Шум, смех, а как разыграешься вовсю, опять голос с крыльца: «Лушенька!» И вот опять начинать всё с начала. Вот, батюшка, как тренировали и воспитывали нашу-то волю. Актёру ведь без воли - нельзя. Первым долгом надо учиться управлять своей волей».
Что можно вот про эту «волю» говорить? Бесконечно можно говорить про волю! Почему? Потому, что она была и есть и будет и столько ещё будет, сколько человек живёт.
Не управляют люди своей волей. Почему долго идут репетиции у артиста над ролью? Потому, что он волей-то своей управлять - не может. Это раньше она, бедная девчонка, с крокетом в башке боролась, то бишь с «волей». Да? А сегодняшний артист? Какой ему крокет? Он борется с водкой, с женой, с детьми, с семьёй, с бассейном, с машиной, с гаражом, со штрафами. Борется с работой. Борется, потому, что он же не хочет идти на работу. Его же палками туда не заставишь идти. А вы мне скажете, что неужели настолько голова артиста занята другим, что он не оставляет в этой голове места для роли? Уверяю вас, - не оставляет! Мне приходится буквально говорить какие-то... Ну стыдно говорить об этом на репетиции, просто стыдно… «Сшей роль!» «Подчеркни главные слова в роли».
Я хочу сегодня видеть хотя бы одного артиста, который дал бы мне роль, испещренную замечаниями режиссёра или своими собственными мыслями. В голове, в которой место находится для жены, работы, машины, бассейна, штрафа, для всего(!) - нет места для роли! А каким сегодня нужно быть гениальным артистом, чтобы, придя на репетицию и потратив на это дело хотя бы три часа… Но только это время – астрономическое, а ему-то режиссер, сколько времени уделяет? Минут 15. Может быть 20. Дай Бог пол часа. А два с половиной часа артисту, с его точки зрения, время - не уделяется. Вот все о чём-то говорят. Говорят о пьесе, о взаимоотношениях Иван Иваныча и Лукерьи Степановны, а он не играет Иван Иваныча. Поэтому он считает, что ему совершенно не нужно знать об их отношениях. И получается, что человек присутствует во время репетиции, на репетиции, но он не живёт этим делом и, конечно же, у него есть отговорка:
а) «Режиссёр скучно ведёт репетицию»
б) «Режиссёр меня не зажёг»
А то, что он сам, мягко говоря, отсыревшая спичка. Ему это в голову никак не приходит.
Вот такие вот невесёлые слова и уж явно не весёлые мысли относительно того: что такое работа актёра над ролью?
И всё-таки, что же это за работа такая?
Вот - о своей работе, если говорить о роли Распятова. Ну, конечно, режиссёру это несколько полегче, потому, что и о пьесе он побольше знает, и уж коли он выбрал эту роль, значит, она ему нравится. А тут ещё не видишь ты такого исполнителя. Я с годами начал понимать, почему сам играл Ефремов, почему сам играл Станиславский, почему Владимиров иногда сам играл? Вот когда отматывать в памяти начинаешь, понимать, вспоминать. Всё это видно. Да, можно сказать: не было другого исполнителя. Не было. А вот самому-то играть и режиссировать, конечно, это безумно тяжкий труд. Во-первых, ты видишь «добрые» глаза товарищей, в которых первые полтора месяца из двух, проскальзывает такая змейка: «А не отдать ли вам, Борис Леонидович, эту роль кому-то и успокоиться самому? Да и потом: со стороны виднее. Сядьте-ка лучше в зрительный зал», - и т.д. И, тем не менее, можно сказать, что эту роль Распятова, я, как исполнитель, знал получше. Я вспоминаю... Я не помню кто? Какой-то режиссёр вводил артиста на свою роль и потом как-то задумался и сказал: «Простите, а это я вам - не отдам!»
Вроде бы всё знаешь и пьесу знаешь, и читаешь, чёрт его знает сколько раз и пьесу, и роль, и где ты – режиссёр(?), где ты – артист(?), уже забываешь про это. Это как один человек, там более, что ты в жизни играл что-то подобное. Это безумно трудно расчленить, выделить: это я - режиссёр, это я - актёр. Это всё невозможно рассказать, может, аппарат какой-то когда-нибудь придумают, расчленяющий чувства человеческие.
Что за работа была над ролью Распятова? Во-первых, до того я посмотрел фильм, прочитал пьесу. Пьесу я начал репетировать в 2001 году. Репетировал её внепланово, даже и не думал играть Распятова, репетировал с другим артистом. Артист был несколько моложе меня, мы с ним вместе играли Гамлета. И тем не менее, я видел его ошибки и прекрасно понимал, что всё это, как в ТЮЗе, – артисту, к примеру, 23 года, а он играет пятидесятилетнего, клеит усы, бороду… Когда ты это видишь… Этот артист был не плохой, но опыта житейского у него было мало. Он пытался режиссировать, но он не был - режиссёром. Сейчас, говорят, он поступил учиться в свои, без малого, 50 лет, может быть, он сыграет эту роль. И самое смешное, что когда он приехал на юбилей одного из сотрудников этого театра он принимал участие в концерте и читал монолог Распятова. «Я создам театр! Я создам театр, который будет только радовать, веселить…» И, это было через пять лет, после того, как мы репетировали. И всё равно он это говорил, а я ему - не верил. Видимо до этой роли нужно дожить, чтобы ничего не играть. Чтобы человек имел право со сцены сказать: «Если бы я знал, что вот так бывает, когда пускался на дебют, что строчки с кровью - убивают, нахлынут горлом и убьют! От шуток с этой подоплёкой я б отказался, наотрез». Чтобы человек, произносящий со сцены вот эти слова «Но старость – это Рим, который взамен турусов и колёс не читки требует с актёра, а полной гибели. Всерьёз!»
Вот, что такое: Распятов, доживший до, без малого, 60 лет. Не читки требует, а полной гибели, потому, что это действительно Рим. Безжалостный Рим. И когда ты в итоге прожитой на девять десятых жизни вот это начинаешь понимать, то ты уже не воспринимаешь эту пьесу, как какую-то комедию, ты уже не видишь комнаты, которую так рекомендует одна из ведущих критикесс нашей державы. Ну, не вижу я комнаты, я не могу понять: комната и Пастернак; комната и Федра. Да, действие может происходить в комнате, но страсти-то не комнатные, страсти – не театральные! Страсти, прожившего девять десятых жизни, человека, не до выпендриваний и не до комнатных страстей. Поэтому нужно было вытащить роль из бытовухи, вытащить спектакль из быта. Я понимаю, что я, может быть, говорю глупости, как это вне быта? Да, можно, если есть, что играть. Вот эта пьеса, которая была у нас прозвана «Женщины способны на всё! Мужчины – на всё остальное…» Вот это остальное-то как определить? Вот я и попытался определить остальное. Сыграть, да помереть… Поэтому я рыдал не крокодильими слезами, а настоящими слезьми, когда умолял на коленях собственную жену не уходить из театра. Доказывая ей, что она в быту – подохнет! Добиться этого от артиста я бы никогда не смог. А вы мне скажите: «Только не говорите, что: «Как это такого артиста нет?» Ну, нет и не было! На тот момент – не было…
Работа над ролью… Конечно это сложно: режиссёр-артист. Вон ваш коллега по искусству Эдуард Митницкий в 1979 году, разбирая моего Гамлета, на вопрос Клевцовой или Станишевского: «Как Мартынов-режиссёр играл Гамлета?», - очень хорошо сказал: «А как играл? Он же - режиссёр! Он и должен играть хорошо!» Вот это я запомнил - на всю жизнь! Раз режиссёр, значит должен играть хорошо! Сейчас понимаешь, что это в полемическом задоре было сказано, может, не хотел хвалить, а может, я ему не понравился, но, понимая эту фразу Митницкого в упрощённом виде, я чувствовал, что должен сыграть хотя бы «не плохо». Для меня важно в работе над этой ролью, что никаких открытий Америк не было, я в начале сказал вам, что пьесу - знал, роль – знал, другого исполнителя – не видел, роль - нравилась, пьеса - тоже нравилась. Я даже посмел название сменить. Но всё равно для меня, что Федотова, что Щепкин, что Станиславский, что Качалов, что Москвин, что Лужский, что Леонидов… Ну, не хочу я ниже опускаться. Не хочу! И для меня было главное по 100, по 200 раз твердить одну фразу, не как попка-дурак, не на различные интонации, Нет! Пытаться понять смысл. Вот чего я сегодня не могу простить артисту, вот почему я сегодня не могу понять артиста. Опять всё возвращается к чему? Что ему, бедному, над ролью работать – некогда! Он занят совершенно другим. Вот здесь – нетребовательность режиссёра. Я говорил сегодня на репетиции… «Сегодня 29 августа, начали работать 20 дней назад. Я уже не говорю, что у вас в чтении застольном не то что характер ни у кого не проглядывается о котором я говорю, рассказываю, у вас даже характерности ни у кого не проявляется, никто не нашёл голосовую характерность. Ну почему же очень средний артист Лоуренс Оливье на целую октаву посадил голос ниже в «Отелло»? Почему никто из вас не попробует вверх поднять, вниз опустить, хрипеть… Я не называю это зажимом, страхом, нет! Я назову это словом «безынициативность». Никакой инициативы у артистов нет. «Вот, что скажет господин режиссёр, то я и – сделаю…»
Память у артистов сегодня – усреднённая. Лица и носы – в тексте. Нет потребности в общении. Я уверен, что и 5 сентября, и 10 - будет то же самое. Может быть, 25 сентября будет и лучше, но когда выйдут на площадку, опять же начнут с ролью в руках работать. Это – страшно! Суфлёрское искусство давно уже похоронено, хотя кто сказал, что в театре не нужен суфлёр?
Так вот, возвращаясь к себе любимому… Конечно страшнее всего и труднее всего играть на сцене узнаваемое. Жена - артистка, муж – режиссёр и артист… У меня та же история. Ну, когда начинаешь перетаскивать на сцену, до боли узнаваемое в быту, мне кажется – ничего не будет, никогда… Понимаете… Почему сегодня так фальшиво звучат матерные слова в пьесе, почему сегодня так фальшиво звучит бытовой материал? Жизненный. Почему горьковский Сатин - никогда не ругался, а искал исполнитель Станиславский – пафос? Искал романтику! Да, был быт, но не было бытовухи! Вот, что я искал в Распятове, повторяю, я не хотел опускаться до комнатного быта, не хотел запираться в кухонных беседах, кастрюлях. Понимаете? Почему был внесён в пьесу Пастернак. Чайковский с его «Пиковой дамой». Я говорил о Театре. Пьеса – о Те-а-тре. Театр - нужно воспевать! А не пропеть про него какие-то куплеты. О театре нужно говорить широко, высоко. Этот театр – это не шоуменство, не эстрадное дело, это – Театр. И если актриса собралась уходить из театра, пусть на любой почве: измена мужа или отъезд дочери, или ещё что. Я в это дело особенно не вникаю. Для меня главное событие – это уход из театра. Потому, что если ты уйдёшь – ты умрёшь, ты не сможешь без него существовать, будь он проклят(!), но без него ты не можешь!!! Поэтому я хотел, чтобы в роли моей звучала безумная, неудержимая любовь к театру. Возвышенная. Поэтому исполнителем роли Распятова придумывалось оформление, художником был не Борис Мартынов, а художником был Распятов.
Естественно, у нас было 2 состава. Это были совершенно разные спектакли. При главном исполнителе в одном лице, и всё равно это были разные люди. Совершенно разные. Как артист, я шкурой чувствовал, глазми, ушми слушал и слышал эту разницу.
Мне всегда вспоминается актриса Могилёва, с которой мы играли в «Гамлете». Она играла мою мать. И в 11 картине, когда Гамлет приходит к матери, она практически не произнесла ни одного слова, и когда я её после спектакля спросил: «В чём дело, Людмила Николаевна?» Она сказала: «Борис Леонидович, вы на меня так посмотрели, что у меня всё вышибло из головы. Я ничего вам не могла ответить…» Ну, конечно, мне это приятно, видит Бог, но актрисе это - не позволительно. Значит, что-то не было до конца врепетировано. Вот точно так, не потому, что я потрясал своих коллег силой своего неуёмного таланта, нет не поэтому. Просто не всегда это вязалось. Поэтому эти составы, мягко говоря, были разными.
Что ещё? Распятов человек разносторонних талантов: и режиссёр, и актёр. И человеческое ощущение постоянной влюблённости – роднило меня с ролью. Вообще, если режиссёр не влюблён в артиста, в артистку, то это – плохо… Состояние влюблённости, состояние получения радости от общения со своими коллегами. Если этого нет, то не нужно тогда работать. Сегодня, например, (это я вам жалуюсь) репетиция началась, вроде всё нормально, полтора часа прошли, а после перерыва я попросил пройти второй акт, начали так… Может, не собрались люди, но оно как-то: раз останавливаешь, второй раз, третий… Несобранность, усталость, чёрт его знает? Может, анекдоты перерассказывали, и я отменил эту репетицию, извинился, сказал, что расстанемся до завтра.
Мне всегда было понятно состояние моего героя артиста и режиссёра Распятова. Он бы тоже отменил репетицию. Он бы тоже отказался от общения с людьми, которые в этот момент ему оказались не интересными. Не было этого ощущения влюблённости, ощущения окрылённости… Это просто нужно понять. Это ощущение влюблённости и окрылённости – тоже входит в понятие работы актёра над ролью.
Я помню, как на одной из репетиций один из артистов зевал. И тогда его партнёр извинился передо мной и сказал, что я не могу репетировать! Товарищ … - зевает! И я, помню, вынужден был отменить эту репетицию… Но я артиста, который посмел прервать репетицию, - понимаю! Вот это ощущение радости в работе над материалом, оно крайне важно. И если этого нет, то вряд ли какая работа будет идти…
Что значит: что было труднее всего? Труднее всего, когда ты один – против всех. Да! И все понимают, что ты хозяин-барин назначил самого себя, и других ты не видишь. Это действительно очень трудно. Я репетировал Иисуса Христа, будучи режиссёром этой пьесы, понимаете? И однажды, один из исполнителей, которому я сказал: «Почему ты не стараешься?» А он мне отвечает: «Борис Леонидович, но вы же сидите в зале, а вместо вас играет дублёр!» И я тоже кое-что понял. И мне пришлось выйти на сцену, и репетировать, как артисту. И здесь было то же самое, только у меня кого не было? Дублёра! Потому, что никто, кроме меня этот рисунок не повторил и текст не сказал. Это безумно трудно репетировать одному в двух ипостасях, если принять во внимание, что я был художником этого спектакля, и музыкальное оформление было моё. Единственный помощник был это то, что была балетмейстер, но её роль сводилась к минимуму… Вот я и отдувался. Весь этот «приятный» творческий груз возлёг на мои хрупкие старческие плечи. Это очень сложно. И ещё. Отсутствие режиссёрского глаза. Когда тебе никто из зала не подскажет. Не предложит, не посоветует, не покритикует… Это был 2003 год, а в театр я пришёл в 2002 году. Сейчас мне было бы значительно проще.
Что ещё из трудностей было? Возвращаюсь к двум составам. Я же не могу врать, я не могу сказать, что с обеими составами было одинаково. Легко и приятно работать. Нет! Это всё не правда. Правда, к сожалению, горше… И здесь ничего не скажешь. Всегда вспоминаю Сашу Голобородько, который говорил про жалобы Быстрицкой, что, мол, Саша, вы вот к Нифонтовой Руфине прижимаетесь, а вот ко мне так и нет… Они были в образе Любови Яровой. Всегда я Сашу в этом отношении вспоминаю. Не может быть одинакового отношения, потому, что счастье – это правда. К одному человеку ты с большей симпатией относишься, к другому - с меньшей. И скрыть это по-человечески, находясь на сцене, - очень сложно. Люди в зале не знают ваших взаимоотношений, но сколько бы ты ни играл, ни был в образе, ты никогда не забудешься до такой степени, чтобы не видеть глаз, не видеть ухмылки. Да, два состава – это безумно сложно. Ты видишь ревность, плохо скрываемую, ещё видишь кой чего… Да и не надо было это моим коллегам скрывать, потому, что бесполезно скрывать, это всё равно все видят… Сложности чисто режиссёрско-человеческие, актёрско-человеческие. Как есенинским текстом отвечаю про свою работу над ролью, будучи режиссёром, и не имея со стороны глаза. «А лицом-то, к лицу ведь страшное не видать. Большое и малое видится на расстоянии» Я лишён был того, о чём неприятно говорить. Театр не имеет видео техники. Вы же понимаете, что сегодня режиссёр, который ставит спектакль и играет в нём сам, он обязан иметь запись! А у нас её - нет. У нас-то и денег нет, но если они есть, то тратятся на более серьёзные «нужности». И видит Бог, оно не мне мешало, спектакль мог бы быть получше! Вот такие трудности, но много и радости.
Я до сих пор не могу найти исполнительницы для роли Натуси. Сегодня в театре нету Натуси… Нет ни приглашённой Даши Ярошенко, нет ни ушедшей Юлички Катулиной. Нет! А ведь обеих я любил-то по-настоящему… И для меня, сыгравшему и с одной, и с другой, брать третью? Где я её возьму? Мне и сегодня советуют советчики, но никакого отношения ни к Даше, ни к Юле их советы не имеют. Хорошо девушки работали, но могли бы и лучше… Может быть, если бы этот спектакль эксплуатировался более активно, может быть, они бы, как говорится на нашем актёрском языке, «добрали бы»! Но спектакль эксплуатировался крайне мало…
Хотя, когда мы привезли спектакль в Николаев, то после него пришли телевизионщики интервьюировать. И они извинялись за то, что очень мало записали, потому, что были захвачены происходящим на сцене. Согласитесь, это комплимент, что у них запись спектакля не очень получилась, потому, что всё время, открыв глаза и раскрыв рты и уши, - смотрели. Но я это тоже воспринимаю, как кружку с пивом. Сначала пену сдувают… Врали, наверно, процентов на 70. Но если даже на 30% говорили правду, то тоже приятно…
Что не получилось? Если совсем что-то бы не получилось, то тогда спектакль нельзя выпускать! Зачем показывать брак людям? Как всегда не хватило времени. Не получились правдивыми отношения между женщинами. Со мной у них складывались нормальные отношения, а вот когда они оставались вдвоём, - у них к сожалению не очень получилось… Это уже моя вина… Ну, и их конечно. Вообще в нашем деле не бывает твоя, моя… Нет, мы несём одну ношу под названием «пьеса», которая вырастает в результате работы в понятие «спектакль». И я виноват и они.
С чего начинается работа? Всё, как положено, начинается с прочтения, как у Маяковского: «Мама, ваш сын прекрасно болен и это здорово!» Созвучно: «Мама, я заболел пьесой», «Мама, я забрюхатела темой», «Мама, я тащусь от мелодий…», «Мама, во мне зреет…» Как Винокуров хорошо говорил: «Прошла война. Рассказы инвалидов всё ещё помню до краёв войны. Казался мне тогда в мир не Эвклидов, в мир странный были мы занесены. Я думал жизнь – проста и слишком долог мой век, а жизнь сложна и не проста. Я пошёл тогда, как археолог, я докопался до того пласта, Я был набит по горло пережитым, страдания, сводимые с ума, меня распёрли, так ломает житом год страшных урожаев - закрома. И шли слова! Вот так при лесосплаве мчат брёвна. Люди, больше я и дня молчать не в силах. Я прошу о праве мне – рассказать, вам - выслушать меня. Я требую! О, будьте так любезны, перед толпою, иль наедине, я изнемог, я вам открою бездны в семнадцать лет открывшиеся мне. Я не желаю ни чего иного. Сам заплачу, награды большей нет. Внутри меня, вдруг, появилось слово и требует рождения на свет!»
Пьесой надо заболеть, ролью надо заболеть. Тогда уходит то, с чего мы начали беседу. Штрафы, налоги, машины, аквариумы, кухни, семейные дела и т.д. Вы скажете, «Врёте! Это нельзя забывать!» Да, вру, но дело всё в процентаже! Заболел ролью, значит, у тебя остаётся на неё 75%. Не заболел ролью – штрафы, акваланги, рыбалка, охота – составляют 75%, и только 25% составляет роль. А во время болезни должно быть наоборот. Я не мог не поставить эту пьесу. Я не мог не сыграть этой роли, потому, что уже в 2001 году я над ней работал.
Начинается с сомнений, с большой любви, а потом она перерастает в ненависть, потому, что ты не можешь это сделать, потом она начинает тебя разъедать…
Что такое работа артиста Мартынова над ролью Распятова? Это беременный мужчина. Понимаете? Так же, как баба, он проклинает того, кто у него внутри, потому, что он не даёт ему покоя, и так же лелеет, уже появившееся на свет дитятко. Роль, как дитятко. Тысячу раз ты говоришь себе: «На кой хрен я за это взялся?» Всё, как обычно. Ничего нового. Вообще всё в нашей работе до ужаса примитивно. И опять вспоминаю: «Нельзя не впасть, как в ересь, в неслыханную простоту» В результате всегда впадаешь в простоту. Ничего сложного нет. Человек играет человека. Я же не играю «Из жизни насекомых» Чапека, я же не играю блоху, жабу, ежа… Я вообще не понимаю, как можно играть ежа? Ёж, говорящий человеческим языком, - уже дурь какая-то. Ну, мычащую корову ещё могу понять. Поэтому безумно хочу поставить «Простую историю» Маши Ладо. Вот, свинья там хорошо разговаривает, собака хорошо разговаривает. Замечательно разговаривает петух, но для этого нужно влюбиться, прежде всего, в пьесу, в роль. Влюбиться в роль. Влюбиться в себя. Видеть себя исполнителем этой роли. Не надо бояться любить себя! Не надо! Вот, только в каком смысле?... Любить свою роль, своего героя, так же и ненавидеть. Я люблю Распятова. Люблю.
Зачем это нужно зрителям? Всё, что мы делаем, мы делаем для людей. Как сказал Самуил Алёшин: «Всё остаётся людям». Зритель посмотрел и ушёл. А я вот пришёл справку получать в какую-то инстанцию, сидит женщина. Я ей говорю: «Я к вам по такому-то вопросу», а она говорит: «Вы – моя молодость! Вы же – Гамлет! Вы же – Малая сцена!» Ну, как я могу выйти на сцену и сказать: «Товарищи, я ваша молодость!» Зачем? Спросите у зрителей, с чем они уходят? В жизни в этой я очень много писем от зрителей получал. Я понимаю, что им нравится, что нет. А для чего играется спектакль? «Вы заплатили по рубль сорок, идите домой, приходите ещё заплатите по два восемьдесят!» Чтобы не забывали дорогу в театр. Проторенной была дорожка, протоптанной.
Одна мысль была: рассказать о театре, рассказать о профессии. Какая это непростая профессия. Как Юлиус Фучик сказал? «Люди, я любил вас, будьте бдительны!» Как сказал мальчик? «Запомните нас весёлыми». Я хочу сказать: «Ребята, поймите нашу работу. Она очень и очень не простая».
Я сейчас под впечатлением Гомонай нахожусь... Это - лицо страны! А у неё ошибка за ошибкой. Разве раньше могло такое быть на телевидении? А сейчас - всё простительно, подумаешь: человек оговорился, не выговорил слово с третьего раза. А если посложнее слово попадётся? То и с пятого и по слогам, как у нас на репетиции, но тут уж - на всю страну!
«Виват, Театр!»
Так называется концерт, которым открылся этот сезон для Крымского, а теперь уже и Академического Украинского музыкального театра. 14 октября десятки меценатов, высокопоставленных столичных гостей и верных друзей театра поздравили своих кумиров с тройным праздником: присвоением Украинскому театру звания «Академический», с пятидесятилетним юбилеем и с открытием нового театрального сезона, который, по-видимому, будет чрезвычайно насыщенным, потому, что уже в октябре зрители увидят три премьеры! Это великолепный концерт «Виват, Театр!»; «И божество, и вдохновенье…» в котором исполняются отрывки из классических балетов: «Спартак» А. Хачатуряна, «Дон-Кихот» Л. Минкуса, «Над голубым Дунаем» И. Штрауса и балетная сцена «Вальпургиева ночь» из оперы Ш. Гуно «Фауст».
Казалось бы, совсем недавно с триумфом прошёл мюзикл Ф. Лоу «Моя прекрасная леди», который превзошёл даже столичную постановку! И вот новый успех! После небольшого перерыва, последовавшего за постановками «Жизели» и «Вечера балета в Крыму», балет Крымского музыкального снова заявил о себе в полный голос. Да, у нас в Крыму – есть балет! Достойный и признания, и восхищения. Об этом свидетельствуют несмолкаемые овации, море цветов, отовсюду раздающиеся крики: «Браво!», сияющие глаза зрителей и их неподдельные, счастливые улыбки...
Украинский своим кропотливым трудом доказал, что он лучший, и никому не собирается отдавать своего первенства! Так держать! Виват, Театр! Виват, наши любимые зрители!
Виват, Маэстро!
Наконец-то! После «Целуй меня, Кэт!» и «Любви в стиле барокко» Борис Мартынов снова на своём коньке. 11 и 12 октября 2008 года на сцене Украинского театра блистала Её Величество Комедия. Это стало той счастливой удачей, когда возможности театра использованы почти по максимуму. Опера, балет, драма, водевиль, комедия и маскарад – всё сплелось и спаялось воедино, образовав мюзикл «Звёздный час».
Как хочется, чтобы стал он звёздным для всех.
И всё же нельзя писать хвалебных рецензий потому, что критика – это не ложка дёгтя, как считают многие, это - сито, для того, чтобы убрать всё ненужное, оставив самое лучшее.
Говорят, что реплика, услышанная один раз – личное мнение одного обывателя, а услышанная дважды – уже общественное мнение.
Первое, что сказали об этом спектакле: «Мы почти не смеялись»…
Да, умение рассмешить – это особый талант. В этом театре мог рассмешить Николай Андрусенко своим бегающим цыплёнком; мог рассмешить Александр Шарай, играя роль Рахмета в «Севастопольском вальсе», когда зал разражался аплодисментами при одном его появлении на сцене; могла рассмешить Юлия Катулина в роли Натуси, выход на сцену которой, тоже встречали овациями; может Ольга Котляренко в «Моей прекрасной леди», когда идёт, как на баррикады с лозунгом: «Дуллитла - в пэры!»; мог рассмешить Лёша Бегас, когда на вопрос Чезаре: «Почему у вас такие хмурые лица?», - он всего лишь поворачивал голову, осматривал зал, и зал хохотал от одного его выражения лица с застывшей непроницаемой миной. А когда он отвечал: «Мы думаем!», - смех в зале обретал второе дыхание.
Артисты – это вечные дети, потому, что им по должности предписано – играть! Они - обязаны импровизировать. На сцене должен играть каждый их жест, каждый шаг, каждый взгляд. Актёр может использовать даже свои собственные оговорки, вплетая их в сюжет, делая речь живой и непринуждённой. Зрителю нужно, чтобы было что вспомнить, было что рассказать после спектакля.
Сколько у человека мышц? Если в балете каждая из них должна помочь танцору выразить главную мысль музыкального произведения, то в комедии – каждая должна быть использована, чтобы рассмешить. Как в театре Станиславского – где всё, появившееся на сцене, должно найти применение; как в театре Леся Курбаса – где человеческое тело считалось главным инструментом актёра. Актёр, по Курбасу, должен не просто уметь играть на этом инструменте, а обязан играть – виртуозно! Кому-то это удаётся, кому-то - нет.
В «Звёздном часе» на аплодисментах вышел Валерий Карпов. Его узнали! А ещё на аплодисментах вышли Мария и Джулия, но зал в этом случае аплодировали художнику по костюмам – Генриетте Петкевич.
Падение посыльного навзничь, скорее пугает, чем смешит. Это – уже трюк, это - верх мастерства. Но, иногда можно обойтись и чем-то попроще, так, как использовала Ляля Соколова свои формы в сцене знакомства. И это тоже – смешно. И нельзя не отметить, как здорово подыграл ей Владислав Черников.
Умение поддержать шутку партнёра, умение обыграть её – именно в этом проявляется истинный талант комедийного актёра.
Да, одной из главных способностей актёра должно быть умение нравиться. Но, ещё более главным должно быть умение зажигать зал своими идеями, выражать общие чаяния, произносить вслух потаённые мысли… Это могла Лилия Шилова в трагическом монологе нелегалки. Мог это Борис Мартынов в монологе режиссёра Распятова. Могла Валентина Бойко в «Целуй меня, Кэт!» Мог Алексей Бегас в монологе Ивана, попытавшегося вырастить хлеб в этой стране…
Повести за собой – это сверхсложно. Рассмешить – гораздо проще. Так почему зал не смеётся? Чаще всего из-за того, что темп в спектакле такой, что смеяться зрителям просто некогда. События сменяются так молниеносно, что смеяться зрители начинают уже после спектакля, вспоминая и делясь впечатлениями со своими друзьями.
Театр – это намного большее, чем место для смеха. «Звёздный час» - спектакль в первую очередь о любви, о мечте, о Таланте. Они должны быть на первом месте. За смехом можно и не разглядеть главного…
И всё-таки театр – вещь жестокая. Стоит упустить какую-то мелочь и впечатление от всего увиденного – теряется, угасает. Эта мелочь – становится важнее всего.
А может быть, зрители действительно стали равнодушными?
И следующее: почему об украинском театре многие говорят, что здесь всего один артист?
Длительное отсутствие в театре главного режиссёра и эксперименты с приглашёнными режиссёрами, для которых главным в искусстве был - гонорар, сделали своё дело. С артистами долгие годы никто не работал, не ставил перед ними творческих задач, а даже наоборот принуждал строго придерживаться заскорузлой формы.
Я была на репетиции спектакля «Учитель танцев», когда приглашённый режиссёр строго-настрого предупреждал, что на сцене не должно быть никакой импровизации!
И была я на другой репетиции, когда другой режиссёр проговаривал вслух то, что должно быть в мыслях каждого персонажа в каждую секунду пребывания на сцене. Он подсказывал актёрам, каким должно быть выражение лица после каждой реплики партнёра. Ведь лица – отражают наши мысли, а когда лица на протяжении всего спектакля имеют одно и то же фотографическое выражение, сразу становится заметным это отсутствие разнообразия мыслей…
Лица - должны играть!!! Играть – непрестанно.
Кажется, что артисты здесь потеряли вкус к истинному Успеху, к Славе. А может быть, никогда его и не знали?
Так как же актёрам добиться этого вожделенного успеха? Как научиться нравиться?
Рецепт один: нужно просто захотеть. Всем до единого: захотеть быть звёздами!
Нужно перестать думать о своём, о личном. Не застывать на сцене с непроницаемыми лицами. Зарплату актёрам в прошлом году повысили, и на три часа вполне можно отключиться от своих забот, и вжиться в образы своих героев.
Актёры не могут передать любви к зрителям, объясняясь им прямо со сцены. Актёры могут только: вдохновить, удивить, восхитить, вызвать сильные чувства, заставить задуматься. Настоящие актёры способны понять и полюбить своих героев так, чтобы зрители тоже полюбили этих героев, а вместе с ними и актёров, за их любовь к своим героям, а значит, за любовь к зрителям, ведь играют они таких же людей, которые сидят в зале.
Экспериментальный революционный театр Мейерхольда, когда актёр был обезличен, а текст проговаривался абсолютно без эмоций, - не прижился. Пора прекращать подобные эксперименты, обозначив их, как неудачные.
И нельзя не сказать об исполнителе роли Макса. Все знают, что есть на свете люди с абсолютным слухом, есть правильно поставленные голоса, различные диапазоны и тембры, а есть голоса – красивые. Их нельзя ни измерить, ни обозначить математически. Это, как скрипки. Ведь все они одинаковые: гриф, смычок, 4 струны… Близнецы-братья. А есть среди них неподражаемые скрипки Страдивари. У Черникова – красивый голос. Таких нет даже в столице.
Умение использовать то, что имеешь – это тоже талант. Как важно не загубить свой дар, не разменять его по мелочам. Ведь голос Черникова принадлежит не только ему самому, он принадлежит театру и нашему городу. Он должен служить людям, должен служить Искусству.
Великолепные дуэты Владислава Черникова и Николая Бондаревского – завораживают. И это трепетное молчание зала во время пения – знак высшего восхищения их искусством.
Амплитуда эмоций зрителей на этом спектакле настолько велика и так непривычна, что они просто не успевают реагировать. Забывают смеяться, аплодировать, а иногда и дышать. Они просто – удивляются… Как когда-то удивлялись первым спектаклям на Малой сцене. Когда непревзойдённый Маэстро - Борис Мартынов - возрождал в нашем городе Любовь к Театру.
«Женитьба» Н.В. Гоголь. (Черновик курсовой)
Спектакль Крымского академического украинского музыкального театра в постановке Бориса Мартынова.
Мне посчастливилось видеть, как создавался этот спектакль.
Приглашённый московский режиссёр Александр Смеляков репетировал пляжный вариант осовремененной «Женитьбы». Женихи должны были приезжать на «Мерседесах», а артисты - весь спектакль играть в купальниках…
За две недели до премьеры артисты взбунтовались, режиссёр уехал, билеты на спектакль уже были проданы, а Борис Мартынов обязан был спасать положение, чтобы не сорвать обещанной премьеры.
14 дней, в которые нужно было: найти музыку, сделать декорации, купить реквизит, переучить слова, сшить костюмы, выучить танцы, выстроить мизансцены и отрепетировать их…
14 дней, заполненных до отказа. 14 дней, которые назывались Работой. 14 счастливых дней, потому, что успевали. Успевали сделать всё, что было намечено. На стене в кабинете режиссёра висел план, где был расписан каждый день по часам, намечено всё, что нужно было сделать, и я помню, как заштриховывались квадратики прошедших дней…
Премьера состоялась вовремя и прошла на ура!
Когда-то давно, ещё в феврале 1996 года в интервью «Черниговскому полдню» Борис Мартынов говорил, что он 20 лет не ставил «Женитьбу», только потому, что видел её в постановке Эфроса, и считал, что лучше поставить её - невозможно. Но всё же рискнул сделать это в Черниговском Молодёжном театре, затем была «Женитьба» в Кривом Рогу. И вот уже совершенно случайная, нежданная постановка в Симферополе.
Я держу в руках режиссёрский экземпляр пьесы. В начале её вклеены 3 листа, отпечатанные на старой пишущей машинке. Это предисловие режиссёра. Оно, как напутственное слово актёрам, как оправдание, как просьба о понимании. Я привожу его почти полностью.
«Театр ставит Гоголя.
- А что?
- «Женитьбу».
- А-а-а-а…
Господи! Неужели так трудно понять: Театр ставит автора! И счастлив, и горд! Ещё бы, ведь автор – Гоголь! Николай Васильевич!
Кто он: русский или украинец, еврей или швед? Оставьте это, ради Бога, оставьте!
Гоголь – один, как один Шевченко, один Фриш, один Маркес, один Рембрандт.
Спросите у ста человек: какой они национальности и 75 – ошибутся. Не потому, что они малограмотные. Нет. Дело совсем не в этом.
Какое счастье, что Гоголь не модный писатель. Лет 40 тому была мода на Брехта. Все поголовно ставили Брехта. Это было повальным увлечением. Как-то, проходя по Тверской, я услышал фразу: «Брехт – кинематографичен!», - и испугался за наш советский кинематограф.
Радостно, что Гоголь не моден. А то ведь в который раз появились бы первооткрыватели его творчества.
Гоголь писал «Женитьбу» в течение девяти лет. В ней прослушивается «Ревизор». И это неудивительно, ведь обе пьесы писались одновременно. О «Женитьбе» могли говорить Белинский и Пушкин, царь и Бенкендорф, Керн и Жуковский…
6 мая 1836 года Пушкин писал жене: «Пошли ты за Гоголем, и прочти ему следующее: «Видел я актёра Щепкина, который ради Христа просил его приехать в Москву прочесть «Ревизора». Без него актёрам не спеться. Он говорит: комедия будет карикатурной и грязной».
Я читаю эти строки и думаю о том, какое счастье было дано Щепкину!
В 1963 году я видел во МХАТе «Ревизора» с молодым Невинным. Он был тогда ещё достаточно строен или лучше сказать: недостаточно толст… Играли великие старика МХАТа Яншин, Грибов, Станицын, Петкер. Видит Бог, Невинный был рядом с ними…
Потом Соломин с Вестником играли в Малом театре «Ревизора». Затем был «Ревизор» с Папановым и Мироновым в Театре Сатиры. «Женитьба» была поставлена Эфросом в театре на Малой Бронной, и вот в 2004 году Крымский академический украинский музыкальный ставит Гоголя. Хорошо, что это не дань моде.
Гоголь знал артиста Мартынова – артиста Императорских театров – смотрел его игру и мог говорить: «Вот это у вас, Александр Евфстафьевич, хорошо получается, а это – не совсем…» Артист, очевидно, говорил Гоголю: «Не получается, Николай Васильевич…»
Прошло более ста пятидесяти лет и совсем другой Мартынов, не имеющий никакого отношения к тому Мартынову, ставит «Женитьбу».
Артисты понимают мою тревогу. Мы знакомы полтора года. С некоторыми 8 лет, с немногими – 18, и совсем с немногими 25. Они слушают меня. Не слушаются, а слушают. Мы вместе будем сочинять спектакль. Театр может жить по принципу: «Чаво изволите?», но тогда это уже – не театр…
Кончился 20 век, началось третье тысячелетие, а Агафье Тихоновне – 27 лет. Ей всегда будет 27, и всегда она будет искать своё Счастье.
Если зрители не желают ей Счастья, - значит спектакль - провален.
Пожелайте ей счастья! В чём? Конечно же – в Любви! Она должна быть счастлива!»
В зале гаснет свет, на авансцене появляется мальчишка, раздаётся его залихватский свист. Мальчишка машет рукой кому-то за сценой и перед нами появляются дети – эдакие городские Гавроши в клетчатых костюмах и кепках. Они расклеивают на театральных тумбах премьерные афиши «Женитьбы». Справившись с работой, дети танцуют, увлекаемые странным созвучием аккордов необыкновенной, непривычной для слуха мелодии. Это «Ревизская сказка». Музыка: взрывная, экспрессивная, непредсказуемая, как и сам её автор - Альфред Гарриевич Шнитке, как и автор пьесы - Николай Васильевич Гоголь, как и режиссёр спектакля - Борис Мартынов, как и всё творчество этих без сомнения талантливейших представителей 19, 20 и 21 столетия.
Отрывки из «Ревизской сказки» будут звучать на протяжении всего спектакля. Это как раз тот случай коллективного творчества, когда спектакль сочиняют все. Каждый старается привнести что-то своё, предложить, что-то оригинальное, найти какую-то деталь оформления. Музыка Шнитке была предложена Валерием Лукьяновым, исполнителем роли Кочкарёва.
Во время детского танца под эту музыку из оркестровой ямы с двух сторон спинами к зрителям поднимаются исполнители. Они замирают на ступеньках и начинают просто поочерёдно синхронно поднимать и опускать плечи. Казалось бы: что тут такого. Но получается танец. Перед нами ожившие ступеньки, ведущие куда-то вверх на пик какой-то неведомой пирамиды.
И вот, дети скрываются за сценой, актёры спускаются вниз, музыка замирает, и мы видим Подколесина, мечущегося в раздумьях, и слугу читающего ему «Дубровского». Этого нет в пьесе, но так было в те давние времена. Людям свойственно замещать жизнь - иллюзией. Зачастую, они живут чужими, книжными страстями, оберегая свою жизнь от ненужных им житейских стрессов, а недостаток их возмещают чтением душещипательных романов.
Трепетным голосом Степан читает сцену объяснения Владимира с Марьей Кирилловной, она прерывается резким возгласом барина: «Нужно жениться!»
Затем Марья Кирилловна умоляет отца не выдавать её за нелюбимого. Степан кидается к ногам хозяина, обхватывает его за колени, изображая мольбы бедной девушки. Он кричит в отчаянии: «Папенька! Не губите меня!», и снова нетерпеливые вопросы разрывают мелодию повествования: «У портного был?» «А не спрашивал ли он: «Зачем барину фрак?» «Ваксу купил?»
Понятно, что Подколесин не слушает, он думает о своём. В эту минуту он решает вопрос: менять или не менять ему такую привычную, обыденную, размеренную жизнь, на нечто новое, непредсказуемое, неизведанное… Он решает: «Начать жить самому(?) или остаться пассивным слушателем чужих историй?»
Нерешительность...
Это одна из тем данного спектакля. Он о мужчине, не способном на поступок, даже тогда, когда за руку его ведёт сама счастливая судьба.
Кто не способен сделать шаг вперёд, тот делает прыжок назад… Делает прыжок, перечёркивая своё будущее, свою судьбу, чтобы вернуться к прежней беззаботной, унылой, привычной жизни, познаваемой только из книг и рассказов знакомых…
Роль Подколесина исполняет Юрий Грищенко. Степан – Александр Савченко.
Семь первых явлений, в которых Подколесин рассуждал о хлопотности женитьбы, заменены внутренним монологом, вырывающимся наружу во время чтения. И этот скрытый монолог – гораздо многозначительнее разглагольствований о подборе одежды, сапогах и ваксе.
Далее сокращения были незначительными и касались разговоров на бытовые темы: о нерадивой прачке и цвете волос трефового короля.
А ещё был убран один из персонажей. Купец Стариков, не пожелавший соревноваться с соперниками и пригрозивший Агафье Тихоновне, что она ещё припомнит его…
Персонаж был убран Смеляковым. И времени на ввод нового артиста у Мартынова просто не было, а может быть, не захотел режиссёр опускать свою любимую героиню до общения с этим мстительным человеком…
Когда на сцене появляется Фёкла Ивановна, Подколесин лежит уже на софе. Он в малиновом халате, в красной турецкой шапочке и с длинной трубкой в зубах. Он вскакивает только после того, как сваха прорицает ему, что скоро он уже не будет годен к супружескому делу, вон, мол, и волос седой уже пробивается. Этого уж не юный жених стерпеть никак не может. Кажется, что он вот-вот покорится свахе, но внезапно появившийся Кочкарёв, находит себе забаву переиграть старуху, и Подколесин снова – вне игры, у него - передышка. Свахи спорят, налетая друг на друга, как два петуха! Нетерпеливый новоиспечённый сват квохчет, дразня соперницу и в конце концов выносит Фёклу со сцены на закорках, крича: «Проваливай!» Он уже взялся за дело, загорелся им и готов свернуть ради этого горы! Расчищая себе площадку для действия, он роняет стол и Степан складывает по-холостяцки сапоги в кастрюли, ставит на стол ночной горшок, унося всё то, чего лишился бы Подколесин, обзаведись он женой.
Рассказывая о прелестях семейной жизни, Кочкарёв вынуждает Степана изображать собачку.
Слуга становится на четвереньки, высовывает язык, часто-часто дышит, виляет тем местом, откуда растёт у собак хвост. Когда Кочкарёв говорит правду, Степан подгавкивает ему. Он заглядывает в глаза хозяину, как бы стараясь предугадать все его желания, ведь он тоже хочет ему счастья. Когда разгорячённый Кочкарёв отпихивает Степана ногой, тот жалобно скулит и ищет защиты у барина.
Потом Кочкарёв находит в зале ребёнка и, указывая на него, говорит: «Пышка, а как две капли воды похож на тебя», - и зал смеётся, подбадривая нерешительного жениха, вселяя в него уверенность.
Кочкарёв торопится, форсируя события, потому, что он уже уверен, что дело – сделано! Сегодня же обязательно состоится венчание! Ведь за дело – взялся он – самый великий на свете затейник!
Но стоит Кочкарёву выйти, как Подколесин снова уваливается на свой диван, и Степан с прежним вдохновением принимается читать ему о чужих страстях.
Вернувшийся Кочкарёв выбивает из рук Степана книгу, тот хватает её с пола и прижимает к сердцу, как самую святую реликвию. Даже в таком, казалось бы, несущественном эпизоде виден режиссёр, его трепетное отношение к книге. В том решительном, осмысленном взгляде, который бросает Степан в зал, ища защиты от вандала, чувствуется режиссёрская любовь к книге, а в зале в ответ возникает чувство уважения к читающим людям. Идёт диалог между актёром и залом.
Следующая сцена отодвигания в сторону дивана, на котором лежал в центре комнаты Подколесин, - становится аллегоричной. Женившись, уже не он будет центром Вселенной. Его – потеснят, отодвинут, заменят… Готов ли он к этому? Пока этого не знает никто…
Явление 12. Комната в доме Агафьи Тихоновны. Сцена гадания на картах.
Здесь, в доме невесты бессловесным, но одним из самых ярких персонажей является крепостная девочка Дуняшка, появляющаяся перед зрителями с балалайкой в руках. Она удивительным образом разряжает обстановку своими русскими наигрышами. Широта души тётушки, безмерно любящей свою племянницу, гостеприимство дома, размеренность русской жизни передаётся при помощи этих задушевных мелодий, проникающих в самые глубокие уголки души человека.
Балалайка, гитара, домра - звучат, перемежаясь со страстями, бушующими в доме невесты. И перемежается с совсем другой музыкой – музыкой Шнитке, полной тревог, непредсказуемости и озорства, граничного с безумием.
В суете, дуняшкина балалайка постоянно оказывается именно там, куда собирается сесть гость, и каждый раз девушка с отчаянным криком летит спасать её и выхватывает в самый последний момент, безмерно пугая гостя. Здесь Дуняшка напоминает Степана, защищающего свою книгу. Идёт как бы соревнование между слугами в их любви и к своим господам, и к своим увлечениям.
Дуняшка растирает уставшие ноги Фёклы, подыгрывает Балтазару Балтазаровичу, когда он рассказывает о Сицилии. Она изображает барышню: «Эдакий розанчик». На балалайке выносится стакан вина, негласно заказанный лейтенантом. С помощью неё Жевакин иллюстрирует фамилию мичмана Дырки. Во время рассказа о плавании, Дуняшка, отрешённо, как бы по-детски играя с великолепным парусником, принесённым моряком, удивительным образом оживляет сцену. делает её романтичной.
У актрисы хора Марины Войновой бессловесная героиня получилась неимоверно быстрой, неугомонной, вездесущей, заботливой, искренне любящей свою барыню. Маленький ангел-хранитель большого дома. Безотказный ангел-хранитель, готовый броситься в бой за свою любимую хозяйку.
Я помню, что было после премьеры, когда бывалые артисты разбрелись по гримёркам, режиссёра вызвали к руководству, молодёжь пошла отмечать премьеру в кафе, а артистка хора, сыгравшая свою первую, такую значительную роль, за которую получила самые громкие аплодисменты - рыдала от избытка чувств и одиночества. Рыдала во весь голос, пока я не напоила её чаем и не разыскала молодых актёров, чтобы взяли её с собой. Именно тогда я поняла: насколько велика эмоциональная нагрузка на актёра во время спектакля и как невыносимо им одиночество. Как необходимо общение, чтобы разрядиться, снять груз пережитого на сцене.
Агафья Тихоновна в исполнении Ляли Соколовой старается ни одной секунды не потратить впустую. Она живёт каждым словом, произнесённым в её комнате, реагирует на каждый жест, каждый взгляд партнёра, подыгрывая ему со всей своей детской непосредственностью 27-летней барышни.
При появлении Фёклы, она кричит в восторге: «Как же сегодня?! Есть?», - и, услышав, что есть, подпрыгивает, летит к свахе с объятьями, запрыгивает на диван и прыгает на нём, визжа от счастья. Но, узнав, что явятся все эти женихи именно сегодня, пугается, залезает на диван с ногами, забивается в угол, пытаясь укрыться от этого известия подушками. По всем меркам ей пора выходить замуж, она хочет сказочного принца. Но как угадать: который из них - "Он"?
В сцене спора между Фёклой и Ариной Пантелеймоновной по поводу того, кто лучше: купец или дворянин(?) Агафья Тихоновна мается на диване: то сядет, то ляжет, то поворотится боком, то подушку на голову положит, как компресс и руки сложит на груди известным способом полного смирения. Как бы показывая, что можно и не дождаться своего счастья, если слушать каждого.
И вот, наконец, то, ради чего затевали свои старания все эти женщины. Приходят долгожданные женихи. Здесь происходит не только знакомство, перед нами предстаёт целый парад человеческих комплексов. И если тётка была зациклена на купце; Агафья Тихоновна ужасно боялась замужества. Ведь отец у неё - был деспотом, "усахаревшим" её матушку, и теперь для неё главное, лишь бы не купец, чтобы не бил. И если у женщин были свои реальные страхи, имеющие основание, то мужчины страдали от своих недостатков по-настоящему смешно! Иногда возводя их в ранг государственных проблем.
Первым приходит Яичница, он поднимается по лестнице, и лишь взглянув на него, Агафья Тихоновна шарахается назад с воплем: "Какой толстый!!!", - и скрывается за дверью своей комнаты. А Иван Павлович, чтобы скоротать время ожидания, сверяет опись имущества, выспрашивая у Дуняшки: не солгала ли в чём-нибудь сваха? И тщательно пересчитывает серебряные ложки в бордовой коробке. А когда будет уходить, впопыхах возьмёт эту коробку вместо своей папки, но вернётся, чтобы отдать. Ему не нужно чужого. Он ищет подругу жизни, а у неё всё должно быть на месте: и движимое, и не движимое... Одна из самых смешных сцен, когда Яичница обходит диван на котором сидит Агафья Тихоновна, и заглядывает ей в декольте, удовлетворённо отходя с фразой: "Кое что есть!" И мысленно занося этот доход в реестр имеющегося имущества...
Валерий Тюленев, говорит про своего персонажа с сочувствием и пониманием, называя его человеком основательным. С такими габаритами всё вокруг него должно быть надёжным, крепким, непоколебимым. Он - человек прагматичный и основательный во всём. Дослужился до должности экзекутора, по военным меркам майора, и так был предан своему делу, своей работе, что до 50 лет, ему некогда было жениться... Да и тут он спешит, он не может терять время зря! Подавай ему ответ сразу: "да" или "нет"?
И всё же даже такому здоровяку есть от чего комплексовать. Он уже и к генералу ходил, чтобы тот разрешил ему поменять смешную фамилию. Но "Яичницын" - ещё хуже. Звучит, как "собачий сын". А посему проблема его - неразрешима, а комплекс - вечен.
Вторым приходит Анучкин. Николай Лапунов сделал своего героя застенчивым, неимоверно длинноносым, но стремящимся выглядеть человеком из светского общества. Он пытается подражать манерам людей из высшего круга. Главным для него в невесте является умение говорить по-французски. На второе свидание он влетает к Агафье Тихоновне с букетом, становится перед ней на одно колено, целует руки.
Но, Анучкин тоже страдает. Страдает от того, что родители не дали ему надлежащего образования, а отец не высек как следует, чтобы тот своевременно выучил французский язык. Стоило-то только высечь, и всё... Образ этот чем-то схож с самим Гоголем. Говорят. что он не очень старательно учился. и так и остался чиновником самого последнего 14 разряда.
Здесь ощущается огромная боль автора за людей, которые тратили время на что-то пустое, не нужное, упуская главное в своей жизни, и людей, которые считали главным - что-то пустое, абсолютно не нужное.
Третьим приходит в дом к невесте Жевакин. Единственным его достоянием является перелицованный мундир, который он носит уже 30 лет. Это, без сомнения, прообраз героя "Шинели" - Акакия Акакиевича Башмачкина. Он живёт прошлым: воспоминаниями о Сицилии, о прекрасных итальянках и ушедшей молодости.
"Женитьба" - это трагедия маленьких людей, стремящихся показать себя в лучшем свете. Как смешны и жалки эти старания... И как прекрасны их души без этого напускного, без проблем, которые они сами себе устраивают.
Подколесин - эдакий Манилов, остановившийся во времени. Человек, постоянно размышляющий о жизни, полный планов, но неизменно остающийся на месте.
У всех есть комплексы, от которых они страдают, и лишь Кочкарёв полностью уверен в своих способностях. Для него всё - легко, всё - запросто! Он говорит Подколесину: "Ты помни, только кураж и больше ничего". Женитьба, как и сама жизнь для него - игра. Он живёт, играя, изображая жизнь и проклиная сваху за её сватовство, к которому отнёсся точно так же легко. Женился - не задумываясь.
Фёкла - истинный психолог! Именно свахам приходится решать: сводить молодых или нет, чтобы не прокляли тебя потом супруги. Они связывают людей на всю их жизнь, определяя судьбу каждого своего клиента, даже того, которому откажут.
Художником в этом спектакле был сам режиссёр, и эта значимость свахи была проиллюстрирована им в последней сцене спектакля, когда на фоне задника с синим небом виден был повесившийся Жевакин. Появление в любом деле неспециалиста, непрофессионала - ломает не только человеческие судьбы, оно может отобрать саму жизнь... Это одна из основных мыслей, которую хотел донести до зрителей режиссёр. Вот всего лишь 5 слов из диалога между Кочкарёвым и Фёклой:
- Ты не нужна!
- Бога побойся!
Как актуален он был тогда, таким же остался и сейчас. А, может быть, стал ещё более актуальным, более насущным, более глобальным. Ну, как объяснить некоторым нашим актёрам, что не нужно им ставить спектаклей?!! Как объяснить некоторым людям, что не нужно им идти во власть, в медицину, в образование?.. Противопоказано, как Кочкарёву противопоказано сватать...
Но пока спектакль не закончен и Кочкарёв разминается, пробует сесть на шпагат между стульями. И хотя он застревает и кричит, в страхе выпучив глаза: "Руку!" Это чьё-то негласное предупреждение не останавливает его, он уверен в своём успехе.
Валерий Лукьянов говорит, что с детства смотрелся в зеркало и видел в себе что-то гоголевское. Актёр глубокомысленно замирает, недоговаривая, дав мне всмотреться в его действительно гоголевские черты. И лукаво говорит: «С чертовщинкой!» И он действительно прав. Это его роль! Когда-то в театральной студии он играл Хлестакова. Кочкарёв - прообраз Хлестакова или наоборот. Есть такой термин «хлестаковщина». Эти герои слеплены из одного теста – близнецы-братья. Их суть: не быть кем-то, а казаться им. Подделываться под мастера. Здесь для него появилась благодатная почва. Как говорят: он нашёл свои 15 минут славы и ни на что не променяет их.
Звучит музыка и Кочкарёв в мечтах отбрасывает женихов, выползающих из-под сцены. Он настраивает себя на победу.
И снова звучит музыка. На сцене гаснет свет. Теперь он прорывается снизу, как бы из преисподней. В полутьме Кочкарёв, как бы из под земли, выманивает всех персонажей на сцену. Вытягивает их за невидимые верёвки, превращая в марионеток. Он крутится на месте, согнувшись в танце шамана, расставив в стороны руки-крылья кровожадного коршуна, парящего над добычей. Актёры рассаживаются на диван в глубине сцены, изображая музыкантов, а Кочкарёв дирижирует этим, подвластным ему оркестром.
2 Акт.
Агафья Тихоновна и Дуняшка лежат на полу, подперев кулаками щёки, и гадают. А на сцене появляется тоненькая девушка, олицетворяющая хрупкую, мечущуюся в сомнениях душу невесты. С кем она обретёт счастье? Танец души исполняет солистка театра Мария Майборода. Балетмейстером в этом спектакле была Ольга Кухарская.
Вконец измучившись, Агафья Тихоновна решает довериться случаю. Бросает записки с именами в сумочку, садится на диван, завязывает глаза, и Дуняшка, как гипнотизер, раскачивает перед ней этой сумочкой, как маятником.
И тут мы видим уже другой танец. Когда душа её пробует танцевать с каждым из претендентов. Сначала робко, а потом воображая жизнь и счастье с каждым. Но тут в дом врывается Кочкарёв и развеивает мечты. Он съедает записки, оставляя только ту, на которой написано имя Подколесина.
Во втором действии меняется порядок прихода женихов. Первым приходит Яичница, вторым Жевакин. Гоголь - психолог, и он понимает, что тот, кто хочет наживы, всегда опередит того, кто ищет любви...
В сцене, когда Кочкарёв хает невесту, он кричит про её брата: "С родной матери последнюю юбку содрал!", - выхватывая скатерть со стола. И в одно мгновенье Анучкин успевает поднять поднос со стаканами, а Жевакин - схватить самовар, обжечься, поставить его на пол, схватиться за уши, подпрыгивая от боли. И вот уже Кочкарёв, как тореадор перед разъярёнными быками размахивает скатертью, явственно демонстрируя эту содранную братом юбку.
- За ней нет ничего! - кричит он, торжествуя, и Яичница - падает в обморок.
И тут все эмоции обращаются к Фёкле. В сцене ссоры её с Яичницей, сваху уносят на руках вглубь комнаты, она падает на пол, Яичница не может достать до неё, он лишь машет кулаками в воздухе да кричит: "Подлец! И невеста твоя подлец!" Потом пытается толкнуть её ногой в голову, но Анучкин хватает его за ногу, удерживая от расправы. Он не может позволить, чтобы ударили, хоть и не прекрасную, но всё же - Даму...
Экзекутор уходит, а Фёкла поднимается с криком: "Сам подлец!", - но увидев, что обидчик возвращается, со страхом бежит назад и, под смех зрительного зала, ложится на прежнее место, складывает на груди руки, а Кочкарёв кладёт на неё букет, как на покойника... Соперница - уничтожена. Вся эта сцена проходит под громогласный, истерический смех Кочкарёва. Всё! Теперь ему открыты все пути-дороги.
И всё же горячее всего публика принимает слова Фёклы: "Все святые по-русски говорили!" А что ей ответить, если уже попалась. У нас всегда так, провинится человек, и тут же про великое вещать с трибуны начинает, патриотические чувства в народе вызывать. А вдруг поможет, отвлечёт?
Выпроваживая обнадёженного Жевакина, Кочкарёв хватает с пола чучело кабана и тычет им в лицо моряку, пытаясь столкнуть его с лестницы.
Самая трогательная сцена в спектакле - сцена отказа Жевакину. Насколько разительно отличается тот бравый моряк в начале спектакля от этого, осознавшего, что и на этот раз ему откажут. Он пытается исправить эту несправедливость: "Если я одену чёрный фрак, то цвет лица будет побелее". Но Кочкарёв всё решил уже за Агафью Тихоновну, нашептал ей гадостей про того, кому она действительно понравилась. Ведь только он единственный из всех не нашёл в ней пороков. Только он готов был любить её без всяких условий. Дуняшка выносит ему его парусник и он обращается к ней: "Или во мне какой есть существенный изъян?" Дуня крутит головой: "Нет". Она подносит ему на прощание вина. А он отрешённо, как бы сам с собой:
- Вот уже семнадцатый раз...
Он дарит кораблик Дуне, а та, чтобы хоть как-то развеселить его, ставит стакан себе на голову, хлопает в ладоши, и говорит: "Ап!".
Говорят, что если после этой сцены актёр уходит без аплодисментов, его можно снимать с роли, да и просто выгонять из театра. Слава Богу, в этом театре пока такого прецедента не было. Хотя всё же было нечто мистическое. За четыре годя существования спектакля: два исполнителя роли Жевакина - умерли, третьего - уволили и на последнем спектакле играл дебютант, для которого эта роль была первой ролью в театре.
Когда Кочкарёв сообщает о том, что уже и ужин заказан на сегодня, а Подколесин пугается, то сват бухается на колени и ползёт к нему по полу, умоляя не разрушать его игру.
А когда Подколесин уходит, Кочкарёв обращается к залу: "Для чего я с ним бьюсь? Горло пересохло!" Но вездесущая, услужливая Дуняшка уже тут как тут, она подносит ему стакан воды. Кочкарёв выпивает, Дуняшка, как бы по инерции, по правилам этикета предлагает ему ещё, и Кочкарёв гасит свою разгорячённую душу вторым, а затем третьим и четвёртым стаканом. Дуня видит, что на пятый - воды не хватит и подаёт остатки прямо в графине. И вот он уже высушен до дна, а всёуспевающая Дуня под смех зала несёт уже новый графин, до краёв наполненный студёной водой. Но тут гостю надоедает его водохлёбство и он говорит: "Нет! Пойду верну". Это выдумка Валерия Лукьянова, которая никогда не остаётся неоценённой залом.
В сцене гадания и посиделок после слов Агафьи Тихоновны: "Поведут тебя в церковь и оставят одну с мужчиною!" - в зале раздаётся смех и в ту же секунду три актрисы запевают акопельно на три голоса:
"Когда вырастешь девка, -
Отдадут тебя замуж
Во деревню другую,
Во деревню чужую.
А деревня большая,
А деревня чужая..."
Это удивительно сильный режиссёрский приём: от смеха к состраданию. Резкая, молниеносная смена настроений в зале, и вдруг Агафья Тихоновна не выдерживает нахлынувших эмоций и плачет: "И двадцати семи лет не пробыла в девках!" И снова смех. Происходит такая режиссёрская игра со зрителем, сродни гоголевской.
В сцене свидания молодых: Дуня подбирает локоны невесте, а Кочкарёв буквально вносит по лестнице Подколесина. Ставит и толкает его под зад. Хватает за руку, когда тот пытается бежать.
Во время объяснения молодых Кочкарёв сидит на корточках с другой стороны сцены и страдает от нерешительности жениха. Он буквально корчится при каждом его слове. Здесь зал разделяется на две половины. Одни наблюдают за объяснением Подколесина, другие просто умирают от смеха, глядя на то, как реагирует на события Кочкарёв. Он: то подбадривает его мимикой, то закатывает глаза, то машет руками, то хватается за сердце, то сжимает кулаки и, наконец, не выдерживает, ставит Подколесина на колени и просит невесту составить ему счастье. Подколесин падает в обморок, Агафья Тихоновна ловит его на лету и нежно укладывает его голову себе на колени.
А Кочкарёв не может ждать. Он кричит: "У вас ведь подвенечное платье есть?" И в ту же секунду с воплями: "Есть!!!", - вылетают из соседней комнаты тётка, сваха и Дуняшка с белоснежным платьем.
