Щелчок замка. Глава 4

                Глава 4.

Вадим никогда не бывал в VIP-номерах. Ни по работе, ни на отдыхе. "Психи" попросту не могут попасть в гостиницы, подобные "Эклипсу". Это центр города, декодеры натыканы с максимально возможной плотностью и таких неперекрытых областей, как на окраинах, здесь нет. Поэтому сотрудники "Гразкама" работают по периметру города, Вадим не помнил, чтобы кто-то из тех, кто вне закона, хоть раз смог проникнуть на эту так хорошо защищенную территорию. Только сунешься - сразу вычислят. Вот и не лезет никто, дорожат шкурой и правильно это. Если бы не декодеры, кто знает, что с "Гразкамом" бы было. И с остальными людьми тоже...
Сколько внушительности в этом слове - VIP-номер. Пару раз у Вадима в мыслях проскакивало, что неплохо было бы сменить обстановку. Ведь рядом, ехать далеко не надо. Взял подружку и оттянулся по полной, хотя бы на один день. Вкусил, так сказать, плод роскоши и самоуважения. И цена, вроде бы, не так уж и кусается, в "Гразкаме" хорошо платят, даже рядовым агентам. Однако все как-то не получалось.
Поэтому сейчас Вадим живо оглядывался, сравнивая то, что он видит с тем, что слышал. Рассказывали про такие места явно красочнее, чем было на самом деле.
Это был двухкомнатный номер. Гостиная, или как тут это называется, была отделана в мягких тонах. Желтый и красный цвет вплетались друг в друга довольно мило. Желтый подвесной потолок - красный ковролин на полу. Обои красного цвета, на которых в четком порядке, рядами, проступал рисунок желтого цвета. То ли глаз, то ли жирная точка с короткими волнистыми линиями, то ли эдакое крохотное солнышко. У стены - диван, обитый желтой тканью с замысловатым восточным рисунком, естественно, понятно какого цвета. Вадим почему-то всегда думал, что в таких номерах мебель исключительно кожаная. Вот так вот. Ошибался. По бокам дивана - светильники на стенах и между ними картина. Вечерний сосновый бор с большим ярким оранжевым солнцем посредине. Задернутые желтые шторы, тумбочка в углу с увесистой пустой пепельницей на ней. Небольшой столик, пара резных стульев и длинная, массивная подставка для плазменного телевизора с диагональю, которую померить - и цифр то таких в природе нет. Вся мебель черно-красного цвета, лак на ней ярко блестит, отражая свет от шикарной хрустальной люстры под потолком.
Спальня была выдержана не в таких агрессивных тонах. В основном бежевый цвет. Обои без рисунков, шкаф, низкий столик, широченная кровать, пара кожаных кресел. Ага, все-таки, правда, куда же в наше время без кожи? Светлая комната, все одного цвета, потому, наверно, и кажется, что она более просторная. Бледно-коричневый ковролин и маленький узкий коврик голубого цвета перед кроватью. А возле окна стереосистема. Колонки -  то, что надо, Вадим так, сходу, не смог определить, на сколько они ватт. И еще круглые большие часы на стене. Все, пожалуй. Вадима такая обстановка разочаровала, ожидал он явно большего. Хотя и город, в общем-то, не особо может размерами похвалиться, ни на что такое сверх не претендует, так что вип випу рознь. Может где-то действительно VIP-номер увидел и челюсть потерял, но явно не здесь.
В одном из кожаных кресел развалился Джон из восьмого подразделения. Именно развалился, иначе не скажешь. Это был белобрысый, коротко стриженный молодой парень. Возраст - примерно как и у Вадима, но по комплекции он был явно в другой весовой категории. Рост под два метра, вес соответствующий. В руках он держал февральский выпуск "Плейбоя" с очередной обнаженной загорелой звездочкой на обложке. Звездочка лучезарно улыбалась, пряталась в сети, а дорогой катер, на котором она пристроилась, должен был унести ее куда-то вдаль, на острова с высокими пальмами и золотистым песком. Ничего так выпуск, Вадим просматривал его недавно.
Вадим знал Джона не то, чтобы хорошо, так, изредка встречал его в главном офисе. Джон встал, и они пожали друг другу руки. Джон кивком головы поприветствовал Ингу и стал разглядывать Ганса, который прошел мимо Джона, не здороваясь, и остановился возле кровати.
На массивной кровати лежал человек, с головой укутавшись в цветастое покрывало. Из-под покрывала торчал синий носок и с определенной периодичностью доносился храп. Перед кроватью валялось две бутылки шотландского виски и перевернутое блюдце с нарезкой из цитрусовых.
Ганс поджал губы и повернулся к Джону. - Что это такое?
- Я откуда знаю? - Джон, похоже, обиделся на резкий тон "психа". - Мне сказали приехать сюда, задержать "свободного" и дожидаться вас.
- А выпивка?
