Глава 4. Путешествие по замкнутому кругу

Я тащилась за Эвридикой и пыталась не отставать. Было трудно дышать – носом я приложилась сильно, и он теперь распух и все время ныл. Ох, я и так-то красотой сроду не блистала, а уж с таким носом, наверное, и вовсе… Хорошо, что здесь больше никого нет, только я и Эвридика.
Повезло мне, что я в Игре вместе с ней вынырнула! Она такая красавица, и сильная, сразу видно. Я в нее поверила! Я бы хотела быть такой, как она – сильной, смелой и яркой. Но мне не повезло: и с фигурой, и с лицом, и с волосами… Я в зеркало на себя стараюсь вообще не смотреть – так не люблю свое отражение. И еще эти прыщи!!! Ну откуда они взялись??? И ладно бы в подростковом возрасте, но я из него давно вышла.
Мама все время вздыхала и говорила: «Ну в кого ты у нас такая? Кто на тебя позарится?». Никто и не зарился…
- Стоп, Ольга! – скомандовала Эвридика. – Еще одна дверь. Надо проверить. Ну, если и на этот раз…
Я ее понимала, как никто. Ведь шли мы уже очень долго, но на следующий уровень так и не вышли, и вообще никуда не вышли. И не то чтобы нам двери не попадались – попадались, и даже часто, но все они были наглухо закрыты, и что мы не пытались с ними сделать – все без толку. Двери были непоколебимы и вообще казались единым монолитом со стенами. Я, пытаясь восстановить дыхание, наблюдала, как Эвридика поднялась по невысокой лесенке и попыталась открыть очередную дверь. С тем же успехом. что и все предыдущие. Она и толкала, и трясла эту дверь, и билась об нее плечом, а напоследок сильно пнула ее ногой, и, видимо, ударилась, потому что села прямо под дверью и заплакала.
- Эвридика! Ты что? Ты ушиблась? Тебе больно? – заволновалась я, потому что ну не могла такая женщина плакать!
- Мне больно, - отозвалась Эвридика. – Мне, Оленька, ужасно больно! Потому что вот так всю мою жизнь – хожу и бьюсь в закрытые двери! Прошу: «Откройте, пустите меня, я хочу к вам! Мне страшно одиноко! Ну пожалуйста!» Иногда двери открываются, и меня пускают. Но ненадолго! Вскоре вышвыривают, как собачонку. И я снова бьюсь в закрытые двери! Я об эти чертовы двери все руки в кровь разбила, и сердце тоже. Я вся окровавленная, разве ты не видишь?
- Эвридика… миленькая… - я совсем растерялась, ведь то, что она говорила – этого просто не могло быть! – Ну пожалуйста, ну не плачь! А то я тоже заплачу! Потому что мне еще хуже! Я уродина! На меня никогда, ни один мужчина не посмотрел как на женщину! А я любви хочу! Как все!
- И я хочу любви, - прорыдала Эвридика. – Как все! А получается – меня используют и выбрасывают, как отработанный материааааал!
- А меня даже и не испоооользуют! – взвыла я, и наш плач слился в слаженный дуэт. Но реветь нам пришлось недолго.
- Бедненькие! Девочки мои маленькие! Как же мне вас жалко! – послышалось за спиной, и оттуда выкатилась старушонка в чепчике и просторном синем плаще. – Дайте, я вас прижму к своей груди! И вам станет легче!
Мы замерли с открытыми ртами, только всхлипывали обе. А старушонка металась то ко мне, то к Эвридике, и говорила, говорила, говорила… Она какие-то приятные вещи говорила, что жизнь к нам несправедлива, и мы заслуживаем лучшей участи, и что мы бедненькие, и только она нас пожалеет как следует. Но чем дольше она говорила, тем сильнее я чувствовала что-то неладное. Какая-то она была.. неприятная. Слащавая слишком, что ли? Я видела, что Эвридика тоже как-то подсобралась, напряглась.
- Вот ты, Оленька! – не унималась старушка. – Разве ты такого отношения заслужила? Да ты же молилась бы на каждого, кто на тебя внимание обратит! Ты бы его боготворила! Ты бы ему – ноги мыть и воду пить, разве не так? Да он бы счастливейшим человеком был, с таким-то ангелом, как ты! Ты ж ему все простила бы, все поняла бы, условия ему создала бы райские! Ну скажи, да ведь?
