Манифест

Тяжелый мокрый снег падал на немноголюдную детскую площадку за окном. Каким разным этот снег может быть – тут на детской площадке он ложился ровным и ослепительным покрывалом, а чуть поодаль, на дороге, упавший снег сразу превращался в темное грязное месиво.
Человек, стоявший у окна, положив руки на подоконник и прислонившись лбом к холодному стеклу,  любовался падающим снегом.
Такие, на чей то взгляд, одинокие и безрадостные вечера он не променял бы ни на что на свете. Это был складный мужчина за тридцать, с красивым профилем, неаккуратной бородкой и длинными, зачесанными назад волосами. Он был по-домашнему неряшливо одет: в синее трико, отогнутое на коленях, и состарившуюся, всю в катушках, водолазку с завернутыми рукавами. На ногах были шлепанцы синего цвета, способные массировать стопу. Звали мужчину Василий, и он стоял у окна своей кухни. Штор на окне не было, а подоконник был завален пустыми и не начатыми пачками сигарет: пустые с правой стороны, не начатые левее. Тут же стояли несколько, полных окурков, пепельниц. Василий открыл окно, и кухня наполнилась радостными детскими криками. Он улыбнулся им, достал из пачки сигарету и закурил. Курил он неторопливо – медленно и с удовольствием втягивал в себя дым, и выпускал его через нос, чуть высунув голову в открытое окно. Между затяжками он глубоко втягивал морозный воздух, как будто прочищал легкие от дыма. Докурив, Василий затушил сигарету о пепельницу и, захлопнув окно, приземлился на табурет, стоявший у него под ногами.
Кухня была обставлена довольно просто – добротная мебель, линолеум на полу, немногочисленная бытовая техника. Башней высился вместительный холодильник. Перед Василием стоял недлинный, почти квадратный, стол – лакированное дерево, накрыто веселой белой скатертью в черный горошек. На столе стояла недопитая чашка кофе в фирменной, выигранной по рекламной акции очень давно, красной кружке; несколько печенек в плетеной корзине, и стопка журналов, на которых лежали ножницы. Он переложил ножницы на стол и взял в руку один из журналов. Это был «Русский репортер», под ним лежал такой же – но предыдущий выпуск. Всего шесть журналов. Василий, держа журнал в правой руке, встал из-за стола и вышел из кухни. Налево уходил коридор, в котором были двери в две комнаты – одна его, и другая – пустующая, которую Василий сдавал. В своей комнате он взял небольшую квадратную коробку от недавно купленного тостера и клей, со всем этим он вернулся на кухню, поставил коробку на стол, а журнал открыл и стал внимательно читать, положив ногу на ногу. Одна из первых статей называлась «Потребление в эпоху кризиса»:

«Экономический кризис, еще даже не вошедший в полную силу, уже меняет картину мира. В первую очередь в самой простой ее части — потреблении. В течение последних восьми лет мы стремительно покупали все, что могли нам предложить дилеры, байеры, девелоперы, ретейлеры, маркетологи и прочие представители загадочных для русского уха профессий. Сегодня уже очевидно, что период безудержных покупок всего на свете закончился. Как изменилось наше потребление и как оно изменится в ближайшем будущем, гда уволенных заметно прибавится, а сокращение зарплат станет повсеместным? Об этом — исследование «Русского репортера»

Василий взял в руку ножницы и аккуратно, вырезав статью, намазал клеем один бок коробки и приклеил вырезку в левый верхний угол. Следующая статья, попавшаяся ему на глаза называлась « С добрым утром, Вы уволены!»:

