Фальстарт Глава 5

Я легонько потянула ручку, хотела войти тихо, но петли предательски скрипнули, выдав мое появление. Эмир обернулся, прищурился от падавшего в глаза яркого света, я осторожно прикрыла дверь, оказавшись в прохладном полумраке блиндажа, густом и вязком, как мед. Лишь от светящегося бледно-оранжевым экрана по помещению разбегался слабый свет, ложился блинами на неровные стены.
Он улыбнулся, спросил насмешливо:
-Не спится?
-Не знаю, – ответила я грустно, - я тебя почти не вижу. Я без тебя скучаю.
-Извини. Нет, правда, извини…Надо меньше думать о всяких глупостях и больше о тебе…
Я почувствовала касание мягких шершавых пальцев, кивнула, поддержав предложение араба. Его полные горячие губы коснулись моих, он обнял меня, крепко, словно прощаясь, по телу кипящий волной пробежала дрожь. Крепкие объятия его сильных рук и легкие касания языка заводили, хотелось большего, будто и не было грязного сырого блиндажа, отдающей колющей болью руки, пропахшей гарью спецовки. Я закрыла глаза, подняла голову, ощущая поцелуи, бьющее в шею горячие дыхание, щекочущие прикосновение колкой щетины...
-Эмир... – прошептала я, -мне иногда так страшно...
-Не надо, - ответил он, - я здесь, я рядом, я люблю тебя.
Падающий от монитора свет делал кожу Эмира медно-багровой, а глаза глубокими, как нефтяные скважины. Он улыбнулся, на мои губы лег теплый легкий поцелуй.
-Я люблю тебя, - повторил он.
-Эмир... У тебя совещание скоро, да?
Араб посмотрел на запястье поврежденной взрывом гранаты руки, там «Роликс» звонко сверкнул бриллиантами, ответил уклончиво:
-Часа через два – два с половиной.
Он поднял меня на руки, легко, словно ему это ничего не стоило, я обняла его за шею, под кожей напряглись твердые мышцы. Спина аккуратно коснулась мягких одеял, я смотрела в его глаза, чувствовала, как его пальцы неловко расстегивают пуговицы спецовки, на ощупь потянула широкий солдатский ремень.
-Мне так хорошо с тобой, - шепнул Эмир, - мне  никогда не было так хорошо...               
               
      
Душное помещение, оббитанированный изнутри блиндаж, постепенно наполнялся запахами сигарет и кофе. Дым поднимался вверх в отблесках тусклой, одиноко зависший под потолком лампы, а тяжелый аромат кофе стелился по полу, густой и упругий, словно подоспевшее тесто.
Невнятно кашляло переговорное устройство, в эфире ни слова, лишь треск, да хрипы, заглушаемые плавное переливающейся классической органной музыкой Баха. Услышав ее, представляешь узкие улочки немецких городов, Берлина, Зальцбурга, чистые, сияющие, поражающие красотой, и лишь немногие, кто знал историю, вспомнит, что в Просвещенной Европе канализации в то время и слыхом не слыхивали. Все помои европейцы выливали прямо на улицы своих городов, те стекали в местные реки, в городе постоянно стояло дикое зловонье, люди мылись от силы раз в год, эпидемии ходили из конца в конец, забирая тысячи жизней... А на Руси, на ближнем Востоке, в Китае уже существовала канализация, и культура и цивилизация во многом опережали Европу…
     В блиндаже появился Горан, высокий, немного медлительный, но быстро соображающий и принимающий решения. Резким взглядом окинув карту района, приняв во внимание все отметки и значки, серб буркнул:
- Добрый вечер, стратеги. Все играетесь, а русский контингент выводят из Косова.
Эмир пристально посмотрел на Горана:
-Вечер добрый... Теперь все бросили анализировать этот поступок российского президента, одни говорят, что тот оставил Сербию, как Кутузов Москву, во благо каких-то возвышенных интересов, другие, что американский президент что-то пообещал российскому, типа вступления в ВТО. Сами американцы, то есть их СМИ, этого будто бы не заметили, и вяло треплются о стратегических запасах марганца вокруг Приштины, которые должны принадлежать мировому сообществу, а не Милошевичу...
