Золотая тележка

               
  У городского жителя Ивана Сергеевича Дудкина на даче пропала тележка. Сергеич, как в деревне называли Дудкина окружающие, пожилой и уважаемый человек лет шестидесяти, пропажу заметил утром. Как только вышел в сад  подышать чистым прохладным воздухом, так сразу и заметил. Да и как тут не заметить, ведь только вчера днём он на ней песок возил и вечером сам же к дубу на цепь и на замок прихватил, а утром она исчезла. На всякий случай Дудкин походил по участку взад-вперёд, но ни тележки, ни цепи, ни замка, ни каких-либо следов от них он не нашёл.
  - Может, кто в аренду взял без спросу, - подумал Иван Сергеевич, - так иногда бывает в деревне, калитка-то не запирается.  Да примыкал ли тачку на замок или нет - это ещё вопрос?… В последнее время что-то с памятью стало плоховато. Надо посмотреть замок и цепь в пристройке, - смекнул хозяин, - но ноги почему-то привели его опять к дубу. И сомнения  вмиг исчезли, когда в том месте, где находилась тележка,  внизу на коре дуба он увидел металлический порошок, то есть след от работы напильника либо пилы по металлу. Возле самого дуба было изрядно натоптано. Только тут Дудкин окончательно понял, что тележка его не пропала, а её просто умыкнули, по-деревенски значит - скоммуниздили, подпилив цепь и перебросив украденное через хилый забор.
  На душе у Ивана Сергеевича стало сразу как-то отвратно. Прекрасное утреннее настроение моментально улетучилось и на смену ему пришли тяжелые раздумья: в душу плюнули…, нашли, у кого воровать…, стыдно, кому сказать-то, что тележку спёрли…, в деревне еще смеяться будут, скажут, лох Сергеич, у хорошего хозяина всегда всё на месте, а этот - тюха-матюха…Ох-хо-хо! Что же делать? Но тут свинцовые мысли Дудкина оборвал окрик:   
  - Сергеич, здорово! Чего задумалси…, как кризис объегорить? – гаркнул сиплым голосом Вовка Соловей, деревенский абориген неопределённого возраста, который каждое утро проходил мимо забора Дудкина в свой сарай по делам. А дела были такие – махнуть у Сергеича, пользуясь его добротой, стопку водки, чем как-то подправить свой портрет после вчерашнего и покормить пса. Соловей было прозвище, но не от фамилии и не от соловьиного голоса, а, скорее всего, от былинного соловья-разбойника. Взгляд у Вовки был не добрый, из-подо лба, от лихого человека. Однако, по натуре он был рубахой-парнем, последнее прохожему отдаст, но любил подраться, особенно, когда выпьет и дурь взыграет. Бесшабашный, одним словом, мужик.
  - Вот, тележку спёрли…, спилили цепь и утащили, - просто, но как бы виновато произнёс Дудкин.
  - У нас энто запросто, - не успел оглянутьси и уже... тю-тю. А я те давно хотел сказать, Сергеич, какого… ты держал её на самом виду, накрыл бы хоть чем-нибудь или в пристройку убрал.
  - Так я же на цепь её к дубу привязал и на замок примкнул, что ещё надо! -  возмутился Дудкин.
  - Головой думать надо, Сергеич, забыл видать, где живёшь…, у нас только покойники не ворують…, к тому ж вещь, особливо дорогая…, и на самом обозрении.
  - А-а…, наш менталитет, имеешь в виду, - улыбнулся Дудкин.
  - Я энтих слов твоих, Сергеич, не понимаю, ты ругайси лучше по-нашему, мужики больше уважать будуть. А тележку у тебе увели, потому что кому-то глянуласи она…, потому что таких тележек в деревне раз два и обчелси…, у богатых-то они за крепким забором, да собаки у них  как крокодилы…. У тебе же забор хреновый, можно сказать, что и совсем его нет…, так  два кола. А тележка у тебе легкая, кузов из люминя,  вместимая….
  - И кому же она глянулась, как ты думаешь? – спросил Дудкин.
  - Кому, кому, да кому угодно. Алкаши, хулиганьё, наркоманьё…, для них ить деньги халявные всегда нужны. Три минуты и… нет твоей тачки, а через час она уже в соседней деревне. Покупатели там всегда найдутьси…, вона сколь дач строють…. А ты, Сергеич, не расстраивайси, может где-нибудь твоя тележка и объявится, давай-ка лучше помянем её и выпьем за её воскресение…, если есть чем, - и Вовка плутовато посмотрел на Дудкина.
