Я тебя не спасу

Я тебя не спасу

Ты уникальна. Ты такая одна. В тебе есть нечто, неподвластное взору,  то, что можно ощутить только в тебе, но чего нельзя объяснить. Именно это меня к тебе приковало много лет назад... двадцать два, если быть точным. В тебе это было с рождения. И, наверное, я вечно буду с тобой, неотвратимо, гнетуще, незримо преследуя тебя каждое мгновение, которое ты коротаешь в своей угловатой, похожей на неудачно сложенный рисунок калейдоскопа, жизни.  Почему? Не спрашивай! Я не отвечу!
Ежедневно ты спешишь на работу, проводишь там половину дня, а потом, измученная постоянными телефонными переговорами, медленно, пересекая дороги, набитые до отказа задумчивым роем автомобилей, направляешься домой. И я внимательно слежу за тобой в это время. Потом ты проходишь по магазинам, примеряя очередной ненужный хлам, внимательно осматривая продукты, усмехаясь, вертишь в руках новый диск очередного идиотского исполнителя. И я внимательно слежу за тобой в это время. Потом ты заходишь в свой дом, принимаешь душ. И, да, я внимательно слежу за тобой, буквально пожирая глазами твое прекрасное тело.  Потом ты посвящаешь своё время поэзии, картинам, гончарному ремеслу, а ночи коротаешь в просторной постели, застланной черным шелком, рядом с мерцающим телевизором. Несомненно, и это не ускользает от моего постоянного бдения. Вечно одна в своей просторной квартире. Почти одна. Если не считать крестовика в оконной раме, которого ты каждый день благодаришь за отличный отлов мух и подшучиваешь над его отъеденным брюшком, твоего кота по имени Брут, который каждый вечер часами мурлычет у тебя на коленях, с которым вы смотритесь как настоящая семейная пара, и меня, твоего преданного наблюдателя. Кот знает обо мне. Он просто молчит, понимая, что сейчас рано делиться с тобой правдой. Холодными зимними вечерами только мы с ним согреваем тебя во сне. И если на утро ты выглядишь простуженной, мы посылаем друг на друга гневные, обвиняющие взгляды. Как я люблю это наше тихое существование!
Я вижу, как иногда ты замечаешь мое присутствие. Я знаю, в эти редкие моменты ты хочешь меня позвать: в твоих глазах я вижу мольбу. Но нет! Не проси! Я не покажусь тебе сейчас. Иногда я касаюсь кончиком холодного языка твоего уха, и ты вскакиваешь в постели, мгновенно разрушив оковы сна, и в смятении озираешься по сторонам. Но я в это время уже растворяюсь в тенях, обильно плодящихся в твоем маленьком мирке. Ведь я не могу показаться тебе сейчас! Не думай об этом, просто живи, спокойно блуждая по перекресткам дорог, получай от жизни наслаждение, и это доставит наслаждение мне. Да, наверное, меня сложно понять - того, кто предпочитает просто наблюдать. Я бы солгал, если бы сказал, что ни разу не желал явиться перед тобой, чтобы, наконец, погладить тебя по голове, заговорить с тобой. Боже, мне о стольких вещах хотелось бы тебе рассказать! Жаль, что в этой жизни я – лишь наблюдатель.

* * *

Сегодня я решила не следовать своей церемонии посещения супермаркетов. Был прекрасный весенний день, который было бы слишком расточительно тратить на подобные глупости. Я долго думала, проходя своим старым путем, чем бы мне заняться? Ох, в такие моменты мне хочется иметь рядом хотя бы одну подругу… или друга. Хотя друга лучше Брута, я уверена, попросту не существует. Перебрав многочисленные варианты проведения досуга, я остановилась на прогулке по городскому скверу. Как приятно, должно быть, просто посидеть, отдыхая от успевшей изрядно поднадоесть рутины городской жизни, на скамейке под исполинским вязом, отдаваясь ласковому дыханию нежного весеннего ветра. Без постороннего шума, без монотонного жужжания телевизора, без воя сирен и брани беспокойных соседей. Внезапно изменив свое привычное направление, свернув в сквер, я вдруг ощутила странное беспокойство: мне померещилось, что кто-то издал недовольное ворчание, которое, однако, было совершенно неслышным.
О, эта причуда была со мной всю мою жизнь. Наверное, я странная. Хотя, некоторые называют меня просто «уникальной». Всему виной – моё навязчивое чувство преследования. Нет, не такое, которое обычно называют паранойей, а иное. Мне кажется, что за мной постоянно кто-то наблюдает, но наблюдает без злого умысла, будто… друг детства или ангел-хранитель. Каждое мгновение я будто нахожусь под защитой кого-то верного, любящего. Признаюсь, что иногда у меня возникает внезапное желание отвесить увесистую оплеуху этому незримому хранителю, особенно в ванне, где я буквально прожигаюсь чьим-то более похотливым, нежели любящим взглядом. Я много раз просыпалась оттого, что мне снилось, как меня кто-то обнимал промозглыми зимними вечерами, но когда сон уходил, я видела лишь свою пустую комнату и нежащегося под боком Брута. В любом случае, я была одна всю свою жизнь, но не одинока, благодаря именно этому ощущению чьей-то близости.
Найдя подходящую скамеечку, я удобно уселась, достав какой-то сборник стихов, и немедленно отдалась расслабленному настроению. Наверное, прохожие немного удивлялись, замечая девушку, одиноко сидящую под мрачным вязом в тенистом уголке сквера, то рыдающую, то смеющуюся, будто дитя, одаривая взглядом только строки в своей небольшой книжке. Однако я не могла читать по-другому, я слишком сильно погрузилась в свое занятие. А прохожие… пусть сторонятся.
 