"Я понял, что такое жизнь!" Подколесин окрылён, он влетает на диван вслед за своей воспарившей душой. "Если бы я был государем, я повелел бы жениться всем!"
Но...
Подколесин у Мартынова человек вечнодумающий. Готов ли он взять на себя ответственность и за жену, и за того пышку, как две капли воды похожего на него, которого представлял он в мечтах, и даже за ту собачку, так трепетно любящую его?
Как выяснилось - нет! Он просил месяц, чтобы сжиться с этой мыслью, чтобы проиграть всё это в мечтах много-много раз. А пока - он не готов и даже шляпа - не помеха! Можно и без неё. Нельзя - не подумав. На самом деле нужно иметь неимоверное мужество, чтобы взять на себя ответственность за другого человека
Почему это совершенно невероятная история? Потому, что все и всегда женятся не задумываясь об этой ответственности. О том, способны ли они составить чужое счастье. Все хотят его только себе! Женятся, а там - хоть трава не расти! А Подколесин был первым, кто воспротивился этому всеобщему правилу. Может быть, это был сам Гоголь?
Так о чём этот спектакль: о нерешительности или, наоборот, о человеке, способном на поступок? Что делать: подыгрывать таким, как Кочкарёв, или прервать лицедейство? Каждый зритель должен решить это для себя - сам.
На сцене люди, поставленные в определённые условия, скованные обстоятельствами. Люди, поступкам которых можно найти оправдание.
И как жалка и трогательна Агафья Тихоновна в своём подвенечном платьи, согласившаяся на эту авантюру. И услышавшая звонкое Дуняшкино: "Они-с в окошко выпрыгнули-с"...
И снова звуки музыки Шнитке, аккорды расстроенного фортепиано, металлический дребезг ненатянутых струн контрабасов, глухие звуки тубы, создающие всеобщую ужасную какофонию. Они, как бы растягивают время. В сцене помешательства мы видим всё замедленно. Всё плывёт и в глазах осрамлённой, просто уничтоженной невесты, и несчастной тётки, и ничего не понимающей Дуняшки, и всё понимающей Фёклы, и разоблачённого в своей некчёмности Кочкарёва, и зрителей, ставших свидетелями этой невероятной истории...
Как бы сверху, звучит эхом громогласный, раскатистый голос тётки:
- Что ж вы, батюшка, посмеяться над нами задумали?
Всё на сцене оживает. Синхронно раскачиваются портреты на стене, опускается и поднимается клетка с птицами, мигает свет, а на Агафью Тихоновну сверху спускается огромный колокол и покрывает её полностью, превращая в объект всеобщего смеха и обсуждения на целые века, а может быть и тысячелетия.
И снова звучит:
- Осрамить перед всем миром девушку.
На сцене появляется балет. Он кружится, вытягивая за собой женихов. Кружится, раскручивая их по спирали. Кружится, освобождая сцену, сметая всех персонажей в стороны. И вот уже сцена пуста. Всё движение на ней останавливается, музыка замирает. И тут же звучит удивительно лёгкая мелодия из той же "Ревизской сказки".
Первой на поклон выходит Дуняшка. Она становится перед зрителями на одно колено, затем делает реверанс, бежит к дверям и выводит на авансцену за руку по очереди всех действующих лиц. И снова они становятся в одну линию и мы видим уже знакомый нам танец плеч.
А аплодисменты звучат и ты вспоминаешь, что актёры - это просто большие дети. Кланяясь, Кочкарёв берёт в руки чучело огромного кабана и они кланяются вместе, потому, что всё, что было на сцене - причастно к этому удивительному миру под названием Театр.
Цейтнот…
Я помню, как хотел режиссёр, чтобы в клетке была живая канарейка.
В его «Женитьбах», поставленных в других городах, канарейка всегда начинала петь в сцене, когда молодые люди оставались наедине и разговаривали ни о чём и обо всём: о лете, о цветах, о гулянии и бесстрашии «щекатурщиков»… Они говорили о жизни, канарейка пела, и зал замирал, вслушиваясь в ласковый щебет влюблённых, перемежающийся сладкими птичьими трелями. Канарейка делала картину семейного счастья завершённой, неподдельной. Но, увы, в этом театре использована была только запись и клетка с бутафорскими птицами. И, тем не менее, именно в эти минуты птичьего пения в зале воцарялась полная тишина и царствовала гармония чувств влюблённых.
Интервью с Борисом Мартыновым.
- Впервые я ставил «Женитьбу» в Черниговском молодёжном театре. Ставил на украинском языке. Это только идиоты могут ставить «Женитьбу» в украинском театре на русском языке. Остап Вишня сделал перевод на уровне Гоголя, за что ему честь и хвала. По правде говоря, лучших переводов в своей жизни я не видел.
Когда-то давно в другом черниговском театре шла «Женитьба», где в сцене выбора того, кто мог бы стать мужем, с колосников спускались нос и ухо. Творилось такое творческое безобразие, сродни тому, которое было описано Ильфом и Петровым в одной из модернистских гоголевских постановок. Я считаю, что не нужно зацикливаться на этом, не стоит делать то, что хочет какой-то Вася из Криводрищенска, а делать нужно то, что хочет Гоголь. А Гоголь хочет, чтобы Агафья Тихоновна была счастлива. И счастье это не только в Подколесине. Наверное, когда автор писал эту пьесу, в душе у него звучало что-то вроде: «Вот и встретились два одиночества». Тогда в образе Жевакина можно почувствовать ощущение Эфросовского ошинеливания. Ведь «Шинель» - это не просто одиночество, а офигенное одиночество. Про него я и хотел рассказать в своей постановке. А когда режиссёры начинают отвлекать зрителей «Мерседесами», смысл всего, на чём должно сосредотачиваться внимание зрителей, теряется в нагромождении бутафории. Это искусство становится сродни ушам и носам, спускающимся с колосников.
Чтобы ставить Гоголя, нужно знать его! Нужно понять, каким он был в жизни? Почему Гоголь стал хорошим драматургом? Вероятно, потому, что умел слушать! Он был великолепным рассказчиком. Не просто шутником, а шутил так, что ему нельзя было не поверить. Шутил с серьёзным видом. Мог в гостях икнуть за столом, и сказать: "Как я сегодня плохо поел!" И хозяева падали в обморок. По-настоящему...
Кто по сравнению с ними наши юмористы? Шуты! Как относились к Гоголю в России? Царь посмотрел "Ревизор" и сказал: "Всем досталось, и мне в первую очередь". Кого из писателей сейчас боится власть? Никого! Так кем был Гоголь?
Это критики придумали, что он сатирик, что бичевал... Ничего он не бичевал. Жил хорошо, ел, не был женат...
- Как начиналась работа с пьесой? Какой была ваша трактовка образов? Вы видели множество вариантов постановок, какие актёры и в каких театрах вам показались более убедительными?
- Начинается работа всегда с того, что открывается пьеса и читается по порядку. Первой в списке заявлена Агафья Тихоновна. Чего она хочет? Она хочет счастья, хочет выйти замуж. За кого? Гоголь помогает нам. Вот нос одного, ухо другого, что-то ещё от третьего… И образ нужного героя вроде бы готов. Но нужно зреть в корень, ведь замужество – это только часть счастья! Может быть – половина, может, чуть больше. А есть что-то ещё необъяснимое, неуловимое…
Ляля Соколова актриса думающая. Всё принимает на веру, рожу не корчит. Ведь у нас ещё полно актрис, которые ещё ничего не поняли, а уже рожи корчат. Соколова - актриса нервная в хорошем смысле этого слова. Эмоциональная.
Артисты, которые слушаются – это плохие артисты. А которые: слушают, услышали, потому, что слушали, и начали делать, думая, потому, что поняли как(?) – это нормальные артисты. «Слушать и понимать» – в этом вся моя школа актёрского искусства. Ну, ещё буквы все выговаривать нужно.
Когда начинаешь думать о своей режиссёрской профессии понимаешь, что режиссёр – говорит, а артист – делает. Вот и всё.
Следующий персонаж - Арина Пантелеймоновна – это гениальный образ. Такой груз на себе держать, как Агафья Тихоновна, это же с ума сойти можно. Брат умер, сама она, наверно, замуж не выходила. Идеал жениха у неё один – купец. Вот давай ей его и дальше купца её фантазия - не движется. А где взять-то хорошего, с её точки зрения?
Все здесь любят друг друга. Пьеса, удивительно наполненная любовью. Вот возьмите самую маленькую роль, почти бессловесную роль Дуньки. Боже, как она любит Агафью Тихоновну! Как хочет ей счастья! Она делает всё, что зависит от неё, чтобы Агафья Тихоновна была счастлива.
Поставить можно что угодно, как угодно. Можно пропитать взаимоотношения в доме ненавистью, но ставить нужно - автора! В пьесе очень много любви. Нужно увидеть её, проникнуться ею, и сыграть эту любовь. Арина Пантелеймоновна, если провести параллель с Фонвизиным – это образ няни Еремеевны, готовой выцарапать глаза Скотинину, заступаясь за своего воспитанника.
А разве Кочкарев не любит Подколёсина? Любит! Он занялся сватовством от нечего делать, отдавшись этому всецело. Но, при всей любви к Подколесину - к Фёкле Ивановне у него огромная ненависть. Они приступили к делу, как говорится, на конкурсной основе. Вот где встретились два конкурента. Один - с опытом, а другой с авантюризмом. Всё, что есть в пьесе бесовского – это Кочкарёв. В этой роли собрано, сконцентрировано всё, что было написано на эту тему: и «Бесы» Достоевского, и «Мелкий бес» Сологуба, и «Хромой бес» Лессажа. Кочкарёв шуршит, по кочкам разносит все замыслы, все сопротивления Фёклы Ивановны, а как он разносит по кочкам Жевакина?!! Это такая дьяволиада! Читая Гоголя, начинаешь понимать: почему бредил Михаил Афанасьевич «Мастером и Маргаритой»? Когда один режиссёр смотрит хорошую работу другого режиссёра, как он рад, как горд(!), и не только за товарища, а в первую очередь за профессию! Когда смотришь, как разносит один образ другой образ, какие антраша выписывает с ним. Фантазия сама ищет и подаёт тебе варианты, не давая успокоиться.
Кто бы мог сыграть Арину Пантелеймоновну? Я думаю Садовская. Солидная женщина. У нас на сцене любить не умеют. А уж женщина женщину, актриса актрису? Как сказал какой-то афоризмист: «Две актрисы могут найти общий язык только тогда, когда они бронят третью, обвиняя её в бездарности».
У нас примерно такая же история. Что-то дьявольское светит в глазах актрисули, когда спрашиваешь её про её подружайку. Не могут они излучать к своим сослуживицам доброты и даже сыграть эту доброту не могут. Есть претензия к исполнительнице - Люсе Губриенко. Она добросовестная, но мертвоватенькая. Как говорят: "исполнительница". Не нужно исполнять, как-то по-другому в нашем деле нужно относиться к своим ролям. Нет в ней азарта. Как говорил Назим Хикмет: «Если я гореть не буду, если ты гореть не будешь, если мы гореть не будем, кто тогда развеет тьму?» Это ошибка режиссёра. Неправильно распределил роли.
Самая лучшая роль Фёклы была сыграна в Черниговском театре. Актриса Валентина Гаркуша была под два метра ростом. Играла по правде. Она действительно любила свою племянницу. Относилась к ней трепетно. Жила её мечтами и конфликтовала по поводу каждого жениха. Ощущение было, что она чуть ли не на себя всех женихов примеривает.
В спектакле «В день свадьбы» играла сваху Дмитриева. Шаляпин, разговаривая с Садовской по поводу свах, искренне изумлялся их мастерству. Это не лёгкая работа: "уговорить". Нужно тратиться! А у нас барабанят роли. По 30 раз одно и то же говоришь, а начнётся спектакль и понесло, куда вывернет, уже не остановишь. Как хорошо говорил Жериновский, когда был бой петухов: «Суши его!» Пьеса заканчивается конфликтом двух свах. Он должен выглядеть, как этот бой. А между нашими свахами нет первенства, нет у них профессиональной гордости. Нет этого: "На смерть!"
В молодёжном Фёклу играла Вытряховская, маленькая, злыдень такой, всемогущая, всезнающая. Перед которой пасует сам Кочкарёв! Есть такие слова у Евтушенко «Давай стакнемся!» Когда мальчишки решили померяться силами и полетели клочки по закоулочкам. Вот это должна быть такая сцена. Да ещё при этом украинская речь, грамотная, эмоциональная. А у нас ленивые люди. Претворяшки. А так вроде грамотно, и претензий нет, стараются, а нутра – нет! Нет любви, нет престижа. Когда она встретила конкурентку, меня, говорит, чуть не побили! Актриса должна представлять эту сцену и передать её так, чтобы зал содрогнулся!
Желание быть первой, быть первым. Жевакин из сюртука рвётся, доказывая, что он капитан. Хорошую форму взял Лапунов. Дух соперничества, соревнования, это же деньги. Дом на два этажа, флигель, перины, экипажи. Очень основательный человек Яичница. Нужно, чтобы не растворился актёр в толщинке, которую он одевает, а сыграл эту жажду денег. Вот Бонюк из Черниговского театра бывало такую рожу презрительную скорчит, такую харю. Что в ней вся суть этого порока наружу вылезает и отвращение в зале к человеческой жажде наживы возникает. Желание соперничества между женихами должно быть, страсти должны кипеть, ведь здесь решаются судьбы! А если нет этого, не стоит и играть.
Подколесин – это Гамлет, закованный в мундир с петлицей. Человек не ленивый. Человек думающий, размышляющий. У него совершенно другие подходы к женитьбе. Он анализирует. Волков у Эфроса – было прямое попадание. Он играл Отелло, было чему научиться. И в Подколесине он меня убедил. Миша Козаков, играл хорошо.
С приходом Кочкарёва, всё время что-то случается. Жанр произведения - невероятное событие, не поддающееся нормальной логике. Эту пьесу нужно играть с пеной у рта, она должна играться на последнем дыхании.
Олег Пшин, Саша Осипец и Валерий Лукьянов – три Кочкарёвых в моих постановках. И если Лукьянов играет лучше всех в этом спектакле, то из этой троицы – он на третьем месте… В этом беда этого театра. Актёры боятся совершенствоваться, они постоянно говорят: «Да хватит! Что занадто, то не здраво!» Они боятся перетрудиться, а в театре не бывает занадто! Это что консервная банка?
Анучкин - прообраз Веткина в "Поединке" Куприна. Голубая кровь, белая кость. Вот Жевакина трудно представить в танце, а Анучкина нельзя представить без танцев. Парады, смотры, эполеты.
Михаил Иванович Жаров у Мейерхольда играл Анучкина, в образе Дон Кихота. Лапунов - хорошо построил свой образ. А второй наш исполнитель Павлов - играет Солёного из "Трёх сестёр" Чехова. Ведь оба актёра ходили на репетиции, оба слушали, но один понял, а второй непонятно для чего присутствовал.
За непонимание того, кого играешь, нужно снимать с роли. но, кем его заменить?
Было задание напридумывать, а не высосать из пальца! Не вписывается его герой в жанр. Он играет реалистично. Но Гоголь не терпит реалистичности. У него фантастический реализм. Нужно понимать автора. Нужно играть мировоззрение героя, войти в его шкуру и обжиться там.
- Каким вам видится Степан? Ведь здесь может быть масса вариантов.
У Товстоногова слугой Хлестакова был Юрский. Он не отошёл от своего "я" и Осип у него был интеллигентом в пенсне.
Важно хорошо напридумывать в стиле эпохи.
Гоголь жил во времена Пушкина, когда им зачитывались. "Дубровский" - написан про человека, который стал разбойником. По нынешним меркам - это детектив. Степан нашёл книгу и упивается чтением, он плачет над судьбой бедной красавицы. Степан - человек одарённый чувством острого восприятия.
Конечно же, интервью бралось не за один раз. С людьми плана Мартынова невозможно говорить мило и спокойно. Это люди, которые касаясь какой-либо больной темы, срываются на крик, на невосприятие серой, бездарной действительности, разрушающей искусство, бездумно убивающей красоту. Он не хочет смиряться с тем, что чего-то в театре нельзя сделать или с тем, что что-то можно не доделать, что "и так сойдёт"...
Задача постановщика сделать так, чтобы сохранить идею Гоголя и сделать совершенно новый спектакль.
Следующим Богом после автора и самого произведения для режиссёра является зритель. Мерилом всему в театре - являются зрители. По их реакции определяется степень воплощения каждой идеи в мизансцене: что они восприняли, что не поняли, что отвергли? Смог ли театр убедить, заразить, привлечь зрителей на свою сторону или оставил их в непонимании: равнодушными и безучастными? Они одновременно и ученики, и учителя. Ведь театр для Мартынова, как и для Гоголя - трибуна, предназначенная для того, чтобы вещать с неё о самом главном и быть понятым.
Почему режиссёры возвращаются к постановкам старых пьес?
Вероятно, потому, что люди рождаются уже с пороками. Каждый день рождаются тысячи людей, которым будет свойственна и жадность, и нерешительность, и безосновательная самоуверенность, и глупость, и невежество. И непременно нужно повторять все нравоучения заново и для каждого поколения, и для каждого человека персонально. А те, кто пропустит их или не проникнется ими по-настоящему, так и останутся в неведении, что они смешны, убоги, не совершенны. И они будут кичиться своим несовершенством, не замечая его и приписывая свои пороки другим.
Непрестанно искать – это девиз Мартынова. Каждому артисту искать на каждой репетиции новые цвета, новые оттенки характеров своих героев. В этом спектакле, как ни в каком другом должны играть люди, для которых игра - жизнь, и даже больше, чем жизнь. Режиссёр даёт полную волю фантазии актёров, которые хотят чему-то научиться.
Я была на той репетиции, когда Юрий Грищенко - исполнитель роли Подколесина - отсутствовал, и репетировал вместо него Мартынов.
Кочкарёв тянет за руку Подколесина, а тот при каждом удобном случае пытается сбежать. Он поднимается по лестнице, а руки его, как бы прилипают к перилам, и он отрывает их с силой. Но потом, увидев невесту, впивается в неё глазами, не замечая, что у него под ногами, он идёт к ней и упирается в стол, наклоняет его, и Кочкарёву приходится хватать этот падающий стол. А когда звучит хозяйское приглашение присесть, Подколесин присаживается без стула, и снова Кочкарёву приходится заботиться о своём протеже, усаживая его. Со стульями здесь разыгрывается целая сцена. В процессе знакомства Подколесин пересаживается со стула на стул, подбираясь всё ближе и ближе к невесте. Видя это Жевакин берёт свой стул и подносит его к Агафье Тихоновне. На что Кочкарёв подносит стул Подколесина впритык к Агафье Тихоновне, а Анучкин - залезает на свой стул ногами, становится на цыпочки и смотрит на неё, вытянув шею... В конце концов, постоянно подвигая стулья, женихи просто впяливается в невесту так бесцеремонно, что та сбегает, смутившись от их бестактности.
Когда люди, присутствующие на репетициях Мейерхольда, где он показывал артистам: как нужно играть, спрашивали: "Зачем вы показываете им, ведь они же никогда не повторят этого?" Он говорил, что на 30 спектакле они что-нибудь поймут и попытаются выполнить хотя бы на 10%. Не останавливаться на достигнутом, постоянно пытаться расти. Об этом же говорит и режиссёр этого спектакля.
Гоголь был режиссёром первой постановки своего "Ревизора" в Александринке. Сколько надежд было у автора на эту постановку(?), - может знать только он сам. Как хотелось ему, чтобы люди увидели свои недостатки, высмеяли и избавились от них разом. И жизнь в России тогда непременно бы наладилась. И как горько было разочарованье, когда он понял, что люди видели на сцене не себя, а своего соседа или начальника, и смеялись не над собой, не над своими пороками, а над властями, которые были их порождением, их копией. Как жутко было для него это непонимание. И так нестерпимо было это разочарование в людях, что он сбежал из столицы в глушь. А спектакли по его пьесам, всего лишь вызывали беспорядки в городе, не меняя сути людей.
Почему же Подколесин выпрыгнул? Финал пьесы остаётся недосказанным, чтобы заставить зрителей задуматься.
Но поняли ли автора сейчас? Скорее всего - нет...
Сколько режиссёров - столько и видений. Вероятно, потому, что мыслей и идей в его произведениях так много, что схватившись за одну, каждый пытается развить именно её. Так в спектакле "Женитьба", поставленном "Центром современного искусства "Дах", режиссёр развивает мысль о том, что при женитьбе два мира сливаются в один общий. В их спектакле Подколесин: сама лень, грязь, безделье, трусость... И сливаясь в одно целое с женщиной, погрязшей в обжорстве и мистике, рождается ещё более грязный, более чёрный и ужасный мир двух никчемных созданий. Мир - схожий с миром, царящим в "Вие". Но это всего лишь одна мысль автора, каких в пьесе - сотни! Гоголь даёт режиссёрам интерпритационный полёт. Сам же автор считал главной вот эту: "В современном мире - любви нет, есть сделка". Каждый из персонажей пошёл на эту сделку, даже Жевакин решил зайти с заднего крыльца, положившись на прохиндея... Доверил свою судьбу чужому человеку, не решившись объясниться невесте сам.
Но, вернёмся к последнему спектаклю "Женитьба" на сцене Крымского Украинского театра. Да, кто-то старается привнести в спектакль что-то своё: новое, оригинальное, раскрывающее суть пьесы, помогающее зрителям понять сложную драматургию автора, а кто-то уничтожает находки и целые мизансцены, да и просто пускает реквизит на вторсырьё. Так неведомо по чьему распоряжению канат, на котором висел Жевакин, - исчез. Говорят, что его распустили на верёвки... Исчезли элементы танцев, заболели дети, танцующие в первой сцене, и за всех отдувалась одна единственная девочка... Неправильно трактовал свой образ актёр, рабочие сцены поленились установить раму, обрамляющую сцену... Прежний блеск декораций поблек, покрылся пылью, и всё же спектакль - жив, он радует зрителей не сколько не меньше, чем на премьере, потому, что остались те, кто хочет радовать, хочет удивлять, кто ищет всё новые и новые цвета в этой грустной комедии с очень глубоким смыслом.
После последнего спектакля, выходя из зала под шквал аплодисментов режиссёр хитро улыбнулся и сказал: "Я с удовольствием поставил бы "Женитьбу" ещё раз"...
Значит нашёл что-то ещё не раскрытое, никем не сказанное. И я уверена, что постановка эта была бы совершенно другой: неожиданной и оригинальной. Ведь, стоит всего лишь раз коснуться творчества Гоголя, и ты навсегда останешься во власти его фантазии, вызывающей цепную реакцию чувств, заставляющих думать, понимать и творить.
Ъ
Работа артиста над ролью.
Вот пусть за меня говорит артистка Малого театра Федотова. Она не раз рассказывала о своих занятиях со Щепкиным. Вот, как её учил незабвенный Михал Семёныч. Она у него жила в доме, когда отпускали на лето из школы.
«Вот, батюшка, бывало ребёнком, играешь в крокет на площадке с другими подростками, вдруг слышишь крик на весь сад: «Лушенька!» Это, батюшка, старик проснулся, вышел с трубочкой в халате и зовёт меня на занятия. Ругаешься, конечно, плачешь с досады, швыряешь молотком, а идёшь, потому, что не слушаться Михал Семёныча нельзя. А почему нельзя? Ну, это уж я и не знаю? А нельзя. Вот нельзя и нельзя. Нельзя, батюшка мой. Нельзя. Ну, придёшь, бывало, с надутым лицом, сядешь за книжку и воротишь от неё голову. И слышишь: «Ты губы-то подбери, сама соберись и прочти мне только вот эту страничку», - говорит, бывало, старик. «Прочтёшь хорошо, сейчас же отпущу, а не прочтёшь, не взыщи, до вечера задержу, пока не выйдет хорошо» «Михал Семёныч, я не могу, я лучше потом. Я тогда потом, вот и десять страниц прочту. «Ну, ладно, ладно», - говорит: «Чего ты? Ты лучше читай. Себя и меня задерживаешь» Ну, и начнёшь читать и ничегошеньки-то, батюшка ты мой, не выходит».
А дальше про наших, про всех артистов слова Михал Семёныча. «Ты что же: грамоте пришла учиться, по складам читать? Читай как нужно, уже ты теперь знаешь, как нужно-то».
А у нас как на репетиции? На двенадцатой, на пятнадцатой читают и делают изо всех сил вид, что они всё это знают, но вот прочитать они не то чтобы не могут, (хотя, видит Бог: вообще не могут!), а вот как-то вот у них вроде не то чтобы не получается, (хотя видит Бог: не получается!) а вот как бы вроде бы, что ли ну, вот такой застольный период для них - это явно не интересно. Вот на площадке, вот там! Так ведь и на площадке-то то же самое получается. То же самое! Не становится текст своим.
Продолжим про Щепкина с Федотовой.
«Вот так вот бьёшься, бьёшься. Собираешь всё внимание, никак крокет-то из головы не выкинешь, а если выкинешь, да подумаешь покрепче о роли, и о том, что в ней говорится. Ну, смотришь так и выйдет! «Ну, вот и беги теперь, умница!» Так бежишь, что не догонят. Опять пошла игра. Шум, смех, а как разыграешься вовсю, опять голос с крыльца: «Лушенька!» И вот опять начинать всё с начала. Вот, батюшка, как тренировали и воспитывали нашу-то волю. Актёру ведь без воли - нельзя. Первым долгом надо учиться управлять своей волей».
Что можно вот про эту «волю» говорить? Бесконечно можно говорить про волю! Почему? Потому, что она была и есть и будет и столько ещё будет, сколько человек живёт.
Не управляют люди своей волей. Почему долго идут репетиции у артиста над ролью? Потому, что он волей-то своей управлять - не может. Это раньше она, бедная девчонка, с крокетом в башке боролась, то бишь с «волей». Да? А сегодняшний артист? Какой ему крокет? Он борется с водкой, с женой, с детьми, с семьёй, с бассейном, с машиной, с гаражом, со штрафами. Борется с работой. Борется, потому, что он же не хочет идти на работу. Его же палками туда не заставишь идти. А вы мне скажете, что неужели настолько голова артиста занята другим, что он не оставляет в этой голове места для роли? Уверяю вас, - не оставляет! Мне приходится буквально говорить какие-то... Ну стыдно говорить об этом на репетиции, просто стыдно… «Сшей роль!» «Подчеркни главные слова в роли».
Я хочу сегодня видеть хотя бы одного артиста, который дал бы мне роль, испещренную замечаниями режиссёра или своими собственными мыслями. В голове, в которой место находится для жены, работы, машины, бассейна, штрафа, для всего(!) - нет места для роли! А каким сегодня нужно быть гениальным артистом, чтобы, придя на репетицию и потратив на это дело хотя бы три часа… Но только это время – астрономическое, а ему-то режиссер, сколько времени уделяет? Минут 15. Может быть 20. Дай Бог пол часа. А два с половиной часа артисту, с его точки зрения, время - не уделяется. Вот все о чём-то говорят. Говорят о пьесе, о взаимоотношениях Иван Иваныча и Лукерьи Степановны, а он не играет Иван Иваныча. Поэтому он считает, что ему совершенно не нужно знать об их отношениях. И получается, что человек присутствует во время репетиции, на репетиции, но он не живёт этим делом и, конечно же, у него есть отговорка:
а) «Режиссёр скучно ведёт репетицию»
б) «Режиссёр меня не зажёг»
А то, что он сам, мягко говоря, отсыревшая спичка. Ему это в голову никак не приходит.
Вот такие вот невесёлые слова и уж явно не весёлые мысли относительно того: что такое работа актёра над ролью?
И всё-таки, что же это за работа такая?
Вот - о своей работе, если говорить о роли Распятова. Ну, конечно, режиссёру это несколько полегче, потому, что и о пьесе он побольше знает, и уж коли он выбрал эту роль, значит, она ему нравится. А тут ещё не видишь ты такого исполнителя. Я с годами начал понимать, почему сам играл Ефремов, почему сам играл Станиславский, почему Владимиров иногда сам играл? Вот когда отматывать в памяти начинаешь, понимать, вспоминать. Всё это видно. Да, можно сказать: не было другого исполнителя. Не было. А вот самому-то играть и режиссировать, конечно, это безумно тяжкий труд. Во-первых, ты видишь «добрые» глаза товарищей, в которых первые полтора месяца из двух, проскальзывает такая змейка: «А не отдать ли вам, Борис Леонидович, эту роль кому-то и успокоиться самому? Да и потом: со стороны виднее. Сядьте-ка лучше в зрительный зал», - и т.д. И, тем не менее, можно сказать, что эту роль Распятова, я, как исполнитель, знал получше. Я вспоминаю... Я не помню кто? Какой-то режиссёр вводил артиста на свою роль и потом как-то задумался и сказал: «Простите, а это я вам - не отдам!»
Вроде бы всё знаешь и пьесу знаешь, и читаешь, чёрт его знает сколько раз и пьесу, и роль, и где ты – режиссёр(?), где ты – артист(?), уже забываешь про это. Это как один человек, там более, что ты в жизни играл что-то подобное. Это безумно трудно расчленить, выделить: это я - режиссёр, это я - актёр. Это всё невозможно рассказать, может, аппарат какой-то когда-нибудь придумают, расчленяющий чувства человеческие.
Что за работа была над ролью Распятова? Во-первых, до того я посмотрел фильм, прочитал пьесу. Пьесу я начал репетировать в 2001 году. Репетировал её внепланово, даже и не думал играть Распятова, репетировал с другим артистом. Артист был несколько моложе меня, мы с ним вместе играли Гамлета. И тем не менее, я видел его ошибки и прекрасно понимал, что всё это, как в ТЮЗе, – артисту, к примеру, 23 года, а он играет пятидесятилетнего, клеит усы, бороду… Когда ты это видишь… Этот артист был не плохой, но опыта житейского у него было мало. Он пытался режиссировать, но он не был - режиссёром. Сейчас, говорят, он поступил учиться в свои, без малого, 50 лет, может быть, он сыграет эту роль. И самое смешное, что когда он приехал на юбилей одного из сотрудников этого театра он принимал участие в концерте и читал монолог Распятова. «Я создам театр! Я создам театр, который будет только радовать, веселить…» И, это было через пять лет, после того, как мы репетировали. И всё равно он это говорил, а я ему - не верил. Видимо до этой роли нужно дожить, чтобы ничего не играть. Чтобы человек имел право со сцены сказать: «Если бы я знал, что вот так бывает, когда пускался на дебют, что строчки с кровью - убивают, нахлынут горлом и убьют! От шуток с этой подоплёкой я б отказался, наотрез». Чтобы человек, произносящий со сцены вот эти слова «Но старость – это Рим, который взамен турусов и колёс не читки требует с актёра, а полной гибели. Всерьёз!»
Вот, что такое: Распятов, доживший до, без малого, 60 лет. Не читки требует, а полной гибели, потому, что это действительно Рим. Безжалостный Рим. И когда ты в итоге прожитой на девять десятых жизни вот это начинаешь понимать, то ты уже не воспринимаешь эту пьесу, как какую-то комедию, ты уже не видишь комнаты, которую так рекомендует одна из ведущих критикесс нашей державы. Ну, не вижу я комнаты, я не могу понять: комната и Пастернак; комната и Федра. Да, действие может происходить в комнате, но страсти-то не комнатные, страсти – не театральные! Страсти, прожившего девять десятых жизни, человека, не до выпендриваний и не до комнатных страстей. Поэтому нужно было вытащить роль из бытовухи, вытащить спектакль из быта. Я понимаю, что я, может быть, говорю глупости, как это вне быта? Да, можно, если есть, что играть. Вот эта пьеса, которая была у нас прозвана «Женщины способны на всё! Мужчины – на всё остальное…» Вот это остальное-то как определить? Вот я и попытался определить остальное. Сыграть, да помереть… Поэтому я рыдал не крокодильими слезами, а настоящими слезьми, когда умолял на коленях собственную жену не уходить из театра. Доказывая ей, что она в быту – подохнет! Добиться этого от артиста я бы никогда не смог. А вы мне скажите: «Только не говорите, что: «Как это такого артиста нет?» Ну, нет и не было! На тот момент – не было…
Работа над ролью… Конечно это сложно: режиссёр-артист. Вон ваш коллега по искусству Эдуард Митницкий в 1979 году, разбирая моего Гамлета, на вопрос Клевцовой или Станишевского: «Как Мартынов-режиссёр играл Гамлета?», - очень хорошо сказал: «А как играл? Он же - режиссёр! Он и должен играть хорошо!» Вот это я запомнил - на всю жизнь! Раз режиссёр, значит должен играть хорошо! Сейчас понимаешь, что это в полемическом задоре было сказано, может, не хотел хвалить, а может, я ему не понравился, но, понимая эту фразу Митницкого в упрощённом виде, я чувствовал, что должен сыграть хотя бы «не плохо». Для меня важно в работе над этой ролью, что никаких открытий Америк не было, я в начале сказал вам, что пьесу - знал, роль – знал, другого исполнителя – не видел, роль - нравилась, пьеса - тоже нравилась. Я даже посмел название сменить. Но всё равно для меня, что Федотова, что Щепкин, что Станиславский, что Качалов, что Москвин, что Лужский, что Леонидов… Ну, не хочу я ниже опускаться. Не хочу! И для меня было главное по 100, по 200 раз твердить одну фразу, не как попка-дурак, не на различные интонации, Нет! Пытаться понять смысл. Вот чего я сегодня не могу простить артисту, вот почему я сегодня не могу понять артиста. Опять всё возвращается к чему? Что ему, бедному, над ролью работать – некогда! Он занят совершенно другим. Вот здесь – нетребовательность режиссёра. Я говорил сегодня на репетиции… «Сегодня 29 августа, начали работать 20 дней назад. Я уже не говорю, что у вас в чтении застольном не то что характер ни у кого не проглядывается о котором я говорю, рассказываю, у вас даже характерности ни у кого не проявляется, никто не нашёл голосовую характерность. Ну почему же очень средний артист Лоуренс Оливье на целую октаву посадил голос ниже в «Отелло»? Почему никто из вас не попробует вверх поднять, вниз опустить, хрипеть… Я не называю это зажимом, страхом, нет! Я назову это словом «безынициативность». Никакой инициативы у артистов нет. «Вот, что скажет господин режиссёр, то я и – сделаю…»
Память у артистов сегодня – усреднённая. Лица и носы – в тексте. Нет потребности в общении. Я уверен, что и 5 сентября, и 10 - будет то же самое. Может быть, 25 сентября будет и лучше, но когда выйдут на площадку, опять же начнут с ролью в руках работать. Это – страшно! Суфлёрское искусство давно уже похоронено, хотя кто сказал, что в театре не нужен суфлёр?
Так вот, возвращаясь к себе любимому… Конечно страшнее всего и труднее всего играть на сцене узнаваемое. Жена - артистка, муж – режиссёр и артист… У меня та же история. Ну, когда начинаешь перетаскивать на сцену, до боли узнаваемое в быту, мне кажется – ничего не будет, никогда… Понимаете… Почему сегодня так фальшиво звучат матерные слова в пьесе, почему сегодня так фальшиво звучит бытовой материал? Жизненный. Почему горьковский Сатин - никогда не ругался, а искал исполнитель Станиславский – пафос? Искал романтику! Да, был быт, но не было бытовухи! Вот, что я искал в Распятове, повторяю, я не хотел опускаться до комнатного быта, не хотел запираться в кухонных беседах, кастрюлях. Понимаете? Почему был внесён в пьесу Пастернак. Чайковский с его «Пиковой дамой». Я говорил о Театре. Пьеса – о Те-а-тре. Театр - нужно воспевать! А не пропеть про него какие-то куплеты. О театре нужно говорить широко, высоко. Этот театр – это не шоуменство, не эстрадное дело, это – Театр. И если актриса собралась уходить из театра, пусть на любой почве: измена мужа или отъезд дочери, или ещё что. Я в это дело особенно не вникаю. Для меня главное событие – это уход из театра. Потому, что если ты уйдёшь – ты умрёшь, ты не сможешь без него существовать, будь он проклят(!), но без него ты не можешь!!! Поэтому я хотел, чтобы в роли моей звучала безумная, неудержимая любовь к театру. Возвышенная. Поэтому исполнителем роли Распятова придумывалось оформление, художником был не Борис Мартынов, а художником был Распятов.
Естественно, у нас было 2 состава. Это были совершенно разные спектакли. При главном исполнителе в одном лице, и всё равно это были разные люди. Совершенно разные. Как артист, я шкурой чувствовал, глазми, ушми слушал и слышал эту разницу.
Мне всегда вспоминается актриса Могилёва, с которой мы играли в «Гамлете». Она играла мою мать. И в 11 картине, когда Гамлет приходит к матери, она практически не произнесла ни одного слова, и когда я её после спектакля спросил: «В чём дело, Людмила Николаевна?» Она сказала: «Борис Леонидович, вы на меня так посмотрели, что у меня всё вышибло из головы. Я ничего вам не могла ответить…» Ну, конечно, мне это приятно, видит Бог, но актрисе это - не позволительно. Значит, что-то не было до конца врепетировано. Вот точно так, не потому, что я потрясал своих коллег силой своего неуёмного таланта, нет не поэтому. Просто не всегда это вязалось. Поэтому эти составы, мягко говоря, были разными.
Что ещё? Распятов человек разносторонних талантов: и режиссёр, и актёр. И человеческое ощущение постоянной влюблённости – роднило меня с ролью. Вообще, если режиссёр не влюблён в артиста, в артистку, то это – плохо… Состояние влюблённости, состояние получения радости от общения со своими коллегами. Если этого нет, то не нужно тогда работать. Сегодня, например, (это я вам жалуюсь) репетиция началась, вроде всё нормально, полтора часа прошли, а после перерыва я попросил пройти второй акт, начали так… Может, не собрались люди, но оно как-то: раз останавливаешь, второй раз, третий… Несобранность, усталость, чёрт его знает? Может, анекдоты перерассказывали, и я отменил эту репетицию, извинился, сказал, что расстанемся до завтра.
Мне всегда было понятно состояние моего героя артиста и режиссёра Распятова. Он бы тоже отменил репетицию. Он бы тоже отказался от общения с людьми, которые в этот момент ему оказались не интересными. Не было этого ощущения влюблённости, ощущения окрылённости… Это просто нужно понять. Это ощущение влюблённости и окрылённости – тоже входит в понятие работы актёра над ролью.
Я помню, как на одной из репетиций один из артистов зевал. И тогда его партнёр извинился передо мной и сказал, что я не могу репетировать! Товарищ … - зевает! И я, помню, вынужден был отменить эту репетицию… Но я артиста, который посмел прервать репетицию, - понимаю! Вот это ощущение радости в работе над материалом, оно крайне важно. И если этого нет, то вряд ли какая работа будет идти…
Что значит: что было труднее всего? Труднее всего, когда ты один – против всех. Да! И все понимают, что ты хозяин-барин назначил самого себя, и других ты не видишь. Это действительно очень трудно. Я репетировал Иисуса Христа, будучи режиссёром этой пьесы, понимаете? И однажды, один из исполнителей, которому я сказал: «Почему ты не стараешься?» А он мне отвечает: «Борис Леонидович, но вы же сидите в зале, а вместо вас играет дублёр!» И я тоже кое-что понял. И мне пришлось выйти на сцену, и репетировать, как артисту. И здесь было то же самое, только у меня кого не было? Дублёра! Потому, что никто, кроме меня этот рисунок не повторил и текст не сказал. Это безумно трудно репетировать одному в двух ипостасях, если принять во внимание, что я был художником этого спектакля, и музыкальное оформление было моё. Единственный помощник был это то, что была балетмейстер, но её роль сводилась к минимуму… Вот я и отдувался. Весь этот «приятный» творческий груз возлёг на мои хрупкие старческие плечи. Это очень сложно. И ещё. Отсутствие режиссёрского глаза. Когда тебе никто из зала не подскажет. Не предложит, не посоветует, не покритикует… Это был 2003 год, а в театр я пришёл в 2002 году. Сейчас мне было бы значительно проще.
Что ещё из трудностей было? Возвращаюсь к двум составам. Я же не могу врать, я не могу сказать, что с обеими составами было одинаково. Легко и приятно работать. Нет! Это всё не правда. Правда, к сожалению, горше… И здесь ничего не скажешь. Всегда вспоминаю Сашу Голобородько, который говорил про жалобы Быстрицкой, что, мол, Саша, вы вот к Нифонтовой Руфине прижимаетесь, а вот ко мне так и нет… Они были в образе Любови Яровой. Всегда я Сашу в этом отношении вспоминаю. Не может быть одинакового отношения, потому, что счастье – это правда. К одному человеку ты с большей симпатией относишься, к другому - с меньшей. И скрыть это по-человечески, находясь на сцене, - очень сложно. Люди в зале не знают ваших взаимоотношений, но сколько бы ты ни играл, ни был в образе, ты никогда не забудешься до такой степени, чтобы не видеть глаз, не видеть ухмылки. Да, два состава – это безумно сложно. Ты видишь ревность, плохо скрываемую, ещё видишь кой чего… Да и не надо было это моим коллегам скрывать, потому, что бесполезно скрывать, это всё равно все видят… Сложности чисто режиссёрско-человеческие, актёрско-человеческие. Как есенинским текстом отвечаю про свою работу над ролью, будучи режиссёром, и не имея со стороны глаза. «А лицом-то, к лицу ведь страшное не видать. Большое и малое видится на расстоянии» Я лишён был того, о чём неприятно говорить. Театр не имеет видео техники. Вы же понимаете, что сегодня режиссёр, который ставит спектакль и играет в нём сам, он обязан иметь запись! А у нас её - нет. У нас-то и денег нет, но если они есть, то тратятся на более серьёзные «нужности». И видит Бог, оно не мне мешало, спектакль мог бы быть получше! Вот такие трудности, но много и радости.
Я до сих пор не могу найти исполнительницы для роли Натуси. Сегодня в театре нету Натуси… Нет ни приглашённой Даши Ярошенко, нет ни ушедшей Юлички Катулиной. Нет! А ведь обеих я любил-то по-настоящему… И для меня, сыгравшему и с одной, и с другой, брать третью? Где я её возьму? Мне и сегодня советуют советчики, но никакого отношения ни к Даше, ни к Юле их советы не имеют. Хорошо девушки работали, но могли бы и лучше… Может быть, если бы этот спектакль эксплуатировался более активно, может быть, они бы, как говорится на нашем актёрском языке, «добрали бы»! Но спектакль эксплуатировался крайне мало…
Хотя, когда мы привезли спектакль в Николаев, то после него пришли телевизионщики интервьюировать. И они извинялись за то, что очень мало записали, потому, что были захвачены происходящим на сцене. Согласитесь, это комплимент, что у них запись спектакля не очень получилась, потому, что всё время, открыв глаза и раскрыв рты и уши, - смотрели. Но я это тоже воспринимаю, как кружку с пивом. Сначала пену сдувают… Врали, наверно, процентов на 70. Но если даже на 30% говорили правду, то тоже приятно…
Что не получилось? Если совсем что-то бы не получилось, то тогда спектакль нельзя выпускать! Зачем показывать брак людям? Как всегда не хватило времени. Не получились правдивыми отношения между женщинами. Со мной у них складывались нормальные отношения, а вот когда они оставались вдвоём, - у них к сожалению не очень получилось… Это уже моя вина… Ну, и их конечно. Вообще в нашем деле не бывает твоя, моя… Нет, мы несём одну ношу под названием «пьеса», которая вырастает в результате работы в понятие «спектакль». И я виноват и они.
С чего начинается работа? Всё, как положено, начинается с прочтения, как у Маяковского: «Мама, ваш сын прекрасно болен и это здорово!» Созвучно: «Мама, я заболел пьесой», «Мама, я забрюхатела темой», «Мама, я тащусь от мелодий…», «Мама, во мне зреет…» Как Винокуров хорошо говорил: «Прошла война. Рассказы инвалидов всё ещё помню до краёв войны. Казался мне тогда в мир не Эвклидов, в мир странный были мы занесены. Я думал жизнь – проста и слишком долог мой век, а жизнь сложна и не проста. Я пошёл тогда, как археолог, я докопался до того пласта, Я был набит по горло пережитым, страдания, сводимые с ума, меня распёрли, так ломает житом год страшных урожаев - закрома. И шли слова! Вот так при лесосплаве мчат брёвна. Люди, больше я и дня молчать не в силах. Я прошу о праве мне – рассказать, вам - выслушать меня. Я требую! О, будьте так любезны, перед толпою, иль наедине, я изнемог, я вам открою бездны в семнадцать лет открывшиеся мне. Я не желаю ни чего иного. Сам заплачу, награды большей нет. Внутри меня, вдруг, появилось слово и требует рождения на свет!»
Пьесой надо заболеть, ролью надо заболеть. Тогда уходит то, с чего мы начали беседу. Штрафы, налоги, машины, аквариумы, кухни, семейные дела и т.д. Вы скажете, «Врёте! Это нельзя забывать!» Да, вру, но дело всё в процентаже! Заболел ролью, значит, у тебя остаётся на неё 75%. Не заболел ролью – штрафы, акваланги, рыбалка, охота – составляют 75%, и только 25% составляет роль. А во время болезни должно быть наоборот. Я не мог не поставить эту пьесу. Я не мог не сыграть этой роли, потому, что уже в 2001 году я над ней работал.
Начинается с сомнений, с большой любви, а потом она перерастает в ненависть, потому, что ты не можешь это сделать, потом она начинает тебя разъедать…
Что такое работа артиста Мартынова над ролью Распятова? Это беременный мужчина. Понимаете? Так же, как баба, он проклинает того, кто у него внутри, потому, что он не даёт ему покоя, и так же лелеет, уже появившееся на свет дитятко. Роль, как дитятко. Тысячу раз ты говоришь себе: «На кой хрен я за это взялся?» Всё, как обычно. Ничего нового. Вообще всё в нашей работе до ужаса примитивно. И опять вспоминаю: «Нельзя не впасть, как в ересь, в неслыханную простоту» В результате всегда впадаешь в простоту. Ничего сложного нет. Человек играет человека. Я же не играю «Из жизни насекомых» Чапека, я же не играю блоху, жабу, ежа… Я вообще не понимаю, как можно играть ежа? Ёж, говорящий человеческим языком, - уже дурь какая-то. Ну, мычащую корову ещё могу понять. Поэтому безумно хочу поставить «Простую историю» Маши Ладо. Вот, свинья там хорошо разговаривает, собака хорошо разговаривает. Замечательно разговаривает петух, но для этого нужно влюбиться, прежде всего, в пьесу, в роль. Влюбиться в роль. Влюбиться в себя. Видеть себя исполнителем этой роли. Не надо бояться любить себя! Не надо! Вот, только в каком смысле?... Любить свою роль, своего героя, так же и ненавидеть. Я люблю Распятова. Люблю.
Зачем это нужно зрителям? Всё, что мы делаем, мы делаем для людей. Как сказал Самуил Алёшин: «Всё остаётся людям». Зритель посмотрел и ушёл. А я вот пришёл справку получать в какую-то инстанцию, сидит женщина. Я ей говорю: «Я к вам по такому-то вопросу», а она говорит: «Вы – моя молодость! Вы же – Гамлет! Вы же – Малая сцена!» Ну, как я могу выйти на сцену и сказать: «Товарищи, я ваша молодость!» Зачем? Спросите у зрителей, с чем они уходят? В жизни в этой я очень много писем от зрителей получал. Я понимаю, что им нравится, что нет. А для чего играется спектакль? «Вы заплатили по рубль сорок, идите домой, приходите ещё заплатите по два восемьдесят!» Чтобы не забывали дорогу в театр. Проторенной была дорожка, протоптанной.
Одна мысль была: рассказать о театре, рассказать о профессии. Какая это непростая профессия. Как Юлиус Фучик сказал? «Люди, я любил вас, будьте бдительны!» Как сказал мальчик? «Запомните нас весёлыми». Я хочу сказать: «Ребята, поймите нашу работу. Она очень и очень не простая».
Я сейчас под впечатлением Гомонай нахожусь... Это - лицо страны! А у неё ошибка за ошибкой. Разве раньше могло такое быть на телевидении? А сейчас - всё простительно, подумаешь: человек оговорился, не выговорил слово с третьего раза. А если посложнее слово попадётся? То и с пятого и по слогам, как у нас на репетиции, но тут уж - на всю страну!
Как помочь подруге? Как превратить обычный вечер в буйство эмоций и чувств? Как сберечь женскую дружбу - такую коварную и изменчивую? Как научиться прощать обиды и не обращать внимания на свои неудачи, которые так и норовят обогнать тебя? Рецепты женской мудрости от Лоры Каннингем! Великолепная комедия «Девичник» в постановке Бориса Мартынова!
В спектакле на Малой сцене Украинского театра пробегает всего один вечер, в американской квартире-студии, но: сколько эмоций, сколько женских тайн и секретов?!!
Не пропустите! 3,4 и 8 февраля в 19 часов, в Украинском Музыкальном театре премьера «Девичника».
Говорят, что женской дружбы - не существует. Да, она капризна, как любая женщина. Она: то загорается, то гаснет, но неизменно - загорается вновь! Загорается новыми красками, новыми чувствами…
«Девичник» - великолепная комедия Лоры Каннингем в постановке Бориса Мартынова. Шесть женских судеб, шесть характеров, шесть великолепных актрис, передающих своё настроение зрителям, обволакивающих их своим обаянием, завораживающих своей красотой, т.к. действие происходит на Малой сцене, в непосредственной близости от зрителей. Когда всё – на виду: и слёзы, и выражения лиц, и блеск глаз. Когда искренность – подкупает и делает зрителей участниками действия. И женские тайны становятся достоянием всех, и все - сопереживают - всем…
Премьера спектакля состоится 3, 4 и 8 февраля в 19 часов, в Украинском театре. Не пропустите!
В Украинском театре – премьера! Комедия «Девичник» по пьесе Лоры Каннингем, в постановке Бориса Мартынова.
Это именно тот Мартынов, который в 1978 году поставил первый спектакль для Малой сцены Русского театра. Это был - «Человек со звезды». А затем, последовала целая плеяда его спектаклей: «Не боюсь Вирджинии Вулф», «Пять углов», «Медея», «Вечер», «Комната», «Мой бедный Марат»…
Сейчас Мартынов работает в Украинском театре. И теперь уже здесь пытается создать Малую сцену. Магия её объясняется непосредственной близостью происходящего, когда не может быть фальши, когда все присутствующие – становятся действующими лицами…
В прошлом году состоялась премьера его «Нелегалки» по пьесе Анатолия Крыма. Главную роль исполняют Лилия Шилова и Ольга Котляренко, а главную мужскую роль играет талантливейший артист, художник, вицечемпион мира по кик-боксингу - Геннадий Легута. «Нелегалка» - стала тем спектаклем, который начал возвращать зрителей в Украинский театр. Они заново открыли его для себя и с нетерпением ждут новых мартыновских премьер.
О чем же спектакль? Девичник – это всегда таинство… События на нём – не предсказуемы. Когда собираются вместе шесть великолепных женщин, сохранивших студенческую дружбу на десятилетие!.. Им есть, что сказать друг другу…
Удивительные характеры и потрясающий темперамент исполнительниц вовлекают всех в действие, и зрители смеются и огорчаются, слушая наивные женские откровения.
Не пропустите! 3, 4 и 8 февраля в 19 часов в Украинском театре.
Записки сумасшедшего Гоголь моноспектакль
Пожалуй, самым сложным жанром в театральном искусстве является моноспектакль на малой сцене. Когда нет у тебя ни партнёрской поддержки, ни тыла, ни передыха, а повсюду сплошные, пронзающие тебя глаза...
19 октября 2009 года на сцене киевского дома Актёра прошёл спектакль "Записки сумасшедшего" в исполнении Михаила Фица. Я смотрела его второй раз после шестилетнего перерыва.
Премьера спектакля состоялась в Симферополе 28 января 2003 года.
После премьеры я попыталась взять интервью у актёра, но он сказал: "Поговорите лучше с режиссёром. С самым лучшим на свете режиссёром - Борисом Мартыновым!"
Тогда я не решилась на это интервью. Почему-то испугалась нового знакомства, хотя и запомнила слова Михаила с его невероятно высокой оценкой дара режиссёра.
Теперь у Михаила свой театр "МИФ", немного изменены декорации, ускорен темп, но на афише неизменно "Режиссёр - Борис Мартынов".
"Октября третьего сегодняшнего дня произошло..." И вот всё, что произошло дальше - почти целая жизнь в нескольких неуловимых мгновеньях.
Потёртые края цилиндра и сюртука, изношенная подкладка и вечное желание счастья...
Да и что человеку нужно для счастья? Любить и чувствовать себя любимым. Желать и добиваться желаемого.
Наверное, каждый мужчина желает дочери своего начальника. Светлая, несбыточная надежда, доводимая в воображении до безумно счастливого конца.
"Ах, как было бы хорошо!" С какой надеждой звучит его голос!
Он, падая на одно колено, ловит в воображении платок дочери начальника департамента и вспоминает, как намедни её собачка Меджи оправдывалась перед своим возлюбленным и говорила, что писала ему, но Полкан не передал... И тут же задумывается: "Почему происходят эти разности в чинах? Ведь у начальника точно такой же нос, как и у подчинённого. Он читает записки Меджи о своей хозяйке и о любви... И вдруг воображает себя Фердинандом Восьмым.
Звучит нежная грустная музыка. "О, это коварное существо Женщина! Женщина - влюблена в чёрта!" Безысходность...
Трагедия развивается стремительно. Речь актёра меняется. Голос из меланхоличного и мечтательного превращается в резкий, обличительный, и ты понимаешь, что голосом сумасшедшего - говорит правда...
Герой раздевается и оказывается в рубахе до пят, он надевает плащ из неразрезанных газет и начинает решать глобальные проблемы уже не человечества, а Вселенной! "Не допустить, чтобы Земля села на Луну!"
Но, кто поймёт страданий простого человека? Канцлер не принял самозваного испанского короля и ударил его палкой по голове. И вот уже: "Испания - это Китай". Что-то перескочило в его понимании. Не принят, не возвеличен, отвергнут всеми...
И вот уже жалобно: "Капали на голову холодную воду" Страшно, прячется за табурет: "Что я сделал им?" "Что я могу дать им?" "Спасите меня"... И совсем уже медленно, тихо: "Бьют меня. Больно... Матушка, пожалей своё больное дитятко".
Актёр взлетает на табурет, обматывает шею рукавом и резко поднимает вверх руку, держащую конец этого рукава. Резко затягивает петлю...
Целый мир бедного человека пролетает перед нами, заставляя плакать над никому не нужной судьбой. Нелепая жизнь. Страшная смерть. Или освобождение?
Работа над спектаклем была совместной. Предлагали, спорили до хрипоты, опровергали и доказывали своё мнение... Это было настоящим творчеством. Как говорят: "Создатели заболели спектаклем". Заболели, чтобы родить на свет то, что зовётся настоящим искусством.
Как жаль, что настоящего сейчас так мало...
Курсовая Звёздный час. Проблемная статья
Таня Белова
«Звёздный час» и «Великий!.. Неповторимый!» или Что важнее: Рассмешить или научить?
Пьесу Кена Людвига «Звёздный час» поставили за последнее десятилетие чуть ли не в каждом театре мира… Драматургия – беспроигрышная, и поэтому, берясь за неё, режиссёры находятся в эйфории предчувствия неизбежного успеха. А посему, самые самоуверенные не сильно-то и стараются, полагаясь только на магию текста автора. Минимум персонажей, простота оформления, незатейливость костюмов – хороший способ сэкономить, а жанр: комедия – не менее эффективный способ заработать.
Сейчас очень модно ставить спектакли, которые ждут зрители. Зрители, которые всё чаще говорят, что приходят в театр только за тем, чтобы расслабиться или просто «поржать». Театр резко утрачивает своё истинное предназначение: воспитывать; заставлять думать; учить: чувствовать, понимать, сопереживать; побуждать к поступкам; формировать сильные личности и общественное мнение, он становится неспособным заставлять души зрителей трудиться… Театр - деградирует… Одни театры - гигантскими шагами, другие – пытаясь сопротивляться желанию зрителей: опустить их…
Это понимаешь, смотря постановки одной и той же пьесы, осуществлённые разными режиссёрами.
11.10.2008. Украинский театр открыл сезон мюзиклом «Звёздный час». А через 11 дней, 22.10.2008. в Русском театре состоялась премьера «Великий!.. Неповторимый!» того же автора, по тому же произведению.
Насколько разными являются режиссёры этих театров, настолько разнятся и эти премьеры.
Тема моей курсовой выбрана в качестве ответа одному из критиков, упрекнувшему Б.Мартынова в том, что он взялся за постановку этой «недостойной его уровня, пьесы».
Мартынов никогда не выбирал неинтересных, простых или пустых пьес. И если уж взялся, значит, были для этого весомые причины. И самой главной в этом случае была ответственность за театр, который он возглавлял. Театр музыкальный, поэтому основой репертуара должны быть музыкальные произведения. Многочисленная труппа – должна быть занята в постановках.
Нужно сказать, что мюзикл и оперетта - это действительно самые трудоёмкие виды театрального искусства. Не каждый композитор берётся писать их. А порой, авторы присылают в театры только текст и ноты для фортепиано, как было и в этот раз, и театры приступают к постановке, принимая на веру то, что это произведение действительно заслуживает внимания… Приходится самим писать партитуру, делать аранжировку на имеющиеся в оркестре инструменты; отдельно репетировать музыкальные номера, ставить танцы и органично вплетать их в канву сюжета.
Сергей Колмановский предложил свой мюзикл именно Мартынову, зная о его способности творить чудеса даже с не очень удачными пьесами. Если есть в ней хоть одна изюминка, режиссёр сделает из неё поистине царское блюдо для зрителей…
Ответственность перед тем, кто доверяет тебе – обязывает. Мартынов никогда никого не подводил, поэтому, сделал всё, чтобы постановка стала событием в театральной жизни.
Не менее значительным фактором была ответственность перед артистами своего театра. Спектакль создавался в тот момент, когда театр набирал обороты, завоёвывая популярность, приобретая всё новых и новых зрителей и почитателей. В тот момент, когда многие зрители Русского театра стали предпочитать Украинский и буквально требовать спектаклей с полюбившимися актёрами.
Сделать всё, чтобы добиться популярности актёрам – немалый труд. А ведь после спектакля многие актёры обрели популярность.
Я хочу рассказать: что могло бы быть, воспользуйся театр услугами менее профессионального приглашённого режиссёра.
В погоне за успехом, нечистоплотные заезжие режиссёры, ничтоже не сумляшися готовы выжать из артистов все силы, чтобы потешить публику, готовы любым путём добиться «лёгкого» успеха. Основная проблема нынешнего «коммерческого искусства», когда сильные драматические актёры вынуждены играть клоунов, подонков и недоумков в спектакле, где по сюжету нет таковых…
Основная мысль пьесы: как ценно встретить на своём пути настоящего учителя, как важно не прозевать свой звёздный час, не струсить и не сбежать в решающий момент. Этот спектакль для молодых людей, сомневающихся в своих силах, находящихся на распутьи в выборе профессии. Внушить им уверенность, помочь решиться на поступок – это не так уж мало для театра.
И следующий критерий: отношение к зрителям.
Ответственность перед зрителями, перед молодым, неопытным поколением – заставляет режиссёра реализовывать все свои способности, чтобы сделать спектакль интересным и главное – поучительным, зажигательным, дарящим зрителям веру.
Если, смотря спектакль Русского театра, - мы просто видим занятную историю, произошедшую с кем-то далёким, и может быть нереальным, то Макс Черникова – олицетворяет каждого из нас. Он заставляет всех поверить в осуществимость нашей мечты. Главное встретить наставника. И если Морелли Шитовалова – маленький склочник и дебошир, то Мерелли Бондаревского – Учитель (с большой буквы).
Оформление спектаклей – это и есть истинное отношение театра к своим зрителям. Украинский театр не пожалел средств, чтобы создать обстановку люксовского гостиничного номера. Блеск золота, вычурная архитектура, красивый вид из окна, резная мебель, зеркала, шёлковые покрывала… В Русском театре – затрапезный поролоновый диван, кушетка, тусклая картина на стене и драпировка над входом.
Если Борис Мартынов поставил мюзикл Сергея Колмановского, задействовав все силы театра: оркестр, хор, балет; сделал всё, чтобы постановка была необычной и оригинальной; попытался как можно ярче раскрыть основную идею произведения и привлечь внимание молодого поколения к тому, что каждому человеку предоставляется шанс раскрыть свой талант, к каждому приходит его звёздный час! И как важно не упустить его, как важно не испугаться в самую последнюю минуту. Ведь насколько проще отказаться, промолчать, сбежать… Проще - не рисковать! Но именно к тем, кто не боится риска – приходит удача!
Если Мартынов пытался идти вопреки желаниям зрителей, кричащих, что они не понимают и не любят оперу, - с тем, чтобы сделать всё, чтобы они её полюбили! То Новиков просто опустил оперу. Опустил зрителей, представив им не талантливого певца, а шепелявого мальчишку, с успехом подменившего певца.
Актёр, сыгравший Макса, как-то неприятно сыкает. И сразу возникает вопрос: «А петь-то он может не шепелявя?» Или могучий Отелло тоже сюсюкал на сцене? Вероятно, да! Но, тогда сразу становится понятен уровень публики, поверившей, что этот заморыш – звезда… И здесь уходит сама суть произведения. Оно становится не о Таланте, а о возможной и безнаказанной подмене всего: дилетантами и суррогатами. Новиковский спектакль оправдывает такого рода подмену, констатируя, что для этого ничего не понимающего быдла и так сойдёт. Оно всё равно ничего не смыслит в искусстве!
Ах, как обидно за людей: и за зрителей, которых унижают; и за артистов, талант которых превращают в блеф; и за искусство, призванное возвеличивать человека, а вынужденное делать из него и из себя посмешище.
