Дневной кошмар

Небо темно-багровым шаром нависло над горизонтом, потом неожиданно раздулось до огромных размеров, налилось свинцом и лопнуло. Снег с дождем и сорванные листья хлестанули по стеклам автомобилей так, что ничего не стало видно. Тимофей Ефимович интуитивно нажал на тормоза, стараясь не врезаться впереди идущую машину, и потихоньку стал съезжать на обочину трассы. Остановился, ничего не понимая:  Господи, да никак  небо разверзлось? Видно, Всевышний хочет смыть всю грязь и нечистоты, накопившиеся у нас. А может, предупреждает: остановитесь глупцы, не суетитесь,  все ваше благополучие ничего не стоит перед моей стихией. Захочу, как букашек в железных коробочках раздавлю,  столкну в одну кучу и погибните неразумные.  Именно это почему-то пришло сейчас на ум Тимофею Ефимовичу Роменскому,средних лет мужчине, ехавшему по трассе и остановившемуся из-за невесть откуда взявшегося урагана.
Когда он выехал из N-ска, была великолепная осенняя погода, редкая для последних дней  октября: солнечная, с красно-оранжевыми листьями кленов и золотом на березах. Ехал и радовался: Надо же, до чего день хороший! Хочется выйти и гулять, гулять по лесу, наслаждаясь тишиной и  покоем, слушая музыку из шороха падающих листьев, или  едва заметного ветерка шуршащего по кустам и верхушкам деревьев; или поcобирать последние осенние грибки- мелкие,как пятачки,моховики и косоножки.  Но налетевший злой ветер со снегом и дождем кружил и кружил над трассой, не давая машинам двигаться вперед. Наконец, ветер постих  и автомобили, с включенними фарами на самый яркий свет, медленно стали выползать на трассу, и, поднимая брызги вокруг себя, разьезжаться в разные стороны.
Тимофей Ефимович завел свою новенькую, купленную совсем недавно иномарку, последнюю модель «Форд-фокус»,  вырулил на асфальт, и осторожно продвигаясь вперед, взял курс по намеченному маршруту. А маршрут его лежал к теще, уже не молодой женщине, которой недавно исполнилось 85 лет. Но Октябрина Павловна не выглядела на свой возраст: энергичная, подвижная, она могла дать фору любому молодому, особенно на сборе лесной ягоды. Куда там за ней угнаться! Октябрина Павловна как-то пристыдила зятя, когда он приехал летом и пошел на реку купаться. 
- Тимофей, что это у тебя живот, как у беременной. Не стыдно! Тебе ведь  до пола не достать ладошками... Нельзя же так. Вот смотри. И она словно школьница ловко стала делать нагибания, доставая ладонями до полу. А ты попробуй.
Тимофей Ефимович покраснел как рак.
- Октябрина Павловна, ты  все время в деревне живешь, тебе некогда расслабляться, а я в городе: лекции, доклады, наука требуют усидчивого образа жизни, иначе не получается. Вечером домой, на диван  телевизор посмотреть, газеты свежие прочитать, поработать с  интернетом. Не хватает времени на свежий воздух и зарядку.  Вот выйду на пенсию, тогда приеду к вам в деревню, буду дрова колоть, воду из колодца носить, косить... А пока, вот такой, какой есть, с учетом моих пристрастий к вкусной пище и пирожкам, я еще ничего. Есть хуже...
- А ты бери пример с Путина – не сдавалась теща. Смотри целыми днями у него  совещания, перелеты, иностранцы, а он молодец – в форме, спортсмен и он везде спортсмен. А ты, Тимофей, никогда им не был, потому и трудно форму держать. Но все равно, лето бы у меня отработал на огороде, а не в Египте, на песке отлежал, сделала бы я из тебя спортсмена – смеялась Октябрина Петровна.
Тимофей Ефимович не возражал.
- Хорошо бы, только вот дочка твоя не может без юга и моря. Не может!