У Сергеича всегда было что выпить. Но по этому поводу он пить не стал, а просто вынес полстакана водки и кусочек хлеба к калитке и дал Соловью, который тут же подношение и приголубил. 
  - Володь, ты бы  поспрашивал там…, по деревне, ты ж всех здесь знаешь, может действительно след какой отыщется, я бы тебе был очень признателен.
  - Хорошо, Сергеич, ты главное, не расстраивайси, поспрашаю, - пообещал Соловей  и, закусив выпитое кусочком хлеба, отдал обратно пустой стакан хозяину и с полным удовлетворением направился в сторону своего сарая.

                2

  А, спустя 3 часа, в калитку к Дудкину постучался сосед, что напротив его дачи:
  - Сергеич! Ты дома?
  - Дома, дома, заходи,- ответил с террасы Дудкин и вышел к соседу навстречу.
  - Добрый день! – сказал сосед и подал руку.
  - Привет! – кивнул соседу Дудкин и ответил рукопожатием.
  - Говорят, у тебя тележку своровали?
  - Говорят, - печально улыбнулся Дудкин, - а кто сказал-то?
  - Мужики…, возле магазина трепались.
  - Ну, народ…, не успели стащить, а трёп уже по всей деревне идёт, - возмутился Дудкин, - как будто и заниматься людям нечем.
  - Я пришёл к тебе не затем, что б рану твою душевную освежить, а с советом и помощью…, вот телефончик у меня есть нового участкового, говорят парень деловой, не чета бывшему. На-ко, позвони ему, может он найдёт твою тележку, - и сосед передал клочок бумажки Дудкину.
  Иван Сергеевич молча посмотрел на записку и сунул её в карман.
  - Нет-нет, ты не прячь телефончик-то в дальний ящик, позвони прямо сейчас, - настаивал сосед, - к бывшему-то люди приходили с неохотой, а то и с боязнью. Как скажет, бывало, просителю, чего с мелочью пришёл, только знаете, как людей от работы отрывать, делать самим нечего, инструмент у него украли…, или там велосипед старый…, на хорошие замки денег жалеете, поэтому и крадут, и смеётся нагло, а заявление после этого и писать-то не хочется, вроде как бы стыдно. Не понимал он людей в деревне. Да и как в деревне жить без лопаты, топора, велосипеда. Пусть даже старый велик, но на нём же хозяин ездил, а его раз – и стащили. Так что звони….
  - Хорошо, позвоню, - буркнул Дудкин, провожая соседа, и пошёл звонить на террасу.
   Участковый ответил сразу и попросил прийти к нему после четырех дня с паспортом для написания заявления. Дудкин сразу приободрился, повеселел и стал приводить себя в порядок. 
   В установленное время участковый принял Дудкина в маленьком кабинете администрации села. Посмотрев его паспорт, вежливо предложил присесть и стал объяснять, как написать заявление. Подробно просил изложить обстоятельства пропажи.
  -  Какие обстоятельства? Украли её, следы прямо говорят об этом…, металлический порошок от напильника…, - возмутился Дудкин.
  - Вот об этом и напишите, - успокоил его участковый, - и…, поспокойней, гражданин, не волнуйтесь, постараемся найти Вашу пропажу, Вы только не расстраивайтесь.
Когда заявление было написано, участковый проверил его и попросил подписать и поставить дату.
  - Всё, Иван Сергеевич, я Вас больше не задерживаю, как только что-то изменится в Вашем деле, то я сразу Вам позвоню, - сказал на прощание участковый и проводил Дудкина.
  Отметив про себя обходительность и воспитанность участкового, важность, с которой тот отнёсся к его вроде бы незначительному делу, Дудкин подумал, что такой может и найдёт… его пропажу.
  И действительно, через три дня он уже был вызван участковым по делу о пропаже. Участковый, ничего не объясняя по телефону, просил просто зайти к нему и как можно быстрее.
  Дудкина не надо было уговаривать, он сразу почувствовал в интонации голоса участкового что-то важное и немедленно отправился к нему. Участковый стоял на крыльце своего кабинета и курил, но его Дудкин даже и не заметил, потому что первое, что он увидел во дворе - это была его пропажа…, тележка, которую он узнал сразу. 
