NO NAME 19-22

19.
Внезапно возникший из тьмы инструктор сделал шаг вперед.
- Не зря я выжидал в засаде! Ах ты ж мерзкая тварь! Так вот кто утаскивал наших людей!
"Разве? - казалось, на морде зверя проступило удивление. - Каждый сам идет вслед за своими желаниями - так далеко, насколько сильно он этого хочет..."
- Защищайся, тварь!
"Ты безумец..."
- Я порву тебя голыми руками и натяну твою наглую ухмылку на твою же мохнатую задницу! Совсем обурел!
"Неужели?" - теперь не удивление, а откровенная издевка читалась в осклабленной пасти бурого. Казалось, он заранее знал исход этой ситуации, и все происходящее его откровенно забавляло. Но через щелочки-прорези красные огоньки пристально следили за каждым движением.
Проводник осторожно обходил костер и зверя, выискивая уязвимое место и выжидая подходящий момент для нападения. Марьяшка знала, что эти двое не разойдутся по-тихому. Каждый из них - боец со своим опытом за плечами... Но и смотреть равнодушно она не могла.
- Эй, ребята! Я вам не мешаю?
- Отойди!
"Не вмешивайся!" - прозвучало одновременно.
- Не надо крови!
- А крови и не будет!
"Я его придушу!"
- Не надо, ребята! - голос Марьяшки дрожал от бессилия.
Воин и владыка, человек и зверь. Никто из них не привык отступать и покоряться...
Выхода не было.
Что ж, пусть победит сильнейший!
20.
 Только миг соперники смотрели в глаза друг другу, предугадывая каждое движение. И вдруг тишина взорвалась криком: толстушка, проснувшись, увидела такое... Этот крик послужил сигналом: зверь и человек сплелись воедино. Ни один из них не желал отступать и был готов драться до последнего вздоха за свою правду и свои убеждения...
"Лучше бы я спала..." - тоскливо подумала Марьяшка.
"Спать!" - короткий посыл-приказ, как кувалдой, оглушил толстушку, напрочь вырубив из реальности. Но этот миг использовал проводник, чтобы ощутимо стукнуть зверя замысловатым приемом, отработанным до автоматизма...на людях. Но на Хранителя такие фокусы не действовали. Он удивленно повернул морду и недовольно рыкнул, да  так, что эхо покатилось под сводом, а пламя  неуверенно затрепетало, решая, стоит ли ему пылать или проще тихо  угаснуть.
- Не дай костру угаснуть! Я же не филин! - закричал инструктор. В первый миг Марьяшка не уловила сути фраз, но затем поняла: в темноте у зверя отличное преимущество, какого не будет у человека, а значит...
 Марьяшка подбросила в костер пару веток, валявшихся под ногами, и пламя вспыхнуло интересом. Тогда она живо стащила с себя толстый свитер инструктора и бросила в огонь. Пламя благодарно поклонилось и осталось досмотреть это шоу до конца.
 Они катались по каменному полу, одинаково рыча, и никто не взялся бы предсказать ход поединка: сила зверя против опыта бойца... Что-то звякнуло, и Марьяшка увидела кинжал, падающий в огонь. В последний миг она попыталась поймать его, но неудачно: клинок упал в самое сердце костра. Пламя заплясало, радуясь новому подношению, и стальное лезвие зарделось, а затем раскалилось докрасна от столь пристального внимания и жарких ласк огня... Марьяшка видела раньше эту вещь - предмет гордости инструктора: ведь на рукоятке красовалась именная надпись Самого... Фамилию она не запомнила, но судя по благоговению, с которым произносил ее проводник, принадлежала она великому человеку.
- О нет! - застонал инструктор. - Как ты могла?!
Марьяшка готова была провалиться сквозь землю: ну почему так? Она же не хотела, так получилось... Блин... Она схватила ветку, тлеющую с одной стороны, и сунула в огонь, пытаясь подвинуть раскаленный клинок. Пламя затанцевало, и сноп искр взметнулся вверх, обжигая ресницы... Марьяшка не отступала: она должна все исправить... Краем глаза она видела, как зверь играючи одной  лапой придушил инструктора и, подняв любопытную морду, наблюдал за ее манипуляциями.
"Только не убивай его!" - мысленно взмолилась Марьяшка.
"Не буду, - ухмыльнулся зверь. - Пока."
Кусок пылающей ветки отломался и упал в огонь. Оставшимся обломком она пыталась достать, подвинуть злосчастный клинок... Наконец тот по инерции вылетел из костра и, очертив пылающую дугу, ударился о стену пещеры, а затем скромно угас в темноте.
Марьяшка вздохнула: ну вот, она таки сделала это!
"Горишь!"- рыкнул Хранитель. Девушка бросилась сбивать пламя с одежды. Хранитель со своей вечной ухмылкой наблюдал за ней, затем просто широко зевнул... и пламя угасло. В тот же миг злосчастный кинжал оказался в руке проводника. Марьяшка слишком поздно увидела отблеск занесенного в ударе лезвия.
- Нееееееееееееееееееееееееееееееееееет!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - эхо прокатилось под стенами, сводами и вернулось болью. - Нет....
- Да, маленькая, - инструктор еще раз с наслаждением вонзил смертоносный клинок в тело ненавистного врага. - Я же говорил, что убью его... А я всегда исполняю данное мною слово!
Марьяшка тихо тряслась в рыдании... Нет...так не должно быть... Это неправильно!