Если Мартынов рискнул пойти против желания зрителей: видеть на сцене людей, подобных себе, и представил на их суд талантливого Героя. То в Русском театре не осталось ничего от этого понятия «герой». Макс как был кучерявым очкариком, ужасно напоминающим Тони из «Принцессы цирка», так и остался певцом из местной гильдии актёров самодеятельных театров. Не велико продвижение. А ведь пьеса-то на самом деле - о Таланте! Талант – должен принадлежать миру! И взлёт у Макса должен быть – фантастическим! Молниеносным! Поднебесным! Эта, случайно обретённая известность, должна открыть ему дорогу в настоящее профессиональное искусство, и не потому, что он случайно заменил звезду, а потому, что на самом деле необычайно талантлив. Он способен нести зрителям подлинное искусство, а посему - достоин известности и даже славы.
Пусть в Украинском театре не рассмешили до коликов, как пишут о московском спектакле «Ищем тенора», поставленном в 2005 году, где роль Макса сыграл солист группы «Смэш» Сергей Лазарев. Но рецензию на спектакль украинского театра можно было бы ограничить словами "хорошо сделанная пьеса с правильно и качественно выполненными образами". О постановке же в Русском театре, есть, что сказать критику. Есть, где разгуляться.
Спектакль о любви, ради которой нужно идти на подвиги. Спектакль о человеческой Мечте, о цели и стремлении молодого человека чего-то добиться в жизни, стал у Анатолия Новикова просто анекдотом, комедией положений. Все герои его – жалкие обыватели, загнанные в угол обстоятельствами. И не столько событиями в пьесе, сколько служебной обязанностью: рассмешить публику. В ход здесь идёт всё! Как говорится: для благого дела – все средства хороши! Даже громогласный пердёж оперной звезды и залезание в ширинку к спящему Максу.
И снова в который раз бросалась в глаза эта тщедушность героев. Здесь мелочность отношений была доведена до абсурда. А пренебрежение к человеку – зашкаливает все допустимые нормы. Даже в том, как Генри упрекал своего подчинённого в том, что эта «ёперная звезда» не приехала. Как будто в этом мог быть повинен Макс… А Тито заслужил такого оскорбления.
Исполнитель роли Генри – Анатолий Бондаренко довольно сильный актёр, но именно на нём сильнее всего отразился диктат режиссёра, желающего поставить убойную комедию. Неестественность дурачащегося актёра, насильно заставленного смешить, - мешала зрителям воспринимать его героя.
Мелочность и алчность – стали его основными чертами. Поверьте, это не лучший вариант тестя… Пьеса о любви и счастье, а приобретение такого родственника – нельзя назвать счастливым…
Роль Генри в Украинском театре исполнил заслуженный артист Украины Валерий Карпов. По признанию зрителей он считается самым комедийным актёром в Симферополе. Это был единственный комический персонаж в постановке Украинского театра, он был действительно смешон, но шутки его не были пошлыми. Это было естественное отчаяние человека, оказавшегося в ужасной ситуации, которой он не владел. Из которой искал выход любым путём. Именно естественность, а не наигранность отличала актёра от своего коллеги по искусству.
Макса в Украинском театре играет заслуженный артист Крыма Владислав Черников – обладатель самого красивого тенора на Украине. Понятно, что человек, который мечтает стать оперной звездой – живёт музыкой! Дышит ей, – везде и всегда, при упоминании о какой-либо опере, непроизвольно начинает исполнять самую знаменитую арию из неё. Спектакль Мартынова, как ожерелье жемчужинами, - насыщен цитатами из опер. Это удивительно, когда среди обычной речи, вдруг начинает звучать: «Моя Кармен» или «Смейся паяц…» Всего лишь строчка. Но, красота голоса, техника исполнения, ни с чем не сравнимый тембр – заставляют зал замирать от восхищения.
Это – здорово! Всё кажется абсолютно реальным, естественным, неподдельным.
И урок Тито в исполнении Николая Бондаревского тоже настоящий и он действительно имеет ценность для всех, кто хочет научиться петь. Он показывает, как нужно петь; учит тому, что петь нужно сердцем. И когда начинает петь, мы понимаем, что он действительно поёт сердцем. И Макс, прочувствовав и осознав: что нужно, чтобы стать гениальным певцом, - тоже начинает вкладывать в пение всю свою душу, и мы видим разительные перемены в его исполнении.
А потом звучит дуэт двух мастеров. И нелюбимая опера для многих зрителей открывается совершенно с другой стороны: завораживает, восхищает, манит слушать её ещё и ещё. И зрители аплодируют, вызывая актёров исполнить дуэт на бис!
Исполнители же в Русском театре просто стоят молча под фонограмму, и даже не разевают ртов… Наверное, можно и так… Но, стоит ли, когда уже состоялась премьера в другом театре, где это сделано профессионально и безупречно?
Макс по-новиковски – вполне мог стать убийцей, подсыпая Тито Морелли таблетки в коньяк. Генри – мог стать организатором и пособником этого убийства, настаивая на подсыпании этих таблеток.
Чему учит молодёжь Русский театр? Добиваться цели любым путём. Обманом, насилием и даже покушением на жизнь…
А затем в Русском театре прозвучал дуэт супругов, поносящих друг друга в песенной перебранке, и последовал змеиный укус Марии в шею любимого супруга. Маленькие злобные пакостники, не иначе… А ведь это - всемирно известная чета. Театр сделал пародию на людей искусства. Пародию на себя… На своих сослуживцев. Такими видит режиссёр своих коллег? Подумаешь об этом, и становится не до смеха, и как-то боязно становится ходить в театр… Не заразиться бы презрением и человеконенавистничеством.
Не правдоподобен в Русском театре и урок пения, который преподаёт Тито Максу. Засилье условностей на сцене – даёт пример условностям в жизни! Когда можно сказать, но не сделать; улыбнуться, но ненавидеть в душе: когда можно сделать вид, что поможешь, а не пошевелишь ради этого и пальцем.
И больно уж жалок и унизителен поцелуй руки, которым благодарит Макс учителя. Что это? Желание режиссёра такого же раболепия по отношению к себе?.. И игра слов: «Называй меня простотИто». Смешно? Да! Но, над чем смеёмся(?), заслужил ли певец такого издевательства? Осмеять, унизить и почувствовать своё превосходство именно в возможности безнаказанного унижения человека, - в этом ли истинное счастье и радость? У Новикова – в этом…
А чего стоит фраза Генри, обращённая к Максу: «Ты споёшь, и она – твоя!»? Торговлей дочерью попахивает… Хотя, оценил он её в 150 тысяч долларов. И отдаёт он её с такой лёгкостью, что приходит мысль: «Вероятно, она столько не стоит, и, может быть, он даже наварит на сделке?»
А дальше и того ужасней. Представьте человека, который мечтает о любимой девушке, вот она наконец-то его целует… Что бы вы делали на его месте? Я думаю, хотели бы продлить это мгновение навечно. Макс же стучит по спинке дивана, как сдающийся борец на татами, чтобы соперник прекратил пытку… Да, видать сильная у него была любовь… Так, может, уже и хватит, может, уже налюбился досыта и не стоит жениться?
Актриса, исполняющая роль Мэгги в русском театре – выглядит намного профессиональнее своей соперницы из украинского. Это единственный персонаж, в русском театре, который был убедительнее своего соперника.
Излишняя скромность Заремы Меджитовой не позволила актрисе быть естественной на сцене. Это беда музыкального театра, где играть приходится профессиональным певицам. А актёрское мастерство отбрасывается на второй план…
Самая смешная сцена в Украинском театре, когда Макс, загримированный под Отелло, впервые появляется на сцене. Художник по костюмам и гримёр постарались на славу! Такого громогласного хохота трудно добиться чем-то пустым. Мавр получился потрясающим, огромным, ужасным и симпатичным одновременно.
Загримированный Макс в Русском театре одет в стилизованную негритянскую одежду. Но, он-то по сюжету оперы на службе. И должен быть одет в армейский мундир тех времён…
Мария у Мартынова - несчастная, обделённая вниманием, а потому ревнивая женщина, которой приходится скитаться по странам и континентам, вагонам и гостиницам. И ария её – ария уставшей, измученной женщины.
У Новикова – Мария одета в костюм, стилизованный под мундир времён кайзеровской Германии. Она воинственна и непримирима. Понятно, зачем она вышла замуж за Тито, но не понятно, за что он мог полюбить её? В финале, она открывает двери в ванную комнату головой Тито. Сделав из его тела бревно для вышибания дверей.
Гротеск. Снова фишка для смеха. Очередное опускание героев.
Обидно, что русский театр не отошёл от своего шаблона, сложившегося за последние годы, когда все спектакли по мнению неудовлетворённых зрителей «ставились для дурачков про дурачков». Комические герои, которыми непременно становятся все персонажи, - смешат! Главной их задачей становится не раскрытие образа, а желание рассмешить, быть понятным и близким самому последнему зрителю. Это равнение театра на самого последнего, - превращает его в проститутку, максимально угождающую клиенту за его деньги. Но так как деньги эти – не большие, то и угождают здесь строго по прейскуранту. На десятку… И результат тому - аплодисменты, не ставшие овациями. Беспроигрышный материал – проиграл за счёт экономии на чувствах, на доброте и человечности.
Не мудрено, что не драматический театр, а театр музыкальный коснулся темы голодомора в следующей своей постановке. Драма теперь взялась смешить по-настоящему, подменив собой устаревшие и сошедшие с экрана - «Маски-шоу».
Мы видим, что могло случиться со спектаклем, если бы его ставил не мастер. Как, идя на поводу у зрителей, желающих веселиться непрестанно, - получается пустая комедия положений. Сиюсекундный смех – поглощает смысл. Как опасно доверять постановку несведущему человеку, если даже такой маститый режиссёр, как Анатолий Новиков способен пойматься на лёгкую наживку.
В своём интервью Галине Михайленко он рассказывает, как пришлось снять с репертуара спектакль, в котором актёры почувствовали этот наркотик – зрительский смех. Когда они ждали его и в предвкушении этого магического напитка, готовы были паясничать, кривляться, коверкать текст и речь так, что стало невозможно узнать произведение…
Сравнительная характеристика двух спектаклей была написана год назад. За это время произошло ещё одно событие, подтверждающее правоту написанного: был у нас на гастролях ленинградский театр со спектаклем «5 вечеров», с Гузеевой и Сидихиным в главных ролях, поставленный О.Анохиной точно так, как ставились спектакли в то время, когда была написана пьеса Володина. На сцене были Люди… Самые обычные люди-не клоуны. Меня никто не смешил, никто на сцене не кривлялся – спектакль был великолепен, но зрителям ужасно не хватало этого, теперь я уже точно знаю, - наркотика-кривляния, вызывающего непрестанный смех.
Я посмотрела ленинградский спектакль и поняла, что все мы больны… Заражены и извращены этим наркотиком. Нам без него не интересно, дико, непривычно… И великий Щепкин, который был невероятно реалистичен на сцене, - показался бы нам скучным, белым клоуном. Мы навсегда испорчены, наши вкусы извращены дурным театром и коммерческим телевидением.
Сколько нужно времени, сколько усилий, чтобы вернуть на сцену Щепкиных и восстановить утраченный вкус к прекрасному, к настоящему?
Да, театры воспитывают своих зрителей.
И если мартыновские спектакли воспитывают думающего зрителя, то в спектаклях других режиссёров тенденция склонилась к бездумно-ржащему… Нас воспитали такими: наши театры и телевидение с его непрестанными комическими сериалами, «Деревнями дураков» и «Масками шоу»… Всех не перечесть. Но каждый врезался в нас своими невидимыми щупальцами, заставляя думать и желать того, чего хотят их герои: непрестанного постоянно возрастающего удовольствия.
И всё-таки, если русский театр позволяет себе смеяться над всем: и над старостью, и над заведомо смешной внешностью героев, и над супружескими отношениями, и над тем, над чем смеяться грешно, то Мартынов – высмеивает человеческие пороки. Он абсолютно не чужд юмора, скорее наоборот: юмор его тонок и зол; язвителен и уничтожающ. Но не по отношению к человеку, а по отношению к конкретному пороку.
Так, в сцене, когда фанат Мерелли пробирается в его номер, режиссёр с мастерством сатирика высмеивает этот, доходящий до абсурда, фанатизм людей, готовых выпрашивать автографы и фотографироваться со своими кумирами даже в туалете… Режиссёр даёт возможность зрителям посмотреть на себя со стороны и остановиться в своём абсурдном рвении.
В остальном же: лёгкий, едва уловимый юмор, от которого не хочется ржать, а просто становится светло и приятно на душе.
Но в извращённой среде с избалованными пустым смехом зрителями, он – не в состоянии конкурировать с громогласным хохотом над кривлянием артистов русского театра. И, выходя из зала, зрители говорят: «Мы почти не смеялись!» И хочется добавить: «Над тем, над чем не должны смеяться»…
Курсовая Крымск. ак. русск. театр. Гамлет Мартынов
Крымский академический русский драматический театр им. Горького.
1. История театра и театрального здания.
Крымский академический русский драматический театр им. М. Горького - один из старейших в стране. Архивные документы свидетельствуют о том, что уже в начале 1820-х годов в Симферополе давались театральные представления. Фактически с этого времени в городе стал функционировать профессиональный театр.
Основателем театра был предприимчивый московский купец Волков, сумевший приспособить конюшни Дворянского собрания под театральную сцену, партер и ложи.
«Театр-конюшня» со слепыми крошечными окнами и скудным освещением в сентябре 1846 года озарился светом подлинного искусства, во время гастролей Михаила Семёновича Щепкина, приглашённого известным антрепренёром и актёром Д. Жураховским.
Щепкин дружил с Гоголем, Пушкиным, Белинским. Был первым исполнителем роли городничего в «Ревизоре», по отзыву А.И. Герцена, «создал правду на русской сцене, первым стал не театрален на театре».
Пробыл М.С. Щепкин в Симферополе 13 дней. Будущий композитор и музыкальный критик А.Н. Серов сидел в первых рядах партера и «ждал наслаждения от каждого его слова и не обманулся в ожидании».
Как пишет он в своих воспоминаниях: «Во всех пьесах он играл превосходно, без малейшей небрежности и упущения: даже молчит он так же выразительно, как говорит, и на сцене у него действие непрерывное. Он чрезвычайно интересен в обществе: целую жизнь наблюдает и учится над всем и от всех. От мастерства его меркнет всё, и театр кажется чудом».
Такое же театральное чудо случилось и в 1910 году, когда в Крыму выступала М.Г. Савина, затем П. Стрепетова, Ф. Горев, П. Орленев, братья Адельгейм.
Здание театра неоднократно реставрировалось: в 40-е годы 19 века стараниями директора гимназии А.В. Самойлова; в 70-е под руководством М.С. Чеха, взявшего в 1873 году театр в аренду у дворянства.
Это дало возможность установить постоянный режим работы театра. С 70-х годов он стал именоваться Симферопольским Дворянским театром, который существовал на арендных началах до конца века.
В 1899 году директор Дворянского театра Н.В. Михно отдал в аренду здание театра Н.М. Петрову-Докучаеву, последнему владельцу театра, который обязался унифицировать помещение – провести электрическое освещение. Но это не было осуществлено. Из акта технического состояния за 1900 год видно: «Старое здание театра, - каменное, покрытое черепицей с боковыми пристройками под женскую уборную, фойе и уборную для артистов, один выход во двор. Пристройки эти угрожают опасности от пожара, подлежат сломке».
Согласно постановлению Дворянского собрания, с 1900 года театр закрыли. 18 января 1903 года вновь поставлен вопрос о строительстве нового здания для театра, утверждается комиссия, которая незамедлительно занимается изысканием средств для постройки. Значительная часть суды выделена городской думой из казны Таврического губернского попечительства детских приютов, в основном из капитала приюта графини Адленберг.
Рассматривалось четыре варианта места расположения театра, но предпочтение отдано расположению на месте старого Дворянского театра.
Перед архитекторами-проектировщиками была поставлена сложная задача – сочетание в одном здании нескольких разнофункциональных объёмов – театра, доходного дома с магазинами и ресторана. В 1909 году был объявлен конкурс на составление эскизного проекта: «Должно быть двухэтажное здание. Вместимостью 850-900 человек. Стоимость не должна превышать 180 тысяч рублей».
15 и 16 апреля комиссия рассматривала эскизные проекты. Затем был объявлен конкурс на составление проектов и смет с двумя премиями в 300 и 150 рублей. На конкурс откликнулись 14 архитекторов, но проекты их были не доскональными, и первой премии никто не получил.
Член театральной комиссии профессор А.Н. Головкинский предложил своему другу – академику архитектуры Алексею Николаевичу Бекетову (1862-1941) из Харькова «взять на себя означенный труд».
В ответном письме 15 июня 1909 года, Бекетов согласился и обязался в течение двух месяцев разработать проект театра вместимостью 1216 человек.
Весной 1910 года приступили к постройке. В ходе строительства израсходовано 210277 рублей.
По конкурсу выбраны подрядчики в лице Я.А. Рыкова, Ф.К. Киблера и Е.Д. Садовского. Одновременно был организован конкурс на выполнение проекта установки центральной системы отопления и вентиляции. В конкурсе победил проект фирмы «Залесский и Чаплин».
Одновременно из различных городов России поступали предложения художников-декораторов по оформлению интерьера театра. Среди них было предложение И.А. Суворова – художника-декоратора Санкт-Петербургского Императорского театра, предложившего выполнить работу за 3000 рублей.
Суворов оборудовал сцену за 15 тысяч рублей. Облицовочные работы произвела мраморно-мозаичная мастерская А.И. Степи из Севастополя.
Фабрика мебели Н. Чернетенко в Симферополе изготовила театральную мебель для партера, лож, фойе и буфетов.
На первом этаже расположилась лепная мастерская скульптора О.И. Якобса из Харькова. Покраску главного фасада производили живописцы Р. Резеке и И. Вайдовский.
15 декабря 1910 года комиссия освидетельствовала, что здание построено удовлетворительно, согласно плана. Но не были сделаны пожарные лестницы.
Бекетовым был разработан проект здания для электрической станции, установленной во дворе театра. Она состояла из двух громоотводов и двух нефтяных двигателей стокгольмской фирмы «Болиндер».
В марте 1911 года строительство было завершено. Здание построено в стиле неоклассицизма с применением элементов архитектуры «модерн». Использовались цвета пастельного звучания с чётким распределением по объёмам: театр – серо-фиолетовый; два крыла доходного дома – серо-оливковые; угловой объём с входом в ресторан – розово-фиолетовый.
Совмещение в одном здании театра и доходных заведений в начале 20 века не было чем-то необычным (в Петербурге здание Пассажа объединяет театр им. Комиссаржевской и универмаг; торговый дом Елисеева – Академический театр комедии и Гастроном №1) Театр в таких постройках не выделялся из общего объёма многоэтажного массива зданий. Бекетов театр в Симферополе выделил. Шестиколонный портик дорического ордера поднят на высоту второго этажа. Многоступенчатый фронтон венчает скульптурная группа: щит, увенчанный дворянской короной, поддерживают фигуры Аполлона-Мусагета с лирой и музы Мельпомены с трагической маской. Крылатые львы-грифоны украсили края фронтона. Оригинально решены и колонны портика. Крайние – спарены; средние отдалены друг от друга, образуя три пролёта, по центру которых внизу на высоких пьедесталах установлены бюсты П.И.Чайковского, А.С. Пушкина, Н.В.Гоголя. Над бюстами между верхом колонн, около круглых окон, в своеобразных нишах установлены фигуры гениев с пальмовыми ветвями в руке. Лавровые венки по фризу антаблемента продолжают тему прославления великих русских классиков. Под портиком с пилястрами - три дверных проёма, ведущих в фойе и гардероб театра. В прямоугольных окнах верхнего этажа установлены металлические решётки с рисунком в виде восьмиконечного креста.
Парадные помещения театра отличались художественным украшением. Зрительный зал по ярусам был оформлен белой тонировкой, по которой золотом обработаны гирлянды. Украшал зал живописный плафон с изображением солнца с лучами в виде пламени.
В росписи плафона – мотивы растительного орнамента. Стены фойе – зеркального зала – украшены медальонами-маскаронами в виде женских головок. Особенно выделялась парадная мраморная лестница, оборудованная бронзовыми светильниками в виде рыцарей, держащих в руке факел.
К открытию театра был подготовлен репертуар, состоявший из классических произведений русских и зарубежных композиторов: «Русалка», «Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Паяцы», «Фауст» и др. Открытие его состоялось 11 апреля 1911 года оперой М. Глинки "Жизнь за царя". В первые годы советской власти театр стал «одним из лучших провинциальных театров. И с ноября 1920 года театр недолго именовался 1-м Советским.
2. Вехи.
В 1928 году столичная пресса писала: "Крымгосдрамтеатр стал одним из лучших провинциальных театров Союза". Именно в те годы с крымским театром была связана творческая биография многих, впоследствии ставших известными, актёров: М.И. Царёва, Ф.Г. Раневской, В. В. Кенигсона, М. М. Названова, В сезоне 1925-26 гг. музыкальной частью театра руководил И.О. Дунаевский.
В ознаменование 40-летия литературной деятельности Максима Горького в 1932 году Крымскому театру было присвоено его имя.
В дни Великой Отечественной войны в театре была организована подпольная группа "Сокол", которую возглавили главный художник театра Н.А. Барышев и актриса А.Ф. Перегонец.
Это уникальный случай в истории, когда подпольщиками стали люди совершенно мирной профессии, оказавшиеся способными не только играть героев на сцене, но и стать героями в жизни. В апреле 1944 года фашисты казнили актёров.
В марте 1949 года в Московском Камерном театре состоялась премьера спектакля «Актеры» по пьесе А. Васильева и Л. Эльстона, рассказывающего о подвиге членов подпольной группы, действовавшей в Крымском театре им. М. Горького в годы Великой Отечественной войны. В этой постановке роль Оболенского исполнил П.П.Гайдебуров, еще не ведая того, что вскоре судьба приведет его в театр, о котором рассказывалось в их спектакле. В 1950 году Камерный был закрыт. Сезон 1950—51 годов Павел Павлович встретил уже в Симферополе.
Важным событием в творческой жизни театра, стал спектакль "Старик" по пьесе М. Горького. Режиссёр и исполнитель главной роли выдающийся актёр П. П. Гайдебуров был удостоен Государственной премии СССР в 1952 году.
В 1972 году театр возглавил А. Г. Новиков, ученик великого режиссёра Н. П. Охлопкова.
Как сам он говорит: «Театр напоминал в те годы старую ржавую баржу, плывущую в неизвестном направлении». Перед ним он предстал убитым временем, с разрушающейся лепниной и протёртым бархатом кресел; мелкотемьем репертуара; заезженным гастролёрами и всякой случайной арендой. А в кассах – паслась коза…
Актёры, устав от безделья, мобилизовывались и активизировались только в борьбе с очередным «главным». От нового режиссёра тоже ждали, когда он сбежит.
Нужно было вернуть театру Веру, Надежду, Достоинство.
За тридцать лет его руководства в театре произошли кардинальные преобразования: отреставрировано основное здание, возведён новый театральный комплекс, построен и открыт филиал театра, созданы Театр юного зрителя и Театр современного балета. Первой постановкой А.Новикова был спектакль "Царь Федор Иоаннович" по трагедии А. К. Толстого, премьера которого состоялась 27 декабря 1972г.
В 1973 году состоялась премьера спектакля "Они были актерами" В. Орлова и Г. Натансона, постановочный коллектив которого в 1974 году был награжден Золотой медалью им. А. Попова, а в 1977 году спектакль был удостоен Государственной премии СССР. Ныне "Они были актерами" вновь в репертуаре.
Да, с приходом Анатолия Новикова начался «Золотой век» Русского театра в Крыму. Сейчас я анализирую причину успеха, и понимаю, что она в том, что умел Новиков добиться своего, любыми средствами, он не стеснялся ни просить, ни требовать. Сейчас он не безосновательно объясняет своим ученикам, что искусство – это умение повелевать и властвовать! Ему удавалось вербовать союзников во всех ветвях власти. Как честно он признаётся сам: «Вылавливал по дороге в Ялту высоких столичных руководителей и выколачивал у них деньги на ремонт». Мог пойти на хитрость: так, прося разрешение на постройку «Сцены во дворике», в преддверии революционного праздника, он мотивировал тем, что на ней будут давать свою клятву новоиспечённые пионеры. А ещё он умел выбирать удачный репертуар. И самое главное, он мог находить одержимых людей, которые сделают всё, чтобы создать для него этот вожделенный волшебный дом, где он будет безраздельным хозяином.
В разгар ремонта, когда основная сцена была закрыта, к нему пришла идея соорудить Филиал театра на базе актового зала Горисполкома. Он привык, что его чуть ли не в глаза называют «хищником»: «Не просит, а берёт; не ждёт, а вырывает!»
Поэтому идея тут же стала реальностью. Главный художник русского театра Кирилл Чемиков изготовил макет Филиала. Это было неким озарением. То, что обычно делают целые архитектурные институты, сделал один человек. Сделал бескорыстно. И 27.03.84 года в Международный день театра Филиал открылся пьесой «Новоселье в старом доме». Это была четвёртая сценическая площадка на 300 мест.
Но, всё это было потом…
А пока театр не блистал ни труппой, ни великолепьем, ни репертуаром…
Именно в такое безвременье для Русского театра, был приглашён Борис Мартынов. Неугомонный, горящий идеями, пылающий жаждой творчества. Именно он был автором первой Малой сцены на Украине. Именно ему удалось убедить актёров не бояться, не тушеваться жить в одном шаге от зрителей. Когда видна любая фальшь, и поэтому её не могло быть в спектаклях на Малой сцене.
Первой мартыновской постановкой в Русском театре была пьеса «Человек со звезды» Карла Виттлингера.
Актриса Людмила Могилёва играла в ней семь ролей! Абсолютно различных, как различны по характеру, возрасту, происхождению её героини: молоденькая медсестра Эмма; согнутая горем, ожиданием и непосильной жизненной ношей Кетхен; экстравагантная фрау Цист; Паулина, проститутка из кабачка Сальваторе; синьора Умберто, хозяйка аттракциона, наживающаяся на беспощадном риске нанятых ею людей; служанка пастора Гертруда и гонщица-мотоциклистка Мод, вынужденная зарабатывать себе на жизнь таким неженским ремеслом…
В каждом из этих образов, хотя всем им было отпущено совсем немного сценического времени, актрисе нужно было суметь рассказать о прошлом, настоящем, а подчас и будущем своих героинь. И она заставляла поверить каждой из них. Не могла не заставить, ибо совместное творчество, вдохновение, которое передаётся от режиссёра к актёрам сродни самому действенному допингу.
Он предпочитает на сцене видеть не исполнителей, а действующие лица. «Если в моём спектакле есть хотя бы одна треть действующих лиц – я буду гордиться. Буду счастлив».
Там же на Малой сцене шли постановки Мартынова: «Не боюсь Верджинии Вулф» Э. Олби, когда пьеса ещё не шла в Москве; «Медея» Еврипида; «Стеклянный зверинец» Т. Уильямса; «Мой бедный Марат» А. Арбузова. Но самым большим триумфом режиссёра была постановка на Основной сцене шекспировского «Гамлета».
3. Гамлет или стремительный взлёт.
Спектакль ждали… Публику начали готовить к его появлению больше, чем за месяц. Галина Михайленко писала о первых репетициях, о первых впечатлениях: «Можно спросить любого читающего человека, знает ли тот «Гамлета», и он с удивлением ответит: «Конечно!» Но задайте такой же вопрос искусствоведу, режиссёру, актёру, имевшему дело с этой пьесой, и вы уже не получите столь утвердительного ответа. Таков он, загадочный Шекспир…
Идут века, меняются времена и нравы, на глобусе, как под пальцем короля Лира стираются и возникают новые государства, но вот уже четыреста лет в разных странах зрители узнают себя в героях трагедии. Таков он, всевидящий Шекспир…
Если верить тому, что нет солдата, не мечтающего стать генералом, значит, не может быть исполнителя, не мечтающего сыграть в «Гамлете». Но вопрос этот не вызвал радости в глазах актёров, рядом было сомнение. Таков он, безжалостный Шекспир…
Сложно писать о постановке, которая только рождается. Невозможно предсказать заранее, каким человеком вырастет ребёнок, даже если у него расчудесные родители и самые лучшие условия воспитания.
Прекрасна магия театра. Сидишь в обычном репетиционном зале, перед тобой два стула, но стоит помощнику режиссёра дать реплику: «Прозвучали трубы, пошла свита», - и ты уже в тронном зале, перед королевскими креслами, на дворцовой церемонии.
Режиссёр Борис Мартынов репетирует вторую картину – «совет у короля».
Клавдий, только что отравивший брата-короля, прибравший к рукам корону, Данию и королеву, - собирает придворных, чтобы сообщить им радостную весть о том, что берёт Гертруду в жёны.
Внешне в этой сцене – всё от истинно дворцового торжества: и трубы, и ритуальный выход сановников, и улыбки короля. На самом деле – торг, игра, спектакль в спектакле, где роли давно распределены и решения известны. Только те, кто подальше от трона и не допущены до игры, делают сейчас последние ставки, связывая свою судьбу с судьбой сильнейших. Льстивые маски, лицемерные вздохи, неискренние аплодисменты – свидетельство того, что они уже выбрали путь.
- Не бойтесь шума, - подсказывает режиссёр, - Не бойтесь превратить совет в событие. Ведь это и в самом деле событие, обговоренное, решённое, заранее срепетированное…
Довольны поддержкой советников и приближённых король и королева (артисты Н.Банковский и С.Вандалковская). Доволен ходом игры хитрый старик Полоний (артист В.Злокович), согнувшийся за их троном. Всё хорошо в Дании, всё спокойно. Со всеми здесь можно сговориться, вот только Гамлет отчего-то не весел?
Сама подлость, изображённая живо и правдоподобно, зловещая и в то же время ласковая, многогранная и неизменно лицемерная, заглядывает в его лицо…
Так затягивается узел конфликта. Так впервые становятся они лицом к лицу – два мира, два начала.
«И я отмщён», «буду ль я отмщён» - дважды повторяет Гамлет. Почему же отмщён должен быть сам Гамлет, а не его отец? Как нам представляется, здесь возможны по меньшей мере два объяснения, и оба они сосуществуют в художественной логике «Гамлета». Первое – Гамлет соглашается на деяние кровной мести, ощущает себя божественным, поэтому преступление Клавдия, братоубийство, есть особый грех против Божьего мира – и грех против мира Гамлета. Вселенной Гамлета и покоя Гамлета. А с другой стороны, Гамлет мстит Клавдию за себя, потому что преступление Клавдия заставило его осознать собственную смертность, собственную конечность и метафизическую ограниченность. Гамлет осознал свою человечность в противовес своей предполагаемой божественности – и это тоже заставляет его мстить Клавдию. (И третье объяснение – Клавдий оскорбил Гамлета на обыденном, простом, человеческом уровне тем, что, во-первых, сам оказался подлецом и убил отца, на которого Гамлет только что не молился, а во-вторых, показал Гамлету слабость Гертруды, которая сразу же после смерти мужа стала его женой; ну и ещё Клавдий фактически отнял у Гамлета корону Дании.)
Шекспир расширяет горизонт притязаний Гамлета. Гамлет не просто думает, отомстить ли ему Клавдию или нет. Для него смерть отца – знак несовершенства мира, а месть – способ восстановить утраченное совершенство. Но совершить месть – это значит совершить деяние, которое Бог специально оставил за собой. «Мне отмщение, и Аз воздам». Месть превращается в метафизический вопрос: «По силам ли человеку то, на что имеет право только Бог?» Вот над чем думает Гамлет, а не над тем, хватит ли у него духу прикончить дядюшку. Гамлет обдумывает правомочность собственных притязаний на божественность. Убийство в художественной вселенной Шекспира традиционно символизирует распад мира; ведь убийство – крайний пример распада связей между людьми. Более того, в «Гамлете» совершается братоубийство – традиционный признак конца света. Гамлет осознает вселенский размах кровной мести. И месть Гамлета превращается из мести за отца в месть за себя…
Труд режиссёра сродни труду археолога. «Искать» в Шекспире – это копать вглубь. Но чем глубже забираешься, тем современнее, понятнее и ближе становится то, что находишь.
А может, вернее было бы сказать, что Шекспир – факел? И надо только поднести искру, чтобы вспыхнуло яркое пламя?
Кому и как только не служил «Гамлет». В старом английском театре легенду о сыне-мстителе разыгрывали три часа; в немом фильме все страсти улеглись в 20 минут. За роль принца брались и 80-летний старец и прекрасная женщина (Гамлета играли: Сара Бернар, Аста Нильсен, армянская актриса Сирануйш). Ни один великий трагик не позволил себе пройти стороной эту глыбу. «Блистательным алмазом в лучезарной короне» Шекспира назвал Белинский «Гамлета».
Анатолий Новиков сказал, что сегодня театры берутся за постановку трагедии либо от полного невежества и самомнения, либо отдавая себе отчёт в том, что у него достанет сил выявить и глубину мысли, и безгранично широкий охват величайших процессов человеческого существования, и проникновенный психологический анализ, и художественное совершенство пьесы. В этом случае он берёт на себя обязанность если и не открыть нового Шекспира, то, по крайней мере, предложить свой, собственный способ его прочтения.
Забота художественного руководителя: как старым огнивом высечь искру? Где найти тех, кто способен это сделать?
Вот над пьесой склонился Мартынов. Что может вычитать в ней человек, который знает текст наизусть. Пьеса зачитана до дыр. Всё известно в ней и о прожигающем шёпоте принца, и о самодовольном рокоте короля, и о нервных смешках Полония, но он должен найти несказанное, современное, жизненно важное.
Вот бьётся над первым монологом о коварстве и вероломстве второй исполнитель роли Гамлета – Юрий Ганюшкин.
- Никогда не думал, что заболею этим образом, - делится он после репетиции. – Когда мне предложили сыграть героя «с румянцем слабой воли», я сказал, что это не мой герой. Теперь я понимаю, что Гамлет – экзамен, конец какого-то отрезка пути.
В третий, в пятый раз начинает Ганюшкин разговор принца с тенью его отца, а со стены репетиционного зала следит за ними Станиславский, и кажется в его прищуре угадывается сочувствие. Уж он-то знает, как это нелегко «пойти в соавторы» к Шекспиру. Ведь не случайно на постановку в Художественный театр им был приглашён английский режиссёр Гордон Крег, в учителя к таким корифеям, как Качалов и Немирович-Данченко».
И дальше талантливый журналист ненавязчиво продолжает настраивать читателей на восприятие нового, невиданного доселе зрелища: «Пусть заранее разочаруются те зрители, которые подготовили себя к музейной пышной хронике. Ничего подобного не будет. Не будет роскоши туалетов и торжественности церемоний. Не будет красивого Эльсинора. «Нормальный закопчённый замок, - как говорит об оформлении спектакля художник-постановщик Кирилл Чемиков – «Уж очень некрасивые дела тут творятся». Не будет бархатного принца. «Нормальный парень», как сказала художник по костюмам Ольга Янковская.
Сдержанность, простота и скромность; отбор и ограничение – во имя правды. Во имя нашего современника Шекспира.
1-е философствующее отступление.
Да, когда-то газеты помогали театрам воспитывать зрителей. Была целая программа по культурному воспитанию населения, теперь любая статья, рассматривается под лупой: нет ли там намёка на рекламу? Бесплатная реклама – запрещена! Государство дотирует театры, но не дай Бог, получить от них лишнюю прибыль за счёт лишнего сагитированного прессой зрителя… Получается так: пусть лучше люди сидят дома, чем быть газете оштрафованной за рекламную статью о по-настоящему хорошем спектакле…
И вот 23 марта 1979 года состоялась долгожданная премьера. И она действительно стала не просто событием сезона. Спектакль стал явлением культурной жизни области, а летом отправился на гастроли в Киев.
Только случайный зритель может назвать спектакль неожиданным, на самом деле это итог пятилетнего творческого процесса, проявившегося в совершенствовании актёрского и режиссёрского мастерства, развития лучших традиций театра.
…Схлынул первый премьерный зритель, пошёл обычный посетитель, но и он устраивает «Гамлету» восторженный приём. После каждого спектакля – нескончаемые аплодисменты.
Как писали восторженные критики: «Гамлет» - даёт пищу и глазам, и уму, и сердцу, но, пожалуй, самое дорогое в нём то, что он сделан со всем уважением к автору, к освоенному им жизненному материалу, прекрасному поэтическому тексту. В нём нет нарочитой модернизации, и в то же время явно видно стремление освободиться от театральных штампов.
Это работа с полётом. Постановку отличает эпический размах, соответствующий эпическому повествованию, почти осязаемый эмоциональный накал, крепкая структура многопланового действия и художественная завершённость. В ней слились воедино лучшие качества режиссёра и художника: масштабность мышления и точность ощущения формы Новикова, углублённый психологизм Мартынова и яркая образность Чемикова.
Вслед за Шекспиром театр стремится рассказать историю «ничуть не примечательного легендарного Гамлета» так, чтобы в каждом сидящем в зале вызвать глубокие раздумья о жизни, о добре и зле, о силе и слабости человека, о борьбе разума и справедливости против насилия и неправды. С неубывающим интересом следят зрители за трагедией, исход которой знаком каждому с детства, внимая чужому горю, как своему собственному, проникаясь чужой болью. А разве не в этом истинное предназначение искусства?
…Ты во власти театра с той минуты, как перешагиваешь порог зрительного зала. В тёмном провале сцены – Эльсинор. Неприступные вертикали прокопчённых каменных стен. Под полуистлевшими балками ещё курятся дымы. А может это клубится мрак преисподней, куда Призрак заманивает Гамлета? Или выстроена декорация в «Мышеловке», в которой принц испытывает короля-убийцу, напоминая ему о совершённом злодеянии? Здесь полно скрытых ловушек, хитрых приманок, тайных ходов, как в самом действии, где борьба идёт втихомолку, скрыто и тайно. И всё это вместе – средневековая Дания, «образцовая тюрьма со множеством темниц и подземелий».
Сценическое пространство, каким задумал его художник, оказалось одухотворённым, полным движения и чувств. А метафорические детали, наподобие кроваво-красной секиры на переднем плане, - сродни самой шекспировской речи. Сыростью могил, тлением праха веет от этой среды, насыщенной грязью, насилием, предательством. И вся картина настолько убедительна, что видишь жизненный, а не театральный ход событий. Здесь нравы, обиход дворца, старинные церемонии и ритуалы, такие приметы эпохи, как бродячие театральные труппы и рыцарские поединки. Всё вмещается на сцене. И в то же время, если надо, пространство её становится абсолютно пустым. Гамлет, Клавдий, Гертруда, Полоний – крупным планом. Такой почти кинематографический приём даёт возможность следить не только за внешними обстоятельствами жизни персонажей, но и за их переменчивым внутренним состоянием, которое выражает всю суть борьбы.
Что за титанов вывел Шекспир на сцену! Какая глубина мысли, сколько обнажённых тайн, сколько вопросов, требующих ответов; какие поучительные уроки в каждой судьбе! Вот Гамлет, расплачивающийся муками ума и сердца за познание жизни… Нет, не случайно Шекспир свои трагедии назвал именами главных героев. Тем самым он определил их как монотрагедии. И театр только в том случае имеет право «отважиться на Шекспира», если у него есть актёр на центральную роль. Ведь и «Ричард III» стал возможен в театре не раньше, чем «созрел» до Ричарда А.А.Голобородько. Хорошо, когда в театре есть свой Гамлет. Счастье, если их два.
Два разных принца представляют актёр Ю. Ганюшкин и режиссёр Б. Мартынов. Настолько разных, насколько разнятся природные данные обоих исполнителей, манера их игры, актёрский почерк.
Оба верно выявляют причину трагедии своего героя: она в разладе между идеалами и действительностью; между тем, какая жизнь есть и какой она должна быть. Атмосфера, заражённая злом и гнилостью, губительна для всего чистого и прекрасного. И невозможно не ринуться в бой со злом, даже если силы сражающихся абсолютно неравны: с одной стороны – человек, с другой – система.
Но если Гамлет Ганюшкина мечтает о мести, то Гамлет Мартынова стремится к справедливому возмездию. Первый торопится расправиться с несправедливостью, второй страдает, понимая тщетность попытки искоренить зло.
Ю.Ганюшкин – актёр открытого обаяния и темперамента. Б.Мартынов хранит свою силу, словно под спудом, но само его присутствие на сцене выражает такую внутреннюю силу, что веришь в духовную мощь его Гамлета. Актёру неизменно удаётся преодолеть подводные рифы монологов, особенно главного – «быть или не быть», и спектакль с его участием поднимается до философской поэмы.
В своём интервью Б.Мартынов говорит о сложнейших декорациях, напоминающих табакерку с выскакивающим оттуда чёртиком, - как о крепости, которую нужно взять! Вытряхнуть и очистить от тлена. Потому, что в его понимании все, кто «оттуда» - уже изначально мертвы.
Особенно удачно передаёт Мартынов напряжение раздираемого противоречиями человека, которое обнажается в шутовской манере, когда Гамлет надевает маску душевнобольного. К сожалению, менее мотивированы переходы героя из одного душевного состояния в другое у Ю.Ганюшкина.
Дело совсем не в том, каким должен быть этот искатель истины – Думающим или Действующим. Важнее другое – его мысли и чувства более значительны для нас, чем поступки. Иначе можно заземлить трагедию, столкнуть её к ранним кровавым хроникам. И тут перед обоими исполнителями открыт широкий простор для совершенствования роли.
Рельефно очерчены и другие характеры трагедии, что так же создаёт ощущение жизненной полноты спектакля.
Можно ли назвать Клавдия единственным противником Гамлета, олицетворение той злой силы, которая сгубила принца? Нет, у каждого – своя вина: у короля-убийцы, занятого самооправданием; у королевы-матери, соучастницы преступления; у Полония, жизнь которого замешана на подлости. Все силы отдают исполнители обнажению главной черты характера, главной краски своего героя.
Другим персонажам повезло меньше, мы готовы поверить в Офелию актрисы Светланы Золотько, но ни полюбить её, ни посочувствовать драме души, разбитой противоречиями жизни, мы не в силах: так мало отведено ей времени…
В целом же все конфликты, судьбы, линии трагедии сохранены. Праздник, обещанный зрителям, состоялся. Спектакль находится на вершине. Место – почётное, но крайне неудобное. Удержаться на нём трудно. Чтобы не скатиться, надо стремиться к новому подъёму. Есть ли возможность для разгона? Есть. Театр создал спектакль с множеством блистательных находок, но тем самым задал себе ещё большую работу: создан обязывающий спектакль. Рядом с ним неуютно в афише некоторым прежним постановкам, имеющим в основе далеко не столь хорошую драматургию и сделанным менее изобретательно.
2-е философствующее отступление.
Теперь по прошествии 30 лет мы можем проанализировать то, на что намекал критик.
С тех пор театру больше не удавалось побывать на пике славы.
Два режиссёра не смогли ужиться под одной крышей. Вечно ищущий Мартынов вынужден был покинуть театр, уступив, ищущему стабильности и безраздельной власти Новикову.
Актёр Ганюшкин не смог превзойти себя, он не смог так долго находиться на пике человеческих возможностей, на грани нервного срыва, неизбежного при исполнении роли Гамлета – и спектакль исчез…
Театр за 30 лет так и не поставил ничего более достойного, чем «Гамлет», низвергнувшись до копирования спектаклей с кассовых комедий Киевского театра им. Леси Украинки.
Жаль… Жаль театр, жаль город, жаль крымчан, воодушевлённых когда-то взлётом своего провинциального театра.
История одного спектакля.
«В начале сотворил Бог небо и землю… И сказал Бог: «Да будет свет». И увидел Бог, что он хорош… Создал Бог тварей земных и человека…»
А зачем? Наверно, это ему было зачем-то нужно?..
Потом, через много тысяч лет Бернард Шоу написал пьесу «Пигмалион», Фредерик Лоу написал музыку, сделав на основе этой пьесы мюзикл «Моя прекрасная леди», а Борис Мартынов, на 2006 году после рождества Христова, поставил одноимённый спектакль в Крымском Украинском музыкальном театре.
Одни Люди посмотрели и сказали: «Хорошо!» Другие…
Сравнительная характеристика двух спектаклей, двух премьер Симферополя. «Моя прекрасная леди» Б.Мартынова и «Немного нежности» С. Пальчиковского.
Режиссёрами люди должны становиться тогда, когда знают - всё! Когда не бывает уже ошибок, промашек, неточностей: ни в эпохе, ни в обычаях страны в которой происходит действие, ни в костюмах, ни в манерах... Критиками становятся, - когда идеальность знаний – превосходит совершенство… Режиссёр-критик. Решиться на это трудно, если не сказать больше. Ответственность - обязывает! Пальчиковский – решился… Раскритиковал… Чужое, не своё…
Непогода… Да, Элиза Дулиттл и профессор Хиггинс встречаются дождливым вечером, и ничего тут не попишешь. Всё написал уже – Шоу, а Мартынов – не меняет сюжетов. И упрёк ваш – не понятен.
А вот в спектакле Сергея Пальчиковского «Немного нежности» героини сидят на скамейке в целлофановых плащах, именуемых в народе «презервативами», и вдруг с недоумением говорят: «Ой, кажется, дождь начинается! Пойдём скорее отсюда!» А вырядились-то тогда для чего? Так что, господин Пальчиковский, напрашивается вывод, что, вероятно, своё… – как обычно - не пахнет?! У себя – всё хорошо! Всё отлично!
Пальчиковский не замечает героини в мюзикле Мартынова. А зал, восьмисот местный зал, до отказа заполненный зрителями, наоборот: чувствует её отсутствие. Когда она уходит – её действительно не хватает, и её возвращения ждут с нетерпением. А с появлением её - глаза у зрителей начинают сиять… Ей действительно – рады!
А ещё Пальчиковскому не хватает комика Дулиттла. Для него, вероятно, всё должно быть стандартным: соль – солёной, сахар – сладким, все герои мюзикла – комиками… Но, у Шоу – Дулиттл – философ! И именно эта его черта привлекла внимание профессора. И именно этот склад ума позволил ему стать в последствии пэром, а отнюдь ни скоморошество. Это вам - не Украина, товарищ Пальчиковский, это – Англия! Тут комиков в парламент – не берут.
Зато у Пальчиковского – все героини – миленькие, добренькие, безобидненькие овечки, а вернее, - дамочки в полном соку. И, не понятно, как(?) и за что(?) их смогли сдать в дом престарелых? А когда они мирятся после ссоры, в которой не поделили жениха, - это вызывает умиление, их действительно становится жалко! Рабыни-затворницы какие-то в 21 веке в цивилизованной Франции. Идите на волю, милочки!
Теперь о выборе пьесы. В мировой драматургии существует огромное множество великих произведений о старости. К примеру «Король Лир». Но Пальчиковский – вероятно не дорос ещё до Великого. Он ставит пьесы попроще. Такие, которые поймут все, даже кошки на подушке. Поймут и умилятся… А театр должен идти впереди зрителя. Вести за собой, заставлять думать, а не пережёвывать всем известные истины. Спектакли делаются для юного поколения. Для тех, кто не видел, не слышал, не познал ещё – ничего. А, выбирая то, что попроще, вы тратите театральные деньги, лишая молодое поколение – Великого! Настоящего! Они так и не узнают, что оно – есть! Оно пройдёт мимо них… Мне, простой уборщице, - стыдно за вас…
Теперь о сне. Отнюдь, господин критик, до сцены с обучением Элизы, - зал – не спит! Он смотрит и слушает, раскрыв рот и затаив дыхание, чтобы не пропустить, не прозевать ни одного слова, ни одного движения… Потому, что на сцене – вся труппа. И каждому режиссёр и хореограф выставили, выверили роль! И каждый оригинален, самобытен, интересен… Мартыновские спектакли принято смотреть по нескольку раз, с разных точек. И каждый раз - заметишь то, чего не увидел в предыдущие разы. Это особенность Мастера. Он делает спектакль для каждого действующего лица. Свой отдельный, неповторимый спектакль.
А у народного артиста Украины Николая Ивановича Андрусенко, роль простого англичанина – это не худшая роль. И согласие его исполнить её, говорит о доверии режиссёру, о желании быть со всеми, быть – причастным... Вам это, господин режиссёр, снова трудно понять? Ваши заслуженные артистки играют убогих, я думаю, совсем по другой причине… От безвыходности…
Теперь о месте действия на сцене. Вы пишите, что зрителям приходилось сворачивать шею, следя за действующими лицами… Знаете, я постоянно провожу опрос зрителей после спектакля, так вот никто из них даже не заметил этого «неудобства» А вот на вашем спектакле, люди, сидящие с боков неумело выстроенного зрительного зала и смотрящие чаще всего на макушки и в спины актёрам, - действительно жаловались на действительное неудобство.
Теперь о рояле. Вы думаете у Хиггинса – не было рояля? Вы так самоуверенны, что, начиная писать не утруждаете себя заглянуть в первоисточник! У Шоу он заявлен в качестве обязательного реквизита! Элиза повторяла, подбирала по слуху, услышанные мелодии, да и сам Хиггинс не мог обучать красноречию, не развивая слух своих учеников. Он не мог допустить монотонности. Того, что некоторые люди всегда говорят «на одной ноте». Это убого, не интересно. Такого не должно быть. Для этого – и рояль.
А ещё специально для вас сообщаю по секрету: Лидия Карпова играет роль королевы! Весь сюжет в том, что королева должна принять цветочницу – за леди… Многие догадались сами…
Во всём – важен результат. И в памяти у зрителей, посмотревших «Леди», осталась музыка и хорошее настроение. Двое мужчин, выходящих из зала вслед за мной, напевали мелодии из мюзикла Лоу. И я думаю, что на самом деле их было гораздо больше. И самое главное, что их никто не заставлял это делать. От вашего спектакля у меня тоже есть сильное воспоминание: упавший на пол горшок с искусственным цветком, усиленно выдаваемым за живой. Но я не опустилась бы до написания пасквиля только по этому поводу…
А теперь насчёт «головы», стоящей на полке. Это макет строения человеческого речевого аппарата. Вы думаете: у учёного такого уровня его могло не быть? Он, вроде, не нищий, чтобы не иметь самого необходимого для своей работы… Смеяться над тем, что должно(!) быть – не очень разумно… В таком случае, следуя вашему примеру, можно посмеяться над тем, что у Пальчиковского есть нос! Ха-ха-ха!
Зато у вас – сцена пуста. Свободна для игры, и ничего не отвлекает от её лицезрения, поэтому могут быть видны все огрехи, все ошибки, которых действительно не много. Потому, что ваш спектакль – не зрелищен, не театрален. Сели, встали, сказали. Актрисы скованы, и это не результат дряхлости их героинь, а недостаток вашего режиссёрского мастерства. Но вам – не стыдно и не страшно. Вы – единственный критик в нашем городе. Вам всё сойдёт с рук…
Единственное ценное замечание об исполнителе роли Фредди. Я думаю, что будь в нашем театре художественный руководитель, он должен был бы издать распоряжение отправить всех поголовно в балетный класс - на час ежедневно, до обретения спортивной формы. А некоторых на два часа, дважды в день, без выходных. Но, увы. Всё останется по-прежнему. Но это касается только актёра, а не героя. Объяснить? Элиза не осталась приживалкой, подавальщицей туфель в богатом доме. Она решила строить свою жизнь. И пусть даже с этим недотёпой Фредди. Но – свою! И, чем недотёпистее он, - тем правильнее режиссёрское решение! Вот именно с ним! Но, будьте уверены, она сделает из него – профессора! Она уже знает: как?!! И снова о героине и об актрисе Наталье Красовской. После премьеры двое зрительниц, которые стараются не пропускать гастрольных спектаклей, увидев меня, сказали: «Спасибо! Какая там Стоцкая, какое там «Чикаго»?!! Сегодня мы получили массу удовольствия!» Знаете, я не думаю, что вы могли бы похвастаться таким сравнением. Да, вы были на уровне… На уровне Русского театра, не более. И в зале было больше половины мест – занято, и хлопали довольно – усердно, а некоторые даже встали. Правда, не ясно для какой цели? Вполне может быть, что для того, чтобы поскорее уйти… Но, не является ли эта спонтанная, зрительская похвала высшей степенью оценки работе актрисы, которая сегодня действительно затмила российскую звезду?
Нельзя осудить мать, читающую своему ребёнку сказку за то, что она слегка заикается или голос у неё слишком звонок, или наоборот – низковат. Она читает ему сказку! И это уже достойно уважения. Да, Украинский театр имеет такую вот юную приму. И видит бог, мастерство её растёт от спектакля к спектаклю. И не театр виноват в том, что консерватории выпускают певиц не достойных восхищения Пальчиковского. О его пренебрежительном отношении к актрисам он пишет каждый раз. Угодить гурману – сложно. А у Красовской внешность Пушкинской Ольги Лариной. Из за которой, разбиваются мужские сердца, отдаются в жертву жизни. Разве она не достойна называться Леди? И ещё у неё вполне достаточная школа певческого мастерства, чтобы спеть Элизу. И об этом судить уже - не Пальчиковскому.
Молодость пролетает мгновенно, и чтобы роль престарелой цветочницы, обретшей пристанище в пансионе, не стала для актрисы – коронной, - она должна играть - леди! И будет играть - леди! Вопреки всем вашим желаниям!
Знаете, почему я не предаю наш театр? Потому, что однажды старуха с клюшкой довольно улыбаясь вышла из нашего театра, и сказала мне: «Вот! Посмотрела спектакль, и год жизни прибавился!» Она вышла из нашего, а не из вашего театра.
Я пытаюсь спорить с Пальчиковским, потому, что однажды не смогла уговорить девушку пойти на «Нелегалку». Не смогла из-за того, что она прочитала его статью, и поверила ей. Мне не удалось доказать ей, что это лучший спектакль десятилетия в нашем городе: и по воспитательному значению, и по гражданской значимости, и по художественному оформлению, и по актёрскому мастерству. И даже то, что главную роль исполняет великолепный артист, художник, чемпион мира, - не подействовало… Пасквиль - оказался сильнее. Настолько отвратительно выглядела эта великолепная «Нелегалка», оболганная критиком.
Что плохого произойдёт, если кто-либо не посмотрит спектакль Пальчиковского? Говорят, что смех – продлевает жизнь. Да, на его спектакле смеяться зрители начинают с первой же минуты и смеются раз 20 на протяжении всего спектакля. Вероятно, не посмотревший и не посмеявшийся – не прибавит к своей жизни несколько дополнительных минут.
Не посмотревший же спектакль Мартынова, - может сломать, исковеркать себе всю жизнь! Вы чувствуете разницу?
Мартынову унизительно заступничество уборщицы, но что же делать, если в нашем городе больше некому заступиться за Мастера?
Потом в течении года было показано всего 5 спектаклей… Тогда, как все знают, что спектакль нужно эксплуатировать очень интенсивно. Тем более - новый! Это нужно и театру, и актёрам, и зрителям… А потом было вот это…
«Суки драные!
За вчерашнюю репетицию вас всех до единого нужно навечно подвесить на площади:
кого за яйца;
кого крюками за пи-ды!
Если бы это заведение было бы действительно Театром, и в этом Театре был бы Директор, то сегодня утром был бы издан приказ об увольнении всего «художественного» коллектива…»
На обратной стороне последнего из нескольких сорванных было добавлено:
«Сейчас в этом нищем государстве закрывают нерентабельные театры. Вы, приживалки, где-нибудь обязательно пристроитесь, а театра – не будет…»
Оно висело на доске объявлений, где должно писаться о премьерах, но давно уже ничего не писалось… А потом там же висело это…
Вчера, отстояв часа полтора в фойе, охраняя своё «обращение к артистам», я пришла домой, а там по телевизору показывают Александра Калягина. Он с гордостью, с каким-то неимоверным трепетом говорит, что профессия «Артист» - стоит на одном уровне с профессиями: врача, воспитателя, учителя. Только допускаются артисты не к чему-то одному, определённому, а врачуют сразу всё, целиком! И сердце, и душу, и рассудок…
Красивые слова о великой, всеобъемлющей, всемогущей профессии…
Так получилось, что в нашем городе не осталось людей, способных вдохновляться искусством наших драматических артистов. Симферопольцы говорят, что не ходят в этот театр потому, что не любят его. А многие говорят, что не пойдут, даже если им доплатят! А заядлые театралы?.. Одни из них посмотрели наши лучшие спектакли и ждут новых, такого же уровня и с тем же составом. А это – несбыточная мечта. Другие же, посмотрев однажды халтуру, - разочаровались в нашем театре навсегда…
А «бабушки по рублю» уже пересмотрели весь репертуар и на приглашение своей организаторши отвечают: «Мы уже видели этот спектакль трижды, можно мы пропустим?» На что «шантажистка» говорит в сердцах: «Я больше вам никогда не позвоню!» И пристыженные дисциплинированные старухи несут в наш театр свой очередной рубль, и смотрят очередной спектакль в четвёртый раз, создавая видимость посещаемости этого театра…
В нём было всего два спектакля, за которые не было стыдно перед зрителями. Но они – действительно были! И были его гордостью, потому, что равных им не было даже в Киеве! Я не говорю сейчас про балет. Его любит всего 1% населения в нашем городе – это всего тысячи 3, и они как-бы не в счёт… (Хотя отрывок из нашего «Спартака» выглядел поприличнее киевского.) Для такого дорогостоящего спектакля, как балет, - 300 человек в зале – мизер! Тем более что балет уже более ста лет считается низшим жанром театрального искусства, и он не должен вытеснять из театра драму! Он обязательно должен быть в музыкальном театре, но не главенствовать в драматическом… Но, об этом потом…
Шатаясь по городу в поисках зрителей, я встретила группу театралов из Феодосии, которые пересмотрели уже всё в Русском театре и не знали, куда им пойти. И я пригласила их в наш, расписав все его достоинства. И радовалась, что теперь и феодосийцы, смогут любоваться нашим искусством, нашей «Нелегалкой» и великолепной «Леди».
Но, 20 апреля я посмотрела спектакль «Евреи…» и поняла, что он рассыпается, как рассыпается, разваливается всё у нерачительного хозяина. Хозяина – пофигиста! Когда Смеян был в театре, он даже не заглянул в зал, где шло его детище… Оно стало никому не нужным… Всем стало всё равно: что говорить, что петь… И постепенно не осталось ничего от прежнего спектакля. Масса неточностей, недоговорок, переделок. Фраза: «Я это могу» произносится: «Мне это - как два пальца об асфальт!» и т.д. и т.п. Однажды после спектакля одну актрису спросили: «А разве режиссёр говорил вам играть так?», - на что актриса не задумываясь ответила: «Просто сегодня так повело! В прошлый раз было по-другому, а сегодня – так!» Наши спектакли зависят от того, куда сегодня поведёт каждого из артистов! И так – на каждом спектакле…
Сегодня 25 апреля день памяти Чернобыля. Аварии, которая могла быть только в этой стране, где всем всё – пополам! Где всем всё - и так сойдёт! Можно отключить защиту и - вперёд! Реактор – на полную мощность! Айда, поиграем! Авось пронесёт?.. А оно, обычно, не проносит…
Я имею право видеть то, что я продаю!
Я посмотрела «Евреев…» и ужаснулась! Мне стало страшно: а что же произошло с тем, одним из лучших спектаклей, который будет 29 апреля? Что увидят зрители? Я пришла на репетицию и увидела, что от того Чуда, после просмотра которого, одна из восхищённых зрительниц сказала: «Спасибо тебе! Какая там Стоцкая?!! Какое там Чикаго?!! Сегодня мы получили массу удовольствия!» От того спектакля - не осталось ничего… Артисты убили своего ребёнка…
О работе целого коллектива всегда судят по худшему, по последнему, по тому, кто портит впечатление, портит всё общее дело... Репетиция 24 апреля выглядела, как гонка тех, кто старался стать этим «последним». Вот выходил человек на сцену, открывал рот, - и тут же становился лидером! И даже та, которая не допускала ошибок и, как говорится, «плелась в хвосте», - в конце репетиции не вышла на свою реплику, тоже вмиг став первой из худших…
В афишах пишется, что будут показаны произведения Шоу, Лоу, Каневского, а мы видим произведения совсем других авторов: Тюленева, Карпова… Они говорят всё «своими словами». И обращаясь к Хиггинсу, полковник Пиккиринг называет его своим именем…
Так получается, что город прав, не приходя сюда. Зрители раскусили нас. Теперь в этом городе стало некого обманывать, и я начну обманывать иногородних, продавая и расхваливая работу тех, кто не хочет работать… А, может быть, - и не может?
Обычно, репетиция проводится для того, чтобы, досконально проанализировав ошибки, сделать спектакль совершеннее. С каждым разом, делая спектакль лучше и лучше. Здесь же она назначается для того, чтобы просто вспомнить текст и кто, где стоял…
Но вот репетиция закончилась, а никто ничего так и не вспомнил. Вместо слов арии звучало неизменное: «Та-та-та…» Артистам суфлировала председатель профкома, а когда ей надоело, артисты читали текст с листа, по слогам, а, закрывая шпаргалку, снова сбивались и снова – с листа, по слогам, передавая текст следующему забывчивому.
Часть реквизита не была выставлена на сцену, и артистам приходилось разыгрывать пантомиму.
80-летний ассистент выскочил из зала, как мальчишка, гонясь за уходящим хором, чтобы вставить ему «пистон», а хор огрызался так, что артисты на сцене не слышали реплик партнёров. Хормейстера же в зале, как обычно, не было… У неё – всегда всё хорошо и все – молодцы! Что бы они не делали, и как бы мимо нот не пели…
А с кем работал педагог по культуре речи, если у каждого артиста, чуть ли не через слово, - ошибка в произношении. Разве знают наши артисты о том, что речь должна быть членораздельной, мелодичной, не монотонной… Вероятно, курение у туалета и сбор сплетен, рассказанных полушёпотом, - и есть стиль обучения этого преподавателя. И он сделал своё дело: все говорят со сцены точно так же, как сплетничают у туалета…
А какой пример был дан молодому артисту, который вводился на роль Фредди? Что вы ему преподали, чему научили? Что можно работать вот так? Здесь – всё сходит с рук? Главное – через проходную пройти, и зарплата - обеспечена!