- Да, - вяло ответила я. В принципе, старуха озвучила мои тайные мысли. Именно так я и думала, когда мечтала, что ну хоть кто-то в меня влюбится. И, если повезет, даже  женится!
- Не слушай ее, Ольга! – вдруг скомандовала Эвридика. – Не слушай! Это все обман!
- Какой же обман? – притворно удивилась старушка. – Чистой воды правда! Оленька обо всем этом думала, и не раз, это ее убеждения! Бедненькая моя…
Мне захотелось и в самом деле прижаться к теплой старушкиной груди, и чтобы она гладила меня по голове и жалела, а я бы поплакала и потом уснула в сладком изнеможении…
- Ольга, не смотри на нее, меня послушай! – еще громче заговорила Эвридика, поднявшись на ноги и вцепившись в перила лесенки. – Я прошла через все это! Ты только думала, а я уже воплотила!
- Как… воплотила? – не поняла я.
- В жизнь, дурочка! Это я создавала условия, чтобы им было комфортно со мной! Это я учитывала их интересы, забывая о своих! Это я им условия создавала! Я выкладывалась на 150%, только чтобы быть им нужной, а они брали, благодарили, говорили, что без меня они бы не смогли достичь таких успехов – и уходили к другим! А я оставалась зализывать раны и ждать следующего!
- Чистая правда, лапочки мои ненаглядные! Но ведь это и есть любовь! – с удвоенной силой запела старушка. Только теперь ее голос казался уже не просто слащавым, а приторным, как приманка для тараканов. -  Разве это не прекрасно – принести себя в жертву любимому? Ведь когда ему хорошо, и тебе хорошо?
- Нет! Ольга, это неправда! – завопила Эвридика. – Отойди от этой гадины! Это не любовь, это жажда любви! Нельзя приносить себя в жертву! Никогда!  Прочь от Ольги, тварь!
- Раскусили, - злобно прошипела старушка и скинула плащ. Мы вновь оцепенели, потому что под плащом скрывалось нечто невообразимо страшное. В центре клубился сгусток тьмы, а от него шли многочисленные щупальца, которые сжимали самые разные колюще-режущие и прочие убивающие предметы: серпы, удавки, шпаги, кухонные ножи и прочее холодное оружие.
- Если ты не будешь хорошей девочкой, он не останется с тобой, - скучным голосом сообщила тварь. – Если ты не будешь покладистой и удобной, зачем ты ему нужна? Если ты не будешь ему нужной, он бросит тебя. Если ты не принесешь себя в жертву любви, ее у тебя не будет! Ни-ко-гда!
- Заткниииись! – завопила Эвридика и задергалась, пытаясь преодолеть этот псевдоанабиоз. – Я была хорошей девочкой! Я была покладистой и удобной! Я старалась быть ему нужной! Я приносила себя в жертву любви! И что???? Ты врешь! Это – не любовь! А ты, тварь, ты – кто? Это – моя Игра, и я имею право знать!
- Имеешь, - согласилась тварь. – Я – ваша Жалость. К себе, разумеется, в первую очередь, но и к другим – тоже. Я присасываюсь и выпиваю до дна всю вашу жизнь – и того, кто жалеет, и того, кого жалеют. «Жалость убивает» – это обо мне правильно говорят.  «Жалость по сердцу резанула», «от жалости горло сжимает» - это про меня… У меня много инструментов, сами видите! Так что жалейте себя, жалейте, бедные вы мои! Оплакивайте свою неудавшуюся жизнь, не останавливайтесь! Сейчас я вас обниму – и все кончится…
Черные щупальца начали расти, тянуться… И мне вдруг стало все равно – действительно, может, она и права? И пусть лучше все кончится?
- Сволочь! Я не дам тебе убить девчонку! Иди лучше сюда, сразись со мной! – Эвридика изо всех сил рванулась и вдруг перевалилась через низкие перильца и полетела вниз головой на бетонный пол.
Я сама не сообразила как, но в два прыжка я оказалась под лестницей и рухнула на бетон, и тут же голова Эвридики на лету воткнулась мне живот, который у меня накаченным отродясь не был.  В районе солнечного сплетения гранатой взорвалась дикая боль, свет померк, и я отключилась.