- Он уже был пьяный вдрызг, когда я приехал. Прислуга говорит, он еще с утра пить начал.
Ганс рывком сорвал покрывало и бросил его на пол.
"Свободным" оказался низенький толстяк, который свернулся калачиком в обнимку со своим пиджаком.
Ганс сильно ткнул "свободного" ногой.
- Ммм, - неопределенно отозвался толстяк. Никакой реакции больше не последовало.
- В ванну его, - поморщился Ганс. - Он мне трезвый нужен.
Вадим с Джоном подхватили толстяка под руки и поволокли приводить в чувство. Тот проснулся, но не сопротивлялся, лишь бестолково пялился вперед покрасневшими глазами и что-то мычал. На голове у него была плешь, а волосы по бокам топорщились жидкими пучками. Лицо широкое и набрякшее от выпивки. Агенты пыхтели и с трудом тянули "свободного". Тот хоть ростом был и невысок, но тяжел неимоверно.
Ванная оказалась просторной. Мрамор небесного цвета, дорогая сантехника. Все вокруг блестит и благоухает приятными цветочными запахами. "Свободного" подтащили к умывальнику, ткнули лицом в керамику. Вадим включил воду и подставил голову толстяка под кран. Того немедленно вырвало. Вадима от отвращения самого едва не стошнило. Он одернул занавеску ванной. - Давай сюда его.
Вадим с Джоном перевалили "свободного" через край и бросили в ванную. Та отозвалась тяжелым гулом и мелко задрожала. Вадим заткнул пробкой сток и включил воду. - Пусть отмокает, - сказал он.
- Пусть, - согласился Джон. - У тебя курево есть? А то у меня закончилось.
- Конечно, - Вадим достал пачку сигарет, протянул одну сигарету Джону, одну взял себе.
Они подкурили и уселись на край ванной. - А это кто такой? - спросил Джон, кивнув в ту сторону, где предположительно находился Ганс. - Говорят, к нам кто-то из спецотряда прислали. Это он?
- Угу, - подтвердил Вадим, сделал затяжку и выпустил дым колечком.
- Ну и как?
- А ты как думаешь? - раздраженно ответил Вадим.
Джон посмотрел на разорванные брюки на колене у Вадима, на его висок и протянул. - Ну, не знаю, думаю только, что выглядишь ты паршиво.
Вадим лишь махнул рукой. Ему не хотелось об этом говорить. Они с Джоном сидели и молча курили, а позади, в ванной, под струями ледяной воды барахтался "псих". Он все порывался сесть, стараясь ухватиться за что-нибудь. Но короткие руки постоянно скользили по белоснежной ванной и ему только и оставалось что лежать, издавать непонятные звуки и дергаться из стороны в строну. Сейчас он был похож на перевернутого навозного жука. Такой же беспомощный и противный. Спиртным от него тянуло изрядно.
Вадим поднялся и стал разглядывать себя в зеркало. Кое-где на лице еще оставалась засохшая кровь. Вадим хотел было ополоснуться в умывальнике, но, вспомнив, что там недавно устроил "псих", подошел к ванной, набрал в ладоши воды и, попыхивая сигаретой, стал умываться. Он вытерся махровым полотенцем с вензелем "Эклипса" и вновь посмотрел в зеркало. Вот теперь намного лучше. Только в виске немного сверлило тупой болью, а так о том инциденте в подъезде больше ничего не напоминало.
В ванную вошла Инга. В руках она держала флакон с нашатырным спиртом
       - Ну что тут? - спросила она, передавая флакон.
- В процессе, - ответил Джон и подмигнул Инге. - Как дела, красавица?
- Спасибо, Джон, не жалуюсь. Ну и накурили вы, ребята.
Она сморщила носик и вышла, закрыв дверь.
- Какова, а? - восхитился Джон. Талия - осиная, попка ? то, что надо. Я бы на твоем месте...
- А ты в паре с кем работаешь? - перебил его Вадим.
- С Марией.
- Подкатывал к ней?
- Нет, - погрустнел Джон, - она, вроде как, напарник.
- Ну то-то и оно.
Джон замялся. - Ладно, начнем экзекуцию? - предложил он. Он бросил окурок через плечо в "свободного". Сигарета упала тому на мокрую рубашку и, зашипев, тут же затухла. Вадим последовал примеру Джона. Он зло посмотрел на толстяка. - Ну что, к процедурам готов?
Следующие десять минут "психа" топили, тыкали под нос нашатырь, били по щекам, вновь топили. Тот икал, пытался брыкаться, но после пары погружений в ванную обмяк и лишь жадно хватал ртом воздух, воротясь от флакона с нашатырным спиртом. Перестали только когда "псих" заговорил и взмолился прекратить. - Хватит, пожалуй... - произнес Вадим.
Они отпустили "свободного". Тот сидел в ванной, сжавшись в комок. Он обхватил колени руками и часто дрожал.
