Никогда по тайге не бегай!

НИКОГДА ПО ТАЙГЕ НЕ БЕГАЙ!

- Никогда по тайге не бегай! – вдруг произнёс собеседник и замолчал, задумчиво сдвигая угольки в центр кострища гибким ивовым прутом. Поломал и аккуратно набросал сверху веточки, пощурился от едкого дыма, подул на потрескивающую пирамидку, довольный, отпрянул от взвившегося огня, протянул к нему ладони, словно нерешительно прикасаясь к талии жгучей красавицы и, неторопко, словно прислушиваясь к самому себе, продолжил.
- Пацаном я ещё был, на пасеке помогал мёд качать. А тут закончилась вощина, и посылают меня на соседнюю пасеку вощины в долг взять. Аккурат, говорят, до темноты успеешь на тракторе. А что мальчишке лишний раз на тракторе по тайге проехать? Счастье! Тем более, дочка пасечника – Галя. Такая разэтакая. Косы! Брови! А глаза! Эх, на всю жизнь! Раз из-за неё упал с полными мёдом рамками прямо возле медогонки – загляделся. Смеялась. Так звонко и чисто, словно жаворонок под солнцем. Мечта! До сих пор…
- Ну вот, ехал-ехал по колее, да застрял – не рассчитал, не переключил вовремя передачу, хотел с разгону  лужу проехать, но трактор завяз и заглох. Заводить – не заводится. Оказалось, в пусковом двигателе бензина нет. А ехать-то всего с километр осталось, да обратно три. От силы сорок минут времени на всё пешком, но начало уже смеркаться. Успею, думаю бегом. Побежал. Бегу и не могу понять: то ли рычит кто, то ли трактор где-то работает. Остановился, покрутил головой – не понятно, и дальше бегу. И тут зарычало совсем громко и близко, над травою неожиданной экзотической папуасской маской возникла тигриная личина…
А красавица горит-полыхает от страсти, обжигает ладони, бьётся в усладе, дрожит нетерпеливой дивной дрожью, и ладони то отпускают, то сжимают горячую талию…
- Помню: очень хотел убежать. Но, слава Богу, от страха колени подгибались, бежать просто не мог, а только пятился. Страху натерпелся! Никогда по тайге не бегай!