Нехорошая квартира 14. Густав Климт

Григорий с трудом открыл глаза, после очередного шлепка по полу.

"Странно, - подумал он, - вроде вчера только пару бутылок выпил, а ощущение, что весь пивзавод осушил".

Была и другая странность: вчерашний день он помнил мутно и расплывчато. Как будто бы вчерашний разговор с Андреем и Процентом о Марине был несколько месяцев назад.

Но все странности в момент растворились, когда Григорий увидел нависающего над ним Иллариона.

- Елки-палки! Ты меня заикой сделаешь. Или руки трястись постоянно будут. Или другое неврологическое отклонение пойдет, - сонно пробормотал Григорий.
- Ну чаво? Надумал чаво?
- Нашел, что спрашивать у меня спросонья. Ты меня еще спроси, какой сегодня курс доллара!
- А ты хочешь об этом знать? Могу сказать, за третье желание сойдет, - ехидно произнес старик.
- Это, безусловно, щедрое и заманчивое предложение, но я воздержусь, - ответил Григорий и встал с кровати.

Через полтора часа, когда он шел на встречу с Андреем, где-то между деревом с надписью "Жанна, я люблю тебя, епт" и бабушкой с полосатой сумкой Григорий окончательно проснулся и вспомнил, что к Иллариону нужно было обращаться на "вы".

- Привет, что нового? - пожимая руку Григорию, спросил Андрей.
- Здорово, да все по-старому. Только день у меня сегодня какой-то мутный.
- В смысле?
- Ну, я же вчера только пару бутылок выпил?
- При нас - да!
- Просто такое ощущение, что это не вчера было, и не сто лет назад, а пару месяцев назад, - на секунду замолчав, Григорий добавил, - и не двести лет назад.
- Устал ты, наверное, просто.
- Наверное... И дома еще, блин, сперва старикашка этот со своим желанием, хорошо еще, что на мозги сегодня не капал. А потом Зазеркальщик! Утром помылся, подхожу к зеркалу, смотрю - а у меня чуть-чуть шампуня на волосах осталось. Ну я опять смываю, снова в зеркало смотрю, а там опять пена. Раз десять смывал, пока не врубился, что это он со мной играет.
- Ну, хоть не пугал.
- Лучше б напугал, блин!
- Ну, а насчет желания, действительно, придумал чего?
- Нет! И не хочу ничего придумывать!
- Ты не спеши, мы вчера с Юриком кое-чего за тебя придумали.
- С ЮРИКОМ? Подожди, ты назвал Процента ПО ИМЕНИ? Ты назвал Процента по имени, когда ЕГО НЕТ РЯДОМ? Что он с тобой вчера сделал?
- Да ты слушай, что мы придумали! Короче, он же сказал, чтобы ты денег и электроники не просил, но при этом, желание должно быть материально. Так вот, попроси у него какую-нибудь, например, рукопись или статую, которая считается утерянной или разрушенной. Ты на этом сможешь состояние поднять.
- Ага, а, может, вы там за меня еще придумали, как мне детей своих назвать? Или кошечку там какую-нибудь?
- Ну чего ты, Гринь, дело же тебе говорю.
- Ага, Густава попрошу, Климта, ага. Деревенский сад, ага. Распятие, ага, - съязвил Григорий, но Андрей не понял его сарказма.
- Это что-то пропавшее? Ну вот, да, проси это.
- Это картина, которая сгорела в сорок пятом. И просить я ее не буду. Я знаю, что я сказал, что попрошу, но я говорил понарошку.
- Короче, ты это, из башки эту мысль пока не выбрасывай, а то, кто его знает, сколько у тебя еще этот дед пробудет, - подвел итог Андрей и добавил, - пошли до палатки.

По дороге Андрей еще несколько раз объяснял Григорию все плюсы такого желания. Григорий же снова отстаивал свою точку зрения, опираясь на то, что он понятия не имеет, чем он расплатится за эти желания и почему его потусторонние квартиранты так всполошились, когда Илларион впервые предстал перед ним.

- Было всего восемнадцать процентов в пользу того, что я встречу вас сегодня в этом месте в это время, - откуда-то на пути друзей возник Процент и радостно протянул им руку.
- Здравствуй, ЮРИК! Как твои дела, ЮРИК? Откуда ты идешь, ЮРИК? Ну ладно, пока, ЮРИК! - сказал Григорий, косясь на Андрея, и попытался пройти дальше, но Андрей его задержал.
- Здарова, Юр. Как сам? - спросил Андрей.
- ЮР, хочешь взглянуть на картину Густава Климта "Деревенский сад, Распятие"? - вновь сказал Григорий.
- Привет-привет, парни. Гринь, а откуда у тебя эта картина? Если не ошибаюсь, она же сгорела? Неужели последнее желание загадал, как мы вчера придумали? - Процент приободрился.
- Знаешь, что это? - Григорий вытянул руку перед Процентом, показывая, что он держит в ней что-то невидимое, - Это, ЮРИК, невидимый хрен на палочке. И я торжественно вручаю его тебе. Используй его разумно и во благо человечества, сын мой.
- Да хорош тебе, Гринь, - вмешался Андрей, и обратился к Проценту, - да прикалывается он. Говорит, что ничего не хочет. Говорит, что опасается. Не знает, что старик взамен попросить может. Говорит, короче, все, как и тогда.
- Ладно, пойду до палатки, Дрон, ты со мной? Передай ЮРИКУ: "Говорит, ладно, пойду до палатки, Дрон, ты со мной?"
- Да чего ты на него так взъелся?
- Да ёпрст! Кстати, а почему говорят "ёпрст", когда перед "П" идет "О", а не "Ё"? Ну да ладно, объясню еще раз: ЮРИК, лезет туда, куда его не просят. Лично я не прошу. И как-то странно, что после того, как он дал мне свою долбаную книгу, я стал видеть его чуть ли не каждый день. И ладно, если бы просто он тут перед глазами у меня маячил, так нет же! Ему обязательно нужно снова влезть в мои дела, да еще и советов дать! Все, на хрен! Я до палатки.

Андрей и Процент озадаченно смотрели Григорию в след. Процент прекрасно понимал, что его действия, действительно, довольно сильно раздражают Григория, но со своим интересом он справиться не мог. Андрей чувствовал себя в какой-то мере виноватым перед Григорием. Он знал, что его друг не одобряет обсуждения своей квартиры с ее необычными обитателями с кем-либо посторонним. Тем более, с Процентом. Он решил поговорить с Григорием в другой день и, по возможности, больше тему желаний не поднимать.

Григорий же, дошел до палатки со спиртным, какое-то время он изучал полки с пивом, затем прошел немного дальше, до киоска с газетами и журналами и обратился к продавщице:

- Дайте Густава Климта, - в этот же момент он ударил себя по щеке, - тьфу ты, и чего он так ко мне привязался? Я хотел сказать, дайте свежий номер "Аномальной Паранормальщины"!