«Я всегда чувствую, когда в стране начинает происходить что-то плохое — люди сразу начинают покупать больше сладкого. Чтобы как-то подсластить жизнь, что ли, — рассуждает продавщица Лидия, с которой мы разговариваем на Центральном рынке Твери. — Когда был кризис в 98;м, сметали буквально все, причем самое вкусное. Вот тут стояла коробка «Ласточек», а тут «Красный мак» — он был дороже, но покупали именно его. И сейчас кризис? То-то я смотрю, пошел клиент… Финансовый кризис на минувшей неделе развивался лавинообразно. Снова рухнули биржевые индексы — до трехлетнего минимума. Торги на РТС и ММВБ были приостановлены на неопределенный срок, а на Лондонской фондовой бирже акции российских компаний продолжали обесцениваться. Падают мировые цены на нефть, цветные и черные металлы, золото. Наши нефтяные гиганты обратились в правительство за помощью, потому что им нечем выплачивать многомиллиардные кредиты. Металлурги и другие промышленники заявили о снижении производства, за которым автоматически последуют сокращения рабочих мест. Причем не только на крупных заводах, но и по цепочке — на всех предприятиях-смежниках. Правительство выделило очередной триллион рублей на повышение ликвидности банковской системы — чтобы она снова могли давать деньги в долг. Но эти деньги пойдут через крупные государственные банки, которые пока ведут себя предельно эгоистично: сами деньги получили, но средние и мелкие банки не кредитуют, ссылаясь на большие риски. И пока никто никому не доверяет и денег не одалживает, кризис затрагивает все больше людей»
Василий взял в руку ножницы и аккуратно, вырезав статью и приклеил вырезку в левый нижний угол. Следующая статья, попавшаяся ему на глаза называлась «Кризис как источник счастья»:

«На чем в первую очередь экономит человек? На всяких потребительских радостях: покупке нового телевизора, походе в ресторан, поездке на курорт. Благодаря проблемам с фьючерсами и прочими деривативами мы сумеем научиться получать удовольствие от того, что обходится бесплатно или стоит очень-очень дешево. Кино заменят книги, ресторан — прогулка по парку, пятизвездочный отель — волонтерский лагерь. Если в докризисную эпоху парочки ходили по клубам и барам, то теперь у них останутся лишь чистое общение и чистый секс. Много секса. И много общения. Кризис вообще способствует интимным отношениям, ведь искренний секс всегда бесплатный. Тот, кто постарше и успел обзавестись семьей, тоже может оказаться в психологическом выигрыше. Опять-таки появляется секс — как альтернатива шопингу. Жены возвращаются на кухню — домашний борщ дешевле бизнес-ланча, да к тому же вкуснее, полезнее и душевнее. Муж принимается чинить и мастерить. В общем, идиллия. Благодаря кризису станет более популярной такая ценность, как труд. Во-первых, чтобы выжить, нужно больше работать. Во-вторых, если нет денег на удовольствия и развлечения, то эти радости можно поискать в содержании своего труда»

Василий взял в руку ножницы и аккуратно, вырезав статью и приклеил вырезку в правый нижний угол. Следующая статья, попавшаяся ему на глаза называлась «Гиганты перестали платить»:

«В то же время министр промышленности, энергетики и технологий Самарской области Владислав Капустин не смог обойти тему кризиса даже в торжественном обращении в рамках официального открытия выставки. «Сейчас непростое время, и трудности испытывают все предприятия, в том числе и производители автокомпонентов, надеюсь, что те меры, которые принимает сегодня правительство страны, помогут нам преодолеть кризис, и это будет касаться не только крупных компаний, но и представителей малого и среднего бизнеса», – заявил министр. На пресс-конференции ему пришлось продолжить эту тему. Отвечая на вопросы журналистов, Капустин заявил, что сегодня в Тольятти пройдет совещание с участием вице-премьера России Игоря Сечина, в рамках которого будут обсуждаться вопросы государственной поддержки реального сектора экономики. «Власти страны прекрасно понимают, что те действия, которые сегодня предпринимаются для стабилизации ситуации в финансовой сфере, пока не доходят до предприятий реального сектора. Но мы уверены, что Россия сейчас имеет достаточно ресурсов, а государство – достаточно компетенций, чтобы помочь промышленности выйти из сложившейся ситуации», – отметил министр»

Василий взял в руку ножницы и аккуратно, вырезав статью и приклеил вырезку в правый верхний угол. Следующая статья, попавшаяся ему на глаза называлась «Ум и средства», и была достаточно большой:

