Книга

         Вы когда ни будь подолгу вглядывались в человеческое лицо? Любовались образом близкого человека, выискивали похожие черты у родственников на фотографиях, изучали незнакомых? Наверно? да? А вы не замечали одну примечательную, на мой взгляд, особенность строения лица, практически любого, кому бы оно не принадлежало? Должен вам заметить, что по роду своей  деятельности, мне постоянно приходится всматриваться в лицо человека, и даже изучать, чтобы запомнить и впоследствии передать его в точности. Так вот,  если лицо разделить на две половинки, и вглядеться, то с удивлением замечаешь, что одна часть никогда в точности не похожа на другую. Всегда одна из них слегка отличается от  противоположной. Либо в линии губ,  в  разрезе глаз, или в форме брови, и так далее. У всех по-разному. И это свойство  особенно заметно у молодых людей.Чем объяснить эту особенность? Я не знаю. Откройте свои ладони и посмотрите: -  линии на правой руке, никогда в точности не повторяются  на левой.  Верно, и по лицу можно прочитать судьбу и события жизни человека. Мне кажется, что нет ничего страшного в том, что есть такое несоответствие в лице или в ладонях. Гораздо хуже не замечать свое несоответствие времени…. Вы удобно устроились? Вы не будете иметь ничего против, если я расскажу историю, приключившуюся со мной, когда то очень давно? Вот и хорошо. Ах да! Забыл досказать вам главное. Про ассиметричность человеческого лица. (Наверняка вы это знаете, но позвольте я вам напомню. Это поможет любознательному уму понять, о чем собственно, я хотел рассказать)
На протяжении всей жизни обе половинки незаметно выравниваются и постепенно становятся зеркальным отражением друг друга. И к смерти, лицо становиться почти  идеально симметричным в повторении левой и правой его части…
 
                ***               

Ну, приступим…
 Однажды, будучи в столице по воле,  увы последней, своего деда по материнской линии, мне   пришло  письмо без указания  обратного адреса, имени и фамилии отправителя.  В начале я не обратил внимания на конверт, бросил  его среди счетов, в куче газет и прочей макулатуры  неисчислимым количеством  приходящих каждый день, совершенно  здраво рассудив, что писать мне на этот адрес, никто не будет.   
В столице я проживал  недавно.  И собирался  покинуть ее по окончанию своих вынужденных дел, связанных с официальными бумагами. Ну вы знаете, когда в силу необходимости приходится  ждать  очередной резолюции,  следуя номеру в порядке очереди своего  дела  во  всякого рода государственных инстанциях. Достаточно быстро оформив свои  немногочисленные бумаги по наследству  у меня вдруг обнаружилась  уйма свободного времени. В начале я не знал как занять его. Но вскоре,  я уже напропалую тратил отпущенные мне судьбой счастливые дни с удивительной, для моего теперешнего состояния,  безграничной  властью над своим  временем. Я гулял по городу, глазея на столичный люд, с провинциальным любопытством  рассматривал богато украшенные витрины дорогих магазинов, днями пропадал в музеях, или копался,  к своему великому удовольствию, в книжных лавках потеряв счет времени.  В общем,  вел себя как закоренелый бездельник или молодой повеса,   когда на него сваливается нечаянное богатство, доставшееся ему просто так, по воле случая.
Надо сказать, что по приезду,  я жил у  своих давних знакомых,  людей  большого достатка, и находящихся  ради этого достатка, в постоянной круговерти столичной суеты.  Приняли они меня радушно и почти две недели я жил в их большой квартире, получив в свое распоряжение кабинет с библиотекой. Но дело мое вдруг застопорилось из-за отсутствия какой-то справки, ради которой пришлось отправлять запрос по адресу моего постоянного места жительства, и некоторое время ждать необходимого ответа. Сказав что решение моего вопроса затягивается на неопределенное  время, я, что бы своей праздностью не надоедать им,  снял небольшую квартиру неподалеку, и тепло  попрощавшись, покинул  их гостеприимный дом. Для них, страдающих постоянной нехваткой времени, я, в своем вынужденном  безделье,  был похож на музейного смотрителя, сидящего день-деньской  в выставочном зале,  и раздражающего посетителей своим молчаливым присутствием в то  редкое для них время, когда они хотели побыть наедине с предметами искусства  в приятном одиночестве созерцания….   

