Гардеробщик Кушаков

Как ни говори, а всякая профессия накладывает на человека свой отпечаток. Даже гардеробщика. Хотя почему «даже»? Матвей Кушаков своей многолетней работой гардеробщика был вполне доволен. Ему было что вспомнить, что рассказать, чем поделиться с угрюмыми сменщиками из числа отставных армейских офицеров.
Надо признать, что жизнь Матвея Кушакова была полна взлетов и падений, своеобразных рекордов и достижений на нелегком трудовом фронте. Теперь стыдно вспоминать, но свою карьеру ярый прогульщик вечерней школы рабочей молодежи начинал банщиком в городской бане.
В затасканном белом халате на голое тело он носился по раздевальному отделению с огромной связкой ключей и на полуавтомате  запирал и открывал замки на  раздевальных шкафчиках. «Банщик, тридцать второй!» - орали ему из одного угла. «Пятнадцатый запри!» - неслось из другого. «Откройте же, наконец, шестьдесят седьмой!» - громко раздавалось сзади, почти на самое ухо. И так четыре дня в неделю Матвей, как детская юла крутился в мужском отделении среди голых мытых и немытых мужских тел. За каких-то восемьдесят рублей в месяц. А потом, если получалось,  прямо с работы топал учиться в вечернюю школу.
Но удавалось не всегда, потому что помимо основной работы Матвей часто бегал по просьбе посетителей в буфет за пивом. Делился с ними граненым  стаканом, мылом, березовым веником и прочими банными причиндалами, за что его всегда угощали. А он не мог отказаться, отчего иной раз просто валился с ног. И засыпая на собранных в кучу резиновых ковриках, юноше часто снилось, что работает он не в мужском, а в женском отделении.
В двадцать пять Матвея пристроили на перевоспитание в раздевалку образцово-показательной столовой №1 городского треста столовых и ресторанов, и семь последующих лет он исправно принимал у посетителей верхнюю одежду, выдавая взамен пластмассовые номерки.
Через его руки прошли тысячи легких, как пушинка плащей болонья и тяжелых, словно набитых камнями ватных курток «Пурга», высоких офицерских папах и меховых шапок-пирожков. Перед раздевалкой всегда красовалось объявление: «За сохранность ценных вещей не отвечаем». И поэтому, приняв пальто, Матвей Кушаков обязательно проверял карманы на наличие в них ценных вещей, которые первое время изымал самым жестким образом. Но потом ему все же объяснили, что он понимает написанное несколько неправильно – и, усваивая сказанное, он два месяца пролежал в травматологическом отделении больницы с гипсовым лангетом на шее.
Настоящий же карьерный рост у Матвея Кушакова начался, когда он попал в привокзальный ресторан. Солидные посетители со стойким запахом «Тройного» одеколона и духов «Красная Москва» щедро одаривали расторопного гардеробщика за ловко надетое пальто или шубу. А не солидные после закрытия дверей на замок просили достать им бутылку «Вермута» или «Портвейна» - и Кушаков доставал. Прямо из стоящего на полу ящика, но естественно, с «ресторанной» наценкой.
А разве можно забыть, как, уже работая в ресторане «Ереван», Кушакову пришлось однажды за две минуты выдать верхнюю одежду сразу двадцати восьми посетителям. Тогда отдыхающим в ресторане воровским авторитетам кто-то стукнул, что на них готовится милицейская облава – и они в пожарном порядке решили покинуть заведение. И не дай Бог, Матвей не справился бы со своими профессиональными обязанностями - «перо» в бок ему бы было обеспечено.
Да. Это только со стороны кажется, что принимать и выдавать чужие пальто большого ума не требуется. Настоящему, с большой буквы гардеробщику нужно быть и психологом, и педагогом, и криминалистом. Нужное слово, комплимент, обезоруживающая улыбка – вот профессиональный набор инструментов гардеробщиков всех времен и народов. Не зря, уже оказавшись на заслуженном отдыхе, Матвей Федорович Кушаков до сих пор скалит свои редкие, разрушенные кариесом зубы и каждому встречному кивает своей седой головой.