"Да, девочка... да... я так хочу... я просто устал..."- и эхом последний отзвук:
"Ты проиграл..."
Темное бездыханное тело Хранителя лежало у ног победителя. Темная тень упала на него... И человек перестал быть человеком.
21.
"Ну почему так? - думала Марьяшка. - Стоит чуть-чуть открыться - человеку ли, зверю - и ты теряешь его? А вместе с собой он уносит частичку твоей души..."
Слезы застилали ей глаза. Казалось, будто размытые тени шевелятся и наползают на проводника... Марьяшка смахнула слезы, а когда подняла взгляд - не поверила своим глазам: перед ней стоял другой медведь, отряхиваясь и озираясь, удивленно принюхиваясь к воздуху, вдруг наполнившемуся букетом острых запахов. Наконец глаза зверя встретились с глазами девушки. Красных отблесков в них уже не было...
"Кто я?" - недоуменно спросил зверь.
- Видимо, новый Хранитель, - ответила Марьяшка.
"Но я не хочу!" - возмутился зверь.
- Нельзя совершить убийство, не заплатив свою цену, - задумчиво произнесла девушка. - Всегда приходится платить за пролитую кровь - человека или животного... Иногда расплата приходит не сразу, но она приходит обязательно и бумерангом возвращается к человеку или его потомкам...
"Но я не хотел убивать!!! Он казался таким могучим!"
- Невозможно убить Хранителя, - вздохнула Марьяшка, - пока тот сам не захочет уйти. Он просто устал и хотел покоя... Как и ты в своих снах.
"Я не хочу!!!!" - взревел зверь, и стены пещеры задрожали.
-Тише... Народ разбудишь... Раньше надо было думать, о всезнающий! Ну вот, уже разбудил!
Люди пробуждались и в ужасе пялились на зверя, забредшего к ним "на огонек". Кто-то всхлипывал, кто-то вопил...
-Уходи, - попросила Марьяшка.
"Нет! Я столько вел вас через эти горы! Учил вас, направлял, оберегал... Я же человек! Такой же, как и вы!"
-Уже нет... - вздохнула девушка. - На ближайшие пару сотен лет у тебя другая служба...
-Отойди, девочка! - муж толстушки размахивал пылающим факелом, мелкими шагами наступая на зверя. Пламя дрожало-то ли от страха за хозяина, то ли от сквозняка.
-Не надо, - Марьяшка отвела в сторону пылающее оружие. - Он уже уходит...
Зверь замер. В его бусинках-глазках было столько тоски и мольбы!
- Уходи... - еле слышно выдохнула Марьяшка.
Зверь с обидой снес дверь, сделанную им же не так давно, и медленно, вперевалочку удалился, время от времени оглядываясь через мохнатое плечо... Но никто его так и не окликнул.
Прежнего Хранителя хоронили по древнему обычаю горцев - натаскали гору сухого валежника и подожгли. Когда пламя взметнулось к вершинам древних смерек, погребальная песня без слов родилась в глубине души девушки и взметнулась вслед уходящей душе...
А над вершинами тихо рождался новый рассвет...
22.
Она вдохнула  полной грудью пьянящий вечерний воздух. Господи, хорошо-то как! Скоро голубые тени спрячутся в подворотнях, уступая место молодым и агрессивным ритмам ночи. Она ведь живая, ночь. Всеобъемлющая и всепонимающая, отпускающая грехи дня с миром и принимающая в свои уютные объятья. Художник-вечер четкими мазками обозначил контрасты на полотне жизни. Ночь подумала - и щедрой рукой сыпнула алмазов на купола поднебесья, и они застыли там, мерцая от любопытства, но все же не рискуя опускаться к жадным человеческим ладоням...
Где-то гулко бомкнул колокол, наполняя синеву густым тягучим звуком, и небесные кристаллы, вздрогнув, тоненько зазвенели в ответ...
Из ворот церкви выбежала ошалелая ведьма, затыкая уши и затравленно озираясь. Ее ошалелый взгляд метался в поисках спасительного уголка, но споткнулся о Марьяшкин взгляд. Раньше ведьма была наглая,  потому что старая книга, лежащая у изголовья ее покойной матери, оказалась сборником заклинаний, причем, как ни странно, работающим. Но Марьяшкины глаза, спокойные и уверенные, повергли ее в дикий ужас.
- Помилуйте, госпожа, - бормотала ведьма, припав к ее ногам. - Сохраните жизнь мне ничтожной..
-Встань! - глаза девушки пылали от гнева. - Ступай домой, а книгу свою колдовскую сожги немедля! И молись о душе своей, ибо истинная сила не в заговорах и заклинаниях...
Мелко дрожа, ведьма подхватила юбки и припустила по закоулкам, вызывая истерику у дворовых собак...
Из распахнутых дверей церкви высыпал народ с теплым светом умиротворения в глазах. Эх, донесли бы этот свет домой, как несут зажженную свечу, прикрывая ладонью от ветра, да поделились бы с родными и близкими!
- Как же ты выросла, Марьяшка! - искренне восхищается благовидная старушка в прозрачном платочке.
- Ольга Леонтьевна? - с трудом можно узнать некогда кокетливую учительницу музыки. - Как Вы?
-Да, слава Богу, помаленьку... Вот в хоре пою, - улыбается старушка. - Ну, удачи тебе, деточка!
-Всего хорошего, - улыбается Марьяшка, и  теплое солнышко рождается в ее груди.
- С возвращением, девочка, - за спиною раздается хорошо знакомый голос. - Как же ты изменилась!