Большие и малые колокола России

« Не в силах Бог, но в правде».
Лаврентьевская летопись. 1263г.


Поговорим о колоколах. Знания, большинства людей России, в этом вопросе ограничиваются – Царь-колоколом, что стоит, с отбитым боком, в Москве на Красной площади, да колокольным перезвоном православных соборов и церквей. Тем не менее, тема колоколов – сложней, многогранней и интересней, чем может показаться на первый взгляд. На Руси с древних времен колокол считали предметом одухотворенным, живым, вот и я постараюсь рассказать вам о нем, как о живом существе.

Первый этап – рождение. Каноническая (церковная) версия происхождения колокола звучит примерно так: св. Павлину, епископу Ноланскому (353-431 гг.), приснился сон, где он узрел ангела с колокольчиками, издававшими дивные звуки. Полевой цветок – колокольчик, подсказал, святому отцу, форму будущих церковных колоколов. Пожалуй, можно было бы, и поверить. Но как тогда быть с обнаруженными колокольчиками: в Греции, Индии, Японии, Китае, Египте…? Которые археологи Мира относят к временному периоду до новой эры (самый древний, из ныне отысканных, времен правителя Ассирии Салманассара II, жившего в  860-824 гг. до н.э.). Как быть с находками, декоративных колокольчиков, Тура Хейердала в Центральной Америке? Как можно объяснить, что на Руси, при поклонении большой массы народа язычеству почти до середины XIII столелетия, колокола появляются уже в 988 г., множатся и имеют повсеместный почет и уважение. Даже раньше чем в Византии! В Константинополе они укрепились как атрибут церкви, только к 1204 г, под влиянием крестоносцев. И как быть с «Вечевыми» колоколами Новгорода и Пскова? Ведь когда их снимали, руша «старину глубоку», то расценивали не как «Глас Господа», а как голос народа, русской вольницы. Ключ к ответу, на все эти… и на многие другие вопросы, находится в самом слове – колокол.

Официальная версия – слово «колокол» немецкого происхождения, но как говаривал М. В. Ломоносов: «За какое слово не возьмись – все от «немцев»!..». Давайте, поддержим, великого русского ученого в его изречении, и подтвердим его слова фактами. Для этого нам надо вернутся в далекое прошлое, эпоху энеолита (XII ; IX вв. до н.э.), во времена царя Гороха. Я не оговорился, царь Горох вовсе не сказочный, а вполне реальный персонаж – древнегреческий Аполлон-Таргелий, у сколотов (праславян) – Таргитай.

Празднества греков, сколотов (также: хеттов, армян, италиков, индоариев, иранцев, кельтов…), во славу Тергелия-Таргитая происходили в начале мая при сборе первых плодов (низовье Днепра, Кавказ, Италийский полуостров, Крымский…, Малая Азия…). В больших, изготовленных из меди горшках варили гороховую кашу (Таргелиос, по Гесихию, с архаичного греческого переводиться как: «горшок со священным варевом») и созывали всех на «таргелии», стуча по сосуду. Медь разносила звук ударов по всей округе. Позднее, племена сколотов, стали использовать священные горшки для сжигания своих умерших князей (ритуальные урны), точнее для пережигания того, что осталось от большого церемониального костра.

Останки вождя складывали на горячие  угли, а сверху накрывали медным горшком, чтобы ветер не унес священный прах (наверное, по этому оформление золоченых славяно-русских чаш, внешне так похожа на колокольное). Слово «коло» на сколотском, праславянском языке означает солнце, но оно также обозначает: огонь, жар, пламя. Сколоты – люди с солнца. Значит, при сжигании князя сколотов получается словосочетание – солнце в огне (солнце в солнце) или коло-коло!

В русском языке буква «о» очень часто звучит как «а». Соединив слова и изменив окончание, мы получим – «колокола» (старорусское – «колоколы»). Сколоты, как и все народы-солнцепоклонники, священным металлом небесного светила считали золото, и логичней предположить, о священном горшке-урне из золота (например, золотые саркофаги египтян), но ведь горшок подвергался воздействию огня, и как показывают раскопки не один раз, – золото просто бы расплавилось. Медь же, внешне очень похожа на священный металл, но менее плавкая. Вероятней всего, в сплав меди, в небольших пропорциях, добавляли и золото (как  в последствии при литье колоколов).