- Или Эмиру,  - поддержал серб, - а то этот злодей все запасы марганца к рукам прибрал.
Мужики хохотнули,  Сергей протянул:
- В таком случае надо оттяпать Аляску…
- На хрен нужно.
- А стратегические запасы лосося...
Андрей, молодой командир диверсионной группы «Заря», вздохнул:
      -Разве там лосось?! Вот у нас на дальнем востоке – это лосось!
Горан постучал по столу мобильным телефоном,  стараясь привлечь к себе внимание:
      -Вы все смеетесь, а я вам на полном серьезе говорю… Эти тараканы... албанцы... Слышали, советские... тьфу, русские войска из Приштины и ее окрестностей вывели, знаете, что там теперь? Там поселение есть сербское, в нем теперь албанцев больше половины, так в том селение одна единственная больница, когда гарнизон русский был, там тогда сербы лечились, и вообще нашим лучше жилось, а теперь сволочи эти больницу атакуют, - он говорил возбужденно  и сбивчиво, взахлеб, часто облизывая пересохшие губы. – несерьезно, Андрюша, несерьезно. А вы лосось...
Андрей уткнулся в карту с видом великого полководца, вроде Македонского или Кутузова, почувствовал себя крайне неудобно с этими, которых финансируют неведомые Боссы, у которых огромные отряды, а он командир небольшой боевой единицы, ничего не решает, лишь вносит предложения и играет в «сапера»... Хорошо хоть, в носу не ковыряется и семечки не лузгает...
-А знаете, что мне кажется, - произнес Горан, - все эти нападки на Югославию – отчасти направлены против Европы.
Эмир поперхнулся кофе, Андрей с русской простотой и размахом постучал по спине командира, а серб продолжил:
-Если США строят этот... как его... глобализм, то Европа им как кость в горле, она ж главный конкурент. Те страны Европы, которые сопротивляются, их подавляют разными методами, нас, например, оружием, кого-то экономическими методами, а кто-то сам поддается американизации... Можно так  выразится?
-Вестернизация было бы вернее, - поправил Сергей.
-Озападнение, что ли? – спросил Андрей.
-Озападневание. От слова «запад».
Эмир улыбнулся:
-Слово «западня» больше подходит... Одного не пойму, все страны вводят войска на территории других государств, а Россия выводит. Из Косова, из Приднестровья, из Абхазии. Правда, про Абхазию никто не зарекался…
-Умом Россию не понять, - процитировал Горан давно избитую фразу, - мы так можем до страшного суда против Америки воевать.
-Финансирование есть - почему бы не повоевать.
-Во-во, - кивнул серб, - Вот это говорит наемник... Финансирования хватает, можно и повоевать, - передразнил Горан. - Можно даже район боевых действий расширить. Там у американцев какие-то женские части...
-Не-е, - помотал головой Эмир, - на женщин рука не поднимается.
-Знаем, знаем, что у тебя на них поднимается! Э-хе! Что-то вы такие веселые, будто уже и войну выиграли, и Штаты раком поставили, и НАТО отымели по самые Нидерланды.
-Наша задача, - бодро сказал Эмир, - не выиграть войну, а не дать Штатам укрепиться на Балканах. Только они насядут, а мы в их жирную жопу тык «Стрелой 2М». А веселые все потому, что денежки пришли, и каждый уже решил, сколько урвать, сколько другим оставить, а сколько и на боевые действия пожертвовать. Или на пропагандистскую радиостанцию «Эхо Югославии».
-Такими темпами от нас только эхо и останется, - мрачно произнес Горан, - Теперь мы не Югославия, а Сербия и Черногория. Скоро и Воеводину отдробят к чертовой матери. От страны один огрызок останется. На хрена, скажите, Тито сюда албанцев пустил?? Это ж сволочи! Не все, конечно, вон Ибрагим – образец для подражания, после смерти заспиртуем и в музей, как редчайший экспонат... А остальных мочить! И мужиков, и баб, чтобы не рожали. У их баб даже девиз есть: «Родим еще сыновей для «Армии освобождения Приштины, Медведково и Буяновец!» теперь албанцев в Косово в пять раз больше, чем нас. В Англии, правда, такая же напасть, соотечественники Эмира заселили весь туманный альбион и еще прут. Они даже на заборах пишут: «Islam the future of England». Для... в общем, для Андрея объясняю: «Ислам – будущее Англии».