- Сможет! Ты прояви мужскую волю, никуда не денется. Будет, как миленькая, с тобой в деревне. Избаловала вас, нынешняя власть, езжай куда  хочу… Раньше  в Болгарию съездить  заслужить надо было. Возьми, когда я работала на железной дороге. Только, руководящий состав ездил за границу, да кое-кто из молодых, но передовиков труда. Просто так, туда никого не пускали. И правильно, чего болтаться, когда дел в стране не впроворот. Отдыхай дома, поднимай деревню или в местном санатории  поезжай. У нас природа не хуже. Возьми наше Лебяжье озеро, такого и в Европе не сыскать. Комаров правда летом не мало, но к ним привыкаешь. А рыбалка!? Господи, такой рыбалки нет нигде, лещ с ведро, а щука на блесну не вытащить, пять кило... Мы с Фролом бывало наловим рыбы,  что не снести. А уха вечером из нее, аромат над всем озером... Сидишь, кукушка кукукает, солнце на вершинах сосен застряло, кругами радужными светит, красота, словно, как в сказке находишься. До сих пор по ночам оно снится.  А как Фрол умер, больше не ездила, а так хочется. Давай хоть с тобой, Тимофей съездим.
Так они обычно разговаривали между собой, когда в редкие дни, он с женой приезжали к Октябрине Петровне.
- Ты, что   мама, в твои годы по озерам шастать – испуганно встревала в  разговор дочка, Ирина. Сейчас не только на озеро из дома не выйти, везде бандиты, машину на обочине остановить нельзя, в кусты сходить... Вон, на той недели по телевизору показывали: остановился на машине милиционер с женой и двумя детьми в лесу где-то на трассе передохнуть, с юга ехали. Всех четверых убили какие-то подонки. А тут в лес, на озеро, забудь мама, теперь без замков и решеток дома опасно находится, дожили, демократия убивать и грабить…
- Перестань Ирина – пытался урезонить жену Тимофей Ефимович. Нельзя же судить по одному факту  о всей стране. Здесь, слава богу, еще тихо,  поселок вдали от дорог, кто сюда специально поедет, какие бандиты. Не смеши и тещу не пугай.
- Чего мне-то  бояться, я старая, свое отжила…
-Ладно, ладно тебе, мама. Ты еще у нас хоть куда, так и быть съездим на озеро все вместе. Вот приедем через месяц, как раз отпуск начнется, мы к тебе и нагрянем  на пару недель.
- А на юг? – спросила Октябрина Петровна.
- И на юг времени хватит, у нас отпуска большие, если захотим и туда успеем…
На этом они  свой разговор  закончили. И вот Тимофей Ефимович спешит внепланово в поселок Лесное Раздолье к Октябрине Петровне. А причиной стал ее звонок, что, мол,  завтра ее вызывают на суд, к девяти утра.  Зачем и кто с ней судится, в повестке не указано. Ирина пыталась сама дозвониться до суда, но телефоны отвечали длинными гудками. Дело было вечером, вполне возможно, что уже никого  не было на работе или может сменили телефоны. Сама Октябрина Петровна терялась в догадках:
- Может это еще дела от Фрола, он когда-то спорил по аварии на мотоцикле, и подавал в суд жалобу на действие ГАИ… - высказала она предположение.
- Да ты что, мама, отца уж два года как нет. Чего вдруг вспомнили?  А ты ничего сама не предпринимала? Может на кого заявление в милицию писала? Или у тебя налоги не заплачены, вспоминай ?– допытывалась по телефону дочка. Сейчас это модно. Из-за 28 копеек не заплаченного налога, у нас дело в суд передали на одного сотрудника. Так, что подумай хорошо.
Но Октябрина Петровна не могла ничего подобного вспомнить.