- Холод чувствует, уже хорошо, - подытожил результат работы Джон.
- Говорить можешь? - спросил Вадим.
- М-могу, - "псих" часто закивал головой.
- Все равно пьяный, - скривился Вадим, - но тут ничего не поделать. Вылезай, царь морской, разговор есть.
Толстяк встал на четвереньки, ухватился за края ванной, и начал было вставать, но не удержался и едва не рухнул, Джон вовремя ухватил его за рубашку и потянул на себя. Та затрещала по швам. Кое-как вытащили "психа" из ванной и повели в спальню. "Свободного" кидало из стороны в сторону, он едва держался на ногах, но все-таки шел, хоть и с помощью агентов. Перед этим Вадим с Джоном подержали его в ванной, чтобы с него стекло немного, но, поняв, что это дело долгое, плюнули и вывели так, не на выставку ведь.
В спальне уже все было готово. Инга сидела в кресле, на коленях у нее лежал ноутбук. Информация с ближайшего декодера будет поступать прямо к ней, так что если толстяк задумает приврать - об этом сразу станет известно. "Свободного" бросили на кровать. Тот уселся, подобрал ноги под себя и закутался в покрывало, испуганно озираясь. Он постоянно переводил взгляд с одного непрошенного гостя на другого. Его пошатывало.
Ганс придвинул кресло к кровати, уселся в него и пристально поглядел на толстяка. Сейчас Ганс напоминал Вадиму удава, который нацелился на свою жертву и теперь не спеша, зная, что она в его власти, гипнотизирует ее. Толстяк заерзал и еще больше укутался в покрывало, словно пытаясь спрятаться.
- Знаешь, кто мы? - спросил Ганс.
"Свободный" кивнул, - "Гразкам", - пьяным голосом ответил он. Язык его не слушался, поэтому получилось что-то похожее на "Глазан".
Ганс повернулся к Вадиму с недовольным видом. - Я же просил, чтобы он трезвым был.
- Трезвым он будет под утро, - невозмутимо произнес Вадим. - А сейчас он в том состоянии, в каком должен быть человек после литра виски.
Ганс вновь повернулся к толстяку. - Знаешь, зачем мы тут?
- Не...ик... нет.
- Ложь, - сообщила Инга.
Ганс подался вперед. - Послушай, я тут время терять не намерен. У тебя есть информация, она у тебя вот здесь, - Ганс стукнул указательным пальцем по лбу "свободного". Тот тут же одернулся. - Ты мне все расскажешь. Либо сейчас тут по-хорошему, либо у нас в конторе. И там будет по-плохому. Ты это понимаешь?
И тут случилось то, чего Вадим никак не ожидал. "Псих" разрыдался. - Я не хочу умирать, - заверещал он, - не хочу, не хочу, это неправильно.
Его тело содрогалось от рыданий. Он упал на кровать и полностью скрылся под покрывалом. - Я жить хочу, понимаете? Не виноват я... - пьяно скулил "псих".
Ганса, казалось, такое поведение, ничуть не удивило. Он терпеливо ждал, пока закончится истерика. Толстяк плакал, бил по кровати руками, но, в конце концов утихомирился. Он так и остался лежать, редко всхлипывая. Ганс стянул с него покрывало. "Свободный" уткнулся в подушку лицом.
- Ну что, разговаривать будем?
Толстяк продолжал лежать и что-то говорить едва слышно. - Не виноват... не хотел...
- Ну что же, придется его забирать в офис, - произнес Ганс.
"Свободного" словно током ударило. Он подхватился, сел, оперся рукой и с трудом зафиксировал взгляд на Гансе. - Пообещайте мне, - торопливо зашептал он, - пообещайте мне, что я останусь тут столько, сколько мне понадобится. Я все расскажу, все, с самого начала, но только, прошу вас, не забирайте меня отсюда. Я ведь плачу налоги, да плачу хорошие деньги, я пытаюсь стать другим, я ведь больше не "псих". Я отказался от всего, понимаете, я другой, я законопослушный гражданин. У меня жена и две дочки, близняшки. У меня семья, у меня свое дело, я такой же, как все, я имею права... Я ничего не скрою, верьте мне. Но я не хочу умирать, это несправедливо...
- Тьфу ты, - сплюнул Ганс. - Опять за свое.
Он поднялся с кресла и ухватил "свободного" за шею. - Ничего я тебе обещать не буду! Это ты должен кое-что пообещать. Расскажешь мне все от и до. Понял? - Ганс хорошенько тряхнул толстяка.
- Не надо, - взмолился "свободный" и ухватился руками за руку Ганса. Тот брезгливо освободился. Толстяк не удержал равновесие и упал на кровать. - Не надо, - вновь и вновь повторял "псих.
