Анна

I.  15 сентября 8 года. Первая встреча.

Парень был высок, строен, складно сложен. В мир смотрел открытым  живым лицом. На нем были надеты джинсы, синяя джинсовая куртка, темно зеленый джемпер, на ногах черно-красные кроссовки. Руки вызывающе засунуты в карманы брюк. Стоял у метро и улыбался необъяснимой радостной улыбкой.  И она дарила ему силы, придавала вид уверенного в себе человека. У него появилась цель, сейчас он жил, время и пространство приобрели смысл и значение!
 А все потому, что ждал девушку, новую знакомую Анну, которая  однажды очаровала его своей улыбкой. Молодого образованного филолога и литературного критика. В прошлом, подающую надежду балерину. В будущем учителя литературы…
И эта улыбка поймала его в невидимые сети, и подобно красному морскому окуню он бился в них два месяца, с последней весны, потом успокоился и решил посмотреть, что будет дальше. Вальяжно развалился в золотых ласковых сетях, точно на нефритовой софе античным героем! Решил встретиться с этой красивой девушкой и попытать свое нерукотворное счастье…
Периодически внимательно оглядывал людскую суету на небольшой площади перед зданием метро. Искал Анну глазами, усиленно вертел головой, иногда прохаживался вдоль ступеней станции. На улице холодно, лишь восемь градусов тепла подарил им в их первое свидание ранний сентябрь. Первая жестокая осень…
На улице было еще светло, народ в разноликой массе лиц, тел, взглядов, тек по площади в противоположных направлениях, остывая к вечеру от рабочего дня. Больше слышалось смеха, юмора. На лицах  чаще появлялись улыбки, движения становились медленней и спокойней. Дневная людская грубость засыпала, просыпалось спокойствие и дружелюбие. Рождалась загадка вечера, тайна его последних  часов. Глаза людей теплели, в сердце заползала радость и приятное ожидание чего-то необычного…
Вот появилась Аня, залетела на площадь, будто маленькая прыткая птичка и замерла, словно на ветке большого куста. Роста среднего, длинные каштановые волосы, мраморно белое лицо, серые большие глаза. Тело изящное, кажется хрупким и воздушным. Одета в черное полупальто, коричневые узкие джинсы, на ногах кремовые туфельки.
Стоит, крутиться на месте, красивой юркой синичкой, выискивая глазами  знакомое лицо. Не найдя его, достает телефон и набирает номер. Но парень уже ее заметил и спешит сквозь человеческие заграждения тел. Быстро, стремительно, как метеор! Подходит, они здороваются, улыбаются друг другу и идут к громаде торгового центра, что пиком высится за зданием метро. Сегодня они шли  в кино, на лирический фильм – «Случайный муж»,  с Умой Турман в главной роли.
Поднимаются по узким эскалаторам наверх, все выше и выше, под самую крышу центра. Сразу покупают билеты, время до начала сеанса еще есть, идут в кафе. Тут явно футбольная атмосфера, всюду плакаты команд, эмблемы футбольных клубов, приколоченные к стенам шарфы. Значительное число плоских телевизионных панелей свисающих с квадратных колонн вниз на все четыре стороны света.
Она заказывает коньяк, он берет бокал светлого пива. Садятся на уютный кожаный диван вызывающе красного цвета, начинают неприхотливый разговор. Он расспрашивает   ее о жизни, интересах, планах. Анна торопливо рассказывает, смотрит вперед, перед собой, иногда на него. Рассказывает, что уезжает учиться во Францию на долгих два года. Поступила в аспирантуру Сорбонны. Говорит, что не видит здесь для себя перспектив в плане учебы…
После этого он дарит ей книгу - обещанный сборник прозы с его участием. Она требует дарственной надписи, он нехотя соглашается и оставляет ее на первой странице текста. Потом просит внимания и читает отрывок из очерка про весну, апрель и прогулки вдвоем по теплому просыпающемуся от скуки зимы городу. Говорит, что это именно про нее написано, в далеком 2004 году. Что легло на бумагу некое предчувствие, давняя бумажная мечта реализовалась сегодня в этой встрече, стала реальностью. Он этому совпадению вселенски рад! Она вежливо верит и в ответ улыбается с иронией...
