Осколок сердца

Эвил

Я ненавижу тебя за твой веселый беззаботный смех, за развивающиеся на теплом ветру светлые волосы, отливающие золотом в лучах ослепительного солнца, за твое стройное загорелое тело, за искрящиеся радостью синие глаза. Я ненавижу тебя за то, что ты есть,  за то, что я каждый день наблюдаю за тобой из своей темной сырой пещеры. Я ненавижу себя за то, что не могу уйти и забыть о тебе! Должно быть ненависть - естественное чувство для нас, бледных теней тех, кто уже давно должен был сгнить в земле. А ты как обычно широко улыбаешься своим друзьям, сверкнув белыми, как жемчуг, зубами, и, взмахнув золотистой гривой волос, продолжаешь строить одно из ваших странных сооружений из светлого, почти белого дерева. Я вижу, как напрягается каждый мускул на твоих загорелых руках, как пот сверкающими на солнце бриллиантами стекает по твоей обнаженной груди, как непослушные вьющиеся локоны мокрыми колечками липнут к твоему лбу… И мне снова до безумия хочется шагнуть к тебе, окунуться в твой солнечный мир, чтобы стать ближе к тебе… Бред… Я никогда не смогу выйти на солнце. А каждую ночь ты надежно скрыт от любого из нас древней магией, защищающей ваши селения. Но это к лучшему, ведь если бы я встретил тебя ночью, мне пришлось бы тебя убить…
Вот уже закат бросает кроваво-красные отблески на широкую гладь реки и вашу незаконченную постройку. Из своего укрытия я вижу фонтан брызг, когда вы все ныряете в реку. Ты тоже где-то там, еле различимая точка на горизонте. А потом ты выходишь, натягиваешь одежду прямо на мокрое тело и начинаешь собирать инструменты, весело болтая с остальными и щедро одаривая их своими белозубыми улыбками.
Я замираю, когда ты подходишь совсем близко к моей пещере, стою неподвижно, любуясь твоей безупречной, чистой красотой. Тонкая рубашка намокла и облепила рельефный торс, а с мокрых волос все еще стекает вода. Ты поднимаешь голову, и я ловлю изучающий взгляд ясных синих глаз. Ты смотришь на возвышающуюся перед тобой черную скалу с несколькими пещерами, громадиной выступающую из темного, всегда сумрачного леса. Граница ваших владений. Ты внимательно осматриваешь скалу, и я делаю шаг назад, чтобы не быть замеченным. Ты никогда не был дальше этой границы, но я вижу, как тебе интересно узнать, что там, по ту сторону вечной темноты.
Я не могу сдержаться, чтобы не позвать тебя, и в лесу зажигается яркий красный огонек. Специально для тебя. Солнце уже почти село, и я покидаю свое укрытие, спасаясь от угасающего дня среди высоких деревьев.
Ты, как маленький любопытный зверек, осторожно ступаешь в лес. Шаг. Еще один. Ты идешь, опасливо озираясь по сторонам, по моему миру. Я слышу оглушительный стук твоего сердца, и хруст сухих веток под твоими ногами. Это мертвый лес, здесь не растет трава, не поют птицы, сюда никогда не заглядывает солнце.
Огонек совсем рядом, вот он, на земле всего в нескольких шагах от тебя. И вдруг он взлетает в воздух и плавно опускается на мою ладонь. Ты вздрагиваешь, увидев меня, и твои глаза расширяются от страха. Ты переводишь испуганный взгляд с ярко-красного светящегося камня на мое лицо. Ты даже не думаешь бежать. Хотя это бесполезно. Я без труда могу вырвать твое сердце, а ты не успеешь сделать и пары шагов. Еще никто не оставался в живых после встречи с одним из Детей Ночи. Также, как никто из нас не выходил из подземелий раньше заката…
Я медленно подхожу к тебе. Ты стоишь, не шевелясь и, кажется, даже забыл, что нужно дышать, но глаз не отводишь. Я вдыхаю твой запах, запах реки и солнца, кожей ощущаю твое тепло, внимательно разглядываю лицо: высокий лоб, темные изогнутые брови, тонкий, чуть вздернутый нос, слегка пухлые губы и глаза, в которых я тону, как в синей безмятежной пучине океана. Я беру твою руку. Она кажется обжигающе горячей по сравнению с моей. Я молча вкладываю тебе в ладонь камень и исчезаю, растворяюсь в сгустившемся полумраке. А ты все также неподвижно стоишь, хлопая длинными ресницами и согревая своим теплом холодный камень, зажатый в кулаке. Вдруг, словно очнувшись, резко оборачиваешься и быстро, почти бегом, выходишь из леса. Я смотрю тебе в след, ничем не выдавая своего присутствия. Солнце уже почти село. Тебе остается лишь несколько минут, чтобы добраться до вашего селения, защищенного древними амулетами.

Лайт

Я стою в своей просторной, освещенной ярким светом комнате и смотрю в темное окно, за которым еле различимые в темноте колышутся ветви деревьев и слабо мерцают два оберега. За всю свою жизнь я ни разу не выходил на улицу ночью. Ночные Охотники подстерегают нас. Они питаются нашей кровью, безжалостно вырывают сердца у всех, кто неосмотрительно окажется по ту сторону спасительных амулетов. Жестокие монстры, которым неведома жалость. Так нам говорили с детства…
Я раскрываю ладонь и смотрю на темно-красный камень, который до сих пор не выпускал из руки. Сердце в груди начинает бешено колотиться. Своими мыслями я снова в лесу, стою не в силах пошевелиться, впервые глядя на одного из Охотников. Странно, на вид он совсем не похож на безжалостного монстра, убийцу… Пугающий на первый взгляд своей мертвенной бледностью и ярким блеском черных, как ночь глаз, он обладал какой-то своеобразной мрачной красотой, в нем было что-то притягательное и непостижимо печальное. Его черные волосы, спадая до плеч, сливались с чернотой его длинной одежды, закрывающей все тело, кроме лица и кистей рук. Его рука такая холодная, как этот камень, что лежит сейчас на моей ладони. Я сжимаю его в кулак, дышу на него, чтобы согреть, но он остается все также холоден. Я снова и снова рассматриваю его с разных сторон, но он стал совсем темным, ничем не примечательным, но стоит лишь выключить свет, как он начинает светиться мелкими огненно-красными искорками.
Зачем же он отдал мне этот камень? Может, хотел что-то сказать? Интересно, умеют ли они вообще говорить?
Где-то вдалеке слышан приглушенный крик. Опять кто-то не успел добраться до селения… Но почему-то я никак не могу себе представить, как он кого-то убивает. Хотя конечно, он делал это не раз… Но почему же во всех наших преданиях описывают их страшными монстрами? Образ того Охотника все еще стоит у меня перед глазами…
Интересно, как все выглядит ночью? Вот бы прогуляться под луной по берегу реки или просто вдохнуть ночной воздух… Ночь их время, время прекрасный монстров… Нам даже запрещено открывать окна. Ведь тогда защита слабеет, и они смогут пробраться в наш дом… Говорят, они бессмертны, их ничем нельзя убить, все стрелы, мечи и кинжалы ломаются о них, как бумажные, и в огне они не горят…
- Лайт, ты спишь?
- Нет, Лика, заходи, - говорю я и включаю свет. Лика вбегает в комнату и с разбега запрыгивает ко мне на кровать. На ее хорошеньком, почти детском личике как всегда светится веселая озорная улыбка, длинные золотистые локоны рассыпаются по узким плечам. Она младше меня на несколько лет, но почти все время, сколько себя помню, она была рядом. Нас, как и еще троих юношей и двоих девушек, объединял один наставник – Фарнес, поэтому почти целыми днями мы были вместе. Но только с Ликой мы были так близки. Каждый вечер она заходила ко мне, и мы долго болтали обо всем на свете, и от этого на душе становилось спокойно и радостно. Но сегодня мне почему-то впервые захотелось остаться одному.
- Что у тебя в руке? – спросила Лика, увидев мой сжатый кулак. Пришлось показать ей камень.
- Какой странный… Где ты его взял? – спросила она, разглядывая его на моей ладони.
- Нашел в лесу. Возле леса, - быстро исправился я.
- А можно… - Лика протянула руку, чтобы взять камень, но я тут же убрал его.
- Нет! Не трогай!
- Почему? – удивленно посмотрела она.
- Просто не надо… И вообще, я очень устал и хочу спать. Иди к себе.
Улыбка померкла на ее лице. Она обиженно посмотрела на меня. Я отвернулся, чтобы не встречаться с ее взглядом. Мне было так противно ее обманывать. Первый раз в жизни я говорил неправду.
- Тогда до завтра, - разочарованно сказала она и вышла.
Когда дверь за ней закрылась, я почувствовал облегчение. Я снова выключил свет и, не раздеваясь, лег на кровать. Тут же образ расстроенной Лики вытеснило белое, словно вырезанное в мраморе лицо того Охотника…

Эвил.

