Мистер Чирикушкин, тетка ворона и почему папа не л

24
1
Вечер.
Теплый вечер.
За окном мошкара и комары мелками и кисточками красят зеленные листья во все цвета радуги.
Если весь день сидеть и смотреть на деревья, то можно увидеть, как листья меняют свой цвет, а  деревья друг перед другом хвастаются: у кого маляры лучше!

Андрейка уже второй час сидел на балконе и смотрел на разноцветные листья, и на воробья.
Воробей довольный теплой погодой, покачивался на ветке и поглядывал на Андрейку, словно ожидая начала разговора.
- Ну что, воробей, хорошо тебе качаться? – спросил Андрейка.
- Чик-чирик-чик! – ответил воробей.
- И летаешь ты не так, как самолет. Ты – без топлива. Тебе хорошо.
- Чик-чирик-чик!
- И можешь, сколько хочешь летать с ветки на ветку, прятаться в желтых листьях. Можешь хоть всю жизнь смотреть на облака. А я … - Андрейка задумался на минутку.

Воробей крылом почесал клюв, перепрыгнул на другую ветку, ближе к Андрейке, чуть-чуть наклонил голову вправо и притих, ожидая продолжения рассказа Андрейки.

- А я смогу смотреть пока не вырасту взрослым. Взрослые уже не смотрят на небо, не радуются солнечному зайчику, ходят хмурые, как будто у них Солнце украли. Они такое лицо называют «быть серьезным».
- Чик-чир-чик-ииик, – замотал головой воробей.
- Папа? Ну, ты скажешь. Какой же он взрослый? Он просто вырос. Взрослые в магазине в футбол не играют и за тумбочки не прячутся, и с шариками воздушными по тротуару не прыгают, и никогда не разговаривают с облаками и деревьями. Поэтому мой папа большой ребенок. Так и мама, и даже бабушка ему говорит: «И когда ж ты уже повзрослеешь?».
А один раз меня и папу выгнали из магазина, за то, что мы громко спорили и кричали, когда с клюшками, длинными, играли в хоккей. Поэтому мама и не ходит с нами в магазины.
- Чи-чи-рик-чик-чик.. – при этом воробей изобразил знак согласия, качнув головой вверх и вниз.
- Да, мама – взрослая. Она только зимой ребенок. Она так радуется снегу, что начинает прыгать в сугробы и лежать на снегу, как принцесса в сахарной вате. Наверно мама до мамы была снежинкой. Но тогда, почему она так любит снег?
- Чик?
- Вот и я не знаю.
Из квартиры, в балконную дверь выбежал папин голос:
- Андрей, ты так долго сидишь на балконе без куртки, не замерзнешь?
- Нет, папа. Нам тут весело.
- Кому это вам? – удивленно выглядывая в окно, спросил папа.
- Мне и Чирикушки, - Андрейка тут же придумал воробью имя. Посмотрел на папу, увидел, непонимание в папиных глазах, (они у отца такими, «непонимающими», становились всегда, когда Андрейка выигрывал у папы в шашки). – Папа, да это же мой друг, воробей Чирикушкин-младший.
- О! Сам мистер Чирикушкин-млдаший! – подхватил папа. – Так что же ты не угостишь своего друга семечками из лучших сортов тыкв-прыгыв?
- А можно? – недоверчиво переспросил Андрейка.
- Конечно. Мистер Чирикушкин не каждый день нас жалуют визитами.
И не успел отец договорить и указать сыну, где следовало бы взять лучшие семечки, как появился довольный сын… с тарелкой.
На тарелке,  озираясь по сторонам, лежали удивленные семечки. Им, после пребывания в пузе тыквы, было все-все интересно.
- Сын, ты из какой тыквы семечки достал, желтой?
- Угу.
- Фу, слава Богу, - выдохнул папа.
- Угу, хотел сначала взять желтую тыкву, но подумал, что Чирикушкин уже ел желтую, и я разрезал красную.
- Все… - только и сказал отец.
- Нет, это не все. Там еще есть. Ты ведь тоже тыквенные семечки ешь, как мистер Чирикушкин.
- Спасибо, - улыбнулся отец и продолжил читать книгу, а сам думал о том, как склеить тыкву, или что можно приготовить из тыквы на ужин.


2

- Мистер Чирикууушкин?! Вы где? – позвал друга Андрейка. – Лети семечки «ням-ням»,  и чирик-чирик! – Андрейка при словах «ням-ням» разгрыз, разжевал тыквенное семечко, а при словах «чирик-чирик» - запрыгал на корточках, изображая сытого воробья.

Воробей удивленно смотрел на представление. После, крылом почесал клюв, спрыгнул с ветки прямо на руку Андрейке.
Андрейка не вздрогнул, но зажмурился.
Открыл глаза и увидел глаза  мистера Чирикушкина. Они смотрели так, словно спрашивали: «где семечки?».
Андрейка осторожно разжал ладонь и поднес семечки к серому клюву мистера Чирикушкина.
Мистер принялся с аппетитом обжоры в гостях, уплетать семечки.
- Ешь, ешь, сколько влезет! А, знаешь, воробей - бармалей, нет, не так, - сам себя поправил Андрейка, - А знаешь, ВОР-О-БЕЙ! Ха-ха-ха!!! Так вот почему тебя называют воробьем! Это наверно голуби придумали, у которых ты хлебушкины крошки воруешь!
Мистер Чирикушкин перестал клевать семечки, внимательно посмотрел на Андрейку.
- Да нет, ты ешь, ешь. Я никому не скажу почему вас так называют. Правда, ты столько ешь, что можно тебя называть не воробушек, а коробушек! Ха-ха-ха, от слова коробка!