-Ничего, ничего, - сказал Эмир, - вот когда у них появится «Армия освобождения Лондона, Уэллса и Эдинбурга», тогда поймут, каково остальному человечеству. И Штаты им не помогут, у них проблемы с негритянским населением. До «Негритянской армии освобождения Нью-Йорка, Вашингтона и Техаса», конечно, не дойдет, но нигеры у них распоясались. Они нечего не делают, ничему не хотят учиться, а только жить на пособия и принимать наркотики, а если какого–нибудь вонючего нигера посадят или, не дай бог, пристрелят, то все черное население устраивает забастовки, голодовки и демонстрации...
-Зато американские нигеры в отличие от наших албанцев не убивают местное население.
-Местное население уничтожили еще в середине восемнадцатого века…
Эмир тревожно посмотрел на запястье, там минутная стрелка бешено отсчитывала круги, неумолимо толкая к девяти часовую. Илья опаздывает, уже на час опаздывает... Араб нервно постучал пальцами по столу, отбивая незатейливую мелодию, отодвинул чашку кофе – не помогала, закурил.
Сделав богатырскую затяжку и добив ей половину сигареты, командир стряхнул пепел прямо на пол, растер широкой толстой подошвой потертой берцовки, Исаев, чутко воспринимавший настроение араба, ободряюще посмотрел на него, мол, ничего, прорвемся. Андрей, понявший, в чем дело немного позже других, поскреб толстыми пальцами грудь, рубашка расстегнута чуть ли не до пупа – в блиндаже душно, как в гладильной, вздохнул, видя, что комп отключен, поиграть не удастся.  И в Интернет залезть, а то поставил бы Эмиру новые скрины, тот бы чего выбрал – эта морда на мониторе совсем не оригинально. А он бы поставил ему что-нибудь крутое, вроде запорожского казака, что ставит раком статую Свободы. Ну, если не казака, то можно верблюда или ишака какого...
Дверь гнусно скрежетнула петлями, которые, казалось, никто никогда не смазывал и  даже не собирался этого делать, в блиндаж боком, прижимая к себе бесценный груз – кассету и два конверта – протиснулся Илья. Связной осторожно притворил за собой дверь, почувствовал как облегченно вздохнули присутствующие - не то услышал звук, не то уловил волну теплого воздуха. Положив кассету перед Эмиром и бросив на стол  конверт, что  шлепнулся звонко, словно мокрая тряпка на кафель, сказал сипло:
-Добрый вечер. Прошу прощения, что опоздал, постов понатыкали, хоть жопой пережевывай, даже албанцев тормозят.
Вслед за правозащитником в блиндаж ворвались запахи весны, жареного мяса и какого-то лекарства, не то «Корвалола», не то настройки Зеленина. Эмир удивленно взглянул в лицо связного, выглядел тот как после пятнадцати лет каторги, куда так любили ссылать почти все русские цари. Щеки, заросшие трехдневной щетиной, впали, вырисовывая острые скулы, кожа бледная с желтоватым отливом, как у клиента морга, губы бесцветные, под глазами многоярусные мешки, переливающиеся цветами от синего до фиолетового.
-Где Макс и что с тобой такое? – спросил командир настороженно.
-Макс остался в Тиране, а со мной ничего, заболеваю, наверное. Третий день голова болит.
Араб кивнул:
-Чай, кофе?
-В такой духоте? Вы здесь еще и курите.
-Что с деньгами?
-На счет переправлено три миллиона долларов, но тебе ставят в условия, что время-то проходит, а Боссы требуют отчет о сделанной тобой работе и отчеты о боевых действиях.
-Видеоотчет был отснят еще пятнадцатого.
-Но не отправлен. Говорят, что Боссы хотят отстранить тебя от денежной подпитки. Боссам нужны кадры – терракты, обстрелы, ведь именно за них платят деньги...
-Больно прытки, - бросил Эмир недовольно.