Стремительно бежит время, и вот уже часы говорят, что фильм начался. Они быстро собираются и идут в четвертый зеленый зал. Находят свои места и усаживаются. В седьмом ряду, глубокие мягкие кресла, нежно принимают их тела. В небольшом уютном зале всего четыре человека, не считая двух целующихся в последнем ряду и мало обращающих внимание на фильм, подростков...
На экране Ума Турман! То строгая, деловая и некрасивая, то горячая, взволнованная и неотразимая.  С распущенными светлыми волосами, длинными жаркими ногами. Невероятно выразительной мимикой лица и системой жестов. Их нестройно-нервным архитектурным ансамблем. Аня достает из сумочки очки, одевает и погружается в созерцание большого мерцающего экрана…
Иногда они смеялись, изредка ее спутник что-то говорил, то спрашивая, то предполагая. Ее голос звучал нечасто, больше звонкий смех. Ему фильм нравился, он целиком проваливался в него, постигая радостный смысл сюжета. На экране рождалась новая любовь. Неожиданная и робкая, как бы случайная и невозможная, на первый взгляд, вовсе…
Когда фильм закончился, им не хотелось уходить. Вот появились  шанхайские тигры титров, и  заскользила  белая индийская змея-анаконда.  А они сидели и смотрели дальше. Наконец, колдовство фильма было разрушено, он первым поднялся с кресла и пара начала собираться. Он помог Ане надеть пальто, она нашла свою сумочку,  стали спускаться вниз по мягким ступеням. Девушка уверенно шла впереди, как бы ведя парня за собой. Спустились еще ниже и наткнулись на дверь с тревожной оранжевой надписью – пожарный выход. Дружно рассмеялись, поднялись обратно в зал. Здесь выход через вход. Тут  вспомнили, что очень давно так были устроены кинотеатры, что вход по центру, а выход через боковые двери зала. В них просто сработал древний рефлекс боковых дверей кино.
Вышли из огромного торгово-развлекательного комплекса. Стемнело, небо почернело, погасив грузными тучами бриллианты звезд. Аня предложила ее проводить, он с радостью согласился и вот они вдвоем идут к Апраксину переулку, месту Аниного проживания.
Петербург, пока они отсутствовали, зажег уличные фонари, затемнил небо, отбросил тени домов и деревьев. Опустошил к полночи улицы и начал убирать тротуары, площади, проезды, скверы. Начал готовиться к короткой ночи и завтрашнему трудовому дню.
Переулок Апраксина,  соратника Петра Великого, совсем близко. Раньше, при крепостном праве, он полностью ему принадлежал.
Они повернули на него с Садовой улицы в сторону  речки Фонтанки. Аня звонким, красивым голосом рассказывала о своих предках, живших здесь же, еще в позапрошлом веке. О своей прабабушке, которая прожила 98 лет и была знакома, будучи подростком, с императрицей Марией Федоровной. О дворянских корнях своей родословной. Но не хвасталась этим, просто рассказывала. Сказала, что сейчас это как-то несовременно звучит…
Ему было все интересно, он внимательно слушал, глядя  в ее строгий профиль.  Аня смотрела то вперед, то под ноги. Казалось, будто она рассказывала на память стихотворение.  Лицо сосредоточено, голова чуть наклонена вниз, шагает вперед мелкими осторожными шажками. В самой глубине переулка спокойно текла Фонтанка. Ночная, холодная речка, черная как вороненая сталь. Дома возвышались по краям улицы, темными таинственными строениями, тут совсем мало света. Чувствуется грязное и суетливое соседство Апражки. Городского дешевого неумытого рынка, дни которого, впрочем, сочтены.
