books 6

Глава 6
Вопит будильник, он велит мне подниматься, а я бы с таким удовольствием ещё бы поспал. Теперь больше всего я ценю сон. Сон – это другая реальность, во сне все хорошо, во сне все краски ярче, вкусы острее, жизнь – просто прекрасна. Вообщем-то и реальность меня пока ничем таким не огорчала, у меня куча знакомых, по будням я работаю в издательстве, в выходные пью с друзьями, иногда в мою постель залетает какая-нибудь особо примечательная мадам, но на поверку оказывается, что все её умения в постели и заканчиваются, а это как-то не по мне. И всё бы ничего… Но я точно знаю: я просто вынужден ждать, чего-то что где-то там далеко-далеко и вот-вот придет и накроет меня с головой. От этого ожидания жизнь становится не просто невыносимой, а тягостной. Я встаю после 3его звонка. Пора дать моему неугомонному другу отдохнуть, надо ещё успеть чашечку кофия выпить, да в душ сходить. Не знаю, что же сделать сначала? Каждое утро один и тот же мучительный выбор: кофе и сигарета потом душ или сначала душ, а потом кофе и сигарета, на самом деле я знаю, что правильнее, конечно, душ, а затем кофе. Уже пару раз было так, что я так увлекался ароматом кофе вперемежку с дымом сигарет, что на душ времени не оставалось. И все же каждое утро я задаюсь этим по истине сакральным вопросом, т.к. проживая здесь уже 3 месяца, я знаю, что себя принято баловать и непросто так, а что б заряд на весь день остался, иначе все будут приставать с дурацкими вопрос: не депрессия ли у тебя случаем? Что случилось? Заболел, бедолага? А я нет… Я просто изволил «заморочиться», я все никак не приучу себя к этим немного странным, но веселым словами, мне кажется они мне не идут… По крайней мере сейчас, за то все остальные поливают меня ими, как дождик за окном и удивляются мне, ведь мои друзья знают, что я не такой, а я предпочитаю отмалчиваться. 
Я решаю, что сегодня мой день, что вот прямо сейчас звоню на работу и изображаю безумно больной голос, кашляю, чихаю и т.д. и т.п. Так и поступаю, а потом с чувством выполненного долга иду варить мой любимый напиток.
Прямо в эту секунду у меня появилось 24 свободных часа, о которых никто не знает. Это мой маленький секрет, а может и большой, смотря как я проведу эти самые 24 часа. Здесь все так устроено: нельзя говорить до конца, нельзя рассказывать о себе все, надо обязательно что-то скрывать… И не потому что это мир лгунов и лицемеров, просто почему-то здесь считается, что невозможно рассказать о себе все, да и вообще, что за жизнь такая без загадок. Иногда мне кажется, что всё это и есть маленькая магия этого мира. Ведь здесь не бывает всё только так, как хочешь ты, зато бывают случайности, здесь нету телепортации, зато есть странные громоздкие железяки, которые, если не чудом, то совсем уж непонятно как летают, здесь нет лунного восхода, зато есть солнечное затмение, здесь нет людей-птиц, зато есть двуличные люди. 
