ОТЕЦ

Витя Гаркин давно не помнил своих снов - ни одного - и уже, пожалуй, так продолжалось несколько лет подряд.

Он приходил с работы, едва стоя на гудящих от усталости ногах, привычно управлялся в стайке, загонял в задний двор корову и овец, запирал калитку, сыпал в сарае в свиное корыто дроблёнку, туда же лил помои и только потом заходил в дом, с фырканьем умывался из гремучего рукомойника, основательно, плотно ужинал, как-то рассеяно смотрел телевизор,  коротко обсуждал с женой и детьми события прошедшего дня, если таковые заслуживали его внимания, и, едва положив голову на подушку, забывался до самого утра крепким богатырским сном. И практически никогда ночью не просыпался, хоть из пушки стреляй. Он безмятежно спал до лихой побудки пестрого дворового петуха, заменявшего всей семье уже не один год  необходимый в таких случаях будильник. Известно ведь - люди на селе встают до солнца, до его восхода, то есть просыпаются в самый раз с первыми голосистыми петухами.

Если Виктору иногда что-то снилось, бывало и такое, то тут же сон и забывался, как только Виктор на утренней зорьке открывал глаза: забот и дел в деревне, в новом дне невпроворот - не до снов было Виктору.

Но в эту летнюю ночь в самой её середине он проснулся весь в липком холодном поту с головы до пяток, да еще с громким криком, перебудив и переполошив тем самым всё своё  дружное семейство.

- Тебе чего приснилось то, оглашенный? - зевая во весь рот,  недовольно спросила  заспанная жена.
- Уф-ф, отец со мной сейчас разговаривал!- тряхнул Виктор головой, разгоняя последние остатки липкого сна.

Жена не на шутку встревожилась. Даже всплакнула. Виктор похоронил своего отца уже давно.

- О чём говорили? – озабочено допытывалась жена, глядя на побледневшего мужа.

- Сначала он шел навстречу, протягивал ко мне руки, звал: «Витя, иди ко мне, у нас здесь хорошо». А сам такой грустный и плачет.

- Ой, Витька, нехороший это сон! – снова заплакала жена.- Завтра сходим на могилку, давно не были. Надо оградку покрасить, бурьян повыдергать. Потом в церкву схожу, свечку поставлю за упокой его души. Может всё миром образуется.

- Вот подходит он ко мне,- продолжал вспоминать свой сон Виктор, вытирая углом простыни вспотевший лоб,- пытается обнять. А я ему, значит, говорю: «Отец, я ещё детей на ноги не поставил, внуков хочу увидеть». И сильно так, знаешь, от себя его отталкиваю и отпрыгиваю от него в сторону. Он падает.

- Боже Святы, - крестилась жена.- Не к добру это!

После той ночи Виктор несколько вечеров подряд боялся уснуть - вдруг отец опять привидится во сне, а он , Виктор, опять оттолкнет его - родного отца, которым всю жизнь гордился и которого любил сколь помнит себя.

Прошел месяц или чуть более. За хозяйственными делами, повседневными заботами тревожный и неприятный сон был забыт, как-то сгладился в памяти. 

А в деревне в это время начиналась уборочная страда: механизаторы готовили технику к сбору будущего урожая.

Как-то в начале сентября днем Виктор чинил на машинном дворе огромную телегу для перевозки зерна. Барахлил гидронасос подъемника -  телега поднималась рывками и неровно.

Виктор тракторной гидравликой поднял кузов телеги и забрался на её раму -под кузов.

Для надежности, соблюдая технику безопасности, необходимую при таких работах, Виктор подпёр кузов телеги деревянными чурочками. Проверил - чурки держали кузов телеги очень плотно. В случае самопроизвольного опускания кузова они должны удержать его.

Волноваться не стоило.

Наклонившись над треснувшей опорой гидронасоса, Виктор неожиданно услышал голос отца:
- Сынок, почему ты не пошел за мной? Я  так тебя звал!

От неожиданности Виктор громко закричал.

 - Батя, я не могу к тебе! - и резко, как в том жутком сне, отпрыгнул на этот раз от телеги. И уже во время полета услышал треск и даже увидел в доли секунды боковым зрением, как опорные чурки с грохотом вылетели из-под телеги, а на него в тот же миг навалилось что-то большое тяжелое, страшное.

В следующую секунду Виктор потерял сознание. Наступила полная темнота.

В районной больнице Виктору зашили нитками развороченные лицо и горло, пришили порванные сухожилия на правой руке и плече. Металлическим крюком ему едва не разорвало сонную артерию.

- Парень, от смерти тебя спасло какое-то провиденье,- сказал хирург, после того, как Виктор отошел от общего наркоза. – Промедли ты секунду, и тебя раздавило бы в лепешку.

О том же самом, чуть позже во время посещения больного в приемные часы, ему говорили друзья и товарищи по работе, ставшие очевидцами аварии.

Некоторые даже утверждали, что слышали крик Виктора, только не могли припомнить, о чём он кричал, когда отпрыгивал от телеги.

- Наверное, тебя ангел-хранитель, как воробышка, из когтей смертушки  выхватил,- говорили друзья.

Виктор же кроме жены не стал никому говорить, кто на самом деле спас ему жизнь. Это было их маленькой супружеской тайной.

На вторую ночь после операции Виктору приснился еще один сон.

Отец стоял рядом с Виктором и улыбался: «Сынок, ты всё правильно сделал, что оттолкнул меня.  Я не обижаюсь!»

Утром Виктор проснулся с улыбкой. На душе у него было так светло, так радостно, будто он только что причастился и вот вышел из храма с чистой душой и чистыми помыслами - душа его ликовала. Он даже физически почувствовал, что стал выздоравливать.

В больничную палату заглядывало яркое осеннее солнце. Виктор посмотрел в окно. За окном от дуновения легкого  ветерка оторвался от березовой ветки ярко - рыжий лист, не спеша, задумчиво покружил над окном, как бы раздумывая что же ему дальше делать, и залетел в открытую больничную форточку, мягко упал на подушку.

Виктор улыбнулся во второй раз. Он знал, кто таким вот образом передает ему привет.
- Спасибо, отец!


А что, если существуют все же параллельные миры – тот и этот? А может еще несколько таких миров существует, как, допустим, телеграфные провода? И вот иногда эти миры пересекаются, как короткое замыкание в электропроводке, и на таких стыках являются к нам, в наш мир давно умершие люди, ходят средь нас, или появляются в нашем сне, чтобы сообщить нам о чем - то важном.

Видимо, в тех - в параллельных мирах, они знают больше нашего, видят дальше нас что - ли, чувствуют острее, стараются нам помочь.

А кому-то может быть и навредить. Если заслужили!


12.10.2009