Любовь на плоту

                Часть первая:
                Лерка.

                1.
  Средняя школа. Какое прекрасное время это было. Не по сезону жаркое солнце приближало летние каникулы. Пол дня учёбы пролетели, как мгновение. Да и в том возрасте, какие могут быть ещё лишние мысли. Мы тогда просто ничего не желали замечать. По классу птицей пролетел слух, что после уроков все желающие идут на речку. Сейчас, по прошествии столького времени уже трудно передать тот озорной задор, двигающий тогда нами.  Помню, что на сборы был дан час. Благо, дом находился рядом. Это сейчас мы именуемся городом, а тогда это был лишь посёлок, в котором деревянные дома своими яблоневыми дворами и цветниками перемещались змейкой, один за другим. Под ногами пылилась высохшая от жаркого солнца земля. Я шёл, нет, почти бежал, о, как потом собирался. Этой скорости могли бы позавидовать в армии. Брошен в угол портфель, сорвана надоевшая синяя форма. Не задумываясь над последствиями, схватил бутерброд, благо родители на работе. И бегом на карьер. Сейчас бы от такой пробежки задохнулся.
  Шла только первая половина мая. Ещё не отыграли все праздники, а не по сезону горячее солнце уже сильно нагрело нашу лужу, именуемую Яузой. Говорят, по ней когда-то пароходы ходили, а вот теперь только плот, оставшийся на берегу с прошлого лета, который общими усилиями мы столкнули на воду.
-А ты куда лезешь?!- зашумели ребята на Лерку,- Здесь нет места для девчонок.
-Ага, как же! Это твой личный что ли?- вспетушилась маленькая, худенькая пигалица в рыжем купальнике.
Она вцепилась тоненькими ручками в бревно, упорно толкая вместе со всеми эту пыльную деревянную махину. Её растрёпанные тёмно-каштановые волосы упали на глаза, путались на губах, а ноги скользили в песчаной жиже.   
  Но вот, наконец, плот с плеском был стянут на воду. Окружавшая его ватага детворы вскарабкалась на мокрые брёвна.
-Давайте, хватаем доски! Вы двое - на перёд, а вы с боков подгребайте!- командовал Лёха.
 На нашей лужице не было ни течения, ни ветерка. Поэтому пришлось усиленно поработать доскообразными вёслами, чтобы сдвинуть бревенчатую махину. Лерка упорно гребла наравне со всеми, напрягая свои слабенькие ручки, царапая и портя занозами мягкие белые ладошки.
  Трудно сказать, почему она приковала к себе моё внимание. Наверное, уже бушевал в сердце зарождавшийся будущий мужской инстинкт. Тогда эта девушка казалась мне изящной, стройной, пластичной, и даже совершенством. Хотя, глядя с сегодняшней высоты, тогдашняя красавица была ещё далеко не складная худышка, которая, не задумываясь, могла с любым из ребят вступить в драку, не боясь получить синяки. Но было ещё что-то, притягивающее к ней, наверное, её характер и человечность. Я видел в ней доброго друга. А пока все эти мысли лишь на интуитивном уровне кружили мне голову.
 
                2.
  Летние каникулы пролетели мгновением, не успев начаться. В школе меня ожидали новости. Оказывается волею судьбы или директора, хотя это не важно, нас разделили на два класса, почему-то не спросив об этом учеников.
  Тогда мы с Леркой и растерялись. Я учился в «А», она в «Б». Лишь изредка я замечал её на переменах. Помню немного полноватую, тихую, невысокую, держащуюся за ручку двери, чтобы не сбили. Хотя может, она и не поправилась тогда, а лишь начался процесс созревания женских форм, превращающий гадкого утёнка в прекрасную лебедь.  Школьное платье ей уже стало немного коротковато. Очевидно, девочка росла быстрее, чем родители успевали покупать ей новую форму. Хотя, благодаря этому, у меня была возможность наблюдать её стройные ноги, облачённые в бежевые колготы. Она по-прежнему приковывала к себе взгляд, и не только моё, превращаясь в такую игривую кокетку. Ребята спорили за её внимание, ругаясь друг с другом. Лерка будто серой разжигала огонь между парнями, незаметно проходя холодной рекой между скалами и удаляясь в деланном неведении произошедшего. Наверное, ей доставляла удовольствие подобная игра с поклонниками.
  Так незаметно мы взрослели, периодически расслабляясь на дискотеках. Понемногу я осмелел, став немного понаглее в отношениях с девчонками. Оставив робость в далёком детстве, подошёл к симпатичной девушке с тёмно-каштановыми волосами, обтянутой в синий фирменный «Вранглер»:
-Привет! Как дела, что скучаешь?
-Да, нет, всё нормально,- уголки губ её разошлись в ослепительной, завораживающей улыбке.
-Можно тебя пригласить?!
-Да,- сказала она, смущённо опустив глаза.
Мы стали пробираться в глубь танцплощадки, озаряемой цветными лучами лазеров. Неожиданно чья-то широкая спина оттеснила меня:
-Лера, ты же меня ищешь?  Мы, вроде, договаривались?!
-Да, конечно, Олежек!- обрадовалась она,- Ой, и забыла совсем.
Вот так я остался за кадром. Девушка была совсем рядом. Казалось, вот протяну руку и возьму её. Но вдруг она оказывалась, недосягаема, как далёкая ярко-холодная звезда из другой галактики, будто скользкой рыбой, ускользала из моих ладоней.
  Помню запоздалое вступление в ВЛКСМ. Мы с ней встретились в райкоме. Она и её сестра, такая же, как и Лерка, не менее интересная девушка. Процесс беседы сдачи экзаменов нас несколько волновал, хотя не броская  обстановка помещения, простота окружающих сглаживали мандраж своим теплом. Помню лишь крепкое рукопожатие крепкой ладони и поздравления.
  Радуясь новым красным книжечкам, мы вышли на улицу. Припекало весенние солнце, стоял полдень. Автобусы в это время ходили редко.
-Тогда двигаемся пешком! Здесь не далеко,- нашёл я наиболее простое решение.
Шутя и посмеиваясь друг над другом не заметили, как вернулись. Обе девушки были так милы и красивы, что мои глаза разбегались. Лерка была худенькая и стройная, её сестра немного плотнее, но как же красиво выглядел её зад, обтянутый синими джинсами. Им можно было любоваться бесконечно.
-Давайте встретимся на стадионе в пять!- птицей вылетело Лерино предложение.
-Договорились!
  А потом я летел домой, мельком здороваясь с соседями, и ничего не замечал вокруг. Ибо был счастлив от предвкушения согревающей меня мысли. Вот ржавыми петлями скрипнула калитка, вишнёвая ветка неприятно хлестнула по лицу, щёлкнул замок. Лишнего времени почти не оставалось. Переодевшись по красивее, ещё небольшие сборы, и опять несусь по дороге, но уже на долгожданное свидание. О, сколько тогда во мне было энергии. Я мог двигаться без устали, как заведённый.
  Стадион встретил меня шумной и весёлой компанией. Раздавались глухие шлепки о мяч, дрожала сетка. Девчонки старались играть наравне с ребятами. Помню Леркины глаза, обстреливающие меня сияющими взглядами, будто лазерными лучами фантастической пушки, её кокетливая улыбка, плавные движения в игре. Разве кого-то это могло оставить равнодушным? Уже начинало смеркаться.
-Ты меня проводишь?- Лера вопросительно взглянула.
-Что за вопрос? Пошли!- я был готов на всё.
Мы двигались тёмными улочками. Будто бы фонари специально перестали светить, сохраняя таинство наших отношений. В кустах стрекотали кузнечики, напоминая о себе. В воздухе гулял запах цветущей зелени. Я осторожно положил ей руку на плечо. Она мне что-то говорила, мои ответы шли невпопад, смущая и путая меня. Сердце бешено билось от волнения. Вдали показался освещённый подъезд, и отец, ожидавший дочь. Свернув за широкое дерево, ибо понимал, что сейчас или никогда, я прижал Лерку к себе, и несколько неуклюже, не давая ей времени на сопротивление, страстно поцеловал её. Она мне ответила тем же, тая в объятиях. Аромат румян ударил мне в нос. Окрылённый удачей, спустил руки пониже, пальцы обхватили бёдра девушки. Я прижимал её к себе всё крепче и крепче. Нежное девичье тело подавалось легко, будто хотело раствориться во мне, сплетая вокруг моей шеи кольцо мягких ручек. Блуза её приподнялась, оголив поясницу. Мои ладони ощутили тёплую кожу. Почувствовав безнаказанность действий, мой язык с новой силой начал нежно штурмовать её ротик. Пальцы, скользя по её шее, спустились к вороту кофты. Расстегнулась лишняя пуговица, под ладонями ощущалась маленькая, твёрдая грудь, слышалось биение сердца. Но мой стремительный напор был прерван резким движением красавицы, оттолкнувшей меня:
-Не сейчас! Слишком торопишься.      
Я несколько растерялся и поплёлся за ней к дому.
-Не сердись на меня, ты мне очень нравишься, только всё как-то очень быстро,- ласково взглянула она на меня.
В ответ, лишь что-то пробубнив, кивнул головой.
  С каждым днём  наш роман набирал всё большую силу. С уроков мы сбегали в кино. Её прогулы прикрывались обучением в музыкальной школе, впрочем, и там тоже начались пропуски. Учителя начали недоверчиво смотреть на наши отлучки. А мы беззаботно исчезали  в кино, и не важно, какой был фильм, главное, что вместе было хорошо, и никто не мешал.
  Пролетело шесть лет после московской олимпиады. Военкомат безжалостно стал забрасывать меня повестками. Лотерея мобилизации выпала мне на середину апреля. Дата была не из приятных, тая в себе множество загадок и неизвестностей.
-Алло!
-Привет! Как живёшь?- обрадовался я, услышав любимый голос.
-Хорошо. Вот через неделю на юг уезжаем,- щебетала Лерка.
-А меня тринадцатого в армию забирают. Придёшь проводить?
Некоторое молчание поглотись шипением в трубке. И потом:
-Меня ведь не будет в городе. Но обязательно буду отвечать на твои письма.
-Ну, тогда хорошей поездки,- разочарованно парировал я.
А через несколько минут опять набрав её номер:
-Знаешь, не буду тебе писать, и ты не звони больше, не надо. Прощай!
Трубка повисла на рычагах. Меня мучила досада и недоумение. А ведь всё представлялось иначе.
-Тринадцатое апреля!- кричала повестка чёрными буквами.
  А потом нас ураган жизни закружил в своём водовороте, разбросав в разные стороны. Я оказался в другом городе. Сменились президенты страны и политика. Лишь народ оставался прежний. Мы с ней потерялись в круговороте событий.