А ещё здесь есть книги. Много книг. И я их всем сердцем полюбил, ведь там очень часто происходит то, что происходило в моей жизни. Здесь это называют красивым словом «фантастика». Хотя я стал тут крайне начитанным и фантастика не является моим излюбленным жанром. Последнее время я увлекся изучением скандинавских мифов. И Бог его знает почему. Ах, да… Я что-нибудь упоминал про Богов, Бога? По-моему ещё нет… Вот видите я сейчас упомянул Бога. Это что-то непонятное. Совсем. Вот в скандинавской мифологии много Богов, но теперь это презренно называют язычеством, и утверждается, что Бог – один. Проблема по-моему разумению заключается в том, что никто его не видел, ну, т.е. как не видел. В священном писании, Библии, что в переводе с греческого означает просто книга, описаны встречи с Ним, но, вот о чем я постоянно думаю: нет, меня не интересует вопрос, так волнующий моих друзей и знакомых: есть ли Он вообще и, исходя из этого устраивать ненужные пустоте споры, да и выбор религии в целом мне не интересен. Меня больше интересует, откуда же все-таки такая уверенность, что Он один? Почему Богов было много, а потом раз – всех сняли с пьедестала и попросили удалиться и остался кто-то большой и властный, но один. И все разом этому одному большому и властному поверили, что он один. А вдруг это была простая борьба за власть? Все остальные Боги не считали достойными показывать свой лик людишкам, а кто-то один из них решил, что он достоин большего, захотел слышать молитвы только во свою славу, захотел сосредоточить власть только в своих руках и всех обманул?! Обвел вокруг пальца. Как-то я не выдержал и задал этот вопрос одной своей крайне религиозной знакомой. Мне было сказано, что все эти мысли от лукавого, что Бог – это не человек и поэтому своим примитивным разумом, я даже не должен пытаться понять Его. Но я пытаюсь, потому что я не верю в примитивизм. Я же сам здесь невозможен, а это, несмотря на то, что в меня никто не верит, просто потому, что не знает обо мне. А если уж миллионы людей верили, что Бог не один, а Богов много, то тут уж и говорить не приходиться. Ворона мне ещё при первой встрече объясняла, что самый главный вопрос, это вопрос веры. И поэтому я верю, что я вернусь домой. Пусть даже на несколько секунд или за минуту до смерти. Но вернусь. Точно. Без всяких сомнений. Верю.
И вот поэтому я пойду варить свой кофе. И вот поэтому я выкурю натощак сигарету. И именно поэтому приму душ, оденусь и выйду на улицу, шататься под августовским солнцем. И как-то пролетит мой день музыка, сигареты, кофе, пирожное в кафе за углом, бессмысленный разговор с одним из моих «друзей». А потом приду домой, почитаю, нарисую что-нибудь, сварю кофе, выкурю сигаретку и лягу спать, смотреть цветные сны о прошлом и будущем. 

На улице тепло, но не жарко, солнышко мягко освещает тротуар, рядом люди стоят в пробке, за ними приятно понаблюдать, особенно, когда тебе в отличие от них некуда спешить. Я заметил странное обстоятельство, всегда, когда я иду туда, куда глаза глядят, я прихожу в кафе за углом. Причем нет никакой логики. Я могу ходить 2 часа, а могу 20 минут и все равно приду в это место.
Это место, это маленький подвальчик, куда заглядывают завсегдатаи, потому что остальные просто проходят мимо, не замечая лестницы из кованного железа, ведущей вниз. Мало ли что там внизу, правда? А внизу дверка с вывеской «Кафе или Кофе?». Самое милое место, попадавшееся мне на пути! 5 столиков из кованного железа, стульчики с красной накидкой, скатерть красно-белая и вазочка с цветочком на каждом столе, по вечерам вазочке составляет пару – свечка.
Я открываю дверь и окунаюсь в табачный дым.
Я привычно иду к своему любимому столику, почти у самой барной стойки. Отсюда всех удобно наблюдать. Это забава у меня такая, наблюдать за людьми вокруг, за их воркованием, ссорами, примирениями, слезами, смехом… Иногда мне просто кажется, что я сам не способен испытывать всю ту гамму чувств, что испытывают люди вокруг. Я черствая буханка хлеба. Я всегда считаю про себя. И дело тут, конечно же, не в цифрах, я считаю, что надо бы тут улыбнуться, а здесь полагается рассмеяться в полный голос, но это делаю не я, а мой разум, я никогда никого об этом не спрашивал, но мне кажется, что у них все по-другому, идет он «самого сердца», так по крайней мере, принято говорить. И вот я уже машинально сажусь…
- Простите, но здесь сижу я, - слышится голос. Я поворачиваю голову, и действительно за моим столиком сидит девушка. Я немного смущен. Балбес, так привык, как будто этот столик твоя квартира и тот, у кого нет ключей, сюда не проникнет. Она щурит на меня свои глаза.