Взяв отгулы на работе, Тимофей Ефимович  поспешил выяснить обстановку на месте. Как ни как  теща судится и не понятно, с кем и, за что. Перебирая в памяти всевозможные варианты, он даже не заметил, как подъехал  к поселку. Кажется, приехал, сам себя поздравил Тимофей Ефимович: Ну и дорожка выдалась… Не позавидуешь…
Но полоса черного дня так и не закончилась на дороге. Теща с порога огорошило:
- В суд подал мой сосед.
- Какой? У тебя их трое? –не успев поздороваться, спросил Тимофей Ефимович.
- Да, этот, Кривуленко, Гоша – в сердцах бросила Октябрина Петровна. Никогда бы не подумала. Оно стояла в дверях в стеганом, ситцевом халатике, седенькая и беззащитная.
Тимофей Ефимович обнял и поцеловал тещу.
- Здравствуй,Октябрина Петровна!
 Та заплакала.
- Нахал какой… Словно, не слыша зятя, плакала она. Мой дровяник ему помешал…
- Погоди, погоди Октябрина Петровна. Пойдем, сядем, посидим, чаю попьем, а ты мне все подробно расскажешь, что и как.
Теща поспешила на кухню, включила электрочайник, стала хлопотать около стола, собирая что-нибудь на обед. Но все валилось из ее рук.
- Пришла я утром в суд, как и положено ровно в девять, а мне говорят, вас будет разбирать мировой судья. Смотрю, мой сосед Гошка Кривуленко топчется, я подумала и его в свидетели вызвали, а как судья-то стала зачитывать его заявление,  я чуть не обмерла.  Он хочет, чтобы я снесла дровяник, построенный еще Фролом  15 лет назад. Якобы, шифер заходит на его территорию и мочит  дрова и все, что лежит у него за забором. Я ему говорю, ты нахал такой, забор-то ты построил на нашей территории, Фрол Федорович, человек был мягкий и никогда не возражал. Когда Гоха-то залез на нашу территорию, мы еще тогда не огороженные жили, я сказала мужу, чтобы одернул Кривуленко . Но тот отмахнулся: куда нам столько земли, не будем из-за десятка квадратных метров ругаться. А оно, видишь, как обернулось. Я-то ему и говорю: что же  ты такое творишь, земля-то наша, вот и документы есть, тут все прописано и план составлен.
Тот засмеялся.
- План составлен землемером, а у меня кадатровый, он точнее.
- Кадастровый – поправил Тимофей Ефимович.
- Ну, да кадастровый – согласилась Октябрина Петровна. Достает из папки подает судье, та говорит:
- Я видела, видела, ваши документы. Выходит по ним, что сарайчик-то гражданки Варламовой Октябрины Петровны, действительно стоит в границах участка гражданина Кривуленко. Но поскольку он стоит уже 16 лет, и построен  с молчаливого согласия гражданина Кривуленко, то предлагаю вам заключить мировое соглашение.  Вы, гражданка  Варламова крышу сарая переделаете так, чтобы сток дождевой воды и снега был на вашу сторону, а гражданин Кривуленко не будет претендовать на сносе сарая и передаст в аренду вам кусок земли в 11,5 кв.метра, что под сараем.
- Ну и что? – поторопился спросить Тимофей Ефимович.
- Ничего! Кривуленко говорит:
- Нет, требую сноса сарая-дровяника. Летом у нее гости,  костер жгут прямо во дворе, может загореться. Я настаиваю на сносе!
- Какие костры, кто у тебя, Октябрина Петровна  этим занимается? – удивился зять. Я не помню, что когда-нибудь мы жгли…
- Да не вы – теща засмущалась. Внучка с мужем иногда летом гостят, жарят шашлыки, музыку включают, вот его и злит...
-  Ах, вот оно что? Ну, шашлыки жарить не запрещено, только осторожность с огнем нужна. Это, Анжелика,со своим хахалем что-ли балуется шашлыками? – уточнил Тимофей Ефимович.