Вас давно уже не заставляют играть сердцем, как играют в других театрах. И вы - привыкли.
Вы убили спектакль. Последнее чудо, которое было в этом театре. Несогласные со мной - светились от счастья и удовольствия, доказывая, что покойник – великолепен, а я - дура… Уважаемая артистка Панова, я пишу для тех, кто ещё способен мыслить, для остальных выходит газета «Вечерний город», редактор которой, говорит, что писать надо так, чтобы было понятно сантехнику Васе. А как объяснить Васе «Теорию вероятности», редактор и сам не знает… Тем более он не знает, как объяснить ему жизнь…
Репетиция – для того, чтобы сделать спектакль – совершенством! Артист обязан приходить на репетицию, выучив текст, и чётко зная, где он стоит… Для этого у забывчивых должны быть схемы с крестиками на каждую сцену и запись всего спектакля, чтобы дома, сидя на кухне, можно было включить плеер и вспомнить слова... Если, конечно, артист хочет оставаться артистом не на бумаге. Быть не пластилиновой фигурой, которую каждый раз, перед каждым спектаклем, обязан выставлять режиссёр…
Апогеем всему стал круг в финале спектакля. Он стоял не на месте, а помреж тщательно вырисовывала риску, на неправильно стоящем круге, чтобы навечно зафиксировать эту неправильность…
Вас действительно берегут, жалеют, не заставляют тратиться, играть сердцем, но не произносить слова роли - никто вам не позволял… Когда хамство переходит через грань дозволенного, то дозволенным становится – всё!
Если бы здесь хоть кто-то, хоть капельку уважал себя, свою профессию, своих детей = свои спектакли, своего режиссёра, свой театр, своего зрителя, разве он позволил бы вести себя так?
Все орут, что я подставляю Мартынова! Хорошему человеку – правда не повредит. Режиссёр – должен творить(!), вести театр вперёд! А беречь уже созданные спектакли, должны совсем другие люди! Специалисты, которых в этом театре – нет! Их ставки занимают абсолютно равнодушные непрофессиональные люди, которые считают, что им обязаны платить только за то, что они явились и сели на стул в своём кабинете.
Отдел кадров… Разве начальнице не объяснили, и за столько лет работы, человек сам не смог догадаться, что театр, это такое уникальное место, где артисты должны соответствовать не только категориям, но и быть всех возрастов. Иначе театр не сможет работать. Почему в театре самой молодой драматической актрисе 33 года? Почему сорокалетняя актриса вынуждена писать служебную записку и умолять администрацию не заставлять её играть десятилетних Алёнок в сказках? Даже если в труппе будет сто заслуженных пенсионеров, но не будет ни одного 18-летнего артиста и актрисы – это будет не театр! Он не сможет создавать новые спектакли! Но кого здесь это интересует?
И юрист, у которого в театре нельзя уволить пенсионера. А у пенсионера не хватает совести перейти работать на контракт. После чего самый лучший, самый востребованный артист вынужден работать по контракту, получая 30 гривен в месяц, а самый бесполезный - получать полторы тысячи…
И почему балет должен выбиваться из сил, падать от изнеможения, стараясь добиться популярности этому театру, а драматические актёры делают всё, чтобы отбросить этот театр назад?
Вы забыли, что на ваши спектакли приходят Люди? Кто вы: врачи, которые разрезали пациента, плюнули в рану и пошли себе покурить?
Почему этот театр умирает? Может, потому, что никто не знает того, что он обязан делать? И все делают не то, что должны?… Никто не помнит, что все вы - должны быть вместе и должны делать одно общее дело?
Почему лучший спектакль театра не показывали четыре месяца? Почему за год премьерный спектакль прошёл всего 5 раз? Почему тратили время на восстановление абсолютно не нужного спектакля?… И какое сердце нужно иметь режиссёру, видящему изо дня в день, как все вместе и каждый по-отдельности убивает его детище?
Миллионы «почему?»
Грань… Её перешла не я, а вы, выстрелив в прекрасное. Одна актриса спросила меня: «Я тоже сука?» Суки - все, кого устраивает это… Знающий о преступлении и молчащий о нём, - точно такой же преступник, пособник, соучастник… И тем более те, кто знает, что за этим молчанием последует, знает и всё равно - молчит…
Что было на стене? Зеркало, в котором отражалась ваша совесть.
Все мы пришли в этот мир, чтобы совершать подвиги! Каждый день – превозмогать себя! Вам подарили - Спектакль! А вы…
Оказалось, что в этом мире только я – люблю вас, только я желаю вам добра, только я способна сказать правду и не хочу, чтобы вы опускались туда, откуда трудно вернуться…
Вы думаете, что когда вы выгоните меня, правда перестанет существовать? Её обязательно когда-нибудь скажут вам другие люди. Может быть даже тогда, когда будет уже поздно…
6 марта я вернулась из Киева, где закрыли четыре театра. Человек осознаёт свои ошибки, только тогда, когда приходится за них расплачиваться. Артисты театров рыдали и взывали к зрителям – своей последней надежде, но никто за них так и не вступился. Нелюбимые театры – не жалко! Они никому не нужны… А место в центре города, ох, как дорого стоит…
Это письмо имеет продолжение: как бы для избранных. Оно о бриллиантовых минутах…
Самая невостребованная актриса в этом театре получает 18000 гривен в год, проведя за это время на сцене всего 1 час в месяц. 300 гривен стоит 1 её минута! Да, за такие деньги любая солоха с остановки у театра споёт и спляшет лучше, чем Мирлин Монро! Наши же – брезгуют этой работой, стараясь поскорее спихнуть и сдыхаться. Сказать пол текста и по домам… А свои 300 в минуту всё равно получить…
А чем занят сейчас режиссёр? У него сейчас - самая ответственная работа! Вероятнее всего, беспомощная дирекция негласно поручила ему 3 раза в день ходить в церковь и ставить свечки за скорейший упокой ненужных артистов. Ведь, чтобы начать работать, необходимо минимум 6 молодых актрис и актёров. А ставки их освободятся только с божьей помощью… И поэтому нужно - ждать! 10, 15 или 20 лет? Кто его знает? В нашей стране – главное занятие – ждать!
В Киеве закрыли нерентабельные театры… А попробовали бы они закрыть Театр на Левом Берегу! Да зрители одними плевками разбомбили бы мэрию так, что от неё и камня на камне не осталось! Потому, что там есть, что защищать! Есть, что любить! А наши зрители, случись это с нашим театром, - с удовольствием бы позлорадствовали по этому поводу…
Все, кто получает государственную зарплату – находятся на службе! И каждый для себя решает, как ему служить? Выбирает, согласно своей совести…
Даже если в театре ничего не изменится, меня радует хотя бы то, что текст моего обращения, - это первый текст, который весь театр выучил наизусть… Это уже – прогресс!
И вот, наконец, долгожданный спектакль…
29 апреля. 6-й спектакль «Моя прекрасная леди».
Вы ходите в ресторан, где та же картошка и то же мясо, что и у вас дома, но вы платите за блюда из них в 10, а то и в 100 раз больше! Почему? Потому, что приготовили эти блюда – истинные мастера!
Так и спектакли… Пьесу можно читать дома; можно купить диск с начитанным на него текстом; можно послушать радиопостановку, где текст будет произнесён по ролям с выражением, и настроение будет создавать музыка; а можно посмотреть спектакль, где живые люди разыграют перед вами часть чьей-то жизни. Разыграют для того, чтобы заставить вас плакать и смеяться, сострадать и ненавидеть; разыгрывают для того, чтобы каждый, выйдя из зала, - стал умнее, стал лучше! Каждый - получил удовольствие!
Станиславский говорил о театральном искусстве, как о самостоятельном творчестве. И суть его выразил так: «Текст - от автора, подтекст - от театра. Нет подтекста, - пьесу можно читать дома».
Театр – всегда праздник! А спектакль – праздничный стол, накрытый артистами, режиссёром, художником, балетмейстером, дирижёром, хормейстером для восьмисот двадцати зрителей восьмисот двадцати местного зрительного зала. Каждое блюдо – отдельная мизансцена. Блюдо, которое должно быть великолепным! А вкус и внешний вид его должен быть доведён до совершенства.
Но представьте себе, если каждый из поваров, чего-то не доложит в своё блюдо. Кто-то сопрёт чеснок и горчицу и у зрителей не возникнет ненависти ко злу; кто-то не доложит соли и суть пьесы – потеряется среди пустых слов; кто-то сворует сервелат с бутерброда и заменит его гадкой соевой колбасой; кто-то сэкономит ваниль и масло и пирог станет пресным, а изысканный вкус - исчезнет. Если каждый не со зла, а просто так, может быть от усталости, не доложит всего по одной изюминке, то Чуда уже – не будет! Божественный пудинг – станет просто манной кашей… Актёры - не обаяют зрителей, и зрители - не полюбят их, и не захотят придти сюда снова.
А если ещё и официант начихает на блюда, сожрёт самое вкусное или уронит в грязь?.. Что будет тогда?
Уметь слушать зал… Это очень важно для артиста! Важно для всех, кому не безразлично театральное искусство. Почему сегодня не звучал смех в тех местах, где он был раньше? Почему не было аплодисментов там, где они когда-то гремели? Почему после антракта появилось много свободных мест?.. Почему, выходя из зала, никто не сказал мне: «Спасибо!»?
Что может услышать от зрителей человек, сидящий в зале? Сегодня я услышала всего две зрительские реплики, которые отражают в себе весь спектакль. 1) «Ну и звукооператор – сапожник!» Это прозвучало в середине первого акта. 2) «Никаких нервов не хватит выдержать этот мюзикл!» Это сказала в сердцах женщина, которая выходила из зала в антракте. Выходила, вероятно, навсегда…
Коллектив… Это когда все делают одно общее дело, и каждый в ответе - за всё! Когда Шейко читал моё «обращение», он разговорился со мной, и сказал, что с ним в этой жизни было всё, но ТАКОГО, ещё не было! На что я сказала, что на спектакль обязательно принесу ведро с гнилыми помидорами и раздам зрителям! Ведь культура – это не только умение пользоваться вилкой и кричать: «Бис!», это и умение пользоваться гнилыми помидорами, - умение искоренять недостатки!
Я уверена, что сделай я это, все они сегодня достались бы звукооператору и Наташе Красовской, хотя она – не изготавливала эти проклятые микрофоны, замолкающие где им вздумается… Но она как парашютист, который обязан доверяться чужому парашюту… Её подставил - её театр, сделал её - клоуном! Беспомощным, беззащитным, брошенным на произвол судьбы, на расстрел - целому залу… Когда в армии у кого-то из десантников не раскрывается парашют, - наказывают командира. Когда в театре опозорена певица, - всем всё сходит с рук!
Один из наших зрителей как-то сказал мне, что в плохом театре, как и в любом дурном заведении, - специально держат клоунов, которые не обижаются на всё, что сваливается им на голову, а смеются и делают вид, что им это нравится, что они очень рады смешить публику; делают вид, что всё хорошо! Всё прекрасно и замечательно! Держат безропотных клоунов, которым наплевать на себя. Тезиков у себя в цирке называет их «мартышками», и отрывается на них по любому поводу, из-за каждого своего просчёта, при каждой неудаче. Отрывается, как японец на портрете начальника… А мартышки – молчат… Они - не умеют разговаривать… Им это – запрещено!
Я всё думаю: почему многие, оскорблённые мной артисты, не перестали здороваться со мной? И почему те, кого я не упомянула, с пеной у рта орут на меня, и трясущимися руками срывают мои листки со стены? Я стою у доски объявлений, где очень давно ничего не писали о премьерах, и думаю: «Кого больше всех устраивает то, что театр не работает? Кому мешает правда? Кому выгодно замалчивать её?»
На Новый год на заводе я нарисовала газету про царство Свинохрюколет. Там чудненькие поросятки вспоминали все свои неприятности, произошедшие за год. Среди них была изображена одна счастливая свинка, от радости подбрасывающая свою метёлку и кричащая: «Ура!!! Наконец-то я смела весь прошлогодний ремонт, на который потратили много тысяч гривен. И следа не осталось от той трухи, которой зацементировали полы»!
Я повесила газету на проходной, и строители, сделавшие этот «ремонт», – обиделись! Они так старались, они такие исполнительные, такие трудолюбивые… Вот только они не понимают, чем отличаются «Люди» от «исполнителей»? А будь они Людьми, они сказали бы своему начальнику: «Мы уважаем себя и свой труд, и поэтому никогда и ни за что не будем делать того, что вы нам приказываете! Трухой – не цементируют!» Но строители не знали, что хорошие исполнители, - это ещё - не Люди! И поэтому очень на меня обиделись…
Ольга Петровна говорит, что на наших артистов нужно молиться! Не нужно на них молиться, купите им качественные микрофоны, примите на работу настоящих специалистов: звукорежиссёров, осветителей, рабочих сцены; спрашивайте с них о сделанном, - и парашюты будут раскрываться у каждого!
Письмо №189 (о колбасе и театре)
Государство… Наше нищее государство не способно сделать медицину бесплатной. Миллионы людей умерло, тысячи умирают сейчас в данную минуту, и миллионы умрут в скором будущем, из-за того, что у государства нет денег, чтобы спасать Людей. А у людей нет таких баснословных средств, которые нужны на лечение, на лекарства, на операции… Государство не может обеспечить людей жильём. Не может сделать бесплатным образование. Вынуждено сокращать армию и финансирование науки… Но государство находит деньги для того, чтобы содержать театры… Я всё думаю: а зачем(?) и откуда берутся эти деньги? Ведь это налоги, которые платим мы, и платят предприятия; это деньги, вырученные за распродаваемые природные богатства; за распродаваемую госсобственность и землю, принадлежащую всем гражданам страны; это - мизер, полученный за, приватизированные кем-то по блату, предприятия, построенные нашими родителями и нашими предками… Мизер, потому, что государство распродаёт всё по бросовой цене, чтобы хоть как-то свести концы с концами, поскорее пополнить бюджет, оплатить труд своих госслужащих. Оно – распродаёт, чтобы сохранить. А что сохранить? Стоит ли оно сохранности?
Государство финансирует театры за счёт средств, принадлежащих всем нам. Зарплату артистам обеспечивает каждый из граждан, независимо от того: ходит этот человек в театр или нет? Платит за каждый спектакль – каждый житель Украины! Кому же выгодно, чтобы театр работал плохо? Кому выгодно, чтобы места в зрительном зале пустовали?
Выгоднее всего конкурентам – Русскому театру. Они всегда - первые и единственные.
Выгодно старикам, которые приходят в театр по рублю. Ведь, будь в театре аншлаги, кто бы их пустил в зал? А так они пользуются чужим горем, и правильно делают! Они – заработали это.
Выгодно псевдоартистам, которые числятся в этом театре и имеют стабильный заработок, абсолютно не зависящий от их труда.
И выгодно тому, кто заинтересован в этой плохой работе театра… Тому, кто мечтает приватизировать никому не нужное здание.
Сейчас свои эксперты появились во всех отраслях человеческой деятельности. Буржуи не хотят тратиться попусту и ждут умных советов. Эксперты по колбасе советуют выбирать только ту, на которой написано, что она соответствует ГОСТу. Т.к. сейчас – это единственная гарантия качества. Продукция, соответствующая ГОСТу является эталоном! Колбаса же, соответствующая местным ТУ – зачастую просто - муляж! Мало того, что она делается из дерьма, но изготовители вынуждены добавлять в неё ещё и: стабилизаторы, эмульгаторы, красители, загустители, ароматизаторы… Весь перечень «Е», который делает дерьмо внешне схожим с колбасой Добавляет, чтобы понадёжнее обмануть покупателей. Обмануть, как говорится: «с гарантией»!
Они вынуждены добавлять «Е», употребление всего одного из которых (Е-450), - делает организм человека неспособным усваивать кальций. И человек, поев однажды этой бутафорской колбасы, - становится инвалидом на всю жизнь. Его организм больше не усваивает кальций, и кости постепенно превращаются в труху. Нет, конечно, пройдёт много лет, пока человек начнёт рассыпаться, разваливаться и никто не найдёт причины этих изменений. Колдушки – будут изгонять дьявола, а врачи пичкать болящего тоннами кальция, вызывая лишь аллергию и ещё большее его отторжение…
И это последствия употребления всего одного «Е», которых в поддельной колбасе - с десяток! И каждый из них, - не менее опасен для здоровья. А во многих странах некоторые даже запрещены, как особо опасные яды…
Почему, собираясь писать о театре, я так долго пишу о колбасе?
Государство – последняя инстанция, защитник от подделок, ангел-хранитель не позволяющий убивать граждан. Мыслить по государственному… Когда каждый человек начнёт мыслить по государственному, тогда и появится государство, а пока люди не ходят на выборы, не интересуются политикой, не живут жизнью страны – страны нет. Есть отдельные люди, творящие, что хотят. Им разрешили выживать по своему усмотрению и они – выживают, убивая…
Ольга Петровна говорит, что я не имею права судить. Мне советуют не писать о болезни театра. Хорошо бы чтобы о нём вообще забыли. Выдавали зарплату и не спрашивали о том: кому, зачем, за что? Мне кричат: «Куда ты суёшься? Это не твоё дело!»
Когда государство умирает, оно даёт свободу шарлатанам, которые занимаются исключительно тем, что скрывают симптомы болезни государства, имитируя прогресс. Человеку, умирающему от болезни почек делают пластическую операцию, подтягивая кожу под глазами, чтобы не видно было мешков…
Шарлатаны, бросая на ветер шальные деньги, устраивают на площадях концерты с фейерверками, создавая видимость счастливой и беззаботной жизни. Открывают коммерческие институты, имитируя расцвет образования и торжество науки. Открывают институты, в которых ничему не учат, т.к. преподаватели – те же самые изготовители поддельной колбасы.
Они открывают лечебные заведения, имитируя заботу о здоровье человека… В Киеве есть «Центр по регулированию здоровья»! Я увидела вывеску, - и обалдела. Вы вдумайтесь в название. Если у вас чересчур хорошее здоровье, то в этом центре вам помогут свести его до среднестатистического уровня, чтобы вы не выпендривались перед остальными убогими!
Они убирают цензуру, и страну заваливают низкопробными книгами, имитируя всплеск культуры и желание населения заняться самообразованием. Открывают церкви в подворотнях и легализируют секты, говоря о всплеске духовности. Выпускают тысячи газет, крича о гласности и свободе слова! Газет, которые занимаются тем, что: помогают населению и сомнительным фирмам распродавать своё старьё, залежавшееся в чуланах и никому не нужную продукцию; делают рекламу колдушкам и проституткам.
Они открывают театры, которые развращая, кричат, что воспитывают и ведут всех к светлому будущему! На самом деле, извращая психику людей так, что самое тёмное, самое отвратительное будущее будет казаться им – светлым, и они будут стремиться туда, как в рай Господень. И будут делать всё, чтобы поскорее добраться туда, распихивая всех, стоящих на своём пути.
Новиков хвастается своей премьерой, он ставит свою подпись, заверяя нас в том, что спектакль понравится всем! «Примадонны»… О чём спектакль? О двух негодяях, которые решили ограбить девушку. Они нарядились в девиц, чтобы получить наследство. Чему учит спектакль? Дерзайте, воры! Только тем, кто старается добиться своего - любой ценой, - сопутствует удача! Пытайтесь обмануть судьбу, и она обязательно обманется! Вы обязательно получите то, что хотите; получите то, что предназначено не вам! И главное, что вас за это – все полюбят, все будут болеть за вас и восхищаться вашей находчивостью. Как восхищались бы удачей Чикотило, поставь театр комедию о его любовных похождениях. «Ура! Удалось! Вот счастливчик! А может и нам стоит попробовать? Вдруг и нам повезёт? Айда, все вместе!»
Кто сейчас становится героем? Вор! Удачливый вор, авантюрист, лжец! Кому мы поём славу? Кому завидуем и пытаемся подражать? Ворам! Подонкам! Негодяям!
Людям свойственно мечтать о дармовых деньгах.
Что сейчас означает для них слово «Свобода»? Это возможность выпускать колбасу из дерьма, по своим тайным рецептам, позволяющим получить максимальную прибыль. Жить не по общечеловеческим законам, а по своим, частно-собственническим. Когда копеечные затраты заворачиваются в такую ослепительную упаковку, что люди с радостью, за бешеные деньги начинают покупать себе - смерть…
Со вкусам и цветом – будет всё о’кей! Вы ни за что не распознаете туфту! Потому, что сам автор присягнёт вам в качестве продукции и поставит свою подпись!
Что же происходит у нас? Часть населения выброшено на улицу, вынуждено выживать, выдумывая способы выживания, но другая его часть – получает государственную зарплату, но они под шумок, как бабелевские преступники под шумок покидали тюрьмы, - под шумок покидают свои рабочие места. Прожил день, ничего не делая, и, слава Богу! Дай Бог, и завтра так же перекантуемся, а когда работа подвалит, так хоть больничный бери!.. В нашем городе было всего два достойных спектакля, но те, кто обязан был хранить их, сделал всё, чтобы уничтожить! Здорово живём… Мыслим - по государственному…
Когда умирает государство, - государственные учреждения становятся единственным эталоном, чем-то настоящим, к уровню которого всем необходимо стремиться. Потому, что там сосредотачивается совесть. Там остаются личности.
А когда нет ни государства, ни личности? Когда, казалось бы, хороший человек приходит к власти, - и тут же перестаёт быть Человеком? Что делать тогда? Тогда стоит уповать только на свою собственную совесть.
А там, где её нет, - создаётся имитация жизни, имитация счастья, имитация удобства, имитация вкуса, имитация спектакля. Вроде и текст есть и музыка, а того подтекста, ради которого всё это стоило затевать – нет! Подтекст затерялся среди ошибок и недоделок. А, может быть, и не было его изначально, потому, что он никому здесь не был интересен? А делалось всё, чтобы создать муляж, который можно показать, если спросят… Спросят о потраченных деньгах…
Письмо №194 (ответ Котляренко)
Все, кто читал мою объяснительную Украинскому театру, говорят, что в ней 90% правды, вот только то, что касается их лично – неправда. У всех есть оправдание – для себя…
Когда-то ещё в 80-е на День военно-морского флота мы каждый год с заводской агитбригадой ездили в Севастополь. Нас кормили на военном корабле и везли на концерт в Матросский клуб. Так вот однажды нам к обычному обеду добавили по 100 грамм. И вот на сцене та, которая говорила слова речёвки передо мной – забыла свои слова… Я должна была говорить после неё, но мои слова были продолжением её реплики, а без её слов – не имели смысла. Но её слов я тогда вспомнить (по понятной причине) тоже не могла и мы стояли и молчали… Это было несколько секунд, но показались они мне - вечностью! И вот та, которая говорила после меня, разорвала эту ужасающую тишину…
Тогда мне было 18, но за то молчание мне стыдно до сих пор… Потом мне пришлось читать стихи, чтобы хоть как-то сгладить впечатление. Стихи были шуточные. Моряки смеялись и хлопали, и мне удалось исправить их испорченное настроение. А если бы не эти незапрограммированные стихи?..
Мне было не 33, а 18, и уже тогда я поняла, что выступление – это не просто последовательность реплик, а и единое целое, неразрывное. Поняла, что выступают не отдельные Маши, а единый коллектив, и от каждого зависит общее впечатление от всего Коллектива.
Понятно же, что после такой репетиции, которая была 23 апреля нужно было устроить - учебную. Когда в любой момент актёр забывает слова, а все остальные должны сымпровизировать так, чтобы никто из зрителей не заметил брака. Учиться импровизировать – это часть творчества, это цель, это один из смыслов проведения репетиций после премьеры. Но здесь все считают себя специалистами и считают, что учиться им больше нечему и незачем… А во всём виноват – предыдущий…
Письмо №234 (о зарплате артиста)
Если бы я была свободна…
Ах, сколько правды я могла бы сказать людям… Вот, например, так:
Уважаемые артисты театра!
Сегодня вы получили зарплату. Посмотрите на свои «кровнозаработанные»! В поте лица, так сказать…
Если разделить весь доход театра за этот месяц (34230 грн 50 коп) поровну на всех работников (280 чел), то каждому досталось бы по 122 грн 25 копеек. (Это даже без оплаты за свет и отопление, без налогов и амортизационных вычетов). Это то, чего вы на самом деле стоите! В среднем. Хотя на самом деле некоторые не внесли в эту сумму и рубля… Вы же получили по тысяче, по полторы – каждый! За что? Да, я понимаю, что театр – дотируется государством. Но, для чего? Если бы ваше искусство действительно пользовалось спросом, вас действительно любили, вами восхищались, вас хотели видеть и с нетерпением ждали, если бы вы приносили людям радость, несли вдохновение, красоту, эстетику, культуру, образование - тогда можно и даже нужно театр дотировать. Но зрители – не любят вас, не хотят вас видеть, не вдохновляются, а говорят, что их – тошнит от ваших спектаклей, что они еле досиживают до антракта и сбегают, они клянутся никогда больше сюда не приходить… Не все. Те, что «по рублю» - хвалят и ходят. Для них вы – нечто божественное, как манна небесная, потому, что - даром…
Разве я хочу чего-нибудь преступного, сверхъестественного, чего-то ненормального? Я хочу всего лишь того, чтобы вас – любили, вами восхищались, сначала просто, чтобы хотя бы узнавали. Ведь вас – даже не знают! Когда это такое было, чтобы артистов в трёхсот тысячном городе – не знали?
А про наш театр говорят, что у нас – один артист.
Письмо №208 (своему Театру)
Почему я не прошу извинения у труппы театра? Потому, что я продаю его спектакли людям, которые работают на заводах, на которых введена пропускная система, и за опоздание даже на 1 секунду, каждый из них автоматически лишается премии; их брак – списывается за их счёт; а то, что они не успели сделать за смену, они выполняют сверхурочно, без всякой доплаты, чаще всего, работая с 7-30 до 18-00 за ту же зарплату… Выходят на работу по субботам, по праздникам, отзываются из отпусков…
Их всеми способами заставляют выпускать качественную, конкурентоспособную продукцию, их заставляют повышать культуру производства и она заключается, отнюдь, не в непроизнесении мата, а измеряется в чистоте, в аккуратности, в красоте, в дисциплине, в порядочности, в честности, в любви к своему делу. И поэтому они вправе видеть именно такую работу других людей, которые не работают за сверлильными станками, у визжащих циркулярных пил, не теряют пальцев под прессами, не дышат ацетоном в малярках и парами свинца в гальванических цехах, где получают ничуть не больше, чем заслуженный артист…
А ещё, их депремируют за окурок, найденный в цеху, а, увидев в нетрезвом виде, - их тут же увольняют, правда, по блату, - не по статье, а по собственному желанию... Но, всё равно увольняют(!), не взирая на причины, на стаж, на семейное положение...
Почему я не прошу извинения у труппы театра?
Как город открестился от Украинского театра.
То, что молодёжь у нас, как, впрочем, и везде, и во все времена, - любит заниматься эпистолярным жанром на стенах, - это знают все. И то, что она не уважает Украинский театр – это тоже можно понять. Ну, не ставит театр пьес на сегодняшний день актуальных для нашей молодёжи. Разве что «Нелегалка»? Но это - единственный спектакль, из всего репертуара театра, который хоть как-то касается современной молодёжной темы. А остальное…
Поэтому сюда юных «писателей» и «художников» и палкой не загонишь… А посему: раз не за что любить, значит не за чем и беречь им этот театр… И они – не берегут… С одной стороны - туалет устроили, с другой – доску объявлений, волеизъявлений, сексуальных желаний и предложений…
Казалось бы: у театра есть директор, есть штат уборщиц, есть администрация… Но, как-то всё недосуг им, что ли? Или зрение у них у всех сразу подкачало, не знаю? Заманивают малышей на сказочку, а встречают матом со стен и не стесняются, не стыдятся… А надеются на следующий год ещё больше народу заманить. Да и родители у деток не брезгливые какие-то попались – всё терпят, всё прощают…
Решила я, сдуру, написать мэру петицию, попросить изыскать средства для того, чтобы убрали это непотребство со стен. Пришла в мэрию, а письмо – не берут, говорят: «У театра – хозяин есть – Министерство Культуры! Оно обязано театром заниматься!» Я говорю, что раз не занялось за это время, - значит, не может, не в состоянии. Значит – помощь ему нужна! Да и мэр тоже, вроде, человек не посторонний. Он тоже в этом городе живёт, на театр, расположенный на центральной площади, периодически смотрит. Пусть знает об этом безобразии, на контроль возьмёт! А мне: «Нет!», - говорят. «Незачем ему время на это тратить, голову - пустым забивать! И не мечтайте даже! Заместителю письмо ваше, может быть, и покажем, а мэру – нет! И номера официального вашему письму – не дадим, а значит - на контроль – не поставим! Может, прикажете все изгаженные стены за счёт городского бюджета очищать? Так в городе таких денег – нет!
И вообще, письмо – не по форме написано. Надо не в лоб говорить, как есть, а завуалировать. «Быдло», «мочу» и «мат» другими, более благозвучными словами назвать! Чтобы по-культурному было, а не так, как на самом деле… Вы же к мэру обращаетесь!»
Я, конечно, понимаю: он – человек интеллигентный, тонкий, и незачем ему грубость и грязь всякую видеть. Пусть другие перлы молодёжные читают и жёлтые разводы на стенах рассматривают. А он по красной ковровой дорожке ходить должен и розы нюхать!.. Он заслужил это! Всех в предвыборной гонке победил, пусть отдыхает, всемогуществом своим наслаждается…
В общем, открестился город и от театра, и от деток, и от мамочек… Назвали меня секретари и помощники мэровские «некультурной, как с улицы», и возрадовались, когда ушла…
Говорят, что мэр Кривого Рога позвонил однажды директору драмтеатра и сказал: «Вчера я слышал, что у вас кресло одно в зрительном зале скрипело…» И больше оно не скрипело… Вот это был мэр…
Ведь мэру должны быть даны такие права и такая власть, что все в городе должны слушаться его беспрекословно: и милиция, и администрации… И в курсе он всех проблем в городе должен быть. Ну, что ему стоит приказать, чтобы всех правонарушителей и тех, кто арестован за хулиганство был, на работу по очистке города выводили. И ведь очистили бы! Всё очистили! Только прикажи… (Ведь количество номеров уголовных дел в стране к 11 миллиардам приближается…) Ан, нет, не хотят! Считают: «Пусть лучше - так будет! Так, в дерьме, - привычнее, удобнее, веселее. А за чужим дерьмом – может и нашего - не разглядят?...»
Вот и думаю я: раз администрация театра с бедой этой справиться не может, Министерство - пасует, мэр - открещивается, так может мне Ющенко написать? Может, он приедет – и отскребёт…
Маршрут товарища Сталина.
33-й банкет.
1. Предыстория.
21 ноября 2008 года в Крымском украинском театре состоялась премьера народной трагедии «Маршрут товарища Сталина», поставленной Борисом Мартыновым по пьесе Гарольда Бодыкина.
Публика продиралась на спектакль сквозь кордоны милиции и толпу демонстрантов, протестующих против показа.
Депутат Свистунов, настроенный «Запретить(!)» – так на спектакль и не попал, а приобрести билет за 9 гривен – не додумался.
Председатель комиссии по делам молодёжи Родивилов и непосмотревшие спектакль депутаты - провели пресс-конференцию, на которой объявили, что столкнулись с безнравственностью и полным игнорированием моральных принципов. Как столкнулись? Телепатически что ли?
Отец одного мальчика, грозился, что подаст в суд за то, что у него взяли в школе деньги и без его спроса повели ребёнка на антирусский спектакль… Как ему теперь смотреть в глаза сыну, ведь получается, что это он – русский - убивал украинцев?.. Грозился, но одумался… Сам-то он спектакля не видел и приглашением режиссёра: посмотреть его бесплатно – не воспользовался. А что проку спорить о том, чего не видел сам?..
Партия «Наша Украина» объявила себя в числе создателей спектакля, хотя ни копейки на постановку не дала и ни в чём не участвовала. Любят у нас власти прокатиться на чужих спинах.
«Крымская правда» ответила театру передовицей «С кем вы, мастера халтуры?» под авторством самой начальницы отдела культуры Людмилы Обуховской, обвинившей театр в угодничестве властям.
«1-я крымская» тоже разродилась, но не столь жестокой, а скорее «никакой» критикой Сергея Пальчиковского «Отправили по маршруту».
Крымское радио посвятило спектаклю целую передачу. Анатолий Полонский взял интервью у его создателей и опроверг мнение о возможности какой-либо заказной постановки.
Работники театра ответили открытым письмом главному редактору «Крымской правды». Правда, оригинал так и остался на столе трусливого директора театра, а в редакцию я отправила копию.
Режиссёр, обвинённый в халтуре, получил «Видзнаку» от президента Украины и инсульт.
А одна из учительниц, после этого спектакля наотрез отказалась ходить в Украинский театр.
Правда о людях – оказалась невыносимой для них. Они не были готовы к правде. Они жили в своих иллюзиях и предпочли оставаться в них.
Радует лишь одно, что простая женщина, воодушевлённая искренним искусством актёров, после премьеры взяла ещё три билета в театр, в который она так давно не ходила…
Вот собственно и всё. Или не всё? Может быть, стоит разобраться: что же всё-таки произошло в столице Крыма?
2. Оправдание.
Я пишу рецензию на спектакль, который был раскритикован главной крымской газетой. Я спорю с ассами в области культуры. И рецензия моя больше похожа на ответ тем, кто попытался навязать своё мнение людям, воспользовавшись своей властью, своими неограниченными возможностями. Ответ тем, кто обвинил театр в том, чем грешит сам, чтобы оправдать себя – подстраховаться на всякий случай.
Обороняться нападением – верная тактика вора, лжеца и труса…
Иногда наша компьютерная техника преподносит нам сюрпризы. Так, после сохранения статьи, отпали все знаки препинания, и она сама по себе стала называться «Маршрут Обуховской». Вполне пророчески и оригинально…
Как много было написано громких слов! Умеют наши слуги народа и псевдо-правдоискатели осуждать то, что не поняли или вообще не видели… Это главное их достоинство. Что не увидят – то дофантазируют, сообразно веяниям времени. И народная трагедия превратится на их устах в трагикомедию и даже шоу; очередной спектакль – в политический заказ; день памяти - в праздник; а работа – в халтуру…
Халтура – это когда что-то не доделано, сделано плохо, некрасиво… Вам хотелось красивого и эстетичного? Чтобы Кныш насиловал Марусю на атласных простынях? Это будет в следующий раз и в другом театре. У нас сегодня – совсем о другом…
Когда-то Теодор Адорно написал: “Искусство после Освенцима невозможно”. В спектакле про человеческое горе – не должно быть ничего эстетичного, чтобы, ни дай Бог, кому-то это не понравилось и кому-нибудь ещё раз не захотелось вдохновиться человеческим горем...
А ещё халтура - это труд сверх нормы. После 8 рабочих часов. Так вот, будьте уверены: создатели спектакля работали в предпремьерные дни по 16 часов без выходных… Работали и успели! Создали спектакль-предостережение в самое нужное время.
Сколько рвётся сейчас людей к власти. Кого мы хотим видеть во главе государства? Очень многие хотят нового Сталина… Хотят порядка!
Как раз после премьеры, 26 ноября 2008 в храме Святой княгини Ольги в Стрельне была выставлена икона, на которой изображены Блаженная Матрона Московская и Иосиф Сталин. Икону выставил настоятель храма игумен Евстафий (Жаков). Изображение гонителя русской православной церкви расположено так, что, прилагаясь к иконе – непременно приложишься к сапогу Сталина.
Одновременно с "явлением иконы" почитатели "Отца народов" обратились к патриарху с предложением канонизировать Сталина.
Что же нужно было сделать с людьми, чем довести до высшей степени возмущения, чтобы они снова захотели Сталина?!! И чем людям придётся расплачиваться за этот новый строгий порядок, вернись он вновь в страну?
За поиском заумных фишек и эстетичного, которых заведомо не должно быть в таком спектакле, авторы критических статей не смогли думать о главном: находить ответы на тысячи поднятых на поверхность вопросов.
Вот ответ на первый: зачем нужен этот спектакль? Чтобы узнать: что было(?), и побудить людей задуматься о том, что будет? И это – не мало!
Перед смертью в «Репортаже с петлёй на шее» Юлиус Фучик писал: «Об одном прошу тех, кто переживёт это время: не забудьте! Не забудьте ни добрых, ни злых. Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас». Там появилась знаменитая строчка: «Люди, я любил вас! Будьте бдительны!» Он писал о смысле жизни и о мере ответственности каждого человека за судьбы мира.
Со словами чешского патриота перекликаются слова совершенно другого человека Уинстона Черчилля: «Чем глубже мы заглядываем в прошлое, тем лучше видим будущее».
Кому-то проще: плыть по течению и ничего не знать. Кому-то интереснее: каждый день в недоумении удивляться: а почему так случилось? Не понимая, что все события - вполне закономерны, предопределены его же собственными поступками. Так и должно было быть!
Замесив тесто, не получишь из него яблок…
Для других же, кто не хочет удивляться и замирать в недоумении, важнее всё знать и помнить, чтобы уметь предвидеть!!!
А кто ещё имеет право напоминать людям и предостерегать их, как не литература и не театр?
Я попробовала рецензировать не эстетические достоинства и художественные формы, а подтекст. Попробовала рассказать о том, чего не захотели увидеть маститые рецензенты. Или побоялись это увидеть(?), или увидели и поспешили разуверить всех в увиденном(?), таким оно оказалось ужасным. А может быть они просто не умеют: ни видеть, ни понимать, ни рецензировать?..
Так как получаются голодоморы? Как может получиться следующий голодомор на Украине?
Режиссёр попытался заглянуть в то далёкое время. Проследить по разным источникам информации, что же писалось тогда? Что преподносилось народу?
Попробовать понять… Это тоже подвиг, как выяснилось…
Когда-то Сергей Клино написал такие строчки:
Не лиха беда начало,
Если сызнова начнём.
Воз и ныне там?
Печально…
Не осилим, так качнём…
Хотя бы качнуть то, до чего нельзя было дотронуться не то что театрам, а даже дома: подслушают и донесут…
Я вспоминаю рассказ Валентина Судака, актёра Черниговского театра, о том, как сидя по вечерам на гарбузах (тыквах) дети слушали рассказы стариков о том, как в деревнях ели детей… Такой советский хеллоуин был в его детстве… Но, никогда и ничего не говорилось о виновниках или причинах. Просто голод…
Гарольд Бодыкин помнит, как плакала его бабушка, рассказывая, что потеряла в то время свою семилетнюю дочь Мотрю. Вспоминает, как сам он опухал от голода в 46-м. Ему есть, что рассказать людям, без всякого на то указа...
А злобные критики… Ну, что можно сказать про них? Тот, кто не испытал голода и несправедливости – всегда будет равнодушен к чужому горю.
Как известно, спектакли бывают разные: есть исторические, есть комедии положений, есть любовные истории. А существуют и хроники. Просто чреда событий какого-либо времени. Причины и последствия.
В Киеве, в театре им Франко есть спектакль «Царь Эдип» о событиях, произошедших задолго до нашей эры. Там точно такая же чреда событий. Но одеты люди стилизованно в одежды Сталинских времён. Это приём приближения к действительности. И постановка Мартынова чем-то напомнила ту, Стуруовскую. Люди говорят об одном, а понимать их слова нужно, ассоциируя с нашим временем, ища причины теперешних бед - в прошлом...
В спектакле поднята вечная проблема человека, получившего власть: как ею воспользоваться? Во благо кому обратить? Как обмануть судьбу? И будет ли кому-нибудь польза от этого обмана?
Мы знаем, что все литературные сюжеты были придуманы ещё в Древней Греции, а все формы воплощения - задолго до нашего рождения… Так что: всё, что мы можем увидеть сейчас на сцене, - уже было… Изобретать же новые формы – чревато непониманием. Когда-то Бизе умер оттого, что публика заклеймила его «Кармен»… И где же сейчас та публика, кто помнит её поимённо и сколько её на современных постановках оперы, ставшей всемирной классикой?
К восприятию нового, а вернее забытого старого искусства - публику нужно готовить. Долго и усиленно. Подводить к пониманию постепенно, разъяснять, увещевать… А чтобы не стать неожиданными, все формы искусств должны напоминать о себе непрестанно, чтобы не стать неприемлемыми, отторгнутыми…
Мартынов готовил свою публику, постепенно разнообразя жанры постановок. Постоянные зрители знали, что новое всегда будет неожиданно другим, непривычным, но, имеющим право на существование. Это просто следующая ступенька и в развитии их театра, и в их воспитании.
Спектакль ставится не для того, чтобы режиссёр сделал вывод и навязал его зрителям, а для того, чтобы, каждый посмотревший, смог сделать свой вывод.
Здесь ничего не навязывается. Идёт констатация фактов, рассказывается: что было на самом деле в то время в разных местах страны, чтобы научить людей думать и понимать. Цель режиссёра: научить людей, привыкших к занудным пояснениям и повторам в мыльных операх, – научиться думать самостоятельно! Понимать! Видеть! Предчувствовать последствия политических событий! И сопротивляться несправедливости! Вот это самое главное: сопротивляться!!!
Здесь нет личного отношения к случившемуся. Нет обличительных слов, как на Нюрнбергском процессе. Режиссёр сделал прививку против диктаторства. Ввёл бациллу и ждёт реакцию организма. Ждёт сопротивления.
Постановка осуществлена в стиле театра Брехта. В спектакле использован театральный приём отчуждения. Жаль, что место искусствоведа в главной крымской газете занимает человек очень мало видевший и знающий относительно театрального искусства. Рамки рецензии, как прокрустово ложе не дают авторам статей выбиться из колеи, в которой увязают любые попытки написать объективно. Ибо объективно – это про всё на свете! Ничто не существует раздельно от всего мира. Каждая молекула – связана миллиардами связей со всей Вселенной! И абсолютно во всём работает эффект бабочки: изменение всего в одной молекуле – меняет весь мир!
Обуховская - этого не знает. Она видит только видимые связи, забывая об истинных…
В театрольном искусстве для каждой истории – свой способ передачи информации, свой путь пробирания к пониманию.
В этой постановке было предусмотрено всё: не сделано неправильных ангажировок, установлены абсолютно верные акценты, оптимально подобраны актёры. Осталось только смотреть и видеть!
Итак:
Маршрут Обуховской или Как получаются голодоморы?
“Искусство после Освенцима невозможно”.
Теодор Адорно.
Действующие лица и исполнители:
Статистик – Александр Савченко;
Маруся – Ольга Котляренко;
Кныш председатель сельсовета – Ижболдин;
Гробаренко завклубом – Юрий Грищенко;
Мальчик – Даня Никулин;
Фигура в кожаном пальто – Кареев;
Янко водитель труповозки – Валерий Лукьянов;
Сталин – Валерий Тюленев;
Петровский – Николай Бондаревский;
Будённый – Владимир Таранов;
Секретарь Петровского – Елена Дмитриева;
Мать в чёрном – Нелли Жук;
Секретарь Сталина – Гомонов.
Художник - Генриетта Петкевич.
1933 год. Действие происходит одновременно в Москве и на Украине.
Слева на сцене банкетный зал Кремля со столом, заставленным закусками и вином, фруктами и виноградом, арбузами и дынями, мандаринами и гранатами… Стол сервирован на 13 персон, но еды на нём столько, что, кажется, что собрались за ним праздновать не иначе как сто любителей хорошенько поесть.
На стульях – 12 манекенов – это члены ЦК ВКП(б).
Справа - бедная хата с пустым столом; две лавки; печь, расписанная цветами и птицами. Там, где когда-то висели иконы, - портрет Сталина.
Ещё правее, на авансцене кабинет Петровского. Стол с печатной машинкой, тарелка радио и зеркало на стене.
На заднике нарисован пионерский хор.
Посредине, высоко над сценой звезда, на которой прикреплены многочисленные рупоры радио, направленные во все стороны необъятной России.
Спектакль начинается словами Александра Галича, прочитанными за сценой Борисом Мартыновым:
Не надо, люди, бояться.
Не бойтесь мора и глада.
А бойтесь того, кто скажет:
«Я знаю, как надо!»
Действие начинается с метафоры: комсомольцы выжигают папиросами глаза своему бывшему богу. У них теперь - новый, более могущественный! Бог дал им пожить в волю! Он наделил их правом судить, сделал маленькими божками на своей территории. Он явно лучше предыдущего…
И вот в сопровождении Будённого появляется тот, кто знает: как надо.
Звучит «Кантата про Сталина». Она проходит через весь спектакль рефреном: «От края до края о Сталине мудром прекрасную песню слагает народ». Девочка читает стихи, заканчивающиеся словами: «Спасибо, за то, что вы живёте на земле!», - и идёт к Сталину. Её никто не остановил и тот, кто должен был это сделать, слышит последний звук в своей жизни – звук выстрела…
Сталин подходит к столу, наливает два бокала вина и говорит: «Помню, когда мы ограбили банк в Тифлисе и деньги передали на нужды партии большевиков, мы целую неделю в горах пьянствовали. Вот с тех пор я и полюбил этот божественный напиток».
Сразу же, с первых слов вождь сам характеризует себя, раскрывает свою истинную суть. Любые поступки человека – не случайны! Ему нравится отнимать у одних (ненужных и плохих) и отдавать другим (нужным и хорошим). Нравится перераспределять по своему усмотрению. Решать: кто нужен, а кто нет.
Эдакий Робин Гуд, заботящийся о благе нищих.
В чём ценность руководителя страны? В том, чтобы помочь каждому найти своё дело, найти применение своим талантам и силам. Чтобы труд приносил не только пользу обществу, но и достаток и удовольствие человеку труда. Сталин же видел в людях только исполнителей своей воли.
Но, неожиданный звонок перебивает их мирную беседу и вот уже Сталин вынужден решать государственные вопросы. И решает он их тоже: по-своему: «Статистика – буржуазная наука и она нас не интересует. А «Хлебофуражный баланс» надо оставить под грифом «секретно», чтобы не дать нашим врагам в руки козырь».
Он хочет лично поговорить со статистиком.
Строить честно – очень медленно. Можно и не дождаться окончания. Так – не интересно. Нужно форсировать события, стараться обогнать ветер!
Как начинают восхождение на свой Олимп наши политические кумиры? Обязательно берётся самая светлая и самая чистая идея, в которую нельзя не поверить. Ради которой - не жалко отдать свою жизнь, уничтожить своё прошлое и всех врагов будущего…
Но, для реализации даже самого простейшего – нужна энергия! Нужны средства.
Энергия с одной стороны была – это желание людей строить своё светлое будущее, но желания мало, нужны деньги. Но, где их взять? Следующий этап – поиск средств.
В 1917-ом году уже были национализированы ценности царской семьи и Эрмитажа, в 1922-ом конфискованы церковные - но на них не купишь станков для всей страны. Хлеб – был единственным и последним её богатством.
Продавали хлеб. Продавали почти даром. А ещё кормили Германию, согласно старому договору с кайзером – дружба для генацвали – прежде всего!
Чтобы реализовать свою идею: овладеть всем миром и устроить всемирную революцию, ему нужно было много рабов. Очень много, чтобы наковать оружия на весь мир.
«Банкет 33» – о патологическом гостеприимстве…
Свои и чужие. Когда своими становятся не соотечественники, а соклассники. А кто был соклассником Сталина, грабившего банки? Те, кто способны грабить! И, выбрав в вожди того, кто способен грабить, - люди выбрали свою судьбу…
Судьбу пассивных грабителей и безжалостно обворовываемых.
Молчащих, пока отец народов добывает им хлеб любым путём; молчащих, пока отец отнимает у них хлеб.
Страна строилась, но, на каждую тысячу сельских жителей уже умерло от голода 300 человек. Сталин зол. Заставь дурака Богу молиться, - он и лоб расшибёт! Сам великий и ужасный Сталин ужаснулся тому, что сделали с людьми, со своими земляками свои же братья-односельчане… Ведь все они были одной крови, за тысячи лет все они, живущие в маленьких деревнях, сотни раз породнились между собой…
Эти 380 тысяч умерших за один месяц портят картину социалистического строительства. А вдруг кто-то за границей узнает? Что скажут люди?
Страх - заставляет искать оправдание! Нужно разобраться: кто эти умершие? Каков их социальный состав? Стоит ли о них сожалеть? Ведь труп врага не воняет, он – пахнет. И, может быть, не стоит переживать, а надо радоваться, что враги уничтожаются сами по себе? С божьей помощью…
В это время Петровский, выполнив задание вождя: добыть хлеб любым путём, получил - следующее, и диктует о достижениях страны в украинизации учреждений, газет и школ. Насилие начинается сразу во всём: и в материальном, и в духовном. Идёт муссированная пропаганда заботы о людях, компенсирующая закабаление.
Текст пьесы изобилует цитатами. На них строится сюжет. Показан процесс извращения, сглаживания фактов, приспособления их под политику. Мы видим, как фраза из ужасающего отчёта преображается для прессы в эстетичную. И люди едят уже не гниль, выкопанную из промёрзшей земли, а огородные овощи…
И вот в кабинет Петровского входит долгожданный статистик. Скромный, неловкий, но не способный лгать, чтобы ублажить власть.
Слова Петровского, диктуемые секретарю, перемежаются фактами, оглашаемыми статистиком.
«У детей счастливое детство». «Люди питаются корой деревьев и ботвой».
«Детям достанется в наследство всё, что мы строим». «Колхозница Домна Хрипун вместе с дочерью, убила 11-тилетнюю девочку для употребления в пищу».
«Дети – наше будущее». «Дети перестали посещать школы».
Что мы должны понимать, слыша, что смертность больше всего выпадает на детей до 10 летнего возраста? Значит, это они самые злостные враги государства? А, слыша, что посещаемость в школах упала до 20%, мы должны причислять это к успехам в образовании?
Когда нечего сказать в своё оправдание и нельзя ничего полезного сделать – ох, как много всего придумывают люди, чтобы создать видимость работы и величие успехов…Даже насилие преподносится, как достижение, а смерть – как победа.
Здесь великолепно справилась со своей ролью машинистки Елена Дмитриева.
Абсолютная отрешённость от внешнего мира. Она печатает, но не слышит и не видит ничего вокруг. Чисто механический, бездумный труд. Она тут, рядом, до неё долетают слова статистика о мёртвых детях, но они не касаются её души. Ей приятнее слушать музыку и смотреться в зеркальце, поправляя локоны, а откровенья о бедах в стране – не для неё, они обходят её стороной. Главное, что она абсолютно благонадёжная, ей лично - нечего бояться.
Удивительно, но одна актриса сумела сыграть равнодушие всей не голодающей части народа СССР! Смогла сыграть тех и этих: Обуховских, Пальчиковских, Свистунов, Родивиловых…
Ни одной попытки со стороны горожан: рабочих, служащих, интеллигенции – собрать провизию и послать в умирающие деревни. Все доверились партии. Возложили на неё право заботиться и решать. Умыли руки…
И вот свет переметнулся на правую часть сцены, где Маруся, выряженная в платье, приготовленное для похорон, ёжится от голода в нетопленой хате, слышит стук в дверь, и мы видим это наше «будущее». Голодный, замерзающий мальчик. Но, впускать бродячих запрещено! За сочувствие к «ходячим» по приказу сельсовета бьют стёкла в домах и скидывают солому с крыш. Пол села уже проучили. По приказу - он должен погибнуть под её дверью!
И всё же человечного в женщине оказалось больше, чем страха за свою хату, и за жизнь, с которой она уже мысленно попрощалась - она впускает ребёнка в дом. Мы узнаём, что отца мальчика расстреляли, имущество конфисковали, семья погибла от голода, а он ищет своих родных. И если не умрёт до весны, то обязательно отблагодарит Марусю – перекопает огород и посеет морковь…
Правда, угостить его нечем и уложить некуда. На постели – покойник… Так можно на стол! Стол – это когда на нём хлеб – божий престол, а когда нет ни крошки – простая доска… Мальчик пытается возражать: «Нельзя на стол! Бог всё видит!» И тут звучит вопль отчаяния. Кажется, что актриса вложила в него всю себя: «А если видит, то почему допускает, чтобы люди - людей ели?!!» И тут уже чужой мальчик пытается спасти её: он просит не ругать громко власть, потому, что расстреляли в их селе учителя за такой вот длинный язык…
Звон колокольчика прерывает рассказ, это завклубом Гробаренко идёт по селу собирать покойников. Таким промыслом приходится выживать представителям культуры… Маруся просит записать её на завтра. Но, он уже спец в этом деле. Ей ещё рано…
Маруся – талантливая актриса. Она мечтает сыграть спектакль, для оставшихся в живых, после этого голода. Ольга Котляренко читает отрывок из «Пира во время чумы ».
Они вспоминают, как играли спектакль в клубе; как принесли на премьеру горы еды… Вот только проверяющий из области сказал, что итальянцы вареников не варили, и пришлось им оправдываться, что это наш Тарас Хохляка через Крым в Рим перебрался, наварил всем вареников и спас их от чумы…
Когда-то это было просто искусством, теперь стало – реальностью, её жизнью. Сегодня в её доме будет такой пир, но они ещё не знают об этом.
Все смеются, не замечая, как в дом входит Кныш. Он ищет статистика - мужа Маруси. Это пятидесятый, последний, после поимки которого, будет у Кныша повышение по службе.
И тут мы понимаем, как получился тот голод, и откуда брались враги. Гробаренко вспоминает, как после выполнения плана поставок, приехал в село Петровский и обязал сдать хлеба ещё в 20 раз больше. И вместо того, чтобы защитить своих односельчан от неминуемой смерти, Кныш вскочил на трибуну и отрапортовал, что сдаст хлеб! И сдал, ограбив всех до последнего зёрнышка…
Павлик Морозов, но «заложивший» не собственного отца, а целое село, и выживший, благодаря своему предательству, своему повышенному пайку.
Он выполнил план по хлебу, и тут же получил следующий – по куркулям. Но, где же взять столько куркулей в бедном селе? Вот и стали куркулями все неугодные Кнышу… 49 самых нелюбимых. Осталось только мужа своей бывшей возлюбленной расстрелять для торжества всемирной революции и своей карьеры…
После этой сцены критики должны были понять и объяснить менее понятливым: откуда брались средства для строительства? Какой ценой они добывались? Кто были эти расстрелянные враги, имущество которых растаскивали властьимущие? За что люди становились врагами? Что следовало за конфискацией имущества?..
Есть притча, которую молва приписывает вождю всех времен и народов: если живьем ощипать курицу, она не убежит, куда ж ей бежать, ощипанной? Она будет жаться к твоим сапогам. Так оно и случилось с обездоленным, растерянным и запуганным народом, и в этом смысле любовь к Сталину была вполне искренней.
Что нужно режиссёру от зрителей? Чтобы они научились понимать. Для кого старался Кныш, отнимая хлеб у стариков? Для голодающих детей Германии, которые выросли на дармовом хлебе, возмужали и пошли добивать выживших в том страшном голоде…
Критикам нужно было думать о людях, а не о достоинствах спектакля: что нет в нём ни так обожаемой ими комедии, ни шоу… И должны были радоваться, что не превратился он, в угоду плохим зрителям, в «Поминальную молитву» из Русского театра, где горе еврейского народа показано с таким юмором, что зрители ходят на спектакль по нескольку раз, чтобы от души посмеяться… Вот где кощунство искать нужно… А не там, где его нет!
И ещё эпизод. Сталин спрашивает о статистике смертности на стройках, а отвечающий – не знает. «Как ваше здоровье? Не кашляете?» И снова звучит выстрел, и манекен за столом безвольно наклоняется вперёд.
12 апостолов. У Христа их тоже было 12. И все они исчезли, отреклись от учителя, когда его повели на казнь. Чтобы никто не предал раньше – новый миссия предпочёл опережать, предавать их первым.
Выстрелы будут звучать, пока стол не опустеет. А имеет ли право не знать чего-то человек, отвечающий за архиважное дело? И имеет ли он право занимать место, не зная чего-то, а так же, если он не в состоянии выполнить приказ? А мы знаем, что добровольно свои тёплые местечки никто отдавать не хотел. Здесь было: кто кого?
Кныш хочет выпить за успех своего дела. Он угощает присутствующих водкой с салом и варениками из своего спецпайка. А мальчик теряет сознание от запаха. Так начинается этот пир.
О, люди, люди, серебра и злата
Не хватит оплатить долги,
Как ни суди, а тяжкая расплата
Нам выпала за смертные грехи...
У того Бога чуму нужно было заслужить. Чума была наказаньем за распутство. Эта чума досталась Марусе за компанию с теми, кто её заслуживал. Гробаренко плачет, вспоминая, как хоронил живого мальчика, а тот кричал: «Я живой! Я живой!» Но, нужно было выполнить план по покойникам. Иначе не получишь похлёбки. Он говорит: «Я знаю: за что мне это. Я крест на церкви сломал».
Нет, не крест. Возможность быть человеком.
В это время свет зажёгся и на сцене слева. Сталин просит Будённого спеть свою любимую песню. Будённый запевает про кавалеристов, но Сталин называет его плохим тамадой. От подчинённого требуется умение угождать, предвидеть желания хозяина! Его любимая песня - про могилу…
В доме статистика, захмелев, тоже вспомнили о ней. И звучит над залом удивительная мелодия, объединяющая все концы великой страны. Везде, по всей огромной стране поют о могиле…
Это за сценой играет на баяне и неимоверно трепетно поёт «Сулико» Вера Кубанцева, а Москва и далёкое украинское село подпевают своими зычными от сытости и хриплыми от измождения голосами.
И Гробаренко замечает: «Воробьёв ещё не всех съели, а людей уже нет».
И тут на другом конце сцены появляется мать Сталина в чёрном. Диалоги с ней чем-то напоминают диалоги человека со своей совестью. Ей не понятно, почему сын разрешает называть себя отцом всех народов? Он сам часто спрашивал: кто его отец? Ему очень важно было знать: князь он или не князь? А какой же он отец для всех?
Не хотелось вождю быть сыном сапожника-пьяницы. Когда-то он ждал такого вот застолья, которым должен был встретить его возвращение родной дом, а пришлось ехать в город за врачом, чтобы привезти его к избитой матери. Сапожник Джугашвили сорвал на ней зло за то, что избили его! Не сшил он сапоги купцу в назначенный срок.
Урок, преподанный отцу, навсегда запечатлелся в сознании сына, и он сделал из него свой вывод: «Слово нужно - держать, а если не можешь сдержать, то нужно убить того, кому дал слово!»
Часто говорят: Не ты дал жизнь человеку, не тебе её и забирать! Зачем ему нужно было стать отцом всех народов? Чтобы иметь право забирать жизни! Сначала иметь право забирать всё, чтобы люди смотрели в глаза, виляя местом, откуда у собак растёт хвост, и выпрашивали подачки, а он решал: дать или нет? От кого будет больше пользы?
Отец народов имел право отнимать жизни у своих детей и дарить их избранным.
А методы воздействия на непокорных были одни: «Как учил дедушка Автандил: «Если тебя не слушают, - сгибай в бараний рог и на два аршина в землю!»
«Сосо, лучше чтобы ты был священником», - это всё, что может ответить ему мать.
А ещё не понятно ей: что такое дружба народов? И сын учит её: «Это когда за такой вот стол садятся все народы: едят, пьют, а потом встают и идут кого-нибудь резать. Кулаков, например!
«Почему ты говоришь о голоде на Украине, а у тебя такой роскошный стол? Кто всё это съест? Отец должен любить всех детей одинаково».
«Они не хотят работать».
Дети нужны ему только для того, чтобы работать.
«Кем ты стал в этой жизни?»
«Царём!»
«Ты же всегда ругал царя! Зачем стал царём?»
«Получилось так. Я маленький, сухорукий, рыжий, конопатый, не образованный, университетов не кончал… А они взяли и выбрали! Что? Ошиблись?!!»
Да, когда-то Сталин оказался между двух противоборствующих ветвей власти. Он смог угодить и одним и другим. Он был компромиссом. Буфером между враждующими группировками.
Очень уж напоминает его приход к власти поведение мечущихся персонажей из теперешней истории Украины. Да, именно так получают власть те, кому она не должна принадлежать ни в коем случае! Когда нет определённой позиции, а есть великолепная тактика перебежчика. И вашим, и нашим… Главное правило: «Будь душой компании!», - а вот когда влезешь на престол, тогда и покажешь всю свою прыть!
И снова свет переметнулся вправо. В дом Маруси входит фигура в чёрном кожаном пальто. Ему тоже нужен статистик. Как это нет?!! Не с пустыми же руками возвращаться? Хоть что-то поиметь в уплату за долгий путь, хоть чем-то компенсировать наказание за невыполненный приказ…
И вот сцена изнасилования, так раскритикованная блюстителями морали. Так ли она была аморальна? Сила настоящего искусства в том, что оно способно пробраться к умам и сердцам зрителей, всего лишь намекнув. Театру не нужно устраивать оргий на сцене. Незваный гость толкает Марусю на стол и в ту же секунду гаснет свет. Всего один миг. И свет уже на стороне Кремля.
А фантазия зрителей по степени их развращённости рисует уже картину в их воображении: кто-то увидел в ней оргию; кто-то почувствовал наивысшую степень унижения ни в чём не повинной женщины; кто-то понял истинное положение всего советского народа.
Статистик пришёл к Сталину с водителем, который собирает умерших от голода по Харькову. Сталин великолепный психолог, он разговаривает с обоими и чётко определяет: кто подойдёт в его команду. Из двух ходоков он предпочитает водителя, рассказывающего про себя: «Я после контузии вообще не думаю. Что говорят, то и делаю. Выполню задание и через час уже ничего не помню». С сияющей миной он сообщает, что собирает ежедневно с Лысой горы 30-40 трупов и везёт с ветерком по Товарищу Сталину!»