Наконец-то опустилась тьма, и я могу выйти из леса. Мелкая рябь на воде серебриться в лунном свете, ветер шелестит ветвями деревьев, где-то в лесу ухает филин, ночной воздух пахнет свежестью и свободой. Я отрываюсь от земли и отдаюсь во власть воздушной стихии. Ветер легко подхватывает меня и несет вдоль берега. Ночь – это наше время, время Детей Ночи. Здесь и сейчас я чувствую себя богом. Вдалеке, среди деревьев мелькают знакомые желтые огоньки. Там селение, где ты вместе с сотней других прячетесь от нас по ночам. И сейчас ты тоже должен быть там… От этих мыслей я, как и прошлый раз, падаю на землю, потеряв свою силу. Поднимаюсь, вновь пытаюсь взлететь, но ничего не выходит, не могу выбросить тебя из головы, и приходится идти пешком. Ноги сами находят дорогу, словно там огромный магнит, от которого я не могу избавиться… Три больших трехэтажных дома, окруженные цепью круглых мерцающих фонарей. Амулеты, которые защищают вас от ночных хищников, таких, как я. Уже несколько ночей я хожу вокруг, пытаясь угадать, какое из множества окон твое. Я столько раз думал, пытался представить, что будет, если ты в одну из ночей выйдешь из своего укрытия. О, с каким наслаждением я буду тебя убивать! Или лучше все сделать быстро, чтобы не передумать в последний момент? И почему я позволил тебе уйти тогда в лесу? Да еще и с камнем! С моим камнем! Одно прикосновение к нему сулит неминуемую смерть каждому. Так было испокон веков. А ты так наивно взял его себе, и сейчас он где-то там, за амулетами, рядом с тобой… Знаешь ли ты, какая сила сокрыта в нем? Навряд ли. Ты даже не догадываешься, что, взяв камень, привязал меня к себе гораздо сильнее, чем это смогли бы сделать самые прочные цепи наших подземелий.
Вдруг я вижу, как открываются двери в одном из домов, и фигурка, закутанная в длинный серый плащ, неуверенно ступает во тьму. Я наблюдаю, стоя у большого дерева, затаившись, жду свою добычу. Чем манит темнота этих ярких дневных бабочек? Они ведь даже не могут видеть ночью также четко, как днем. Теперь, когда этот глупый мотылек покинул свой дом, я с легкостью могу выманить его сюда, лишь коснувшись мыслями его разума. Это сделать мне не помешают даже магические амулеты. Другое дело их дома! Они уже давно научились чем-то пропитывать древесину, из которой их строят, и мы, не то, что не можем заставить их покинуть дом, но даже не в силах увидеть их мысли…
Постояв немного, ты делаешь еще пару шагов в мою сторону. Я слышу оглушительный стук твоего сердца, такой знакомый стук… Нет, этого не может быть! Я застыл на месте, а ты стоишь, оглядываясь по сторонам. Вдруг поворачиваешься ко мне и целенаправленно приближаешься. Радость и страх одновременно переполняют меня. Ты останавливаешься в нескольких шагах у самой границы действия амулетов, и усиленно всматриваешься в темноту, надежно скрывающую меня.
- Я знаю, что ты здесь, - говоришь тихо, но уверенно. – Пожалуйста, покажись.
Ни капли страха в голосе. Глупый бесстрашный мальчик решил поиграть со смертью. Стоит мне лишь пожелать, и ты безропотно выйдешь из своего укрытия и окажешься весь в моей власти…
Я делаю шаг, и тусклый свет фонаря освещает мое лицо. Ты слегка вздрагиваешь, но не отходишь. Я вижу твои глаза и прядь светлых волос, выбившуюся из-под капюшона. Некоторое время мы стоим молча, взглядами изучая друг друга.
- Лайт, - говоришь ты, указывая на себя.
Я слышал, так называли тебя друзья там, на берегу. Неужели ты хочешь, чтобы я тоже стал твоим другом?
- Ты помнишь меня?
Как я могу тебя забыть? Если бы это было в моих силах… Но зачем ты говоришь со мной? Неужели тебя не предупреждали, что это опасно? А может все-таки стоит убить тебя здесь и сейчас? Разорвать твою тонкую кожу и до последней капли насладиться твоей горячей кровью…

Лайт.

Не могу поверить, что я это делаю! Но разве не безумие? Если меня поймают, точно посадят под замок! Или сразу в Подвал? Пути назад уже нет; коридор, лестница – никого. Вот и входная дверь. С силой распахиваю ее и задыхаюсь от свежего ночного воздуха. Какой аромат! Но медлить нельзя. Набросив капюшон, осторожно закрываю дверь и шагаю в сторону от желтого света лампы, освещающей крыльцо. Как же здесь хорошо! И так тихо! Лишь стрекот ночных насекомых и шелест листвы. Все кажется таким зыбким и призрачным в бледном свете луны. Зато не так уж и темно. А ночью и правда все кажется каким-то другим, особенно там, куда не проникают скудные лучи света, как например вон под тем большим деревом… Словно черное пятно, значительно темнее всего вокруг… Не может быть! Это не возможно! Сердце бешено забилось в груди. Это не просто тень! Но с чего я решил, что это именно он? Вполне может быть кто-то другой, кто просто поджидает свою жертву… ноги не слушаются, сами несут меня к нему. Если не выходить за границу, здесь меня никто не тронет, так, кажется, нас учили с детства…
Слова сами, словно без моего ведома вылетают изо рта… Что я буду делать, если он сейчас и правда покажется, и сразу же набросится на меня? Хотя я ждал, что он выйдет, но все равно он появился из темноты так неожиданно, что я вздрогнул. Вот он, стоит передо мной, совсем как в прошлый раз, такой же смертоносно опасный и необычайно красивый. Называю свое имя, но он молчит. Интересно, есть ли у них имена? А может, он вообще меня не понимает?
Вдруг в его глазах загорается хищный огонек. Все! Мне конец! Сейчас он разорвет меня на части. Но вдруг он обернулся, к чему-то прислушиваясь, хотя, готов поклясться, все вокруг было тихо… И его голос, тихий, словно шелест листьев на ветру:
- Уходи, если хочешь жить…
И он исчез, растворился в темноте, как бесплотный дух, также неожиданно, как и появился. А мне не оставалось ничего, как бежать обратно к спасительной двери и надеяться, что этой ночью меня никто не заметил…

Эвил.

Безумец! Глупый любопытный зверек! Я стою, глядя тебе вслед, пытаясь заглушить стук твоего сердца, который аппетитными волнами разносится вокруг, привлекая внимание других хищников. Я уже почуял двоих, стремительно приближающихся…
Никому не позволю убить тебя! Если тебе суждено умереть, то это сделаю я! Вздыхаю с облегчением, когда за тобой закрывается дверь.
- Ты что здесь делаешь? – подозрительно сощурившись, спрашивает Круал, опускаясь на землю рядом со мной. Вслед за ним спустилась Лизандра.
- Тоже, что и вы, - стараюсь отвечать спокойно, почти равнодушно. – Он ушел.
- Жаль, - все еще буравя меня недоверчивым взглядом, сказал Круал. – Идем, - обратился он к своей спутнице, и они исчезли.
Я еще раз посмотрел на здание, надежно скрывшее тебя. В одном из окон на втором этаже зажегся свет. Хочешь, чтобы я знал, где твое окно? Я запомню, хотя влететь в него все равно не смогу…
      
Лайт

Утром проснулся оттого, что в дверь постучали. Я тут же вскочил, мельком взглянув на часы. Через пол часа я должен быть на работе. Хорошо, одеваться не надо – вчера я уснул прямо в одежде.
Дверь открылась, и в комнату вошел Фарнес, мой наставник и один из Мудрейших нашего поселения, высокий и стройный мужчина с длинными прямыми волосами, спадающими почти до пояса.
- Ты опоздал на завтрак, - спокойно сказал он.
- Есть не хочется, - пробормотал я, укорив себя за ложь своему наставнику. С самого детства Фарнес был рядом, он научил меня всему, что я знаю, я всегда рассказывал ему все, а теперь… Безумная мысль на миг обожгла мой разум: а не рассказать ли ему все и сейчас? Про ту встречу в лесу, про камень и прошлую ночь… Но его длинный белый плащ напоминал, что он не только мой наставник, но еще и Мудрейший. В первую очередь Мудрейший, один из тех, кто хранит наши законы и традиции, кто защищает нас от Ночных Охотников... Кто знает, что они сделают со мной, если им станет все известно. Хотя жертвоприношения у нас уже давно отменены, и все преступники томятся в подвалах, но я так ясно помню последнее из них. Тогда я был совсем мальчишкой, и на закате шел вместе со всеми к Черной Скале, где был алтарь. Впереди со связанными за спиной руками шел молодой мужчина. Я спросил у Фарнеса, что он натворил.
- Он преступник. Он нарушил Закон и должен ответить за это, - сказал Фарнес.
Его привязали к скале. Я видел дикий ужас  в его глазах, когда он просил прощения у всех нас. Тогда я еще подумал, что его действительно простили, когда все ушли обратно в селение. А потом, когда я уже сидел в своей комнате и смотрел, как опускается темнота, я услышал приглушенный вопль. Сердце замерло у меня в груди. Я сразу понял, кто кричал. После этого мне еще долго снились кошмары. До сих пор я хорошо помню этот крик, от которого сжимается все в груди. Но кто его убил, я узнал намного позже…
После того случая преступников больше не казнили, а просто сажали под замок в подвалы наших домов, чтобы они осознали свою вину. Некоторых из них потом отпускают… Но говорят, в других общинах все еще приносят жертвы Ночным Охотникам. А если я сейчас возьму и все расскажу, где гарантия того, что Мудрейшие ради такого случая не захотят возобновить эту практику?
- Ничего не хочешь мне рассказать? – Фарнес посмотрел на меня как-то через чур внимательно, словно о чем-то догадался. Я тут же поспешно помотал головой.
- Жаль, - сказал он. – Раньше ты рассказывал мне все… А вчера весь день словно избегал меня.
- Нет, что вы! Я просто…
- Может, это как-то связано с этим? – Фарнес раскрыл ладонь. На ней лежал темный камень, тот самый, подарок Охотника. Сердце в груди сжалось от страха, а мысли в бешенном ритме заскакали в голове. Все, это конец! Но как он узнал? Откуда у него мой камень? Что еще он знает? Что теперь делать?
Я молча стоял в каком-то оцепенении, уставившись на камень в руке Наставника, и судорожно пытался успокоиться и восстановить размеренный ход мыслей. Я ясно вспомнил, как положил камень в ящик стола. О нем знала только Лика. Неужели она все ему рассказала?
- Ты знаешь, что это, Лайт? – спросил Фарнес, разглядывая камень.
- Нет… я нашел его… возле леса.
- Ну тогда тебе очень повезло. Его называют сердечным камнем. Он принадлежит одному из Охотников. Это что-то вроде приманки для нас. Тот, кто находит его, обычно живет очень недолго. Охотники могут выследить тебя по этому камню. Когда ты его нашел?
- Два дня назад.
- И до сих пор жив… это странно…
- Но я ведь не брожу по ночам… за территорией, - почти не соврал я.
- Благодаря этому камню, они могут управлять твоим разумом, и ты сам того не осознавая придешь к ним в руки.
У меня внутри все похолодело. Я вспомнил сегодняшнюю ночную прогулку. Возможно, это он заставил меня выйти, а я даже не осознавал, что мной управляют… Но тогда почему он велел мне уходить, когда я уже почти был в его власти? Как сейчас слышу его тихий голос… Они умеют говорить… а значит, он понимал все, что я сказал ему тогда… А может, это все мне только приснилось?
- Ты не заметил ничего странного? – Фарнес пристально посмотрел мне в глаза, словно надеясь увидеть ответ на свой вопрос.
Вот он, хороший случай все рассказать! Пока Фарнес меня ни в чем не обвиняет… А может я и правда так веду себя из-за этого проклятого камня? Из-за него помутился мой рассудок!
- Нет, - почему-то ответил я. Опять действие камня? Если все обойдется, сегодня же выброшу его в реку!
- Но зачем ты принес его сюда?
- Я не знал…
- Странно… действительно странно… Что же они замышляют? – нахмурившись, размышлял вслух Фарнес.
- Разве они способны на хитрость?
Фарнес тут же улыбнулся:
- Нет, конечно. Не бери в голову. Тебе пора на работу. А камень я пока возьму. Нужно кое-что проверить…
Поведение Фарнеса почему-то настораживало, словно он мог что-то скрывать от меня. Я попытался отогнать сомнения, сказав себе, что будет лучше, если камень останется у него, не нужно будет избавляться от него самому… Но какая-то тревога не хотела отпускать меня. Странное чувство, словно что-то должно произойти…
Чтобы больше не думать ни о камне, ни об Охотнике, ни о чем другом, я переоделся и пошел на работу. Все-таки физический труд способен избавить от ненужных мыслей.