- Да, она! Теща закивала головой. Приезжают в гости на недельку-другую, не выгонишь же  - оправдывалась она.
- Да, нет, конечно. Но чего летом во дворе костры разводить и музыку включать, кругом  же люди, их раздражать. Одно дело праздник, другое дело просто так гулянка от нечего делать. Кстати, а чего у них своей дачи нет, что они у тебя тусуются? У них в Подмосковье великолепная дача, сам бывал…
- Тимофей, да что мне жалко, дети хотят отдохнуть у меня. Соседу-то что? Не у него во дворе…
- Так-то так, но, Октябрина Петровна, нужно и соседа понять. Он тоже не молодой человек и мне кажется, какой-то замкнутый. Я его раза два видел и он все время отворачивается, словно он в чем-то виноват перед нами.
- А как не виноват?! Виноват! Да еще как крепко. Еще Фрол был жив, царство ему небесное. Как-то по весне смотрим за нашей баней, сосед забор снимает и ямы роет на полметра от забора в нашу сторону.  Фрол к нему, что за фокусы такие? Он в ответ, не волнуйся, Фрол Федорович, мне бетонные тумбы с железным столбом установить нужно, временно. Я купил подержанную машину, поставить негде, хочу чуть тебя потеснить, она как раз тогда войдет в промежуток между твоей баней и моим колодцем. Полог натяну на  металлических столбиках-пусть стоит...А через год,  к лету, накоплю материала, гараж поставлю в другом месте, вон в том углу и он показал на противоположную сторону. Фрол не стал спорить, только предупредил: ладно, год потерплю, сосед все же, а потом убери, у меня баня,мало-ли что: пожар или у тебя или у меня. На том и порешили…
Кривуленко обманул Фрола, несколько лет ставил  машину под тендом, а как он умер, так и совсем совесть потерял. Взял да и выстроил гараж на этом месте. И что я смогла сделать? Не драться же с мужиком продолжала  горевать теща.
Тимофей Ефимович слушал, и никак не мог понять, почему эта  жизнелюбивая, энергичная женщина, учительница в прошлом, и ее муж – ветеран войны, уважаемый житель  поселка, дали сесть себе на шею какому-то соседу проходимцу и нахалу, которого и звать никак.
- Расскажи-ка мне Октябрина Петровна по подробнее об этом Кривуленко. Что и кто он, чем занимался, чем знаменит в вашем поселке? – решил сперва, провести разведку Тимофей Ефимович.  Врага нужно знать изнутри, так, кажется, говорил Великий Суворов, подумал он тогда.
- А чем знаменит? Ничем, кроме плохого. Женился на женщине  с Мошенского, деревня такая за полсотни километров от нас, Варварой зовут. В девках говорят смазливая, чернявая была, но недостаток один – заячья губа. Из-за этого и замуж не брали. А тут Кривуленко в леспромхоз устроился работать после армии. Направили в это самое Мошенское и он по пьянке Варвару то и изнасиловал. Родители хотели в суд, а он на колени – женюсь. И женился. Женщина тихая, но забитая, слова ему поперек не скажет. Родила двоих, оба сына. Один-то нормальный, старший, Сережка, парень хоть куда. Армию отслужил, женился, детей своих  завел, а года три-четыре, наверное, уже прошло, как опился. На работе в депо какой-то технический спирт выпил с двумя мужиками и готовы все трое. Похоронили, да ты, наверное, видел его, могила рядом с Фролом, так получилось. Мать на могилу часто ходит, а самого-то Кривуленко ни разу не видела. Гордый – умер от пьянства, мол, позор! Чья бы корова мычала, а его бы молчала. Сам-то воровал  и продавал все, что плохо лежало в эту самую перестройку. Чего только нам не приносил. Он в то время зав.складом в НГЧ работал: и полушубки железнодорожные, они всегда были в дефиците,и муку, и крупу- все продавал,как свое… Мой то Фрол всегда гнал его:
- Ворованное не беру.