- Ой… - а потом вдруг выдыхает.
- Ай, - машинально передразниваю я, а потом растягиваюсь в улыбке: Даша. А я как-то сразу не узнал.
- Я-то сразу узнала. Но вот, как тебя зовут, вспомнить не могу, - я бестактно все-таки сажусь: Наверное, это какой-то знак, что ты меня даже по имени запомнил. А у меня память девичья, так что не суди строго.
- Ты стала больше говорить.
- Нет, это просто я в атмосферном кафе.
- А почему я тебя никогда здесь не видел? Я тут завсегдатай. Сейчас увидишь, мне принесут мой любимый венский кофе…
- И печенье с мармеладом, - хихикает она.
- Да. А откуда ты знаешь? – в ответ она проводит рукой по столу. И я вижу бокал для кофе по-венски на половину пустой и 2 печенки с мармеладом.
- Вообще-то я здесь бываю исключительно вечером в среду. Но у меня была слишком сложная неделя, в такие недели принято себя баловать.
- Как странно, - рассеяно говорю я: Я, знаешь ли, абсолютно случайно тоже пришел себя побаловать. Заболел. Сейчас видимо мое астральное тело лежит под одеялом, курит, чихает и пьет терафлю.
- Т.е. ты, правда, заболел, но не стал лечиться и пошел в кафе?
- Нет, я позвонил на работу и разыграл роль самого больного на свете человека (этот мультик, я смотрел на прошлой неделе и теперь хвастаюсь цитатами из него, так же как и все мои знакомые).
- Как тебя зовут? – она серьезно так заглядывает мне в глаза.
- Паша.
- А ещё как?
Я как-то опешил и растерялся, не понял о чем это она:
- Хранитель тьмы, Николон-Креперум, - сами собой освободились слова из меня. И пошел мыслительный процесс: как она на это отреагирует? Она засмеялась.
- Смотрю, ты латынь знаешь, где учишься?
- Я в этом году закончил жур фак МГУ.
- И там тоже изучают латынь.
- Да, нет… Это я от скуки по интернету лазил, мечтал стать полиглотом. Но даже одного языка толком не выучил, так по слову нахватался.
- И от кого же ты хранишь тьму, можно поинтересоваться?
- Я её не охраняю, а созидаю, развлекаю и убаюкиваю,  - делаю вид, что дурачусь, а говорю ей чистейшую правду, не могу ей врать, не знаю почему.
- Видно, что ты с писательским делом связан. Мыслительный процесс очень хорошо развит.
- Не мне судить. Я пишу дурацкие интервью в политическую газету, боюсь, что там мой талант, даже если таковой и имеется, не заметен.
- К сожалению, не имею привычки читать политические газеты, что бы сказать, можно ли разглядеть твой талант, - и мы замолкаем, разглядываем друг друга. Мне приносят мой кофе по-венски и печеньки. Тишина покоиться у нас на плечах. И мне как будто в это в это мгновение перестает хотеться чего бы то ни было ещё. Только созерцать её и тишину. Уголки её губ слегка приподняты. А мне кажется, что я физически, внутри себя ощущаю её улыбку. И так странно бьётся сердце. Тук-тук-тук-тук. Она все с тем же выражением лица берет салфетку, затем достает ручку из портфельчика, и что-то сосредоточенно пишет на этой самой салфетке. Но что? Зачем? Я понимаю, что она допила кофе и уже доела печенье. Она собралась уходить? Вот так просто? Нет, пожалуйста! Но я молчу, я не в силах разрушить её образ, связанный с тишиной. Она переворачивает салфетку пустой стороной и встает, ничего не говоря, машет мне рукой, я киваю в ответ. Я - полный балван. И нет мне прощения. Она ушла. Я переворачиваю салфетку обратно и читаю.
one life
in the storm
in a lifetime 
Увидимся?
И больше ничего. Ни телефона, ни номера аськи, ни почты. Ни-че-го. Только вопрос в пустоту.