«Кризис, как мы уже сообщали, наступил, а значит, будет интересно наблюдать признаки ума, проявляющего себя при недостатке средств.
Даже в самые тяжелые годы ХХ века происходили удивительные вещи, необъяснимые с точки зрения тактической необходимости. Довольно хорошо известно, что первый цифровой компьютер был создан в США в военном 1943 году. Конечно, кибернетика уже тогда была завязана на оборонку (например, прикладной выглядела задача расчета работы самонаводящейся зенитки), но вообще-то все это «выстрелило» на десятилетия позже и гораздо мощнее любой пушки. Чуть менее известно, что в декабре 1941 года был основан филфак МГУ — символ существования русской культуры, казалось бы, неуместный на краю гибели.
В США сейчас уже начинают обсуждать следующий кризис, который возникнет из-за демографических проблем и раздутости пенсионных обязательств. Также обсуждается, как именно будет выглядеть экономика с учетом того, что производства во время прошлого кризиса в массовом порядке были перевезены в Китай. То есть пока все хорошо, компаниям так дешевле, но никто не знает, чем это обернется через пару лет. Идет дискуссия и по поводу того, какая мощная инновация, вроде достопамятного интернет-бума 90;х, может стать мотором нового роста. Пока такой не видно.
У России поле для размышлений несколько более определенно. Просто потому что многое еще не достроено, есть куда расти, даже без неведомой «инновации будущего». У нас, например, с медициной беда. Мы ее реформировали в 90;х (неудачно), потому хотели реформировать в 2003–2004;м (хорошо, что не стали, — все идеи были вторичные), потом, после монетизации льгот, реформы — хлоп — и остановились. Сейчас самое подходящее время, чтобы не спеша и внятно все обсудить и додумать.
Есть вещи, которые требуют совсем немного средств и чуть больше ума. Вот, скажем, дешевые и удобные интернет-продажи, на которых десять лет росла экономика США, у нас в зачаточном состоянии. Причем не столько из-за слабого развития интернета, сколько из-за того, что формы всевозможной отчетности и регламентация любого бизнеса у нас все еще чудовищны и неудобны. А нормальная ситуация — это когда выход на прямые продажи, включая и регистрацию бизнеса, и налоговую отчетность, осуществляется так же легко, как несколько кликов.
Непонятно, почему у нас стандартный коммерческий договор — это целый фолиант, а в Евросоюзе — одна-две странички.
Самое время и для антикоррупционного анализа законов, и для исправления разных очевидных глупостей, наделанных в период стабильности. Удивительно, почему министерский грант, предназначенный для какого-нибудь научного проекта, поступает хорошо если в ноябре, а потратить его надо до 1 января, хотя понятно, что за это время можно только накупить чего-нибудь впопыхах, а не «инновацию будущего» изобрести.
А если уж думать совсем на долгую перспективу, то самое время обсудить, как будет работать наука уже после кризиса, когда снова появятся средства. В том числе и на социальные науки, уровень которых у нас пока обидно низкий, а без развития обществознания невозможно создавать большие «предметы цивилизации» — от парламента и регионального управления до медицины и образования.
В любом случае скучно не будет. То есть будет и страшно, и интересно»

Ее Василий вырезал, слегка намазал клеем с обратной стороны и приклеил посередине коробки – она уместилась почти без зазоров. Теперь и вся боковая сторона была заклеена газетными вырезками. Он придирчиво осмотрел свое творение и взял длинную металлическую линейку в одну руку, и карандаш в другую. Приставив линейку к коробке горизонтально, он начертил небольшой отрезок посередине коробки и, перевернув линейку вертикально, начертил другой отрезок. Вместе они образовали аккуратное перекрестие. Андрей отошел от коробки и порылся в ящике стола. Среди кучи разных инструментов он нашел старое выдвижное лезвие – поделенный на сегменты острый нож, спрятанный в ярко-красную ручку. Андрей аккуратно отломал крайний сегмент и оставил его на столе. Лезвие удобно легло в руку, и он вырезал в картоне слегка неровный круг. Осмотрев его, Андрей слегка увеличил радиус, и отложил нож на стол рядом с коробкой. Остроту картона по кругу он заклеил прозрачной полоской скотча. Он поставил коробку на стол, отошел на расстояние вытянутой руки.
- Кризис, - едва слышно прошептал Андрей и ткнул пальцем в слово на коробке, - кризис, - проговорил он чуть громче и ткнул пальцем в другое слово.
Андрей взял пачку сигарет с подоконника, достал одну и прикурил.
- Кризис, - проговорил он сквозь зубы, и несколько раз ткнул в это слово, находя его в разных местах вырезок.
 Он отложил дымящуюся сигарету в пепельницу:
-  КРИЗИС? - громко и радостно закричал Андрей и вскинув брови в театральном удивлении, одним движением стянул с себя трико. Он взял в руку возбужденный член и,  приставив его к отверстию в коробке, без труда всунул в вырезанный круг - да на хую я его вертел! - победно прокричал он и двумя руками крутанул коробку.
(с)Алексей Кафтанов, 2008
(с)Русский репортер, 2008 (имена авторов статей указаны в тексте)