-Кем они его заменять собираются, - вставил Андрей, уловил тяжелый, как наковальня, взгляд Горана, добавил, - я, вообще, подходящей кандидатуры не вижу.
-Не так уж много денег нужно, - пробормотал Исаев, - сербы – волонтеры, воюют за бесплатно, так сказать. Получают деньги только за боевые операции и спецтерракты. Наемники из интернациональных отрядов получают ежемесячную зарплату... Я говорю о балканском филиале. Больше половины контингента воюют за идею, у них есть пламенный стимул, какой-то стержень, их держит не страх и деньги, а зов идеи, идеи борьбы с оккупантами. Именно наличие этого внутреннего идеала определяет наше превосходство над ними, прежде всего моральное – наши ребята не отказываются воевать, когда им не привозят их любимый сорт мороженного. Гы-гы!
Эмир достал из-под стола ополовиненную бутылку вина, протянул Андрею. Исаев спросил удивленно:
-После кофе?
Андрей, увидев на бутылке надпись «Бордо», встрепенулся, заявил:
-Да хоть после чего!
Горан переловил сердитый взгляд Ильи, и, не удосужившись уяснить причину его недовольства, произнес:
-Что с вооружением?
Эмир ответил:
-Как я сказал: «У нас взрывчатки хватит, чтобы взорвать Америку и Канаду».
-Со всех Балкан соскребали?! Одного не пойму, у тебя танки есть, использовать бы надо…
-Танки нам сейчас не к чему, они «горючки» много жрут, да и возни много. С патронами проблем никаких, как и со стрелковым оружием. Кстати, была сделана пробная закупка оптико-волоконных прицелов, говорят, ильно уменьшает потери. Позволяет бойцу наблюдать за полем боя, не высовываясь из укрытия.
-По-американски как-то, - заметил Горан.
-Понимаешь, в чем дело, предположим веке в шестнадцатом, было принято идти в атаку в полный рост. Да что там в шестнадцатом, еще во Вторую Мировую, еще я в годы бурной молодости по брустверу с «калашом» бегал! Так вот, веке в шестнадцатом в атаку шли не просто в полный рост, а в ярком мундире, первые ряды погибали полностью, а потом какой-то умный - не только предприимчивый, но и соображающий в военном деле – догадался, что можно не терять людей и действовать эффективней, если маскироваться под окружающую среду, появился камуфляж и всевозможные маскхалаты. А потом поняли, что чем умирать от случайного осколка, лучше одеть броню, и чем побеждать противника мастерством, лучше вообще его не видеть, и придумали сначала пушки, затем гаубицы, затем реактивные установки, «томагавки» и «стрелы», кассетные бомбы, атомные, водородные, вакуумные... Ты представь, что было бы, если бы мы в красных мундирах и с мушкетами против высокоточных ракет со спутниковым наведением. А? У нас нет ничего из ранее перечисленного...
-Мушкетов и мундиров?
Эмир хохотнул:
-Вакуумных бомб и ракет со спутниковым наведением. Но нам на помощь приходит абсолютно другой метод – партизанская война. Диверсионная. Она не требует больших затрат на вооружение и уменьшает потери, а так же террористические действия.
-А терроризм русские придумали! – гордо заявил Андрей, будто в этом была его единоличная заслуга.
-Так вот, - продолжил Эмир, - если появился шанс сократить потери у наших ребят, то этим надо воспользоваться.
Андрей ковырялся в носу, самозабвенно старательно двигая указательным пальцем, извлекая скрюченные  зеленые козявки, долго и внимательно их рассматривая, прежде чем, растерев между пальцами, стряхнуть на пол.
-Расценки меняются? –поинтересовался он вдруг.
-Меняются, - ответил Сергей, - и не в лучшую сторону.
-Критикуешь приказы командира? – спросил Эмир ехидно. – Просто немного снижаются. Я меняю только смету на подрывы и прочее... Жалование не снижается, а сербам только вводится. Расценки на спецтерракты остаются прежними.
-Смысл? – не понял Андрей.
-Устранить денежную смету, как таковую. За солдата – 100, за офицера – 300... А получается, что мы головорезы и бандиты. Я – бандит... Еще чуть-чуть, и за заложников будем выкуп требовать... Да, вот еще что… Слыхивал, некоторые наши командиры озверели – пытки, казни на показуху. Это еще как понимать?? Это не в статьях Илюхиных, это среди наших слухи гуляют!
