Пейзаж

Осень.

Глянцевая сталь неба, прочной скорлупой накрывает мир.

Унылые березы, продрогшие, вымоченные холодными дождями. На поникших листьях фальшивые бриллианты капель.

Черный ствол рябины, проступает сквозь дымку листвы, костями на рентгеновском снимке.
Над крышей дома кружат вороны, учат подросших птенцов летать: зависают на месте, ловя крыльями промерзшую упругость воздушного моря, ныряют к земле, и за секунду до смерти взмывают ввысь, кувыркаются, словно акробаты и удовлетворенные опускаются на тонкие жилы проводов.

Дом, остров уюта и жизни, крепостью возвышается среди обветшалой природы. Ветер бросает вызов равнодушным стенам, но камень недвижим. В ярости он рвет белье с веревок, цепляет на деревья, вдавливает в грязь, в землю, в отместку за тепло и свет, за близкую недостижимость счастья.

Снова заплакал дождь, ему хочется любви, хочется к людям, но тщетно, прочны  рубежи, и остается только сползать тонкими штрихами по равнодушному стеклу.

Земля, словно в похмелье, жадно пьет стылую воду.

Природа безмолвствует. Тишину нарушают лишь изредка проезжающие машины, они благословляют прохожих  брызгами ниспосланной с неба благодати, но люди в ответ  огрызаются проклятьями и спешат укрыться: за дверьми, за стенами, окнами, портьерами; отгородиться, чтобы не видеть агонии умирающей жизни, переждать до похорон, до белой торжественной чистоты погребального савана.

Тогда они выползут из своих нор, отпразднуют поминки и забудут об умершем, ради их существования, годом жизни целого мира. Король умер, да здравствует король!