                Часть 2:
                Татка.

                1.               
  Как-то прочитал объявление, что окончившие техникум могут поступить в институт на вечернее отделение без экзаменов, минуя лишь собеседование. Наведя небольшие справки, я подал документы в одно из таких учреждений, сейчас именуемых университетами. Думаете, меня брал мандраж перед разговором? Удивительно, но я был совершенно спокоен, как удав. Старое здание не произвело на меня никакого впечатления. Всё как-то обыденно и серо. На беседе гоняли по разным предметам. Теперь уже смешно вспоминать, какую околесицу я нёс с умным видом. И к удивлению был зачислен на курс.
  А её заприметил на платформе в ожидании электрички. Такая весёлая маленькая блондинка в красном плаще, таких просто нельзя не заметить, но подойти стеснялся. Садясь в тот же вагон, издали любовался ею, раздевая глазами. Знал, что не прилично, но ничего поделать не мог. Но каково было моё удивление, когда она оказалась там же, где и я. Тот же институт и та же группа.
  А после лекций в кафе была небольшая попойка. Со мной знакомились, подшучивая. Я не знаю, как это вышло, но Лерка всегда оказывалась рядом со мной, и на занятиях, и здесь, в забегаловке. Может, она тоже заинтересовалась мной, или это судьба. Лишь помню, что домой мы возвращались втроём. Какой-то Лёшка, совсем молодой пацанчик, всё время мешался у нас под ногами. Когда он выходил в тамбур покурить, спутница придвигалась ко мне ближе, дурманя ароматом духов мою и без того пьяную голову. О чём мы говорили? Да, о всяком. Точнее, клеили друг друга, и от обоюдного желания было ещё приятней.
-Проводишь меня?- взглянула она лукаво.
Ого, этот крюк на автобусе воровал минут двадцать, плюс давка в салоне, и это в десять вечера. Но омут новой связи затягивал меня всё глубже. Я чувствовал, что попал в плен.
  И теперь, после лекций, каждый день провожал её тем же маршрутом. Осень наступала нам на пятки лёгкими дождями. Выйдя из института, мы нырнули в темноту позднего вечера. Я взял её под руку, накрывая зонтом. Она плотнее прижалась ко мне. Редкие фонари тускло освещали дорогу. К вокзалу дорога бежала узкими улочками и закоулками, сокращающими время. Лерка, как и многие женщины, о чём-то стрекотала постоянно, думая, что выдаёт умные доводы. Мне было это совершенно без разницы, дождавшись очередного тёмного, безлюдного переулка, остановился, развернув её к себе:
-Лера!
Она взглянула на меня кукольными глазами.
-Ты мне очень нравишься,- выпалил, задыхаясь от волнения.
Я притянул эту малышку за талию, её руки легли мне на плечи. Она совершенно не сопротивлялась, только сказав:
-Там люди идут.
Лёгкий ветерок донёс до меня лишь обрывок фразы, разбрасывая слова в воздухе.
Раскрытый зонт спрятал нас от не прошеных взглядов, губы наши встретились, так податливо и нежно, будто падающие снежинки, словно лебединый пух. Девушка словно растаяла в моих объятиях. А потом, мы счастливые возвращались поздней электричкой. Поезд, мерно стуча колёсами о рельсы, убаюкивал нашу радость. Сквозь распахнувшиеся двери тамбура ворвался холод, торопя нас к выходу.
-Только, знаешь, я за мужем,- Лерка виновато прижалась ко мне плечом,- Уже второй раз, и дочь у меня, крошка такая.
-Ого, как у тебя всё поспешно! А что так?
-Он слишком красивый был,- вздохнула попутчица.
-А что так рано выскочила за муж, в восемнадцать? Боялась, что потом не успеешь?
Она молча кивнула головой.
-Да и ты женат,- взяв меня за палец, обрамлённый золотым кольцом.
  Я чувствовал, что не справедлива и запутана судьба, как нас забрасывает в лабиринт страстных отношений, из которого нет сил выбраться наружу.

                2.
  В полдень мы встретились на заводе. Кажется, был обеденный перерыв. Я чувствовал, что наше объяснение не минуемо, и от того волнение перехватывало моё горло.
-Лера, ты мне очень нравишься! Думаю, влюбился,- голос дрожал травой на ветру,- Хочу быть с тобой рядом, и не только ездить в институт, и не только другом. Желаю тебя всю, и в постели тоже,- выдавил, перейдя на фальцет.
-Я тоже!- немного ласково и испуганно ответила она, сжав мою холодную ладонь,- Мы договоримся.
Улыбка озарила её лицо, широко раскрытые глаза наивно и доверчиво глядели на меня длинными ресницами. 
  Новое солнечное  утро тёплым ветерком уверенно несло продолжение нашего романа. Утопая в шуме машин, затрещал телефон, напоминая длинной протяжной трелью, что он тоже живой.
-Привет!- одновременно весело и настороженно прощебетал в трубке её голос,- Как дела?
-Нормально. Уже соскучилась?
-Очень. У меня тут конспектов не хватает. Я загляну к тебе в обед? Дашь списать?
-Какая интересная интонация у неё,- думал я,- И вопрос, и настойчивость, и тихий намёк, всё слилось в одном звуке.
-В час? Жду!- летел в трубке мой бас.
Особо предложить было нечего, лишь полупустая холодная, неухоженная мастерская. Благо, дверь изнутри запиралась.
  В рабочей суете незаметно пролетела половина дня. Отбушевала первая обеденная  смена, уже следующая за ней разрывала осенний туман. И вот я увидел её. Точёный шаг по мокрому асфальту выстукивали красивые ножки, облачённые в прозрачные чулки, выглядывающие из под бардового плаща. Гордо поднятая голова несла шапку белокурых волос. Глаза светились радостью и тревогой. В руке она держала толстую тетрадь.
-Здравствуй! К чему такая конспирация?
-Ты не знаешь народ в нашем отделе, могут быть сплетни,- улыбнулись розовые губы.
-Благо моя бригада куда-то разошлась,- стрелой пролетела мысль. – Пойдём за мной!- добавил в слух, взяв управление парадом.
  Мы зашли в слесарку.
-Тихо!- расслабился я, захлопывая дверь.
А потом всё полетело, как во сне. Сброшенный плащ прикрывает верстак. Она прижимает меня к стене, обхватив шею. В ответ обнимают её плечи. Наши губы соприкасаются, лаская, друг дружку, втягиваясь всё глубже. О, какая это была страсть, будто мы желали высосать весь нектар. И не было силы, способной разъединить нас. Руки, того не замечая, сами стали ощупывать её тело, расстёгивая декольте блузы, заползая под шёлковый бюстгальтер. Я чувствовал, как напрягается грудь девушки, бьётся учащённо сердце. Вот скрипнула молния на юбке, Лерка подалась ещё ближе. Ох, эти шаловливые ручки, залезающие ей под пояс. Ладони ощутили горячее тело, бархатистую кожу. Пальцы спускались всё ниже, скользя по её бёдрам. Мы сами не ведали, что творили. Звякнул пряжкой ремень, под живот прокралось тепло. А дальше цирк. Мои руки подхватили её, положив на стол. Но он оказался высокий, нестандартный, да ещё качался. Недолго думая, перетащил девушку на скамейку, и всё бы хорошо, только жутко противный скрип дерева теребил наши нервы. Остановились на металлическом стуле. Лерка прыгнула мне на колени, и всё закружилось, поплыло от моря удовольствия.
 -Пойдём, проведу тебя,- я щёлкнул  замком.
На выходе столкнулись с насмешливыми взглядами ребят из бригады.
-Вовремя мы закончили!
-Встретимся в электричке в пять тридцать,- она осветила меня ласковой улыбкой, аккуратно вытаскивая маленькую ладошку, в которую я заворожено, вцепился, не желая отпускать.