Он был весь мокрый, волосы на голове слиплись, он дрожал от холода и пытался утереть слезы руками. Он был настолько жалок, что Вадиму на мгновение захотелось уйти отсюда, бежать прочь, только не видеть этого. Но всего лишь на мгновение. Не следует забывать, что это "псих", хоть и бывший, но все-таки он "псих" и жалости к таким людям быть не может. Не должно быть.
- Я жду, - стальным голосом произнес Ганс.
Толстяк с трудом сел. - Ааа, ладно, - обреченно вздохнул он, - я все расскажу, все как было. Только, Бога ради, не забирайте меня. И еще. Скажите, Ширшиков мертв?
Он посмотрел на Ганса. Тот невозмутимо восседал в кресле, словно сфинкс.
- Прошу вас, ответьте.
- Да!
"Псих" какое-то время переваривал информацию, Вадим увидел, как левая щека его стала подергиваться.
- Выпить ничего нет? - наконец спросил "свободный", и наклонился к краю кровати, туда, где валялись пустые бутылки. Он упал прямо на них.
- Я не люблю терять время, - произнес Ганс, рассматривая "психа", который никак не мог подняться. - Рассказывай! Подробно, ничего не пропуская, с самого начала.
Вадим с Джоном, крякнув от натуги, рывком оторвали толстяка от пола и усадили на кровать. "Свободный" молча сидел на кровати и лишь икал. Ганс выжидательно смотрел на него. В комнате повисла тишина. Так продолжалось с минуту, а затем толстяк, все так же икая, заговорил.
- Началось это почти шесть лет назад. Я тогда и женат-то не был. Отирался с "психами". Дурак! Какой же я был дурааак, - тоскливо протянул он и схватился руками за голову. Дикция у него становилась все четче, трезвел он прямо на глазах, холодная ванна пошла на пользу. - Я тогда думал - вот оно, ради чего жить стоит! Изменим мир, изменим людей. Они так красиво говорили, так убедительно. Казалось, ничего невозможного нет в этой жизни. Стоит только захотеть... - толстяк вдруг погрозил кулаком непонятно кому.
- Для начала, - сказал Ганса, - назовись.
- Да, да, - торопливо проговорил толстяк, - меня зовут Бессонов Сергей Викторович.
Он посмотрел на Ганса и съежился. - Можно просто - Сергей. У меня сеть магазинов по продаже канцелярских товаров. Не слишком большие деньги, но хватает, хватает... Вот...
- Какие пси-показатели?
- Сто десять процентов. Раньше было под сто шестьдесят, когда к вам пришел. Но я отказался, - вновь перешел на шепот Сергей, - отказался от всего, я захотел стать обыкновенным человеком. И в последний раз замеряли - ровно сто десять. Это ведь совсем мало, так ведь?
- Дальше, - ледяным тоном произнес Ганс.
- Да, все расскажу, - произнес "свободный" и облизал губы. - Можно мне переодеться? - спросил он. - Мне... Я... Холодно.
Вадим почувствовал, что дико хочется пить. Он поднялся, прошел в ванную и, делая большие глотки, стал пить прямо из под крана, с наслаждением ощущая, как тяжелеет живот. Оторвался он, только когда от холодной воды заныли зубы. Вадим закурил и, прислонившись к стене, стал смотреть на плафон мягко-синего цвета над головой. Хорошо было так стоять, ничего не делать и смотреть на дым. Однако еще лучше было бы оказаться дома. Пара кусков жареного мяса, хорошо приправленных перцем и салат какой-нибудь, стакан-другой чего-нибудь крепкого, а потом уснуть. Ловушка почти полностью иссушила Вадима, усталость чувствовалась во всем теле, в каждой клеточке, мышцы казались вялыми, незнакомыми. Веки, вдруг став тяжелыми-тяжелыми, постоянно закрывались. Вадим сплюнул, бросил сигарету, затушил ее туфлей, потянулся и попытался подмигнуть себе в зеркале. Нужно работать.
"Свободного" уже переодели. Он был облачен в махровый коричневый халат и тапочки. Волосы на голове были аккуратно причесаны и если бы не синеватый цвет лица и стеклянные глаза, то и не скажешь, что совсем недавно Сергей был пьяным в стельку. - Тогда-то все и началось, - вещал он.
Ганс сидел перед ним и делал какие-то пометки в своем коммутаторе, Инга смотрела то на Сергея, то на экран ноутбука, а Джон маячил у стены и мял в руках "Плейбой", свернутый в трубочку. Вадим подошел к столику, сел на него, вытянул ноги и стал рассматривать дырку на брюках.
- Тогда появилась Аня. Да, а звали мы ее Аннет, не помню, почему так повелось...
- Аннет? Точно? - Ганс поднял глаза на "свободного".
- Дааа, - горестно протянул Сергей. - Я ее помню, как сейчас. Ведь из-за нее-то все и случилось.
- Шерше ля фам, - проявил свои познания во французском Джон.