Эмир оглядел собравшихся исподлобья, мрачно наклонив голову.
-Нууу,  - начал Горан, - твой… хм… имидж и так подгажен. Илюхой в том числе.
-А при чем здесь мой имидж??! Одно дело, когда Макс или кто-то еще сочиняют для прессы, что я зверь, другое дело, когда зверствуют мои командиры!! Я разберусь, и они пойдут под трибунал!!
Горан примиряющее выставил руки:
-Так, так, так… Давай я сам разберусь. Я серб, ты уж извини, но так будет лучше. Чтоб не было разговоров, что приехал какой-то… если это не сербы, то я их тебе отдам…
Араб закивал, соглашаясь:
-Добро.   
-Заказы на спецтерракты есть? – вклинился в разговор Андрей.
-Они всегда есть.
-«Заре» работка будет?
-И для «Зари» будет...
Эмир неловко посмотрел на часы, словно стыдясь такой роскоши, что браслет из золота, числа на циферблате в бриллиантах, а сами часы механические, швейцарские, куда лучше, чем известные каждому «Роликс».
-Не смотри на меня, как Ленин на буржуазию, - попросил он Андрея, - мне их подарили.
-Батя?
-Дядя. Открыл несколько перспективных месторождений, на радостях всю родню подарками засыпал.
-Ого! И сколько у него месторождений?
-Не знаю. Нефтяной завод, нефтепровод, чтоб самому гонять нефть к портам, по-моему, даже танкеры его. Вся семья только нефтью и занимается, все братья, получив образование на факультете бизнеса Гарварда, занялись семейным ремеслом. А я учился на факультете физики... Ладно, все, завтра доработаем, мне еще кассету просматривать.
Горан протянул документы и приказы:
-Роспись хоть поставь.
Эмир пробежал взглядом по листам:
-Что это?
-Сам видишь, приказы о переводе денег, закупке оружия, жратвы, медикаментов и т.д. и т.п. Приговоры...
-Так все уже давно переведено, закуплено и  приведено в исполнение.
-А роспись? – не унимался серб.
-Формальности... – Эмир взял со стола ручку, начеркал вязью поверх поставленных заранее печатей.
Горан довольно сгреб листы, пошел к выходу, Илья проводил его недовольным взглядом, помялся, потер ладони о бедра, словно вляпался во что-то нехорошее, и медленно направился к выходу, заторможено, пропустив вперед юркнувшего в дверной проем со скоростью реактивной ракеты, Андрея.
-Сергей! – окрикнул Эмир, - погоди, поговорить надо.
Исаев заинтересовано повернулся к Эмиру, понимая, что если араб оставил его поговорить, то это в первую очередь относиться к его работе, перспективам и просто к вещам, которые надо взять на заметку. Эмир появился в Югославии четыре года назад, и стал известен спустя пару месяцев, благодаря удачному обстрелу колонны под селением Митровица, где были на голову разбиты отборные части американских коммандос. Пентагон, в действительности ошарашенный таким оборотом событий, несколько дней замалчивал факт, но под давлением вездесущей прессой вынужден был признать, что колонна погибла. И тут ответственность на себя взял некий Эмир Аль-Хатари.
 В Пентагоне, конечно, знали, кто такой Эмир,  но такого оборота событий ожидать не могли. Среди прибывших с Эмиром приближенных лиц был и– Исаев Сергей, русский с сербскими корнями. Он воевал с Эмиром, когда у обоих не было ни наград, ни званий.