                3. 
  Остаток дня пролетел незаметно под добрые ухмылки публики. Пасмурная погода тянула на сон. По мокрой мостовой я отмерял шаг за шагом. Проезжавшие грязные машины пытались обрызгать меня водой из луж. Но всё это пролетало как-то не заметно, ноги сами неслись к любимой.
 -Привет!- улыбка окрасила моё лицо.
Лерка, будто ничего не слыша, отвернулась в другую сторону. Поймав мой недоумевающий взгляд, повела глазами. Загудел поезд, поднимая ветер пыльным металлом. Стукнулись входные двери. Ехать было скучно. Она села в другой конец вагона. А за окном мелькали, одетые в жёлтые сарафаны, деревья, возле которых дорога была устлана ковром сухих листьев. Меня мучили сомнения. Жизнь перевернулась. Я чувствовал, что не смогу жить больше с женой, нужна была только Лерка. Трудно сказать, почему так думал, очевидно, бывают такого склада люди. Уже подъезжая к конечной, к вокзалу, решил всё для себя окончательно.
-Что случилось?
-Ой, ну какой же ты непонятливый,- защебетала она,- Со мной была сестра мужа, которая может ему рассказать, а он ревнивый.
-Понятно!
  Мимо нас проносились толпы народа. За шумом мы порой не слышали друг друга. Скрипели тормоза автомобилей, пыхтели гидравликой автобусы. Мы спустились в подземный переход, попутно размешивая на ступенях лужи. Она прижималась к моей руке, весело смеясь. Институт встретил нас своей тишиной лекций. Изредка я, как в первом классе, получал замечания от профессоров. Ибо с Леркой мне было не до занятий. Всё понимая, умудрялся, подобно Юлию Цезарю, и конспектировать, и отвечать, и развлекать девушку. А дальше большая стрелка часов отсчитывала половину десятого, и мы летели обратно на электричку, и всё также, в темпе вальса, успевали обниматься и целоваться. По такому расписанию пролетала каждая будничная неделя. Благо работали рядом, что добавляло общения.
  Всё сильнее и сильнее крепла наша связь. Но нервы мои были не железные. Чем больше я привязывался к Лерке, тем чаще росли недомолвки с женой, порой превращавшиеся в ссоры и скандалы. Пни испортившихся отношений росли порой на пустом месте. Меня раздражало в ней всё, начиная от простых просьб, расспросов до её внешнего вида. И постель уже не грела нас так, как раньше. С каждым днём чаще и чаще я находил повод съездить к отцу, ссылаясь, что он просил что-то помочь.

                4.
  Наверное, женщины, врождённые психологи. Порой создаётся впечатление, что всё их тело опутано маленькими невидимыми щупальцами, ибо настолько сильно они чувствуют перемены взаимоотношений с мужчиной.
  Тата держалась метрах в двадцати позади мужа. Ищейкой, незамеченная, следовала по пятам, не подумав даже надеть другое, что-то неузнаваемое, или хотя бы тёмные очки. Она виляла между лужами, смешиваясь с толпой. Руки, сжатые в кулаки, грела в карманах балоневой куртки. Её не оставляло предчувствие, что между ней и мужем встала другая женщина. А иначе, как объяснить перемены в его характере, из спокойного и внимательного он превратился в какого-то неуравновешенного.
 Татка проводила его до поезда. Ни каких результатов, ни намёков на прокол не было, логически рассуждая, она попыталась отогнать, мучавшие её, мрачные мысли. А вечером, желая обрадовать мужа вниманием, вышла встречать на платформу, но никого нет. С досадой разведя руками, попусту дожидалась следующей электрички, и потом грустная поплелась домой.
 -Странно,- женщина взглянула на свет в окне,- Вроде бы выключила.
Шаги в тихом подъезде эхом прыгали по ступенькам, отскакивая в кирпичные стены и возвращаясь в уши.
-Здравствуй! Где гуляла так долго?!- прозвучал раздражённый тон.
-Да я тут прогуливалась,- не говорить же ему правду.
Где это тут? Во дворе тебя не было!- глаза пристально смотрели на неё.
-Ну, прошлась до станции, всё тебе надо знать! Тебя встречала.
-Значит разминулись. Я не через переход шёл, с платформы прыгнул,- выдумывал на ходу,- На стол собери что-нибудь, голоден я.
  А тревога продолжала разрывать таткино сердце. Будто игла колола её пульсирующие виски. И следующий день она так же незаметно вела супруга, лишь теперь решила сесть с ним в электричку, только в другом конце вагона.
  Издали она наблюдала весёлую тройку. Рядом с её благоверным пристроилась какая-то смазливая девушка-кокетка, напротив ещё один парень.
-Интересно, о чём они там болтают?- задумалась женщина. И глядя на их раскрытые тетради:-Наверное, уроки обсуждают.
  Тата доехала до вокзала. Дальше идти не рискнула, помня о вчерашнем. Походив с полчаса по пёстрым ларькам, потолкавшись в море людской толпы, вернулась домой. Прямых доказательств не благонадёжности мужа не было. Но, ой, как не нравилась та девчонка, хихикавшая рядом с ним. В другой бы ситуации она оттаскала её за волосы.
  Прозвенел звонок у входной двери, разорвав её и без того запутанные мысли.
-Привет!- Мужчина устало присел на табурет.
-Что с тобой?- засуетилась Татка.
-Всё нормально, только голова немного ноет. Вот что-нибудь зажую, и спать,- бледная улыбка пробежала по его лицу.

                5.
  Зазвонил будильник.
-Семь утра!- кричали часы.
Тата с трудом разлепила веки. Утро встретило её моросящим занудным дождём. Спросонья ныла голова. Муж уже ушёл на работу. Она провела рукой по его холодной мятой подушке. Несколько погодя, резко встала, скидывая с себя дремоту. Оставалась надежда лишь на крепкий чай, обещающий взбодрить. Впереди ждал самый обычный будничный день. Уличная суета, орошаемая с неба, сменилась толкотнёй в автобусе, и потом, надоевшей, но необходимой работой. В течение дня она пыталась обдумывать свои подозрения, взвешивая действия супруга, но решение пришло лишь к вечеру.
  Вопреки уже выбранному процессу слежки, Тата не бросилась вслед за мужем, дав ему некоторую свободу. Она отправилась в совершенно другую сторону. Красочные витрины универмага дарили ей бледные улыбки, но покупать ничего не хотелось. Разглядывая товар, переходя от одного шумного отдела к другому, девушка лишь занимала продавцов пустыми вопросами, желая только убить время. Кафетерий манил её запахом горячего кофе. Но вот уже часовая стрелка приблизилась к цифре семь.
  Тата не пыталась задумываться над правильностью своих поступков, а просто делала их, надеясь на удачу. Какую, обмануться в муже или размести собственные сомнения? Нет, она делала то, что подсказывало ей сердце.
  Поезд, вздрагивая, отбивал о рельсы чечётку. Осенним убранством мелькали за окном деревья. Мелкие капли дождя барабанили о стекло. Некоторая духота кружила ей голову. Но непоколебимость в выбранном решении вела вперёд.
-Москва товарная, следующая Москва!- прервал полудрёмное состояние шум динамиков.
Публика в салоне засуетилась, задвигалась. Всем хотелось побыстрее выйти наружу. Началась толкотня в проходе, задевая друг друга сумками, змейка пассажиров тянулась к выходу. Сыщица, в отличие от окружавших её людей, совсем не спешила, сидя, выжидала, когда рассосётся людская пробка.
  Татка уверенно пересекла шумный, будто наполненный мухами, вокзал. Подземный переход окутал её полумраком жерла, пуская слюни дождливых луж по ступенькам. Гул шагов мячиком прыгал по бетонным стенам. Она шла быстро, не обращая внимания на весёлые, светящиеся киоски, на грохот трамваев, доносившийся сверху. Петляя маленькими улочками, по привычке сокращая дорогу, Тата незаметно приближалась к институту. Вестибюль старого здания встретил глухой тишиной. Низкие широкие подоконники можно было использовать вместо скамейки. Скучный полный вахтер, без интереса посмотрев на неё, ничего не сказал.
-А если муж уже ушёл? Плевать! Но вдруг спросит, почему я здесь? Так скажу, соскучилась и решила встретить,- ветром, одна за другой, проносились в голове мысли.
  Стрелки отсчитали ещё час. Молодая женщина упорно выжидала. Но на конец по этажам разнеслись бурной волной шум и топот. Студенты-вечерники небольшими группами спускались к выходу. Она интуитивно скрылась за углом стены, чтобы остаться незамеченной. Минут через пять начала вырисовываться небольшая, но кричащая о многом, картина. На панораме появился её благоверный, а рядом та блондинка из поезда. Хлопнула дверь, подождав с минуту, Татка выскочила за ними. Холодный вечерний воздух мокрым ветерком ударил ей в лицо. Метрах в пятидесяти, заметив силуэты парочки, подобно профессиональному сыщику, стала преследовать их. Умело, обходя лужи, она кошкой ступала неслышно по чёрному асфальту. Но в погоне бывает всё, и, проходя очередной поворот, чуть не налетела на них. Прикрывшись зонтом от случайных прохожих, муж её целовался с подругой, которая так нежно прижималась к его устам, будто хотела украсть их, растворяясь в экстазе. От неожиданности преследовательница замерла, в следующий момент она так желала выскочить из укрытия, оттолкнув стерву, оттаскать за волосы, наставив синяков, но не могла сдвинуться с места. Силы её вдруг покинули, она прислонилась к холодной сырой стене. Перед ней крутился не просто поцелуй измены, там витала любовь, обрамлённая искрами страсти. Тата хотела кричать, но спазм боли сдавил горло, и только жгучие слёзы катились из глаз. Его рука тем временем скользила по талии и бедру воровки. В ответ пальцы той нежно касались губ мужчины, лаская шею.  Обессиленная, она вяло, медленно поплелась на электричку, интуитивно отыскивая в темноте дорогу, не обращая внимания на окружающих. Солёная река горя бежала по щекам, будто занавесом, застилая взор.
  Тяжёлыми буферами дрогнул состав. Поезд, набирая ход, уносил её прочь из этого несчастливого города. Сидя у окна, молодая женщина углубилась в черноту ночи, проносившуюся за окном. Изредка мелькали фонари, освещавшие немые полустанки. Осенний ветер срывал с деревьев последнюю листву. Так, в полудрёме, она тряслась в вагоне. Сердце её то успокаивалось, то вновь начинало биться от волнения. Неожиданно Татка открыла глаза. Небольшая кучка людей заполняла лавки салона. Увидев в стекло знакомые очертания, пулей вылетела из вагона. Тяжёлые пыльные двери глухо стукнулись за её спиной. Домой ноги совершенно не шли, душа была окутана чувством, что самого дорогого, семьи, уже нет, исчезли и пристанище, и уют, да все мосты, соединявшие её с прошлой жизнью, сожжены. Спустившись на привокзальную площадь, сквозь сумрак ночи увидела чернеющий силуэт маленького мужичка.
-Сколько торгуешь?- не церемонясь, спросила она.
 Тот от неожиданности дёрнулся, звякнув посудой в распухшей кошёлке.
-Красное хочешь? Три рубля,- красные глазки устремились выжидательно на неё.
-Так обычно рубль двадцать, самое большее!- удивилась женщина.
-Так и время сейчас необычное, блеснула самодовольная улыбка,- Стаканчик нужен?
-И стаканчик!- взяла она газетный свёрток.
Прячась от колючего ветра, Татка укрылась за металлической стенкой автобусной остановки. Синими от холода, пальцами не раздумывая, опрокинула в рот полный стакан портвейна.
-Немного крепковато,- пролетела мысль.
Но через минуту почувствовала, как маленькие чёртики стала обволакивать разум, застилая прозрачные простыни тумана. Она прислонилась затылком к холодному металлу, прикрыв глаза.
-Я извиняюсь,- подсел тот же мужичок, позвякивая стеклом в раздутой сумке,- Простите, если помешал. Скучно сегодня, да и людей нет,- и немного помолчав,- Горе желаете залить?
-С чего это горе?- покосилась она,- А может праздную?!
-Э-э,- ласково пригрозил он пальцем,- Ведь много повидал на своём веку. Кабы счастье, здесь не сидела бы, домой шла. Кто обидел, муж?
-Он,- Тата выдавила виноватую улыбку.
-А что, бьёт, гонит?
-Нет гуляет. Сама видела.
-И поэтому ты здесь сидишь? А если он там не один? Иди, спасай, глупая, свою семью. По-отцовски говорю тебе!
-Выпей со мной,- она вопросительно взглянула на торгаша.
-Эх, непутёвая ты! Наливай,- полез он в сумку за новым стаканчиком.
Вино растекалось по жилам. Чёртики с новой силой принялись вязать узлами туманных простыней разум.
-Да, дочка! В жизни бывает всякое. Но так ты не спасёшь себя, поверь мне. Ступай домой, а там всё решится. И вернёшь его, иди!- он легонько подтолкнул её рукой.
Татка поднялась, ветер грубо её качнул.
-Осторожно!- придержал мужичок.
Она сделала шаг в сторону.
-И бутылку забери, три рубля всё-таки!