- Что? - не понял сначала "свободный", - а, да, как-то сразу не того... Ровно шесть лет назад это произошло. Хорошая такая девчушка. Ей лет восемнадцать по-моему было от силы, может даже меньше. Не скажу, что она красавицей была, обычная симпатичная такая мордашка, но знаете, от нее веяло чем-то таким... Даже объяснить не могу... Жизнь она любила, вот. Все ей было интересно, все она успевала. И на курсах наших и на всех семинарах была. И помогала "старшим", чем могла. Из нее энергия ключом била, да я, так думаю, это молодость просто. Живой Аннет была, естественной. Верила, что впереди много всего хорошего... И глаза у нее так и сияли...
- Это где все происходило? Точнее можешь? - спросил Ганс. - А то появилось, случилось.
Сергей кивнул. - Город Савер.
Все четверо сотрудников "Гразкама" уставились на "свободного". - Там аномалия шесть лет назад проявилась, - наконец произнесла Инга. - Из двухсот тысяч жителей пропала или сошла с ума почти половина. А свернулась аномалия около месяца назад.
- Да... да, это наших рук дело. Это мы сделали так, чтобы аномалия была как можно сильнее.
- Скотина, - сквозь зубы процедил Вадим. Он с презрением смотрел на Сергея. Давить их надо, как гнид давить, так нет же, придумали - "свободные", реабилитация. Стрелять без разбора, искоренять как болезнь.
- Да я же говорю, - умоляюще вскричал "псих", - я не понимал, что делаю. Я аномалии никогда не проявлял до этого. Нам наврали тогда, а мы уши развесили и за ними... Я ведь об этом почему в "Гразкаме" ничего не говорил, когда к вам пришел. Сам ведь понимал, что натворил, да ведь не вернешь прошлого, - голос Сергея сорвался и перешел на визг.
Он сглотнул и опустил голову.
- Кто вами руководил? - спросил Ганс.
- Эдуард. Никоненко его фамилия. Он сильный был, в смысле, паранормальные способности у него были очень большие. Многое умел да и знал тоже. Вот он и заправлял всем.
- Сколько вас было? - живо продолжал спрашивать Ганс. Никаких эмоций в голосе. Его, казалось, совершенно не волновало, что перед ним сидит человек, который виноват в том, что десятки тысяч людей перемололо в аномалии, растворило в пространстве, а тем, кому посчастливилось выжить - стали идиотами.
- Несколько десятков. Таких как я, - человек десять, остальные посильнее. Поначалу нас вовсе мало было - семеро, но постепенно желающие поучавстовать подтягивались. Не сразу конечно, постепенно, кто как мог...
Вадима передернуло. Поучаствовать... Да это же... Под Савером сорок агентов "Гразкама" тогда погибло, пытались аномалию остановить.
- Как вы это сделали? - спросил Ганс.
- Мы сначала декодеры отключили. У нас было несколько человек, которые именно этим занимались.
- Декодеры отключить нельзя, - возразила Инга.
- Я неправильно выразился, - виновато произнес Сергей. - Их поломали, но не мы, а люди, обыкновенные люди, которых взяли под пси-контроль. В том месте, где аномалия проявилась, нам мешало всего два декодера. Их снесли практически перед началом... Экскаваторами. А затем мы вошли в тот район, распределились на "тройки" и стали "думать". Представлять, словно что-то из под земли прорывается, какая-то сила, и помогать этому.
- Убрали декодеры, а затем коллективным воздействием дестабилизировали окружающее пси-поле, - констатировала Инга. - Неудивительно, что аномалия прошла сквозь защитный природный механизм, как нож через масло.
Сергей слушал Ингу и тяжко вздыхал, уронив голову на грудь.
- А что за "тройки"? - спросил Ганс.
- Сильный экстрасенс, слабее, ну и совсем бездарность. Бездарностью в моей тройке был я.
- А кто еще с тобой был? - спросил Вадим.
- Никоненко и Ширшиков, земля им пухом, - ответил "свободный".
Инга и Вадим многозначительно переглянулись.
- Ну а причем тут та Аня? - поинтересовался Джон.
- Аннет? Сейчас, - Сергей раздумывая, жевал губу. - Она появилась за два месяца до этого события. Я уже говорил, что она симпатичная была, и пообщаться с ней приятно было. А народ потихоньку подтягивался, готовился к аномалии, значит. По-первой один Никоненко готовил нас, разъяснял, что и как. А затем еще несколько сильных подъехало. Ну, естественно оживление, такое дело будет. Люди разные съехались. И молодые и в летах. Естественно, кое-кто решил поближе с Аннет познакомиться, и среди них был Ширшиков. Старше на десять лет, но видно, уж очень она ему понравилась. Он всячески добивался ее, не он один, были и другие, но Алекс больше всех за ней убивался. Ходили слухи, что с ним даже кое-кто разговаривал серьезно из "старших", мол, прекращай, не за этим ты здесь.
- А она что?