Эвил

Весь день я бродил по мрачным сырым коридорам нашего подземелья. Мой склеп почему-то вдруг стал слишком тесен. Я стал задыхаться в этой маленькой темной пещерке с вырезанной в скале нишей и огромным камнем, служащим мне столом, на котором неизменно горит свеча, освещая слабым светом неровные стены. Мое убежище, куда никто не может зайти без моего разрешения… Но сегодня утром, когда я вошел туда, как никогда почувствовал себя одиноким, отрезанным от всего остального мира, никому не нужным… А где-то там, за этой скалой светит солнце, и поют на все голоса птицы. Где-то там теплые лучи ласкают твою кожу, а твои друзья любуются твоей улыбкой. Где-то там в твоем мире для таких, как я, нет места…
Ноги сами привели меня к высокому узкому входу в наши пещеры, туда, где я столько времени наблюдал за тобой… Нет! Я останавливаюсь в нескольких шагах и в кромешной тьме опираюсь на холодную неровную стену.  Я не вынесу этого! Снова видеть тебя и не иметь возможности даже подойти… Я просто шагну на солнце, к тебе, и сгорю, не успев сделать и пары шагов… Разве для этого я столько лет жил во тьме, чтобы вот так просто распрощаться с жизнью, пусть даже такой? Я поворачиваю обратно и снова начинаю бесцельно бродить по лабиринту пустых темных коридоров. Какое-то тревожное предчувствие гложет меня изнутри. Словно то-то должно произойти. Я пытаюсь отогнать от себя эти  мысли, но с каждым часом тревога все возрастает, как и волнение, сладостное предчувствие и надежда, что ты вновь придешь ко мне. Ночь приближает меня к тебе… Нет, с этим определенно нужно что-то делать… Ведь это как-то неправильно… Почему я не могу просто тебя убить? Я убивал много раз, и как-то даже не задумывался об этом. Не я придумал этот мир таким. Так было еще до того, как я родился во Тьме… А теперь… из-за тебя я теряю свою силу… и мой камень все еще у тебя… И я в который раз пообещал себе, что эта ночь для тебя станет последней.
Когда солнце почти село, коридоры стали наполняться ночными существами, такими же, как я. Они выходили из своих склепов и, кто по одиночке, кто небольшими группками выходили из пещер, отправляясь на охоту. Я вышел с общей массой, когда солнце совсем скрылось за горизонтом, оставив за собой кроваво-красный след. Все быстро разлетелись, кто куда, а я долго брел по лесу, настраиваясь на последнюю встречу с тобой. Вдруг я услышал испуганный стук чьего-то сердца. Оно трепетало в молодой груди, как птица в клетке, пытаясь вырваться на свободу, где-то совсем близко. Я, повинуясь инстинктам, пошел на этот соблазнительный звук и вскоре увидел его обладателя, вернее обладательницу. Маленькая напуганная девочка металась меж деревьями, пытаясь выбраться из леса. Длинные светлые волосы растрепались, по щекам прозрачными ручейками стекают слезы. Она вздрагивает и пятится назад, когда я неожиданно вырастаю перед ней. Только сейчас я понял, как голоден. Уже много ночей прошло с момента моей последней трапезы. Я медленно приближаюсь, неотвратимо, как сама смерть. Девочка, продолжая пятиться назад, спотыкается и падает на землю, не спуская с меня огромных от ужаса глаз. Она не пытается бежать, уже смирившись со своей участью. Теперь нет необходимости спешить. Она полностью в моей власти. Я могу сделать так, что смерть покажется самой страшной пыткой, какую только можно придумать, могу превратить ее в самое изысканное и долгожданное наслаждение, а могу сделать так, что моя жертва ничего не почувствует, засыпая в ее объятиях вечным сном…
«Не бойся. Тебе не будет больно», - посылаю ей в мозг свою мысль, возвышаясь над ней, как полноправный господин…
Как вдруг откуда-то выныриваешь ты и отважно встаешь передо мной, загородив собой девчонку. Странно, я так увлекся, что не услышал твоего приближения…
- Не трогай ее! – кричишь ты мне в лицо, обжигая горячим дыханием. Ты напуган, но в твоих глазах я читаю непоколебимую решимость защитить ее. Неужели ты готов умереть ради этой девчонки? Это отличный шанс довести начатое дело до конца. Хотя, неужели ты думаешь, что, убив тебя, я ее отпущу?
- Пожалуйста, - уже шепчешь ты, глядя на меня каким-то умоляющим взглядом. Такой беспомощный и бесстрашный. Я застываю на месте. Неужели опять не смогу?
Слабое дуновение, и рядом со мной возникает эта неразлучная парочка: Круал и Лизандра. Они что, следят за мной?
- Может, поделишься? – ехидно спрашивает Лизандра.
- Убирайтесь! – рыкнул я на них, и они тут же исчезли из виду, хотя я чувствую, что они все еще рядом и внимательно наблюдают за нами. Ну и пусть. Они не посмеют пойти против меня.
- Иди за мной, - говорю я тебе. Ты хватаешь девчонку и послушно идешь. Сдается мне, я еще пожалею об этом…
Вот и ваше селение. Я останавливаюсь в тени того самого дерева, к которому ты так отважно осмелился подойти прошлой ночью. Ну вот и все. Я сделаю, как ты хочешь: ее жизнь на твою… Но мы не одни. Я слышу шорох в кустах на вашей территории и стук нескольких сердец, а позади снова возникают Круал и Лизандра. Неужели они ничего не слышали? Или наоборот почуяли добычу? Я даже не успел ничего сказать, как что-то со свистом пронеслось мимо меня. Дальше все происходило словно во сне. Короткий вскрик Лизандры, несколько ваших, выскочивших из-за кустов, затаскивают тебя и девчонку под амулеты. Я бросаюсь к Лизандре, которая уже упала на землю. В следующий миг ее тело рассыпалось в пыль на руках Круала, оставив после себя лишь одежду, пронзенную стрелой в области сердца. Я поднял стрелу, посмотрел на маленький темно-красный осколок камня, накрепко привязанный чуть выше острого наконечника, и у меня перед глазами все поплыло. Сквозь какую-то пелену я увидел Круала, остервенело бьющегося в ваш защитный барьер и сыплющего угрозами и проклятиями в адрес всего вашего народа, увидел, как тебя тащат к дому, а ты упираешься и что-то кричишь. Дверь за вами захлопнулась с оглушительным грохотом. Круал вдруг успокоился и упал на землю перед одеждой Лизандры, и стало как-то по особенному тихо. Тогда у меня пронеслась мысль, что это затишье перед бурей…   
 
Лайт

Что я наделал? Зачем только принес этот проклятый камень? Получается, что из-за меня погиб Ночной Охотник. Раньше мы не знали, как их убивать. Не знал никто, кроме Мудрейших. Оказалось, что даже небольшой осколок этого камня, попав в сердце, способен их убить. Может, поэтому его и называют «сердечным»? А я отдал такое оружие прямо в руки Мудрейших! Словно я сам убил Охотника. Так больно и противно, что не хочется жить… Странно, нам всегда описывали их, как страшных монстров, охотящихся на нас, но почему-то я никогда не думал о них, как о врагах. Скорее, как о диких зверях, у которых убийство в крови. Они делают это, потому что так велит им инстинкт, а не потому что им это нравится или приносит удовольствие. Но разве мы должны убивать? Это как переступить через себя, через свою суть… Ведь то, что произошло даже не было похоже на защиту. Они просто поджидали их, а мы случайно оказались приманкой. Как они могли! И это после того, как он не убил Лику и меня, а вывел из леса и проводил до дома! Глупышка Лика! Тоже хотела найти камень и пошла в лес, да еще на закате. Камень не нашла, а только заблудилась. Если бы я опоздал, неужели он бы убил ее? Так не хочется в это верить! Но… Смог бы я тогда простить его? Я не знаю… А получилось все наоборот. Я видел, как он бросился к убитому Охотнику, видел его лицо, на котором отразились боль и отчаяние… И тот, другой Охотник, в ярости рвущийся на нашу территорию… Неужели они могут чувствовать, совсем как мы? Если это действительно так, сможет ли он простить меня за это убийство?
До рассвета было еще далеко, но уснуть я так и не смог. Я вышел из комнаты и спустился вниз, направляясь в большую общую гостиную. Проходя мимо зала Старейшин, я услышал голоса. Сердце дрогнуло, когда кто-то упомянул Ночных Охотников. Я подошел ближе и прислушался, почти прижав ухо к закрытой двери. До меня долетали лишь отдельные фразы Мудрейших, поэтому суть разговора я уловил не сразу, но когда понял, что они замышляют, я ужаснулся, отпрянув от двери. Как могло такое прийти им в головы! Они ведь Мудрейшие! Лучшие из нас! Мудрые хранители наших Законов! Раздробить камень на сотни кусочков, чтобы сделать из них стрелы, способные убивать Ночных Охотников! Когда встанет солнце, войти в пещеры, чтобы истребить их всех! Какими бы красивыми словами не расписывали, как нам всем будет хорошо без Охотников и что это наше право защищать свои жизни, это было похоже на начало самой настоящей войны, которые велись когда-то давно, когда еще не было Охотников, среди нашего народа. Неужели иллюзия свободы стоит того, чтобы стать убийцами, даже хуже, чем они? Охотники убивают, чтобы жить. А чем оправдать убийство ради чей-то идеи? Это было неправильно, не честно! Чувство вины за то, что именно я стал причиной этой войны, съедало меня изнутри. Ему нужно было просто убить меня еще тогда, при нашей первой встрече в лесу, и тогда бы ничего этого не было! Но почему он этого не сделал? А теперь… Навряд ли Охотники будут безропотно умирать под стрелами… Если война начнется, погибнет много и с нашей, и с их стороны… Неужели никак нельзя ее остановить? Поговорить с Мудрейшими? Они навряд ли станут меня слушать. Да и что я могу сказать нового для них? Они не хуже меня понимают, чем это грозит всем нам… Если только… Да, они должны по крайней мере узнать, что на них готовится нападение. Хотя бы так будет честно. А может, удастся их уговорить, просто уйти, не ввязываясь в схватку? Тогда никто не пострадает…
Я тихонько вернулся в свою комнату, а как только рассвело, накинул плащ и, не дожидаясь завтрака, незаметно выскользнул из дома и почти бегом направился к Черной Скале, дневному укрытию Ночных Охотников. Медлить было нельзя!