Доносился влажный запах канала. Тело реки, точно обручальное кольцо, выполненное из черного древнего золота. Ни одного отблеска от воды, всюду кромешная темень. И в этой злой черноте все темные истории Петербурга, все его ночные трагедии, драмы, несчастья…
Вот они зашли в арку, за которой начинается двор, двор ее детства.  Внутри чисто, пол аккуратно выложен тротуарной плиткой, небольшая детская площадка примостилась сбоку. Вокруг уютно и вполне по-домашнему. Забота депутата Законодательного собрания, который тут проживает, объясняет Аня. Они прошли в глубь двора, остановились у ее двери. Стояли, разговаривали.  Воровато пробежал светло желтый смешной кот. Издали погрозил им сверкающими зрачками и скрылся из виду. Они разговаривали о литературе, о Марселе Прусте, Генри Миллере, и о  новой встрече. Их вечернее время стремительно подходило к концу,  и вот уже, они нежно прощались. Пожелал Ане спокойной ночи, она поблагодарила теплыми словами,  в тот момент ее голос был чист и звонок. Через мгновение девушка скрылась за стальной надежной дверью…
Его шаг быстр, а обратный путь недолог в черном воздухе засыпающего города. Спешил к метро, думал о ней, ее красивых серых глазах, замечательной улыбке…

***

На следующий день они не встретились, как было запланировано.  Уже было побежденная болезнь, снова свалила ее с ног. Наказав за самоуверенность 38-ми градусной температурой. Холодный сентябрь продолжал творить свое злое дело…
 Он был печален в тот вечер, все валилось из крепких рук. В тот день он не жил! Слепой, бессмысленный день! Бессилие и слабость плясали свой надменный танец. Хитро вились ужами над его печальной головой...
Краски сентября тускнели в  глазах, все казалось серым и скучным.  Ему хотелось поскорей увидеть ее снова, услышать звонкий голос. А время тянулось резиновым медицинским жгутом.  И не было у него под рукой такого ножа, что бы яростно броситься  и перерезать его. Стремительно приблизить далекое послезавтра, день предполагаемой встречи…
Корабль с белым парусом разлуки проплыл по сентябрьскому небу над его домом. То, поднимаясь на гребне грозных облаков, то, проваливаясь в их серую пропасть. Сверкала бронзовая Афина Паллада под бушпритом. Ласково смотрела на грустного молодого мужчину с небесной высоты. Рассеивая золотом глаз его печаль…


II. 19 сентября 8 года. Последняя встреча.

Когда же придёт он,
Фырча и сопяу, и ткнётся мне в ухо:
"Я так тебя мяу!" Ему по секрету
Скажу я вот это: "И я очень мяу тебя!"
Ольга Арефьева
Был вечер пятницы. Город стремительно готовился к веселью, к праздникам грядущих выходных дней. На улицах было многолюдно, несся пестрый поток автомашин. Невский проспект заполнен гуляющим народом, всюду лица радости, загадочные улыбки вечера! Он спешил на встречу с Анной с закрытия выставки художника Дмитрия Соколенко, посвященной памяти Егора Летова. В руках нес  белый пакет, в котором лежала одна из работ Димы, которую он подарил на память.
Несся по Большой Морской  словно веселый осени кот-котенок! Сильно размахивал руками, заглядывал в лица идущих навстречу людей. Оглядывал дома, движение машин на проезжей части, серую немоту небес. На лице отражалась радость, движения были бодры и стремительны! Это все  происходило с ним из-за Ани и скорой встречи с ней. Стоял холодный сентябрь, такой первый на его короткой памяти…
 Они созвонились и решили идти навстречу друг другу по Невскому, и таким образом встретиться. На главном проспекте Петербурга он усилил внимание и тщательно осматривал идущих навстречу людей. Просеивал их сквозь сито глазных яблок!
Дойдя до Гостиного двора, он так ее и не встретил, и был этим опечален. Быстро набрал номер, выяснилось, что она засиделась в кафе с подружкой-художницей. Договорились встретиться у подземного перехода. Спешит теперь обратно, в сторону канала Гребоедова. Наконец, у рекламной тумбы видит ее стоящей с подругой. Подходит, здоровается,  далее следует неизбежная церемония  формального  знакомства. Идут провожать подругу к метро. Подруга, девушка воздушно-лирического склада, на голове зеленый вязанный берет, производит впечатления человека не от мира сего. Добрые глаза, чуть застенчивая улыбка рта. У арки станции быстро прощаются, букет взаимных улыбок взмывает в небо!