Если все же допустить, что слово «колокол» пришло на Русь со стороны, тогда как быть с другими, однокоренными с «коло» славами? Например – славянское слово «колун» (скифское – топор) и множество прилегающих к нему глаголов: колоть, расколоть, колоти.... Если к нему применить тот же перевод, что и к слову «колокол» становится все понятно: расколоть – рази (ударяй) солнце, коли дерево подобно солнцу (молнии). Любовь к топору русского человека довольно известна, без него и дом не построишь, и каши (?) не сваришь, от недруга он тоже поддержка. Слово «колун» имеет прямое отношение к моему рассказу, но вернемся к нему немного позже. 

Все что я вам рассказал, только историческая версия, но в ней гораздо больше реалий, чем во сне святого отца Павлина. И все же один аргумент еще не аксиома. Чтобы ответить на все вопросы, приведенные мною выше, надо поближе познакомиться с юностью колокола, точнее с внешним видом литого молодца XI столетия. А молодца ли? Половая принадлежность (немало важный фактор древней Руси) колокола на протяжении веков менялась. Поначалу, как и солнце, божество, кольцо... оно было среднего рода, потом – женского. Где-то в VIII;IX столетии у славян начинает жестко прослеживается разграничение – золото (следовательно, медь) и солнце считается атрибутом женского начала, серебро и луна – мужского.  Славянское название луны – месяц, слово мужского рода. Отсюда, красна (солнечна, красива) девица и молодец, ясный (месяц) сокол. Позднее, в XIII;XVI вв., мужское начало постепенно вытисняет женское, колокола получают мужские имена.

Но, вернемся в XI-XII столетие, когда колокола  обретали свой нынешний облик. Соборы: святой Софии в Киеве и Новгороде, Покров на Нерли, Успенский собор во Владимире-на-Клязьме…, говорят нам о сильном женском начале того времени. А если учесть наказ Владимира: «Ставить храмы Велики на капищах…», эта привилегия принадлежит не столько Богородице, сколько Макошь, Ладе и Лели. Золото неотъемлемый атрибут богатой славянской женщины XI в., медь – бедной. Серебро, в украшениях модниц русского средневековья, применятся крайне редко, и считается «затрапезным», обыденным нарядом (за трапезой, перед или после праздника, в последствии слово приобретает негативный характер – «задрипанный»).

Женские украшения и одежда имели определенный смысл, они защищали женщину от упырей и навий (образ микробов разных болезней), свирепых, умерших духов враждебных славянам племен, приходящих со «злыми ветрами». Головной убор (кокошник, кика), височные кольца (усерязь), ожерелья (гривная утварь), обручи-браслеты, перстни, кольца, вышивка (в том числе и золотом), все служило оберегом девиц-красавиц от сглазу.

Для нашей темы особо интересны: вышивка и кольца, рассмотрим их поближе. Материал для одежды ткался с помощью всевозможных инструментов, снабженных солнечными (солярными) знаками, считалось, что этим он надежно защищен от злого начала. Но оставались те места, где ткань соприкасалась с беззащитным телом: ворот, рукав, подол. На них славяне наносили вышивку со знаками Солнца, Неба, Земли.

Также вышивка наносилась на грудь, уровень сердца (души). Хоть оно и было защищено материалом, но сердце жизненно важный орган, по мнению славян требующий двойного предохранения (такой вид вышивки сохранился на Руси до XX в.). Золотое или медное кольцо (обручальное), с изображением трех солнц (восход, полдень и закат), служило оберегом внутреннего мира (микрокосмоса) девушки. И обмен кольцом с парнем имел смысл мены своего мира, на мир суженного.   