Люди испокон веков совершают одни и те же ошибки из-за бездумного отношения к себе, к своей жизни, к власти. Танец Янко перекликается с танцем Эйлифа из «Матушки Кураж» Брехта. Безудержный, хамский, сопровождающийся похабными частушками – он предельно антиэстетичен. Беснующийся, пьяный от власти народ – всегда одинаков в своём животном безумии, как одинаково ужасна беспредельная власть, позволяющая людям бесноваться от счастья совершаемого ими преступления…
Как только запел Янко свои частушки, заплясал, широко раскинув руки, не боясь лететь вперёд, к светлому будущему, не оглядываясь назад и выполняя любые приказы… Сталин тут же почувствовал, что это его человек, это – идеальный представитель народа, о котором он мечтал. Вот такие - ему и нужны! Безотказные, исполнительные и ничего не помнящие, а значит не страдающие муками совести. И он тут же предложил его на должность шофёра Черного ворона. Теперь будут свои люди во власти, подходящие по всем параметрам под ложе Прокруста.
Исследования психиатров на Соловках в 1933 году дают поразительные данные. Если среди преступников психопатизированных личностей было 60%, то среди сотрудников лагерей – 90! Не зря Обуховская увидела в образе Янко - Шарикова, бросающего и бросающего трупы в грузовик. Для этого нужно быть Истинным Шариковым! Чтобы видеть и не плакать, не взмолиться о пощаде для детей и стариков, а подгавкнуть вождю, мол, - это враги, и поэтому – так им и надо!
Так схалтурил ли актёр, полностью передавший смысл своего образа, что сама Обуховская, несмотря на всю свою неприязнь и нежелание понимать, – поняла задумку режиссёра?
Эпизод общения с народом, поддерживающим все начинания и оправдывающим любую жестокость тирана, - воодушевляет вождя. Сталин спокоен – народ на его стороне, а вот интеллигенция? Ей – явно в другую сторону…
Валерий Лукич Тюленев в своём интервью крымскому радио сказал, что хотел понять Сталина и искал ему оправдания… Вот эта хитрость, непримиримость к тем, кто мешал строить новое государство, и самоуверенное спокойствие - были главными чертами созданного им образа. Человека, во всём ищущего и находящего себе оправдания.
Какая мысль должна была вспыхнуть в головах зрителей? Если ты хочешь Сталина, значит должен стать таким вот Янко! А количество таких вот трудовых и ратных подвигов должно расти с каждым днём… Уничтоженных врагов должно быть всё больше и больше!
Если ты согласился стать исполнителем воли властей, - будь готов отбирать у людей последнее, ломать пальцы, расстреливать, обрекать тысячи детей на сиротство…
После ухода человека в чёрном, Кныш понимает, что Маруся - уже вдова. И он тут же пытается уговорить её стать его женой. Маруся кричит и сопротивляется, а мальчик не выдерживает и стреляет в Кныша из его же ружья.
О чём этот спектакль? В первую очередь о целесообразности великой идеи. О том, стоит ли давать людям эти идеи(?) и что люди делают, вооружаясь ими? На протяжении тысячелетий их скудная фантазия не выходит за рамки общеизвестного: крестовые походы, Варфоломеевские ночи, ГУЛАГи и концлагеря…
А сама атмосфера спектакля: какая-то магическая предсказуемость. Когда зрителями заранее предугадывается исход. Вот входит статистик к Сталину, и мы чувствуем, что не вернётся.
И только мальчик выбивается из общего строя предсказуемых, покорных и запуганных. Видя беспредел, он протестует против этого произвола своим самосудом.
И снова мы предвидим последствия. Значит, будет в селе войско Якира с китайскими добровольцами, которые перестреляют всех, как собак…
Что страшнее всего? Что идея: что можно отнять у других, когда у тебя чего-то не хватает – жива и по сей день! Паразитам у власти снова не хватает денег, и они в очередной раз обращаются к народу с просьбой затянуть потуже пояса – это как раз из той оперы! Насколько, в связи с кризисом, сократились зарплаты президента, депутатов и министров? Ведь у рабочих она сократилась в три раза…
Так было всегда - кому-то приходилось затягивать, - кому-то пояса не хватало, охватить нарастающие жиры…
Этот спектакль должен был перевернуть сознание людей, но не достучался до каменных душ тех, кто должны были смотреть и понимать, понимать и разъяснять другим, агитируя посмотреть этот необходимейший спектакль; понимать и учить людей противиться неправильному…
Что будет, если...?
Страна, взявшаяся экспериментировать над людьми для счастья человечества.
Что будет, если избавиться от людей, способных генерить идеи; людей, способных зажигать массы своим энтузиазмом; людей, способных поднимать народ на баррикады; людей, способных творить и изобретать; людей, способных говорить правду; людей, способных работать – кормить не только себя, а всё население страны и соседних стран, и, в конце концов, от профессионалов, талантов и специалистов во всех отраслях человеческих знаний?
Что будет, если избавиться от всех этих людей?
Будет сплошное засилье людей, заставляющих работать других: не умеющих работать, не знающих: что делать и как это делать?…
Спектакль о вседозволенности властей.
Кого не люблю – те сегодня и будут куркулями!
Сегодня ими стали работники театра. Хорошо, что нет Сталина. Он бы, не глядя, благословил новых Кнышей на самосуд.
Что должен знать каждый?
Если ты хочешь развивать свою страну – работай сам, а не заставляй работать других.
Если ты хочешь управлять – принуждай безоговорочно покоряться тебе не под дулом автомата, а ежедневным доказательством своей правоты.
Если ты хочешь сладко есть и жить привычной жизнью – умей защищаться и никому не отдавать своё.
А если ты этого не умеешь, то с тобой сделают то, что сделали с теми селянами…
И Москва - это не источник зла, а место, куда сбежались все варвары, упыри и иезуиты со всего мира, чтобы насладиться насилием над человеком.
Голодомор преподносится украинским правительством не иначе, как геноцид украинского народа русским народом. В то время, когда у власти был грузин и масса евреев. Но почему-то о грузинском геноциде никто не пишет, а о русском - пожалуйста! Русские - хуже всех! И кому-то ведь это нужно…
Сейчас никто не хочет заработать на свои нужды, все хотят поделить и проесть уже созданное кем-то. Взять кредит, украсть газ,
Чем и занимается сейчас правительство Украины. Оно самыми быстрыми темпами уничтожает накопленное прошлыми поколениями. Хватать и делить – главный инстинкт властей в рабовладельческом государстве.
Это ведь на бумаге у нас и капитализм, и социализм был. А не было ещё этого никогда и нигде в мире. Были различные стадии развития рабовладельческого строя. Пока есть люди, и те, кто устанавливает для них правила жизни – не будет справедливости, равноправия, свободы. А те, кто устанавливают правила – и есть рабовладельцы!!! Рабовладение усовершенствовалось со временем. Если Еврипиду приходилось самому отправляться в море за новыми рабами, то теперешние рабовладельцы получают рабов без всяких усилий. Рабов из своей страны! Вот способы, которыми достигалась цель на протяжении всей истории человечества: пленение и вынуждение работать при помощи кнута и цепей; с помощью установления оброков и повинностей для людей, ставших твоей собственностью (крепостничество); с помощью отнятия средств существования (земли) и предоставления рабочих мест на фабриках и заводах; с помощью законов, принуждающих работать; и, наконец, воздействия на органы зависти и желаний, и предоставление закабаляющих кредитов.
Жаль, что детей учат люди, которые не знают этой истины. Это говорит об уровне нашего образования. Стоило бы убрать эту учительницу с классного руководства. Пусть учит предмету, которому способна учить, а воспитывать – это не её стезя. Для неё это ремесло - ещё рано…
У правды всегда будут оппоненты, которым выгодна ложь!
Репрессии 37 года – попытка освободиться от не очень предприимчивых и совсем не умных людей, ставших благодаря своим военным заслугам, первыми секретарями, но не имеющих способностей в промышленном производстве. Не понимающих и не знающих их специфики. Они тормозили производство и не собирались освобождать свои места. Они решили организовать террор против тех, кто хотел потеснить их, но попались сами… Власть – это единственное непроходящее желание.
"... Летят года, мелькают дни, недели,
Не изменился только человек.
Как хочется, чтоб мы не проглядели
Себя, вступая в двадцать первый век!" "Декамерон" Джованни Боккаччо
О, люди, люди, серебра и злата
Не хватит оплатить долги,
Как ни суди, а тяжкая расплата
Нам выпала за смертные грехи...
А ещё рефреном проходит через весь спектакль мысль, что отнятое, никогда не приносит счастья. Всё вернётся на круги своя… И старуха замрёт у своего разбитого корыта.
Царь дарил российские земли приезжим иностранцам. Дарил вместе с людьми-рабами. И помещики объедали своих рабов подчистую, за что и были свергнуты. Рабы отняли жизни у своих обидчиков, за что и были порабощены ещё большими рабовладельцами. Новые рабовладельцы правили, эксплуатируя людей нещадно, а потом дали им поблажку и были тут же свергнуты. Ибо править захотели все! А деньги государства были вывезены в иностранные банки, не принеся пользы создателям. Они достались самым алчным, но и их конец – не за горами. Любому терпению приходит конец… Любому насилию приходит в отместку разум. Остановитесь в своей попытке отнимать!
Это возвращение назад, туда, где большинство из нас когда-то было. Это про нас где-то ещё в прошлой жизни.
Маленькая подсказка: искать необходимо не где-то, а в себе, для этого достаточно сдвига в мироощущении, который даёт спектакль. А вот в какую сторону - решать вам.
автор подметил и выразил черту общую, следовательно, идею.
И если это был действительно просто голод, то кто выжил во время него? Рабочие, трудившиеся сверхпланово и власть, которая получала всё в пределах нормы за счёт обкрадывания селян.
Выжившие за чужой счёт…
В том, что умерли люди, виноват каждый, кто выжил…
Голодомор. «С кем вы, мастера халтуры?»
Спектакль-напоминание людям, что они – Люди! И то, что, к сожалению, они люди – не всегда… А бывают - просто звери! Жестокие, бездушные, беспощадные, умные и сильные, а потому – сопротивляться им – нет смысла, если сам дал им власть. Всё равно они победят, если их не уничтожить…
Профсоюзы должны стоять на защите прав народа, но когда права отнимаются, профсоюзы становятся штрейкбрехерами, поясняющими народу, что так будет лучше для них же самих. Они наставляют: «Не смотрите спектакли, где говорят о вас правду. Не нужно вам умнеть, вы и так умные, послушные, хорошо работаете и вполне нас устраиваете. Не нужно вам умнеть! Ум – до добра не доводит! Не нужно учиться понимать! За вас поймут другие и красиво вам об этом расскажут! Напечатают в газетах: какие вы хорошие, как хорошо работаете и как о вас заботится ваше наидобрейшее руководство».
Почему лживая пропаганда? Голода не было?
«Видзнаку» - вручал министр культуры. А Ющенко действительно вещал о голодоморе, но
с экрана…
Не инсценировал смотр, а провёл!
Режиссёр хотел поставить пьесу Миколы Кулиша «97», изданную в 1980 году в Харькове. Мечтал с 1980 года, мог бы действительно поставить её год назад, но для неё необходимо 11 главных исполнителей, и 20-30 мужиков. В театре нет столько актёров…
На вопрос журналиста: «С кем вы, мастера халтуры?», - театр ответил: «Как и подобает истинному театру – с народом! Со своим многострадальным народом». Со слабой женщиной, которую можно унизить сильному, только потому, что он у власти; с людьми, которые вынуждены покоряться грубой безжалостной силе; с мальчиком, выброшенным на улицу и доведённым увиденным до высшей степени ненависти к несправедливости. С мальчиком, вынужденным убивать, чтобы выжить.
Если бы в этой стране действительно были бы независимые газеты, способные печатать любую правду… Конечно же, они напечатали бы не эту обуховскую статью…
Таким образом, Сложились две прямо противоположные точки зрения на одну тему.
С одной стороны кричат: „Воспеть!”, с другой – визжат: „Распять!”. Две эти полярные точки зрения одинаково опасны. Наверное, я злоупотребляю цитатами, но не могу удержаться: Злословец есть самый лютый из всех диких зверей, а льстец - самый опасный из ручных (домашних) животных. Диоген.
Приходит человек и каждый из нас может вдруг стать ему врагом, и он уничтожит каждого из нас с великой радостью и наградит наших палачей, отдав им наше имущество.
Как выяснилось: людям пока ещё очень хорошо, и менять им пока нечего. Их устраивает поедание объедков с олигархических столов. Люди взбунтуются, когда объедки закончатся и их вынудят работать по-настоящему! По-павкокорчагински. Заставит голод и кнут. Потому, что власть проголодается и вопьётся в своих кормильцев не на шутку. Ждать не долго осталось. Пожирание остатков социализма идёт сверхбыстрыми темпами. Госсобственность улетучивается молниеносно. А само пожирание остановить невозможно. Работать никто не просто не хочет, а не умеет.
Когда тётя с косой скажет: «Вот и всё! Всё кончилось…Начинай сначала, с нуля. До основания мы уничтожили, расчистили вам плацдарм. Дерзайте! До свидания». Помашет вам ручкой, сядет в белый самолёт и улетит в заоблачные дали, в неизвестном направлении, где ждут её доллары…
В. Г. Белинский, "каждое произведение искусства непременно должно рассматриваться в отношении к эпохе, к исторической современности, и в отношении художника к обществу; рассмотрение его жизни, характера также может служить часто уяснению его создания. С другой стороны, невозможно упускать из виду и собственно эстетических требований искусства. Скажем более: определение степени эстетического достоинства произведения должно быть первым делом критики"1. И действительно, искусственное сужение рамок анализа в ряде случаев резко снижает общественный вес рецензии.
Анатолий Полонский. Радио Крым на 1 канале радио Украины. Ковчег.
Сталин был добрым родным и любимым люди обожествляли его.
Рефреном проходит через весь спектакль Кантата про Сталина. От края до края о Сталине мудром прекрасную песню слагает народ.
Речь на 19 съезд партии. Нет свободы личности. Права за теми, у кого есть капитал, а все люди являются лишь человеческим материалом, пригодным лишь для эксплуатации.
Слова нечестные… Сколько людей погибло в лагерях?
К 75-летию памяти жертв голодомора.
Пьеса заказная?
Никакой заявки не было.
У бабуси донька Мотря померла вид голоду, колы ей было 7 лет. Я опухал от голода 46 года.
Отец собирал трупы возле церкви. Брат матери работал в НКВД.
Люди верили в правоту того, что они делали.
Пообещали людям, что сейчас возьмут пшеницу, а потом дадут лучшие сорта. Люди верили.
Договора с Германией, учили лётчиков, чтобы они сделали там революцию.
Если враг не сдаётся – его уничтожают.
Люди вымирали целыми селами.
Люди ели людей.
В Кремле и в хате.
Люди добри, пустить переночувати.
Я тебе пущу, а ты мене зъисы?
Як же я вас зъим, я ж ще малый.
Дякую, я вам виддячу!
Як же ты виддячиш?
Коли до весны не помру, город вам перекопаю
А де лягты?
На стил,
На стил грих лягаты, за це бог покарае.
Це, коли хлиб на столи – стил божий престол, а коли хлиба немае ни кусочка – то проста дошка.
Бог все бачить
А якщо бачить, то чого ж не зупинить?
Чому дозволяэ, що люди людей идять?
Кто знает этого мастера с его непростым, непокорным характером, тот скажет, что спектаклей в угоду кому-либо он не ставит.
Он не из тех, кто прогибается перед начальством. В пьесе Бодыкина он нашёл то, что его заинтересовало и взволновало. Пьеса любопытна тем, что там есть что играть и про что играть. В ней нет пустоты. И как вы соизмеряли пьесу с официальной точкой зрения?
Я не представляю себе человека, который бы не голодал.
Я плакал от голода в 46, 47 году. Я помню войну, когда мы питались 1 раз в сутки. Дело как-то с политикой не хотел бы соотносить. Эти понятие геноцид, голодомор. Есть участок жизни. Кто до этого довёл народ, страну? Я не верю в то, что один человек может это сделать.
Как не вспомнить Маркса. Идея, овладевшая массами стала силой. Как люди они что, ничего не видели? Театр не будет ставить проблему, а будет давать ответ.
Люди виноваты.
И кто больше виноват – сам бог видит. Виноваты многие, чтоб не сказать все.
Пышный банкет попал на банкет вместе с харьковским рабочим шофером Николай Янко и статистик.
Только за текущий месяц 1933 года умерло от голода 300 тысяч.
Надо отделить мух от котлет. Мухи – это наши враги!
Если враг не сдаётся, его уничтожают.
Сталин кидает намёк, зарождает мысль и замолкает, и ждёт, когда собеседник сам сделает вывод.
Виноват тот, кто может позволить себе пышное застолье во время чумы.
Возишь трупы по товарищу Сталину?
Рисуете мрачную картину голода. Анекдотическая история. Анекдот, от которого становится жутко…
Этот план выполнить невозможно.
Для партии ничего невозможного нет.
Это же контра – буржуи недобитые, классовые враги, так говорит моё чутьё.
Нам большевикам иногда полезно прислушаться к мнению пролетариата.
Валерий Тюленев
Полагался на интуицию и на режиссёра. Полагался на интонацию актёров, снимавшихся в фильмах. Отношение очень осторожное и очень трепетное и боязливое.
Он был очень сложный, но великий.
Хочется его понять и оправдать. Меры были жуткие но вынужденные у каждого своя правда.
Был страшный голод и это не должно повторяться никогда.
Удивительно точно сыграла свою роль Елена Дмитриева.
на пути исследования нет категорий добра и зла. Есть факты. И теперь я могу поделиться с вами этими фактами. Цепочка несправедливостей. Прервать цепь жестокостей.
«И в наказанье за грехи послали боги нам забвенье…»,
Мартынов ставит те спектакли, по которым можно защищать диссертации. Столько в них сокрыто подтекста, столько проблем они поднимают, о стольком заставляют задуматься.
Одна маленькая газетка стоит порой стотысячной армии... Наполеон Бонапарт
Что произошло? Люди отвыкли думать, они не видели ничего из того, что было создано великими режиссёрами. Они не видели настоящего. Предел их изумлений – «Парфюмер», поставленный Колей Лапуновым.
Черты Сталина: нелюбовь к людям, отсутствие жалости и сострадания.
Гарольд: «Писатель должен отображать время эмоционально, а не политически».
Это не Домна Хрипун ела девочку, это все, всей страной – ели эту девочку.
Когда люди слышат такое про себя – они ищут оправдание себе. Люди не хотят знать такой правы про себя. Они хотят чистой совести, чтобы спать спокойно. А когда сожрёшь девочку – вряд ли сытно заснёшь?
Кого вы допустили к власти?
Одна маленькая газетка стоит порой стотысячной армии... Наполеон Бонапарт
Что могла бы сделать газета, будь она действительно народной, работающей для людей?
Рабочие и паразиты… Паразиты никогда не сделают ничего против своего класса.
Куземко. Сталин постиг саму суть природы человека - и делал с людьми ВСЁ.
Кто же виноват в голодоморе?..
Сталин, коммунисты, русские, да…
Но и - украинцы!.. Но и глупость, но и трусость людская!.. Но и потаённая злобность человеческих душ!.. Сталин - лишь симптом той болезни, которой мы все страдаем. Нам нужен тиран. Нам нужен хозяин, диктатор, Царь. Мы радостно скулим, чуя над собою хозяйскую руку. Мы верим лгунам, холуйствуем перед подлецами, славим палачей…
Так разве ж мы не заслужили этим - голодомора?..
Чтобы что-то изменить – нужно сначала понять «это», прочувствовать на себе. И понять не одному человеку, а сразу всем. Только когда все поймут, что «это» - плохо, когда все согласятся поменять «это», - только тогда есть надежда на перемены…
Человек не на своём месте… Кровавое первенство, ради которого убиваются все подбирающиеся к власти. Не выбор лучшего из имеющихся, а убийство всех достойных власти…
Насилие не приходит одно. Оно происходит сразу над всем, одновременно. Во всём и непрестанно.
Ели девочку, все, кто выжил.
Сталин создавал эталон человека на свой вкус. Работящего, безропотного, беспощадного к врагам и безопасного для властей.
Он выращивал поколение надёжных людей, готовых служить идее, любому. Бездумных людей, которые скажут и сделают то, что нужно, без всяких вопросов. Кому всё равно: что делать(?) и как это делать?
Все персонажи в спектакле стилизованы. Каждый из них олицетворяет целые классы: крестьянство, интеллигенцию истинную и людей, занявших место интеллигенции, рабочих, военного руководства, исполнителей воли властей, людей, наделённых властью и детей.
В спектакле занято три ребёнка: девочка, воспевающая Сталина; умирающий от голода сельский мальчик и школьник, читающий в последней сцене стихи об отце, избившем сына, чтобы тот понял и хорошо запомнил: что такое Сталин?
Из ста церквей в Харькове осталось восемь.
Сталин подменил собой бога, стал могущественней его! И когда бог дарил кому-либо жизнь, Сталин брал на себя право отнять её в любой момент. Быть над богом!
Ослеплённый Эдип стал видеть лучше зрячего…
Гробаренко плачет: «За что мне это?» Он перебирает в памяти свои поступки: «Я знаю за что? Я кресты с церкви сбивал».
Что ты делал всю жизнь? Заставлял и ломал…
20 миллионов погибло на войне с Германией, выжившей за счёт украинского хлеба.
Часть состоятельного населения убита, как кулаки, лишь за то, что умели работать и не пропивали заработанное.
Часть сбежало за границу.
Часть замучена в лагерях.
Часть погибла от голода.
Месть за сухорукость – убить тех, кто умел работать.
Месть за низкорослость – приближение к себе пигмеев.
Месть за отца-пьяницу – убийство непьющих.
Месть за избиение своей матери – голод для миллионов матерей.
Пусть вам будет так же хорошо, как мне!
Он умер ужасно грязным, в ужасно ветхом белье. Умер, как бомж в своей великой, заботливой, самой человечной стране.
Вождь – образец для подражания. Каждый из нас – его детей умрёт так же, как он. Стоит только заглянуть в наши больницы, посмотреть на умирающих… Чтобы этим людям начать работать – нужен новый Сталин…
Он создал новый вид животных, не способных работать без Сталина…
Великий неудачник Пиросмани.
Стать царём, чтобы подохнуть без помощи, как бездомная собака.
Интеллигентнейшая, образованнейшая дочь генерала вынуждена выйти замуж за вора-еврея…
Послевоенные женщины оставались старыми девами, потеряв на войне любимых.
Дети репрессированных интеллигентов влюблялись в лагерях в преступников.
Дети учёных женились на безграмотных селянках.
Наши родители выбирали лучших из оставшихся в живых…
Смешать, просеять, отделить мух от котлет, уничтожить самых непокорных, несогласных с несправедливостью.
Самый великий Прокруст.
Что отличает нас от того Сталина?
Он ещё надеется, что способен сделать Россию первой державой в мире. Мы – знаем, что из этого получилось.
Мы знаем итог его действий, его политики.
Вместе с актёрами мы пытаемся понять суть вождя.
Нарушена естественная цепочка воспроизведения населения. Спутано всё, за то, что не знает Сталин – потомок он сапожника или князя?
Мы видим продолжение пьесы в настоящем времени, в событиях, которые происходят сейчас, каждый день.
Видим, как то, что строилось с такими усилиями, такой кровью, такими жертвами – исчезает, растворяется в карманах нынешних толстосумов. Каждую минуту закрываются цеха, предаётся госсобственность. То, что принадлежало всему народу – становится чужим, чьим-то…
Мы – дети Сталина, его воспитанники, всемерно разделяющие его мнение. Прокоммунистическая пресса оправдывает грабёж великой целью построения могучего государства. И где же оно? Снова враги?
Так почему же государство не способно получать прибыль от своих заводов, а вынуждено кормиться за счёт их продажи? Куда делись умные и честные руководители, готовые работать для всего народа, а не на свой карман? Куда делись учёные, способные разрабатывать новые технологии? Куда делись селяне, кормившие пол мира? И почему Украина вынуждена завозит теперь продукты питания? Куда делись честные и трудолюбивые рабочие, способные делать качественную, конкурентоспособную продукцию? Где они?
Расстреляны, замучены в ГУЛАГах, заморены голодом…
Убивать людей – это убивать генофонд. Отбрасывать страну назад на целые тысячелетия, когда жили полу-люди – полу-звери…
Убивали тех, кто умел создавать, производить, воевать, защищать свою родину, тех, кто не пропивал свои деньги и жил в достатке.
Сталин вывел новую породу людей-неумеек, нуждающихся в непрестанном руководстве, прянике и кнуте.
Вывел беспомощных людей, не способных выжить без Сталина.
Он изменил генофонд народов бывшего СССР.
Правда – страшнее спектакля
Спектакль – как сказка – лишь намёк,
Добрым молодцам урок.
А уж как жить дальше(?) – решать самим зрителям…
Все мы дети не тех, детьми которых должны были быть.
Потому, что молчали наши терпеливые предки… Молчали и искренне верили…
Цитата про кур.
И если у матушки Кураж наступало минутное прозрение, то у советского народа его не наступило до сих пор. И от этого действительно становится страшно!
Глухота душевная… Отец даёт, а где взял – им всё равно…
Январь 1636 года – тридцатилетняя война идёт уже 12 лет.
Спасение ребёнка Катрин. Она отдаёт жизнь за его спасение.
Хочется перефразировать слова песни
Он грабя думает прожить.
За это надобно платить.
Вам было хорошо с отцом грабителем, приносящем хлеб из темноты? Отец заботился о тех, кто строил и убивал тех, кто не хотел строить.
Мы случайные жертвы обстоятельств, искусственно созданных убийцей, пробравшимся к власти.
Самый страшный хозяин – бывший раб.
Если посадить править запуганного зверя – он править будет по-зверски, кусать будет исподтишка, первым. Кусать каждого, чтобы постоянно боялись, и эта способность режиссёра создать ужасную атмосферу того времени.
У режиссёра давным-давно сформировано художественное мировоззрение и свои критерии прекрасного. Но, здесь не должно было быть ничего прекрасного, кроме отрывка из «Пира…», прочитанного Марусей, но и он ужасен своим прорицанием.
Отвратительными были Будённый, вынужденный развлекать вождя, как шут. Отвратительным был Янко – продолжатель дела Шарикова. Здесь пьеса пересеклась с Булгаковской, и зрителям стал вдвойне противен этот образ человека, безжалостно кидающего трупы в свой грузовик. Грузовик истории, всё ещё движущийся по инерции по маршруту товарища Сталина…
Стал противен, чтобы никто из зрителей не захотел повторить его судьбу, не захотел пойти на такое повышение по службе, даже за самый большой, самый сытный паёк.
Здесь всё сделано так, чтобы не захотелось пойматься на красивые лозунги о самом гуманном строе, вернуться к временам террора и жестокости, воспетых лживыми пропагандистами, как эпоха истинного человеколюбия.
Власть рабочих просуществовала минут 20, и с общего молчаливого согласия перешла в руки безумных и безжалостных Шариковых.
Спектакль взывает: такого порядка вы хотите?
Такой дисциплины? Когда не останется в живых ни одного честного, а выживут лишь Шариковы, и каждый будет соучастником преступлений. С их молчаливого согласия отец отнимал хлеб у Марусь и мальчиков и отдавал его другим: Шариковым, Якирам, немцам, китайцам… Отдавал чужим «своим», забрав у «чужих» своих.
«Несправедливость, допущенная по отношению одного лица, является угрозой всем». (Ш. Монтескье) Если общество не защитит одного – все в нём подвергнутся нападению.
Кто-то из классиков сказал, что ему известны только две безграничные вещи – Вселенная и человеческая глупость.
Этот прием известен еще со времен Древнего Рима. Как писал историк Саллюстий: «Вначале стали без суда казнить самых преступных и всем ненавистных людей. Народ радовался и говорил, что это справедливо. Впоследствии, когда их своеволие постепенно усилилось, они стали по своему произволу казнить и честных и дурных, а остальных запугивать. Так порабощенный народ тяжко поплатился за свою глупую радость».
В том же Священном Писании сказано: «Не судите, да не судимы будете». То есть, если вы, будучи сами грешными, осуждаете грехи другого человека, вы впадаете в грех самомнения и претендуете на то, чтобы свои мнения считать истиной в последней инстанции. А это есть грех грехов. Ибо истина у Бога, и человеку доступна быть не может. У людей же есть только мнения. Я имею такое-то мнение, вы имеете другое. Но ни мое, ни ваше мнение ни для кого не обязательны, в том числе, и для нас самих.
…Во всех социальных вопросах главный
фактор – хотят ли этого люди.
П.А.Кропоткин.
Сталин проявил всю свою силу и незаурядность, служа этому Злу, и во многом обеспечив его победу в нашей стране на долгие десятилетия.
Народ, который поверил в Зло и пошёл за ним - никогда не станет счастливым
Сталин был страшнее и могущественнее бога, и взывать можно было только к нему, к его благоволению. На него молились, его ненавидели и боялись, а посему пытались умилостивить. Пытались защититься от его гнева.
Икона – упование на Бога.
Тема настолько сложна и многогранна, что не нужно было никаких излишних заморочек, никакой неоправданной театральности. Просто, ясно, доходчиво и лаконично.
Фраза со сцены и вывод в зрительном зале.
И те, кому был страшен этот вывод, опасен для карьеры или бередил нечистую совесть, или грозил разоблачением, - попытались прикрыть рот правде.
Театр поговорил с народом по существу Серьёзно, вежливо, на равных.
Задал вопрос и показал ответ.
Что будет с вами, если вы хотите этого?
Спектакль взывал к человечности тех, кто хочет нового Сталина. И к стыду тех, кто боится дисциплины, кто привык получать всё, не работая.
Политика, это когда Вася обманул Петю и занял благодаря своей хитрости его пост.
А спектакль – о способе жизни каждого человека в этой стране.
Для чего погибали люди? Чтобы Сталин завоевал весь мир и весь мир жил по такому порядку!
Я видела три спектакля, приуроченных к этой скорбной дате. Театр им. Франко показал человека, сломленного, и не столько голодом, сколько своим собственным страхом. Человека изначально не хорошего.
В оперном судьба мальчика. Три часа с трясущимся от холода и голода существом. Оргазм жалости и сострадания. К одному, конкретному человеку. И полное отсутствие ненависти к причинам страданий. Да, были пьяные и сытые соседи.
Да, наши Маруся и мальчик не тряслись и не семенили при ходьбе, но их не было меньше жалко.
Как искусно могут оболгать тебя в прессе.
Как среди засилья убойных комедий заставить людей посмотреть настоящий спектакль?
Как театру, превращённому в варьете, вернуться к своему истинному предназначению?
Как противостоять тысячам бюрократов, намеревающимся закрыть людям глаза на правду?
Люди должны работать, а знать им ничего не надо. За них подумают другие! Знания – заставляют задумываться. Мысли – тормозят производственный процесс. Власти – хочется есть!
Рабы – должны быть бездумными и механически выполнять свои вызубренные наизусть операции.
Театр Брехта Если бы газеты были действительно на стороне народа, они не стали слепо заступаться за народ, творящий злодеяния над своим же народом, а стали бы воспитывать его. Эра милосердия. Когда не найдётся на свете ни одного Сталина, ни одного Кныша, ни одной фигуры в чёрном.
Комсомольцы, не обученные этикету и обхождению с дамами, а отпущенные на свободу, на торжество своей находчивости.
С молчаливого согласия каждый стал людоедом.
«Великие дела не делаются сразу» Софокл.
Они такие интеллигентные, такие культурные, такие законопослушные и честные, а их обвиняют в пожирании детей… Кто ж с таким согласится? Кому правда не резанёт сердца? Тому, кто отгородится от правды!
"В городах живёт население, в деревнях - народ". (Расул Гамзатов)
Кому нужен Сталин? Нищим, тем, кто хочет хлеба, отнятого для них у богатых. Кому страшен Сталин?
Тому, кто хочет быть свободным, но не творить самосуда.
В спектакле нет вычурности, всё, как в жизни, строгие факты. Всё чётко по-сталински.
Лучшие умы превращаются в жвачных животных.
http://vlastitel.com.ru/stalin/sagir_stalin.html Д. Сагирашвили О Сталине
Мне пришлось столкнуться с ним по вопросу о материалах газеты "Правда". На мой взгляд редакция поступала неблагородно, ведя нечестную борьбу против новой власти. Я указывал ему на факты, на статьи, где совершенно искажалась истина. Помню, я очень горячился, переходя то с русского языка на грузинский, то с грузинского на русский. Слушая меня, он часто улыбался и улыбка эта казалась даже добродушной. В действительности же она являлась только маской. Сталин хотел расположить меня к себе или сделать вид, что мои реплики производят на него должное впечатление. Думаю, что он считал меня наивный человеком, допускающим возможность использования только благородных средств в напряженной политической борьбе.
В своем разговоре я даже бросил такую резкую фразу:
- Почему вы свою газету называете "Правда"? Лучше бы назвали ее "Ложь". Это название ей больше подходит, если она допускает откровенный цинизм.
На это он довольно остроумно ответил по-грузински:
- Тогда это название было бы правдой, а я ее не люблю.
Он объяснял, что главное - достижение цели. Правда и ложь - только средства, и из этих двух средств он предпочитает ложь, потому что она сильнее правды, острее и действенней ее. Такова была его логика и им же выдуманная диалектика. Возможно, что эта логика была воспринята от Ленина, который тоже держался девиза: "лги как можно больше".
Сталин пользовался этим средством еще тогда, когда Ленина знал очень мало. Такая логика вполне соответствовала его природе. Не изменяя ей, он в газете "Правда" клеветал на новую власть, подрывал ее авторитет, особенно авторитет Керенского. Так продолжалось вплоть до того момента, когда Временное правительство было свергнуто.
В 1920 г., в качестве представителя правительства Грузии, я вел переговоры со Сталиным относительно заключения договора между Грузией и Советским Союзом. Помню его лицо, когда он сидел в кабинете вместе с Каменевым, расстрелянным им впоследствии. В тот момент на лице его особенно чувствовалась фальшь. Улыбаясь, как-будто соглашаясь на наше предложение, он в то же время готовил оружие для гибели независимой Грузии. Впрочем, с кем он не проделывал подобной игры и кого только он не обманывал! Недаром Черчилль сказал, что он кругом обманут Сталиным. Он был таким, когда подписывал пакт с Гитлером, выпрашивая, при подписании этого документа половину Польши и Прибалтику. Ортодоксальный большевик Алеша Сванидзе, брат первой жены Сталина, говорил, что он Coco больше не узнает, что Coco теперь стал вполне государственным мужем. "Во внутренней и внешней политике он разбирается так тонко, что порою приходится удивляться" - так сказал он о Сталине в 1924 г.
Могущество и неограниченное самодержавие вскружили голову кремлевскому диктатору. С ним происходило то, что и со всеми другими диктаторами. Самую недостойную лесть он принимал за чистую монету. Не ограничиваясь постом секретаря партии, он принял чин генералиссимуса Советской армии, хотя никогда не стрелял из винтовки, убивая своих противников чужими руками.
Празднование 70-летия со дня его рождения (21 декабря 1949 г.) показало, насколько у Сталина притупилось чувство меры, В газете "Правда" от 2 мая 1949 г. его имя на разные лады склоняется 104 раза, 8 ноября - 130 раз, а в декабре, в день юбилея - ровно 200 раз. Хваля и славословя имя Сталина, вознесенного до небес, многие еле сдерживают при этом ту ненависть, какую питают к диктатору. Доказательством такого чувства являются миллионы советских граждан, любящих свою родину, свой народ, но оставивших отчизну только потому, что не могли примириться с системой, создателем которой был Джугашвили - Сталин.
Мне много раз задавали вопрос, что я мог бы сказать о моральном облике Сталина. Ответить точно и кратко на этот вопрос не легко. Пожалуй, лучше в этом смысле воспользоваться примером.
Мне кажется, что Сталин никого бы не ограбил и не убил бы с целью достижения своих материальных выгод. Но он мог совершенно хладнокровно уничтожить миллионы своих политических противников. Не моргнув бровью, он мог казнить их, чтобы достичь своей цели. Ради мелкой выгоды он, пожалуй, не стал бы доносчиком, но легко мог выдать жандармам целые организации, если они стояли на каких-то иных позициях.
Его иногда сравнивали с Иваном Грозным и Петром Первым, Это ему иногда даже говорили, напоминая факты, когда Иван Грозный приказывал отрезывать языки тем, кто говорил что-либо неприятное.
- Эй, охребо (босяки), - возражал в таких случаях Сталин, - отрезать язык, это - пустяк. Противник может еще писать или действовать, руками. Самое лучшее средство это - отрезать голову.
В этой жестокой шутке было много правды. Именно так и поступал он на протяжении всей своей жизни, став палачом миллионов жертв, среди которых было не мало очень близких ему людей. Эта беспощадность, это постоянное стремление к своей цели, шагая через трупы стоящих на пути, и было наиболее характерной чертой диктатора.
О предназначении человека
Политика диктатора меняет судьбы миллионов людей. Превращается в строителей и перерабатывает в стройматериал. Заставляет их заниматься не тем, в чём дан талант им Богом, а тем, что нужно диктатору. Он использует людей в своих целях, убеждая, что польза от этого будет кому-то в будущем. Сейчас как раз пришло это будущее.
Кто должен сказать спасибо Сталину? Те, кому достались заводы и фабрики. И это явно не потомки Маруси, заплатившей диктатору сполна: и нереализованным талантом, и хлебом, и жизнью.
Все талантливые и гениальные – не смогли реализоваться. Мир не узнал того, что должен был узнать. Не получил красоты. Материальное – заменило духовное.
Он работал ради великой идеи. Ему показалось, что именно так все станут счастливы.
Подчинить себе людей, сделать из них пчёл, по сути – насекомых с единственной целью в жизни: строить соты и таскать с утра до ночи мёд в улей. Не думая о том, что, в конце концов, неизбежно приходит жирный пасечник и забирает этот мёд!
Теперь мы знаем, что не детям достанется он, а самым алчным, самым бессовестным, самым жестоким. Тем, кто хочет власти, чтобы отнимать хлеб и женщин и детей.
Убить без умысла.
Судьба без права передачи.
Желание поделить чужое.
Самым доходчивым способом театр попытался объяснить: что такое диктатура. Что нужна она была для того, чтобы наковать оружия и пойти завоёвывать земли, неся смерть и разруху другим странам и народам. Каждый должен был решить для себя: нужны ли ему рабы? Или нужно выходить в свет исключительно для того, чтобы нести ему культуру, вывозить на показ искусства? Каждый это должен был решить для себя: а есть ли у него какие-либо достоинства, которыми нужно удивлять мир?
Авторы старались для того, чтобы зрители посмотрели спектакль и пришли к однозначному выводу относительно целесообразности диктатуры. Чтобы вызвать неприязнь к насилию.
Выходить в свет нужно исключительно, неся культуру, вывозя на показ искусства.
О пути, по которому искусство пробирается в души и умы людей.
Во-первых, зрители не спешат в театры; во-вторых, критики обгаживают лучшее, чтобы ещё больше сократить число посмотревших. Они пишут заказные статьи не смотря спектаклей. А настроенные против спектакля, не вникают в суть, а сидят и тупо ненавидят, выкрикивая: «Брехня!»
В рассекреченном письме Шолохова Сталину перечислены издевательства только в его станице. Много-много пунктов насилия. И раздевание на снегу, после которого всей деревне пришлось ампутировать ноги, и высовывания языка, стоя на коленях часами, и вывоз в голом виде за несколько километров от села и бег рысцой…
Д. Сагирашвили вспоминал один из своих разговоров с вождём. Тогда он был возмущён тем, что редакция «Правды» поступала неблагородно, ведя нечестную борьбу против новой власти. Он указывал ему на факты, на статьи, где совершенно искажалась истина. В запале он выкрикнул:
- Почему вы свою газету называете "Правда"? Лучше бы назвали ее "Ложь". Это название ей больше подходит, если она допускает откровенный цинизм.
На что Сталин очень остроумно ответил:
- Тогда это название было бы правдой, а я ее не люблю.
Бороться с диктатурой можно только правдой. Она для диктаторов – смертельный яд!
Люди находятся в плену самой страшной идеи, что кто-то умный может дать им счастье. По щучьему велению. Все диктаторы – близнецы-братья: Муссолини, Гитлер, Наполеон, Сталин, Мао Цзэдун, Пол Пот… Все ставили идею выше человеческой жизни.
Но, может ли быть идея – ценнее жизни? Может ли она сделать мир счастливым, призывая убивать людей?
Бросать в горнило войны жизни своих граждан. Ради чего? Новых территорий и новых рабов? Ради ненасытности и алчности диктаторов
Люди, поддержавшие диктатора. Чего хотите и что получите!
Одна газета…
Театр попытался вразумить людей, газета сделала всё, чтобы люди не пошли в театр, не узнали правды!
Так кто на самом деле служит народу, а кто…
Это было бы идеальным, если бы человек посмотрел спектакль и навсегда вопрос с диктатором для него был решён. Для этого нужны гениальные писатели, гениальные режиссёры, гениальные актёры и гениальные зрители…
Кажется, что нет ничего гениальнее «Матушки Кураж», но желание нажиться войной в мире не проходит. Искусство не всесильно. Люди не хотят умнеть. Их надежда на авось сильнее рассудка.
Как приходят люди к власти? Нужно быть между двумя борющимися группировками и устраивать обоих. И тогда преимущество у тебя.
Театр провокации Андрея Жолдака.
Тому, кто способен распинать, - абсолютно всё равно: кого?..
О том, что диктаторство не дремлет, говорят рассекреченные материалы китайского общества «Фалунь Дафа». Абсолютно не политической организации, которая была подвержена геноциду. Узники лагерей изготавливали товары, которыми завален весь мир.
Когда после огласки дела об извлечении у людей органов, оставшихся в живых узников выпустили на волю, они увидели свои товары. Кровь и гной сочились на них из пальцев, когда лопались мозоли. Они капали на цветы, кукол, мягкие игрушки… Преследование началось в 1999 году. Это совсем недавно, и люди должны помнить, что зверства новых диктаторов всегда превосходят зверства предыдущих.
В свое время истребили людей, как [актера, режиссера Леся] Курбаса, которые были смелы. Остались люди, которые боятся, и в эмбрионе страха они рожали своих детей, а их дети рожали нас. Цепная реакция. <…>. В стране половина населения на примитивнейшем уровне развития человека. И это проблема, и она проникает в театр", - сказал режиссер. Жолдак
Сталин очень много читал. Был хитёр, обладал великолепным чувством юмора.
Лучшие умы превращаются в жвачных животных!
Каждый шаг – метафора! Каждое слово – порождает мысль!
Здесь не было ничего отвлекающего от основной мысли.
Засилье людей, купивших себе высокооплачиваемые должности. Должности, которые созданы для настоящих специалистов. А те, кто пробрались на них, делают всё, чтобы убить дело, которым занимаются.
Но стали ли их страны от этого счастливее?
в русском переводе известна также как «Слово перед казнью»),
«Всякое искусство совершенно бесполезно»
Оскар Уайлд.
И пока Сталин ждёт статистика, он ищет: где найти новых врагов? Что можно было бы изъять у них ещё(?), чтобы было чем похвастаться на очередном съезде.
Куземко.
"Сталин постиг саму суть природы человека - и делал с людьми ВСЁ.
Кто же виноват в голодоморе?..
Сталин, коммунисты, русские, да…
Но и - украинцы!.. Но и глупость, но и трусость людская!.. Но и потаённая злобность человеческих душ!.. Сталин - лишь симптом той болезни, которой мы все страдаем. Нам нужен тиран. Нам нужен хозяин, диктатор, Царь. Мы радостно скулим, чуя над собою хозяйскую руку. Мы верим лгунам, холуйствуем перед подлецами, славим палачей…
Так разве ж мы не заслужили этим - голодомора?.."
Сколько ужасающих мыслей должно было появиться в головах критиков после таких откровений?
На смену узурпатору приходит ещё более жестокий узурпатор. Теперешний сделает невыгодным полезный труд.
Обилие пирамид во всех городах страны говорит о единственном желании людей получать деньги, не работая. Страна-лотерея.
Режиссёр считает главным мысль, что все дети должны быть равны.
Каждый человек должен быть Сталиным на своём рабочем месте! Каждый должен добиваться своей цели. Быть неприступным и несгибаемым. Только тогда цель будет достижима. Ибо найдутся тысячи желающих, чтобы цель – не была достигнута.
«Маршрут товарища Сталина».
Пресса окрысилась на театр.
Этого не было давно. Вероятно, со времён социализма. Отдельные злобные журналисты были, но чтобы целой редакцией(?) – это редкость.
Слава Богу, маэстро сдвинул камень и обнажил суть душ, к которым мы прислушивались, которые вели нас за собой. Смотрите! Вот оно – неприкрытое, а поэтому правдивое. Правда о «Правде». Это здорово! Это талант: вызвать человека на откровение, довести до состояния, когда сбрасываются маски, в которых ходят люди годами, десятилетиями и выходит наружу истинное лицо.
Однажды, самая маститая киевская критикесса в таком же порыве случайной откровенности сказала мне про себя, что люди, которые хорошо живут, - теряют способность понимать.
Как часто сейчас я вспоминаю это. Чересчур часто…
За время существования театра, а это более двух с половиной тысячелетий, сформировалась потребность в нём, как в источнике, в котором ищут люди сочувствия своим несчастьям, и главное: объяснения: почему им так плохо? Раскрытия причин этих бед и подсказок, позволяющих избежать их.
Конечно, можно было бы выходить актёру на сцену, говорить неизменно одну единственную фразу: «Дураки вы все!» И уходить. Но какой бы это был театр? И кто ж в это поверил бы?
Вот и приходится драматургам, актёрам, режиссёрам и художникам: окольными путями, чтобы не оскорбить; намёками, чтобы вразумить; недомолвками, чтобы заинтриговать; цитатами из реальной жизни, чтобы доказать, - доказывать, всем известную, но никем не принимаемую по отношению к себе, - Истину…
Но, мало того, что люди не хотят понимать правды; театры боятся говорить правду; те, кто обличены властью, всеми силами кричат правду о своих врагах, соперниках и предшественниках, чтобы отвлечь от правды про себя. Так ещё и те, кто занимает места в органах, специально предназначенных для того, чтобы сообщать людям правду, - всеми силами пытаются оправдать «своих», каких бы варварств они не совершили, и очернить «врагов», даже когда они всего лишь позволили театру сказать правду людям…
Патологическая ненависть к собственным врагам…
Спектакль «Маршрут товарища Сталина» именно об этом. О ненависти к людям, которых считаешь врагами. В частности о тех, кто не хочет работать на тебя! Работать задарма, как ты им предлагаешь: выращивать хлеб и пухнуть с голода; учить и не иметь возможности приобрести нужные тебе книги; лечить людей и нищенствовать, побираясь у своих же больных; одевать людей и ходить в неприглядном; строить и жить в бараках; выпускать продукцию и не иметь возможности приобрести её… Ненависть к тем, кто хочет получать сполна то, что заработал. Не делясь ни с кем. Вернее, делясь лишь излишками, а, не обрекая себя на голод и даже смерть, ради чьей-то светлой идеи.
Если бы не утратили люди своей способности понимать, то: что мог бы сказать каждый человек, посмотревший этот спектакль? О чём он?
В первую очередь о власти. О том, что пока не появится в государстве Народ, - власть всегда будет антинародной. Об этом лучше меня объяснил бы человек, запечатлённый на двадцатигривневой купюре. Будь он жив… Философ, который понимал, что до того, как в каждом человеке сформируется сознание целостного народа, нельзя давать ему какую-либо, даже самую светлую и человечную идею, потому, что он не способен осмыслить её. Не способен осуществить её правильным, человечным путём.
Ленинская идея в руках варвара – это даже не очки в руках мартышки, это – ПУЛЕМЁТ!!!
И Франко это – знал, предчувствовал. Поэтому всеми силами пытался и торопился воспитывать самосознание украинского народа, писал пьесы для народного театра. 90 томов изданных, но никем не прочитанных трудов… Несыгранных пьес…
Кто для нас Франко? Тот же заморский президент, который на 20-тидолларовой купюре. И знаем мы о нём ничуть не больше. А обязаны знать, если претендуем на звание «Человек».
Знал это и тот, кто писал Библию, утверждая, что: кому вы отдаёте себя во власть, того вы и рабы!
Люди не смогли выбрать из всех миллионов граждан СССР, человека, более способного заставить их работать. Именно Казбич, вонзающий кинжал в Беллу – тот устрашающий образ, способный сподвигнуть народ шевелиться. Не спать под забором, упившись в усмерть, а строить!
И снова истина, о которой кричит театр: «Пока нет в народе: потребности жить по-человечески, - заставить его работать может только самый жестокий из тиранов!» Нужно захотеть! Но, как трудно это сделать такому многочисленному и инертному народу.
Страх – единственное средство заставить несознательного человека созидать. А близость осуществления мечты (всеобщего счастья) – подзадоривает, окрыляет самых работоспособных. Ничто не должно омрачить это счастье. Молчать об обратной стороне этого неслыханного доселе успеха, просто взрыва производительности труда, - чтобы не спугнуть тех, кто строит.
Почему в пьесе появляется мать Сталина? Почему именно она осмеливается задавать каверзные вопросы? Вряд ли кто-либо посмел задать их вождю? И вряд ли задавала их ему его собственная совесть? И вряд ли бы он стал с ней откровенничать? А перед матерью – всегда нужно находить оправдание. Мать – не совесть, её в карман не спрячешь.
Второй темой в спектакле проходит образ народа.
1. Рабочий класс, контуженный в боях и ничего не помнящий о том, что делал час назад. Кидающий и кидающий трупы в свой грузовик, мчащийся с ветерком, и ничего не замечающий на своём пути.
2. Множество тех, кто рядом с властью. Пригревшихся, обласканных и в конце концов - неугодных, не оправдавших доверие. Люди-пистолеты, которым можно всё! До поры, до времени… Исполнители, на все требования властей кричащие: «Есть! Будет сделано! Любой ценой!» Люди, устанавливающие повышенные планы даже по сбору покойников. Планирование, доведённое до абсурда! Вот обязан сельский зав. клубом доставить сегодня 10 трупов, и пока не доставит – пайка не получит! Вот и тащит он в могилу ещё живых. Кушать-то хочется…
3. Честные статистики, которые не могут молчать. «Убить за плохую правду» - это не ново. За неё убивали во всех варварских государствах. Чем мы хуже? Главное: чтобы не расползалась. Не тревожила тех, кому не положено знать этой правды.
4. Бесправный народ, с которым можно сделать всё, что угодно, всё, что хочет каждый, поимевший хоть крупицу власти. Бесправный народ, не имеющий права впустить на ночлег сироту. Народ, насильно лишаемый сострадания, с насильно вырезаемой душой и совестью.
Народ, среди которого ищутся козлы отпущения – враги, на которых нужно списать все свои неудачи.
5. Дети – будущее пятилеток. Обязанные воспевать власть; лишённые родителей, расстрелянных за то, что не были нищими. Дети, блуждающие по свету в поисках своих близких, крошки хлеба и хоть какого-нибудь пристанища. Дети, доведённые до высшей степени нищеты и возмущения и ставшие убийцами или соучастниками убийства.
6. Блага, преподносимые народу: пропаганда, красивые слова и лозунги; Забота о детях – на бумаге и расстрелянный школьный учитель; повсеместная украинизация школ, тогда, когда их некому посещать, и газет, когда их некому читать.
Что изменилось с тех пор?
Ничего! Абсолютно ничего! Методы порабощения всегда одни и те же. Сценарии отработаны в веках!
Народу, чтобы работать, так как и раньше – нужен кнут и пряник. И в то же время выведен ещё один тип людей, продающихся за гроши, способных работать задарма, лишь бы работать, не думая о своём будущем и будущем своих детей. Народ, работающий за гроши, лишающий себя возможности развиваться и познавать. Народ, обречённый на серость по собственному желанию.
Что происходит в нецивилизованных государствах?
Встал у власти деспот, и государство развивается, возводит пирамиды во славу фараона. Встал у власти бессильный человек, и государство перестаёт работать, а значит существовать. Разваливается на мелкие княжества. Все заводы и фабрики, колхозы и фермы закрываются, разворовываются, разрушаются. Что и происходит сейчас с Украиной. Это объективные последствия разных форм управления в государстве, где нет сознательных людей, где нет государства и народа как такового. Нет лидера, способного вести народ ко всеобщей светлой цели и нет самой этой цели.
Народ не способен организовывать производство самостоятельно. Он способен только продавать и перепродавать, присваивать и узаконивать присвоенное. А государство повсеместно и всеми силами сдерживает попытки организовывать это самое производство, душа предпринимателей налогами. Три генерала не упустят мужика, способного зарабатывать. Залезут и в карман, и в холодильник, и на шею.
Достойнейшие из лучших как имели всё, так и имеют, взирая с высоты своих тронов на подыхающих рабов. Фараоны, заставляющие строить пирамиды, и добрые фараоны, дающие людям возможность выживать самим – как придётся и чем придётся… Но неизбежно забирающие большую часть из заработанного.
Честные статистики пишут свои труды в столы или гибнут под колёсами случайно выскочивших на обочину машин, сразу же после оглашения правды.
Для кого строили люди в той стране? Им говорили, что для народа, для его светлого будущего. А оказалось: для Тимошенок, Януковичей, Березовских, Чубайсов и иже с ними... Всё досталось им! Народ, который умел строить, но не умел защищать построенное... Бесправный народ, в один миг лишившийся того, что возводил таким неимоверно тяжёлым трудом, такими жертвами, изнемогая от усталости, промерзая до костей, промокая до нитки, корчась от голода. Этот народ – так и остался бесправным и нищим. Народ создал – власть проела. Всё – как всегда, ничего нового.
Кто для меня народ бывшего СССР? Народ – предатель своих родителей и детей. Народ, отказавшийся от того, что строили для него Павки Корчагины. Народ, разваливший страну, за которую погибли в боях Александр Матросов и Николай Гастелло. Народ, бросивший на нищенское подыхание отца героя России Достовалова, спасавшего шестую роту в Чечне. Народ, отказавшийся от благ, которые были отвоёваны у властей с таким трудом, такими неимоверными усилиями: от бесплатного медицинского обслуживания и образования, от возможности получать государственное жильё… Народ, обрекший своих родителей и детей на смерть из-за дороговизны лечения.
Безграмотный народ, которому можно навязать любую идею, и он пойдёт выполнять её за самый скудный паёк. Пойдёт и убивать, и разрушать, и кресты с церквей сбивать и ставить кресты… Ему всё равно, что он делает, лишь бы давали паёк!
И если бы я не оказалась на месте того мальчика, которого приютила на ночь добрая женщина, а в 5 утра выгнала на мороз, потому, что «не положено впускать замерзающих людей в дежурки», - я не смогла бы найти в себе мужество написать эту статью. Но я это испытала, прочувствовала на своей шкуре в 2006 году, в вольной, свободной Украине.
Дети… Наши цветы жизни. Как теперь заботятся о них?
Если бы в этой стране были люди, то они не позволили бы ввоз бракованных продуктов и суррогатов; не допустили бы закрытия ферм. При социализме кричали, что мало продуктов. Люди стояли в очередях часами, а теперь, когда этих продуктов в стране выпускается в десятки раз меньше – всем всего хватает! Люди употребляют в пищу вкуснопахнущие и красиво упакованные заменители еды и вполне счастливы. Люди обогащают фермеров всего мира, сбрасывающих сюда свои низкосортные излишки…
А так с народом всегда и делали. Если он считал, что чего-то мало, то у него отнимали ещё больше, и становилось нормально. Народ замолкал, чтобы не потерять всё.
До перестройки на 10 детей - трое рождались больными. Теперь на десяток новорождённых всего двое рождаются относительно здоровыми. Дети не потребляют нужного количества белков и витаминов, фруктов и овощей, молока и мяса. Дети одеты в синтетику и обувь фирм, имитирующих обувь. Красивую, но бутафорскую. Непригодную для носки.
Сельский труд не считался трудом. За него не давали даже пенсий! Сейчас люди бегут из села. Их отучили работать, не ставя и в грош их работу. Как и прежде, над ними делают: что хотят! Посеяв подсолнечник по цене 4, 5 тысячи гривен за тонну, вырастили селяне в этом году урожай, который приказано принимать на элеваторах по 700 гривен. Снова приказано! И все сдают! А куда деваться в бесправном государстве? А продаёт государство лущёные семечки по цене 12 тысяч за тонну. Чего же не ездить властям на «Мерседесах» и не отдыхать на Канарах с таким-то наваром? С таким-то щедрым народом?
На что остаётся уповать?
Что дети когда-нибудь узнают правду и отблагодарят своих «благодетелей». Как отблагодарил сельский мальчик, выстрелив в спину представителю власти. Дети отомстят за всё хорошее: за счастливое детство, потраченное на сбор бутылок; за вынужденное прослушивание попсы, вместо шедевров мирового искусства; за просмотр мыльных опер и штудирование молодёжного журнала «Круто!», где на плакате четверо ссыкунов, напившись пива, «пишут» жёлтыми струями на снегу цифры нового счастливого года для новых счастливых детей.
Бессловесный народ, у которого можно отнять всё, что угодно, и он отдаст и умрёт тихо и безропотно. Вся надежда только на мальчика…
В конце спектакля показана кинохроника того времени. На фоне двух полюсов: накрытого стола у Сталина и опустевшей избы расстрелянного статистика:
Энтузиазм и ударный, сверхплановый труд тех, кто работал. Кто, превозмогая себя, строил заводы и домны, каналы и турбины, которые отняли у него в одночасье, не возместив ни копейки: ни за сами домны, ни за те деньги, которые были отложены людьми на чёрный или, наоборот, на светлый и счастливый день.
Затем был показан отдых на море в правительственных санаториях ВЦИКа тех, кто отнимал и заставлял работать.
И, наконец, слова песни «Человек проходит, как хозяин необъятной родины своей!»
Хорош хозяин…
Ах, если бы в этой стране были люди…
Уметь видеть; читать между строк; понимать, что происходит вокруг; анализировать – это тяжёлый труд. Люди стараются не забивать свои головы, отдавая это трудное дело: разъяснять – прессе; отдавая право решать - депутатам и правительству. А они понимают только то: как побольше выжать из своих рабов, как заставить их работать задарма, довольствоваться малым и отдавать самое лучшее - им, властьимущим. Когда-то для всеобщего блага, теперь – им лично: на машины, дачи, поездки, отдых…
Так было всегда и так будет в стране, где нет народа, нет личностей, а царствуют паразиты.
Я могу вам с точностью назвать цифры (которые признаны специалистами как наиболее точные) жертв голода в СССР. Общее количество погибших, по мнению специалистов, исчисляется в пределах 7-8 миллионов человек, из них (по подсчетам авторитетного исследователя Стивена Уиткрофта – австралийского профессора, которого украинцы признают в качестве главного демографа в мире) на территории Украины жертвами голода стало около трех миллионов человек, может быть, чуть больше. Эта цифра подтверждается авторитетным украинским исследователем Станиславом Владиславовичем Кульчицким - на территории Украины погибло 3 (максимум 3,5) миллиона человек, остальные - за пределами Украины.
Здесь есть очень важный момент - жертвы в таком огромном масштабе были не повсеместно, а в определенных районах, и эти районы были зонами зернового товарного производства, также как и Казахстан. За пределами Украины, на территории России от голода погибло порядка 2-2,5 миллионов человек. Если сюда еще прибавить Казахстан (примерно полтора миллиона), получится где-то 4-4,5 миллиона человек.
Украинцы говорят: "Посмотрите, сколько погибло на территории России в процентном отношении и сколько на Украине, это несопоставимые цифры". Но если мы посмотрим, где умирала основная масса людей, то увидим, что это происходило в зерновых районах России и Украины, на территории Украины было 25 миллионов сельского населения, а на территории России, где был голод в зерновых районах (Северный Кавказ, ЦЧО, Поволжье, Южный Урал), проживало порядка 30 миллионов человек. И потери были пропорциональными. Например, по официальным данным, численность сельского населения Харьковской области сократилось на 29 процентов с 1 января 1933 года по 1 января 1935 года, Оренбургская область – на 30 процентов, самая пострадавшая Киевская область – на 28 процентов, Саратовский край – на 32 процента и так далее. Есть материалы переписи убыли сельского населения, Всесоюзной переписи в 1926-1937 году. По данным этой переписи, например, сельское население сократилось в Казахстане на 31 процент, в Поволжье на 23 процента, на Украине на 20,5 процентов, на Северном Кавказе на 24 процента, то есть были пропорциональны потери от голода в зерновых районах Советского Союза, и масштабы жертв оказались прямо пропорциональны удельному весу зерновых регионов СССР в хлебозаготовках и хлебном экспорте. Формальные цифры таковы, и, я думаю, других не будет, хотя в России сейчас ведется работа по установлению точных данных. На данный момент у меня такая информация.
Я приведу конкретные цифры, чтобы было понятно нашим уважаемым читателям. В 1933 году Украина получила в общей сложности в виде ссуд (зерновых, продовольственных) где-то от 350 до 500 тысяч тонн зерна. Я склоняюсь к тому, что было получено примерно 500 тысяч тонн. Много это или мало? Это в 7,5 раз больше, чем Украина получила в 1932 году (65 тысяч тонн). Российские регионы (все вместе взятые) получили в 1933 году в 1,5 раза больше зерновых, чем в 32 году, а Украина - в 7,5 раз больше, чем в 32. Чтобы как-то оценить масштаб данных продовольственных ссуд я приведу пример: если мы вспомним великий голод в 1921-1922 годов, Ленин тогда обратился ко всему миру с просьбой о помощи, тогда для всей Советской России было собрано 568 тысяч тонн. То есть Сталин дал Украине 500 тысяч тонн, а в 1921-1922 году 568 тысяч тонн дали на всю страну.