  - Что…, Ваша? – спросил, улыбаясь,  участковый Дудкина.
  - Ага! – не найдя от волнения более подходящих слов, - ответил Дудкин.
  - Ну, что ж, если узнали, что она Ваша, тогда проходите…, сейчас мы всё и оформим. И участковый, проводив Дудкина в кабинет и предложив ему сесть, продолжил:
  - Говорят, что подростки какие-то пьяные на ней катались, а потом бросили. А цепь с замком я недалеко от Вашего забора нашёл. Со всем этим пока разбираемся. Хулиганство, одним словом. Если найдём виновника, то обязательно привлечём к ответственности и сообщим Вам, Иван Сергеевич. Так что расписывайтесь в получении найденной тележки и владейте ей на здоровье, - и участковый дал лист бумаги, на котором Дудкин под его диктовку написал расписку и поставил с нескрываемым удовольствием свою размашистую роспись и дату.
  - Что ж, спасибо, я Ваш должник…, я сейчас, - промямлил, смущаясь,  Дудкин и быстро вышел из кабинета на улицу, но не подошёл к тележке, а быстро пошагал в сторону магазина.
  - Куда же Вы, Иван Сергеевич…, а тележка? – едва успел крикнуть участковый, а того уже и след простыл.
  В сельском магазине Иван Сергеевич купил бутылку дагестанского коньяка и чуть ли не в припрыжку направился обратно в сторону администрации села. Робко постучав в кабинет участкового, и услышав слова «да, войдите», он вошел и торжественно поставил коньяк на стол участковому:
  - Вот…, теперь спасибо!
  - Гражданин Дудкин! – произнес, хмурясь, участковый, - это лишнее…, уберите!
  - Нет, это не лишнее, а в самый раз…, от души, - бросил на прощанье Дудкин и, выбежав из кабинета, схватил свою тележку  и довольный покатил ее по самой центральной улице. Идёт и катит её с высоко поднятой головой, как будто в лотерею выиграл, и со всеми здоровается уважительно, с поклоном, даже с теми, кого и в лицо-то ни разу не видел. Вот и подумаешь, много ли человеку надо для минутного счастья. 

                3

  Как-то в начале октября утром Сергеич, не нарушая своей традиции, прогуливался по участку и заметил проходящего вдоль забора Вовку Соловья. Не видел он его около двух недель. Говорили, будто Вовка крепко запил, поэтому и перестал ходить в свой сарай. Пёс его от голодухи сорвался с ошейника и убежал, куда глаза глядят, правда, кто-то его видел в соседней деревне на цепи у другого хозяина. Хорошо, что не пропал и не убили.
  Сергеич очень обрадовался встрече и сразу побежал на терраску за угощением. С налитой стопкой водки он подошёл к калитке и протянул её Вовке. Очень уж хотелось рассказать ему о возвращении тележки на свое постоянное место. Но Соловей от выпивки отказался наотрез и, размахивая руками, изрек:
  - Ни, ни, ни…, в завязке я, не пью и не тянет…, закодировался как позавчерась…, убирай её проклятую и послухай лучше чо скажу тебе.
  - Погоди-ка чуть, - улыбнулся Сергеич, опрокидывая стопку вместо Вовки. Немного поморщившись и крякнув от удовольствия, сразу преобразился в слушателя.
  - Так вот, - продолжил Соловей, - сковырнулся твой обидчик.
  - Как это и кто? – спросил Дудкин.