                6.
  -Алло! Надежда Юрьевна, а Тата у вас?
-Нет, а что-то случилось?- насторожилась мать.
-Да нет, вообщем-то. Иногда так, может по-мелочи. Думал, что она к вам придёт. Не возражаете, если я подожду её у вас?
-Хорошо, приходи!
  Татка взглянула на чёрные окна квартиры.
-Спит, наверное,- мелькнуло в голове.
Она пошарили в кармане, но ключей простыл след. Перевернула всю сумочку, ничего. Подперев дверь телом, закрыла глаза, нажав на чёрную кнопку звонка. Но изнутри долго не подавались признаки жизни. Девушка удивлённо развела руками, сил, идти куда-либо, не было. Каменные ступеньки раскрыли перед ней свои объятия, в обмен лишь забирая её тепло. Пустая бутылка портвейна скользнула на пол. Голова прислонилась к холодной стене, а перед глазами плыли круги. Что ей снилось, сказать трудно. Наверное, что-то хорошее.
  Чья-то рука сильно трясла её за плечо:
-Татка, ты что, с ума сошла? Замёрзнешь!
С трудом, раскрывая тяжёлые веки, девушка вяло улыбнулась:
-Подружка! А я вот ключи забыла, и дома никого. 
-А ну, сейчас же вставай, простудишься! Пойдём, у меня переночуешь.
-И приставать не будешь?- улыбнулась подвыпившая.
-Пойдём, глупая! Ещё смеётся!- тянула за пальто соседка.
 Закипел на плите чайник.
-Присаживайся, печенье бери. Рассказывай, что приключилось.
И та поведала ей невесёлую историю.
-Вот гад!- взорвалась соседка,- И как таких земля только носит? Ух, я бы ему,- она погрозила кулаком,- А ты поплачь, легче будет.
  Утро рассеяло мрак вчерашней ночи. За окном доносились рычания автомобилей. Будто и дождя не было. Солнце согревало и будило всё живое. Сквозь стекло пробивались тонкие струйки детского смеха. На кухне что-то шуршало, двигалось.
-Мамочки, уже девять! Надо бежать!- глянула на часы Тата.
Женщина натянула платье.
-Стой! Ты куда?
-Домой пойду, тороплюсь. Поздно уже.
-Нет! Посмотри на себя, на кого ты похожа. Умойся, косметику возьми мою, это ведь наше оружие. А я завтрак приготовлю,- улыбнулась соседка.
Её ласковый и приказной, точнее настойчивый тон заставил безропотно подчиниться.
  С лёгким, трепетным волнением она осторожно подходила к своей квартире, неся в душе ощущение вины за прошедшую ночь. И только было протянула руку к звонку, как дверь распахнулась.
-О, па!- я стоял на пороге,- И где же ты была?
-Можно зайти хотя бы?
-Проходи. Кстати, всю ночь волновался. Ждал тебя у твоей матери.
-Я ночевала у соседки сверху. Ключи где-то посеяла,- она виновато развела руками.
-А где же ты в десять вечера была? Тоже у той, что на этаж выше? Или на работе что-то срочное?
Она потупила глаза вниз, подобно провинившейся школьнице, не зная, что сказать.
-Хочу правду!- терпению подходил конец.
-Ты это действительно хочешь?- взглянула молодая женщина.
-Да!
-Хорошо. Я всё видела, когда была в твоём институте.
-Что видела?- брови удивлённо поползли вверх.
-И её, и тебя. Просто за вами обратно шла. И всё, всё видела!- по щекам ручейками побежали солёные слёзы.
-Не ожидал, что следить будешь,- на лоб легла расстроенная морщинка.
-Мы много чего друг от друга не ждали!
Было о чём задуматься. В открытое окно кухни потянулся сигаретный дымок. Она сняла пальто, переоделась. Пауза недозволенно затягивалась, пугая новым скандалом. Татка подошла сзади, обняв меня за плечи, тихонько прижалась:
-Милый мой! Давай всё забудем и заживём как раньше. Ведь по-прежнему тебя люблю, ревную, а потому делаю всякие глупости.
Я развернулся, отстраняя её.
-Но может это к лучшему? Значит, и объяснять ничего не надо. Поживу пока у отца, а там будет видно,- мой серый, хмурый взгляд буравил иглами её сердце.
  Через неделю Татка получила повестку в суд. Это начинался процесс развода. Но это не останавливало её бегать ко мне и названивать, уговаривая вернуться. Но моя непреклонность в решении не желала замечать её слёз.