 Эвил

За стенами наших пещер все еще стояла ночь, а Зал Советов уже был полон. Хищники, как стая черных ворон, слетелись послушать мой приговор, и теперь расположились вдоль стен, с ожиданием глядя на меня. Я стою один посреди огромного зала, в круге горящих свечей. Вдруг все разом замолчали. В двух шагах передо мной, на выступе почти в мой рост появился Дарк – наш господин и повелитель. Его черные, начищенные до блеска сапоги оказались как раз напротив моих глаз, и мне приходилось сильно закидывать голову, чтобы увидеть его лицо. Раньше мне никогда не доводилось стоять внизу. Мое привычное место на подобных собраниях было позади Дарка справа. Теперь оно пусто, лишь слева от Дарка неизменно возвышается все такой же мрачный и безучастный ко всему Сиат.
- Мне жаль, Эвил, - спокойно и властно начал Дарк, - но ты нарушил закон. Из-за тебя погиб один из Детей Ночи.
Он замолчал. Мне было нечего добавить, и в Зале повисла напряженная гнетущая тишина.
- Я не хочу знать, как твой камень попал к Мотылькам, - продолжил Дарк. – Ты поставил под угрозу всех нас. Ты знаешь, что я должен сделать в подобном случае…
Вот он, пришел мой час, подумал я, разглядывая трещины в каменном полу. Так глупо расплачиваться жизнью за свое бессилие! Однажды я уже умер, чтобы родиться во Тьме. Но была ли это настоящая смерть, или только перерождение? Каково это, умереть насовсем? Превратиться в прах с первыми лучами солнца…
- Но я дам тебе шанс все исправить, - вдруг услышал я раскатившийся по Зале голос Дарка, и он показался мне прекрасней любой музыки. Всего лишь одна фраза, дарующая жизнь… Я с благодарностью посмотрел на Дарка.
- Ты должен забрать камень и убить всех, кто о нем знает. Мотыльки оказались не на столько глупы, чтобы не понять, как его использовать…
- Я все сделаю, - торжественно пообещал я перед всем нашим собранием.
- Даю тебе одну ночь, и если не справишься, следующий рассвет для тебя станет последним, - добавил Дарк и исчез.
Когда все разошлись по своим склепам, я наблюдал за восходом солнца из своего темного укрытия. Одна ночь… Если я не достану камень, следующий рассвет встречу на вершине этой скалы, на плоской площадке два на три, накрепко привязанный к столбу, где не будет никакой возможности спрятаться от сжигающих лучей. Но как достать этот злополучный камень из вашего селения, окруженного амулетами? Можно попробовать заставить кого-нибудь из мотыльков принести мне камень, но где гарантия того, что кто-то вообще выйдет из дома этой ночью. Еще есть вероятность, что ты сам выйдешь ко мне… Но не могу же я попросить, чтобы ты принес мне его, а потом убить тебя… Или могу? Но ты ведь тоже можешь не прийти… Я так и не успел выработать хоть какой-нибудь план, как услышал мысленный зов Дарка. Может, он передумал ждать до завтра и решил расправиться со мной уже сегодня? Но ослушаться я не мог и направился туда, откуда он звал.
Большая, холодная пещера, освещенная несколькими свечами в центре. Я застыл на месте от неожиданности, не успев войти. Этого не может быть! Я смотрел на яркое пятно отливающих золотом волос и не мог поверить, пока ты не повернулся ко мне вслед за Дарком.
- Эвил, посмотри-ка, один из мотыльков сам залетел на наш огонек. Это тот самый? – Дарк обошел тебя сзади и, по-хозяйски обняв за шею, уткнулся носом в сонную артерию, вдыхая аромат крови, твоей крови. – Ты оставил на нем свой запах, - сказал он, глядя на меня.
Я видел, как ты сжался от страха, но не отступил ни на шаг. Какое мужество! Или безрассудство?
- Они готовят стрелы, чтобы перебить вас всех, - пролепетал ты дрожащими губами.
Дарк тут же отстранился и выпустил тебя.
- Как благородно с их стороны предупредить нас заранее, - фыркнул он.
- Они ничего не знают. Я сам… - ты вдруг запнулся.
- Ну что ж, тем лучше. Можешь убить его прямо сейчас, - Дарк испытующе смотрел мне в глаза. – Он является частью нашей сделки, помнишь?
- Ты что, не слышал, что он сказал? – стараясь сохранять спокойствие, сказал я. Зачем? Зачем ты пришел сюда? Неужели все еще надеешься выбраться отсюда живым? – Он пришел предупредить нас! А тебе даже неинтересно, когда они нападут?
- Разве это имеет значения?
- Ты не собираешься ничего предпринимать?
- Не смеши меня, Эвил. Они не посмеют войти сюда. А если и так, никто из них больше не выйдет. Ты ведь знаешь, - как-то грустно добавил он и в тот же миг оказался рядом со мной.
Да, я знаю…
- А что касается твоего солнечного доносчика… - добавил Дарк, все также не спуская с меня своего взгляда. – Мой тебе совет: убей его сейчас. Или хочешь, чтобы это сделал я?
У меня внутри все оборвалось. Дарк не любит шутить такими вещами. Неужели все должно кончиться именно так?
Он вновь молниеносно бросился к тебе, но я также быстро успел встать между вами.
- Подожди, - сказал я Дарку. – Мы можем обменять его на камень.
Я цеплялся за соломинку, но другого выхода не было.
- Ты думаешь, они пойдут на это? – подозрительно посмотрел на меня Дарк.
- Можно попробовать.
- Эвил, - выражение в глазах Дарка изменилось. Он поднял руку и легко дотронулся до моей щеки. – Если бы такое совершил не ты, уже давно все это закончилось бы…
- Я знаю, - тихо сказал я, опуская глаза.
- Что ты со мной делаешь? – вздохнул Дарк и исчез.
- Не спускай с него глаз, - услышал я лишь его последние слова.
И я почувствовал что-то вроде благодарности ему. Если бы на месте Дарка был кто-то другой, то навряд ли он стал делать мне такие поблажки.
- Спасибо, - вдруг услышал я твой тихий голос и резко повернулся. – Эвил, - чуть слышно добавил ты и грустно улыбнулся.
- За что? Ты же слышал, я должен тебя убить, - мрачно сказал я, показывая тебе на выход из пещеры. Ты все тут же понял и, опустив взгляд, пошел вперед.
Мой склеп как обычно освещала одна единственная свеча. Ее пламени как раз хватало, чтобы слегка осветить неровные стены, оставляя глубокие тени в трещинах и нишах. Пахло сыростью и воском. Ты остановился посредине, с опаской оглядываясь по сторонам.
- Зачем ты пришел? – спросил я, задвинув тяжелый засов на деревянной двери и вновь повернувшись к тебе. 
Тусклый желтоватый свет делает черты твоего лица мягче и еще соблазнительней, волосы золотистыми волнами рассыпаются по широким плечам. Я все еще чувствую твой страх, поэтому подойти ближе не решаюсь.
- Я уже сказал, хотел предупредить, - стараясь держаться с гордым достоинством, отвечаешь ты. Я внимательно изучаю тебя. – Завтра на рассвете… они собираются напасть… - уже неуверенно, теряясь под моим взглядом, говоришь ты.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Я… я не хотел… ведь это все из-за меня…
- Ты пришел сюда, рискуя своей жизнью, чтобы предупредить нас? Думаешь, что в благодарность тебя отпустят? – во мне кипела какая-то странная злость на тебя, на то, что ты пришел, не думая об опасности. Я не заметил, как оказался рядом с тобой, совсем близко. Ты инстинктивно отступил назад и уперся в стену. Я видел страх в твоих расширенных синих глазах, чувствовал твое учащенное дыхание и бешеный ритм сердца.
- Н-нет… - мотнул ты головой. – Я просто… я…
- Ты хочешь умереть? – продолжал я. – У тебя есть такая возможность.