А тот:
- Это не ворованное, а наше народное, по сходной цене отдаю людям… Потом, когда  его выгнали, представился больным, подкупил врачей и получил группу инвалидности. Палочку возьмет, в больницу едва идет, а вечером, как лось, откуда-то  тащит что-нибудь на спине. Мы все смеялись: днем больной, ночью здоровый.
- А откуда, что брал-то? – поинтересовался Тимофей Ефимович.
- Откуда?! Да все рушилось: колхозы, совхозы, а сколько организаций было в районе, все позакрывались... Заводик был, лимонад, безалкогольные напитки, пряники, карамель выпускали, тоже поломали. Одних лесопунктов  четыре работало, их тоже под одну метлу смели. Оборудование же осталось бесхозным, вот и ломали ,и в металл сдавали. Кривуленко цветной металл тоннами сдавал: машину купил, потом весь дом техникой завалил. Брал все, что в магазин привозили: надо и не надо. Говорят, у него в тайнике сто тысяч рублей лежит. Это деньжищи-то какие! А нигде не работает давно...
- А что с младшим сыном Кривуленко? – перевел разговор Тимофей Ефимович. Ну, Сашка-то с дуринкой. Школу не закончил, в армию не взяли. Болтался лет до двадцати дома, но видно надоел батьке и тот определил его экспедитором на щебзавод, тут неподалеку щебенку добывают в Киприно. Видно, хорошо заплатил, куда с его-тО головой экспедитором! Нашел для него какую-то деваху в соседней деревни, женил, вроде бы, как и ребенка завели. Не знаю, не видела, так люди говорят…
- Ну, вот и слава Господи, у Кривуленко значит жизнь наладилась – что же соседке завидовать, тебе, пожилой женщине, вдове ?- проворчал  Тимофей Ефимович.
- Завидует, что у меня все дети и Ирина, и Вероника в люди вышли, в городах работают, приличные люди. Ты ученый, и Ирина в институте преподает. Дети у вас правильные, внуки хорошие. Вероника в Москве, бизнесмен, хоть и без мужа, но сама дочь воспитала. Анжелика красавица, с мужем  приезжает регулярно, веселятся, отдыхают, а ему завидно очень. Нет у него человеческого счастья. Еще когда мы не были в ссоре, он, как-то подвыпив, жаловался Фролу:  Не везет мне с детства. От матери ушел первый муж, мой отец,она вышла за другого. Отчим не любил меня. Спать велел стелить около печки на кухне, на табуретках... Кинут какую-нибудь рваную фуфайку, без простыни, на, мол, спи… У меня ночное недержание мочи от нервов сделадось, так и над этим  только надсмехались. А своих троих  кораедов в спальне укладывали, все лучшее им...  Меня в 14 лет в ФЗО отослали учиться, так с тех пор один, как перст,  без родных и близких. Женился на некрасивой женщине, дети не удачные: сам видишь,  один спился и умер, другой,  дурак-дураком. Мне, что делать, как жить? Помню, Фрол ответил, правильно ответил:
- У всех горя хватает, но не каждый его афиширует. У нас с Октябриной ведь тоже всякое было: дети болели, оперировали Веронику ни раз, сам после фронта едва выжил... Октябрина, сколько раз на грани срыва была. Но вытерпели, детей воспитали, чужого не брали…. И тебе нужно быть помягче с людьми, не вредить, не злить. Добро и зло возвращаются, только зло всегда в тройне…
Но, Кривуленко слушал и не соглашался.
- Хорошо говорить. У тебя все так ладно, ты и ветеран, ты и участник, и дети у тебя, и внуки, и пенсия не чета моей.  Нет, завидую я тебе, что не говори, и все равно завидую… Ничего поделать с собой не могу…
- Да, дело серьезное – вслух произнес Тимофей Ефимович. Жаль этого человека, обиженного с детства, но уступать хамству нельзя. Дай волю, завтра в дом зайдет и скажет мой и выгонит…
- Не говори, он еще летом мне как-то сказал:
- Октябрина, убери дровяник, иначе сломаю.