- А что она? Смеялась, флиртовала, но не больше, у нее парень был. Молодой, такого же возраста, как она.
- И как его звали? - спросил Ганс.
- Игорь, - ответил Сергей. Сказал, как выплюнул.
- Вот отсюда подробнее, каждую мелочь вспоминай, - приказал Ганс.
- Да я знаю не так уж много. Знаю только, что тот Игорь был против того, чтобы Аннет с нами водилась. Он обыкновенный парень, работал то ли водителем, то ли грузчиком. Но и любили они друг друга сильно. Игорь даже переехал из другого города, квартиру на окраине снял, подальше от декодеров, чтобы Аннет не терять, все хотел переубедить ее. Ну а она, понятное дело, его к нам перетянуть старалась, паранормальные способности, они ведь в каждом дремлют, нужно только разбудить. Это я рассказываю, что она говорила, а так я ни в чью жизнь не любитель лазать. А Ширшиков все за ней увивался, говорил, зачем тебе обыкновенный человек, ты ведь способная, потом мучиться будешь. Она все время на его домогательства шутками отвечала, а потом, надоело ей, наверно, и у них разговор получился. После этого Ширшиков мрачнее тучи две недели ходил. А вот потом, потом все и случилось... Слушайте, можно воды? А лучше чего-нибудь покрепче.
- Рассказывай, - с ненавистью произнес Вадим. - Воды ему... мразь.
- Не буду, - заупрямился "свободный". - Я трезвым не могу Савер вспоминать. Ну не могу я. Хоть режьте - не буду.
- Ты себя трезвым считаешь? Да ты говоришь с трудом, - усмехнулся Джон.
- Не буду говорить и все.
Вадим подумал, что Ганс сейчас ударит прямо по этому жирному обрюзгшему лицу "свободного", однако он ошибался.
В номер заказали поздний ужин. Посреди спальной через несколько минут волшебным образом, не без помощи прислуги отеля, естественно, материализовался столик на колесиках, накрытый белоснежной скатертью. На нем на блестящих подносах возлежали блюда с запеченной форелью и сочные, прожаренные стейки из свинины. Также присутствовала пара бутылок красного итальянского вина. Ели молча, но с аппетитом. Ганс даже не притронулся к вину, Инга лишь пригубила свой бокал, зато Джон, Вадим и Сергей раздавили дорогой напиток в самый короткий срок, хотя на вино налегал больше всех именно "свободный", попутно отправляя в рот один за другим кусочки нежной рыбы, так и таявшей на языке. Когда с вином было покончено, он вновь заговорил.
- Как сейчас тот день помню. Солнечный, ясный, на небе ни облачка, на горизонте разве что клубилось, а так небо чистое, голубое, бездонное. Время ближе к обеду, а лето как раз, август, так и печет. Мы под дубом встали, от солнца спрятались, треугольник образовали, ждем. Пот по щекам течет, утереться охота, но нельзя, руки расставили в стороны, протянули друг другу и словно искры между нами проскакивают, настраиваемся. Энергия проходит по рукам, так и течет, приятное чувство, острое, даже щекотно немного. Ну и восторг, ведь какое дело предстоит... Если бы я только знал, - сокрушился Сергей. - Честное слово, - продолжал он, - если бы я только знал. После Савера как раз я и прекратил с "психами" сотрудничать, тошно на них смотреть стало. Нелюди.
Сергей красиво подцепил кусок форели вилкой и виртуозно отправил его в рот. Зажмурился. Прожевал и продолжил.
- А напряжение нарастает, кожей чувствуешь, мурашки изредка пробегают и все тело подрагивает. Вдохнешь, и словно в тебя свежесть входит и не жарко более, а наоборот, холодит изнутри, так и распирает, до озноба прямо. Ярко так вокруг, хоть и глаза закрыты. Видишь все глубоко, сквозь предметы проникаешь, даже страшновато немного. А в голове мысли странные. Даже не мысли, а чувства. Что происходит вокруг - улавливаешь каждую песчинку, каждый атом. И мысли других тоже чувствуешь, в голове все так и вертится, целый клубок их, мыслей этих. Описать невозможно, это почувствовать надо. Словно растворяешься, исчезаешь и в то же время ощущаешь себя, но не так, как обычно, а словно со стороны. Да и не со стороны, а как будто ты и там и здесь и вообще везде.
- Дальше, - произнес Ганс, - переживания при активизации внутренней энергии меня мало интересуют.
- Да, конечно, - ответил Сергей, - я просто пытаюсь картину воссоздать, вспомнить... В общем, стояли мы так недолго, может минут пять, а потом накатило.