- Я… я умру, если так надо… - совсем тихо пролепетал ты, покорно опустив голову.
Что я наделал? Зачем так набросился? Ведь я совсем не хотел запугивать тебя… Я сам не знаю, чего хотел… Я опомнился и снова отошел от тебя.
- Это уже не поможет, - успокоившись, говорю я, отвернувшись. – Мне нужен камень.
- Извини, они забрали его, - слышу я твой тихий голос за спиной. – Я ничего не мог сделать…
- Все равно. Теперь уже все равно… - говорю я. – Прошлого не изменить.
Когда я поворачиваюсь к тебе вновь, ты все также стоишь у стены.
- И будущего тоже? – грустно улыбаешься ты, чтобы скрыть, как ты напуган. – Ведь если ты получишь камень, тут же убьешь меня? – открыто и прямо смотришь мне в глаза. Ни тени иллюзий. Лишь покорная обреченность. Я вновь делаю шаг к тебе, на этот раз медленно, не отводя взгляда, но ты все равно замираешь от страха.
- Если я не достану камень, мы умрем вместе, - спокойно говорю я тебе в лицо.
Твои глаза удивленно расширяются. Кажется, будто удивление вытесняет из них страх.
- Разве ты не можешь сбежать, спрятаться?
- Ты не понимаешь. Камень способен убивать, только пока жив я. Как только я превращусь в пепел, он станет не опасен для нас.
Ты стоишь, озадаченно хлопая ресницами. Я делаю шаг назад, чтобы снова не пугать тебя. Вы ведь ничего не знаете о нас. Впрочем, мы тоже о вас знаем не все…
- Все мы когда-то были такими же, как и вы, - сказал я. – Только перерождаясь, мы забываем о прошлой жизни… Я умер, когда мне вырвали сердце. А потом меня снова вернули к жизни. Я стал тем, кем являюсь сейчас. Мне дали новую жизнь и новое имя. Не живой и не мертвый, нечто среднее… А мое сердце окаменело, как только я вдохнул воздух новой жизни… Теперь это единственное, что может убить не только меня, но и любого из нас, т.к. все мы связаны той жизненной силой, которая не дает нам умереть…
Ты молчишь. Потом вдруг подходишь и кладешь руку мне на грудь, туда, где должно быть сердце.
- Не бьется, - одними губами шепчешь ты, уже совсем без страха глядя мне в глаза. От твоего горячего дыхания тепло растекается по телу, а твоя рука даже сквозь слои ткани прожигает кожу. Я кладу на нее свою ледяную ладонь толи чтобы убрать, толи чтобы удержать… Ты слегка вздрагиваешь, но руку не убираешь, а протягиваешь ко мне вторую. Медленно проводишь пальцами по моей щеке, оставляя на коже пылающую дорожку, перебираешь мои волосы… Никто еще так не касался меня с самого моего рождения во Тьме, так осторожно, так нежно, так тепло… Я впервые на ровне с кровью хочу твоего тепла, окунуться в него, утонуть… Твои губы касаются моей щеки, там, где кожа все еще помнит теплоту твоих пальцев. Следующий твой поцелуй обжигает мои губы. В ногах появилась странная слабость и, чтобы не упасть, я обнимаю тебя, прижимаю к себе, задыхаясь от твоего волнующего тепла, твоего запаха летнего луга, солнца и крови, твоего сладкого вкуса… Я хочу прикасаться к тебе, чувствовать тебя каждой клеточкой своего тела, раствориться в тебе… И я безумно, безумно хочу твоей крови…
Я осторожно проникаю в твой разум, ловя яркие чувства твоего желания. Я не хочу остаться незамеченным, не хочу управлять тобой, а лишь узнать тебя, исследовать каждый закоулок твоего разума и открыть тебе свои чувства, свои эмоции, которые еще никто никогда не видел…
Ты вздрагиваешь и резко отстраняешься. Для тебя это совсем новое и потому пугающее ощущение.
- Не бойся. Если не хочешь, я больше небуду… - шепчу я тебе в губы.
- Нет… нет, - срывающим голосом отвечаешь ты, - я не против.
И я тону в океане твоих чувств, теперь наше сознание одно на двоих… И наши руки одновременно срывают одежду друг с друга… Твоя загорелая кожа такая теплая и гладкая, даже через нее я чувствую аромат твоей крови… Желание настолько сильно, что причиняет боль. Я вижу в твоем разуме, как ты с такой же силой желаешь совсем другого, прижимая меня к полу своим сильным обнаженным телом. И я отдаюсь твоему желанию, становясь податливой куклой в твоих руках… Ты видишь, как я жажду твоей крови, и, когда наши желания становятся невыносимы, ты выгибаешь шею мне навстречу. Я губами ощущаю трепещущую жилку, а в твоем сознании читаю твое молчаливое «да»… Остатки разума отключаются, ты резким толчком входишь в меня, а я пронзаю клыками твою тонкую кожу… Задыхаюсь от боли и удовольствия, которые дарит твоя кровь, твоя близость…
Я уже не замечаю, как мои внутренности обжигает горячая струя, как твое тело расслабленно замирает на мне… Кровь… Только красный поток, дарующий безумное наслаждение… И невозможно оторваться… Не пролить ни капли… Твои мысли постепенно затихают у меня в голове… Сквозь алую пелену я слышу слабое «Хватит!», но смысл этого слова неуловимо ускользает от меня… Кажется, ты пытаешься сопротивляться, но я мертвой хваткой прижимаю тебя к себе…
В твоем обессиленном сознании всплывает наша первая встреча… Я вкладываю тебе в руку холодный камень… Память тут же все расставляет на свои места. «Я не хочу его убивать!» - слышу свои мысли словно издалека. И руки разжимаются сами собой. Ты выскальзываешь из моих объятий и обессилено падаешь в двух шагах от меня, держась рукой за небольшие ранки на шее, из которых выступили капли крови. Я покидаю твой разум и замираю, приказывая себе не трогать тебя. Лежу неподвижно, пытаясь успокоиться, глядя прямо перед собой в черноту неровного потолка, но перед глазами все еще красная пелена. Раньше я еще никого не отпускал, пока билось его сердце. Сейчас я, сжав кулаки, с трудом сдерживаюсь, чтобы вновь не наброситься на тебя, и молю, чтобы ты не делал никаких резких движений. Мы звери. Это инстинкт. Как же сложно с ним бороться…
Когда, наконец, разум вновь возобладал над инстинктами, я смог повернуть голову в твою сторону. Ты неподвижно сидел рядом со мной, глядя сочувственно заботливым взглядом. Лицо было слегка бледным, а под глазами проступили темные круги. Но даже это не могло испортить твоей солнечной красоты. Кровь на твоей шее уже запеклась, оставив небольшое темное пятно. Сколько же времени я так провалялся, пытаясь справиться с собой?
- Я не знал, что это так страшно, - бледными губами говоришь ты.
- Я не хотел тебя напугать…
Вновь возвращается чувство тепла и желания быть вместе. Зачем я все испортил? Почему не смог сдержаться? Почему мне не может быть хорошо рядом с ним без крови?
- Я должен был сдержаться. Но твоя кровь…
- Нет. Я не про это. Страшно, когда ты столько времени пролежал не шевелясь, как труп… Я боялся, что ты на самом деле умер… Даже твои глаза были… как стеклянные…
- Разве ты не понимаешь, что я мог тебя убить? – я разозлился на него за то, что он не понимает опасности, за то, что позволил попробовать его кровь, и на себя за то, что не смог сдержаться, за то, что вообще привел его сюда…
- Но не убил же? – беззаботно улыбаешься ты. – Это было так необычно, так волнующе…
Склоняешься надо мной, и твой поцелуй без следа уносит мою злость. Я обнимаю тебя, укладывая рядом. Да, это было необычно… Твоя близость всколыхнула какие-то давно забытые чувства и желания… Только где гарантия того, что в следующий раз я также смогу остановиться? Хотя… Будет ли он, следующий раз?