 Они с видимостью огорчились моему решению, но не настаивали на моем присутствии, так как все близкие темы мы уже оговорили, вспоминая по нескольку раз общих знакомых,  в удовольствии насиделись в застольях,  воскрешая  забавные эпизоды нашей бурной молодости, и вечерами, вдосталь намолчались в чтении книг из библиотеки хозяина дома.
            Теперешняя моя жизнь, благодаря отдельной квартире, не была связана, необходимостью моего внимания к кому-то ни было, как и терпением, пускай мелких, но все же неудобств,  в правилах чужого распорядка дня. Просыпаясь  довольно поздно, часам к десяти, я приводил себя в порядок,  и выходил из дома. Завтракал в кондитерской неподалеку от своего места обитания,  фланировал  по многолюдным улицам, пребывая в отличном расположении духа. Вечерами, как правило,  я читал  в свое удовольствие, закутавшись в плед и устроившись в кресле возле лампы. В квартире было  холодновато, а растапливать камин не всегда хотелось. Проводить каждый вечер у горящего камина, мне казалось слишком расточительным, не  в силу экономии средств, хотя камин был довольно прожорлив, а по причине понятной для большинства любителей книг, - живое  тепло огня, меня быстро приводило в состояние дремы, и я засыпал  так и не успев, погрузится в мир фантазии и вымысла. И вот однажды,  уютно устроившись в большом кожаном кресле, я открыл  книгу, которую отыскал в подвальном книжном магазинчике, купив ее, скорее из-за обложки, красивой от времени и людей, когда-то листавших ее страницы.  И с удивлением обнаружил, что в   книге не хватает многих страниц, без которых суть ее содержания мне до конца не была бы понятна. От недостатка листов в книге, сюжет произведения постоянно  обрывался, события в нем происходили произвольно, словно были подчинены не фабуле произведения, а чьей то сторонней и непонятной читателю логике повествования. Мне стало интересно.   Открыв книгу   наугад, где-то чуть позже начальных страниц,    обнаружил, что  перед тем, как должно было произойти какое то событие,  страница  пропадала, и следующая, была уже листов на пять впереди.
Словно чья то рука в тот же миг  вырывала лист,  тем самым, заставляя героя остановиться или замолчать…Странно - думал я.  Зачем это надо было делать? Пробежав глазами чуть больше половины книги, я так и не понял ее сюжет, как и  героя  этой повести. Он не открывался для меня как действующее лицо,  и что самое главное, оставался для меня в неком молчании, и  не по своей воле, а видимо, по прихоти читающего эту книгу до меня.
В последующие дни, я  рыскал по книжным лавкам, надеясь   увидеть эту же книгу, ее другой экземпляр. Но мои поиски ни к чему не привели. Попадались книги похожие обложкой, количеством затертых страниц, перелистываемых, когда-то не одним десятком  читателей, но именно той книги не было. Оставив свой адрес продавцу магазина - сухонькому старичку,  которого я  принял за книгочея, проводящего ни один час в   букинистических  магазинах, где всегда было тихо и не многолюдно, на тот случай, что если вдруг,  кто-то сдаст такую же книгу на продажу, он мне сообщит открыткой. Отложив поиски, я, признаться, почти забыл  о ней, пока однажды  не получил по почте то самое письмо, о котором упомянул  ранее. Конверт был довольно объемным, сложен из плотной бумаги, скорее подходящей для бандероли или пакета. И как уже говорилось  в начале, я не проявил к нему интереса, посчитав, что письмо адресовано хозяину -  отставному военному, у которого я снимал квартиру уже около месяца.



***

продолжение - http://www.proza.ru/2009/10/15/822