  - Упокоился…, царствие ему небесное, вот как. А кто таков – ты его всё равно не знаешь, из приезжих он…, так пристроился к одной бабёнке и поворовывал поманеньку. Но почему-то на тележке твоей, Сергеич, и споткнулси. Правду говорят, не воруй, что близко лежит и у своих… Короче, видели его, как он ей-то ноги приделывал и донесли участковому. Кто-то, поди, позавидовал яму…, нигде не работаить, а кажный день чуть ли не в дрибодан нажираитьси. А участковый, новый у нас объявилси, деловой…, танк, одним словом. Сразу по горячим следам и… прямо к нему. Сожительница его в то время на работе была. Приходить в дом и говорить, что месячник в деревне по пожарным делам, мол, прошу показать территорию и пожарный инвентарь. А сам-то в сторону сарая его толкаить. Пойдём, мол, посмотрим, как там с пожарной безопасностью в сарае то  твоём,  который  больше  на мастерскую  смахиваить. Открываить тот дверь и …, на верстаке в тисках замок с цепью зажат. Глаза участкового прям загорелиси. Позвольте, говорить, гражданин, полюбопытствовать, откудова цепь, почему в тисках и чей замок? Ну…, энтот ворюга сразу на колени упал и во всём созналси. А дальше, Сергеич, самое интересное, - и Вовка, сделав паузу, продолжил:
  - Участковый тут обрадовалси и стал дальше его раскручивать. Говорить ему, что б понятых не беспокоить, станьте, гражданин, к своему верстаку, берите в руки цепь с замком, я Вас сфотографирую вместе с уликами. Ну, и щёлкаить его из сваво телефона. Потом спрашиваить энтого обалдуя, а где же тележка? Тот отвечаить, что продал её в соседнюю деревню за четыре бутылки водки. А участковый ему – что ж, гражданин, всё ясно, составим протокол об украденном, садитесь за верстак, вот Вам бумага, ручка и пишите подробно, когда и как дело было. И Вовка тут замолк, ему очень захотелось курить, и он стал искать папиросы по своим замусоленным карманам брюк.
  - Володь, дальше-то что было? – с нетерпением спросил Дудкин, поднося зажигалку к папироске Соловья.
  - Когда бумаги были оформлены и подписаны, - затягиваясь едким дымом и прищуривая правый глаз как бы для таинственности и важности, Вовка продолжил, - участковый и говорить, ступайте теперь за тележкой и привезите её прямо ко мне в участок. А тот ему, дык как же я её теперь Вам привезу, коли она продана. Но участковый на энту его брехню свою резолюцию накладываить. Ничего не знаю, мол, если через двое суток к вечеру тележки у меня не будить, то Вы, гражданин, с энтими бумагами будете доставлены к районному следователю, а он Вам до суда определить другое место, сами догадаитись, или подсказать…, а СИЗО это не сахар. Если будишь сотрудничить со следствием и вернёшь украденное, то и срок тебе скостять, а может и условным отделаиси.
  Ну, тот, ясно дело, в соседнюю деревню как пришпоренный побёг. Приходить он к энтому хозяину, которому продал тележку, и стал яво уговаривать, что б энтот вернул тележку-то и суёть яму деньги ровно как за четыре бутылки…. А хозяин смеётся над ним. Она, говорить, мне  самому нужна. И…, в никакуя. Тогда энтот яму и говорить, она, мол, в розыске, я вор, а ты выходить барыга. Тот яму опять, ничего не знаю, я купил яё не для перепродажи, а вон щебень, да песок возить. А будешь меня пужать, так щас враз кобеля спущу и без штанов останиси. Ворюга-то сразу на колени, мол, милай, спаси, продай, иначе крышка мне, пожалей…. И хозяин тада сжалилси над бедолагой, но… хитро сжалилси. Говорить яму, ежли ты хочешь выкупить яё обратно, то цена яё теперь другая будить…, в обчем так, с учётом износу, ровно три штуки и никаких больше торгов, а денег энтих не принесёшь, не приходи и не конючь, чуть что - пса спущу. И вся канитель. Тожа, гад ещё тот. А тому, прям, беда, бегаить по деревням, занимаить, где можна, продаёть, что дома найдёть. К утру собрал аккурат три штуки и, значить, выкупил он твою тележку–то. Привозить он яё к участковому, вот, мол, так и так, всё…, привёз, простите, больше воровать не буду. А участковый яму и говорить: 
  - Нет не всё. Коли не хочешь на нарах париться, принесёшь мне лично в руки ещё штраф за моральный ущерб, который ты нанёс своим преступлением обчеству в размере пяти стоимостей данной вещи, то есть тележки. Десять тыщ с Вас, гражданин, выходить за содеянное. Ну, тот-то прямо остолбенел, говорить денег у меня с роду таких не бывало, то в грудь себя бьёть, каитьси, что такому больше не бывать, то в слёзы кидаиться, а участковый гнёть своё, да и только…, суд, мол, простить, а я не прощаю. А как ежли годик впаяють, да и зашлють в голодный, да холодный край…. Твоя-то враз другого найдёть, зачем ей ты уголовник нужен, передачи тебе ещё посылать. И писем писать те сироте некому будить. А здоровье потерянное, гражданин, потом ведь не вернёте, а ежли и вернете, то денег потребуетси как за сто таких тележек. Вот и выбирайте, что лучше Вам, гражданин…, а срок - трое суток... И ещё, говорить, подпишите энтот документ…, мол, подписку о невыезде, значить, и если за энто время в деревне что-либо пропадёть, то я энту пропажу тожа на Вас повешу…. И болтать не следуить…, не в Ваших энто интересах, только хужей будить. Короче, через трое суток, Сергеич, принёс энтот бедолага всю указанную сумму, а на четвертый день и сковырнулси. Говорят, инфаркт прошиб, видать, много пережил он за энти дни.       