Лайт

Я не верю в то, что все это происходит на самом деле. Почему сейчас это темное сырое подземелье кажется лучше всех наших чистых светлых залов? Я лежу на холодном полу, сжимая в объятиях того, кого всего несколько дней назад считал бездушным, жестоким монстром, убийцей, врагом… Если бы тогда мне сказали, что он так прекрасен, я бы не поверил. Так странно… Почему я раньше его так боялся? Да, он мог меня убить тогда и может сейчас. Он должен. Он пил мою кровь, и мне это нравилось. И он смог остановиться. Я видел, с каким трудом это ему далось. Но даже если бы у него не получилось, я был не против умереть в его объятиях, в его мыслях… Все равно этот день может стать последним для нас. Но сейчас я не хочу думать об этом, ведь день еще не кончился. Это наш день. Пусть и последний.
Я прижимаюсь к нему всем телом, но не могу согреть его холодную кожу, целую его губы. Зарываюсь в его густые черные волосы, изучаю его стройное немного худощавое тело. Совсем как у нас, только холодное и совсем бледное. Пальцы легко и невесомо пробегают по его груди и останавливаются на длинном рваном шраме чуть левее центра. Приподнимаюсь на локте, чтобы получше рассмотреть его, еще раз медленно провожу по шраму рукой, изучая все изгибы и ответвления…
- Ты помнишь… как это было? – мне страшно представить какую боль можно испытать, когда у тебя, еще живого, вырывают сердце.
- Смутно, - спокойно отвечает он.
- А почему ты отдал его мне? Тот камень…
- Я наблюдал за тобой. Там, на берегу, где вы строили дом… Но зачем я это сделал, и сам не знаю… Мы навсегда связаны с камнем, чувствуем, где он находится и даже мысли того, кто держит его в руках. Сердечным камнем хорошо приманивать жертву… - он замялся, виновато посмотрев на меня.
- Тогда почему ты не убил меня сразу?
- Я не знаю… Я хотел, просто не смог…
Не смог…  Я вглядываюсь в черную бездну его глаз, тону в ней, ловлю его холодное дыхание, легко касаюсь губами его гладкой белоснежной кожи, прочерчиваю дорожку поцелуев от рваного шрама вниз..
Я тоже не смог бы убить его. Теперь бы не смог…
- А если я достану камень? Для тебя… - шепчу я ему в ухо.
- А ты сможешь?
- Попытаюсь. Тогда тебя не убьют?
- Возможно. Но тогда будут охотиться  за тобой. Потому что я не смогу тебя убить…
- Неужели ничего нельзя сделать?
Он так крепко сжимает меня в объятиях, что я почти слышу хруст собственных костей.
- Ты можешь бежать. Пока не поздно, - слышу я у своего уха.
- Нет! Я должен все исправить! Ведь если они нападут на вас, тогда… тогда…
- Тогда начнется война, - ослабив хватку, сказал он то, чего не решался произнести вслух я. Повисла напряженная тишина.
- Если мотыльки войдут в наши пещеры, они уже никогда не выйдут оттуда… Я умру на рассвете, на вершине этой скалы, и их стрелы с камнями окажутся бесполезны…
- Я не хочу, чтобы ты умирал! Неужели нет другого выхода?
- Боюсь, что нет…
- А если я не дам им войти в пещеры?
- Думаешь, они тебя послушают?
- Я… я не знаю…
Я больше не мог спокойно лежать и вскочил на ноги. Быстро одевшись, я заметался по его пещере, пытаясь найти выход из этой ситуации. Он все также лежал на полу, прикрытый моим светлым плащом и внимательно следил за моими движениями. Никакого плана я придумать не смог, но немного успокоился. Снова посмотрел на Эвила. Он оставался таким же спокойным, никакие эмоции не отражались на его неестественно прекрасном лице.
- Ты совсем не волнуешься? – спросил я.
- А что это изменит?
- Тебе совсем не страшно умирать?
- Страшно. Но я итак прожил слишком долго…
Я снова опустился на пол рядом с ним.
- Сегодня я узнал о вас больше, чем за всю свою жизнь… Ты совсем не похож на тех, страшилки о которых нам рассказывают с детства…
- По отношению к вам мы всегда будем убийцами… - грустно сказал он.
Свеча уже почти догорела, и в пещере стало еще темнее.
- Скоро закат, - сказал Эвил, натягивая одежду.
- Откуда ты знаешь?
- Ночь – это наша жизнь. Мы чувствуем ее приближение, где бы не находились. Идем, я выведу тебя, пока не село солнце.
Я набросил на плечи свой плащ. Эвил открыл дверь и повел темными коридорами к выходу.
Каким коротким может быть день! Почему время так неумолимо бежит вперед? Ведь этот день больше никогда не повторится! Лишь память будет снова и снова вызывать к жизни его призраки… Если конечно, я доживу до следующего дня… А сейчас я должен вернуться в наш светлый поселок и делать вид, что ничего не произошло…
- Почему вы называете нас мотыльками? – вдруг вспыхнул в моем сознании вопрос, который я тут же задал.
- Потому что вы любите свет… И вас легко заманить в ловушку… - ответил он не оборачиваясь, и резко остановился у очередного поворота.
- Если тебе все же удастся достать камень до рассвета, я буду ждать тебя здесь, у этого входа. Здесь редко кто ходит из наших…
В коридоре было совсем темно, я мог различить лишь бледное пятно его лица.
- А если не получится… Не вини себя. Я рад, что мы встретились. Пусть и не на долго…
- Я обязательно вернусь… Даже если у меня ничего не получится… Я не оставлю тебя…
Так хотелось верить, что все закончится хорошо. Так ведь должно быть. Но разум упорно твердил, что этот день может стать последним, как для него, так и для меня…
В темноте мне показалось, что он слегка улыбнулся, потом притянул меня к себе и безошибочно нашел в темноте мои губы. Мне показалось, что сама тьма обволакивает меня, проникая внутрь, путая мысли…
- Прощай… на всякий случай… - сказал он, отстранившись, и слегка подтолкнул меня вперед.
Я повернул за угол, и мне в глаза тут же ударил показавшийся ослепительно ярким свет заходящего солнца. Я стоял на небольшом плато, где-то по средине скалы, внизу, за небольшой рощицей, виднелись крыши наших домов. Я спустился вниз по узкой крутой тропинке и быстрым шагом отправился домой.
В Большой гостиной меня встретил Фарнес.
- Лайт, где ты был весь день?
- Я… я гулял. После прошлой ночи мне нужно было прийти в себя…
- Что с тобой? Ты совсем бледный… - он окинул меня подозрительным взглядом.
- Ничего… Просто устал…
– Идем, мне нужно поговорить с тобой.
- Я тоже хотел кое-что вам рассказать, - сказал я, как только мы переступили порог моей комнаты. Фарнес закрыл дверь.
- Вот как? И что же?
- Я знаю, что вы задумали… Перебить всех Охотников… - я замер, наблюдая за реакцией Фарнеса. Я думал, он сильно разозлится, узнав, что я подслушал их разговор. Но он оставался спокоен.
- Вы не должны этого делать! Вы все погибните! Камень на них не подействует!
- С чего ты взял? Ведь ты сам видел, как рассыпался в прах один из них.
- А на этот раз не выйдет. Поверьте мне. Я знаю.
- Уж не Охотник ли тебе это сказал? – Фарнес подозрительно посмотрел на меня, и от его взгляда у меня по спине пробежал холодок. Он все знает! Но отступать уже было поздно.
- Это не имеет значения! Вы должны меня послушать! Они не хотят войны, но если вы войдете к ним, у них не будет другого выбора!
- Мой мальчик, - сочувственно покачал головой Фарнес. – Я не узнаю тебя. Как получилось, что ты оказался в их власти? Но послушай, у тебя еще есть возможность спастись. Они не убили тебя, лишь для того, чтобы ты помог им уничтожить нас. Они мастерски умеют играть с чужим сознанием. Они внушают тебе то, что им выгодно. Каждый месяц они убивали кого-то из нас. А в последнее время они убивают все чаще, совершенно безнаказанно, убивают тех, кого мы любим, кто дорог нам. Неужели ты думаешь, что мы упустим свой шанс положить этому конец? Представь себе жизнь без страха за себя и всех, кто тебе близок. Разве это не стоит того, чтобы рискнуть?
- Нет. Никакие самые благие намерения не могут оправдать войну.
- Войну, говоришь? Но разве ты не видишь, что она уже давно идет? Только теперь мы можем дать отпор нашему врагу. Мы больше не безропотные жертвы!
- Но они убивают из необходимости! Они тоже хотят выжить!
- Ты их оправдываешь? А как насчет тех, кого они убили? Или еще убьют?
Я задумался. Как это все непросто!
- Раньше я думал, что отмена жертвоприношений это хорошо, гуманно… Но готов поспорить, что когда вы раз в месяц приносили в жертву преступников, случайных убийств не было! Так почему же теперь те, кто пошел против своего народа, против наших законов, умирают от старости в наших подвалах, которые уже с трудом вмещают всех тех, кто заслуживает наказание? А в это время за их дела расплачиваются невинные! Раньше мир был в равновесии. Мы сами же его и нарушили!
- Как ты наивен! Они прирожденные убийцы! Разве могут быть для них какие-то оправдания? Весь наш мир только выиграет оттого, что больше не будет ни одного из них! Мне очень жаль, Лайт, что они так запудрили тебе мозги… Ты знаешь, что я должен с тобой сделать… Но я все же дам тебе шанс. Мы выступаем завтра на рассвете. Я надеюсь, что ты тоже пойдешь с нами. Отряд должен быть достаточно большим, чтобы перебить их всех! А пока тебе надо отдохнуть. Я попрошу, чтобы тебе принесли ужин.
- Вы совершаете ошибку! – в отчаянье крикнул я ему в след, но Фарнес уже вышел, закрыв за собой дверь. Я услышал, как в замке щелкнул ключ. Никогда раньше не понимал назначения замков на каждой двери… Оказывается, все уже давно было предусмотрено нашими Мудрейшими. Я обессилено опустился на пол возле стены. Как теперь я смогу встретиться с Эвилом, если сам заперт? А на рассвете, думаю, за мной будут следить не хуже, чем за заключенными, и о побеге можно забыть… Неужели это конец? Эвил… Теперь нет другого выхода… Ну что ж, он превратится в пепел с первыми лучами солнца, а я войду в пещеры, чтобы встретить свою смерть от таких же Детей Ночи, как и он… Пожалуй, так будет даже лучше…
Только теперь я понял, как устал, глаза стали закрываться сами собой, и я перебрался на кровать и, не раздеваясь, тут же провалился в сон…
Я проснулся от того, что услышал, как в замке щелкнул ключ. Я тут же вскочил. В комнате уже было совсем темно. В освещенном проеме двери показалась Лика с подносом в руках.
- Лайт, ты уже спишь?
- Нет. Проходи, - сказал я, включая свет. Она поставила поднос на стол и присела ко мне на кровать, встревожено заглядывая мне в глаза.
- Лайт, как ты? Говорят, ты во власти Охотников… Все твою комнату стороной обходят. Но я не поверила! Лайт, скажи мне, что они с тобой сделали?
Я горько усмехнулся.
- Я в порядке, Лика. Никто из Охотников не забирался мне в голову… без моего согласия…
- Но… Фарнес сказал, что тебя видели этим утром… Ты выходил из их Пещер… Пожалуйста, скажи мне, что это не правда!
- Это правда… Я был у них. Пытался предотвратить войну…
- И они тебя отпустили?
- Как видишь…
- Но Фарнес говорит, они вбили тебе в голову какое-то задание…
- Фарнес… - я вскочил с кровати. – Я думал, что хорошо его знаю… А оказалось, все, что он говорит, ложь! Все вокруг пропитано ложью! Мне тошно здесь оставаться!
- Лайт! – ужаснулась Лика. – Я не узнаю тебя!
- Я сам не узнаю себя…
Я опустился на пол перед кроватью и положил голову ей на колени. Она провела тонкими пальчиками по моим волосам.
- Я хочу рассказать тебе все. Ты имеешь право знать, что происходит. Я больше не могу обманывать тебя…
Я поднял голову и посмотрел в ее ясные небесно-голубые глаза. И я рассказал ей, кто дал мне камень и что он из себя представляет, рассказал про Эвила, про их пещеры, рассказал, где был днем и все, что узнал о тех, кого мы называем Ночными Охотниками…
Она слушала молча, а когда я закончил, вдруг разрыдалась.
- Прости, Лайт! Прости меня! Я не знала, - повторяла она между всхлипами. Я прижал ее к себе, а она уткнулась мне в плечо. Я почувствовал, как от ее слез намокает тонкая ткань рубашки. Я гладил ее по волосам, говорил какие-то утешительные слова… Когда она немного успокоилась, подняла на меня красные от слез глаза.
- Ты не понимаешь! Это же я сказала Фарнесу про камень! Просто он спросил про тебя, а я… Если бы я знала! – слезы снова полились из ее глаз.
- Ну не надо, не плачь. Ты ни в чем не виновата.
И это была правда. Я не мог на нее злиться. Ведь я сам показал ей камень… А она такая чистая, такая наивная… Откуда она могла знать? Откуда мог знать я?
- Ты не сердишься? – спросила она, утирая слезы рукавом.
- Ну конечно, нет. Разве на тебя можно сердиться?
Я пригладил ее длинные волосы, и она слегка улыбнулась.
- Но я хотел попросить тебя об одолжении…
- Конечно! Все что угодно! – с готовностью воскликнула она.
- Помоги мне выбраться отсюда.
- Что? Ты серьезно? – в ее глазах я увидел недоумение и страх. Как же хорошо нас учат с детства бояться нарушить правила!
- Я должен увидеть его… В последний раз…
- Нет, нет, - замотала она головой. – Пожалуйста, не проси меня об этом. Фарнес, если узнает, сильно рассердится. Я не могу!
- Лика! Это очень важно! – Я сильно сжал ее плечи. – Завтра начнется война. Мы пойдем убивать их, а потом они придут за теми, кто останется здесь. Я должен увидеть его перед тем, как… А потом я приду за тобой! Если я отправлюсь с ними, меня убьют также, как и всех. И тебя некому будет спасти!
- Нет! Не говори так! Я не хочу, чтобы тебя убили!
- Ты должна мне помочь! Возможно в последний раз…
- Ты же знаешь, я люблю тебя, но мне страшно… Я не могу!
Она снова зарыдала, вырвалась из моих рук и выбежала из комнаты, заперев за собой дверь.