                7.
  Итак, старая моя жизнь полностью рухнула, словно труха, разлетевшаяся по земле. Теперь я возвратился в родительский дом. А учёба в институте так и продолжалась. Мы неизменно встречались с Леркой, флиртуя по дороге на лекции, а иногда, когда выпадал свободный день, у меня на квартире.
  Как-то, возвращаясь вечером домой, мы уже сидели в электричке. Она взяла мою ладонь, внимательно рассматривая её:
-Почему ты носишь обручальное кольцо на правой руке?
-Я же разведён.
-Но ты со мной!
Девушка сняла золотой кружочек, переставив на другую руку.
-Теперь ты мой!- и счастливая прижалась к плечу.
 А поезд трясся на рельсах, унося наше счастье. Минуты флирта, ласки, любви были подобны лучу солнца, который рано или поздно прячется за тучи. Так и мы ехали к расставанию. У неё своя семья. А я? Но тогда всё было неважно, главное, вместе.
  Куча народа осаждала автобус, толкая и ворча, наступая друг другу на ноги.
-Я пойду вперёд, ты за мной.
Она кивнула, глядя такими красивыми глазами, в которых читалось доверие и счастье. Используя своё крупное тело, двинулся ледоколом в глубь толпы, разрезая её, и расталкивая людей, словно расколотые льдины.
-Вот уже и двери,- обрадовался, кладя руку на входной поручень.
-Пропустите и жену тоже!- заголосил за спиной маленький мужичок,- А то один уедет.
Удачно забравшись в салон, под натиском людей, Лерка, счастливая, прижалась ко мне:
-Ты слышал, слышал? Он меня твоей женой назвал! Тебе приятно?
-Мне очень приятно. И когда ты переставила кольцо, тоже понравилось. Хоть на вечер быть твоим мужем,- улыбнулся, ощущая всем телом её упругие выпуклости.
  Но знаете, время меняется. И праздник превращается, нет, не в будни. Если бы? Взамен ему приходят разочарования и обиды. Этого нельзя предугадать, и никогда не ждёшь.
  Самая обычная, каждодневная дорога. Поезд трясёт, согласно математической формуле. Лерка присела рядом, очень грустная и серьёзная.
-Что случилось?
-Я беременна,- выдала она после некоторой напряжённой паузы.
-Вот это да!- моему удивлению не было границ.
-У меня уже две недели месячные не идут. Я и ванной горячей сидела, и у врача была.
-А что ты от меня хочешь?
-Посоветуй что-нибудь, ты же умный!
-Так и сам не знаю. Может, ляжешь под мужа, потом скажешь, что это его ребёнок.
-Нет, так не могу,- мотнула она головой.
-Тогда иди, сделай аборт.
-В больнице без согласия супруга не могут,- парировала Лерка.
Я прокручивал мысленно разные варианты:
-Да, она мне очень нравится. Но ломать её семью совсем не хочется, лишая маленькую дочь отца,- а я то знал, что это такое,- Да и материально они живут лучше меня. И квартира, и видеомагнитофон были. А это уже что-то,- сейчас смешно, а тогда автомобиль меняли на видео, иногда убивали за него.
Мне, к сожалению, нечего было ей предложить, кроме своей любви и будущих трудностей быта, поэтому с болью в сердце отбросил эту мысль.      
-А что ты хочешь?- повернувшись, посмотрел на неё.
-Можно по-частному, через кооператив сделать аборт. Только нужны деньги, триста,- добавила она, пропустив короткую паузу,- У меня сейчас их нет, а с дома взять, не могу, муж заметит.
Я немного помедлил, прикидывая в голове разные цифры:
-Ладно, получишь завтра. Я тебе там нужен?
Она оживилась:
-Уже всё узнала. Пойду с подружкой. Там всё стерильно, как в больнице, и на неделе всё сделают.
  Время пролетело со скоростью кометы. Наступил этот злополучный день, начавший новый виток наших отношений, называемых расставанием. Тогда, наверное, в силу своей молодости я не пытался просчитать несколько ходов вперёд, а теперь уже поздно. И через несколько дней мы встретились опять. Она, отдохнувшая, возбуждённая тараторила впечатления:
-Знаешь, у них там всё стерильно было. Даже давали переодевать нижнее бельё бумажное белое.
Я лишь улыбнулся в ответ. Знала бы она, что мне всё это до лампочки. Тогда казалось, что ничего не предвещало перемен. Стрелка часов уже близилась к девяти, стук её каблучков по сырому асфальту наполнял эхом сумрачный вечер, разносясь по улицам и переулкам, цепляясь за ветки деревьев.
-Лера,- остановил её,- Куда ты спешишь так?
-На поезд хочу успеть,- не задумываясь, вылетела птицей наивная фраза.
-Посмотри на меня! Мне было без тебя тоскливо, позволь поцеловать тебя.
Она приблизилась ко мне, немного пристав на носочки, коснулась губ. Неудержимо я прижал девушку к себе, пленяя уста, горячим поцелуем, будто утолял долгую жажду родниковой водой.   
-Ну, хватит,- мягко отстранилось прекрасное создание,- Можем опоздать.
Немного позже понял, что целовался лишь я, а подружка тогда только подыграла. Не хватало искренности чувств. В вагоне Лерка уже не старалась особо прижаться ко мне, как делала раньше. За место этого начала болтать о какой-то лекционной ерунде. Вся эта чушь пролетала мимо моих ушей, как и мелькавшие за окном пустые тёмные полустанки, деревья, раздетые холодным осенним ветром, мигающие семафоры и полосатые шлагбаумы.
-Сейчас наша,- сказала она,- Пойдём на выход, не хочу потом толкаться.
Моя красавица выскочила из тамбура, подобно стреле, выпущенной из лука, устремившись в подземку и забыв про меня. А я, раздражённый невниманием к себе, плёлся поодаль сзади, разглядывая разрез её юбки.
-Он уже начал рваться по шву,- нудили в голове мысли,- Не люблю неаккуратных женщин.
Следующий, да и последующий дни пролетели так же. Она всё реже проявляла ко мне внимание. Наши поцелуи ушли в прошлое, подобно древним легендам. Мы уже меньше разговаривали, скорее, обменивались пустыми репликами. Увы, всему виною был пресловутый аборт. Уже много позже, когда рассказывал эту историю, говорили:
-Она тебя обманула.
-Может быть,- вздыхал, пожимая плечами,- Но как объяснить последующее её поведение?
  Зима сменилась тёплой весной. И я, подобно коту, нашёл себе другую хозяйку. Наверное, мужчин нельзя оставлять надолго без внимания. А вскоре наступила горбачёвская оттепель. Так влившись ручейком в огромный людской поток, начал готовить документы на эмиграцию. Тогда это была своеобразная мода. С Леркой мы очень долго не виделись. За новой подружкой пришла новая работа. Моя жизнь закружилась, подобно чёртовому колесу. Постепенно всё устоявшееся переворачивалось с ног на голову. Институт к тому времени пришлось оставить, мне казалось, что это лишь выкинутое время. Я делал кучи ошибок, одна за другой, впрочем, как и вся страна.
  Как-то, в очередной раз, трясясь в электричке, поднимаю голову, и будто фея, появившаяся ниоткуда, стоит передо мной Лерка, всё такая же красивая и весёлая.
-Привет!- красивое личико расползлось в улыбке.
-Приветик!- обрадовался ей,- Как поживаешь?
-Всё хорошо, с учёбы еду. А ты? Давно тебя не видела, скучала.
-А я через несколько месяцев за границу уезжаю, насовсем. И паспорт уже на руках,- похвалился красной книжечкой.
-Ух, ты!- воскликнула она,- А как же я? Ещё ведь люблю тебя! Помнишь это? Да что же ты, глупый молчал тогда! Не стала бы зимой аборт делать, с дочерью ушла к тебе, так сейчас уже вместе уезжали!
Что мне было сказать в ответ? Раздумывая, опустил глаза:
-Куда везти её, в чужую страну, отрывая дочь от отца, да ещё свой младенец? Это уже слишком, перебор! И что ещё там станет, иди, знай. Будет ли она мне верна? Изменив один раз, сможет повторить вновь. Нет надежды, уверенности ни в чём, ни в ней, ни в себе, ни в своих силах. Совсем ни к чему ей всё это.
А за окном играло зайчиками солнце. Я посмотрел в весёлые, нет, скорее в счастливые глаза подруги:
-Тебе не к месту вся эта головная боль. Оставайся здесь с мужем и дочерью.
Поезд, подобно старой телеге, заскрипел тормозами, толкая людей вперёд. Приближалась станция.
-Ты меня проводишь?
-Я отрицательно мотнул головой.
-Ну, тогда пока, жаль,- она скрылась лисой в дверях тамбура, унося с собой частичку нашего незаконченного романа, каплю моего счастья, которое, наверное, не смог оценить полностью.
Следующая остановка была моя. Желая сократить дорогу, спрыгнул с платформы, зелёная трава окутала ноги, свежий воздух наполнил грудь. Радостный, лёгкой походкой я двигался по дороге к дому, перешагивая через колдобины и бордюры, не замечая многого того, что в последствии осталось лишь в памяти. Ускользали из вида люди, их лица, и только спустя много времени, понял, как были все они мне дороги. И эту частичку жизни приходилось менять на неизвестность.

                Часть3:
                Эмиграция.
 
                1.
  Загорелись красные лампочки на табло. Что-то непонятное на иностранном языке заверещала стюардесса. Лайнер, не спеша, плавно снижался, разрывая облака и отбрасывая солнечных зайчиков блестящими крыльями. Вот зашуршали резиной шасси, разгоняя пыль бетонки. Минуло некоторое ожидание, и, наконец, о борт стукнулся трапп, разнопёстрая толпа повалила к выходу. В этом стаде народа я чувствовал себя беспомощным телёнком, лишённым родительской поддержки. Дорога угадывалась интуитивно. Шутка ли, первый раз за рубежом и сопутствующий штамп в паспорте «Постоянное место жительства». В шесть утра аэродромная полоса встретила жуткой духотой, а жаркие лучи невидимой нитью пробивались сквозь туман.
  Нашу группу «новых поселенцев», словно прокажённых, отвели в сторону. Вестибюль аэропорта окутал нас тенью и прохладой, будто море, поглощающее пучиной маленькие кораблики. И с этого момента началась в моей, до селе не приглядной жизни, суета-сует. Как говорится, не было печали. Документы, банки, языки, поиски всякого и неизвестно чего закружили меня в водовороте событий, безжалостно ломая прошлое, и возводя на том же месте новые шалашики, ибо до небоскрёбов я так пока и не дорос. И эта вереница круговерти растянулась серпантином уже на двадцать лет.
  Именно по такой же извилистой дороге мчал меня жёлто-белый фургон, унося от регистрационного здания всё дальше. Ландшафты, мелькавшие за окном, почему-то периодически меняли свой вид. Пустыни превращались в зелёные плантации, перебегали дорогу зелёные рощицы, и вновь преображаясь песком, выгоревшем под солнечным зноем.  Машина неслась уже не один час, перевозя меня на другой край страны. Наконец посреди открытого места появились металлические ворота. Некоторая тишина ожидания сменилась скрежетом ржавого железа. Так принимал меня первый дом в неизвестной, доселе новой, стороне. Сейчас это до боли смешно вспоминать, но тогда я воспринял всё происходящее, как должное. Работа в обмен на жильё и питание, так гласил договор с маленьким шинным заводиком.
-А деньги?- как-то задумался я.
-Зачем! Разве койка с тарелкой супа ничего не стоят?- удивлённо возразила администрация.
Так добровольно натянула моя шея ярмо рабства в демократической стране. Подобных мне здесь было с достатком, почти со всего мира. После краткого знакомства я получил две пары робы, надёванной кем-то ранее, и два на три метра комнатушку, окружённую трёхкилометровой длинны забором в виде колючей проволоки. Непомерные скука и жара давили на мою, усталую после трудового дня, голову. Образование? Здесь о нём полагалось забыть. Любая критика жестоко каралась руководством, вплоть до расторжения договора. Благодаря чему меня коснулся лёгкий ветерок свободы, в которой человек мог потеряться, сгинув, ибо он там никому не нужен. Вот что несёт столь счастливое понятие, к которому так рьяно стремятся люди.
  Но, как тогда казалось, мне повезло. Потеснившись, на некоторое время, меня приняли к себе отзывчивые знакомые. Казалось, действительно, мир не без добрых людей, и лишь денежное бремя упорно портило наши отношения. Появилось ощущение неравной игры в преферанс с маститыми шулерами. После пары улыбок они стали опустошать мой кошелёк от раздувавших его, купюр. И действительно, скоро он перестал топорщить карманы брюк. Я снял на остаток финансов отдельную квартиру, начав невесёлую, но очень интересную жизнь эмигранта, полную просчётов, неудач и обманов, давивших разочарованием обыденности. Кривая моего пути, не раздумывая, вернула меня в центр страны, разогнав серые тучи глупых оплошностей. Постепенно появилось в душе некоторое ощущение человека. Подобно новогодней ёлке с кучей игрушек и подарков, мой быт стал обогащаться новым имуществом, которое периодически менялось на более совершенное, а так же банковскими долгами, росшими почему-то не в соответствии с арифметическими законами. И только рабочая роба, выданная по приезду, незримо продолжала сопровождать меня по нескончаемому серпантину жизни.