  - Володь, откуда тебе всё это известно? – не скрывая раздражения, спросил Дудкин. Да и как тут не раздражаться, если он опять почувствовал себя полнейшим идиотом. Вот, придурок, - подумал Иван Сергеевич, - ещё и за коньяком для этого пинкертона бегал… Оказалось всё проще... пареной репы.
  - А энто уже другая история, Сергеич, ежеля  хотишь послухать, то слухай, а нет, тады я пошёл.
  - Нет, нет, давай рассказывай, я слушаю, -  попросил Иван Сергеевич, придерживая Соловья за рукав.
  - Ну, лады, - и Вовка, лукаво улыбнувшись, продолжил:
  - Пришёл я как-то в райпо, дай, думаю, бутылёк возьму…, на днях подкалымил малость у соседа…, траву ему покосил…. Смотрю, вдова-сожительница энтого вора сахар покупаить. Я ей и говорю, что ж ты сахар здесь покупаишь, он же стоить аж тридцать пять рублев за кило, а в Москве – в "копейках" или в "пятерочках" - по двадцать пять. А она мне, разве ж туды наездиси, на одной дороге прогоришь. И то, правда, поддакиваю. А сколь тебе надо…, могу устроить, кило десять хватить?…  А она мне, ну если устроишь, то возьму и поболе того. Потом я ей и говорю, выражаю, мол, соболезнование по поводу кончины мужа…, так уж получилось, что я не смог быть на поминках, поэтому выражаю щас. Тут она мне и глаголить, так в чём дело…, заходи, помянем. Ну, и так получилось, что зашёл. Помянули хорошо, а как яё развезло, так она мне всё энто и поведала. Видать наболело…, а об его делишках и не знала ничего. Любила гада здорово, а он ей всю душу испаганил и по миру пустил…, ведь за бесценок, бабёнка, всю свою утварь продала, что б энтого паскудника от тюряги спасти. В общем, успокоил я яё как мог, потом до самого утра так у яё и осталси. Сделав паузу, Вовка, усмехнулся и подвёл главный итог:
  - В общем, тележка твоя Сергеич, воистину золотая и наказанье божье. Смотри-ка один озолотилси, другой в соседней деревне тожа наварил, а третьего Бог наказал. Ну и шельма энтот мент…, далеко пойдёть, если не кокнуть или… свои не позавидують. Скоро у нас так воровать в деревне станет себе дороже, чем отсидеть за энто. Только вот что, Сергеич, я тебе всего энтого не говорил. Сам понимаешь, кака ноня жизня пошла. Чуть что и… язык вмиг оттяпують, а то ишо хужей…, по судам затаскають.
  - Ну, что ты, молчок, да и болтать-то мне не с кем, я ж никого тут не знаю, - успокоил Соловья Дудкин, и добавил:
  - Ерунда какая-то получается. Золотая…, ну и что ж, что золотая. А мне-то что за это? Я её теперь и привязывать-то не буду, если она так воришке этому обошлась….  Представляешь, если бы тем, кто вагонами ворует, они стали бы золотые, тогда бы, может, и мелкоту всякую трогать перестали и не брали бы, что плохо лежит?   
  - Э-э, милай! Те ворують-то на миллионы, а откупаютьси за тыщи, да и што об них думать-то, у тебе о своём башка должна болеть. Не будь  дураком, Сергеич, возьми-ка цепь покрепчей, да прицепи получшей, а то ить опять свистнуть …, и пропадёть твоя золотая тады навсегда…

                октябрь 2009