10

- Давай, доедай и поехали.
- Ладно, ладно, едем. – Даниил налил из термоса остывший чай, выпил одним глотком, свернул весь завтрак в полотенце и сел за руль. Машина завелась легко, и помчалась вдоль полей, на которых ещё серели остатки снега. Солнце поднялось над горизонтом красным шаром, растворяя останки ночи.
Когда въехали в посёлок, уже совсем рассвело. Проехали мимо клуба с кустарной афишей фильма “ Месть и закон”, мимо магазина с дверью, накрест перетянутой металлической шиной. Вывеска висела криво, а в зарешёченных давно не мытых окнах цвела герань. На площадке возле поселкового совета уже собирались помятые, ещё непохмелённые, сонные люди в кирзовых сапогах и телогрейках.
- Дом у них на окраине, - сказал Даниил. – За лугом. Там асфальта нет. Не застрять бы. Должны проскочить - за ночь подмёрзло.
Проехали луг с перекошенными футбольными воротами, редкие прохожие с интересом провожали взглядом чужаков. Старик с велосипедом приветственно поднял руку с картузом, баба с вёдрами сошла на обочину, пропуская машину. Наконец, остановились возле облезлого забора с хлипкой калиткой. На стоге чёрного прелого сена сидел петух. Пара куриц разгребали грязь в поисках еды.
Вышли из машины, Даниил без стука вошёл в калитку и направился к дому. Сергий последовал за ним, с брезгливостью разглядывая двор, заваленный всяким хламом – покрышками, досками, ржавой, негодной утварью. Дом низкий, оббитый рубироидом в вырезанными проёмами для окон, покрытый заплесневевшим шифером, больше похож на сарай. Как могут люди жить в таких условиях, подумал он, да ладно жить самим, но здесь жил тот, кто… кто должен жить совсем иначе. И сейчас эта ошибка будет исправлена. Сергий почти уже ненавидел родителей мальчика, за которым он приехал. Они казались ему чудовищами со свиными рылами, возящиеся в куче навоза.
Но дверь им открыла вполне приличная женщина, опрятно одетая, даже симпатичная, если бы не тот след, который оставляет на лице человека сельская жизнь. Обветренное лицо, ранние морщины, заскорузлые мозоли на не отмывающихся руках и запах молока, навоза и свежеиспеченного хлеба. Она улыбнулась как-то загнанно ранним гостям. В этой глуши незнакомцы появляются не часто, а ещё и одетые по-городскому.
- Зинаида Алексеесна? – спросил Даниил, протянув ей руку для приветствия.
- Да, она самая, - женщина пожала ладонь крепко, по-мужски.- А вы кто будете?
- Можно войти? Мы по поводу Паши. Из Академии Наук.- Сергий тоже пожал ей руку. – Поговорить бы. Можно вас Зиной звать?
- Да зовите, как хотите, только я вашим уже говорила… - она вся напряглась, взгляд с вызовом, и вся стала похожа на самку, защищающую своё логово. Хотя не поменялась ни поза, ни выражение лица, но сразу почувствовалась решимость и протест.
- Да вы не думайте, мы просто поговорить. Можно войти? Мы всю ночь ехали.
- Ну, заходите, куда ж вас денешь, академики. – Зина пропустила их внутрь.- Есть хотите? Молока свежего, только надоила.
Они прошли через сени и оказались в комнате, относительно чистой и убранной, с русской печью в углу. Две койки, возле окна стол, три самодельных табурета.
- Можно, - Даниил присел на стул.
Сергий жадно оглядел комнату, но ребёнка не было нигде, дверь в соседнюю комнату приоткрыта, видно только угол шкафа. Может, на печи спит? Сергий тоже сел. Не спеши, не торопи, говорил он себе. Ты уже на месте, всё будет так, как захочешь, и никто тебе не помешает. Выпил ещё тёплого молока, отломил кусок хлеба.
- Ну, и чего приехали, я же сказала вашим – сына не отдам. Пусть подрастёт, потом и поговорим. Он болеет часто, маленький совсем, куда же его от матери отнимать.
- Да никто же его у вас не забирает, - Даниил видимо был в курсе ситуации, - мы же как лучше хотим. Сынок же ваш – феномен, понимаете вы или нет? Вундеркинд. Таких – один на миллион. И что ему тут светит, в вашей дыре? Чему вы его научите – говно месить и самогон пить? Эх, какая же вы мамаша после этого? Он же великим человеком вырастет, если вовремя заняться.
- Заняться? – Зинаида упёрла руки в бока, - Он вам как кролик подопытный нужен. Изучать будете, да? Анализы всякие брать, или что вы там делаете с кроликами?
- Ну, что вы такое говорите? Вы же всегда, когда захотите, сможете его проведывать. Гостинцы возить. Москва же недалеко, а мы вам даже номер в гостинице будем предоставлять.
Сергий сидел молча, рассматривая Зинаиду. Сколько ей лет, интересно, можно дать и двадцать и сорок. Красивая, правильные черты лица, хорошая фигура. Сколько красавиц сгинуло в навозе колхозной жизни, сколько золота покрылось патиной тяжёлого труда и безысходности бытия. Сколько принцесс сгинуло в коридорах заводских общежитий. Скольких женщин перемолотила мясорубка жизни.
Сергий не жалел её, просто ещё одним примером был Павел, который мог спасти мир, а мог умереть от ножа в пьяной драке, мог замёрзнуть пьяным, не дойдя до дома. Мог дожить до преклонных лет и уйти больным никому не нужным несчастным стариком, так и не узнав о своём предназначении.
- Сергей Николаевич, ну скажите вы этой глупой бабе. – Оторвал от мыслей Даниил.
- А где мальчик? – спросил монах. – Хоть взглянуть на него можно?
- Взглянуть можно. Только он ещё спит. В той комнате. Проснётся – вот и посмотрите.
У Сергия перехватило дыхание. Он здесь, он рядом. В двух метрах от него, за тонкой глиняной стеной.
- А муж ваш где?
- Да где, на работе, к посевной уже готовятся полным ходом. Технику проверяют.
- Зинаида, - Сергий встал, подошёл к ней почти вплотную, - последний раз спрашиваем – можно нам мальчика забрать? По хорошему, без проблем?
- А что вы мне сделаете? По партийной линии протянете? Так я беспартийная. Нет такого закона, чтоб детей у матерей забирать. Что ты мне угрожаешь, академик? А ну проваливайте, а то сейчас…
Она не договорила. Глаза удивлённо посмотрели на монаха, рот жадно вдохнул воздух и выпустил струю крови, побежавшую по подбородку на вязаную кофту. Руки судорожно схватили Сергия за плечи, ноги подкосились, она повисла ненадолго, затем пальцы разжались, и тело мешком упало на пол. Сергий взял на столе полотенце, вытер лезвие ножа, которое после нажатия на кнопку, спряталось в рукоятку.
- Дура, - резюмировал Даниил.
- Спрячь тело, чтоб ребёнок не видел. Не нужно ему это. – Сергий пошёл в комнату, где должен был спать тот, кого он искал так долго.