На этот раз воробей уже не поднимал голову и не смотрел на Андрейку, а только клюнул один раз мимо семечки, в ладонь Андрейкину.
- Ух! Обжора! – возмутился Андрейка. – Но ладно, ладно, кушай. И куда в тебя столько вмещается? Да ты ешь, ешь, мне не жалко. А вот тебе летать еще! Крылья то поднимут пузо, а, мистер Чирикушкин?  - улыбнулся воробушку – прожорушке, и продолжил рассуждения:
- Да, поднимут, конечно, поднимут. Знаю я такие чудеса.

3

- Взять, например, папу моего. У него книг разных столько… столько… - Андрейка задумался, как выразить поярче «очень много», но кроме:  - Столько, сколько не съесть! – он так ничего и не придумал.
- Я однажды даже измерил папу и все его книжки. И получилось, что папа мой резиновый! Да, да мистер Чирикушкин, из самой резиновой резины сделанный. Почему? Потому что, у папы книги в три шкафа не помещаются, а папа и в один может залезть!
И представляешь, он все их прочитал! А все прочитанное спряталось в нем. А как?
Я понимаю, если бы он колотушкою выбивал из книги буквы, как семечки из подсолнуха, после посыпал бы сахаром и ел, ел, ел….
То и тогда все не поместилось бы. А он же целыми словами глотает!
Стихи, рассказы, сказки непрожеванные глотает, как лягушка комаров!
А слово…Слово оно знаешь, какое сытное бывает! Это тебе, мистер Чирикушкин, не в тыкву клювом тыкать!

Воробей перестал клевать. Потянулся. Выпрямил спину, похлопал крыльями по пузу. Постоял так десять секунд и … и вновь принялся грызть семечки.
- Ха-ха-ха!!! Ну, вы, мистер воробей, как настоящий мальчик перед горой конфеток.
Я тоже, когда вкусности мама подает к обеду, и мне хочется скушать много-много, то
я поем, встану, выйду из-за стола, пройдусь по комнатам, потянусь, а то и попрыгаю чуть-чуть и вновь – за стол, поближе к вкусностям.
Так что, мистер Чирикушкин, я такой же обжора, как и ты, как и папа. Правда, папа, объедается книгами. А! я понял, почему он читает и не толстеет: потому что он не читает, а смотрит картинки  в книгах!

В этот момент, рядом, на перила балкона присела ворона. Присела тихо-тихо, посидела, посмотрела на воробья, а потом кааак каркнет:
- Каар! Каар!
Воробей – вжик, и упархнул.
- Ну и чего ты, крокодил с перьями, раскричалась на малыша? – Андрейка принялся стыдить ворону. – Ай-я-яй, нельзя маленьких обижать!
- Ка-а-а-ар... – спокойно ответила ворона.
- Спасла воробья?! – удивился Андрейка. – Отчего?
- Ка-аа-а-аа-арр.
- От обжорства?! – восхищено проговорил Андрейка. – Вообще то да. Семечек он съел больше, чем папа съедает букв за завтраком. Тыкву хочешь? – Андрейка неожиданно спросил тетку ворону.
- Кар, - тетка ворона кивнула головой и крылом почесала клюв.
- Хорошо. Сиди здесь. Я сейчас, - и кормилец птиц потихонечку прошмыгнул мимо папы, в кухню. Вскоре, на цыпочках, пряча за спиной угощение для тетки вороны, прошел обратно на балкон.
- На, тетка ворона, кушай. Это самая лучшая, самая сладкая тыква! Ешь, ешь…

Тетка ворона оглядела красный кусок тыквы, благодарно кивнула головой, не спеша, вразвалочку подошла к тыкве, и ... цап весь кусок! И улетела.
- Ну вот, все наелись и разлетелись! – вспомнил бабушкины слова Андрейка, и пошел в комнату, к отцу.
- Папа, а почему ты не лопнешь?
Отец оторвался от книги, не понимающим взглядом посмотрел на сына и спросил:
- Почему я должен лопнуть? Я разве воздушный шарик или мыльный пузырь?
- Ха-ха-ха! Нет! Но ты же столько читаешь!!! Наверно уже целый миллион слов проглотил. Слова же, остаются в тебе.
- А,  -  выдохнул отец. – Ты про чтение. Так все очень просто: я же глотаю воздушные буквы: буквы сделанные из воздуха.  Вот, например, ты видишь в книге пирожное. Ты его поедаешь глазами, а разве становишься сытым? 
- Нет, ты что?! Пирожные нельзя на картинках помещать!
- Почему?
- Потому что, дети, думая о пирожном, могут целый день ничего не есть и не проголодаются! – протараторил Андрейка, хватая ртом воздух, словно кусая за бок невидимое глазу пирожное.
- И никакая самая вкусная тыква им не заменит пирожное. Да, сын?
- Да, папа!
- А как думаешь, мама придет голодная?
- Да! – серьезно ответил сын, почесал загривок и добавил: - Еще и меня захочет покормить, а не чем. Да, пап?
- Да, сын, да. Но пойдем. Будем заниматься волшебством.
- Каким?
- Будем огромную тыкву прятать в подушки из теста. Помнишь?
- Не-а..
- Подушки называются «манты».
- Аааа, помню-помню! Мы много сделали теста и получили нагоняй. Ха-ха-ха... – вспомнил Андрейка.
-  Да, в прошлый раз фокус не совсем удался, - вздохнул отец и принялся за волшебство.

Скажу по секрету, сегодня папе фокус удался! Подушки с тыквой получились такими вкуснющими, что так быстро исчезли! Настоящее волшебство!
Вот только грязной посуды много осталось. Видимо папе придется еще побыть и волшебником чистоты.