Насчет российских регионов – это правильно. Известно, что в июне 1933 года были два решения Сталина об удовлетворении просьбы Хатаевича о выделении Днепропетровской области 50 тысяч пудов продовольственной ссуды. Одновременно (буквально через неделю), 3 июля, поступила такая же просьба Нижневолжского края, но она не была удовлетворена. Если взять другие показатели, то для Украины закупили 16 тысяч рабочих лошадей, причем закупили в западных регионах, в Белоруссии. Возьмем, например, тракторы: в 1933 году Украина получила 5,5 тысяч тракторов, а всего на всю страну было выделено 12 тысяч. Эти поступления продовольственных, материальных ресурсов, конечно, не подтверждают гипотезу о геноциде. Если бы был геноцид, то никакое продовольствие бы не завозилось, никакие ресурсы туда бы не поставлялись.
Когда началась коллективизация, Сталин поставил цель – любой ценой вернуть наши бывшие зерновые рынки, и ему это в какой-то степени удалось, потому что мы стали продавать зерно по более низким ценам, и это вызвало недовольство американцев, по этому поводу было очень много различных столкновений. И если почитать переписку Сталина и Кагановича (она опубликована), там очень много говорится о том, как Америка мешает нам развивать свою экономику: не дает установить нормальные экономические отношения с Европой. В Америке был очень серьезный экономический кризис.
Я в своей книге писал о том, чего не сделало сталинское руководство для спасения голодных людей. Сталинское руководство могло бы обратиться к тем же американцам, учитывая, что там действительно было перепроизводство всей этой продукции. Это касалось бы не зерна, допустим, а, например, апельсинов и других продуктов. Можно было бы организовать эту помощь в условиях нормализации отношений между Россией и Америкой. Надо отметить, что американское общественное мнение было настроено достаточно лояльно по отношению к Советскому Союзу, и то, что они сейчас поддерживают Украину в вопросе геноцида – это не очень правильная и исторически неоправданная позиция. Потому что США несут ответственность за то, что происходило в Европе, в том числе в Советском Союзе (по крайней мере, тогда они никаких официальных протестов по поводу смерти наших людей не заявляли).
У нас была настоящая конкуренция на рынках Европы по зерну, и, кстати, как показывают факты, сталинское руководство очень умело пользовалось ситуацией – сумело пробить соответствующие квоты, хотя потом отказалось от продажи зерна в большом количестве, так как оно продавалось по низким ценам и не давало той прибыли, на которую оно рассчитывало. Не знаю, что касается того, топили баржи с продовольствием в США или нет, но склады с продовольствием уничтожали, такие случаи были.
В бабушкиной деревне Жемковка Сызранского р-на Самарской области, вымирали целыми семьями. А сволочи из Кремля сажали мужиков за жалкие колоски, за горсть гороха. Брат моего деда попал в лагерь, взяв на себя вину вдовы с тремя детьми. Это жуткие годы для деревни. С Ющенками-то всё понятно, а мы то что? Почему в НАШЕМ городе ни одного памятника жертвам голода в Поволжье?
Наша гипотеза состоит в том , что так называемые голодные отеки на самом деле связаны не с самим по себе голодом, а с отравлением, вызываемым съедаемым человеком под влиянием голода зараженных продуктов или спрятавшего и поедавшего неочищенный семенной материал, пораженный болезнями злаков. Это вело к токсическому или токсикоаллергическому гепатиту. Повреждение печени вызывало ее цирроз, что в свою очередь давало асцит и сниюало поступление из пораженных гепатоцитов, то есть клеток печени белка албумина в кровь. Известно, что альбуимин является основным белком крови, который синтезируется в печени и отвечает за онкотическое давление крови, препятствуя выходу воды в межклеточное пространство, то есть отекам.
Цирроз и снижение онкотического давления крови приводит к комбинации почечных и асцитических отеков. При этом человек кажется не кахексичным, а опухшим. Если посмотреть отчеты НКВД о голоде, то обращает на себя внимание, что милиционеры, не специалисты в диагностике отеков сразу распознавали опухших люпдей. Значит, у этих людей не было видимой худобы, а лицо было с отеками под глазами. Это легко объяснить, если принять, наш механизм развития опухлости - спочетания почечных отеков из-за снижения синтеза альбумина и асцита и асцитичесих отеков, когда накопление воды в брюшной полости придает человеку как бы надутый вид. То есть опухание есть следствие отсутствия альбумина и цирроза с асцитом, причина - токсический цирроз печени, связанный с хроническим поеданием алккалоидов спорыньи и головни.
Это объясняет сразу все странности голода 1933 года. Сдвиг смертности на июнь и июль, когда уже в огородах навалом еды, когда выдали зерно для посева и его можно было поесть и прекратить голод (см. ниже). Гипотеза хроничесого отравления алкалоидами спорыньи и головни позволяет понять странные описание погибших и огромное количество опухших, что совсем не характерно для обычного развития голода в едой не зараженной токсинами. Кстати и в Ленинграде часто ели черти что. Но количество оотечной формы было незначительно, так как зерно для муки было вывеяно и проверено государством. А вот кахексия (дистрофия) была самая распространенная.
Итак, опухают тогда, когда наряду с недостатком питания человек хронически травистя токсинами. Они вызывают пореждение клеток печени, которые в свою очередь синтезиуруют альпбумин, белок, который отвечает за онкотическое давление крови. Если албумина мало, то начинаются отеки на лице. Если плохо с печенью, то человек как бы накапливает воду в животе, что делает внешний вид опухания. Но организм, отравленный спорыньей, будет продолжать истощаться. И именно от истощения человек умирает, несмотря на то, что питание вроде бы уже нормализовалось. Эти и объясняется, что пик смертности на Украине приходился на июнь - месяц, когда голода в малороссийской деревне просто не может быть, поскольку поспевает урожай первых овощей и ягод в поле, а на юге почти созревают хлеба. Кстати, туристам известна болезнь - "харявка". Когда недостаток пищи и пребывание на холоде - вызывают опухание. Харя опухшая - вот что это. Опухшие лица у бомжей или опухание - "на харе"
ПОТЕРЯ НАВЫКОВ ЗЕМЛЕДЕЛОВ У КРЕСТЬЯН
Почему же тогда в 1932 году возникло такое засорение зерна? А дело могло быть так. На Украине 80% крестьян к 1905-07 году были безземельными. Число безземельных крестьян до революции продолжало расти. Среди имеющих землю малосеющие и несеющие - тоже были представлены достаточно солидным процентом. Об их хозяйственном опыте говорить не приходится. Обезземеливание подавляющего большинства украинского крестьянства к началу 20 века, их несамодеятельная, наемная работа на простых операциях, - и была тем самым разрывом векового опыта. И это привело к быстрому ухудшению полей.
Причем далеко не всегда по вине конкретного данного крестьянина. В больших хозяйствах борьба с сорняками и грибками ведется сразу на большом клине, упирающемся в лес, реку, болото. А мелкие хозяйства по 2-3 га посевов соседствуют друг с другом - и зависят от культуры поля соседа. Споры спорыньи эффективно разносят по соцветиям злаковых - до 30 видов насекомых. Один хозяин, засеявший по весне свой участок нечищенным зерном или не глубоко запахавший рожки спорыньи, дав им заразить свое поле, - убивает урожай десятка-другого соседей. То же - с сорными растениями. Ухудшение качества полей приводит к отсутствию запасов - и невозможности проводить севооборот. И к постоянной, без отдаха эксплуатации одного и того же зараженного поля. Происходит дальнейшее ухудшение - вплоть до потери смысла посевов.
Обезземеливание крестьян и потеря ими агротехнического опыта в период высокорентабельного крупного зернового хозяйствования на Украине - с последующим разделом земли, - предопределили порчу, засорение земли сорняками и грибками, ухудшившими урожайность до критического уровня(при растущем населении). Но именно эти малоквалифицировбанные работники стали после революции хозяевами конфискованных земель. Объективно к концу НЭПа урожайность полей в хлебородных краях Юга - упала ниже урожайности русского Нечерноземья. За счет засорения полей. 5-6-8 ц/га для Украины и Дона с Кубанью - никчемная урожайность.
В малых хозяйствах, непрерывно растящих собственный урожай, крестьянин, не обладая теоретическими агртехническими познаниями, обладает, тем не менее, доставшимися от отцов и дедов представлениями, о том, что, когда и зачем делается. Разрыв опыта - ведет к его утрате, которую без специального обучения или восстановления методами проб и ошибок, - не восстановишь.
Наоборот, более 50% крестьянской земли - были в крупных кулацких хозяйствах. А еще большая часть земли - в помещичьих и монастырских. Именно потому, что хозяйства были крупными, они эффективно применяли агротехнику и обеспечивали урожайность нехимизированных еще полей 20-25 ц/га. Вот на эти земли и пришли 90% вчерашних батраков, которые собственной базой агротехнических знаний и навыков не обладали. Их прежний хозяйственный опыт сводился к выполнению функции: пахать, молотить, копать... А вопрос, почему это поле надо оставить под паром, на этом посеять гречку или горох, а на этом пшеницу отсеять не позже 15 апреля - решал за него агроном и управляющий. Батрак, готовивший семенной материал, не пересекался с батраком, который сушил и провеивал прошлый урожай, а сеял еще третий, косил четвертый.
Альтернативы коллективизации и немедленному повышению культуры земледелия за счет преимуществ организованного крупного хозяйствования - не было. Сопротивление коллективизации при продолжающемся из-за падения урожайности уменьшении зерновых резервов и конкретное сопротивление хлебозаготовкам в 1932 г. - стали важнейшей предпосылкой голода и отравлений 1932-33.
Вне общины или колхоза большинство малоземельных крестьян просто не умели вести хозяйство. Это отмечали с 80-х годов ХIХ века. В НЭПе наблюдалась стагнация и ухудшение. Но это процесс почти линейный. А срыв 1932 г. - катастрофа. Значит, причина - конфликт и разрыв непрерывности. Другое дело, что незнание части крестьян (порча и так скудных запасов) могли быть именно моментальным фактором. Вот это надо было бы исследовать. Пока не видно причин, почем бы это надо было скрывать в тот момент или почему этого не нашли историки.
Итак, предпосылки для все большего засорения хлебов особенно четко проявились в времена НЭПа.
ВОРОВСТВО ХЛЕБА
Один из странных наблюъдений во время голода 1933 г. был факт находки спрятанного хлеба у так называемтых голодающих крестьян. Доклады ГПУ о голодающих и умирающих, у которых обнаруживаются ямы с зерном. Так, в сообщении Днепропетровского ГПУ указывалось что в деревне многие голодают, но каждый день обнаруживается одна-две ямы с зерном. В этом же районе за последнее время в селах Ногайске и Дмитровке выявлены случаи, когда в умерших на почве голода обнаруживается скрытый в ямах хлеб, а также имеют место случаи, когда у некоторых опухших единоличников и колхозников через колхозный актив обнаруживается хлеб, спрятанный в ямах. В Мелитопольском районе в с. Константиновка у единоличницы Сыч лежат опухшие от голода дети, но вместе с тем у нее обнаружена яма с 220 кг пшеницы.
После этого становится все ясно с арестантами. Их арестовали за преднамеренную ложь, имеющую своей целью получение от государства помощи, как голодающим - при отсутствии для этого оснований. А заодно - и за фактическую антисоветскую пропаганду.
Не лучшим образом повело себя население регионов, заселённых в большом количестве малороссами. Эгоистические поведенческие установки, принцип "моя хата с краю" и т.п. особенности местного населения привели к массовому разворовыванию заготовок. Из-за того, чтоб хлеб припрятывали, именно в этих регионах оказалось сложно проводить помощь голодающим: в иных сёлах одни умирали от голода, другие объедались [КЕД].
"Та часть урожая, которая оказалась непросушенной, тайком уворованной и спрятанной в ямах, - с высокой вероятностью погибала. Сгнивала. Причем в считанные дни. Большинство голодавших в колхозах, в которых хлеб был разворован, скорее всего обнаружили в своих "захоронках" вонючую труху вместо зерна. А полученные в аванс 15% законного зерна от урожая, не берегли, не растягивали надолго, а быстро приели. Еще бы! Они же помнят, что у них есть припрятанный хлеб".
В 1932 году воровство с колхозных полей было массовым [6]:
"особые меры самосохранения, в виде сокрытия урожая: колхозники у самих себя воруют хлеб. Способов очень много: срезают по ночам недозревшие колосья; срезают колосья в копнах и скирдах; плохо обмолачивают хлеб, сознательно оставляя значительную часть зерна в соломе; припрятывают, наконец, и обмолоченное зерно ... Рассматривать эти явления под одним лишь уголовным углом зрения невозможно уже в виду их массового характера. На самом деле перед нами экономическая реакция против чрезмерного и преждевременного коллективизирования"
Как такое могло случиться? Мы выдвигаем следующую гипотезу - спасаясь от хлебозаготовок (и обрекая на голодную смерть своих соседей и горожан), крестьяне прятали хлеб в ямах. Хранение хлеба в ямах способствовало развитию спорыньи. Крестьяне, воровавшие индивидуально или коллективно хлеб, не имели условий для его правильной обработки, уменьшающей количество спорыньи. Фактически в ямы укладывалась ядовитая пища.
Итак, массовое воровство и припрятывание хлеба усугубили засоренность зерна.
МОТИВЫ ЗАМАЛЧИВАНИЯ
Подозреваем, что здесь на первый план вылезет все тот же проклятый еврейский вопрос - вперемешку с троцкистским. По воспоминаниям переживших "Голодомор" на кубанские хутора голод пришёл вместе с родственниками из больших сёл. И в этих сёлах реально существовала некрестьянская прослойка мелких ремесленников. Они вымирали начисто. Вот из Солженицына: "А евреи на Украине уже ушли от своих настроений 1917-20 годов, поддержки российской государственности, и к концу 20-х: «украинскими шовинистами-самостийниками являются евреи, имеющие там огромное значение - но только в городах». - Читаем и такое заключение: разгром в 1937 культуры на украинском языке был направлен и против таких евреев, «реально» создавших с украинцами «союз по развитию местной культуры на украинском языке» ... Мы уже в прошлой главе видели, как в ходе коллективизации «немалое число еврейских коммунистов выступило в сельской местности командирами и господами над жизнью и смертью» [7].
До 1 января 1933 года изъятие евреями-руководителями в форме штрафов НЕЗЕРНОВЫХ продуктов было практически незаконным. Но оно таки практиковалось и вовсю. После письма Сталина от 1 января изымать было уже практически нечего - было найдено не более 17 тыс. укрытий с 1.7 млн. пудов зерна за 1 декабря - 25 января. Изъятое уговорами и незаконным давлением за ноябрь-декабрь составляло 87 млн. пудов. При этом, несмотря на августовское постановление Наркомзема, в свидетельствах ни малейшего намека на разъяснительную работу по вопросу о спорынье. При явной, обозначенной опасности. САБОТАЖ!
По сути продовольствие изымалось евреями-коммунистами именно ради инспирирования мощных антисоветских выступлений(нарастание которых отмечает троцкистский бюллетень оппозиции"), на фоне которого должен был произойти троцкистский переворот 1933 года.
Получилась как бы ловушка: и не изымать нельзя (спорынья), и изъятие работает против Советской власти. И кадров, кроме еврейских, на Украине да и на Северном Кавказе - мало. Зато допустивших перегибы в ноябре-декабре, пока зерно реально оставалось в ямах, - в январе-феврале уже можно было репрессировать каждого ЛИЧНО. А не как еврея и не как троцкиста.
В харьковском обкоме прямо говорят: зерно крестьян спрятано в таких-то городках. Получается - те самые села, которые занесены на черные доски, с которыми перекрыта торговля, из которых не выпускают селян, - действительно, голодают. Но голодают потому, что их зерно спрятано не в селе, а у местечковых евреев, составлявших львиную долю населения мелких городков, покрываемых поголовно еврейским украинским ГПУ.
Понимаете, занесенные на черные доски из-за отказа от хлебозаготовок, должны были сидеть над хлебом. И не умирать. Почему же тогда жалобы на эти черные доски? Парадокс. И этот парадокс исчезает, если учесть СГОВОР крестьян с местечковым и связанным с ним сельским еврейством. В прошлые годы, мол, хлеб изымали? В этом году мы вам поможем его спрятать так, что никто его не сможет изъять. И спрятали - типа за небольшую долю спрятанного. И от многих спрятали уже навсегда. А часть - купили. Дорого. Тогда, когда покупать еще было нельзя - до выполнения планов хлебозаготовок.
И черный продовольственный рынок работал вовсю. В нем хлеба было достаточно. 40% плана заготовок Украины. Не меньше. А может быть, и значительно больше. Например, в семье обнаружено зерно, которое никак не могло быть получено законно, поскольку семья не отработала в колхозе ни одного трудодня. Абсолютно реальная ситуация. Были такие. Откуда хлеб, Зин? - Только ворованный. Или - в колхозном амбаре шаром покати, ни в заготовку, ни на трудодни выдавать ничего не получилось, а все зерно спрятали. Когда начали ходить с проверкой, некоторые спрятавшие решились сдать - а хрена! Недосушенное зерно в яме сгнило. Или сосед украл. А укравший сосед-единоличник полностью с государством рассчитался, да еще и на данную семью показывает - воровали из колхоза вместе. Ищите. У них хлеба много...
Сыновья и дочери, понятно, ничего не знают. Кража - дело рук отца с матерью. Но, не зная, и не пытаются прояснить, какого хрена конкретно к их семье прицепились. А сын затаивает злобу на всю Советскую власть. Но при этом не отказывается от мысли вступить в партию - для карьеры полезно.
Про умерших сестер - оно, скорее всего, правда. Даже про смерть конкретно от голода, а не от отравления, воспаления легких, тифа, ангины, кори, менингита...- тоже вполне может быть правдой.
А вот то, что это произошло главным образом по собственной вине семьи, - скромно умалчиваем. Украинское село открыто и массово воровало хлеб больше месяца - практически всю уборку урожая 1932 г. И - исподтишка - после выхода закона. Напомним, что в первых числах мая был обнародован план хлебозаготовок, пониженный более, чем на 30% в сопоставлении с 1931 годом. И был урожай, который оценивался не хуже прошлогоднего. А воровство шло вовсю - прямо на полях срезали недозревший хлеб, тащили свежеобмолоченный, тащили из колхозных комор, переобмолачивали и прятали хлеб, специально оставляемый в соломе. Что с радостью отмечено троцкистами в "Бюллетне оппозиции". Только после этого в августе выходит закон "о трех колосках" и тогда же, в августе, - постановление Наркомзема о необходимости борьбы со спорыньей. - По результатам фиксации массовых отравлений. А вот силой изымать хлеб на той же Украине начали с 1 ноября.
Итак, воровать крестьянам помогали евреи и другие антисоветские элементы.
ОТВЕТ НА ВСЕ ВОПРОСЫ
Как только эта гипотеза пришла нам на ум, как мгновенно на все выше поставленные вопросы появились ответы. Наша гипотеза объясняет проблему непонятного тифа, который то ли был, то ли нет. Вот тонкость, связанная со спорыньей - при вскрытии людей, отравленных спорыньей, отмечают кровоизлияния и изменения в различных органах: в легких, почках, матке, в кишечнике - изменения тифозного характера; в головном и спинном мозге - дегенеративные изменения. Т.е. при вскрытиях - видят признаки тифа, пытаются ему противодействовать, а возбудителя - нет.
Понятно становится массовое голодание с опуханием, которое отмечено на множестве предприятий Киева, страшный голод был в Харькове, в городах Донбасса, в Одессе. Но умирало практически только сельское население. Почему? Да просто городское ело хлеб, выпеченный из муки с государственных мельниц. На которых зерно очищалось от спорыньи перед помолом. Крестьяне же, достававшие зерно из ям, - мололи его тайком на ручных жерновах, ничего не противопоставляя спорынье. Крестьяне же вытащили припрятанные запасы со спорыньей и сьели от жадности. Один из нас (С.П.) застал двух прабабок, обе еще 19 века рождения. Обе были очень просоветски настроенными, но обе отмечали голод 32-33. У одной муж отравился ботвой.
В письме Шолохова Сталину тоже есть факты в пользу нашей гипотезы: «...сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями». Вообще слово пухнут означает, что ели они безбелковую пищу, падаль - это мертвые звери, которыми питаются шакалы и заканчивая дубовой корой и всяческими кореньями - неприятно на вкус, конечно, но выжить на этом возможно - ведь голод на Руси случался не в первый раз и люди, которые знают, что в таких случаях делать несомненно были - они есть и сейчас, но об этом почему-то все забывают. Значит, все-таки люди знали, что есть. Как известно, совсем без еды, но с водой, человек может прожить 56 дней. «Это было установлено во время голодовки узников в Северной Ирландии.
Наша гипотеза легко объясняет тот факт, что руководители СССР получили информацию об урожая на основе обмера урожай весной и летом 1932 года и у них получилось, что урожай должен быть 67 млн тонн [8].
Наша гипотеза объясняет совершенно несуразный (при гипотезе голода) график смертности [9], а именно, странный сдвиг графика смертности на июнь-июль. А ведь, к максимуму пика колхозники полностью и эффективно справились с посевной-1933. Т.е. они не были ослаблены голодом настолько, чтобы не справиться с работой. Тот же Загоровский [10] подробно проанализировал смертность в Центрально-черноземной области. Там пик смертности также приходится на июнь-июль. Он пишет. "Весной 1933 г. масштабы смертности начали быстро расти. Первое резкое увеличение смертности произошло в марте 1933 г.: за месяц смертность сельского населения увеличилась на 21%. Вторично рост смертности в деревне был зафиксирован в мае 1933 г.: за месяц он составил 37%. В июне 1933 г. показатели смертности взлетели до чрезвычайно больших высот: за месяц количество умерших в сельской местности увеличилось на 76%. В июле 1933 г. смертность населения в селах и деревнях Центрального Черноземья поднялась до своего абсолютного пика, прибавив еще 17%. В целом с января по июнь 1933 г. смертность сельского населения увеличилась на 262%."
КАК СТАЛИН СПАСАЛ ВОРОВАТЫХ УКРАИНСКИХ КРЕСТЬЯН
В августе 1932 года Наркомзем выпустил предписание принять срочные меры по борьбе с спорыньей. Это предписание отражало секретные распоряжения и доклады ОГПУ о том, что имеются массовые случаи заражения зерна спорыньей сопровождающиеся заболеваниями и смертями среди крестьян, употреблявших зараженное зерно. Интересно, что в год "голодомора" на Украине выходит книга про эрготизм [14] и это простое совпадение.
Хотя Постановление Наркомзема о борьбе с опасностью вышло. Хотя на том же Северном Кавказе крестьяне прямо по свидетельству Шолохова делали все возможное, чтобы спорыньи в зерне было много или очень много (давали пшенице несколько упреть, - дабы типа ее не забрали - как негодную для экспорта). Шолохов четко указывает на создание условий для спорыньи: "Подъехал к одному стану. Человек 50 мужчин и женщин лежат под арбами, спят, вполголоса поют, бабы ищутся, словом, празднуют. Обозленный, я спрашиваю: «Почему не растрясаете копны? Вы что, приехали в поле искаться да под арбами лежать?» И при сочувственном молчании остальных одна из бабенок мне объяснила: «План в нонешнем году дюже чижолый. Хлеб наш, как видно, весь за границу уплывет. Через то мы с ленцой и работаем, не спешим копны сушить... Нехай пашеничка трошки подопреет. Прелая-то она заграницу не нужна, а мы и такую поедим!»"
В условиях, когда урожай был частично не убран, в значительной мере погиб при уборке и обмолоте, - хлебный запас Украины, Дона и Кубани сразу же после уборки ОБЪЕКТИВНО оказался ниже голодного. Единственное, что могло спасать ситуацию - централизованное нормирование потребления. Государство преодолело это масовое организованое противодействие, с грехом пополам накормило города. И при этом не разрушило деревню. Урожай 1933 года последнему свидетель. При массовом катастрофическом голодании крестьян ни вспахать, ни засеять поля хлебородных районов весной 1933 было просто невозможно. Дистрофики не работают, а еле ноги передвигают.
Итак, только СОЗНАТЕЛЬНАЯ политика Советской власти, направленная на силовое перераспределение хлеба, его нормирование и адресное перераспределение в пользу наиболее пострадавших, - единственная мера, спасавшая от еще более тяжелых последствий. Наложившийся фактор масового отравления спорыньей - также в заметной мере парировался государственным изъятием продовольствия, очисткой зерна и превращением его в безопасный продукт для городов и колхозных столовых весной 1933 года.
Из всего сказанного следует интереснейший политический вывод: кампания по изъятию ворованного хлеба, вскрытию хлебных ям - с последующим предоставлением продовольственной помощи тем, кто при этом реально остался без еды, - была для миллионов украинских крестьян реальным спасением от той беды, которую они на себя навлекли в 1932 году массовым воровством с последующим употреблением ядовитого зерна. Кстати, про злобных коммунистов. Вот свидетельство, взятое нами из Интернета: "Колоски запрещали собирать именно из-за спорыньи. Чтоб люди не травились. Колоски принимали, а взамен давали эквивалентное количество чистого зерна. Это мне теще рассказывала. Она в войну на дальнем востоке жила. У них так было".
И ведь знали крестьяне, чье кошка мясо съела. Именно поэтому в крестьянской памяти не зафиксировалось несправедливости о годах "голодомора" (ссылка на исследование крестьянской памяти). Вот свидетельство с Кубани: "Я живу на Кубани, и всякие рассказы и воспоминания о том самом "голодоморе"(именно в кавычках!) у нас тут ооочень даже живы. и от ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ свидетелей как на Украйне, так и здесь. Бабка моя рассказывала. и я те самые рассказы помню, как помню и то С КАКИМ СТЫДОМ все причины того "голодомора" упоминались. И, заметьте, большевиков никто не винил - СЕБЯ ВИНИЛИ!"
КАК ЖЕ ВСЕ БЫЛО?
Наша гипотеза позволяет представить развитие событий следующим образом. Крестьяне потеряли навыки борьбы с болезнями злаков и засоренность зерна болезнетворным материалом возрастала из года в год. Когда в 1932 году стало известно, что будут хлеба изымать больше, керстяьне решили его не сдавать, а прятать. Но при сборе зерна, большая часть спор вредителей удаляется при веянии. В 1932 году этого не было сделано со спрятанным урожаем. Сценарий же будет выглядеть таким.
1. К хлебородности Дона и Кубани казаки имели самое отдаленное касательство. Наоборот их примитивное земледелие приводило к потере хлебородности. К засорению земель и к необходимости переходить на новые земли.
2. Весьма непродолжительное знакомство казаков с навыками хлеборобства означало и самое примитивное представление о том, как обрабатывать урожай(сушка и обязательное трудоемкое провеивание на ветру для очистки от сорняков и пораженных грибком зерен), недопустимость подпревания хлеба в валках, специальный отбор семян и тщательная очистка семенного материала.
3. Приблизительно так же мало знакомы были с секретами хлеборобства и массово безземельные или малоземельные до революции крестьяне Украины, одномоментно ставшие после революции земельными хозяевами, самодеятельно, т.е. с полной ответственностью за результаты в этом году и за хлебородность земли в будущем. Отсутствие хлеборобского опыта и агротехнических знаний привело в конце НЭПа к тому, что украинская житница выдавала урожаи на уровне того же кризисного 1916 года. С перспективой их дальнейшего ухудшения из-за отсутствия защитных севооборотов, нормального обращения с семянами и т.д.
4. Таким образом, хлебородные области Украины, Дона и Кубани к началу коллективизации полностью подготовили обстановку недопустимо малой урожайности на уровне чуть выше нужд живущих на этой земле. Кроме этого, обстановка всеобщей засоренности земель соными травами и грибком, - при возникновении погодных условий хорошо увлажненного 1932 года - способствовала катастрофическому снижению урожайности - на грани возможности прокормить Украиной(включая города) самое себя. Плюс к этому погодные условия привели к существенному грибковому отравлению собранного зерна. Опыта борьбы с которыми и даже подозрений о которых у крестьян не было с 1880-х годов(псоледняя эпидемия эрготизма на Полтавщине - в дальнейшем крупное зерновое земледелие с севооборотами и хорошей подгтовкой семян поставило заслон спорынье).
5. Развернутая летом 1932 года пропаганда воровства и сокрытия зерна - чтобы его не продали на экспорт, - привела к еще большему ухудшению качества обработки урожая и подготовки его к длительному хранению и употреблению. Значительная часть колхозных урожаев была в необработанном нормально виде украдена и попрятана - без сушки и очистки. Т.е. была предрасположена к гниению и к тому, чтобы при употребелении в пищу - травить людей. Вспышка отравлений спорыньей была зафиксирована уже в августе 1932.
6. Разворовывание и сокрытие зерна крестьянами нарушили возможность равномерного перераспределения продовольствия, его грамотной очистке. Общее же критическое снижение урожайности при условии разбазаривания и неравномерного воровства оставило значительную массу крестьян с недостаточным для нормального проживания зимы количеством хлеба. Летние отлынивание и симуляция труда частью колхозников - привели к отсутствию у них иных продовольственных запасов, кроме ворованных, скрытых, т.е. еще и склонных к сгниванию и/или опасных при употреблении. А нормально обработанного при уборке, просушенного и провеянного зерна им на трудодни практически не полагалось - ввиду отсутствия или крайне малого количества отработанных трудодней. Но воровство и сокрытие хлеба симулянтами - снизило и норму выдачи хлеба честно работавшим колхозникам.
7. В условиях общего саботажа хлебозаготовок, ставившего под угрозу выживание городов и обеспечиваемых пайками жителей села (врачи, учителя, ветеринары, милиционеры) нажим с поиском и изъятием хлеба - был неустранимой мерой. При этом, как показывают цифры, из хозяйств не были изъяты минимум 100 млн. пудов семян, использованных при севе 1933 года. Т.е. более 2/3 коллективных и единоличных хозяйств в рамках общей снизившейся нормы заготовок - с заготовкой справились, при этом их семенной фонд не пострадал. Соответственно, для этих хозяйств штрафные санкции с репрессией через изъятие, как у злостных укрывателей, незернового продовольствия - не были применены. Поскольку у сопротивляющихся прежде всего изымали семенной фонд - как наиболее просто обнаруживаемый.
При этом, как показывает расчет, сопоставляющий доли выполнения плана колхозами и единоличниками , у единоличника Украины оставались только укрытыми от заготовок и ненайденными до конца января не менее 25 млн. пудов хлеба. До начала активного применения незерновых штрафов о голоде речи вообще не могло быть.
А законное их применение было санкционировано 1 января. Все предыдущие безобразия, если и были, то Москвой не санкционировались. А являлись либо провокацией соответствующих заинтересованных в дестабилизации обстановке троцкистских "украинизированных" местных кадров, либо проявлением внутренних острых противоречий на селе. Проявлением взаимной озлобленности и взаимным сведением счетов, в том числе со ссылкой на необходимость заготовок. Те, кто получил мало хлеба на трудодни, знали воровавших. А те соответственно знали, чье мясо съели.
В соседней Белоруссии, первоначально столь же плохо справившейся с добровольной заготовкой, как и Украина, после окрика план заготовок был выполнен на 106% - и никаких штрафов и голода не было.
8. Сокрытого единоличниками хлеба хватало для той одной трети хозяйств, которые не справились и с сокращенным до 60% уровня планом - на 3-4 месяца нормального существования по неголодным нормам 1 пуд на человека в месяц. Правда, есть подозрение, что этот хлеб был давно, с сентября-октября - вывезен из села и спрятан в городе или продан "в черную" - до возникновения законного права торговать хлебом после выполнения плана хлебозаготовок. Именно этим хлебом, торгуемым через черный рынок, и жили оставшиеся без нормальных пайков и обычной законной хлебопродажи города и местечки. Которые в итоге практически не имели повышенной смертности.
Но тогда этого хлеба 25 млн. пудов городам Украины, которым надо было держаться не месяц-другой, а от урожая до урожая, - мало. Количество незаконно вывезенного через черный рынок в город хлеба, получается, должно было быть по меньшей мере в 2 раза больше.
Получается, что в период до начала силовой заготовки часть крестьян лишила себя возможности и по заготовкам рассчитаться, и иметь достаточный продовольственный резерв. Они просто в незаконном порядке осенью продали сворованный(т.е. еще незаконный, не выданный на трудодни) хлеб. И остались с деньгами, которые есть не будешь.
9. Дальнейший сценарий представляется в следующем виде. Часть крестьянства зимой начала голодать. В результате либо съедания честно заработанного, но выданного из-за разворовывания в недостаточном количестве хлеба. Либо в результате отстутствия законного хлеба(мало трудодней - основная масса голодающих - по справкам ГПУ) и гибели или недоступности(без опасности обнаружения) укрытых снегом запасов. Или из-за того, что эти украденные припасы были осенью проданы в расчете прикупить еду у соседей. Этого не произошло. Соседи ничего не давали.
Но и этот зимний голод привел к незначительной смертности в течении зимы. Люди слабели, это фиксировалось комиссиями ГПУ, вырабатывались планы помощи. И эта помощь пришла достаточно своевременно - в конце февраля.
Настоящая смертность на селе началась тогда, когда массы несытых добрались до хорошо спрятанных запасов. Которые были отравлены спорыньей и сорными ядовитыми травами и практически не обрабатывались в целях борьбы с ними. Острый пик смертности после 2 месяцев работы программы поддержки голодающих, в период уже повсеместной доступности еды(овощи, фрукты) на Украине.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, наша гипотеза объясняет практически все странности. Возникает вопрос, а почему до нас, никто из нынешних историков не обнаруюил это простое обьяснение всех событий? Объективный фактор ухудшения урожаев историки оказались не в силах обыгрывать по политическим мотивам. Не могли и акцентировать на моментальном факторе - усилении произрастания сорняков и грибка при хорошем увлажнении. Потому как для хорошего поля такое лето было бы благом. Смерть - только для сильно засоренного поля. С нынешними историками тоже ясно: теперь нужно выставить в черном свете Советскую власть. И поэтому никак нельзя делать бедолагу-крестьянина виновным в несчастье 1932-33 года.
А ведь сначала надо бы доказать, что кого-то уморили голодом. При наличии фиксации массового отравления спорыньей уже летом 1932, при отсутствии фиксации массовой дистрофии - сам вопрос о голодных смертях повисает в воздухе. Более того, фактически надо ставить вопрос о том, что в 1933 году Сталин СПАС Украину. Но разве историкам можно про такое писать? Напишешь и грантов больше не дадут. Поэтому лучше кричать на всех перекрестках, что, мол, цель Сталина - изъять продовольствие и уморить голодом 3 - 9 млн. человек, чтобы заставить остальных работать за миску баланды.
Фальсификации "Голодомора" продолжаются до сих пор. Вот лишь один из мноюества примеров [15]. На выставке так называемых документов о Голодоморе обнаружена грубых фальшивок, когчдфа фото голода 1922 года подсунули для иллюстрации голода 1933 года. Фальсификаторы - как правило, люди малообразованные. Они не знали, что снимки, иллюстрирующие голодомор, сделанные в 1921 году в Поволжье и в период первой мировой в Европе, - существенно не идентичны тому, что можно было наснимать на Украине.
Сценарий очень реалистичен. И вполне согласуется с парадоксальным для ходячей версии голодомора фактом сохранения местечкового и сельского еврейского населения, не имевшего ни собственного продовольственного хозяйства, ни пайков, ни сколько-нибудь значимой помощи по международной линии. В 1921-22 поступавшая помощь в значительной мере адресно распределялась среди евреев, которые тогда тоже не голодали. В 1932-33 году ее просто не было. Был черный рынок - при отсутствии ушедших в историю нэпманов(так кто же им ведал?-это же оптовые закупки и транспортировка). И были зарегистрированные факты хранения хлеба вне села."
Так, что, по сути, история голода 1933 года - драка внутри населения, якобы связанного круговой порукой сопротивления государству - за кусок, которого объективно хватает еле-еле поддерживать существование всех при равномерном распределении. http://vif2ne.ru/nvz/forum/archive/241/241515.htm
Театр испокон веков ведёт со зрителями непрекращающийся спор. Всё выглядит так: театр говорит всем известную библейскую истину. Например: «Если всунуть палец в кипяток – будет больно, и на нём вскочит огромный волдырь. Т.е. показывает простую, доступную, поучительную драму.
А зритель орёт: «Я что этого не знаю?!!» - и демонстрирует забинтованный палец, идёт домой и всовывает в кипяток другой. Кричит: «А-а-а-а! Что теперь делать?!!»
И тут театр появляется во второй раз. Он говорит: «Нужно не только знать, но и не делать этого!» Это уже – психологическая драма.
На что зритель кричит: «Как это не делать?! Как можно этого не делать?!!» И входя в раж, демонстративно всовывает и всовывает в кипяток третий палец. Т.е. убивает, разрушает, предаёт, уничтожает, унижает, насилует…
И тогда театр появляется в третий раз и говорит: «Отрубите, тогда все свои пальцы разом! Если они доставляют вам боль!» Это уже спектакль-ирония.
И тут же этот же, ничего не понимающий зритель, верещит: «Чему учит нас этот поганый театр?!!»
Спектакль «Маршрут товарища Сталина» как раз из этого репертуара. Когда не остаётся надежды на всеобщее поумнение, остаётся только смеяться сквозь слёзы…
Пресса окрысилась на театр.
Этого не было давно. Вероятно, со времён социализма. Отдельные злобные журналисты были, но чтобы целой редакцией(?) – это редкость.
Слава Богу, маэстро сдвинул камень и обнажил суть душ, к которым мы прислушивались, которые вели нас за собой. Смотрите! Вот оно – неприкрытое, а поэтому правдивое. Правда о «Правде». Это здорово! Это талант: вызвать человека на откровение, довести до состояния, когда сбрасываются маски, в которых ходят люди годами, десятилетиями и выходит наружу истинное лицо.
Однажды, самая маститая киевская критикесса в таком же порыве случайной откровенности сказала мне про себя, что люди, которые хорошо живут, - теряют способность понимать.
Как часто сейчас я вспоминаю это. Чересчур часто…
За время существования театра, а это более двух с половиной тысячелетий, сформировалась потребность в нём, как в источнике, в котором ищут люди сочувствия своим несчастьям, и главное: объяснения: почему им так плохо? Раскрытия причин этих бед и подсказок, позволяющих избежать их.
Конечно, можно было бы выходить актёру на сцену, говорить неизменно одну единственную фразу: «Дураки вы все!» И уходить. Но какой бы это был театр? И кто ж в это поверил бы?
Вот и приходится драматургам, актёрам, режиссёрам и художникам: окольными путями, чтобы не оскорбить; намёками, чтобы вразумить; недомолвками, чтобы заинтриговать; цитатами из реальной жизни, чтобы доказать, - доказывать, всем известную, но никем не принимаемую по отношению к себе, - Истину…
Но, мало того, что люди не хотят понимать правды; театры боятся говорить правду; те, кто обличены властью, всеми силами кричат правду о своих врагах, соперниках и предшественниках, чтобы отвлечь от правды про себя. Так ещё и те, кто занимает места в органах, специально предназначенных для того, чтобы сообщать людям правду, - всеми силами пытаются оправдать «своих», каких бы варварств они не совершили, и очернить «врагов», даже когда они всего лишь позволили театру сказать правду людям…
Патологическая ненависть к собственным врагам…
Спектакль «Маршрут товарища Сталина» именно об этом. О ненависти к людям, которых считаешь врагами. В частности о тех, кто не хочет работать на тебя! Работать задарма, как ты им предлагаешь: выращивать хлеб и пухнуть с голода; учить и не иметь возможности приобрести нужные тебе книги; лечить людей и нищенствовать, побираясь у своих же больных; одевать людей и ходить в неприглядном; строить и жить в бараках; выпускать продукцию и не иметь возможности приобрести её… Ненависть к тем, кто хочет получать сполна то, что заработал. Не делясь ни с кем. Вернее, делясь лишь излишками, а, не обрекая себя на голод и даже смерть, ради чьей-то светлой идеи.
Если бы не утратили люди своей способности понимать, то: что мог бы сказать каждый человек, посмотревший этот спектакль? О чём он?
В первую очередь о власти. О том, что пока не появится в государстве Народ, - власть всегда будет антинародной. Об этом лучше меня объяснил бы человек, запечатлённый на двадцатигривневой купюре. Будь он жив… Философ, который понимал, что до того, как в каждом человеке сформируется сознание целостного народа, нельзя давать ему какую-либо, даже самую светлую и человечную идею, потому, что он не способен осмыслить её. Не способен осуществить её правильным, человечным путём.
Ленинская идея в руках варвара – это даже не очки в руках мартышки, это – ПУЛЕМЁТ!!!
И Франко это – знал, предчувствовал. Поэтому всеми силами пытался и торопился воспитывать самосознание украинского народа, писал пьесы для народного театра. 90 томов изданных, но никем не прочитанных трудов… Несыгранных пьес…
Кто для нас Франко? Тот же заморский президент, который на 20долларовой купюре. И знаем мы о нём ничуть не больше. А обязаны знать, если претендуем на звание «Человек».
Знал это и тот, кто писал Библию, утверждая, что: кому вы отдаёте себя во власть, того вы и рабы!
Люди не смогли выбрать из всех миллионов граждан СССР, человека, более способного заставить их работать. Именно Казбич, вонзающий кинжал в Беллу – тот устрашающий образ, способный сподвигнуть народ шевелиться. Не спать под забором, упившись в усмерть, а строить!
И снова истина, о которой кричит театр: «Пока нет в народе: потребности жить по-человечески, - заставить его работать может только самый жестокий из тиранов!» Нужно захотеть! Но, как трудно это сделать такому многочисленному и инертному народу.
Страх – единственное средство заставить несознательного человека созидать. А близость осуществления мечты (всеобщего счастья) – подзадоривает, окрыляет самых работоспособных. Ничто не должно омрачить это счастье. Молчать об обратной стороне этого неслыханного доселе успеха, просто взрыва производительности труда, - чтобы не спугнуть тех, кто строит.
Почему в пьесе появляется мать Сталина? Почему именно она осмеливается задавать каверзные вопросы? Вряд ли кто-либо посмел задать их вождю? И вряд ли задавала их ему его собственная совесть? И вряд ли бы он стал с ней откровенничать? А перед матерью – всегда нужно находить оправдание. Мать – не совесть, её в карман не спрячешь.
Второй темой в спектакле проходит образ народа.
7. Рабочий класс, контуженный в боях и ничего не помнящий о том, что делал час назад. Кидающий и кидающий трупы в свой грузовик, мчащийся с ветерком, и ничего не замечающий на своём пути.
8. Множество тех, кто рядом с властью. Пригревшихся, обласканных и, в конце концов, неугодных, не оправдавших доверие. Люди-пистолеты, которым можно всё! До поры, до времени… Исполнители, на все требования властей кричащие: «Есть! Будет сделано! Любой ценой!» Люди, устанавливающие повышенные планы даже по сбору покойников. Планирование, доведённое до абсурда! Вот обязан сельский зав. клубом доставить сегодня 10 трупов, и пока не доставит – пайка не получит! Вот и тащит он в могилу ещё живых. Кушать-то хочется…
9. Честные статистики, которые не могут молчать. «Убить за плохую правду» - это не ново. За неё убивали во всех варварских государствах. Чем мы хуже? Главное: чтобы не расползалась. Не тревожила тех, кому не положено знать этой правды.
10. Бесправный народ, с которым можно сделать всё, что угодно, всё, что хочет каждый, поимевший хоть крупицу власти. Бесправный народ, не имеющий права впустить на ночлег сироту. Народ, насильно лишаемый сострадания, с насильно вырезаемой душой и совестью.
Народ, среди которого ищутся козлы отпущения – враги, на которых нужно списать все свои неудачи.
11. Дети – будущее пятилеток. Обязанные воспевать власть; лишённые родителей, расстрелянных за то, что не были нищими. Дети, блуждающие по свету в поисках своих близких, крошки хлеба и хоть какого-нибудь пристанища.
12. Блага, преподносимые народу: пропаганда, красивые слова и лозунги; Забота о детях – на бумаге и расстрелянный школьный учитель; повсеместная украинизация школ, тогда, когда их некому посещать, и газет, когда их некому читать – никто уже не в состоянии от голода.
Что изменилось с тех пор?
Ничего! Абсолютно ничего! Методы порабощения всегда одни и те же. Сценарии отработаны в веках!
Народу, чтобы работать, так как и раньше – нужен кнут и пряник. И в то же время выведен ещё один тип людей, продающихся за гроши, способных работать задарма, лишь бы работать, не думая о своём будущем и будущем своих детей. Народ, работающий на барина за гроши, лишающий себя возможности развиваться и познавать. Народ, обречённый на серость по собственному желанию.
Что происходит в нецивилизованных государствах?
Встал у власти деспот, и государство развивается, возводит пирамиды во славу фараона. Встал у власти бессильный человек, и государство перестаёт работать, а значит существовать. Разваливается на мелкие княжества. Все заводы и фабрики, колхозы и фермы закрываются, разворовываются, разрушаются. Что и происходит сейчас с Украиной. Это объективные последствия разных форм управления в государстве, где нет сознательных людей, где нет государства и народа как такового. Нет лидера, способного вести народ ко всеобщей светлой цели и нет самой этой цели.
Народ не способен организовывать производство самостоятельно. Он способен только продавать и перепродавать, присваивать и узаконивать присвоенное. А государство повсеместно и всеми силами сдерживает попытки организовывать это самое производство, душа предпринимателей налогами. Три генерала не упустят мужика, способного зарабатывать. Залезут и в карман, и в холодильник, и на шею.
Достойнейшие из лучших как имели всё, так и имеют, взирая с высоты своих тронов на подыхающих рабов. Фараоны, заставляющие строить пирамиды, и добрые фараоны, дающие людям возможность выживать самим – как придётся и чем придётся… Но неизбежно забирающие большую часть из заработанного.
Честные статистики пишут свои труды в столы или гибнут под колёсами случайно выскочивших на обочину машин, сразу же после оглашения правды.
Для кого строили люди в той стране? Им говорили, что для народа, для его светлого будущего. А оказалось: для Тимошенок, Януковичей, Березовских, Чубайсов и иже с ними... Всё досталось им! Народ, который умел строить, но не умел защищать построенное... Бесправный народ, в один миг лишившийся того, что возводил таким неимоверно тяжёлым трудом, такими жертвами, изнемогая от усталости, промерзая до костей, промокая до нитки, корчась от голода. Этот народ – так и остался бесправным и нищим. Народ создал – власть проела. Всё – как всегда, ничего нового.
Кто для меня народ бывшего СССР? Народ – предатель своих родителей и детей. Народ, отказавшийся от того, что строили для него Павки Корчагины. Народ, разваливший страну, за которую погибли в боях Александр Матросов и Николай Гастелло. Народ, бросивший на нищенское подыхание отца героя России Достовалова, спасавшего шестую роту в Чечне. Народ, отказавшийся от благ, которые были отвоёваны у властей с таким трудом, такими неимоверными усилиями: от бесплатного медицинского обслуживания и образования, от возможности получать государственное жильё… Народ, обрекший своих родителей и детей на смерть из-за дороговизны лечения.
Безграмотный народ, которому можно навязать любую идею, и он пойдёт выполнять её за самый скудный паёк. Пойдёт и убивать, и разрушать, и кресты с церквей сбивать и ставить кресты… Ему всё равно, что он делает, лишь бы давали паёк!
И если бы я не оказалась на месте того мальчика, которого приютила на ночь добрая женщина, а в 5 утра выгнала на мороз, потому, что «не положено впускать замерзающих людей в дежурки», - я не смогла бы найти в себе мужество написать эту статью. Но я это испытала, прочувствовала на своей шкуре в 2006 году, в вольной, свободной Украине.
Дети… Наши цветы жизни. Как теперь заботятся о них?
Если бы в этой стране были люди, то они не позволили бы ввоз бракованных продуктов и суррогатов; не допустили бы закрытия ферм. При социализме кричали, что мало продуктов. Люди стояли в очередях часами, а теперь, когда этих продуктов в стране выпускается в десятки раз меньше – всем всего хватает! Люди употребляют в пищу вкуснопахнущие и красиво упакованные заменители еды и вполне счастливы. Люди обогащают фермеров всего мира, сбрасывающих сюда свои низкосортные излишки…
А так с народом всегда и делали. Если он считал, что чего-то мало, то у него отнимали ещё больше, и становилось нормально. Народ замолкал, чтобы не потерять всё.
До перестройки на 10 детей - трое рождались больными. Теперь на десяток новорождённых всего двое рождаются относительно здоровыми. Дети не потребляют нужного количества белков и витаминов, фруктов и овощей, молока и мяса. Дети одеты в синтетику и обувь фирм, имитирующих обувь. Красивую, но бутафорскую. Непригодную для носки.
Сельский труд не считался трудом. За него не давали даже пенсий! Сейчас люди бегут из села. Их отучили работать, не ставя и в грош их работу. Как и прежде, над ними делают: что хотят! Посеяв подсолнечник по цене 4, 5 тысячи гривен за тонну, вырастили селяне в этом году урожай, который приказано принимать на элеваторах по 700. Снова приказано! И все сдают! А куда деваться в бесправном государстве? А продаёт государство лущёные семечки по цене 12 тысяч за тонну. Чего же не ездить властям на «Мерседесах» и не отдыхать на Канарах с таким-то наваром? С таким-то щедрым народом?
На что остаётся уповать?
Что дети когда-нибудь узнают правду и отблагодарят своих «благодетелей». Как отблагодарил сельский мальчик, выстрелив в спину представителю власти. Дети отомстят за всё хорошее: за счастливое детство, потраченное на сбор бутылок; за вынужденное прослушивание попсы, вместо шедевров мирового искусства; за просмотр мыльных опер и штудирование молодёжного журнала «Круто!», где на плакате четверо ссыкунов, напившись пива, «пишут» жёлтыми струями на снегу цифры нового счастливого года для новых счастливых детей.
Бессловесный народ, у которого можно отнять всё, что угодно, и он отдаст и умрёт тихо и безропотно. Вся надежда только на мальчика…
В конце спектакля показана кинохроника того времени. На фоне двух полюсов: накрытого стола у Сталина и опустевшей избы расстрелянного статистика:
Энтузиазм и ударный, сверхплановый труд тех, кто работал. Кто, превозмогая себя, строил заводы и домны, каналы и турбины, которые отняли у него в одночасье, не возместив ни копейки: ни за сами домны, ни за те деньги, которые были отложены людьми на чёрный или, наоборот, на светлый и счастливый день.
Затем был показан отдых на море в правительственных санаториях ВЦИКа тех, кто отнимал и заставлял работать.
И, наконец, слова песни «Человек проходит, как хозяин необъятной родины своей!»
Хорош хозяин…
Ах, если бы в этой стране были люди…
Уметь видеть; читать между строк; понимать, что происходит вокруг; анализировать – это тяжёлый труд. Люди стараются не забивать свои головы, отдавая это трудное дело: разъяснять – прессе; отдавая право решать - депутатам и правительству. А они понимают только то: как побольше выжать из своих рабов, как заставить их работать задарма, довольствоваться малым и отдавать всё лишнее - им, властьимущим. Когда-то для всеобщего блага, теперь – им лично: на машины, дачи, поездки, отдых…
Так было всегда и так будет в стране, где нет народа, нет личностей, а царствуют паразиты.
Ответ Пальчиковскому на критику «Маршрута…»
Я читаю статью Пальчиковского и с умилением вспоминаю своего ребёнка. В середине восьмидесятых, в возрасте года и трёх с половиной месяцев Максимка разъезжал в трамваях по Ленинграду и рассказывал наизусть «Муху-цокотуху», забавляя скучающих пассажиров. А ещё в то время он очень наивно пересказывал содержание фильмов. Точно так же, как вы, Серёжа, перечислял то, что видел: «Дом, стол, поёт дядя с усами и гармошкой…»
Я вспоминаю первые слова своего сына и думаю о нашем народе, об интеллигенции, допустившей, что театральная критика деградировала до уровня развития годовалого ребёнка. Вероятнее всего, она вынуждена была деградировать, для того, чтобы стать понятной этому народу. Я думаю о народе, доведшем журналистику до такого состояния, когда она может существовать: не неся правды, не объясняя, не втолковывая истины, не обличая и не предостерегая...
Если критика в стране такая, - а ведь представители её - это самая просвещённая часть населения, то: что можно говорить о самом народе? И совсем уж нечего сказать о самых низших его слоях, которые не читают даже такой критики и вообще никакой…
Народ, который устраивает всё… Безропотный, покорный народ…
Тогда же, в восьмидесятые, я читала сыну сказку «Тараканище», и мне казалось, что писал её поэт именно про Сталина. «Приведите-ка сюда своих детушек. Я сегодня их за ужином скушаю». Это ведь тоже о безропотном, послушном народе и полном произволе властей.
Так что, Гарольд Бодыкин был не первым, заострившим внимание на этой вечной теме.
Фараон, заставляющий рабов строить пирамиды. И отказаться – нельзя! Кто не строит – тот враг! А «если враг не сдаётся – сворачивай его в бараний рог и в землю! Труп врага – не воняет, а пахнет!»
Но, народ ни тогда, ни сейчас не способен осознать смысл услышанного и увиденного. Он просто ужасается, видя себя со стороны и не узнаёт. Он искренне сочувствует обездоленным и ненавидит обидчиков, но если сказать ему, что это его собственная история, - то он кричит, возмущаясь: «Разве это я?!! Убью за клевету!!!»
Ты! Ты! Но, только чуточку приукрашенный, идеализированный, усреднённый. А на самом деле ты ещё хуже…
О наших людях красочнее всего говорит мэр Симферополя, построивший для своих горожан ландшафтный комплекс с великолепными декоративными прудами на Салгире. Построил для отдыха горожан, для получения ими эстетического наслаждения от общения с природой, для знакомства с архитектурой парковых зон, и обошедшийся городскому бюджету в 2 миллиона гривен. Господи, какие вычурные слова на фоне ужасающего быта.
Так вот, по словам мэра: «По ночам наш народ – не спит, он – кусты вырывает, цветы уничтожает, скамейки выносит, урны разбивает, рыбок – шесть раз вылавливал – всех выловил. Что хочет – то и творит!»
А вот милиция – наоборот, по ночам – спит, и охранять достояние народа – отказывается. И всех это устраивает! Всем – всё равно! Никому ничего не нужно.
Все знают, что туалетную бумагу перестанут воровать только тогда, когда она будет у каждого в избытке. Пока нет необходимого – народу - не нужно красоты! Он не способен оценить: ни красоту, ни искусство, ни талант, ни старания своих учителей, ни достояние, оставшееся ему от предков…
Сломать, посмеяться над уродством, исковерканного своими собственными руками… Вот и всё счастье этого народа…
Спасибо вам, товарищ Пальчиковский, что не разгромили спектакль, как Обуховская, а просто перечислили: что могут увидеть зрители на сцене. Перечислили, как в прейскуранте.
Спасибо, что напомнили то время, когда мой неравнодушный ребёнок спросил у меня, смотря на памятник Ленина: «А у него ножки не болят, всё время стоять?»
Только вы не знаете, что режиссёр не только читал стихи за сценой, он ещё и ружьё для спектакля достал. Коллекционное, бесценное! Ружьё для мальчика, который не смог больше терпеть. А потом и сам не выдержал всеобщего непонимания. Понял, что в этой стране – всё бессмысленно, бесполезно. И даже если мысль где-то возникает, то найдутся тысячи облечённых властью, чтобы убить, уничтожить, осмеять эту мысль. Он понял, что никого и ничему здесь нельзя научить, ничего нельзя объяснить и никого нельзя вразумить.
Никто ничего никогда здесь не поймёт, потому, что не хочет понимать.
Понял, и ушёл в небытиё, в сладкое забвение.
Музыка в спектакле «Нелегалка».
Музыка для спектакля…
Выбрать её и легко, и ужасно сложно. Чаще всего она просто иллюстрирует персонажей. Как в «Медее» из киевского театра «Сузирье». Каждому персонажу – своя определённая мелодия, определённый инструмент: кому скрипочка, кому труба… Смешно и примитивно.
Бывают и курьёзы, как было в спектакле «У пропасти во ржи». Вроде и столица, и не плохой театр, и в спектакле играл Андрей Миронов – не последний актёр, и музыку выбрали красивую, а она оказалась гимном Японских проституток… Бывает…
Так что, не простое это дело: правильно выбрать музыку. Сделать её – отдельным персонажем, и даже соавтором, передающим зрителям свои настроения, своё отношение к происходящему.
Пьеса Анатолия Крыма в постановке Бориса Мартынова. Крымский Украинский театр.
Современная трагикомедия об украинской женщине, попавшей в Италию, и о её возвращении на родину. Музыку к спектаклю подбирал сам режиссёр.
Спектакль начинается с ожидания. Чезаре ждёт женщину, которая поможет ему избавиться от ужасного недуга – импотенции. Он в нетерпении включает телевизор, и мы слышим и видим футбольный матч, комментируемый по-итальянски. Это тоже своеобразная музыка, музыка самой певучей и самой экспрессивной - итальянской речи. С этой «музыкой» мы окончательно попадаем в настоящую Италию, в итальянскую квартиру, где раздаётся мелодичный звонок телефона. Это мама… Настырная, но заботливая и любящая мама. Её звонки – это тоже своеобразная музыка. Музыка любопытства, опеки и наставления. И вот звонок в квартиру, он резкий, настойчивый, нетерпеливый. За ним всегда в спектакле следует появление на сцене Марио. Марио – с магнитофоном в руке, а из него несётся призыв: «Тореадор, смелее в бой!» Музыка Бизе из оперы «Кармен» - в оригинале.
На этом музыка, внешне иллюстрирующая героев, заканчивается. Теперь она будет существовать сама по себе. Жить своей жизнью, играя свой спектакль. Она будет создавать определённую, нужную атмосферу в зале. Она будет вплетаться в сюжет, и становиться неразрывной с ним, неотъемлемой его частью, будет отдельным, незаменимым персонажем.
Марио – торжествует, он - герой! Он – делает сейчас сразу три великих дела, убивает трёх зайцев: спасает друга от болезни; пристраивает свою любовницу в надёжное место, (чтобы не нервировать жену) и продаёт её (совсем не сексуальные) услуги за 800 долларов, избавляя себя от содержания возлюбленной!
Сцены знакомства Чезаре и Нины проходят без музыкального сопровождения, только один раз прерываясь телефонным звонком сгорающей от любопытства матери. Но не менее говорливый Марио успокаивает женщину, переводя беседу на тему еды.
Понять, что тебя продают, - ужасно! Но, успокоить и внушить, что это совсем не страшно, что это необходимо и, главное, не навсегда – великое дело! Марио старается изо всех сил: и не рассориться с женой, и не потерять Нину. Он то бьёт её, то целует, то обзывает, то ластится… Он играет ей на гитаре детскую песенку Владимира Шаинского, поёт по-русски с ужасным акцентом: «Голубой вагон бежит-качается…» Он танцует и вовлекает в свой танец доверчивую женщину… И вот уже оба они - пляшут: Марио в обнимку с гитарой, а Нина – русский танец, делая руками широкие движения, как в «Барыне». Дело сделано, она – покорилась, как столетиями покорялись мужьям многострадальные русские женщины.
Прощание Нины и Марио происходит также под музыку Бизе. Прощание – короткое, почти молниеносное, как последний удар тореадора… Больше никогда Нина не будет принадлежать Марио. Но он этого ещё не знает.
Пока он ещё торжествует и уходит счастливым, а Чезаре включает телевизор. Оттуда доносится: «Сердце красавиц склонно к измене и к перемене, как ветер мая». Звучит - по-итальянски. Это «Риголетто» Верди. Чезаре замирает в раздумье, и вдруг опрометью бросается вверх по лестнице, туда, где ждёт его - его первая женщина.
Музыка звучит долго, в тишине, при пустой сцене. Три раза медленно меркнет свет и три раза великолепный задник с восходящим солнцем озаряется светом. Музыка подвластна освещению и звучит то тише, то громче. И вот появляется измождённый Чезаре. Он берёт в руки трубку и спрашивает у полицейского: какое сегодня число? Но полицейский – грубит. И тогда он рвёт на себе майку, говоря, что понимает корсиканцев! Ведь он платит налоги, чтобы содержать этих полицейских! Выплеснув своё негодование, он звонит своему падре. Он разговаривает со святым отцом и понимает, что целых трое суток его не было в церкви. Падре спрашивает: Где же ты был?» «Я был в раю!»
Трое суток любви. Со сцены звучит великолепная вокальная мелодия из «Бахианы».
Нина выходит на лестничную площадку, Чезаре говорит ей: «Замри!», - и играет ей на гитаре - серенаду, как влюблённый мальчишка под балконом своей возлюбленной. Это мелодия из репертуара знаменитого гитариста Френсиса Гойя.
Нина просит: «А можно я поставлю то, что мы слушали ночью?» Она скрывается в комнате и звучит мелодия из «Ромео и Джульетты» Нино Рото. Она медленно, под музыку спускается вниз и читает свой монолог: «Мне сейчас так хорошо, как на выпускном балу в школе… Мы все красивые, играет музыка, и я становлюсь женщиной». Нина в рубашке Чезаре, она медленно кружится, подняв руки над головой, и музыка пронизывает души: и героев, и зрителей. Это самая романтичная, самая нежная, самая красивая сцена в спектакле.
Музыка прерывается звонком. Резким звонком в дверь. Нина на коленях просит не открывать, но Чезаре не слушает её. Это Марио со своим неизменным «Тореадором». Он принёс им пиццу… Но узнав, что Чезаре сделал Нине предложение, требует вернуть ему Нину, как свою собственность, как вещь. Чезаре отказывается и Марио убегает. Он возвращается и снова требует вернуть ему Нину, он грозит ей депортацией. У них всего несколько минут, чтобы скрыться, потому, что он донёс и вызвал полицию.