Эвил

Ну, вот и все. Небо на востоке начинает светлеть. С такой высоты я увижу рассвет первым. Раздетый по пояс я стою у столба с крепко привязанными веревками руками и ногами так, что я не могу пошевелиться. В нескольких шагах от меня непроницаемо черной массой собрались пожалуй все Дети Тьмы, чтобы в последний раз бросить на меня взгляд, перед тем, как скрыться в пещер, слушая мои крики. Дарк стоит рядом, глядя мне в глаза.
- Мне жаль, Эвил… - тихо, чтобы никто не услышал, говорит он. – Если бы у меня был выбор…
Когда-то очень давно Дарк привел меня в этот Темный Мир. Когда я впервые после того, как возродился, открыл глаза, он был рядом. Тогда своим новым обостренным в сотни раз зрением я увидел притягательно красивое и одновременно зловеще мрачное существо, склонившиеся надо мной… Теперь, когда я должен уйти навсегда, он тоже рядом…
- Но, Эвил, согласись, ты сам виноват, - также тихо продолжает Дарк, словно стараясь оправдаться. Я молчу. Мне нечего сказать. Я лишь немного отворачиваю голову, чтобы спрятать глаза, прядь волос падает мне на лицо. Да, я виноват. Не только перед ним, но и перед всеми. Я виноват в смерти Лизандры, хотя мы никогда и не общались с ней. Я виноват в той опасности, которой подверг их всех… Ведь я должен расплатиться за это?
Дарк подходит ближе, убирает волосы с моего лица, слегка приподнимает за подбородок, чтобы вновь заглянуть мне в глаза.
- Что, так ничего и не скажешь?
Неужели он ждет, что я стану оправдываться? Или умолять, чтобы меня отпустили?
- Скажи мне, Эвил, зачем? Разве один смазливый мотылек стоит твоей смерти? Или нашей?
Конечно, Дарк все понял еще тогда, когда ты стоял перед ним в том самом зале, дрожа от страха, но не собираясь отступать. Только не поверил. Да и сейчас не верит, что такое возможно…
- Дарк, если бы у меня была сотня жизней, я бы не задумываясь отдал их все ради одной единственной встречи с ним…
Дарк изумленно смотрел на меня.
- Ты не сможешь меня понять, пока сам не испытаешь нечто подобное… Тогда бы ты все понял. Ты бы понял, что мы не так сильно отличаемся от них и что, как бы мы ни старались, стать бездушными монстрами, у нас это не получится… Мы можем прятать свои чувства, отрицать, что они у нас есть, только это не поможет…
Я посмотрел в толпу и без труда отыскал горящие ненавистью и праведным гневом глаза Круала. Теперь я могу понять, что почувствовал он, когда потерял ее. 
- Мне жаль, что я подверг опасности всех вас. Но оно того стоило…
- Ты безумец! – сказал Дарк. – Лишиться всего, что у тебя было… даже жизни… - последнее он добавил еле слышно с такой грустью и отчаяньем, что было так не похоже на него.
- Прощай, Эвил, - сказал Дарк, коснувшись губами моих губ, оставив мне на прощанье свой холодный поцелуй, развернулся и, не оглядываясь, растворился в черной толпе, которая тут же начала редеть. Все расходились, спеша укрыться в пещерах, пока не взошло солнце. Последним ушел Круал. Наверное, хотел лично увидеть, как я буду корчиться в солнечных лучах. Но свет становился все ярче, и уже начинал жечь глаза, и Круал все же последовал за остальными. Я остался один на один со своим убийцей. Меня уже трясло от напряжения и – чего уж скрывать! – страха, дикого ужаса перед концом. Я пытался успокоиться, убеждая себя, что заслужил эту смерть. Все мы ее заслужили. Я пытался вспомнить, как умирал до того, как возродиться во Тьме. В конце концов вся эта жизнь была лишь жалкой попыткой обмануть смерть, вырвать из ее безжалостных лап хоть малые крохи жизни… Теперь настало время расплаты… Я говорил себе, что делаю это ради остальных и ради тебя… Но ничего не помогало. Страх перед неизвестностью затопил все благородство и не желал слушать никаких оправданий. Хорошо, что я привязан, да и силы мои наисходе перед рассветом, иначе я, наплевав на все, скрылся бы в лесу, который начинается всего в нескольких метрах ниже по склону, как последний трус… Первый луч солнца ослепил мне глаза. Я зажмурился, стиснув зубы, решив про себя, что никто не услышит мой крик. В ушах появился странный шум, который словно приближался, становился все сильнее. Секунда, две – и я уже ничего не слышал, казалось, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. Кожу на лице и груди начинало жечь все сильнее, и мне начало казаться, что еще немного и я потеряю сознание. И когда боль стала невыносимой, сквозь пронзительный шум в ушах я услышал дикий вопль. У меня лишь мелькнула мысль, что это кричу я… А боль уже завладела всем телом, вытесняя разум куда-то в темноту…
И вдруг все закончилось. Боль и шум в ушах постепенно стали утихать. Я с трудом приоткрыл глаза, перед ними все расплывалось. Я не мог разглядеть ни одного предмета вокруг. Я почувствовал, что меня кто-то трясет за плечи и почти сразу разобрал несколько слов, еле слышных, как будто издалека:
- Эвил… слышишь… встать…идти…
Наконец, я смог сфокусировать взгляд, и все стало четче… Прямо перед собой увидел твое взволнованное лицо с растрепанными волосами. Сначала я подумал, что это предсмертный бред, но ты продолжал трясти меня и что-то кричать. Я попытался заговорить, но ничего не получалось. Язык не слушался, также как и остальное тело…
- Эвил! Пожалуйста! Очнись! Нам нужно идти! Солнце уже встало! – продолжал кричать ты, и я уже отчетливо слышал каждое слово, но смысл всего происходящего пришел позже, как-то неожиданно резко вонзившись в мозг. Я лежу на земле, ты сидишь рядом, над нашими головами сомкнулись кроны высоких деревьев, не пропускающие смертоносные лучи. Я все еще жив, и ты рядом. Неужели все закончилось? Вдруг я все понял, так ясно и отчетливо. Понял, что произошло и, ужаснувшись, беспомощно забарахтался в твоих руках, пытаясь подняться.
- Что ты наделал! – хотел закричать я, но изо рта вырвался лишь слабый хриплый шепот.   
- Я не мог тебя потерять, - чуть улыбнулся ты. – Прости, я хотел прийти раньше, но не смог…
Мне хочется утонуть в синеве твоих глаз и послать все к черту, забыть обо всех, сжать тебя в своих объятиях и больше никогда не отпускать… Разве не этого я хотел всегда? Так почему какое-то гнетущее, тревожное чувство внутри не дает мне покоя? Так не должно быть! Это не правильно! Страшная мысль пронзает меня, заставляя вернуться в реальность. Война! Мы развязали войну!
- Ты не должен был! Дай мне умереть! – уже громче говорю я. – Из-за нас погибнут многие!
- Да, но если погибнешь ты, умрут только наши…
- Зато не будет войны!
- Ты действительно думаешь, что именно мы виноваты в ней? Она назревала уже давно… Твоя смерть ее может только отсрочить… - ты даешь мне руку и помогаешь подняться на ноги.
- И что ты предлагаешь? Оставить все, как есть? И пусть они поубивают друг друга?
- Это их выбор… Я хотел их остановить, но они меня не послушали. Теперь я предатель.
- Идем! Еще есть шанс все исправить!
- И что ты собираешься делать? Убеждать их, что никому не нужна эта война, когда они будут убивать друг друга?
- Я не знаю…
Я знал лишь одно, что я должен быть там. Я не мог бросить их всех… Но и умирать не хотел… В конце концов, возможно ты прав, рано или поздно мотыльки все равно найдут способ убивать нас…
- Они уже вошли? – спросил я.
- Должно быть. Солнце уже встало.
- Откуда они идут?
- С юга.
Я оглядываюсь по сторонам. С юга. Это с другой стороны скалы! Как же это далеко!
- Быстрее! Туда! – я указываю нужную пещеру. Ты не хочешь идти, я это вижу, но все же идешь, и помогаешь мне, так как я еще не очень твердо стою на ногах. В пещере совсем темно, ты ничего не видишь, но я веду тебя в нужном направлении. Вокруг никого. Все коридоры пусты. Только бы не опоздать!

Лайт

Скоро рассвет, а я так и не смог уснуть после ухода Лики. Так и лежу на кровати в одежде, глядя в темноту. Где-то за стенами готовится оружие, собирается войско. Где-то там он уже дожидается своей смерти. А я даже не могу в последний раз увидеть его! Ну почему все должно кончиться именно так? Если бы вернуться назад, все изменить… Зачем только я взял этот камень? Почему не выбросил? Теперь я стану виновником многих смертей… Все, кого я знал с самого детства погибнут. У них нет ни единого шанса. Если ты умрешь… Из-за меня они все попадут в ловушку, из которой им не выбраться! И только я один буду знать, что иду на верную смерть…
Увлекшись своими мыслями, я не заметил, как щелкнул замок и дверь тихо отворилась.
- Лайт! – шепотом позвала Лика.
- Лика? Что ты здесь делаешь? – я поднялся ей навстречу. Только начинал брезжить рассвет. В комнате было еще достаточно темно, и я мог различить лишь ее силуэт.
- Я не могла уснуть… все думала… А потом я пробралась в кабинет к Фарнесу и стянула ключ…
Я не могу поверить, что она это сделала!
- Лика! Ты не должна была…
- Иди к нему! Иди, пока я не передумала или кто-нибудь не проснулся!
Я крепко обнял ее и поцеловал в щеку. Моя маленькая отважная девочка!
- Спасибо, - шепнул я ей на ухо и выбежал из комнаты.
Меня никто не остановил, и я благополучно выбрался из защищенной амулетами территории. Теперь бы только не попасться Охотникам! Я быстро, как только мог, побежал в условленное место. На востоке уже отчетливо виднелась светлая полоска неба. «Только бы не опоздать», - в ритме с учащенными ударами сердца пульсировала мысль… Задыхаясь от быстрого бега, я влетел в пещеру.
- Эвил! – в пол голоса позвал я. В кромешной холодной тьме пещеры было тихо. – Эвил! Ты здесь? – уже громче крикнул я, но никто не ответил, лишь отраженным от стен эхом ко мне вернулся мой собственный голос.
Неужели опоздал, мелькнула страшная мысль, от которой у меня внутри все оборвалось. Он говорил о вершине скалы. Там… его должны сжечь…
Еще толком не понимая, что делаю, я начал подниматься по крутому склону меж деревьев вверх. Так не может все кончиться! Я должен спасти его! Спасти, сбежать куда-нибудь далеко. Вместе! А всем тем, кого я считал друзьями, я оставлю их шанс… И пусть начнется война, раз они так ее хотят!
Я карабкался все выше и выше, не обращая внимания на колючие ветви деревьев, которые, словно пытаясь меня удержать, безжалостно рвали мою одежду, царапая кожу… И вдруг я услышал крик, длинный протяжный вопль… Меня прошиб холодный пот. Все! Это конец! Я не успел! Но все же еще быстрее стал пробираться наверх. Наконец, деревья расступились и я забрался на почти ровную квадратную площадку, на которой, привязанный к столбу корчился и кричал Эвил. Его кожа покрылась страшными дымящимися волдырями, которые словно живые лопались и набухали вновь…
Я бросился к нему, загородив от солнца своим телом. Я лихорадочно, ломая ногти, пытался развязать веревки, проклиная себя за то, что не догадался взять нож… Когда я наконец справился с хитроумными узлами, Эвил без сознания упал в мои объятия. Я завернул его в свой плащ и понес к лесу…
Вздох облегчения вырвался у меня, когда он наконец открыл глаза, а ужасные ожоги на его коже стали исчезать прямо на глазах. Теперь все позади! Мы снова вместе! Осталось убраться отсюда подальше и найти надежное дневное укрытие для него… Но зачем ему понадобилось возвращаться в Пещеры? Неужели он еще надеется остановить войну? Я не смог его убедить… И бросить одного тоже не могу… Только тревожное предчувствие надвигающейся беды намертво засело в сердце и крепло с каждым шагом по темным пустым коридорам…