Я даже не понял, как все началось, словно подхватило тебя, завертело, мощь вокруг. Ты ее касаешься и сам становишься... - Сергей опасливо посмотрел на Ганса. - Дальше от нас ничего не зависело, это как вулкан. Остановить невозможно, на пути лучше не попадаться. Мы начали отходить... Да что там отходить, бежали мы прочь, что есть сил бежали. Со всех ног прочь неслись, подальше. А позади, там, где лето недавно было, где бабочки, сливы на деревьях и яблоки... там ничего не было, туман густой, серый такой, непроглядный. И страшно стало очень, по-настоящему страшно. Сердце, казалось, не выдержит, гулкие удары, в висках отдает и вокруг волнами расходится, громко, как гроза.
Сергей перевел дух. - И туман этот извивался, с земли шел, крутился, вращался бешено, вертелся юлой, врать не буду. Только в нем ничего не было видно, ничегошеньки. Плотный, махровый такой, черный изнутри. Неестественный. И все больше он становился, рос прямо на глазах.
- Вот тогда-то Аннет и появилась. Ее не взяли аномалию проявлять. Почему - не знаю, не я это решал, но не взяли, может, посчитали, молода слишком, хотя, именно молодые наиболее расположены раскрываться, не то, что я, закостенелый... Так вот она появилась и стала кричать. Что именно... я и тогда не особо понял, у меня голова другим занята была, а сейчас и подавно не помню. Вобщем, кричала она громко, голос-то звонкий, что-то доказывала, а Никоненко все ее успокоить старался. Ширшиков молчал, а я и подавно. А потом она бросилась туда, где эта муть вертелась. Много позже до меня дошло, что она остановить аномалию хотела, людей пыталась спасти, что по ту сторону тумана остались, а их там было немало. Говорят, изнутри это сделать намного проще, чем снаружи. Не знаю, как там изнутри, но я даже смотреть боялся, как дома, где туман до них добирался, мелкой крошкой рассыпаются. Туда она и побежала. Уж что она там хотела сделать, я не знаю, видно, не подумав, туда бросилась.
- И что потом? - спросил Ганс. Он весь как-то подобрался и с интересом смотрел на Сергея.
- А потом Никоненко приказал вновь треугольник сделать. Встали мы, а он аж слюной исходил, на меня орал. Я, по правде, совсем от страха голову потерял, первый раз, все-таки, и тут такое... Ноги трясутся, еле стою, внутри напряжено все... Представили мы, я, вернее, как мне приказали, что есть дверь в этом тумане. Была дверь - а вот исчезла. Я тогда совсем не соображал, что к чему. Вот и получилось, что заперли мы Аннет. Как потом Никоненко объяснял, для всякого хорошего дела не жалко никаких жертв. Только что же он сам туда не бросился? Для хорошего дела-то?
- Пропала там Аннет, не вернулась. Как, что и почему, не знаю, я лишь проводником был, как мне "старшие" указывали. Мысли отсутствовали, тело билось мелкой дрожью, энергия из меня так и шла, и все, что мне хотелось - выбраться поскорее оттуда. Одно я знаю точно - как в древние времена жертвы приносили, так и Аннет в аномалию направили. Не знаю почему, но я в этом уверен. И Никоненко все предвидел прекрасно, да и Ширшиков тоже, не зря ведь он молчал. Мог ведь ее остановить. Так нет. Ничего не сделал.
Сергей надолго замолчал, уткнувшись подбородком в грудь. Вино подействовало на него так, как и должно было. Вадим даже было подумал, что он уснул, но "свободный" вдруг заговорил. - Она билась оттуда. Вырваться пыталась.
Он вновь помолчал. - Я хоть и не силен был в этом деле, у меня пси-показатели невысокие, но даже я почувствовал, как она кричала, в смысле, мысленно передавала: - Выпустите!
- И громко так... словно ее что-то там пожирало, да.
- Вот так все и случилось, - произнес Сергей, нарезая стейк мелкими кусочками. - Но эта история еще не закончилась, нет.
Он тоскливо посмотрел на пустые винные бутылки, вздохнул и продолжил.
- Аномалия оказалась очень сильной...
- Класса "С", если не ошибаюсь, - уточнила Инга. - По линиям Лакмена-Абригова соотношения тогда были почти пятьсот к одному. С шагом в три десятых.
- Без понятия, - сказал Сергей, - я не разбираюсь в ваших терминах. Знаю только, что он нее гул какой-то шел, ухо не слышит, но этот звук все равно ощущался. И голова болела сильно почти у всех, кто аномалию проявлял. Мы на безопасное расстояние отошли, вас не опасались, весь "Гразкам" бросился ликвидировать аномалию, так что нам только наблюдать оставалось, что мы и делали. А затем появился Игорь. Уж не знаю, как он нас нашел... Ему вроде Аннет перед этим позвонила и предупредила, чтобы он из города бежал... Или мысленно передала. Словом, он не уехал. Он нас нашел и естественно, первый вопрос у него был: - Где Аня? В общем, показали ему, где она в последний раз была. Никоненко показал. Что Игорь только не делал. Плакал, умолял, в ногах валялся у Никоненко, просил помочь вернуть Аннет. Понял, что бесполезно и сам в аномалию бросился. И смотрел я на Ширшикова тогда, он даже рад был, честное слово, улыбка у него на лица была, едва заметная, гадкая такая. Что там с Игорем случилось потом, я не знал. Шесть лет не знал, а вот теперь... Объявился он. Вернее не он, а что-то... что-то похожее на него.