Нина не соглашается, он бьёт её ногой в живот, хватает бутылку, чтобы ударить Чезаре, и тот вонзает в своего друга нож…
Сцена идёт под песню Владимира Высоцкого «Кони привередливые» в исполнении Марыли Родович. Она звучит после слов Чезаре: «Я хочу сына!» Это самая трогательная сцена: Чезаре умоляет Нину выйти за него замуж, он кладёт голову ей на колени, крепко обхватывает её ноги, пытаясь удержать… Он клянётся никогда в жизни не обижать её, клянётся только любить, но Нина – понимает, что им не дадут здесь быть вместе, не позволят быть счастливыми. Они оба плачут, и плачет голос из динамиков: «В гости к Богу не бывает опозданий. Вы помедленнее кони, помедленнее…» И драку мы видим как бы в замедленном показе.
В последней сцене, начиная с драки, массивный железный противопожарный занавес начинает медленно опускаться вниз, звеня своим предупреждающим звонком. Он перемежается с воем полицейской сирены, с мольбами певицы, с плачем влюблённых и предсмертным стоном Марио. Образуя какофонию, вобравшую в себя все чувства и все оттенки трагедии неизбежного расставания. Занавес закрывается, скрывая от зрителей восходящее солнце жаркой Италии…
Второе действие.
Мы видим подвал, где живёт король бомжей Костя. Двое мужчин собираются сделать предложение Нине, они купили ей подарки ко дню рождения. Несмелый – вечернее платье, Костя – пластинку с итальянской музыкой… Той самой музыкой, которую слушали Нина и Чезаре ночью…
Нина слышит ту волшебную музыку, которая была гимном её счастья. Она замирает, потом утыкается лицом в плечо Кости и начинает плакать. Несмелый снимает пластинку, прекращая пытку воспоминаниями, но уже поздно... Нина, крепившаяся до этого, обмякает, сдаётся, покоряется судьбе, смиряется с несправедливой жестокостью мира и рассказывает: о Чезаре; о трёх днях любви; о друге, зарезанном ножом; об умершей матери; об отнятой квартире; о пропавшей дочери, которую она искала три года. О четырнадцатилетней дочери, которая стала наркоманкой и не узнала мать. О человеке, который нашёл для неё дочь в притоне и попросил в уплату за это – переспать с ним… «Я сегодня нашла свою дочь и меня изнасиловали! Ну, что ещё нужно женщине для полного счастья?!!»
Несмелый срывается с места и убегает. А Костя делает Нине предложение. Он говорит: «Если хочешь, мы можем даже расписаться…» «На чём?!! У меня ведь нет даже паспорта! Я живу по справке из милиции».
Нина рассказывает о себе и звучит балалайка. Русская мелодия, под которую актриса читает монолог о судьбе русских бесправных людей. «Меня вычеркнули из жизни, я ведь – никто. Нас не спрашивают: как мы живём? У нас крадут: детей, квартиры, работу, наши жизни… Раз в четыре года о нас вспоминают, чтобы украсть наши голоса. Что будет, когда на Землю вновь придут: честность, благородство, справедливость? Люди забыли о них и не смогут жить с ними. Не будут знать: что с ними делать? Мы не сможем жить без нашей помойки!»
И всё это на фоне щемящей русской мелодии.
И вот Михаил Иванович Несмелый возвращается. Он в мундире полковника. Он ставит пластинку с «Мишкой» в исполнении Трошина. Хриплый голос поёт: «Ты весь день сегодня ходишь дутый, глаз своих не хочешь поднимать. Мишка, в эту трудную минуту…» М.И. садится и говорит, что отстрелил Пасынку предмет первой необходимости… Отстрелил своему начальнику, который посмел обидеть Нину… Это только фамилия у него Несмелый, а такие люди, как полковник Несмелый, – всегда находят свою войну.
Костя спрашивает: «Что делать?» А тот отвечает: «Пить! Там ведь – не нальют!» Этот исконно русский юмор, этот непобедимый оптимизм, эта вечная русская жажда справедливости… Они и в музыке, и в воздухе, и в образе самоотверженного заступника женщины, и в зале, заряженном духом справедливости и надежды.
А ещё в этой песне есть слова: «Ты вернёшься…» Да, такие, как он, - должны возвращаться, потому, что без них – нельзя…
Уходя, Несмелый ставит новую пластинку - песню Верещагина из фильма «Белое солнце пустыни». Звучит – «Госпожа удача». Голос мужественного Павла Луспекаева поёт: «Не везёт мне в смерти, повезёт в любви…»
Нина уходит с Несмелым. Та Нина, которая перенесла уже свои вещи к Косте, выбирает того, кого больше жалко, того, кто в ней больше нуждается… Это снова по-русски… Необъяснимо…
Костя остался один: без друга, без любимой. Счастье заглянуло к нему на минутку и вылетело вольной птичкой. Костя пьёт, и вдруг над залом раздаётся трепетное «А-а-а-а…», вновь звучит «Бахиана», и мы видим, как на лестнице появляется Чезаре. Он поднимается по деревянной лестнице и, не найдя спуска, прыгает вниз с двухметровой высоты. Его не узнать, он стал похож на наших неухоженных русских мужиков. Он в длинном плаще, в вязаной шапочке… Чезаре приехал из Италии – нелегально. Теперь уже нелегал – он! Он ищет Нину… У него здесь дочь… Очень красивая, очень умная…
И вот уже Косте не до своего горя, он спрашивает: лечат ли в Италии наркоманов?
Двое мужчин, влюблённых в одну женщину, ждут её возвращения, и рассказывают о себе. И Чезаре, видя совершенно другую жизнь в этой стране, видя хмурые лица, спрашивает у Кости: «Почему вы не радуетесь жизни? Ведь у вас есть всё! Есть Киевское «Динамо», есть Шевченко, у вас красной икры, - как грязи! А ещё у вас есть женщины, которые умеют всё! Почему вы не поёте им песен, почему не воспеваете их красоту?»
А у Кости – нет ответа…
И тогда Чезаре говорит: «Когда я сказал, что поеду к своей возлюбленной на Украину, вся тюрьма провожала меня, вся тюрьма пела мне гимн Италии!» Чезаре поёт свой итальянский гимн, а Костя запевает свой: «Ще не вмерла Украины…»
И вот два человека, гордых за свою державу, поют свои гимны… Оказалось, что украинцам тоже есть чем гордиться, просто они не замечали того, что имели… И Костя поёт, стремясь перепеть Чезаре.
Чезаре просит налить ему ещё, но Костя говорит: «Хватит!» «А что мы будем делать?» «Ждать! Слушать музыку и ждать Нину! Лучше всего у нас получается - ждать…» Во время последнего диалога звучит мелодия Нино Рото.
Открывается железный занавес, Нина идёт на поклон из глубины сцены, а мужчины, стоя на одном колене, ждут её. Она идёт под песню Луспекаева, звучит куплет: «Ваше благородие Госпожа разлука». Нина подходит к каждому по очереди, обнимает, как бы прощаясь и прося прощения, а Чезаре берёт её на руки и уносит вглубь сцены. Но зрители своими овациями заставляют их вернуться назад. Они не готовы ещё к разлуке, они хотят видеть своих героев! Они аплодируют и это тоже музыка.
После каждого театрального спектакля эта музыка различна. Она, как и сам спектакль, бывает: удачной, щедрой, неумолкающей; а бывает скупой, жалкой, снисходительной… Но на «Нелегалке» она всегда обнадёживающая. Это музыка единомышленников: артистов, режиссёра, автора пьесы, авторов музыкальных произведений, зрителей и мысли – здравого смысла, побеждающего все преграды, любое зло... Музыка взаимопонимания.
Нелегалка. Пьеса Анатолия Крыма.
Я читала пьесу и видела её в постановке Бориса Мартынова в исполнении артистов Крымского Академического Украинского музыкального театра.
Все самые важные события в этой пьесе происходят либо до начала действия, либо за сценой. О них говорится в тексте, как об уже произошедших, и от которых нельзя никуда деться. Так бывает не только у Крыма. Шекспир умертвил отца принца и выдал замуж его мать до того, как раздвинулся занавес…
В одном из монологов Марио о появлении Нины в Италии говорит, что на Украине историю только начинают сочинять, и поэтому учительнице истории нечего делать на родине, негде зарабатывать на жизнь…
Каждому зрителю даётся возможность вспомнить: как это было для него? Вся эта перестройка, безработица, разруха, крушение идеалов, безверье, безнадёга… Всё, от чего хотелось бежать…
Пьеса начинается с телефонного звонка. Чезаре разговаривает с матерью, и мы узнаём о том, что к нему должен придти его друг Марио со своей домработницей, которая к тому же ещё и его любовница… Разговор, полный намёков и недомолвок, интригует зрителей.
Звенит звонок и Чезаре встречается с Ниной. И если до встречи с ней он прятал фамильное серебро, ожидая увидеть дикую, неграмотную, похожую на цыганку русскую женщину, то, общаясь с ней, понимает, что всё, что ему говорили о русских – неправда. Он восхищённо называет Нину профессором!
Как выясняется позже, Нина не знает: зачем Марио привёл её в этот дом? Она ничего не может понять: вроде её и берут на работу, но работа эта какая-то подозрительная… Оказывается Чезаре – импотент, а Нина должна всего лишь навсего мыть у него пол по нескольку раз на день. Потому, что когда она моет пол – ни один мужчина не может остаться равнодушным. (У Марио даже ремень лопнул…) Нина – лекарство для больного друга.
Какой удачный ход! Всё могло бы превосходно устроиться: в семье Марио, с отсутствием Нины, воцарилось бы былое спокойствие, и для Нины заработок в 800 долларов не был бы лишним, и Чезаре, вылечившись, спокойно мог бы жениться на своей Лючие. Но…
Нина оскорблена. Она привыкла, а, может быть, даже полюбила Марио, а он даёт её - взаймы… Она снова почувствовала себя вещью. На родине она была абсолютно ненужной вещью; у Марио – рабыней, выносящей ночные горшки за его женой; а у Чезаре – заменителем Виагры.
Она пытается сопротивляться, но Марио бьёт её по лицу. А она не может ответить – она нелегалка(!) и весь мир, все законы, все порядки теперь - против неё. И она вынуждена смириться, вынуждена принять его игру. А значит: нужно делать то, что тебя заставляют - так, как будто ты об этом всю жизнь мечтала!
Нина остаётся у Чезаре…
Но тюрьма оказалась раем…
Три дня… Они были в раю – три дня… Они не заметили, как пролетели эти три дня… И только чувство голода заставило их спуститься с небес.
Чезаре включает телефон и тут же звонит его мать. Он рассказывает ей всё, как было, и Нина понимает, что ей делают предложение. Но, Нина боится этого счастья. Она понимает, что Чезаре всегда сможет попрекнуть её тем, что он приютил её, а она - согласилась - только ради вида на жительство… Она не хочет такой коммерческой любви и пытается отказаться… Но тут же снова раздаётся звонок. Это Марио. Он принёс им пиццу...
Он не был здесь всего три дня, но не нашёл больше: ни той покорной Нины, ни того учтивого и застенчивого друга, которых оставил здесь всего три дня назад… Любовь меняет людей. Нина не хочет возвращаться к Марио, а Чезаре никому не собирается отдавать свою первую женщину!
Но Марио взбешён! Он кричит о чести, о совести! А какая может быть честь, у рабыни? И возможно ли взывать к совести мужчины, которого хотят лишить счастья?
Марио не уступает, он вызывает полицию и у Нины есть только несколько минут на сборы. Но, нет! Нина уже не покорная рабыня, она уже может сказать «нет!» Марио со злости бьёт ее ногой в живот. И тут уже не выдерживает Чезаре…
Железный пожарный занавес опускается вниз, надрывно, в унисон с рёвом полицейской сирены, звенит его предупредительный звонок… Марио пронзённый ножом лежит на так и не домытом полу... Счастье ускользает…
Действие второе.
В мрачном подвале бомж Костя расставляет свои антикварные трофеи, найденные на помойке. Он выходит на авансцену, и зрители несколько секунд не понимают, что действие уже началось, потому, что до него бутафоры и рабочие сцены на глазах у зрителей оформляли «апартаменты» бывшего инженера…
В ходе действия мы узнаём, что Костя двенадцать лет проработал на заводе. Но, завод его – разорился, Костя запил, и когда пропил всё, жена выгнала его из дома.
Но, вот зал затихает и появляется Михаил Иванович Несмелый – бывший полковник милиции, теперь - подчинённый лейтенанта... Когда-то он сломал рёбра сыну какого-то «шишки» за то, что они с компанией изнасиловали малолетку, и был разжалован.
Оба мужчины с цветами, они ждут Нину… Они оба влюблены и хотят жениться на ней, а она потеряла в этой стране - всё: и квартиру, и паспорт, и мать, и дочь…Вот уже четыре года, как она торгует на базаре, живёт в контейнере и ищет, ищет, ищет свою дочь. Сегодня у неё день рождения…
Полковник раздобыл продукты. Он зашёл в гастроном, а хозяин почувствовал, что это не простой посетитель, и отвалил ему и водки, и икры, и много всего разного, чтобы задобрить. Те, кто недоплачивает государству, всегда чуют налоговиков, всегда на чеку.
Нина задерживается, и женихи сговариваются делать ей предложение по очереди, а третий лишний, как настоящий джентльмен, - должен уйти.
И вот появляется Нина. Она измождена и как-то неестественно весела. Её поздравляют и дарят подарки. Несмелый купил вечернее платье, а Костя выменял у кого-то пластинку с той волшебной музыкой, которая звучала там, в Италии у Чезаре. Нина замирает и рассказывает, что сегодня она нашла свою Наташку, и её изнасиловали…
Наташка, ради которой она уехала в Италию, чтобы подзаработать денег на её приданое… Её единственная Наташка – наркоманка, не узнавшая свою мать… Нина не может плакать. Сегодня она была на самом дне. Она говорит, что не могла даже предположить, что у нас в стране столько беспризорных детей.
Однажды мы шли с сыном на концерт в филармонию, а навстречу шли мальчишки в дранье, а один – босиком по талому 15-ти сантиметровому снегу…
Михаил Иванович срывается с места и убегает. Костя просит Нину остаться, а она уже и сама перенесла к нему вещи…
Несмелый возвращается. Он отстрелил Пасынку… Он всегда находит для себя войну. Он не может терпеть несправедливости.
Нина просит прощения у Кости и уходит с Несмелым, чтобы спасти его, доказать в милиции, что он был в состоянии аффекта.
Костя сидит, обхватив руками голову, и не понятно: думает он или плачет…
В подвал спускается Чезаре. Он приехал за своей любимой. Приехал без визы, через «окно» на границе. Вся тюрьма провожала его и пела гимн Италии, потому, что русские женщины разбудили, растормошили, одухотворили это царство предрассудков, строгих правил, бестолковых законов. Национальный продукт вырос на 7%! Чезаре спрашивает: «Неужели вы не видите, какие у вас женщины? Они ведь просто богини! Почему вы не восторгаетесь ими? Почему не посвящаете им стихи?»
Костя обещал Нине узнать про лечение, и он спрашивает у Чезаре: лечат ли у них наркоманов? За деньги – лечат всё! Чезаре остаётся у Кости ждать Нину. Они поют свои гимны. Они верят, что если всем вместе очень захотеть, то можно добиться - всего! Только нужно Очень(!) захотеть, Очень постараться. И будет у Нины – здоровая дочь, и будет у Чезаре – сын, у Кости – новая работа, а Несмелому - больше не придётся воевать – будет не с кем…
«Нелегалка» 2
Это один из немногих спектаклей, которые выдержали свой испытательный срок. Есть множество спектаклей, которые имеют зрителя только на премьере, а затем или дурная слава, или полное равнодушие убивают их. Ведь именно от мнения зрителей зависит дальнейшая послепремьерная судьба спектакля.
В чём же секрет жизнестойкости «Нелегалки»? Вероятно в том, что автор пьесы Анатолий Крым затронул одну из самых больных тем нашего государства. Статистика утверждает, что ежегодно миллион человек выезжает из Украины на заработки за границу. Страна становится поставщиком «миллионов тонн живого мяса, рухнувшего на диваны Европы», - как говорит Нина, героиня пьесы. А очереди у посольств в Киеве подтверждают это. И пока проблема не изжила себя, о ней нужно говорить, ведь человеческая жизнь бесценна. Неисковерканная судьба всего одной Нины стоит того, чтобы поставить тысячу таких спектаклей! На людях нельзя экономить. И это понимает режиссёр этого спектакля Борис Мартынов, подобравший великолепный актёрский состав для этого спектакля: Ольга Котляренко, Алексей Бегас, Валерий Лукьянов, Валерий Ильич Тюленев, а главного героя итальянца Чезаре играет вице-чемпион мира и чемпион Евразии Геннадий Легута.
Масса нелестных слов была обрушена на этот спектакль. Всем всегда почему-то хочется очернить светлое… А спектакль – всё равно – выжил. И у зрителей, посмотревших его, при упоминании о «Нелегалке» - как-то сразу вспыхивают глаза, и масса восторженных комплиментов вырывается на волю. Последний, услышанный мной, был немногословен: «Это просто - супер!!!» Да это и не удивительно, потому, что это единственный настоящий современный спектакль в нашем городе. И если уж что-то и стоило бы посмотреть в театрах за последние десять лет, то непременно – «Нелегалку».
В большинстве современных спектаклей, поставленных на наших сценах, обсасывается, и тем самым воспевается, человеческая подлость, корыстолюбие, измена. Зрителей приучают к тому, что это вполне нормально, естественно. Так вполне может быть, и про это даже пишут произведения искусства, ставят спектакли. Спектакли, герои которых – подонки, побеждающие себеподобных, и торжествующие свою великую победу…
«Нелегалка» - это тоже спектакль о нашей жизни, который не только ставит перед зрителями задачу, но и помогает решить её. Это как раз и есть то Великое Искусство, которое предназначено не только: веселить, развлекать и баловать, но учит: и думать, и сострадать, и совершать поступки. Ведь человек ценен-то как раз – своими поступками. Самое важное сейчас: не сдаваться, не опускать руки, не отступать. Это то, что сейчас так необходимо людям, загнанным в тупик, ежеминутно загоняемым на самое дно. Найти выход. Вот цель, которая стоит всех свеч.
О юбилее.
Кому дали премии? Никому из тех, кто её заслуживает… Давали не тем, на ком держится репертуар, а ветеранам, которые ничего не сделали для театра за последние 5-10 лет, и в то же время получают самую большую зарплату, которую получают по сути-то – зря… Они приходят своей старческой походкой, одевают костюмы и точно так же, как шли бы по улице, проходят по сцене, произносят текст, как говорили бы продавцу в магазине, и уходят домой.
Всему театру был дан урок, что творить – не обязательно, достаточно – состарится… А если ты и взялся за что-то – то всё равно ничего за это не получишь…
Вот список актёров, которые должны были бы быть премированы:
Котляренко – за Нину
Бегас – за Костю
Легута – за Чезаре
Тюленев - за Несмелого
Лукьянов - за Марио
Войновой - за Дуняшку
Жук – за бабку Ёжку
Виговская – за Марту
Ишкина – за Клер и Оляну
Красовская – за Элизу и Оляну
Карпов – за псаря и Хиггинса
Жданова, Майборода….
И ещё Мартынов, потому, что он им всё это показал. Не со сцены при зрителях, а во время репетиций, но администрация не ходит ни на репетиции, ни на спектакли. Кажется, что она 30 лет назад посмотрела в последний раз свой спектакль, и живёт им до сих пор…
Да, порой хочется крикнуть им: «Идите в зал, и полюбуйтесь: что вы показываете?»
Так, Филиппов, посмотрев на гастролях впервые за 3 года проката своего «Поросёнка Кнока», воскликнул: «Господи, какую х-ню мы показываем? Как зрители это выносят?» Но ведь у театра есть и хорошие спектакли, но за делами, да за пьянками, ей некогда следить за своим репертуаром.
Вроде, есть и здание, пусть дырявое и промёрзшее, но всё таки – есть…
Вроде есть администрация, пусть всего в двух лицах: одно вечно пьяное; другое, совмещающее всё сразу и художественное руководство и руководство по ремонту унитазов.
Вроде и зрители есть – бабки «по рублю»…
Это классно: найти Балду – и весь мир - в кармане. И всё равно Мартынова не хватает. Не может он за ежесекундные ошибки всех 200 человек отвечать, каждого за руку хватать, когда каждый здесь – дилетант, человек с улицы. А настоящие здесь почему-то не уживаются…
С 17 сентября в вашем городе начинает гастроли Крымский Украинский музыкальный театр.
Театр музыкальный, а значит, в нём есть сразу всё: и драма, и комедия, и великолепный балет и изумительные голоса солистов, и настоящий оркестр, и прекрасная музыка.
У театра – юбилей – пятидесятилетие! За эти годы поставлено более 350 спектаклей. Совершенно разных, но во всех всегда – воспевались Доброта, Человечность, Любовь. Во все времена в каждом спектакле жили Вера и Надежда, не дающие людям падать духом.
Для Вас театр решил сделать сюрприз! Мы привезли спектакль, которого ещё не видели крымчане. Это - премьера! И театр дарит её – Вам! Бессмертная оперетта Ф.Легара - «Весёлая вдова» в постановке народного артиста Украины, лауреата Национальной премии Украины им. Шевченко – Сергея Смеяна.
На сцене торжествует Любовь, а за кулисами, как и сто лет назад, непередаваемое волнение… Потому, что Легар – гений, потому, что жанр оперетты – неимоверно труден, потому, что ответственность за постановку всемирной классики – велика, и необходимо, чтобы всё было – на высоте: и костюмы, и декорации, и световое оформление, и звук, и неподкупная искренность… Надо обаять. Заворожить. Восхитить… Надо сыграть так, чтобы зрители сказали: «Как в жизни… Всё было – как в жизни… Не было ни нотки фальши, ни равнодушного взгляда, ни наигранной улыбки… И играли: народная артистка Украины Валентина Бойко и заслуженный артист Украины В. Карпов, Алексей Бегас и заслуженный артист АРК Владислав Черников».
Вашему вниманию будет предложена ещё одна оперетта в постановке С. Смеяна, это «Герцогиня из Чикаго» И. Кальмана. В которой в споре между Чардашем и Чарльстоном – побеждает вечная любовь! В главных ролях заслуженный артист Украины В. Карпов, заслуженный артист АРК В. Черников, А. Бегас и Н. Красовская. Будет показан спектакль по произведению Патрика Зюскинда «Парфюмер» - постановка молодого актёра Николая Лапунова. Музыкальная комедия А. Каневского «Евреи нашего двора». Спектакль об одном одесском дворе, о судьбе нескольких семей, проживающих в нём. И в то же время, обо всей стране, частью которой являются эти маленькие уютные дворики, и эти семьи, и люди с их непростыми судьбами. Главную роль, роль бабы Мани исполняет Нелли Жук.
Для детей театр покажет две сказки: «Волшебник Изумрудного города» Френка Баума и «Поросёнок Кнок» Михаила Ворфоломеева в постановке С. Соболь и с участием молодых исполнителей Олега Ярового, Лилии Ишкиной, Заремы Меджитовой, Владимира Таранова и Юрия Павлова.
Руководитель театра В. Загурский, главный дирижёр А. Коваленко, балетмейстер И. Звонкова, режиссёр театра Б. Мартынов надеются принести Вам радость общения с прекрасным.
Мы – приглашаем, мы – ждём, мы – надеемся.
Сравнительная характеристика двух спектаклей, двух премьер Симферополя. «Моя прекрасная леди» Б.Мартынова и «Немного нежности» С. Пальчиковского.
Режиссёрами люди должны становиться тогда, когда знают - всё! Когда не бывает уже ошибок, промашек, неточностей: ни в эпохе, ни в обычаях страны в которой происходит действие, ни в костюмах, ни в манерах... Критиками становятся, - когда идеальность знаний – превосходит совершенство… Режиссёр-критик. Решиться на это - трудно, если не сказать больше. Ответственность - обязывает! Пальчиковский – решился… Раскритиковал… Чужое, не своё…
Непогода… Да, Элиза Дулиттл и профессор Хиггинс встречаются дождливым вечером, и ничего тут не попишешь. Всё написал уже – Шоу, а Мартынов – не меняет сюжетов. И упрёк ваш – не понятен.
А вот в спектакле Сергея Пальчиковского «Немного нежности» героини сидят на скамейке в целлофановых плащах, именуемых в народе «презервативами», и вдруг с недоумением говорят: «Ой, кажется, дождь начинается! Пойдём скорее отсюда!» А вырядились-то тогда для чего? Так что, господин Пальчиковский, напрашивается вывод, что, вероятно, своё… – как обычно - не пахнет?! У себя – всё хорошо! Всё отлично!
Пальчиковский не замечает героини в мюзикле Мартынова. А зал, восьмисот местный зал, до отказа заполненный зрителями, наоборот: чувствует её отсутствие. Когда она уходит – её действительно не хватает, и её возвращения ждут с нетерпением. А с появлением её - глаза у зрителей начинают сиять… Ей действительно – рады!
А ещё Пальчиковскому не хватает комика Дулиттла. Для него, вероятно, всё должно быть стандартным: соль – солёной, сахар – сладким, все герои мюзикла – комиками… Но, у Шоу – Дулиттл – философ! И именно эта его черта привлекла внимание профессора. И именно этот склад ума позволил ему стать в последствии пэром, а отнюдь ни скоморошество. Это вам - не Украина, товарищ Пальчиковский, это – Англия! Тут комиков в парламент – не берут.
Зато у Пальчиковского – все героини – миленькие, добренькие, безобидненькие овечки, а вернее, - дамочки в полном соку. И, не понятно, как(?) и за что(?) их смогли сдать в дом престарелых? А когда они мирятся после ссоры, в которой не поделили жениха, - это вызывает умиление, их действительно становится жалко! Рабыни-затворницы какие-то в 21 веке в цивилизованной Франции. Идите на волю, милочки! Там полно мужиков…
Теперь о выборе пьесы. В мировой драматургии существует огромное множество великих произведений о старости. К примеру «Король Лир». Но Пальчиковский – вероятно не дорос ещё до Великого. Он ставит пьесы попроще. Такие, которые поймут все, даже кошки на подушке. Поймут и умилятся… А театр должен идти впереди зрителя. Вести за собой, заставлять думать, а не пережёвывать всем известные истины. Спектакли делаются для юного поколения. Для тех, кто не видел, не слышал, не познал ещё – ничего. А, выбирая то, что попроще, вы тратите театральные деньги, лишая молодое поколение – Великого! Настоящего! Они так и не узнают, что оно – есть! Оно пройдёт мимо них… Мне, простой уборщице, - стыдно за вас…
Теперь о сне. Отнюдь, господин критик, до сцены с обучением Элизы, - зал – не спит! Он смотрит и слушает, раскрыв рот и затаив дыхание, чтобы не пропустить, не прозевать ни одного слова, ни одного движения… Потому, что на сцене – вся труппа. И каждому режиссёр и хореограф выставили, выверили роль! И каждый оригинален, самобытен, интересен… Мартыновские спектакли принято смотреть по нескольку раз, с разных точек. И каждый раз - заметишь то, чего не увидел в предыдущие разы. Это особенность Мастера. Он делает спектакль для каждого действующего лица. Свой отдельный, неповторимый спектакль.
А у народного артиста Украины Николая Ивановича Андрусенко – это не худшая роль. И согласие его исполнить её, говорит о доверии режиссёру, о желании быть со всеми, быть – причастным... Вам это, господин режиссёр, снова трудно понять? Ваши заслуженные артистки играют убогих, я думаю, совсем по другой причине… От безвыходности…
Теперь о месте действия на сцене. Вы пишите, что зрителям приходилось сворачивать шею, следя за действующими лицами… Знаете, я постоянно провожу опрос зрителей после спектакля, так вот никто из них даже не заметил этого «неудобства» А вот на вашем спектакле, люди, сидящие с боков неумело выстроенного зрительного зала и смотрящие чаще всего на макушки и в спины актёрам, - действительно жаловались на действительное неудобство.
Теперь о рояле. Вы думаете у Хиггинса – не было рояля? Вы так самоуверенны, что, начиная писать, не утруждаете себя заглянуть в первоисточник! А ведь у Шоу этот рояль заявлен, как обязательный реквизит.
Элиза подбирала по слуху, услышанные мелодии, да и сам Хиггинс не мог обучать красноречию, не развивая слух своих учеников. Он не мог допустить монотонности. Того, что некоторые люди всегда говорят «на одной ноте». Это убого, не интересно. Такого не должно быть. Для этого – и рояль!
А ещё специально для вас сообщаю по секрету: Лидия Карпова играет роль королевы! Весь сюжет в том, что королева должна принять цветочницу – за леди… Многие догадались сами…
Во всём – важен результат. И в памяти у зрителей, посмотревших «Леди», осталась музыка и хорошее настроение. Двое мужчин, выходящих из зала вслед за мной, напевали мелодии из мюзикла Лоу. И я думаю, что на самом деле их было гораздо больше. И самое главное, что их никто не заставлял это делать. От вашего спектакля у меня тоже есть сильное воспоминание: упавший на пол горшок с искусственным цветком, усиленно выдаваемым за живой. Но я не опустилась бы до написания пасквиля только по этому поводу…
А теперь насчёт «головы», стоящей на полке. Это макет строения человеческого речевого аппарата. Вы думаете: у учёного такого уровня его могло не быть? Он, вроде, не нищий, чтобы не иметь самого необходимого для своей работы… Смеяться над тем, что должно(!) быть – не очень разумно… В таком случае, следуя вашему примеру, можно посмеяться над тем, что у Пальчиковского есть нос! Ха-ха-ха!
Вы пишите, что у Мартынова сцена загромождена… Да, действие мюзикла происходит: и на площади у театра, и в квартире профессора Хиггинса, и на ипподроме во время скачек, и в королевском дворце во время бала, и у дома мусорщика Дулитла, и в совсем не маленькой комнате миссис Хаггинс… И всё это нужно разместить на десятиметровом круге… И ведь - поместилось!
Зато у вас – сцена пуста. Нет ни одной перемены декораций. Сцена свободна для игры, и ничего не отвлекает от её лицезрения, поэтому могут быть видны все огрехи, все ошибки, которых действительно не много. Потому, что ваш спектакль – не зрелищен, не театрален. Сели, встали, сказали. Актрисы скованы, и это не результат дряхлости их героинь, а недостаток вашего режиссёрского мастерства. Но вам – не стыдно и не страшно. Вы – единственный критик в нашем городе. Вам всё сойдёт с рук…
Единственное ценное замечание об исполнителе роли Фредди. Я думаю, что будь в нашем театре художественный руководитель, он должен был бы издать распоряжение отправить всех поголовно в балетный класс - на час ежедневно, до обретения спортивной формы. А некоторых на два часа, дважды в день, без выходных. Но, увы. Всё останется по-прежнему. Но это касается только актёра, а не героя. Объяснить? Элиза не осталась приживалкой, подавальщицей туфель в богатом доме. Она решила строить свою жизнь. И пусть даже с этим недотёпой Фредди. Но – свою! И, чем недотёпистее он, - тем правильнее режиссёрское решение! Вот именно с ним! Но, будьте уверены, она сделает из него – профессора! Она уже знает: как?!! И снова о героине и об актрисе Наталье Красовской. После премьеры двое зрительниц, которые стараются не пропускать гастрольных спектаклей, увидев меня, сказали: «Спасибо! Какая там Стоцкая, какое там «Чикаго»?!! Сегодня мы получили массу удовольствия!» Знаете, я не думаю, что вы могли бы похвастаться таким сравнением. Да, вы были на уровне… На уровне Русского театра, не более. И в зале было больше половины мест – занято, и хлопали довольно – усердно, а некоторые даже встали. Правда, не ясно для какой цели? Вполне может быть, что для того, чтобы поскорее уйти… Но, не является ли эта спонтанная, зрительская похвала высшей степенью оценки работе актрисы, которая сегодня действительно затмила российскую звезду?
Нельзя осудить мать, читающую своему ребёнку сказку, за то, что она слегка заикается или голос у неё слишком звонок, или наоборот – низковат. Она читает ему сказку! И это уже достойно уважения. Да, Украинский театр имеет такую вот юную приму. И видит бог, мастерство её растёт от спектакля к спектаклю. И не театр виноват в том, что консерватории выпускают певиц не достойных восхищения Пальчиковского. О его пренебрежительном отношении к актрисам он пишет каждый раз. Угодить гурману – сложно. А у Красовской внешность Пушкинской Ольги Лариной. Из за которой разбиваются мужские сердца, отдаются в жертву жизни. Разве она не достойна называться Леди? И ещё у неё вполне достаточная школа певческого мастерства, чтобы спеть Элизу. И об этом судить уже - не Пальчиковскому.
Молодость пролетает мгновенно, и чтобы роль престарелой цветочницы, обретшей пристанище в пансионе, не стала для актрисы – коронной, - она должна играть - леди! И будет играть - леди! Вопреки всем вашим желаниям!
Знаете, почему я не предаю наш театр? Потому, что однажды старуха с клюшкой довольно улыбаясь вышла из нашего театра, и сказала мне: «Вот! Посмотрела спектакль, и год жизни прибавился!» Она вышла из нашего, а не из вашего театра.
Я пытаюсь спорить с Пальчиковским, потому, что однажды не смогла уговорить девушку пойти на «Нелегалку». Не смогла из-за того, что она прочитала его статью, и поверила ей. Мне не удалось доказать ей, что это лучший спектакль десятилетия в нашем городе: и по воспитательному значению, и по гражданской значимости, и по художественному оформлению, и по актёрскому мастерству. И даже то, что главную роль исполняет великолепный артист, художник, чемпион мира, - не подействовало… Пасквиль - оказался сильнее. Настолько отвратительно выглядела эта великолепная «Нелегалка», оболганная критиком.
Что плохого произойдёт, если кто-либо не посмотрит спектакль Пальчиковского? Говорят, что смех – продлевает жизнь. Да, на его спектакле смеяться зрители начинают с первой же минуты и смеются раз 20 на протяжении всего спектакля. Вероятно, не посмотревший и не посмеявшийся – не прибавит к своей жизни несколько дополнительных минут.
Не посмотревший же спектакль Мартынова, - может сломать, исковеркать себе всю жизнь! Вы чувствуете разницу?
Мартынову унизительно заступничество уборщицы, но что же делать, если в нашем городе больше некому заступиться за Мастера?
«…не уважающие вас покойного однополчане!»
К. Симонов.
Знаете, чем отличается Сергей Пальчиковский от Виссариона Григорьевича Белинского? Тем, что Белинский посмотрел 8 раз спектакль «Гамлет» с участием Мочалова, и написал всего одну статью, а Пальчиковский смотрит спектакли – один раз и пишет три статьи в различные газеты!
А знаете, чем Пальчиковский отличается от Тани Беловой? Тем, что он – трусливее её! Т.к. все свои пасквили публикует под псевдонимами… Антон Корзин, Альфред Муров, Иван Непомнящий родства…
Все знают, что спорить о женской красоте – бессмысленно, ибо вкусы мужские различны так же, как их лица! Но все они спорят именно о «Красоте!» Тот же, кто не видит красоты в великолепной женщине – просто – не мужчина… Это доказано медициной.
На вопрос: «Какого понесло в Италию простую учительницу истории?» - Нина отвечает сама! Просто, надо быть внимательнее. Все знают, что первые эмигранты – устроились более менее прилично… Потому, что уровень жизни наших стран был несоизмерим! Дешёвая рабочая сила имела колоссальный спрос, и эмигранты имели возможность отправлять своим семьям немалые, по нашим меркам, деньги, спасая их от голода. Это было – чудом! Манной небесной! Все мечтали об этом чуде! Но, с притоком рабочей силы – спрос – заканчивается… Нине – не повезло, она чересчур долго, верила обещаниям, ждала, пока правительство, наконец, выплатит учителям их мизерные зарплаты, задерживаемые по пол года, и купить на них можно было 1 кг копчёной колбасы; не повезло, что поверила, понадеялась, что там найдёт достойную работу; не повезло, что люди, которые встретились ей, - оказались – неординарными и жестокими…
Вам просто не понять, что люди ехали работать, точно так же, как ехали строить БАМ. Ехали туда, где платят! Сегодня страна не способна открывать стройки века, не способна обеспечивать граждан работой, а поэтому наши «ленивые русские», оказавшиеся на деле самыми трудолюбивыми, - ищут применение себе в других странах, где можно работать и заработать! Где они хоть кому-то нужны, в отличие от нашего правительства. И люди работают, вычищая чужие свинарники, возрождая чужую экономику…
Другое дело, что эти цивилизованные страны лишь думают, что они цивилизованные… А на деле: каждый гражданин их, видя того, кто слабее, беднее, неудачливее – старается использовать его для своей выгоды! Давая чайную ложку похлёбки, и требуя отдачи, как за целое ведро… У них ещё сохранён инстинкт порабощения. И они мало чем отличаются от чеченцев, берущих в рабство всех, случайно забредших в их аулы…
Господин Пальчиковский, уберите и помойте пол в 8-9-10 комнатной квартире, и посмотрим: останутся ли у вас силы, чтобы ещё и проституировать?
Я думаю, что вы тоже работаете на трёх работах – не ради интереса? И считаю, что вам жутко повезло, что на них – платят. Так может писать только зажравшийся, разжиревший хряк, о котором принято говорить, что сытый – голодного – не разумеет…
Дело в том, что Нина ехала именно работать(!), и все, кроме вас, – поняли это! И не её вина, что красота её – вызывает в мужчинах – желание, и они всеми силами добиваются её расположения, её любви…
Красотой – наделяет бог! На некоторых он экономит, перебарщивая с желчностью… И не её вина, что ищет она любви, ибо все люди – ищут её, и готовы отдать за неё – что угодно… А вы – не знали этого?
Она любила Марио, а потом полюбила=пожалела Чезаре, а потом – полюбила Костю и Несмелого тоже полюбила и пожалела… А разве они не достойны любви? Вам не понять?
Эта рецензия похожа на месть ректора своей студентке, на чьи любовные притязания был получен категоричный отказ! Он пишет о своей ученице, как о несостоятельной актрисе, не умеющей произносить монологи… Но, простите, вы её учите! И, если уж вы не смогли научить её театральному мастерству, и во всеуслышанье заявляете об этом, то сделайте и следующий, логический шаг: уйдите с преподавательской работы, как не справившийся, несостоятельный, неспособный…
Кстати, о монологе… Произнести его так, как произнесла его актриса, - может далеко не каждый! Это за шуточный, сатирический монолог можно запросто заработать аплодисменты, а вот за трагический… Да так, что не один хлопок, а за ним уже другие: из стадного чувства, нехотя, как бы в долг… Нет! Весь зал в одно мгновенье разразился аплодисментами! Выплеснул накопившиеся эмоции, избавился от боли, тяготившей его. От боли, скрываемой в сердце, и, наконец, высвобожденной, произнесённой! Зал был в восторге от мужества и смелости героини, автора, режиссёра, актрисы… Это было здорово! По-настоящему сильно! Но, это не ваша заслуга. Это заслуга другого, более талантливого и компетентного режиссёра.
Чем отличается Пальчиковский от бога? Тем, что бог способен любить всех и верить в исправление Он способен простить и пожалеть каждого раскаявшегося. Пальчиковскому же – чуждо сострадание. Он называет Нину бомжихой, отталкивающей и неприятной… Вероятно он давно не смотрелся в зеркало…
А свалка, о которой вы пишите, – часть вашей страны! И вы в ней живёте тоже, на той же самой свалке… Так что: гордиться и восхваляться нечем, потому, что вы не сделали нашу страну ни на соринку – чище…
Теперь о мафии за столом. А кто был мафией? Если Костя – бомж; Несмелый – налоговик; то, вероятно, мафия – это Нина? А какая она мафия? Сицилийская? И где вы это взяли? В тексте такого не было… Надо быть внимательнее!
Да, образ Украины, как европейской мировой державы создаётся усиленно. Но вот именно: «образ»… А по сути: мы и вы в том числе, - для них – просто гниды! Ибо относятся они к нам с вами – именно так! И ох, как долго ещё будут так относиться, сколько не кричи мы, что мы тоже люди, тоже европейцы! Сколько не пиши – всё равно не поверят… Они верят только деньгам…
Пока все мы и каждый из нас не получит возможность и не научится работать и зарабатывать – здесь, в своей стране, и пока не заработает больше их – мы будем для них – гнидами. Так устроено это «цивилизованное» европейское общество!
Поезжайте, господин Пальчиковский в Киев, поезжайте, и посмотрите! Какие хвосты очередей вьются вокруг всех посольств! И тогда вы поймете, на сколько это актуально. Новые Нины всё ещё пытаются искать счастья там… Да, и Анатолий Крым и Борис Мартынов - запоздали… И та Нина не успела посмотреть спектакль загодя, когда только решалась уехать, не успела одуматься. Но всё же спектакль есть! И другие Нины – не уедут, не позарятся на «бешеные деньги». Мартынов задумал поставить «Нелегалку» в то время как вы ставили «Как важно быть серьёзным». Поистине, каждому – своё.
Предназначение драматурга и режиссёра – быть впереди событий – предугадывать и предостерегать! Так, чем отличается Пальчиковский от режиссёра? Тем, что он должен был предостеречь этих Нин от опрометчивых поступков ещё тогда, раз он знал, что они ошибаются! Но он был занят другим, ему наплевать на человеческое горе! Сказать: «Так им и надо!» - может только равнодушный человек.
Теперь о смелости театра. Он как раз – не смел и не героичен, он боится цензуры, боится мести властей, и убрал самые сильные монологи, где высмеиваются политики, зовущие нас в Европу: «Сусанины херовы!»… К сожалению – убрал…
О проблеме нужно говорить столько, пока она не исчезнет, не изживёт себя! А она – жива, и рано списывать её со счетов!
Человеческая жизнь – бесценна! Не исковерканная судьба всего одной Нины стоит того, чтобы поставить тысячу таких спектаклей! На людях нельзя экономить, господин Пальчиковский.
Мизантропия – страшная болезнь… От неё нужно лечиться, поселившись где-нибудь в глуши, за тысячу вёрст от людей, чтобы действительно изголодаться по общению. Поезжайте в Антарктиду! Там не будут надоедать вам ни режиссёры, ни дамы с собачками, ни студенты, ни бомжи с мафией… Вам будет спокойнее там…
Теперь на счёт одежды. У вас - больное воображение! На Украине Нина исключительно в длинных платьях. Но так как вы, вероятно, привыкли раздевать её мысленно, любуясь изгибами тела, то вам показалось, что она в одних… Нет, это только ваша больная фантазия. Сходите ещё раз в наш театр, убедитесь…
Теперь о мире животных. Как вы думаете, чем отличается Пальчиковский от Кости? Тем, что Костя, будучи бомжём и бывшим алкоголиком – интеллигентнее Пальчиковского! Костя опустился внешне, но остался Человеком, способным любить, сопереживать, заботиться, оберегать, надеяться… Чего напрочь лишён Пальчиковский, работающий в самых культурных заведениях города.
А на счёт музыки… В рецензии на спектакль «Женитьба», - «Ревизские картинки» самого значительного композитора 20 века – Шнитке, - вы назвали «знакомой музычкой»… Это всё равно, что «Аппассионату» - обозвать «шлягером»… И я уверена, что Павел Луспекаев, будь он жив, был бы счастлив спеть в этом спектакле! Он стоял бы на своих больных ногах, глотал слёзы от боли и пел гимн вернувшейся на родину Нине!
Нина… Красота её так велика, что люди, общаясь с ней, - становятся лучше! И в конце – торжествует Надежда! И всем ясно, что русская баба способна вынести все муки ада, и выйти оттуда – с честью! Выйти, прихватив с собой ещё двоих, таких же падших мужиков! Она способна сподвигнуть людей на сильные чувства и поступки! Сделать их честными, справедливыми, благородными, мужественными… Да ещё и выманить богатого итальянца из своей цивилизованной страны, в наше захолустье! И он примчится, не дожидаясь ни виз, ни разрешений… Примчится за ней: единственной, самой красивой и самой лучшей во всём мире!!! И будут у них: и здоровые дети, и хорошая работа, и дом, и счастье без меры!
Я тоже предлагаю вам перестать жить по-скотски! Стыдно занимать не своё место… Освободите его более достойному! Мартынов способен научить студентов гораздо большему, чем вы! И выкладываться он способен на полную катушку, от всей души! Как терял килограммы после каждого спектакля, в котором играл Гамлета! Потому, что умеет отдавать себя людям! И считает это умение - основным: и в актёрской, и в режиссёрской, и в преподавательской деятельности.
В отзыве на спектакль «Женщины способны на всё» вы писали, что человек с такой внешностью, как у Мартынова не может вызывать любви к себе. Писали в то время, когда 65 летнему Мартынову посвящались стихи:
Солнышко нежное, море безбрежное,
Шторм, ураган, вьюга белая, снежная…
Счастье, блаженство, восторг, наслажденье…
Образы милые, как наважденье…
Где б ни была я и чтоб я не делала –
В шелесте листьев ты! Иволгой смелою
В душу врываешься каждым мгновением:
Ярким, безудержным, как вдохновение.
Зорькою ранней и звёздочкой первой,
Вишней цветущей, черёмухой спелой…
Взглядами, шёпотом, прикосновением
Разум так сладко вводящим в смятение…
Лёгкой волной пробегаешь по ниве,
Дождиком трепетным в радужном нимбе…
Мчишься по свету, сметая сомненья –
Облаком огненным, как проведенье!
Или вот ещё:
Ах, просто так…
Без дальних мыслей, на мгновенье,
Испить до головокруженья
Любви нечаянной вина…
От страсти нежной задыхаясь,
Едва руки, рукой касаясь –
Услышать, как бежит волна;
Как млеет тело в предвкушеньи,
Простя себе все прегрешенья, -
Отдаться воле божества!
Того, кто нам готовит встречи,
Кто опускает тихо вечер,
Вскрывая тайны естества…
Как сладко пить любовный лепет…
Лишь жадных губ увидев трепет, -
Понять, как сходишь ты с ума!
Забыв страдания и муки,
Ловя все шорохи и звуки, -
Взметнуться ввысь, где ждёт Луна!
Где нет конца и нет начала,
Где вечно музыка звучала
Сердец, обретших небеса…
Постичь все прелести даренья
На алтаре самосожженья, -
Понять, как жизни власть сильна!
Ах, просто так…
Или ещё:
Я каждый шаг хочу пройти - с тобой…
Не пропустить ни взгляд, ни жест, ни слово…
Дотронуться несмелою рукой
И трепетной волной отпрянуть снова…
Хочу я мысли разгадать твои
И рядом быть, когда душа в смятеньи,
И окон милых – не забыть огни,
И уберечь от боли и падений…
Я слово каждое хочу впитать…
Вобрать в себя все горечи и беды,
Тепло любви своей – взамен отдать
И праздновать во всём - твои победы…
Вам посвящали что-то подобное? Не в благодарность за получение роли в вашем спектакле, не за хорошую отметку в зачётке, а – просто так: из любви и уважения?
Зависть… Вы исходите злобой, потому, что понимаете, что если собрать все аплодисменты, доставшиеся вам за всю вашу жизнь, - они потеряются в сравнении с аплодисментами Мартынову после премьеры «Нелегалки»! Вы исходите желчью оттого, что никогда в вашем спектакле не будет такого оформления! Я помню ваш «Ретро»… Стулья, претендующие называться антикварными – явно из казённого дома… И с антиквариатом их роднит только возраст, а к историческим и художественным ценностям – они отношения не имеют, как и всё остальное – фальшивое и бутафорское… И все «режиссёрские находки» в нём принадлежат исключительно Людмиле Могилёвой… И музыки такой гениальной, как в мартыновских спектаклях, - у вас никогда не будет… Зависть – сжирает завистника… Мне жаль вас…
Я помню ваши статьи на спектакли Мартынова, когда он работал в Русском театре. Вы пели ему дифирамбы и были тысячу раз правы! Но Мартынов неустанно растёт и духовно и профессионально. Он не берёт лёгких тем и простых сюжетов. С каждым спектаклем он становится всё значительнее и сильнее и смешно слушать ваш мосечный лай, тем более что вас в городе называют не иначе как «ангажированный, продажный журналист».
Вы рискуете нападать на Мартынова потому, что бог взамен таланта дал вам способность хорошо пристраиваться… Вы не работали в 17 лет на фабрике, в горячем цеху, от чего кожа на ладонях потеряла чувствительность; не продавали задарма свою библиотеку, чтобы как-то выжить, когда вас нигде не брали на работу; вас не увольняли по сфабрикованной статье; вы не возвращали двухкомнатную благоустроенную квартиру, беря взамен крошечную однокомнатную в которой они вынуждены жить вчетвером; вы даже не спите на полу, отдавая единственный диван – близким… Вас берегла судьба в то время, когда надо было бежать и кричать со сцены: «Постойте, Нины! Не уезжайте, вы потом раскаетесь!», - вы довольно потирали ручки, ухмылялись злорадной улыбкой и бормотали: «Так вам и надо! Меньше народа – больше кислорода!», - а это – фашизмом попахивает!..
Говорят, что бог испытывает того, кого больше любит… О вас он – забыл…
А на колени становятся мужчины перед Женщиной, - потому, что боготворят её! И как Нину, и как актрису!
И страну свою – она любит! О чём говорит не раз! И вычистит, вымоет, поднимет, благоустроит, как благоустроила Европу! Она уже всё может! Всему научилась! И работать, и выживать, и надеяться, и добиваться своей цели! Это был жестокий урок, но Нина сделала из него правильный вывод.
Какие чувства вызывает ваша рецензия? Ненависть!!! Но, отнюдь, ни к актёрам, ни к автору пьесы, ни к произведению, ни к режиссёру, а - к вам! Истина - в 50 метрах от вас! Простая продавщица из продуктового магазина напротив Русского театра сказала мне: «Я хочу увидеть этого автора! Я бы всё сказала ему в глаза!» Женщина душой почувствовала фальшь, вашу ложь… А женскую душу – не обмануть. Зайдите к ней, послушайте, что о вас думают… Такие, как она не врут, им же не платят даже мизерного гонорара.
Ваши рецензии ядовиты, как испражнения гонорейного больного! От них – тошнит… И меня удивляет позиция редакции… Неужели они разделяют ваше мнение? Или они, как «Доска объявлений» - что приклеют, то и висит? В таком случае специально для них я написала ещё одну статью, и прошу опубликовать! Все персонажи её – работники этой газеты, но так как им всё равно, кого «обсерать», то пусть обгадят – сами себя! Это тоже оригинально и количество читателей явно прибавится, а значит – будут деньги!..
Вадим Денисенко забежал в свой кабинет и стал шнырять по углам, ища: куда бы спрятать пистолет?.. Он сунул его в ящик письменного стола, резко задвинул, потом отдёрнул вновь, вытащил пистолет и засунул под батарею… Там не найдут металлоискателем! Только что он застрелил свою тёщу… Старуха плохо готовила и постоянно пилила его за то, что он мало уделяет внимания её дочери…
Старуха лежит в кухне, жена – на диване трясётся от страха…
В кабинет входит его заместитель Лилия Буджурова, видит, что босс – не в себе…
- Что с вами?
Вадим рассказывает всё…
- Я знаю, что делать! В прошлом году я сбила старуху с близняшками. Девочки умерли сразу, а старуху пришлось додавить. Я засунула их в багажник, благо, что было всё это в безлюдном месте, и отвезла на утёс! Там скала высотой 50 метров! Я сбросила их, и никто не догадывается до сих пор… Отвезём вашу тёщу туда же!
- Попробуйте, только без меня…
Лиля позвонила исполнительному директору Ирине Гадицкой и попросила помочь в погрузке, но та ответила, что в связи с дороговизной, лучше разделать тушу. И мясо будет, и везти легче!
Тут вошла редактор Людмила Чевельча, услышав последнюю фразу…
- Вы за мясом собрались? Возьмите меня с собой! У меня в холодильнике – хоть шаром покати…
Пришлось и её посвящать в курс дела…
- Мне окорок! Окорок!
На её крики заглянула ответственный секретарь Ольга Баркарь.
- Кто тут есть собрался без меня? Что за новости? Своих уже стали забывать, окорока жрут под одеялами, сволочи!
- Вот ты-то и будешь разделывать!
- Я только кроликов дубинкой по затылку убивала…
- Ничего! Тут убивать уже никого не надо! Только – свежевать!
В кабинет входит начальник отдела реализации Валентина Мельник.
- Что, мясом торговать начнём? Я - не против! Сейчас на этом можно хорошо заработать! Покупаем по 12, продаём – по 25!
- Тут и покупать не надо, только продавай, да денежки складывай…
И так далее… придумать, высосать из пальца всякой гадости можно сколько угодно! И вы сами знаете это… И оскорбить, обидеть человека ни за что - тоже очень просто…
Я прошу: великодушно простить меня… Но вы сделали то же самое с самым лучшим режиссёром на Украине! Размножили грязный пасквиль в 26 тысячах экземпляров и разослали по всему свету. Оскорбили – не за что, не подумав, не извинившись… Чем вы лучше меня?
Теперь снова Пальчиковскому.
Сначала мне хотелось, чтобы сгорела ваша квартира! И вы узнали, почувствовали, как знают тысячи наших сограждан: как это жить без дома?!! Потом я подходила к Русскому театру в надежде встретить вас, чтобы отбить вам яйца… А теперь я хочу, чтобы вы расплакались на мартыновском спектакле… Разрыдались, со всхлипами, с пузырями из носа, со звонким сморканием в большой белый платок… Хочу, чтобы вы снова стали Человеком…
«Пусть светится всегда твоё окно»
Когда-то, посмотрев спектакль «Целуй меня, Кэт!», я изрекла афоризм: «Человек не должен делать то, что за него могут сделать другие, а должен делать только то, что никто не сможет сделать за него». Каждый человек должен быть на своём месте. Вот тогда – каждый был – на своём… Все артисты были подобраны так, что никто не мог бы заменить их, сохранив целостность спектакля. И когда ушёл из театра всего один исполнитель роли второго плана, - спектакль перестал существовать. Этого артиста не смог заменить ни кто.
Потом было много-много спектаклей, которые могли играть любые артисты… Были спектакли, которые на наших глазах превращались из Чуда - в самые обыкновенные, заурядные, когда заменялись в них исполнители; когда в опереттах пропускались самые коронные арии; когда артисты по собственному желанию меняли всё, вплоть до текста и мизансцен, выстроенных режиссёром; когда замены делались с такой бездумностью и бездарностью, что превращали спектакли в пародии на произведения великих драматургов и композиторов…
Потом снова появлялись жемчужины. «Женитьба». Это настоящая галерея образов. Все персонажи, как картинки с выставки гениальных художников. Это неповторимые, живые, самобытные, не похожие друг на друга: лица, характеры, темпераменты, судьбы…
«Любовь в стиле барокко». Снова укрощение. Укрощение строптивого графа. Добрая, милая сказка о великой силе любви. Как жаль, что этот спектакль не увидели очень многие зрители, а ведь он стоит того, чтобы его вывозили на гастроли в крупные театральные города, потому, что он и там послужил бы образцом режиссёрского мастерства.
И снова следовали неудачи, снова приглашённые режиссёры отбрасывали театр назад. И только что привлечённые зрители - снова отворачивались от театра…
И вот опять – чудо! «Нелегалка». Совершенно невозможно представить её с другим исполнителем роли Чезаре. Такого просто не может быть. Чудо - сразу же исчезнет.
Что отличает ремесло от творчества? Ремесло – это изнурительный труд ради зарабатывания средств для существования. Творчество – это полная самоотдача, для того, чтобы ощутить высшее блаженство от того, что ты делаешь; от того, что ты превзошёл - себя. Играть, наслаждаясь своей игрой, - вот высшая цель актёрского творчества. И не удивительно, что вице чемпион мира Геннадий Легута, любезно согласившийся исполнить роль Чезаре в «Нелегалке», каждый раз доказывает, что он – непревзойдённый, незаменимый… Ведь это великое желание «Творчества» - неотделимо от него.
Всё в этом мире познаётся в сравнении… Для того, чтобы понять: каков спектакль, достаточно увидеть эту пьесу в другой постановке. Чтобы понять, что такое «Моя прекрасная леди» в Крымском Академическом Украинском музыкальном театре, достаточно посмотреть спектакль с таким же названием в Киеве в театре имени Франка. И станет ясно, что никакие столичные знаменитости, никакие звёзды кино, привлечённые в театр, не сделают спектакль чудом, если нет в театре гениального режиссёра. И столичные звёзды выглядят просто облезлыми курицами, в сравнении с провинциальными Леди!
Почему всё чаще печатаются статьи о «звездопаде режиссёров», обрушившемся на Украинский театр, а настоящих спектаклей – всё меньше и меньше? Почему всё реже и реже светятся окна в кабинете Мартынова? Ведь режиссёр – это достояние всего нашего города, достояние каждого человека, и допустимо ли такое отношение к нему со стороны руководства театра, не понимающего истинной цены, тому, что оно имеет? Допустимо ли такое отношение к артистам; к драматургам, вместе с их гениальными произведениями; к зрителям, которых используют в качестве подопытных животных, проверяя на них способности дилетантов? Возможно ли так бездумно относиться к профессиональному режиссёру, которому приходится простаивать, постоянно ожидая своей очереди? Ожидать, когда очередной авантюрист, решивший поэкспериментировать: с труппой театра, с драматическим произведением, с душами зрителей, - удовлетворит своё желание… А ведь желающих поэкспериментировать – сколько угодно, и можно вообще не переждать их…
Театр
Театр испокон веков ведёт со зрителями непрекращающийся спор. Всё выглядит так: театр говорит всем известную библейскую истину. Например: «Если всунуть палец в кипяток – будет больно, и на нём вскочит огромный волдырь. Т.е. показывает простую, доступную, поучительную драму.
А зритель орёт: «Я что этого не знаю?!!» - и демонстрирует забинтованный палец, идёт домой и всовывает в кипяток другой. Кричит: «А-а-а-а! Что теперь делать?!!»
И тут театр появляется во второй раз. Он говорит: «Нужно не только знать, но и не делать этого!» Это уже – психологическая драма.
На что зритель кричит: «Как это не делать?! Как можно этого не делать?!!» И входя в раж, демонстративно всовывает и всовывает в кипяток третий палец. Т.е. убивает, разрушает, предаёт, уничтожает, унижает, насилует…
И тогда театр появляется в третий раз и говорит: «Отрубите, тогда все свои пальцы разом! Если они доставляют вам боль!» Это уже спектакль-ирония.
И тут же этот же, ничего не понимающий зритель, верещит: «Чему учит нас этот поганый театр?!!»
Спектакль «Маршрут товарища Сталина» как раз из этого репертуара. Когда не остаётся надежды на всеобщее поумнение, остаётся только смеяться сквозь слёзы…
Талмуд для работников театра.
Театральное искусство должно ориентироваться на высококультурного зрителя.
Товстоногов.
Они не могут понять: вот им говорят, что обижать никого нельзя, а их любимые герои Том и Джерри колошматят друг друга чем ни попадя. Детям говорят, что убивать нельзя, а родители покупают им компьютерные игры, где нужно убивать! И чем больше, тем больше у тебя будет призовых очков. Им говорят, что нужно учиться, а с экранов телевизоров они видят войны, кровь, смерть… И героем становится тот, кто побеждает всех.
Деградация героя. Она происходит тогда, когда деградируют люди, когда в жизни исчезают настоящие герои. Они исчезают в странах и на целых континентах, и остаются вот такие мелочные геройчики, про которых показывают спектакли, и на «подвигах» которых воспитывается новое поколение. Поколение, для которого вот эти мелочные геройчики – будут уже настоящими героями, а оно будет стремиться дотянуться до их величия. И дотянутся – только избранные, сделав что-то ещё менее геройское, но выдающееся на общем сером фоне. И ещё менее геройские геройчики будут примером для следующих поколений. И так, пока слизняки не заполнят мир…
После того, как ты уходил из театров, театры умирали. В них оставались женщины, которые не могли больше ни кого любить.
Когда же все научатся петь и танцевать, чтобы не осталось ни одного быдляка, который согласился бы работать?!! Их не должно быть на свете! И только тогда те, кто захочет выжить, - пойдут работать, получая за работу столько, сколько она стоит на самом деле. И самая грязная, самая унизительная - будет стоить самых больших денег.
Что такое гениальный жополиз? Тот, кто на любое предложение начальника скажет: «Есть!» И заставит своих подчинённых выполнить его, не потратив ни копейки! Потому, что быдло, которое находится в его подчинении, - так запугано, что сделает всё – бесплатно, лишь бы угодить этому ужасному жополизу! А у начальника – уже новый «Мерседес»! Умение подбирать кадры – самое гениальное умение. Самый свирепый жополиз и самое покорное быдло – источник всех богатств руководителей.
Снова пустой спектакль. Кого хотел развеселить театр? Старух по рублю или толстосумов, которых и палкой не загонишь на наши спектакли? А, может быть молодёжь, для которой проблемы, решаемые на сцене так же далеки, как Венера и Марс, о существовании которых они даже не подозревают, потому, что не учат астрономию. Для кого ставился этот спектакль? Какие проблемы он поможет решить людям? Сделает их добрее, благороднее?
Почему театр не поставил до сих пор «Простую историю! Марины Ладо? Убитое время, утерянное поколение. Сколько за последнее время появилось мальчиков и девочек, возненавидевших театр? Почувствовавших его ненужность, бесполезность, беспомощность, неинтересность.
Театр, не умеющий зажечь зрителей.
Театр, не способный развлечь.
Театр не привлекающий, а отвращающий.
Он будет таким, пока его искусство не выберется из оков ремесленничества. Пока не перестанет быть «для галочки в отчёте». Пока люди, которым дано право решать, не научатся думать. Пока люди, которые должны завораживать, не научатся хотя бы не отвращать. Пока не появится на сцене истинная красота, истинное творчество, истинное искусство.
Страшно… Снова вдруг стало страшно там, где было раньше счастье.
Феномен «Нелегалки»
Здравствуйте, уважаемые читатели! Меня зовут Таня Белова. Когда-то я работала в «Симферопольской газете» и сообщала Вам обо всём интересном, что можно было увидеть и услышать у нас в городе. Ведь даже у нас может быть интересное… Просто нужно быть в нужном месте, в нужное время и уметь видеть! Это, пожалуй, главное – уметь видеть...