Сергей часто и ясно вспоминал картины тех дней, те, что Эмир никогда не считал героическими, отнекиваясь, что он не бросался на амбразуру, не таранил самолеты врага, не защищал осажденные города... И все же некоторые моменты Исаев помнит до сих пор: паляще над головой солнце, бледно-голубое раскаленное небо, что сливалось на горизонте со столь же бледными зелеными кронами низких размашистых деревьев в размазанном, плавящимся воздухе. Со всех сторон грохот автоматных очередей, впереди метрах в двухстах позиции противника, оттуда лупят из всех орудий, под их прикрытием несколько десятков человек пытается пробиться к нашему окопу. Окоп в полный профиль. За ним ряд укреплений, врытые в землю танки, «зушки»... Рядом с Сергеем парень, смуглый и мускулистый, с влажным блеском в черных блестящих глазах. Повстанцы отступали под ударами превосходящих сил противника, от отряда в окопе осталось меньше пятнадцати человек. Исаев заметил вметнувшееся над головой черное пятно, услышал шлепок... «Секунды три» – промелькнуло в голове Сергея. И тут парень схватил гранату, замах, бросок, взрыв... Дым. В ноздри ударило гарью и порохом, парень стоял, пошатываясь, из изуродованной взрывом руки брызгала кровь...
-Потерпи, потерпи, браток, - говорил Сергей на смеси русского с английским, понимая, что этот парень только что спас ему жизнь, - до свадьбы заживет!!
Исаев посмотрел на правую руку Эмира, выпуклые борозды шрамов.
-Пришла установка из Центра, - начал араб, - весьма необычного характера. Установка от Симонова, в ней предложение о создании формирования, филиала, способного к переброске в любую страну планеты, совершать поставленную задачу и уходить из данного региона.
-С целью?
-Удаление нежелательных элементов.
-Реализующих «Ноев Ковчег»?
-Не обязательно. Это могут быть наркобароны, мафиози, насильники...
Сергей улыбнулся:
-Это в каких планетарных масштабах надо насиловать, чтобы попасть в поле зрения Фонда? А в целом – давно пора! Именно такой организации нам и не хватало, ее поддержит три четверти населения планеты. Образование такой бригады профинансируют?
-А как же.
-Но зачем?! Фонд и так может прижать к ногтю кого угодно – от последнего алкаша до президента.
Эмир пожал плечами:
-Либо Фонд не хочет мараться, и сваливает все на Центр, либо есть и другие причины... Не важно. Скорее всего, Фонду нужен полный контроль. И той и другой части Фонда. Впрочем, куда уж полней, у них и так есть возможность перехвата всех частных и государственных звонков, факсов, СМС, электронной почты. Создаются базы данных ДНК.
-Но на такую систему должны работать тысячи людей, это огромные затраты, огромные массивы информации...
Эмир улыбнулся своей легкой, почти детской улыбкой:
-Понимаю, к чему ты клонишь... Нет, саму структуру создает Серебряков, я же отвечаю за ее боевое крыло.
-А я зачем?
Араб развел руками:
-Ну вот, я не я и лошадь не моя.  Итак, подразделение будет интернациональным. Отбор будет проводиться не только в нашем, но и в других формированиях. Направлены деньги на построение по всему миру сети учебных лагерей, чтобы бойцы подразделения были обучены воевать при любых условиях. Задача на данный момент ясна? Отбор начать с завтрашнего дня.
-Спешат.
-Еще как, - кивнул араб, - Серебряков пытается опередить Хопкинса. Дурак. Не догоняет, что не одна из концепций себя не оправдывает. Ведь во многом работают вместе, а тут чуть ли не локтями пихаются...
-Что еще?
-Еще? «Гоморра-2».
-Где?
-Голландия, Амстердам. Я не думаю, что мы сможем реализовать задачу, ограничившись одним взрывом. Парад идет по набережной с одной стороны – канал, с другой дома, а затем процессия выходит на площадь.
Эмир взял со стола листок и ручку, расчертил схему улицы, продвижения процессии, продолжил:
-Итак, парад движется по направлению к площади, где должен состояться концерт, там сцена, декорации, палатки, в которых продают жрачку и сувениры. Площадь окружена жилыми домами...
-Представляю, кто-то ненавидит пидарасов, а каждый год вынужден наблюдать за этой мерзостью, я бы иск подал.
-Не прошло бы, - заявил Эмир, - там демократия, права лесбиянок...
-А мои права! И вообще нормальных людей.
-Срут на них все. Так вот, что я предлагаю: снять несколько, скорее всего шесть, квартир, окна которых выходят на площадь, там будут установлены пулеметные точки. Так же будут установлены взрывные устройства при входе на площадь.