- Я ведь после того случая бросил с "психами" якшаться. Порвал с ними навсегда. Я ведь не знал, что в Савере так выйдет. Мне говорили, что в аномалии будет энергия, которую черпать потом сможем, сильнее становиться, да только та энергия сама, кого хочешь, зачерпнет. Прожил я полтора года в одной деревеньке, в себя приходил, а потом к вам пришел. Решил новую жизнь начать, забыть все. И вроде все стало получаться. И семьей обзавелся и дела в гору пошли, а вот все-таки пришла беда. Сегодня утром Ширшиков объявился. Ко мне домой пришел. И сказал, что Никоненко мертв, а убил его - тот самый Игорь. Вернее тело-то его, а вот внутри что-то другое. И это что-то теперь гоняется за ним. А как закончит - за меня примется. Он вообще много говорил чего, и я решил, что он того - Сергей повертел указательным пальцем у виска, - потому я особо не слушал, выставил его за дверь. Но ушел он только после того, как мы с ним номерами коммутаторов обменялись. Я, честно говоря, ему не поверил с утра, но уж слишком он напуган был. Совсем другой Алекс был, не такой, как прежде, такого поведения он себе никак позволить не мог. От него страхом так и веяло. Так что я его выгнал, а сам сюда, значит.
- Зачем? - спросил Вадим.
- Не знаю, но мало ли. Здесь место хорошее, надежное.
- Спрятался, - произнес Ганс.
- Да, да, я спрятался, а что, кто-то на моем месте иначе бы поступил? Когда шесть лет избегаешь любого упоминания о "психах", забыть все хочешь и получается ведь. И в жизни все хорошо, как у всех, как объявляется тот, о ком ты и думать забыл, наполовину поседевший и несет всякую чушь. Да, спрятался я, не спорю, напился, да только кто бы на моем месте поступил по-другому? Сижу, смотрю телевизор, целый день просидел, на нервах весь. А после обеда Ширшиков звонит. Голос странный такой, глухой, как будто из-под воды говорит или ему на шею кто ему давит. Сказал, что он не жилец больше и я следующий. И все... Я его вызвать пытался, но коммутатор у него отключен оказался. Ну, а теперь-то ясно, почему отключен. Я хоть и чувствовал это, но, думал, вдруг тут другое какое-то дело, может меня "психи" как-то использовать хотят, и для этого придумали эту историю. Я ведь поначалу думал, что это выдумки, а оно вот как оказалось.
- Коммутатор мы там не обнаружили, - сказал Вадим. - Тебе точно Ширшиков звонил?
"Свободный" почесал лысину. - Вроде бы он...
- А где твой коммутатор? - спросила Инга.
- В брюках был... но вы меня в ванну кинули и теперь наверно от него мало толку.
Ганс досадливо вздохнул.
- А почему сразу к нам не пришел? - спросил он.
"Псих" не ответил.
- Так. Слово в слово повтори, что тебе Ширшиков сегодня говорил, - приказал Ганс.
Сергей затряс головой. - Ничего не помню, я ведь даже не слушал ничего, одного хотелось - избавиться от него. Что помню - рассказал, а все точно не получится вспомнить, вот вам крест, - Сергей торопливо начал креститься.
- Это лишнее, - остановил Ганс Бессонова. - Конечно, - задумчиво произнес он, - можно на "мозголомке" восстановить кое-что. Хотя... Ширшиков сказал, что ты следующий?
"Псих" кивнул. - Так и сказал. Говорит - сначала я, а потом за тебя примется.
- Я сейчас, - сказал Ганс. Он вышел в соседнюю комнату и, как понял Вадим, вызвал кого-то по коммутатору. Правда, говорил он односложно: - да, нет и больше ничего. Вскоре он вернулся.
- Ну что ж. Вы, - обратился Ганс к Джону, - вы останетесь здесь и присмотрите за этим недоразумением, чтобы поутру он на месте был, хотя я сильно сомневаюсь, что наш "свободный" захочет или тем более сможет отсюда сбежать. Но все же, останьтесь. Так, а вы, сладкая парочка, - Ганс посмотрел на Ингу и Вадима, - поезжайте домой и хорошенько выспитесь. Завтра, в девять, чтоб тут были свежие и полные сил. Я тоже здесь останусь, в соседнем номере, всем нужно отдохнуть. Будем работать.
Вадим не стал спрашивать насчет того, что, возможно, в соседнем номере уже кто-то поселился. Скорее всего, этому кому-то придется срочно искать новый номер.