                2.
  Безмерный и неугомонный век компьютеризации, подобно болоту, затягивал всех в свою электронную глубь. И даже мой рьяный консерватизм не уберёг от дикой болезни века. Проведение молча подвело жирную черту моей через, чур, размеренной жизни, добавив в стакан спокойствия шарики радости и головной боли.
  Постоянные поиски пропитания занесли жарким ветром на очередной заводик. А приходящее всегда богато новыми знакомствами, хорошими и не очень. Но это не выбирают. Поэтому, решает всё случай.      
  -Тебе компьютер хороший нужен недорого?- спросил Генка.
-А сколько стоит?
-Я познакомлю тебя с человеком, он всё объяснит.
Два последующих часа свели меня с Фимой.
-Тебе, какой компьютер нужен?- специалист усмехнулся, глядя в мои непонимающие глаза.
Он начал перечислять кучу технических данных электронной машины, которые были тогда для меня пустым звуком.
-Давай всё это запишем,- взмолился я, доставая карандаш.
-Рисуй,- улыбнулся мой наставник, диктуя цифры,- И стоит. Записал цену?
Вот собственно так «Иван-дурак» попал в Интернет. Он долго бродил там по виртуальным лесам и болотам, спускался в овраги, переплывая моря, пока в один день не встретил свою лягушку квакушку.
-Здравствуй, дорогой мой! Как счастлива видеть тебя вновь! Ты ли это? Помнишь меня? Твоя Лерка,- кричало чёрными буквами послание.
Это письмо было подобно удару молнии, тропическому ливню, смывающему стремительным потоком всё живое.
-Привет! Конечно, в моей памяти ты навечно! Разве тебя можно забыть? Как ты жила все эти годы?- отвечал я.
-У меня дочь в бауманской академии учится. Видел фото?
-Да, красивая. Сколько ей?- кричал в голове калькулятор моих мыслей,- Ох, а ведь это могла быть моя девочка. А ты помнишь, как мы….?
-Всё помню, мой милый. Я ведь до сих пор люблю тебя, позвони мне.
  Странные существа, женщины. Не правда ли? Иной раз они бывают такие щепетильные, слишком внимательные, и всё чувствуют, даже на расстоянии. Будто тело состоит из невидимых щупальцев-локаторов, способных пеленговать даже враждебные мысли. Конечно, моя жена знала о Лерке лишь то, что ей было позволено. Об остальном лишь догадывалась, только через, чур, конкретно, словно была экстрасенсом. Её самолёты нервов каждую минуту были готовы подняться по тревоге, защищая свои владения.
-Послушай, ты зря ревнуешь,- убеждал я её,- С тех пор уже очень много воды утекло, ничего не осталось. Поверь!
-Да, я и не переживаю,- ехидно улыбалась она,- Куда ты от меня денешься?
А я слепец, успокаивался, не замечая, как вокруг шеи сворачивалась удавка. Частенько мы, мужчины, бываем наивны, целостно доверяя слабому полу. Ведь эти особи совершенно не похожи на нас. Они очарования со змеиным жалом, а их глаза горят огнём преисподней, нежно заманивая в логово дьявола.
  Холодный зимний ветер своими порывами, будто стрелами, раздирал черноту вечера, завывая между домами печальной собакой. Сухой асфальт облупившейся верхней корой молчаливо просил ещё несколько капель дождя, словно путник, потерявшийся в пустыне.
-Я выйду прогуляться,- сказал, натягивая куртку.
Жена оторвала взгляд от компьютера:
-Ты скоро вернёшься?
-Да, четверть часа. Пройдусь и обратно.
-Идёшь ведь звонить ей?
-С чего ты взяла?- мои брови поползли вверх.
-Просто так поздно никогда не прогуливаешься один.
-А сейчас мне захотелось!
-Покажи мне карманы. У тебя наверняка есть её телефон.
-Кого её? Нечего меня обыскивать!
Не взирая на мои бурные возражения, руки супруги нежно и настойчиво скользили по моей одежде. Она упорно пыталась найти телефонную карту и бумажку с номером Лерки.
-А где твой сотовый?- дрожал встревоженный голос.
-Вон, на столе оставил. Неужели думаешь, что обманываю? Я пошёл.
Жена, настороженная неудачным досмотром, лишь развела руками.
  Тёмная улица окутала меня лёгкой пеленой прохлады. Редко горящие фонари яркими шариками отбрасывали ручейки света на землю. Из потайных отделений бумажника извлёк, довольный своею хитростью, пластиковую карточку, усмехаясь про себя и в то же время, чувствуя, что настроение звонить испорчено. Но, тем не менее, пальцы побежали по холодным клавишам аппарата.
-Алло! Слушаю!- ласковый голос окутал меня солнечным теплом.
-Здравствуй, это я,- дрожал неуверенный голос.
-Подожди, сейчас перейду в другую комнату.
-Знаешь, а ведь я был в России несколько лет назад. Пытался разыскать тебя в справочном бюро, дожидался около завода.
-Что ты,- усмехнулась она,- Мы давно переехали в другой город, и работа совсем другая. На том заводе тогда почти не платили.
-Ты по-прежнему за мужем?
-Да, всё по-старому, только вот дочь подросла.
-Наверное, уже невеста, скоро бабушкой тебя сделает?
-Нет, это ещё рано,- и немного затянув паузу, добавила,- Ты меня ещё любишь?
-Люблю,- несколько равнодушно ответил я, ибо мне не нравилось, когда признание из меня вытаскивали насильно.- И всё, что было с нами, помню. Господи, мы же были тогда лишь немного старше твоей дочурки.
-Я то же,- щебетала она,- А как хочется вернуться назад.
-Прости меня за аборт тот,- мой голос понизился до сиплого.
-Да, всё нормально. Только после этого не смогла больше иметь детей. Но у меня уже ведь есть ребёнок. 
Как больно иногда женщины бьют, лаская одной рукой по щеке, а другой, разрывая солнечное сплетение.
-Помнишь, когда-то я была для тебя музой, а сейчас ещё что-то значу?
-Ты всегда останешься в моей памяти. Ты, ты...!
-Что?- грело ласковое солнышко голоска.
-Ты мой лучик света в тёмном окне, моя весна, розовые очки. Ты утренняя песнь соловья, влага, орошающая поля и дающая жизнь всему живому.
-Ой!
-Что, приятно?
-Очень, только как-то неожиданно. Просто не была готова к этому, даже страшно немного. Может это не моё?- Лерка присела от неожиданности.
Я ощущал, как извиняюще звучит её голос, а щёки от смущения наливаются румянцем. Чувство власти над некогда пропавшей женщиной воодушевило меня.
-Это наши с тобой отношения, след которых растерялся на дороге времени. И теперь их следует собрать вновь в тот же мешок.
-Я готова,- пело яркое солнышко.
-Мне так приятно понимать, что ты вернулась. Хочется, как и раньше, обладать тобой, твоим теплом, душой, умной головкой и красотой.
-Мне то же,- мягко текли струйки весеннего ручейка по телефонным проводам.
А потом всё стремительно понеслось, как в немом кино. Звонки с многообещающими разговорами, страстные её письма атаковывали Интернет.
-Люблю, люблю, люблю тебя, милый мой. Как счастлива, что нашла тебя. Прилетай в Россию, и тогда смогу приехать к тебе в любой уголок страны. Так хочется с тобой встретиться, оказавшись снова в твоих объятиях. Мне трудно без тебя, жду!- кричало письмо ласковым Лериным голоском.
Стараясь отвечать более сдержанно, я лишь пытался удержать наш шарик взаимоотношений на оси. Но возможно ли было остановить этот поток эмоций, подобный тропическому ливню. Её письма летели каждый день, будто цунами, торнадо, ломая жизненные устои. Эта артиллерия, вновь ожившей любви, разрушала безжалостно мои заслоны, заставляя панически трястись мои нервные нити.
  Начавшаяся круговерть оживших взаимоотношений заставила меня срочно просить совета у друзей.
-Не делай глупостей,- говорил рассудительный Пётр,- Этой девочке нужны только деньги. Открой глаза, не будь наивным таким, ты уже не мальчик. 
Я лишь молча соглашался. Но что можно было сделать, когда часовой механизм мины замедленного действия уже запущен. Неумолимо вперёд бежали стрелки, а резиновые покрышки такси шуршали по мостовой аэропорта. Судьба опять забрасывала меня в неизвестность, а леркин круговорот затягивал всё глубже на дно, не оставляя выбора.