-Выходов несколько.
Эмир покачал головой:
-Толпа тупая, пойдет туда, откуда пришла, там будет установлен заряд огромной мощности. Расчет такой: после того, как долбанут из пулеметов, толпа двинется назад, в давке погибнут раненые, толпа побежит по набережной, и в этот момент наш человек приведет в действие радиоуправляемое взрывное устройство. Три тысячи погибших обеспечено. Теперь квартиры. Квартира в центре Амстердама – дорогое удовольствие, но других вариантов пока что нет. Разумеется, квартиру должен снимать не подозрительный молодой человек, а семейная пара, молодожены, которые решили провести медовый месяц в этом замечательном городе и т.д. Можно даже снять под видом пидараса...
-Кто же пидараса в свою квартиру поселит?
-Это мы с тобой такие брезгливые к уродствам да патологиям, а они хоть некрофила поселят, лишь бы деньги платил. Так что главные проблемы у нас с отходными путями, но я думаю, что их мы решим скоро.
Командир взглянул в тетрадь, там такая же схема, как та которую он только что рисовал Сергею. Гомосексуализм давно пора приравнять к шизофрении и лечить в соответствующих учреждениях, а уклонившихся от лечения расстреливать, тогда охотников до подобных парадов заметно поубавится. И исчезнут все разговоры о том, что гомики и лесбиянки тоже люди, такие же как и мы, чего Эмир терпеть не мог, так как в результате эволюции получилось, что мы двуполые, а не гермафродиты, как плоские черви. А любое отклонение от нормы является патологией и подлежит искоренению.
-В Голландии был когда-нибудь? – спросил серб.
-Не, а что? Я во Франции был, в Лувре. В Англии был. В Империи. Это где я просто был, без автомата за спиной.
Исаев рассеянным взглядом посмотрел на командира, подумал, что если бы не знал, сколько ему лет, дал бы двадцать пять – тридцать. Наверное, из-за улыбки, когда командир хмурится, все тридцать восемь дашь без звука. Черная щетина возраста не прибавляет, но делает физиономию араба еще более бандитской.
-Перед свадьбой хоть побрейся, - сказал Сергей.
Эмир провел ладонью по щекам, затем дотронулся рукой до головы, словно проверяя, где волосы длиннее, на лице или на затылке.
-Не такая уж и длинная, - заметил араб, - на голове длиннее.
-Ну да. Не хватало еще дрэды отрастить. Или африканские косички. И пирсингом утыкаться. А то тебе бы татуаш, дреды и кольцо куда-нибудь... в нос, к примеру, и вся молодежь нас поддерживать будет.
-То-то, хоть все знают, что у меня высшее образование, считают меднолобым разбойником. Так что пирсинг не поможет. Бр-р-р... Мужики с кольцами в носу, в сосках, в бровях... Какая гадость! Ладно бабы, они ради красоты еще не то делают, но мужики...
Исаев сграбастал со стола листы с наметанной Эмиром схемой:
-Пойду подумаю об отходах... Ха-ха! Об отходных путях, то есть. Что бы Фонд без меня делал?
-Прекратил бы свое существование, - принял шутку командир.
За сербом захлопнулась дверь, Эмир отложил кассету, откинулся в кресле, заложив руки за голову. Да, Серебряков спешит, все последние заказы – попытки остановить Хопкинса, который реализует губительный «Ноев Ковчег». А «Ноосфера» Джордана больше похожа на бредни Федорова, Андреева и Бловатской, но она сейчас не нависает над человечеством, а больше похожа на туманную мечту, осуществимую лет через пятьсот, не раньше. Но до этого еще надо дожить, поэтому Джордан все чаще склоняется к Серебрякову, который обещает счастье форсированными темпами.
В дверь тихо и нерешительно постучали, спугнув мыслю, что, подразнив араба далекими перспективами, унеслась по сцеплениям нейронов.
-Войдите! – крикнул командир на родном языке, пытаясь поймать удирающую мысль за хвостик, но спохватившись, крикнул по-русски.
Дверь скрипнула, из-за нее показался Илья, бледный и осунувшийся, он протянул арабу конверт, просипел:
-Да, Эмир, тебе письмо от брата...