После он предлагает,  куда ни будь зайти посидеть, рассказывает, как промерз сегодня на улице. Она соглашается,  и они спешат на Большую Конюшенную улицу в кафе, расположенное в уютном подвальчике. Спускаются вниз, садятся за деревянный квадратный стол, на квадратные тяжеловесные табуреты. Он спешит к стойке заказов, берет ей чашку зеленого чая, больше она ничего не желает, а себе бокал светлого пива. Ставит все это на поднос, осторожно несет к столику. Анна благодарит,  и между ними завязывается неприхотливый разговор. О ее скором отъезде, творческих планах, расставании с мамой, подругами, ее пушистым котом. Он в свою очередь, рассказывает ей о своей вчерашней жизни, слегка приподнимая тяжелую завесу времени. Она сейчас лирична и  нежна. Немного беспокойна своим нежным возрастом и нервна близким отъездом. Глаза сияют добрым огнем, в фигуре чувствуется тонкая грация. Движения плавны, красивы, тело чуть задумчиво…
Мимо снуют официантки с огромными горячими пиццами на подносах, проходят веселые люди. Город проваливался в выходные дни полные свободы и веселья! Напротив них висит большое зеркало. И они периодически поглядывают туда, любуясь собственными отражениями. Под вкус зеленого чая и холод светлого пива текла их замысловатая беседа. Обсудили положение в стране, причины недавнего фондового кризиса. Анна обо всем говорила с чувством убеждения в правоте собственных слов, активно помогала жестами, в конце каждого предложения смотрела на него. Он внимательно слушал, оглядывая близко находящееся тело. Руки, плечи, лицо, элементы одежды, волосы, серьги, губы, ресницы, волосы. Наслаждался моментом непосредственного восприятия красоты!
Вот она достала из кожаного чехольчика красивую зажигалку и протянула  посмотреть. Зажигалка была новая, но со старыми керамическими накладками по  стенкам. Ручная работа. Узор керамики был выполнен в стиле древних культур индейских цивилизаций Южной Америки. Красивый, разноцветный орнамент. Подарок, перед отъездом во Францию сделала подруга на долгую память. Красивый жест бескорыстной дружбы! Он долго крутил в руках вещицу, рассматривая рисунок…
Вот Аня начинает торопиться домой, вещи не собраны, много сумок, по официальным правилам провоза багажа, с собой брать в самолет разрешено не более двадцати пяти килограмм личных вещей, добавляет она сокрушенно. Вещей намного больше, что делать не знает. На предложение помочь с вещами и проводить до аэропорта, она ответила мягким отказом. Только мама и все, никого больше не будет.
Выходят на вечерний Невский, быстро поднявшись по крутым ступенькам, идут в сторону Садовой улицы. Ветер стих, на улице стало значительно теплее. Человеческий лес поредел,  важный поток автомобилей сдулся и потускнел.
Аня обняла себя руками за плечи и шла, мечтательно глядя под ноги. Парень  двигался рядом с ней, оглядывая разноцветный мир и свою очаровательную спутницу. Она говорит, что обязательно приедет в Питер на Новый год. Сообщает, что у нее во Франции будет много каникул, занятия  проходят три раза в неделю. Масса свободного времени. Будет работать, что-либо преподавать, скорей всего…
 Они все ближе и ближе к финишу своего маршрута, уже видны дома Апраксина переулка, снова чувствуется дыхание Фонтанки. И снова вокруг темно, как в прошлый вечер после кино. Опять ночь напала на город, и клонит его ко сну. Навстречу им почти никого не попадалось. Ветра нет, горят огни фонарей,  лишь зоркие окна домов наблюдают за ними и  их вечерней прогулкой. Лица светлы, беззаботны до странности. Впрочем, его лицо  слегка печально. Причина печали проста и понятна, ведь Аня уезжает, уезжает надолго, может быть навсегда…
Они подошли к уже знакомой арке, на этот раз чугунные декоративные ворота были заперты. Сбоку находилась калитка с кодовым замком. Перед расставанием она неожиданно для него попросила показать картину-фотографию. Он достал ее из пакета и показал Ане. Внизу изображение было подписано, - «Без меня апрель». Последовала очаровательная улыбка, короткие слова прощания и они расстались…
Ее самолет улетал в воскресенье…