Очнулась я от того, что меня кто-то укачивал. Было хорошо и спокойно, и глаза открывать не хотелось. Я даже вознамерилась было уснуть, но вдруг вспомнила события, предшествующие моему обмороку, или что там это было? В общем, Старушку-Жалость, тянущую свои черные щупальца с оружием индивидуального поражения. И она еще все хотела меня обнять… Я мигом открыла глаза, готовая завизжать и забиться, но надо мной склонилось встревоженное лицо Эвридики.
- Как ты, девочка моя? Оль, ты как?
- Кажется, нормально, - ответила я. – А где… эта? Ну, Жалость?
- Пропала. Как-то я перестала себя жалеть. За тебя испугалась, - белозубо улыбнулась Эвридика. До чего ж она была красивая! – А потом я на тебя рухнула, ну и вот…
- А я надолго отключилась? – испугалась я.
- Да нет, минут 15, наверное. А я тебя укачиваю и думаю: если бы не была такой дурой, у меня бы уже дочка была почти такая же, как ты. Или сын. Тебе ведь лет 16-17?
- Двадцать, - улыбнулась и я в ответ. – Это я просто выгляжу так… несерьезно.
- Чудесно ты выглядишь, девочка, - сообщила мне Эвридика. – Ты просто еще себя не видела, по-настоящему-то. Как твой живот-то, дышит?
- Слушай, а ты меня сейчас не жалеешь, случаем? – обеспокоилась я. – А то вдруг эта гнусная старушенция опять вернется?
- Я тебя не жалею. Я тебе со-чувствую, - сказала Эвридика. – Согласись, не одно и то же?
- Не одно, - слегка успокоилась я. – Я больше никогда не буду себя жалеть. И других тоже. Только сочувствовать! Я обещаю!
- Перед лицом своих товарищей торжественно клянусь, - засмеялась Эвридика. – Раньше так юные пионеры обещания давали. А ты знаешь, юная пионерка, что я тут обнаружила, пока тебя укачивала?
- Не знаю, а что? – спросила я, усаживаясь рядом с ней.
- Смотри. Вон лестница, с которой я навернулась, так? А вот крючок. А это – кусок от твоих джинсов – ну, помнишь, когда ты зацепилась?
- Как – от джинсов? – удивилась я. – Мы же далеко от этого места ушли! За столько-то времени!
- Выходит, недалеко, - пожала плечами она. – Получается, мы с тобой все время ходили по замкнутому кругу. Откуда пришли, туда и вернулись.
- Как вернулись? – уже чуть не плакала я. – Не может быть!
- А мне нас ничуть не жалко, - весело объявила Эвридика. – Потому что я получила замечательный урок! Пока не перестанешь себя жалеть, так и будешь ходить по замкнутому кругу и силы терять! Пока Жалость тебя вообще до донышка не опустошит.
- Правда, - согласилась я. – Как же я сама не догадалась? Но постой… Как же так вышло, что я, серая мышка, и ты, такая красавица, а результат один и тот же?
- Знаешь, Оль, если ты совершаешь ошибку, жизнь не разбирается, кто красивее, или умнее, или старше, - вздохнула Эвридика. – Ей, видишь ли, без разницы…
- Эвридика… А ты, выходит, через все это много раз прошла? – с ужасом вдруг осознала я.
- Ну-ка тихо! – прикрикнула Эвридика. – Не вздумай меня жалеть! Стоит только впустить в сердце жалость – и… ну, ты сама видела.
- Не буду, - поспешила взять себя в руки я, задушив жалость в самом зародыше, и быстренько переменила тему. – Ну мы с тобой и игроки!!! Ничего себе, какого кругаля дали!
- Ага! Юмористки... Ты начала с того, что зацепилась и повисла… - хихикнула Эвридика.
- А ты – с того, что рухнула с лестницы! – захохотала я.
- Между прочим, даже два раза! – гордо сказала Эвридика и закатилась в хохоте.
- Ой, прикольно! Или это у нас нервное? – уже начала икать от смеха я. – Роковая жегщина на роковой лестнице! Может, в третий раз полезешь? Бог, говорят троицу любит!
- Может, и полезу, - вдруг сказала Эвридика, оборвав смех и привставши с места.
Я посмотрела туда же – и тоже умолкла. Дверь была открыта настежь. Путь открылся.