                3.
  Россия встретила меня  мокрым снегом. Колкий, холодный ветер пронизывал насквозь, будто кучей маленьких невидимых стрел, моё, изнеженное жарой, тело.
-Пять утра,- остановилась стрелка часов.
Предрассветная чернота сковала город кольцом далёких звёзд. Я оглядывался вокруг, чувствуя себя будто в новом, незнакомом месте. Хотя ровно четверть века пролетели именно здесь. Всё, уже давно чужое, окружало меня. И что же с того? Просто столица сменила косметику. И лишь очереди на автобусы оставались неизменными.
  Я остановился в родительском доме, не желая ничего объяснять отцу:
- Ну, приехал и всё, пускай будет доволен. 
А он и радовался, не выспрашивая ничего лишнего. Немного отдышавшись с дороги, оглядевшись вокруг, почувствовал, как память в мозгу стала выстукивать замысловатую морзянку, напоминая о себе.
-Папа, у вас новый аппарат?
-Ну, конечно, ведь времена меняются.
-А позвонить можно?
-Звони!- улыбнулся отец.
  Мои пальцы коснулись телефонных кнопок, глаза рассматривали бумажный клочок с кучей цифр, ухо поймало волну длинных гудков.   
-Привет,- я прилетел.
-Ты уже здесь?!- несколько нерешительно звучал доселе весёлый голос в трубке.
-Не веришь?
-Смеёшься,- рассудительно вздохнула Лера.
-Тогда назначай место, встретимся. Это серьёзно.
-Дай минуту подумать!- взмолилась она.
-Не ждала меня так скоро?
-Честно, нет. Но не думай, я тебе очень рада. Подожди!
Наступила некоторая пауза, пугающая меня превращением романтических отношений в грубую реальность.
  Пасмурный, но довольно тёплый день предрекал удачную поездку. Я шёл некогда знакомыми улицами, лишь изредка напоминающими что-то старое, ушедшее, улетевшее вместе со мной. Дома, нет, скорее большущие терема окружали красотой и неприступностью. А вот и длинный забор с огромным садом и особняком в глуби. Когда-то он был недоступен для постороннего глаза, но сейчас, сквозь дыры выломанных досок можно было видеть всю, давно увядшую, преисподнюю великой усадьбы.
  От неожиданности я вздрогнул. Протяжный, нудный сигнал откинул тяжёлым позывом оленя прочь мои воспоминания. Оглянувшись, заметил, как неподалёку рычал запачканный автомобиль, раздувая беловатое облако выхлопных газов, а сквозь открытую дверцу настойчиво махала, маня меня, маленькая ручка. Недоумевая, приблизился к машине.
-Садись скорее! Что стоишь?- улыбнулась Лерка. 
Повинуясь призыву, я сел в салон.
-Что, совсем не узнал?- усмехнулась она, выжимая сцепление.
Растерявшись от неожиданности, мой голос застрял на выходе из грудной клетки, и лишь любопытные глаза жадно рассматривали героиню.
-А я сразу тебя заметила. Ты нисколько не изменился,- чуть сипел некогда звонкий голосок,- Возмужал, покрупнел, но всё такой же.
-Какой?- рука легла на спинку кресла.
-Красивый!- она нежно чмокнула меня в губы,- Не мешай, вести трудно.
-Ты куда-то спешишь?
-Просто не хочу лишних глаз, да и с работы сорвалась на время,- рот растянулся в улыбке.
-Как и раньше, играешь детектив?
-Иначе нельзя.
-А куда едем?
-В мотель, где никто не помешает.
Я молча рассматривал Лерку. Безжалостное время, не спрашивая никого,  творило свою несправедливость. Ранее худенькая, она несколько располнела. Лишний десяток килограммов повис на её щеках и подбородке, немного припухли пальчики. Да и тело несколько увеличилось, а может, так казалось из-за тёплой одежды. Правда, ножки, жавшие на педали, стали ещё более соблазнительными.
-Изменилась?- перехватила она мой взгляд.
-Немного.
Машина медленно, разбрызгивая грязные струи талого снега, затормозила около небольшого коттеджа.
-Приехали!- мой рулевой открыла дверцу,- Что сидишь? Пошли!
Я несколько медлил, смущённый скоростью происходящих событий. Лерка, словно прочтя мои мысли, вздохнула:
-Тут есть неплохая закусочная, а у меня с утра во рту ни крошки.
Мы невольно утонули в полумраке бара.
-Присядь там,- кивнула моя попутчица,- Сейчас всё принесу. Что будешь?
-Не важно, давай на твой вкус,- пожал я плечами.
Прекрасно отделанный интерьер завораживал своей таинственностью. Тихая, весёлая музыка, вылетавшая из-за стойки, смешиваясь в воздухе с тусклым освещением, навивала романтическое настроение.
-Принимай! О чём задумался,- Лерка в своих маленьких ладошках пирожное и шоколад.
-Сейчас!- она обернулась, как волшебник, держа бутылку грузинского коньяка и пару бокалов,- Давай, наливай!
Дождавшись, когда дама снимет пальто, и, угомонившись, присядет, тихонько произнёс тост:
-За нашу долгожданную встречу!
-За тебя,- отозвалось эхом.
Горячительный напиток, смешиваясь со сладостями, пьянящей пеленой разливался по телу.
-Сколько мы не виделись?- мои пальцы легли на её руку.
-Страшно подумать, вечность,- мягко улыбнулась подруга.
А ведь могла бы быть со мной там,- я прикоснулся губами к запястью, ощущая шелковистость кожи,- Мне тогда лишь решительности не хватило. И дочь стала бы моею.
-Может быть,- тихонько вздохнула она,- Не представляешь, какой это подарок, что ты здесь. Об этом даже мечтать не думала. Пойдём в номер, пожалуйста, там договорим. Только расплатись на кассе.
-У меня только зелёные. Примет?
Ой, нет, сама заплачу, потом отдашь.
Дверь комнаты захлопнулась.
-Не включай свет,- она взяла меня за руку,- Поставь же бутылку!
Лерка повернулась ко мне, как и когда-то раньше, прижавшись всем телом. Обняла мою шею, приблизив губы для поцелуя. Она совсем вытянулась, превратившись в стройную маленькую девушку. И будто не было двух десятков лет, разлучивших нас. Руки скользнули по её талии, уста перехватили жаркий поцелуй, безжалостно собирая весь нектар с цветка. Тишину разорвал скрип молнии. Под ладонями ощущалась нежная кожа округлых бёдер. Я повалил её на кровать. Наши пальцы, путаясь в одежде, ласкали тела. Вдруг она неожиданно перекатилась со мной, оказавшись сверху.
-Откуда такая сила у этой малышки?- закралась удивлённая мысль.
Мои объятия сжимали Лерку всё крепче и крепче, окутав её ноги своими. Она зачем-то сопротивлялась, но скоро покорилась моей силе, растаяв в любовной схватке.
-Ты потный. Жарко? Иди в душ,- звучал из мрака ласковый голосок.
Поднявшись, я, подобно маленькому ребёнку, подчинился просьбе. Резкий, холодный свет ударил в глаза, отражаясь сиянием в белом кафеле. Горячие струи воды плетью хлестнули по щекам, разбегаясь ручейками по коже, выбивая из организма последние капли алкоголя.
  Лерка уже ждала в постели, укрывшись простынею.
-Так вот зачем ты меня в ванну погнала!- пошутил, улыбнувшись, разглядывая симпатичную мордашку.
Я присел рядом, скользнув рукой по её обнажённому плечу. Наши губы встретились в поцелуе. На столе оставался стакан недопитого коньяка, повертев который в руке, рассматривая, как за стеклом переливается жидкость, случайно наклонил краешек.
-Ой!- от неожиданности воскликнула она.
Алкоголь небольшой лужицей растекался по обнажённому телу женщины. Склонившись над ней, начал тихонько облизывать нежного бархата кожу. Мой язык, словно заплутавший путник, скользил по ущелью огромных холмов, взбираясь вверх по крутому склону до самой вершины, и отдохнув мгновение, словно кубарем, скатывался на белую пустынную равнину, продолжая путешествие в неизвестность. Радовали её стоны, лёгкими волнами долетавшие до моих ушей, ласки, которыми она отвечала, заставляли меня млеть. Наши груди сблизились, сократив расстояние до минимального. Мы прижались, утопив друг друга, в жарких объятиях наслаждения. Туман любви окутал наши головы мягким покрывалом, заставляя забыться в сладостных муках счастья. Я словно воспарил над своей жертвой, обретя силы минувших лет ожидания нашей встречи, будто требовал компенсацию за потерянные годы. Энергия беззаботной молодости, не знавшей предела, овладела мной, победно распластав на простынях прекрасное извивающееся, и уже слабеющее, тело любовницы.      
-Сколько прошло времени, несколько минут, час? Неважно,- рассуждал сквозь забвение.
-Какой ты неугомонный!- возбуждённо щебетала Лерка,- Ну, успокойся уже.
Она присела, немного отодвинувшись от меня, застёгивала бюстгальтер. Два румяных очаровательных плода упрямым разворотом красоты и похоти смотрели на меня. Такая картина была свыше моих сил, и я набросился вновь на неё, словно изголодавший волк пожирал невинную овечку. Бегущие минуты меня ни сколько не интересовали, впитывая сладость тела, весь мой разум был в плену гипноза любви.
-Хватит!- она стонала, тихонько отталкивая меня,- Как разошёлся!
-Я двадцать лет тебя ждал!
-Побереги силы на завтра. Мне уже на работу пора,- она отправилась в душ.
-Во сколько обошёлся номер, сколько оставить тебе?- нёсся из полумрака измождённый мой голос. 
-Двести!- белой голубкой летел ответ из ванной комнаты.
-Однако, совсем не дёшево,- доллары зелёной гусеницей переползли в её сумочку, облегчая мой бумажник.
  Машина неслась обратно в город, разбрасывая колёсами мелкий гравий. Вдоль дороги мелькали полуголые деревья, раскинув корявые сучья, словно руки, будто желали ехать автостопом. Некогда зелёная трава у обочины приобрела грязно-жёлтый окрас. Снег почему-то растаял, оставив лишь тёмные лужи.
-Выключи печку,- попросил я, открывая окно.
-Неужели так жарко?
-Холодной свежести хочется.
-А ты сохранил былую форму,- она положила мне руку на колено,- Такой же страстный.
-У тебя, как и прежде, не хватает запаса времени, всё куда-то бежишь. С мужем тоже торопишься? Как вы вообще жили эти годы?
-Ой, лучше не вспоминать. Сначала, когда ты уехал, зарплату стали платить через раз. Потом перешла в частную фирму, а там отпуск не отпуск. Вот теперь всё налаживается. А Олег? Ему ничего не надо, всё на мне. И достроить дачу я должна, и дочь в институт отправить, и ещё одну дачу купить надо,- щебетала Лерка.
-Какая деловая ты стала! Жуть, раньше проще была.
-Что поделаешь, жизнь меняет, учит. Что, плохо совмещаю романтику и меркантильность? – улыбнулась она,- Извини!
-Ничего, все мы такие.
Мягко скрипнули тормоза. Колёса плюнули грязным снегом на обочину.
-Завтра в это же время! Хорошо?- торопилась моя попутчица,- Если меня не будет, перезвони,- нежно-голубой вспышкой выстрелили очаровательные глаза.
-До завтра!- захлопнул дверцу, отдаляясь на безопасное расстояние от летящих брызг.
  Делать было нечего, я бродил по городу, всматриваясь в новую, до селе незнакомую мне жизнь. Вспомнилась хорошая фраза: »Поменялось всё, и ничего не поменялось», было о чём подумать. Вглядываясь в прохожих, пытался заметить в них то старое, что, несомненно, должно остаться, хотя пришедшее новое, будто забралом, закрывало их серые лица. Ранее простые и открытые взгляды теперь облачились в маску неприступности. Шагая в потоке людской толпы, я размышлял о Лерке, что-то меня в ней настораживало. Казалось, влюблён был совсем в другую женщину, маленькую блондинку с наивными голубыми глазами, ранимую и весёлую. Будто лютая зима окутала её сердце и не желала отпускать к весне. Вуалью легла на лицо мнимая улыбка, тёплый ветерок её жизни превратился в Торнадо, разбив ветхий парусник о рифы бытия и взрастив на том месте крейсер, беззаботность утонула в пучине меркантильности, страсть завязла в грязи компьютерных знаков. Изменчивая новизна возлюбленной отталкивала меня, хотя, где-то вдали, та, прежняя Лерка, весело манила, махая рукой.   
  Минула холодная ночь. Утро окрасило жизнь пёстрой палитрой. Припекало далёкое солнце, будоража всё живое яркими лучами. Вчерашние грустные размышления о подруге сгинули прочь. Бодрость и хорошее настроение побуждали к новой любви. Жаждая скорее увидеть милого мне человека, набрал номер:
-Привет! Как ты?
-Хорошо, даже очень. И всё благодаря тебе!- звенел весенней капелью в трубке ласковый голосок.
-Может, встретимся часа на два раньше?
Трубка молчала долгой паузой, и лишь эхо доносило какие-то щелчки, скрип, шелест бумаги.
-Давай пораньше. Я смогу!- неожиданно в телефонной пучине всплыл тающей льдиной её голос.
  Салон автомобиля утонул в благоухании пышного букета, на заднем сидении тряслась бутылочка красного. Лерка, как когда-то прежде, казалось мне близкой, родной. Я положил ей руку на покатое колено, она в ответ лишь мягко улыбнулась, накрыв её ладонью. Нас окружила куча флюидов, нашёптывающих слова любви и влекущих к безумствам. На сей раз, только мгновения отделяли от конечной цели мелкими объяснениями. Нет, мы не ехали, скорее, летели, нам снова было по двадцать лет. И страстное желание друг друга заставило вихрем промчаться по лестнице, прыгая через ступеньку.
  Стены номера окружили нас тишиной, и лишь солнце, заливая комнату ярким светом, было немым свидетелем нашей связи. Выпитое вино приятно ударило в голову. Лерка потянула руку ко рту, поставив стакан. Я остановил её, слизывая капли нектара с красных, влажных губ жарким поцелуем. Она будто размякла вся, отдавшись мне. И вдруг резким рывком упала со мной на кровать. В безумном порыве мы ласкали друг друга, пальцы нервно скользили по одежде, расстёгивая пуговицы и застёжки. Я чувствовал дыхание возлюбленной, как тяжело и красиво вздымается грудь и быстро стучит сердце. А потом? Нет, такой порыв души возможен только после сорока, когда пол жизни пройдено, и есть возможность оценить столь скудно отпущенное нам время, и каждый миг используется лишь во благо. Наши тела метались по кровати подобно борцам на ковре, только победой было наслаждение. Каждый впивался губами, будто пытался забрать всё, не оставив ни капли. Объятия становились всё крепче так, что наши груди, биение сердец слились воедино. Мы превратились в неделимый организм любви. Это было сумасшествие, неиспытанное до селе, крик души, вихрь, Торнадо, безумие. Словно прощальный вальс Мефистофеля поднял нас до небес, а потом резко бросил на землю.
  Больше мы с ней не виделись. Телефонные звонки лишь расстраивали.
-Извини! У меня очень много работы,- оправдывалась она немного сипловатым голосом.
Потеряв два дня, понял, что бал-маскарад окончен, и карета вновь превратилась в тыкву. Я обменял билет на конец недели. И вот снова мигают огоньки, а при взлёте самолёта закладывает уши.