Татарников И. И., бывший участковый посёлка Т. Курской области.

- Да, убийцу искали долго. Только совершенно безрезультатно. Тело Зинаиды нашли только вечером. Машину видели многие, но, ни номер, ни даже модель никто не запомнил. А ориентировка – белые “жигули”, сами понимаете. И ребёнка не нашли. Районный угрозыск всё приезжал, народ будоражил. На мужа даже хотели свалить, но он весь день на работе был. Алиби у него железное. Муж убитой, Василий, выпить любил, а потом совсем спился с горя. Тем же летом в пруду утонул. То ли спьяну, то ли сам утопился. То ли помогли ему. Но даже дело не открыли. Списали на несчастный случай. Василий нормальный был мужик. Сыном гордился, всё рассказывал про его таланты. А мальчишка и правда был странный. В год другие только ходить учатся, а он уже буквы знал и разговаривал. Помню, идёт навстречу мне Зина, мальчишку на руках несёт. А встретились как раз возле конторы. А пацан пальчиком показывает и говорит: народ и партия едины. Я остановился даже, ушам своим не поверил. Потом смотрю – над входом в совет транспарант висит. Дико, знаете ли, смотреть на чудо. А иначе и не назовёшь. Читающий младенец – всё равно, что говорящая лошадь. А ещё я видел, как он с собаками ладил. У одних был пёс – дворняга, но громадная, и пасть чёрная. Говорят у лютых собак пасть внутри чёрная. Собака дурная была. Прохожих облаивала за километр. И вот прибегает ко мне её хозяин, кричит – бери пистолет, Барбос с цепи сорвался, чтоб беды не было. Побежали мы с ним собаку искать. Недолго искали. Смотрим – стоит Зинка, белая как простыня. А в метре от неё сын её собаке холку треплет. Барбос лежит, не шевелится. Мы к нему, думаем, как бы его взять. Я дуло наготове держу, хозяин сам собаки боится. Пёс увидел нас и рычит, зубы скалит, но не шевелится. Я ещё за ребёнка переживаю, чтоб собака не загрызла сдуру. Пацан увидел нас и собаке что-то на ухо сказал. Та встала и побрела домой. Сама. Хозяин потом говорит – если б у неё руки были, она бы и ошейник себе надела. Вот такой феномен. Кажется, Пашей его звали. Павлом. Так и пропал без вести.