Эвил

Лабиринты темных сырых коридоров казались бесконечными. Я шел, опираясь на тебя, быстро, как только мог, но ноги все еще слушались плохо. Зрение и слух тоже не до конца восстановились.
Наконец, после очередного поворота в нос ударил дымный смрад факелов, и вскоре я увидел их тусклый желтый свет. Мы прошли еще два освещенных и таких же пустынных коридора и, повернув за угол, одновременно застыли от увиденного. Весь широкий коридор был полон мертвых тел и праха. Я насчитал около десяти разбросанных по полу одежда – то, что осталось от Детей Тьмы, и шесть убитых мотыльков. Мы опоздали…
Ты бросился сначала к одному из них, затем к другому, заметался между неподвижными телами… Конечно, ты всех их хорошо знал, возможно, некоторые были твоими друзьями… Я видел блеснувшие в твоих глазах слезы…
Вокруг по-прежнему было тихо. Только где-то очень далеко слышалось биение нескольких сердец. Значит, еще не всех мотыльков убили… А Детей Ночи не слышно. Ведь они не могли так просто оставить Пещеры, когда поняли, что я не умер! Чего они выжидают? Удушливый смрад смерти и опасности повис в воздухе. Ты был прав: нужно уходить! Теперь главное, выбраться отсюда, пока никто не заметил!
- Нам больше здесь нечего делать. Нужно уходить, - говорю я, тронув тебя за плечо. Ты все еще склоняешься над одним из убитых – мужчиной средних лет с почти белыми волосами в белоснежном плаще, испачканном кровью.
- Идем, я выведу тебя.
- А как же ты? – поднимаешь на меня покрасневшие от слез глаза.
- Там солнце, ты же знаешь. Мне все равно придется остаться здесь. Хотя бы до ночи.
- Тогда я останусь с тобой, - решительно заявляешь ты.
- Это ловушка. Тебя не оставят в живых, также, как и всех остальных, кто все еще бродит здесь…
- Но мы ведь никого не встретили… Может, они ушли?
- Нет. Они все еще здесь, прячутся, выжидают… Стук твоего сердца разносится далеко…
- Но за тобой они ведь тоже будут теперь охотиться?
- Мне легче спрятаться в Пещерах, чем тебе. Возвращайся в свой поселок. Там пока безопасно…
- Пока! До наступления темноты… Теперь, когда они убили одного из Мудрейших, - ты указал на того самого мужчину в белоснежном плаще, - защита наших амулетов ослабла. А если убьют еще одного, она и вовсе спадет. Амулеты заряжаются их энергией… Знания убитого, переходят к убийце… Значит, они это уже знают…
- Возможно.
- Значит, ночью они придут в наше селение, чтобы истребить всех?
- Скорее всего…
- Тогда нужно их предупредить! Вывести оттуда! – ты вскочил на ноги.
- И куда ты их поведешь? Ночь наступает везде… Ты же сам говорил, что это их война!
- Да, но… Там же Лика! И все те, кто был рядом со мной столько лет!
- Да, только для них ты теперь предатель… Что у вас делают с предателями?
Ты растерянно молчал…
- Возвращайся в селение, бери с собой, что тебе дорого, и на закате приходи к южному входу. Я буду ждать тебя…
Хотя я не знал, что делать дальше? Бежать? Но куда? Всю жизнь скрываться от Детей Ночи и от мотыльков – ото всех? Пусть так, но мы будем вместе…
Погруженный в размышления, я совсем потерял бдительность и не заметил его сразу… Темная тень, словно отделившись от стены, метнулась к тебе. Я отреагировал инстинктивно, прежняя реакция уже возвращалась, и прежде чем ты успел что-то заметить, мои пальцы крепко сжались на горле нападающего, прижав его к стене. Им оказался Круал.
- Предатель, - прошипел он. Его глаза блеснули ненавистью. Я не успел ответить, как резкая боль пронзила грудь, чуть выше сердца. Руки ослабели, выпуская Круала. Я опустил взгляд вниз и увидел стрелу, торчащую из меня. «Мое сердце вновь вернулось на место, - пронеслось у меня в голове. – Сейчас я рассыплюсь в прах». Ноги подкосились, и я медленно осел на пол, на чью-то одежду, припорошенную чьим-то пеплом. Круал, как ангел возмездия, возвышался надо мной, злобно улыбаясь.
- Ты начал войну, а я ее закончу. Но сначала ты увидишь, как умрет твой щенок!
- Нет! – вырвалось у меня, когда он подошел к тебе. Вдруг под рукой я почувствовал холод железа. Стрела, с привязанным к наконечнику камнем. Собрав последние силы, я метнул ее в Круала, попав точно в сердце. Круал издал приглушенный всхлип, почти сразу рухнул на пол и рассыпался в прах.
Теперь очередь за мной… Случайно ли он не попал мне в сердце или это было его планом? Теперь камень будет убивать меня постепенно… Боль разливается по телу, затуманивая разум. Ты склоняешься надо мной.
- Вытащи стрелу, - выдыхаю я. Навряд ли это поможет… теперь. Может, лучше, если ты воткнешь ее мне в сердце?
Ты резко дергаешь, мой крик разливается по пещере, эхом отражаясь от стен, моя темная, почти черная кровь заливает твои руки и светлую одежду.
- Эвил, скажи мне, что делать! – просишь ты, все еще не выпуская окровавленную стрелу из руки.
- Помоги мне подняться… Я должен вывести тебя отсюда…
- Эвил, тебе нужна помощь! Я не уйду!
- Не спорь! Ты же хотел кого-то спасти до заката… А я… мне не нужна твоя… помощь…
Ты поднимаешь меня на ноги, почти на руках несешь меня туда, куда я говорю. Боль становится невыносимой. Я с трудом заставляю себя оставаться в реальности, чтобы не потерять сознание. Только не сейчас, сначала я должен… должен… Вот он, последний коридор, за которым сияет убийственное солнце… Мне в голову приходит безумная мысль выйти туда вместе с тобой. Но я не успеваю тебе сказать об этом, как ты осторожно укладываешь меня на пол.
- Что ты делаешь? – шепчу я, еле шевеля губами. – Тебе надо уходить…
Тело уже не слушается меня, а сознание почти соскальзывает в темноту. Сквозь туман в глазах я вижу, как ты склоняешься надо мной, чувствую твое неровное дыхание…
- Я не позволю тебе умереть! Только не сейчас! Если ты умрешь, я никогда не смогу себе простить твою смерть и смерть всего нашего селения… Только пообещай, что ты позаботишься о ней. Прошу тебя, спаси Лику!
В мысли медленно вползает страх… Что ты задумал? И почему та стрела, которую ты вытащил из меня, все еще у тебя в руках? Что ты делаешь? Тебе нужно уходить, спасаться…
Онемевшими губами чувствую твой медленный поцелуй и горячие капли слез, падающие мне на лицо… Я уже не в силах тебе помешать… Холодная безжалостная тьма смыкается надо мной…
Медленно открываю глаза. Вокруг темно. Пытаюсь понять, где я и что произошло. Лежу на спине на холодном каменном полу, прижатый чем-то сверху. На губах такой знакомый, солоноватый металлический вкус крови. Сталкиваю с себя то, что прижимает меня к полу, тебя, твое мертвое тело… Память тут же обрушивается на меня, вползая потоками отчаяния в самые сокровенные уголки сознания. Нет! Только не ты! Что ты наделал! Тысячи вопросов, которым суждено остаться без ответа… Твои остекленевшие глаза все еще смотрят на меня. Твоя одежда потемнела от крови, а в груди та самая стрела, которая была во мне…
Зачем? Зачем ты сделал это? Зачем мне теперь эта жизнь, за которую ты заплатил своей кровью? Зачем мне она без тебя?
Боль и отчаяние разрывали мне душу. Я не мог ни плакать, ни кричать, просто сидел перед твоим мертвым телом, не в силах поверить, что тебя больше нет. За стенами пещеры уже спустилась ночь, а я все также неподвижно сидел рядом. Я услышал шаги. Кто-то быстро приближался. Ну и пусть, подумал я. Пусть найдут меня здесь, неважно кто это будет: мотыльки или охотники… Теперь все хотят моей смерти, даже я сам… Пусть убьют меня прямо здесь, рядом с тобой, больше мне ничего не надо…
Но в памяти всплывают твои последние слова, словно врезавшиеся в умирающий мозг:
- Спаси Лику! Пообещай, что позаботишься о ней!
Твое последнее желание, то, что для тебя было так важно, единственное, что осталось от тебя… А после останется лишь пустота…
В последний раз касаюсь твоих холодных губ и выхожу из пещеры. Ночь кажется еще темнее и холоднее, чем раньше. Без тебя весь мир стал другим. Впереди меня по-прежнему ждет вечность, но я уже никогда не смогу вернуться назад, уже никогда не будет все, как раньше…
Твоя кровь разливается по моему телу, согревая, исцеляя и даря свободу… Я иду навстречу неизвестности в незнакомом мне мире, изменившимся за один только день, в мире, где я остался совсем один. Теперь я изгой среди своих. И каждый мотылек мне будет напоминать тебя… Как же я теперь смогу их убивать?   
Я стою на вершине холма. Внизу, в долине, окруженные слабым светом амулетов, белеют три здания. Почти во всех окнах горит свет. Значит, мотыльки не покинули селение. Наверняка готовятся отразить атаку. Я вижу, как темнота плотным кольцом сгущается вокруг них. Дети Ночи окружают селение со всех сторон. Я и не знал, что нас так много. Война началась. Теперь они будут уничтожать друг друга, пока не установится новое равновесие. А я не могу сказать, на чьей я стороне. Я был на твоей стороне… Теперь я никто, всего лишь отголосок прошлого… Пусть они все перебьют друг друга! Мне все равно. Сейчас для меня важна только одна жизнь, жизнь той, которая была важна для тебя…