                8.
                Эпилог.

 -Алло!- зевнула в трубку жена.
-Доброе утро! Как ты?
-Сплю, Что творится в Москве?
-Снег, дождь. Ты одна?
-А кто должен быть?- мрачно гудел непроснувшийся голос.
-Гостей не ждёшь?
-Вроде нет,- недоумевала она.
-Короче,- мне уже надоела игра в неизвестность,- Буду через час, это без шуток. Жди!
  С Леркой прервалась связь на полгода,  вдруг получаю письмо:
-Здравствуй, Милый! Я без тебя скучаю. Не могу забыть нашу последнюю встречу. Ты единственно прекрасное, что у меня осталось в жизни. Дочь уже познакомила нас с мальчиком, и возможно скоро покинет дом.
-Мы с женой собираемся ехать в отпуск на праздники,- летел мой ответ.
-Приезжайте в Россию, опять встретимся, как раньше.
-А что там делать? Хочется увидеть что-то новое.
-Покатаетесь по Золотому Кольцу России. Так все иностранцы путешествуют, вам понравится. Мы с мужем тоже год назад так ехали, и получили большое удовольствие,- уговаривала она.
-За двадцать лет я половину России успел объехать. Чем там меня можно удивить? Помнишь, может: «Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал»,- цитировал я Высоцкого,- Мы собираемся в Италию.
-Ого! Ну, конечно, тогда понятно,- вздохнула Лерка.
И опять мы разминулись в этом шумном мире, проходя по его улицам, перестали замечать друг друга. Лишь память хранила то сладкое, что когда-то случилось.
  Ветер нервными порывами листал странички отрывного календаря, раскидывая по земле оторванные бумажки. Четыре таких маленьких жёлтоватых листочка с чёрными буковками веером упали к моим ногам. Говорят, утопленники всплывают. Так и в моей почте замаячило коротенькое письмецо:
-Привет! Как живёшь? А у меня через десять дней дочь замуж выходит, и появилось очень много дел, даже ответить было некогда. Спасибо тебе за всё, за то, что ты есть, что понимаешь и терпишь меня со всеми моими причудами.
Через месяц я перезвонил ей.
-Алло, алло!- трубка звенела встревоженным голосом.
-Здравствуй, Лера!
-А-а-а!- протянула она уныло,- Привет.
-Как вы живёте?
-А я ждала звонка от дочери. У неё тоже номер звонка не определяется. Она сейчас с мужем в Египте.
-Как свадьба прошла? Они будут жить у вас?- не унимался в вопросах.
-Да, у нас будут, а свадьба была весёлая.
-А ты как, готовишься к роли бабушки?
-Надеюсь, что она немного повременит с этим,- вздохнула Лерка.
Пауза затягивалась, будто кричала:
-Ну, что тебе ещё надо? Ведь написала тебе! Что ты ещё прилип?   
Мне хотелось рассказать о себе, но я чувствовал, что это её больше не интересует. Итак, как поётся в песне: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Ничто».
-Я рад, что у вас всё хорошо. Счастлив за твою дочь, приятно было услышать тебя. Пока!
-И я рада, пока!- щебетал в трубке унылый голос.
Достав из бумажника номер её телефона, порвал его на мелкие кусочки. Ибо это была не просто бумажка, а моя юность, покидавшая меня маленькими шажками, она заметала следы, оставляя на растерзание суровой реальности среднего возраста. А тёплый осенний ветер, не задумываясь, развеял цветные обрывки по асфальту.