* * *

В этот раз ты изменила своим привычкам. Что на тебя нашло? Почему бы ни посвятить этот великолепный денек творчеству? Ах, я так люблю смотреть, как ты пишешь стихи! Временами затихаешь на пару часов, сидя неподвижно, иногда – вскакиваешь и начинаешь нервно ходить взад-вперед по комнате, громко обвиняя кота в том, что Муза не приходит, отвращенная его хамскими повадками. Впрочем, «хамские повадки» - это мягко сказано! Будь я Музой…
Но что-то здесь не так! Ты слышишь этот вой, вплетающийся в гул ветра? Вой, необъяснимо жуткий, скрежещущий, не принадлежащий этому миру. Я слышал его всего единожды раньше. И я отлично его помню. Этот звук ни с чем не спутаешь! Это голос Смерти. Она проходит где-то рядом. Она ищет нас! Я прошу тебя, пойдем домой!  Давай вернемся к нашему тихому уюту, к маленькому мирку, в котором есть ты и есть я. Мы еще можем успеть!
Ты встаешь, устало потягиваешься и смотришь на часы. Да, поверь мне, уже очень поздно! Идем! Темными перекрестками парковых дорожек мы с тобой выходим к воротам. Меня до сих пор тревожит ощущение близкой опасности. Моё горло издает еле слышное хриплое шипение, я больше не могу себя контролировать. Я боюсь, что не выдержу этого напряжения. Мои глаза ощупывают все вокруг, отчаянно желая найти источник звука.
И тогда перед тобой выскочил грузовик…

 
* * *

И тогда передо мной выскочил грузовик… Слишком поздно было пытаться избежать его тяжелого удара… И я закрыла глаза.

* * *

И ты закрываешь глаза! Ты готовишься к смерти?! Нет! Я не могу тебе помочь! Я же простой наблюдатель! Я же не могу вмешиваться в твою жизнь! Умоляю, прости меня! Я тебя не спасу! Любимая, я тебя не спасу! Я не могу тебя спасти! Иначе я перестану быть!

* * *

И некому в этот момент было меня спасти. Все уходило, все исчезало. Была только я и рев тяжелой поступи металлической смерти. Еще секунду, еще мгновение, еще один вдох, и…

* * *

… Ты умрешь! Да черт бы все побрал! Кто, если не я?! Кто, если не тот, кто был с тобой всегда?! Даже если цена так высока! Не важно! Не важно… Я иду.
Стало быть, прощай… И лишь только…

* * *
… Невесомый поцелуй ощутили в этот момент мои губы. И кто-то незримый тронул меня за плечо, оттолкнув назад… И потом все стихло…
Когда я проснулась, была уже глубокая ночь. Рядом лежал Брут и задумчиво смотрел в окно, через которое мерно струился лунный свет. Мне вдруг стало нестерпимо холодно. Я задрожала. За окном свистел холодный, промозглый ветер. Меня буквально пожирало новое, непривычное чувство. Я огляделась: комната была такая же, как раньше, но в ней совершенно точно чего-то не хватало. Я отчаянно силилась понять, какая же деталь была утрачена, но мой взгляд отмечал, что все вещи располагались строго на своих местах.
Все было на месте, но чего-то не хватало. Меня обступила довлеющая тишина, которую нарушали только звук капающей воды из неплотно перекрытого крана, вой ветра через оконные щели, тиканье часов… все эти звуки будто впивались копьями в мой мозг. Мое дыхание перехватило. Сердце будто остановилось. Я уткнулась лицом в подушку и зарыдала, изливая этим стенам, и только им, свое горе. Это был не ужас от недавно произошедшего. Это был не страх за свою жизнь. Это было нечто гораздо более жуткое. Имя этого нового мне чувства – одиночество. Я более не чувствовала присутствия. Впервые в жизни я осознала, что такое быть одной. Впервые в жизни, мне хотелось выть, только бы заглушить обволакивающую тишину. Впервые в жизни, в моем сердце гнездилась пустота.
- Брут… Мы одни? – Роняя горькие слезы на черный шелк, спросила я своего верного друга.
Кот повернулся ко мне и устремил на меня грустный взгляд больших зеленых глаз. В них я видела ответ. Я взяла кота на руки и крепко прижала к груди. Мы с ним смотрели в окно, на пустое море бытия, простирающееся вокруг. Я не могла объяснить это ужасающее чувство утраты. Будто я навсегда потеряла кого-то близкого…

Хохлов И. В. 2009г.