Люди… Они достойны того, чтобы иметь самое лучшее в этом мире, в этой жизни! Видеть лучшие произведения искусства, лучшие фильмы, лучшие спектакли; слышать лучшую музыку, пение и стихи…
Когда-то давно знаменитый английский режиссёр Питер Брук привёз свой театр на гастроли в Америку, но на его спектакли почти никто не приходил, и в конце гастролей директор театра объявил о том, что вход в театр будет бесплатным. Зрители при битковом аншлаге с восторгом посмотрели последний гастрольный спектакль, и режиссёр спросил у них: «Вам понравилось?» И все ответили, что очень! «Так, почему же вы не приходили в театр до этого объявления?» И все, как один ответили, что у них слишком мало времени, чтобы смотреть всё подряд. У них по всем вопросам существуют специальные эксперты, мнения которых они придерживаются. И никто не хотел рисковать до оглашения мнения какого-нибудь театрального эксперта…
Если раньше симферопольцы старались не пропускать премьер, то теперь жизнь сделала свои коррективы. И поэтому, мне хочется, чтобы люди не пропускали хотя бы самого лучшего, созданного для них. Я учусь в Киеве, где билеты на спектакли бывают и по 800 гривен… Наши театры держат цены, доступные для любого зрителя: от 5-7 гривен до 15-25. Так почему даже на лучших спектаклях бывают пустые места в зрительном зале? Почему?!!
Я писала эту статью 21 января 2007 года, после того, как посмотрела два спектакля в наших театрах. Днём – «Нелегалку», а вечером «Примадонны», и поняла, что зрители не всегда выбирают лучшее… А ведь такого не должно быть!
Когда-то много лет назад Анатолий Новиков пригласил Бориса Мартынова в Симферополь. Тогда в нашем городе появилась знаменитая Малая сцена и первые в СССР спектакли на Малой сцене. Появился «Гамлет»! (Сейчас спектаклем такого уровня не может похвастаться даже столица). Появились «Мой бедный Марат», «Не боюсь Вирджинии Вулф», «Человек со звезды», «Царская охота», поднявшие Русский театр на высшую ступень театрального мастерства!
Потом много лет Мартынова не было в городе, и вот снова: «Турецкая голубая шаль», «Женитьба», «Любовь в стиле барокко», «Нелегалка», «Девичник», «Моя прекрасная леди»…
Наша статистика говорит, что ежегодно миллион украинцев выезжает за границу на заработки. Страшно, что Украина превращается в поставщика дешёвой рабочей силы и девочек для развлечения. Анатолий Крым написал пьесу о судьбе одной такой «нелегалки», побывавшей в Италии. Настоящую, великолепную пьесу, а Борис Мартынов поставил её в Украинском театре. Большинство тех, кто посмотрели этот спектакль, считают его лучшим, за последние 10 лет в нашем городе. Да это и не мудрено, ведь спектакли Мартынова просто не могут быть плохими. А то, что в «Нелегалке» главную мужскую роль любезно согласился сыграть Геннадий Легута – вице-чемпион мира и чемпион Евразии, талантливый дизайнер, художник и актёр, – говорит о том, что спектакль действительно заслуживает внимания, и то, что такого не увидишь даже в столице, даже за 800 гривен…
А ещё здесь чувствуется особая атмосфера, создающаяся на спектаклях Мартынова. Когда артисты играют для себя, в своё удовольствие. Не за деньги, отбывая время на сцене, а, получая наслаждение от общения: друг с другом, с залом - со зрителями; от осознания ответственности перед людьми, для которых они играют, которых посвящают в тайны чьей-то жизни и своего мастерства.
Я помню спектакль, когда актёр с поломанной ключицей играл свою роль, выполнив все трюки, и только поднимая героиню на руки, взял её с другой стороны, чтобы опиралась не на больное плечо…
«Нелегалка». Спектакль, который по своей социальной значимости на голову опередил все постановки Русского театра и большинство гастрольных и столичных спектаклей. А уровень его до сих пор остался недосягаем для своего театра… Ибо уже третий год Украинский театр не может поставить ничего подобного…
Русский же театр из всей современной драматургии поставил «У них всё схвачено», но звучит этот спектакль, как гимн безысходности. Безвозвратности прошлого. Беспомощности простого человека, которого может теперь купить любой толстосум.
Поставил он и «Примадонн». Я слышу зрительскую рецензию на этот спектакль А. Новикова, где прямым текстом звучит: «У режиссёра явно поехала крыша!» Я понимаю, что у всех, кому нравится этот спектакль – тоже поехала крыша… И мне становится страшно, ведь таких – очень много в нашем городе. Люди перестали понимать: что – хорошо, а что – плохо… Театр пошёл на поводу у зрителей, у властей, - веселя и воспевая убожество. А люди верят театру, верят в то, что он учит светлому, чистому и разумному…
Два молодых человека решают обмануть девушку, чтобы выманить у неё наследство. Они добиваются своего, и зал рукоплещет их находчивости, и зрители завидуют ворам, стремясь стать такими же удачливыми… Время воров и обманщиков, беспросветное для честных людей – наше время...
В «Нелегалке» же светится надежда на человеческий разум; на человеческие чувства, не дающие людям опуститься; на человеческую гордость, не дающую никому права «опустить» Человека…
Что это? Чудо, рождённое в театре, от которого давно уже не ждут чудес?
Да, некоторые зрители ругают и «Нелегалку». Одним не нравится сюжет, который взят из жизни эмигрантов. Это те, кто ищет в театре только развлечения, они ищут отдохновения, отвлечения от своих вечных забот. Другим – не нравится текст, в котором звучит пара таких привычных для нас, не очень культурных слов, но слова-то из песни не выкинешь. И если ставится спектакль о жизни, то он не должен уводить зрителей от реальностей этой жизни! Третьим – не нравится неуютность зрительного зала. Четвёртым - холод в нём. Пятым - отсутствие стационарного буфета, и во всём этом – виновата, как обычно, мартыновская «Нелегалка», а не мэрия и власти…
Ну, как же? Люди раз в жизни пришли в театр, а там – нет блеска оперетты; нет платьев с множеством оборок; нет зажигательной танцевальной музыки, цыган и медведя; нет искромётного пустого юмора; нет лёгкой любовной интрижки; нет того, чтобы все до единого героя стали вдруг счастливы, как в сказке, а есть просто наша земная любовь, есть бомж, есть месть, есть долг, есть Люди и нелюди… В нём всё так, как в жизни… А многие устали от жизни… Устали от постоянных бед, от минутного рублёвого счастья, за которым следуют недели нищеты… Но ведь в «Нелегалке» не только зарисовки из жизни, она делает выводы, она указывает на путь, с которого нельзя сворачивать, она предупреждает, предостерегает, оберегает! А ещё в ней живёт надежда и вера в Человека! В этом ценность, в этом изюминка этого спектакля.
Спектакли Мартынова нельзя пропускать, они всегда – о главном! О самом главном: «Как среди всей этой грязи остаться Человеком?!!»
Чонишвили
Я вожу все свои книги с собой из города в город.
Начиная с 1967 года.
Они проехали из Омска в Пермь – Кишинёв – Грозный – Владивосток – Магадан – Орёл – Симферополь – Гродно – Петрозаводск – Кривой Рог… И остановились в Симферополе.
С 1987 года среди этих книг есть и «Наедине со временем». В ней Чонишвили пишет о себе в статье (главе?) «Судьба - театр».
В 1995 году, в другой книжке, «История в лицах», Геннадий Тростянецкий пишет о Чонишвили… Режиссёр пишет о своём любимом Артисте, которого – НЕТ…
2006 год. Меня просят вспомнить о том, ЧТО я помню о Ножери Давидовиче Чонишвили.
Мне скоро будет семьдесят. Он умер, когда ему было ШЕСТЬДЕСЯТ ОДИН.
Я никогда не «вспоминал»…
Я и сейчас убеждён в одном: «Не надо никогда «вспоминать».
Надо ПОМНИТЬ.
Что же я помню?
…Георгий Модестович Яшунский! ГЕРОЙ!
КАКОЙ герой!
«Омская правда» писала четвёртой (третьей) странице:
Вчера – герой средневековья.
Сегодня наших дней герой.
Дай бог вам крепкого здоровья
И на сезон очередной!
Коль не угодно будет Богу,
Кого-то ниспослать в подмогу!..
Яшунский – ученик великого Юрьева.
АЛЕКСАНДРИНКА!
ШКОЛА.
Яшунский бросал слова в зрительный зал щедро!
Он умел ЗАРАЖАТЬ.
Я был монтировщиком. Он – моим почти КУМИРОМ.
ЭДМУНД – в «Короле Лире».
Когда Георгий Модестович заболел, мне пришла в голову бредовая идея: ЗАМЕНИТЬ ЕГО! Пьесу я знал (и знаю до сих пор наизусть). Казалось бы… «Прочь тревоги! Прочь сомненья! Я ТЕПЕРЬ СТОЮ НА ЭТОЙ СЦЕНЕ!!!» Страшные по своей наглости и мысли и слова… Но ведь мне было чуть больше двадцати… Бог меня спас от этого «шага».
Через две недели Яшунский снова бросал в зал шекспировский текст:
Бросаю ложь твою тебе назад!
Она меня ни краем не задела.
И чтоб в тебе её похоронить
Мечом прокладываю ей дорогу!»
Но в меня уже влезли другие слова: «Кого-то ниспослать в подмогу…»
КОГО?
КОГО?!
…ЙЁС Копытман ставит «Хочу быть честным!» Ставит с ЧОНИШВИЛИ в роли прораба Самохина.
ЧОНИШВИЛИ…
Постарайтесь услышать! После МАЛЬЧЕВСКОГО, ДВОРЖЕЦКОГО, ЯШУНСКОГО, ПОТОЦКОГО!!!
КТО?
ЧО-НИ-ШВИ-ЛИ.
Омский зритель интернационален. Но не до такой степени… Омский зритель принял в своё время РРРУБЕНА СИМОНОВА и АЛЕКСЕЯ ДИКОГО: один – Сирано, другой – Горлов. А тут какой-то Ножери Чонишвили. Ну, сыграл в «Марии Стюарт» Мортимера. Ну, сыграл. И Бог с ним. Ну, ещё там что-то. А тут ещё и театральные шутники говорят, что вот-де новый артист неплохо загримировался под Георгия Модестовича… Этакая почти БЕЗ ЗЛОБНАЯ шутка… Это ведь только в мемуарах ВСЕ добрые… А в Омском драматическом один Сергей Филипов чего стоил! Да и Теплов острил иногда «НАУБОЙ»!
Чонишвили!
Это ПОТОМ, понимаете, ПОТОМ его будут ласково звать Чоником и Жорой.
А тогда?
Иосиф (Йёс) Копытман предлагает Чонишвили совершенно сумасшедшую мизансцену: его герой, который всего-то – навсего хочет в этой Жизни быть ЧЕСТНЫМ, должен пронести газовый баллон по лестнице. ВВЕРХ! Всего-то БАЛЛОН. Господи. Дел-то куча. Ну, весит тот баллон! ВЕСИТ. Ну, и что? Поднял и понёс! Сколько пролётов? Пять – семь! Да, какая разница! Неси! Ты же ЧЕСТНЫЙ СИЛЬНО! А мы – не очень. Нам не надо до ТАКОЙ СТЕПЕНИ БЫТЬ ЧЕСТНЫМИ! А нам – пополам! А у дельфина вспорото брюхо винтом!!! Кто это? Это Владимир Высоцкий.
А-а-а-а, это песня… Да. Нет, это мизансцена – песня. Это Копытман ТАК придумал. А мне надо ДО-НЕС-ТИ этот баллон. По длинной-длинной улице. А это кто? Это Борхерт. У него рассказ такой. Страшный рассказ. ПО ДЛИННОЙ-ДЛИННОЙ УЛИЦЕ.
ПРОЛЁТЫ! Сколько я их уже?.. А что впереди? Инфаркт? Ну и что? Честность надо не только высказывать. Её надо ПОКАЗЫВАТЬ. По длинной-длинной улице и по высоким-превысоким пролётам. А у дельфина… Но ПАРУС… ПОРРРВАЛИ ПАРУС… КАЮСЬ? Нет. Чего это мне каяться… Я просто хочу быть честным. В моё время Винокуров напишет про честность. Кто же это там?.. «Мне быть хотелось просто честным среди полей, в густой толпе, в теплушке и в четырёхместном летящем по стране купе… А век об этом думал мало. Все штурмовали перевал. И честность предо мной вставала, как невозможный идеал. А где опора? Где перила? Как поступить? Хотя б намёк!.. ИСТОРИЯ тогда царила, и что против неё я мог? И вот ни доброго, ни злого. Смотрите, спутались умы… Но честное вдруг било слово, как будто молния из тьмы! Легко на бреющем герою… Рукой дрожащей тих и мал, я знамя честности порою, трагическое подымал!» Точно. Это Винокуров. Про честность.
Её надо доказывать! Сколько же пролётов… А дельфины? Да. «Дельфины, милые дельфины, мы вас научимся беречь. Уже почти до половины мы понимаем вашу речь. О, разыгравшиеся дети, Вас не обидят корабли, и вашей кровью красить сети отвыкнут жители земли…» Сколько же до финала осталось тащить этот баллон?.. Сколько же до инфаркта осталосб мне тащить эту честность? А Копытман-то неплохо придумал…
И вот он – финал.
Он донёс!
И вот он финал спектакля!
И вот они – аплодисменты.
И вот оно – ПРИЗНАНИЕ.
Потом он (уже Чоник) вспоминает про ЭТО в «Сирано».
Потом он (уже Чоник) вспоминает про ЭТО в Москве на Пушкинской.
Сердце…
Но я-то всё это ВИДЕЛ.
Потом я буду на собеседовании говорить об этом Борису Евгеньевичу Захаве.
О том, что не так уж и трудно быть честным перед другими.
О том, как трудно быть честным перед самим собой.
Я не скажу, что ЭТОМУ меня научили Копытман и Чонишвили.
Нет.
Меня заставил ЗАДУМАТЬСЯ Чонишвили – Самохин!
А потом будет «Сирано».
И будет БЕЛЫЙ СВЕТ в финале.
И будет Великий Сирано–Чонишвили или Великий Чонишвили-Сирано.
Бог мой, какая разница. Ведь «то же бешенство риска, та же радость и боль слили роль и артиста, и артиста и роль…»
Ну, я не поставлю своего «Сирано» ни в Грозном, ни в Крымском Академическом… Не поставлю и не сыграю. Я даже не стану смотреть Горбачёва в Ленинграде в театре им. Пушкина… Приду. Поговорю с администратором и… уйду. Потому, что мне вдруг станет не интересно… Так бывает. Ничего страшного. Ведь я ВИДЕЛ Чонишвили! Я ТАМ расскажу ему про своего Сирано и про своего Гамлета. Я буду Там ему рассказывать про своего Гамлета, а он мне про своего Сирано. Я верю в это. Нам будет о чём поговорить.
Я буду читать ему Шекспира, он мне – Ростана.
Особенно про то, как он с Луны упал.
Ну, вот здорово умел играть он это место. У меня Коли Кузнецова пометки остались. Он писал в своё время творческий портрет Чонишвили. И начинал со строчек Пастернака:
«Мне по душе строптивый норов
Артиста в силе: он отвык
От фраз, и прячется от взоров,
И собственных стыдится книг.
Но кто ж он? На какой арене
Стяжал он поздний опыт свой?
С кем протекли его боренья?
С самим собой, с самим собой».
Пометки уже сильно «потёрлись».
Тоже можно понять: Коля уже давно Николай Матвеевич.
А годы катились и катились.
И вот уже свёрток лет превратился в тугой рулон годов СОЛИДНЫХ…
А в Омск я стал «залетать» всё реже и реже.
Прости меня за это, мой милый город, который сделал для меня много и дал мне ВСЁ.
И вот в этом ВСЁ есть и Чонишвили и Яшунский, и Чонишвили и Теплов, и Чонишвили и Филипов, и Чонишвили и Головина, и Чонишвили и Лешков, и Чонишвили и Хайкин, и Чонишвили и… Спасибо, Ножери Давидович. До встречи.
P/S Света, делай что и как хочешь с этой почеркушкой. Мартынов-Фельдман Бориско гл. режиссёр Крымского Украинского Музыкального театра.
Звание: родившийся в Омске, наград не имею. Имею друзей и среди них Меерсон, Кузнецов, Петров, Поварцов, Нагнибеда, Звягин, Перминов, Оськин, Резник.
«ЄВАНГЕЛІЄ ВІД ІВАНА»
Постановник Борис Мартинов
До міжнародного дня театру Кримський академічний український музичний театр готує новий спектакль — трагікомедію «Євангеліє від Івана» Анатолія Крима, п’єси якого популярні у багатьох містах України, а театральні критики дають їм високу оцінку. «Дуже часто звідусіль — і в центрі, і в регіонах, — пише театрознавець Леонід Барабан, — волають твердити про недоліки драматургії, її постійну неякісність, іноді навіть примітив, тому театри змушені звертатись до зарубіжної п’єси або до інсценівок вітчизняної прози, поезії і навіть публіцистики. А тим часом існують високомистецькі, європейського рівня п’єси обдарованого драматурга Анатолія Крима...»
Наш театр кілька років тому назад здійснив постановку комедії «Нелегалка» цього автора. «Євангеліє від Івана» — це друге звернення Кримського академічного українського музичного театру до творчості талановитого сучасного українського драматурга.
Ця п’єса порушує надзвичайно важливі проблеми сьогодення. Село, де відбувається дія, до реформи було мільйонером. З реформами у людей було зв’язано багато надій, але ті часи давно минули. Господарство гине. Селяни роз’їхалися хто куди. Поїхала на заробітки до Італії і жінка Івана — Марія. Вона вже четвертий рік прибирає в будинку свого хазяїна, а гроші відсилає чоловікові, що будує власний будинок уже п’ять років.
Фермер Іван — один з тих, хто продовжує займатися сільським господарством. Дружину він обманює, будинок не добудовує, а всі гроші витрачає на землю, щоб бути на ній господарем. Але в нього немає грошей на посівний матеріал.
Його остання надія — банкір Волдирюк, від якого він хоче одержати стотисячний кредит. Волдирюк повинен приїхати оглянути господарство і вирішити, чи давати кредит селянинові. Іван задумує план зустрічі банкіра. Створює імпровізований офіс із неіснуючими співробітниками, а його син Колька пропонує батькові на роль псевдо-секретарки свою 18-річну подружку Анжелу — особу з сумнівною репутацією. Колька гарантує успіх у справі одержання кредиту, необхідного для посівної, якщо Анжела візьметься за цю роботу.
Багато довелося пережити Іванові: посушливе літо, підступність іноземних інвесторів-махінаторів і тих, кому довіряв, банкрутство, повідомлення про пограбування жінки та її приїзд назад...
Замислюючись над тим, що трапилося, Іван дійде висновку, що у людини можна забрати все: будинок, гроші, цінності, меблі. Навіть життя. Але якщо людина не хоче, то одного у неї забрати не можна — душу. Іван твердо вірить, що все ж таки кине в землю зерно і воно проросте колоссям.
У різноманітному репертуарі театру є дуже багато музичних комедій, які дозволяють глядачам послухати приємну музику, відпочити, але наявність у творчому складі театру драматичної трупи дозволяє включати в репертуар серйозні сучасні добутки.
Високий художній рівень п’єси, її суголосність «Апокаліпсису» Іоанна Богослова — однієї із найстаріших книг Нового Завіту і сумних подій сьогоднішнього дня, колоритні характери, талановито підібрані драматичні і комедійні виразні засоби, біль автора за простого селянина-трудівника, який любить свою землю, хоче на ній працювати, але не може вибратися з бідності, обов’язково хвилюватимуть глядачів і бентежитимуть їхні душі.
У головній ролі Івана Хащенка у прем’єрному спектаклі виступить заслужений артист АРК Олексій Бегас. Постановка та оформлення — заслуженого діяча мистецтв України Бориса Мартинова. Прем’єра відбудеться 28 березня. Радо запрошуємо на спектакль!
Світлана ЧОЛКА,
Борис МАРТЫНОВ:
«НЕ ОБИЖУСЬ, ЕСЛИ НОВЫЙ СПЕКТАКЛЬ НАЗОВУТ УРОКАМИ ПРАВИЛЬНОЙ РЕЧИ»
Имя главного режиссера Крымского украинского музыкального театра Бориса Мартынова не требует особого представления. Поклонники театрального искусства сумели оценить такие его постановки, как «Нелегалка», «Женитьба», «Турецкая голубая шаль», «Женщины способны на все» и «Девичник». Сегодня режиссер занят инсценировкой «Моей прекрасной леди» А. Лернера по «Пигмалиону» Бернарда Шоу.
Веселость и музыкальность спектакля вполне соответствуют статусу театра, но это, по словам постановщика, лишь фон. Главный же замысел режиссера куда серьезнее. Об этом — наша беседа с Борисом МАРТЫНОВЫМ.
— Борис Леонидович, почему вы выбрали именно Шоу?
— Постановка Б. Шоу— А. Лернера в моей интерпретации — одна из немногих попыток показать современникам вовсе не английскую жизнь. Да, в ней много такого, что, как говорится, берет за живое, но это — заботы местного характера. А что общего между нами, такими разными — живущими на побережье Ла-Манша и на берегах Салгира, — к тому же, в разное время? Вот об этом и хотелось бы рассказать сегодняшнему зрителю. Так что, поверьте, у легкомысленной, на первый взгляд, по жанру постановки (мюзикл есть мюзикл) достаточно глубокий смысл.
Но если быть откровенным до конца, то в последнее время меня больше привлекает другой автор — Оруэлл и его великолепное сатирическое произведение «Скотный двор».
Англичанин Джордж Оруэлл одним из первых осудил «холодную войну». Безусловно, восхищает его гражданская смелость, однако меня больше привлекло другое. Этот писатель, предпочитавший жанр антиутопии, именно в 1945 году, когда закончилась самая жестокая в истории человечества война, опубликовал грустную и очень страшную сказочку о том, как животные обратились в людей: были свиньи — стали человеки.
Очень хотелось бы поставить эту вещь на сцене Крымского украинского театра. Не потому, что это было бы впервые в Украине. Само по себе произведение заслуживает того, чтобы крымский зритель был знаком с ним так же близко, как житель Великобритании. И к спектаклю практически все готово. Нет пока «самой малости» — средств.
— На какой же общий для нас проблемный вопрос вы решили найти ответ в английской драматургии?
— Постановкой «Моей прекрасной леди» мне хотелось бы не навязать, а доходчиво объяснить, что от того, как человек говорит, может быть понятно (или совсем непонятно), что именно он говорит.
Проблему культуры языка выдвинул сам Бернард Шоу, никакого режиссерского вмешательства в авторский текст нет. Вспомните: Г. Хиггинс, впервые услышав, как «изъясняется» Элиза, сидящая под колоннадой прекрасного архитектурно го сооружения, возмущенно заявил: «Женщина, издающая такие омерзитель ные и убогие звуки, не имеет права сидеть где бы то ни было... Не забывайте, что вы — человеческое существо, наделенное душой и божественным даром членораздельной речи!».
Вспомнить о том, что завещал нам Б. Шоу в «Пигмалионе», а А. Лернер поддержал в своей инсценизации этого произведения, назвав пьесу «Моя прекрасная леди», вынудили рассуждения о необходимости придать равные права украинскому и русскому языкам. Отбрасывая в сторону политическую окраску проблемы, я задаю вопрос инициаторам языковой возни: а для чего это вам нужно? Вы же не умеете правильно разговаривать ни по-русски, ни по-украински, ни по-каковски. Вам какой язык ни дай — вы его невесть во что обратите!
Вот почему я невольно пришел к Бернарду Шоу с его «уроками фонетики». И очень хотелось бы, чтобы зритель понял главную идею спектакля. Идея эта не крамольна и не революционна. Человек выделился из мира животных благодаря сознанию и способности общаться с помощью языка. Так давайте же не забывать об этом! Англичане должны помнить язык Шекспира, Мильтона, Диккенса, русские — язык Пушкина, Тургенева, Бунина, Набокова, украинцы — язык Сковороды, Котляревского, Шевченко, а все мы, восточные славяне, — язык Николая Гоголя. И я не обижусь, если новый спектакль нашего театра назовут оригинальными уроками правильной речи.
— Мне известно, что постановочный бюджет спектакля, мягко говоря, скудноват. Удалось ли одеть артистов так, чтобы они выглядели, как англичане?
— Если на костюмы для пятидесяти исполнителей театр может выделить столько, сколько, к примеру, в Москве тратят на экипировку пятерых артистов, — не мудрено, что наши «англичане» не будут смотреться жителями Лондона… И все же я благодарен художникам, которые блестяще поработали, уложившись в наши жесткие финансовые возможности. Самое же главное — безусловно, игра актеров. Непростая, нужно сказать, задача — увлечь своим замыслом коллектив под сто человек, но, кажется, это удалось. Дальнейшая судьба «Моей прекрасной леди» теперь зависит от реакции зрителя.
— А меньшим количеством исполнителей нельзя было обойтись? Или в таком случае пришлось бы экономить и на режиссерской идее?
— Именно так — экономией на идее все бы и кончилось. И тогда постановка стала бы для меня невозможной.
Некоторые наши театральные критики частенько в таких случаях возмущаются, всплескивая руками: «К чему эта массовость?» Я, глядя на них, невольно вспоминаю иронические строки моего однофамильца — российского поэта Леонида Мартынова о том, как прохожий пытался приказать свободно парящим в небесах птицам:
Эй, вы! Бессмысленно не вейтесь,
Равняйтесь там к плечу плечо,
На треугольники разбейтесь,
Составьте что-нибудь еще!..
Я — режиссер. Ставя спектакль, выбираю собственное решение — как, каким составом мы будем играть и т. д. Нынешний состав очень интересный. Это и патриарх нашего театра, неподражаемый Н. Андрусенко , и неповторимая В. Бойко, всегда искренний С. Ботвина и замечательная А. Нардина. Кроме того, ведущие и совсем молодые артисты В. Карпов, А. Бегас, Н. Красовская, Л. Егорочкина, Ю. Грищенко, Н. Жук, О. Яровой, Л. Ишкина…
Оформляла спектакль Юлия Альянова. Это давний работник театра, после длительного перерыва вновь вернувшаяся к нам. В качестве музыкальных руководителей выступили главный дирижер А. Коваленко и А. Климов.
Было бы в высшей степени несправедливо не отметить участие в постановке руководителей балета Сергея и Ольги Быковых, а также Ирины Звонковой.
Ольга Быкова после отъезда из Крыма долгое время работала в Китае и даже была награждена там орденом. Это очень одаренная личность, которой не нужно долго и скрупулезно что-то объяснять. Вообще Быковы из тех, кто схватывает идею налету.
Что касается Ирины Звонковой, то ее имя хорошо известно крымскому зрителю по постановкам в нашем театре спектаклей «Веселая вдова» и «Герцогиня из Чикаго».
В заключение хочу сказать, что такие масштабные работы, как постановка произведения Бернарда Шоу, невозможны без деятельного участия в них администрации театра. Так что нынешняя премьера — это и плод моего 12-летнего творческого союза с директором театра Владимиром Ивановичем Загурским.
Что ж, остается лишь вспомнить Пушкина. Как там в «Евгении Онегине»? «Театр уж полон; ложи блещут, партер и кресла, все кипит...». Удачи тебе, «Моя прекрасная леди»!
Беседовал Владимир СУХОРУКОВ
На снимках: Б. Мартынов; сцена из спектакля «Моя прекрасная леди» с участием Натальи Красовской и Валерия Карпова.
Ответ.
ЗаписАлись или А с кем Вы, мастерица трёпа?
Наверное, никогда и даже никогда впервые за полувековую историю Вы, гражданка Обуховская, не попадёте во все новостные выпуски, и даже Российский канал оперативно не покажет сюжет о Вашей скандальной писанине. Узнали стиль своего начала? Приятно иногда взглянуть в зеркало, не правда ли?
У меня лично к вам вопрос: чей заказ выполняете Вы, когда пишете подобные «смелые» заголовки, да ещё в передовице? Пишете, потому что думаете, что никто не ответит Вам?
Действительно, чего Вам отвечать, если Вам и так корректно и с достоинством ответили и руководитель, и главный режиссёр, и артисты… И всё же для непонятливых отвечаем на Ваш заголовок: с Вашей точки зрения мастера халтуры - с простым народом, частью которого и являются.. (А если кто-то помнит: в русском языке слово «халтура» означало когда-то дословно «работа»). Так что мы работали и работаем вот уже более полувека для людей. И говорим о вечном, – о жизни.
А Вы, к примеру, опускаетесь до того, что начинаете выискивать расхождения в словах автора и режиссёра, забывая о том, что неправы можете быть именно Вы! Ибо не утрудились переспросить о датах. А если бы переспросили, то исчерпывающий ответ режиссёра пояснил бы Вам суть сказанного, но Вам недосуг спрашивать, Вы, как следователь на перекрёстном допросе ищете в словах то, что выгодно Вам…
А ещё Ваша путаница в жанрах. В афише чётко написано, что это – народная трагедия! А Вы трагикомедию приплетаете зачем-то? Внимательнее нужно быть!
«Вот так в нашей стране и получается: каждый борется за свою правду. Доступными ему методами. И пытается убедить, что только его правда самая правдивая» - Ваша цитата. Вот Вы и попытались со страниц газеты в очередной раз, подобно другим журналюгам, из других газет, в очередной раз дискредитировать в глазах читателей работу талантливых и честных людей, создать ложное общественное мнение в городе о нашем коллективе. Попробовали бы Вы так написать о какой-нибудь другой организации? А ещё про культуру пишете! Удивили, поразили, да не в лучшую сторону.
Тоталитарные времена – говорим мы Вам со сцены, - не должны повториться. В том-то и ужас, что спектакль злободневен и никому мы не угождаем, потому, что подали материал – объективно!
Кстати, привет, товарищ Пальчиковский из «1-й крымской». Приятно, конечно, и радостно знать, что театр является постоянным адресатом Ваших статей, а точнее пасквилей. Конечно, здорово, что у вас всё хорошо с русским советским юмором. Это ж надо: «послали по «маршруту». Честно, верно подмечено. Не могла не посмеяться над вашим заголовком. Но, видимо, именно ваш юмор и не позволил вам немножко подняться над вашим буквализмом. Если на гармошке играют, то «у прохожих на виду». Если насилуют, так только «недобитая белогвардейская контра и кулаки-кровопийцы». Думаю, что сволочей хватало по все стороны баррикад, а мыслилось тут другое, о чём позже.
Осторожную, не могу сказать шутку, скорее, страшную фразу – обращение Сталина в зал в конце спектакля вы поняли, как кровожадную? А это был посыл в зал: «Задумайтесь!» А как вы там, в будущем живёте? Есть ли что-то общее с теми временами и что с вами будет дальше?» Вопрос…
Но, вернёмся к Вам, товарищ Обуховская, Вы изгаляетесь, словно Кныш Вам не понравился? Правда глаза колет? А вот у артиста Ижболдина это был удачный актёрский дебют в нашем театре. И ещё – он ученик Пальчиковского. Об этом Вы почему-то не пишете. А почему не говорите об образе Статистика? Что было в той стране с робкой правдой? Ведь были те, кто верил Сталину. Этого Вы тоже не заметили? Между прочим, тоже прекрасная работа молодого артиста Кареева. Обидно за молодых актёров, почему-то их успехи замалчивают.
Зато Вы «на страже» молодых в зале. Вам не понравилась сцена изнасилования? Вы где живёте нынче? Посетите ради интереса молодёжный праздник на площади Ленина, если не боитесь. Послушайте, посмотрите. Уши не завяли? Давно Вы в ханжеские одежды вырядились? Вас этим каждый день пичкают с экранов телевизоров, кинотеатров, видео и Интернета…
Сцены изнасилования как таковой не было, а вот режиссёрское решение трагедии Маруси было найдено впечатляющее.
А вот то, что скоро землю начнут распродавать иностранцам-нерезидентам – Вы не поняли? Чем Вам не насилие? Только кому лично Вы предъявите счёт за идеологическую войну? О чём кричал театр? О том, что нравственно-контуженный народ скоро кроме матерных частушек никаких других слов выговаривать будет не в состоянии. Только приказы выполнять и слепо, и глупо радоваться своей исполнительности… Разве это не так читалось со сцены?
А, может быть, вы любительница сериалов? Это ж надо так людям нравственно мозги-то перекручивать и одно и то же разжёвывать, чтобы и повода у них задуматься не было. Всё за Вас – другие: и подумают, и решат.
Наверное, поэтому Вы даже не поняли, что морально театр не выполнял заказ президента, потому что, как Вам, надеюсь, объяснили, вёл рассказ не о геноциде украинского народа со стороны «клятых москалей», а отметил скорбную дату, почтил память умерших от голода.
Вы просто не захотели понять спектакль.
А цветы публика артистам преподнесла, и это было символично, что за сценическую правду. Так что ни о какой безнравственности тут речи быть не может. Наш театр выглядел достойно, оказавшись выше политических дрязг. Театр – храм искусства, школа нравственности и он вёл со зрителями уважительную, доверительную беседу о тяжёлых временах истории великого и талантливого народа, который пытались поставить на колени всё те же Кныши и, что страшно, свои же! Те, кто жил рядом. Но Вы и этого не поняли? Это Вам «не из той оперы». Нет, моя дорогая, из той! Из самой страшной! Потому, что предательство, к сожалению, часто рядом, среди своих.
Но, не встал народ на колени. И войну, и голод, и разруху – всё вынес, потому, что верил в светлое будущее. И расстрелял мальчик предателя. Мальчик – настоящий хозяин этой земли, который пообещал: «Я вам вiддячу!» Вот и вiддячив, спас её от насилия. Мальчик, который пойдёт на войну, в которой победит в 45-м. Это и к вам, товарищ Пальчиковский, «поборник нравственности». Теперь поняли, что означало насилие Кныша? Рада за вас, если поняли, а вы пишете о половых бесчинствах красноармейцев. Каков юмор, так о трагедии писать.
Всё-то вам растолковывать приходится. Посещайте спектакли по три раза, для того, чтобы в них разобраться…
И правильно, что охраняли театр от варваров, которые готовились сорвать спектакль и помешать зрителям войти в храм.
Но, к храму нужно идти самостоятельно! А не по чьей-то указке или принуждению. И правильно, что за билеты нужно заплатить, тем более что цены-то у нас доступные, а не коммерческие.
И не надо делать скандала там, где его не было и не надо на голом месте что-то там себе домысливать, да ещё от имени школьников и родителей. Нельзя натравливать горожан на театр. Пусть сами видят и оценивают. А не живут вашим умом…
Кто был в зале, тот понял, что мы хотели сказать своим спектаклем. Театр – живое искусство, поэтому, разговоры вокруг него всё равно где-то субъективны. Мы никогда не опускаемся до трёпа, потому и молчим, застыв в ожидании реакции зрителей после спектакля.
А докричались ли, достучались ли до Ваших душ и сердец, спрашивая себя: «А всё ли удалось сегодня?» Театр задал Вам вопросы со сцены, а отвечать на них – Вам! А мы – молчим, но не потому, что не в состоянии вам ответить, а потому, что главная задача театра заставить задуматься зрителей.
Как хотелось, чтобы в вашей газете об искусстве писали со знанием дела, не привязывая вопросы художественного творчества к политическим событиям.
Откуда взялся такой скандальный заголовок вашей статьи? Вот это уже вопросы нравственности. В Вас должен был сработать внутренний тормоз интеллигентного человека. Что делать и как реагировать на ваш заголовок тем артистам, над фотографиями которых вы его помещаете? Каждый из них работает в театре больше 20 лет, и ничем не дали повода, чтобы о них та писали.
Вся страна в заложниках у бездарных продажных политиков, а Вы театр обвинять в угодничестве...
Плохо Вы ответили себе на поставленные нами вопросы. Неверно. Жаль. Не смогли, поэтому давайте каждый будет заниматься своим делом. Каждый представляет собой то, что он делает. Вот и представляйте! Но судить – это не Ваша парафия. Пусть о нас судят зрители. Те, кому служим мы и комиссии по творческим вопросам, которые оценивают качество постановок. И об объективности в Вашей статье говорить можно только с натяжкой, уж больно сквозит модный ныне чёрный пиар! Неужели Вам не противно и не надоело плясать под дудку проамериканских марионеток? Вы теперь тоже заражены пиарной бациллой? И что такого безнравственного Вы усмотрели в том, что театр высказал свою точку зрения на события, вокруг которых развязана оголтелая истерия. Тем более, что её-то в нашем спектакле – нет! А есть лишь тот факт, что театр предпринял попытку и в эти дни быть рядом с теми, кто задумался над этой проблемой и пришёл на спектакль.
Ваша статья послужила мне лично, как постоянному читателю и работнику театра - глубоким оскорблением чести и достоинства творческого коллектива, в котором я работаю. И который добросовестно и на высоком художественном уровне представил на суд зрителей свою творческую работу, объявленную Вами «скандальным спектаклем». Грубым своим сапогом вы прошлись по душам читателей и артистов. Куда там Кнышу, по сравнению с Вашим насилием? Ведь я всегда доверяла Вашей газете, и что было делать мне, простому читателю, когда устроившись поудобнее, в домашней обстановке я прочла Ваш материал за 25 ноября? «С кем, мы мастера халтуры?» Я была в шоке.
«Это «Крымская правда»?! О нас?! Не может быть?!» Как после такого выписывать эту газету, если её читали моя мать и бабушка, которые в годы войны были партизанами и освобождали Симферополь от фашистов? Я спросила себя: «Что мне можно было бы им ответить после этой статьи, если бы они были живы? Вот тогда я решила, что прежде, чем выпишу свою любимую газету, которую Вы опозорили, (ведь Вы написали статью с жёлтым вектором, который раньше этой газете не был свойственен. Я сначала отвечу Вам. Если у Вас всё нормально с верой, то задумайтесь, пойдите в церковь и помолитесь искренне за души тех, кого Вы оскорбили: и за погибшие, и за наши зрительские и актёрские, и за обманутые читательские. И покайтесь за то, что написали. Тогда и у нас не будет к Вам вопросов: «А кому же угождаете Вы?» Тогда у Вас, вероятно, не повернётся язык кощунственно назвать народную трагедию - словом «шоу».
Обычно, мы говорим со сцены, но тут уж, в порядке исключения, ответили на порочащую, не отвечающую характеру газеты статью о нас.
Главному редактору газеты «Крымская правда».
Когда театру исполняется 50, все вдруг начинают дружно любить его и в стиле барокко, и в любых других стилях — и деньги дают на ремонт, и, того гляди, звание академического присвоят. Это правильно: в жизни раз бывает тридцать восемь лет, как пели когда-то в музыкальной комедии «Севастопольский вальс», поставленной Крымским украинским музыкальным театром.
Сегодня этому театру, Крымскому, музыкальному и украинскому, не 38, а 50. По этому поводу в коллективе праздник. Буфетик в нижнем фойе закамуфлирован под украинский шинок. В фойе верхнем висит огромная карта гастролей коллектива за прошедшие 50 лет, напоминающая ленинский план электрификации всей страны — ГОЭЛРО. Тут же — фотографии из жизни театра с подписями, сделанными от руки. В зале воздушные шарики — праздник ведь. Театр играет очередную премьеру — «Любовь в стиле барокко» Ярослава Стельмаха по мотивам комедии-шутки И. Карпенко-Карого «Сорвиголова VIII века».
Шутка, кстати, достаточно добротная. Пусть и не блистающая новизной (в ней явно чувствуются хорошо знакомые мотивы многочисленных комедий и оперетт, не говоря уж о том, что и Шекспир здесь «повалялся», и Бомарше, и Пушкин), но достаточно игровая, яркая, насыщенная мистификацией, недоразумениями, переодеваниями — словом, всем тем, что обещает настоящее зрелище.
Однако понятие «зрелище» режиссер Б. Мартынов понимает по-своему. Он сваливает «до кучи» все, что можно. И что нельзя — тоже.
Для начала он усадил оркестр на сцену. Не лучший вариант для музыкального театра, где актерам желательно видеть дирижера, а дирижеру — поющих актеров, а не только своих музыкантов. Если бы этот оркестр принимал какое-либо участие в действии — тогда понятно было. А так для чего? Умные люди пояснили, что это крепостные музыканты графа. Одеты они, однако, вполне празднично — в белые рубахи. К тому же оркестр попросту отвлекает зрителей от происходящего на сцене, а там творится такое, что без бутылки разобраться невозможно. Впрочем, немного терпения — бутылки в конце все-таки появятся: в финале их будет дарить руководству театра бодро заскочивший на сцену зритель.
На сцене пестрая толпа (человек 75), цыганки-молдаванки, какие-то придворные мужички в кудрявых париках, напоминающие состарившихся пуделей Артемонов. Тут же — громадное чучело медведя. Я так понял — пирует граф (его играет Алексей Бегас). Спокойно пировать не позволяют цыганки, все время навязчиво пристающие к нему, куда бы он ни пошел, зуд у них, что ли, в одном месте? Я понимаю — режиссер хотел сломать вечную статику поющей толпы украинского театра, именуемой хором, но не до такой же степени, когда уследить за развитием сюжета невозможно из-за аляповатости картинок, постоянно закрывающих главных героев.
С трудом прорываясь сквозь этот винегрет, понимаешь, что к графу собирается прибыть невеста, жениться на которой он совсем не собирается. Но и не жениться на ней в силу определенных обстоятельств он не может. Эта двойственность его раздражает, к тому же все время отвлекает некая экзальтированная особа в богатом платье. Кто она такая, определить сложно, при случае спрошу у исполнительницы этой роли Лилии Шиловой — может, она разъяснит. Вначале эта дама все время выкрикивает имя графа, потом беспрестанно падает на пол, затем, что особенно странно, исчезает из спектакля бесследно.
Зато на любовном поле брани появляется главная лирическая героиня, ее зовут Оляна (роль исполняет выпускница Одесской консерватории Наталья Красовская), на самом деле это типичная Прынцесса. Степень наивности и полное отсутствие второго плана свидетельствуют об этом красноречиво. Впрочем, если бы граф знал, что выглядит она столь смазливо, он не подсунул бы ей вместо себя проспиртованного псаря Онисима. Этот обман заранее обречен на провал — служанка Прынцессы Ярыся (Лариса Соколова) все подслушивает, неловко примостившись у камина (хорошо, что режиссер не усадил ее прямо в огонь).
В роли Онисима — Валерий Карпов, который наконец-то играет то, что соответствует его амплуа. Не какой-то патологически задумчивый капитан очень дальнего плаванья, а простак-дурак, дурачок деревенский ли, городской — неважно. Карпов легко находит для своего героя и походочку, и манеру речи, убедительно оправдывает ту хлестаковскую легкость, с которой несчастный выходец из народа поверил в то, что он — граф. Вот только жаль, что после разоблачения до его героя никому нет дела, прежде всего — режиссеру. Ему, кажется, и до актеров особого дела нет. А ведь актеры-то совсем не пропащие — и Карпов, и Грищенко, и Бегас (хорошо, что он вернулся в театр — все-таки нормально говорящий и приятно выглядящий профессиональный актер, а не лезущая сквозь все щели настырная самодеятельность), да и других можно было интереснее раскрыть. Но постановщик сосредоточен на том, что бы ему еще такого выдумать. Выдумывает — и все мимо.
Во втором акте на сцене появляется сделанное в муках в столярном цеху графское ложе: нечто громоздкое и неуклюжее, накрытое небрежными случайными тряпками. На этой самой кровати вокруг Карпова пляшет какая-то чернота. Я вначале подумал, что это негритянки. Жена меня пристыдила: оказывается, это были черти. Потом появился стог, больше напоминавший какой-то камень, утес, скалу. С него очень долго и нудно съезжали персонажи спектакля — другим персонажам на шею. Придумалась мизансцена — как теперь остановиться? Как удержаться — и не снять с одного из персонажей штаны? Как не вывести в очередной раз на сцену детей? Сколько можно, а? Не в каждом же спектакле?
Но все это цветочки по сравнению с финалом — ни к селу ни к городу появившиеся люди в украинских национальных костюмах и песня «Розпрягайте, хлопці, конi» просто ввергли мыслящих людей, присутствующих в зале, в некоторый ступор. Кони-то тут при чем? Ладно бы несчастный Онисим конюхом был, тогда еще кое-как, но он ведь псарь…
Полтавские встречи
В четвертый раз прошел Всеукраинский театральный фестиваль «В гостях у Гоголя»
Людмила ШЕВЧЕНКО, специально для «Дня» Донецк — Полтава — Донецк
СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «ЖЕНИТЬБА» КРЫМСКОГО АКАДЕМИЧЕСКОГО УКРАИНСКОГО МУЗЫКАЛЬНОГО ТЕАТРА (АГАФЬЯ ТИХОНОВНА — ЛАРИСА СОКОЛОВА, КОЧКАРЕВ — ВАЛЕРИЙ ЛУКЬЯНОВ
Крымский академический украинский музыкальный театр показал абсолютно невероятные события — «Женитьба». Постановка и оформление Бориса Мартынова. Агафья Тихоновна (Лариса Соколова) — девушка романтическая и с чистыми помыслами, которая жаждет семейного счастья и которая достойна его. И Подколесин (Юрий Грищенко), при всей его лености и нежелании что-то менять в жизни, в конечном счете понимает, что подобные изменения могут открыть перед ним другие грани жизни. И хотя он, как это написано у Гоголя, убегает из-под венца, но режиссер, не меняя ничего в тексте, дает своим героям еще один шанс. Подколесин появляется уже в свадебной одежде в том же окне, куда исчез раньше. Героям выпадает случай — быть счастливыми хотя бы в мечтах. А уже зрители должны додумать, как события будут развиваться дальше.
Представление живое, веселое, с хорошим темпоритмом, все время держит заинтересованных зрителей в напряжении. Они по-доброму переживают за героев, сопереживая им. Действие активизируют воспитанники хореографической школы при театре, исполняющие пластичные жанровые сценки, которые вводят в атмосферу представления. Эта постановка особенно заслуживает более детального рассмотрения, потому что она идет на едином дыхании и относится к тем актерским спектаклям, где почти каждый образ ярок и интересен по-своему.
30 марта 2004 года - НОВОСТИ
Лучшие крымские актеры получили премии Фонда Апитина
По итогам 2003 года лучшие крымские театральные деятели получили премии благотворительного Фонда им. Народного артиста России Германа Апитина.
Награждение прошло в Крымскотатарском академическом музыкально-драматическом театре в рамках празднования Международного дня театра, передает Крымское агентство новостей.
Премию за "Лучшую женскую роль" получила Народная артистка Украины, Народная артистка Татарстана Людмила Кара-Гяур за роль Памелы с спектакле "Дорогая Памела, или Как бы нам пришить старушку?" (Севастопольский академический русский драматический театр им. Луначарского). "Лучшей мужской ролью" была названа роль Раздеваева, которую сыграл Валерий Сенчиков в спектакле "Миленький ты мой" (Севастопольский городской театр для детей и молодежи). Премии за "Лучшую женскую роль второго плана" и "Лучшую мужскую роль второго плана" получили актеры Крымского академического русского драматического театра им. Горького - заслуженная артистка АРК Александра Тищенко за роль Виктории в спектакле "Мало секса" и Валерий Шитовалов за роль Леонида Борисовича в спектакле "Французские страсти на подмосковной даче".
Впервые была учреждена еще одна премия - имени народного артиста Украины Владимира Аносова "Лучшая режиссерская работа". За ее получение боролись 5 режиссеров, но победили режиссер Украинского музыкального театра Борис Мартынов за спектакль "Женщины способны на все, а мужчины на все остальное" и художественный руководитель Крымского театра кукол Борис Азаров за постановку "Снежной королевы".
Кроме этого, была вручена премия "Рыцарь сцены" Владимиру Аносову (посмертно).
Уже второй год фонд им. Г. Апитина называет имена лучших актеров Крыма. Для стимуляции творческой деятельности актеров Фонд учредил премии им Г. Апитина.
Крымская линия или Крымская правда N61 (23435) Среда, 31 марта 2004 года
К сожаленью, День театра только раз в году. Обуховская
Сайт Черноморской ТРК
На сцене Украинского музыкального театра – очередная премьера
Источник: Служба новостей «Волна»
На этот раз это спектакль «Турецкая голубая шаль». Жанр постановки для актеров необычный - водевиль. Сюжет режиссер Борис Мартынов построил на мотивах драматических произведений Григория Квитки-Основьяненко.
Представленная премьера - это история о безумной страсти и о том, как дорогой восточный подарок - голубая шаль - стал интригой в семье статского советника.
Водевиль в Украинском театре - жанр редкий. Как признался режиссер постановки, именно этот спектакль помог многим актерам раскрепоститься на сцене.
По мнению режиссера, водевиль дает возможность проявить все, что есть в актере. Водевиль – считает Б. Мартынов - это мечта каждого артиста.
Импровизационные находки режиссера и актеров, смешение оперетты и драмы одновременно - все это водевиль «Турецкая голубая шаль». Вообще же, по признанию артистов, представленная премьера - это спектакль настроения, в котором осмеиваются поступки нерадивого мужа и взбалмошной жены.
http://www.blacksea.tv
Наступним режисером, котрого театр запросив на постановку, був кримчанин Борис Мартинов. З успіхом грали потім у театрі його «Скляний звіринець» за п’єсою Т. Уільямса (1991). З часом Б. Мартинов поставить у театрі ще дві вистави «Одруження» М. Гоголя (1996) і «Трамвай «Бажання» Т. Уільямса (1997).
http://www.mtch.com.ua/ukr/history.htm Стислий курс історії
Молодіжного театру
Дуэтные спектакли.
Галина Петченко актриса криворожского театра. «Я стою у ресторана». Режиссёр смог из неё, актрисы пьющей, казалось бы безнадёжной, которой уже давно не давали ролей, вытащить то, за что она смогла получить звание заслуженной артистки Украины, смог добиться, чтобы от её игры зрители в зале рыдали. А ведь каждая репетиция заканчивалась её словами: «Всё! Я больше не могу! У меня нет сил!» Но режиссёр не отпускал её. Он видел то, чего от неё не ждали ни коллеги, ни она сама.
Каждая репетиция заканчивалась одним и тем же диалогом: «Я больше не могу!» «Можешь!» И на утро всё начиналось снова, но уже глубже, точнее, красочнее. Одна из последних мизансцен заканчивалась тем, что актриса вырывала страницы из пьесы, сминала их в клубки и кидала в своего ненавистного возлюбленного, закидывала его, как снежками и зал рыдал. Эта роль принесла актрисе звание народной артистка Украины.
Репертуар – это сберкнижка театра.
Я изучаю работу объединённого товарищества под управлением Саксаганского и Садовского при участии Заньковецкой. Оно просуществовало 20 лет с 1890 по 1909 год.
Карпенко-Карый, Старицкий, Кропивницкий работали в театре и писали для него пьесы. Это сейчас у нас в театрах почти тот же репертуар «Цыганка Аза», «За двумя зайцами», «Савва Чалый», «Ой, не ходи Грыцю», «Наталка Полтавка», «Запорожец за Дунаем», «Шельменко-денщик», «Сорочинская ярмарка»… Но!
И если сейчас – это зовётся «шароварщиной», то тогда - это были самые современные пьесы, поставленные сразу же из под пера автора. Авторы писали, ставили и играли в своих спектаклях… Писали об актуальном, о сегодняшнем дне.
В первый сезон работы Саксаганский поставил 22 украинские пьесы! Затем за два года ещё 10. А уже через 6 лет некоторые спектакли снимались с репертуара. Наши же, - снимаются либо через пол года, либо не снимаются вообще…
За эти 20 лет было поставлено: 37 драм, 27 комедий, 6 оперетт, 4 оперы.
И было сыграно: 1649 драм, 1325 комедий, 23 оперетты, 206 опер, дано 190 концертов.
3ф Я пишу статьи про театр во все газеты, а мне отвечают, что не стоит наводить порядок в дерьме. От перелопачивания и упорядочения – дерьмо не станет лучше! Мне отвечают и выбрасывают мои статьи в мусорники… Театр умер? О нём не стоит писать? Я – не верю в это! Я - не хочу в это верить! Если не верить в хорошее, – работать не стоит.
Я знаю, что театр и искусство не должны зависеть от денег, от получаемой выручки. Искусство – это что-то другое… Театры – не для всех, а для избранных, способных расти духовно, способных понимать. Они должны зависеть только от любви зрителей и уровня своего искусства. Два мерила. Два противовеса. Пошёл театр на поводу у зрителя – опустился до него, стал схож с переполненным людьми кабаком - позор ему! Поднялся до высшего уровня – потерял массового зрителя, но приобрёл избранного, способного мыслить, способного расти и тянуться вверх и тогда даже снижение выручки – не беда, не преступление.
Мартыновские зрители ждут спектакля с тем же составом, что и у «Нелегалки». Ждут третий год, не желая опускаться и смотреть то, что предлагает театр. Они спрашивают: «Когда же?», - а мне приходится отвечать: «Когда все желающие порежиссировать поставят свои спектакли… Ждите. После драмы у Мартынова был мюзикл, но после драмы, смотреть музыкальный спектакль, всё равно, что ребёнку, у которого выросли зубы – сунуть бутылку с соской.
24 часа артист. А исполнители – то, что скажут. Воплотители идей режиссёра на 95% и 5% - своего.
Придумывать героя. У Мейерхольда Хлестаков был лысым! Потому, что бабы лысых любят.
Распятов много показывает, потому, что режиссёр. Он привык всё и всем показывать. Бешеный темперамент, заводной.
Чем хуже актёр, тем меньше ждёшь от него. Хоть бы самое необходимое на 10% выполнил.
Что от актёра нужно при работе над ролью? Хлестать фантазией! А они – хлещут водку. Что им должно быть присуще? Обжигаться на неудачах! А они обжигаются горячими блинчиками в буфете. А неудач даже не замечают, ведь зарплата идёт им - независимо от их работы. Для них счастье, когда в театре аренда, и работать вообще не нужно. А зарплата – идёт!
Умение сделать правильно, настоять на своём, работать с актёром так, чтобы добиться своего.
Режиссёр взялся за постановку мюзикла, за самый сложный жанр.
Работа с балетом.
Когда балетмейстер не видит огрехов своих подопечных, или не хочет видеть, допускает их и свой брак. Мартынов настолько любит театр, что любая халтура на сцене сродни для него ножа в сердце.
Судьба человека или умение ценить.
Когда-то Фридрих Ницше сказал, что народ характеризуется не столько своими великими людьми, сколько способом, которым он их познаёт и почитает.
В Симферополе случилось чудо. Приехал режиссёр, который умел ставить настоящие спектакли… Режиссёр от Бога. Когда-то в 70-х его пригласил в наш город Анатолий Новиков. Это было, когда в Русский театр не ходили. Мартынов создал Малую сцену, где артистам приходилось играть в одном шаге от зрителей. Приходилось любить, плакать, смеяться так, чтобы нельзя было не поверить… А посему невозможно было играть, можно было только жить! Жить на сцене по-настоящему. Не проговаривать роли, а излучать энергию.
Тех, мартыновских актёров, видно и сейчас. Они разительно отличаются от тех, кто не работал с мастером. Они – живые, настоящие. На спектакли на Малой сцене билетов было не достать, их продавали только при обязательном условии: за один билет на спектакль Мартынова нужно приобрести в довесок два билета на новиковские спектакли.
Естественно, что два неравных по таланту режиссёра не могли ужиться в одном театре. Естественно, что директор-режиссёр не смог бы долго выдерживать такое положение дел в своём театре. И тот, кто имел больше власти – выжил опасного соперника… Выжил, не побоявшись того, что его земляки потеряют своего кумира, не увидят массу новых, великолепных спектаклей…
Выжил хорошенько унизив… Сначала наш город дал Мартынову квартиру, а когда он сделал в ней ремонт, обставил мебелью – Новиков попросил освободить её. Т.к. семья режиссёра не торопилась переезжать, как бы предчувствуя неладное… (Два переезда – равносильны пожару). Режиссёру дали взамен крохотную однокомнатную. И он переехал в неё без лишних слов, оставив всю обстановку новому счастливчику. Это теперь мы знаем, что дружбан заместителя директора просто таким образом решал свои жилищные проблемы. Он жил где-то в провинции и мечтал о большой квартире. По предложению этого Зама - продал свою старую квартиру, приехал в Симферополь со всей семьёй, поработал год, вселился в мартыновскую квартиру, получил на неё документы, уволился, продал её по нашим заоблачным крымским ценам, переехал снова в свой город, сложил денежки за обе проданные квартиры и живёт теперь припеваючи в огромной, дармовой…
Город… Как умеет он ценить своих кумиров? Наш – пока что так… Теперь тот великий Мартынов ютится в однокомнатной вместе с женой, тёщей и сыном. Когда я познакомилась с ним, мужчины спали на полу на снятых с петель дверях; женщины – на стареньком провалившемся диване… Теперь – чуть-чуть обжились: у них два дивана на четверых…
Но, унижения на долю этого человека, по-моему, не кончатся никогда! Президент дал задание всем театрам поставить спектакль про голод 1932-33 годов. Большинство театров – отказались, струсили… Мартынов – счёл своим долгом показать то время без купюр, без какой-либо политической позиции. Счёл долгом показать правду. После угроз от коммунистов: убить и обвинений в халтуре в главной крымской газете, в статье, написанной ещё до премьеры – у режиссёра произошёл инсульт. И мало того, что лечение в больницах Украины стало недоступным людям (750 гривен в день стоят только лекарства); мало того, что президент замутил это дело и не довёл до конца – не обязал министерства просвещения и культуры популяризировать этот нужнейший для нашего населения спектакль, и спектакль больше не показывается; так ещё и директор театр сначала отказался от предложения артистов сыграть спектакль в фонд помощи Мартынову, как делается обычно в чрезвычайных случаях в других театрах, мотивируя тем, что в семье деньги есть (!!!) - (три пенсии и студенческая стипендия), и семье приходилось просто побираться у бывших его поклонников и артистов; а потом директор и вовсе уволил его без выходного пособия… Пункт в договоре удачный выискал, на котором можно сэкономить…
Ценить… У нас не умеют ценить… После семи лет работы в Украинском театре, наш ненавидимый всеми симферопольцами театр – возродился. Годы прозябания, издёвок и всеобщего смеха над труппой - сменились растущей популярностью. Самым великим комплиментом Мартынову были слова пожилой женщины, которая сказала, что теперь они перестали ходить в Русский театр, а ходят только в Украинский, потому, что там стало интереснее! Эти слова подтвердили участники недавно проведённой конференции. Где прозвучало, что спектаклей такого уровня – нет даже в столице…
Театр, обретший популярность за счёт мартыновских спектаклей, добил своего спасителя… Главный бухгалтер и начальник отдела кадров, подавшие такого рода документы на подпись директору, просят жену режиссёра сходить к директору и поблагодарить его… За что? За славу, за успех, который подарил театру её муж?..
Интересно, на какой уровень развития культуры зачислил бы нас Ницше?
Список спектаклей в Русском театре:
«Человек со звезды» Ветлингера
27.03.1979. трагедия «Гамлет» В. Шекспир.
«Мой бедный Марат» А.Арбузов.
В Криворожском театре:
«Гамлет»
«Я стою у ресторана» Э. Радзинского
В Черниговском молодёжном:
1991 «Стеклянный зверинец» Т. Уильямса
1996 «Женитьба» Н. Гоголя
1997 «Трамвай «Желание» Т. Уильямса
В Украинском театре:
«Целуй меня, Кэт!»
1.12.2002. Шоу программа Владислава Черникова «Под созвездием «Стрельца»
28.01.2003. «Записки сумасшедшего» Н. Гоголь.
8.02.2003. Сказка «Кошкин дом»
14.03.2003. Водевиль «Турецкая голубая шаль» Г. Квитки-Основьяненко
26.03.2003. «Я стою у ресторана» Э. Радзинского
10.10.2003. восстановление оперы «Запорожец за Дунаем» Гулака-Артемовского
21.10.2003. «Женщина - способна на всё! Мужчина – на всё остальное…» по комедии «Плачу вперёд» Н. Птушкиной.
27.03.2004. «Женитьба» Н. Гоголь
12.11.2004 работа ученика Мартынова Николая Лапунова «Парфюмер» Зюскинда.
9.05.2004. Праздничный концерт «Весна 45-го года»
16.10.2004. Мюзикл «Любовь в стиле барокко» пьеса Яр. Стельмаха по комедии Карпенко-Карого «Паливода 18 столетия»
22.11.2005. комедия «Нелегалка» А.Крым.
3.02.2006. комедия «Девичник» Лоры Каннингем.
16.06.2006. мюзикл Ференца Лоу «Моя прекрасная леди» по пьесе «Пигмалион» Б.Шоу.
28.10.2006 балетный концерт «И божество, и вдохновенье» постановщики Ольга и Сергей Быковы.
24.12.2006. сказка «Айболит» К. Чуковский.
25.03.2007. балет «Дон Кихот» Минкус.
23.11.2007. водевиль «Дамы и гусары» А Фредро.
15.05.2008. комедия «Евангелие от Ивана» А. Крым.
11.10.2008. мюзикл Колмановского «Звёздный час»
21.11.2008. народная трагедия «Маршрут товарища Сталина» Гарольда Бодыкина
2.12.2008. шоу программа Владислава Черникова «Искренне Ваш».
Дурному театру нужен такой режиссёр, который способен прикрыть и своё абсолютное бездействие, и бездействие коллектива, - своими регалиями и громкими званиями.
З успіхом грали потім у театрі його «Скляний звіринець» за п’єсою Т. Уільямса (1991). З часом Б. Мартинов поставить у театрі ще дві вистави «Одруження» М. Гоголя (1996) і «Трамвай «Бажання» Т. Уільямса (1997).
Вступление к Курсовой
© Copyright: Таня Белова, 2009
Свидетельство о публикации №209101301028
Свидетельство о публикации №209101301028
Рецензии