Я хотела пристыдить, так он как на меня накинулся, думала, камнем кинет. Но люди шли по дороге, удержался… А вот злобу затаил, какие-то бумажки через поселковую администрацию присылал, я не читала. Анжела, взяла как то в мое отсутствие и выкинула в костер со словами:
- Не тревожьте бабушку, сарай мы сносить не будем.
И вот до суда дело довел.
- Хорошо, что ты приехал, поможешь мне – она с надежностью посмотрела на него.
- Конечно, конечно, только давай успокойся и не переживай. Сейчас же займусь твоими делами. У вас юридическая контора или консультация есть, какая  в поселке? – спросил Тимофей Ефимович.
- Кажется, есть, я ни разу не обращалась, но соседка напротив Антонина, офицерша, все время туда ходит. Сейчас позвоню, узнаю, что и как.Октябрина Петровна взяла телефонную книгу с номерами телефонов, прищурила глаза, и полистав страницы, исписанные мелким шрифтом нашла нужный телефон.
- Антонина, здравствуй. Октябрина говорит. Скажи мне, пожалуйста, юридическая контора, у нас работает, и как туда позвонить?
Через десять минут Тимофей Ефимович знал всю подноготную о юристах, адвокатах и судьях поселка.   Адвокатов оказалось аж два человека. Один пожилой, старой закваски законник, как назвала его Октябрина Петровна. Это тяжелый человек, мне не нравится. Зовут его Николай Николаевич Юрков, при мне еще работал нарсудьей, потом переквалифицировался… И судьей то был никудышным, а адвокат какой не знаю. Второй, молодой по фамилии Черемезов Виталий Семенович, из приезжих, с Прибалтики. Говорят, ловкий парень...
Тимофей Ефимович позвонил и договорился о встрече с Черемезовым, тот приехал моментально. Он выслушал Октябрину Петровну, ни разу не перебивая ее, что очень понравилось Тимофею Ефимовичу.
- Хорошо, я берусь за ваше дело. Заключим договор, предоплата  пять тысяч, общая сумма десять - просто и без стеснения сказал он.
Октябрина Петровна села на стул:
- Как десять тысяч, у меня пенсия три с половиной. Хорошо дети помогают… Она хотела было продолжить свою мысль, но Тимофей Ефимович решительно остановил:
- Октябрина Петровна позвольте мне самому заплатить, мы с Ириной уже об этом договорились.  Неважно сколько это будет стоить, но твое спокойствие  нам дороже. Оформляйте молодой человек договор, вот деньги – и Тимофей Ефимович, протянул две купюры по пять тысяч.
Дело пошло… Суд один следовал за другим, ни одна из сторон не взяла верх. Кривуленко оказался твердым орешком, пошел на пролом, несмотря на большие расходы, нанял адвоката из соседнего городка, прожженного в таких делах спеца.
Октябрина Петровна после нескольких заседаний слегла в больницу, долго болела, потом поправилась и  уехала  к дочери в Москву, а два адвоката скрестив шпаги, все судились и судились: главное, что оба при деле: деньги то идут, за каждый день их работы. Выиграл свой  тайм – премия, бонус,  проиграл второй, все равно твердая оплата по договору, за участие и так до бесконечности…
Тимофей Ефимович, сперва,  принимал активное участие, но потом и он охладел, надоело судиться из-за 11,5 квадратных метров земли, которую в России некуда девать, хоть китайцам отдавай, пустует без людей…
И он проклял тот день, когда связался с судьей,адвокатами, и всей  этой глупой  историей  из-за сарая. Но зато весь поселок несколько лет обсуждает их судебные перепитии, как  в заправском кино-сериале «Сумасшедший дни, сумасшедшее время» и ждет продолжения...