Вот теперь, после осмотра общей картины обычаев, вернемся к колоколу и рассмотрим  его с точки зрения древнего славянина. По его понятием колокол был живым, имел оплечье (плечи), тулово, ухо, язык и голос. А коль так, то колокол должен иметь и защиту от зла. И он ее имеет! По нижнему краю (подолу) проходит вязь замысловатых знаков, такие же знаки находятся и на оплечье, а главное в зоне предполагаемого сердца. Конечно, на современных колоколах вязь рисунка потеряла языческий смысл, но осталась как украшение, пережив даже знаменитую вышивку на рубахах-косоворотках.

К сожалению, первые колокола, и их имена, безвозвратно утеряны, и мы теперь не узнаем, что на них было изображено и написано. В Троице-Сергиевской  лавре сохранился колокол «Лебедь». В череде мужских имен – явно женское, да еще какое! Вспомним былину о христианине Михайле Потоке и красавице-язычнице Марьи: «Марья, Лебедь Белая, полетела лебедушкой в стольный Киев-град…». Но это лишь отголоски, когда-то сильного женского начала, языческих богинь Макоши (Марьи) и Лады (Лебеди Белой), которою мудрость народная сохранила в былине (объединив двух богинь, в один мифологический персонаж) и в названии колокола «Лебедь».

В колоколах, как сколоты когда-то в горшках-урнах, славянский народ сохранил дух предков – дедов своих, навечно обрядив их в медь и подняв в небеса, к солнцу. Отсюда и явно не христианские прозвища колоколов: «Скол» «Гуд», «Голодарь», «Переспор»... Более поздние имена, такие как «Годунов», позволяют нам предположить, что это не просто имена, а конкретные люди.

Большие колокола – обереги макрокосмоса славян, Русской Земли, но есть еще малые – колокольца.  Какое они имели значение для русского человека? Ответить на этот вопрос нам поможет находка археологов, относящаяся к XIII столетию: набор свадебных оберегов крепящихся у невесты на груди (опять возле сердца). В него входят: две маленьких ложки (ложка - символ сытости), ключ (символ богатства), топор (маленькая копия) и фигурка рыси с колокольцами на лапках. Ложки и топорище изготовлены из дерева, остальное из меди.

Назначение первых двух вещиц – ясно, остается топорик (колун) и рысь с колокольцами. Вооружение царских рынд (телохранителей) слегка посеребренными, медными топориками (вплоть до конца XVII в., когда уже было огнестрельное оружие большой силы) и обычай русских людей держать топор под лавкой возле входной двери, говорит об ритуально-охранительной функции оберега. Что же означает четвертый?

Рысь – самый опасный хищник русского леса, она набрасывается на человека внезапно, как и любая напасть. Поэтому на ее лапки и навешали колокольца, - услышать и успеть приготовиться к наступающей беде.

Кольцо, как я уже говорил символ микромира славянина. Колоколец – можно дословно перевести как маленькое (личное) солнышко в этом мире. Вспомните символы новобрачных, который обычно крепят на машине молодых. Если большой колокол служил оберегом городу, селу (славились те колокола, чей звук разносился как можно дальше по округе), то маленький – отдельному человеку. Выезжая в дальний путь (удаляясь от большого колокола), славянин украшал свою лошадь колокольцами. Когда в конце XVIII века появилась знаменитая «Русская тройка» Орловских рысаков, появились и поддужные колокольчики.

Еще одно доказательство языческого происхождения колокольцев – скоморохи. Уж скоморохов-то никак нельзя заподозрить в набожности, но они были просто увешаны колокольцами, плутая по дорогам необъятной Руси. Русский композитор Н. Римский-Корсаков (автор оперы «Псковитянка», где звучат колокола), пересказывая рассказ одного из знакомых, удивлялся, почему подвыпивший мужик под колокольный звон сначала крестился, а потом пустился в пляс. Да потому что для славянина колокольный «трезвон» означает не только звон трех колоколов (солнц), но и звон по трапезе, гулянию, в котором немалую роль играет «Зазвонный» (зазывной) колокол.

Возмужание, зрелость русского колокола, приходиться на XVI;XVII вв.. Его размеры увеличиваются от нескольких килограмм до десятков тысяч пудов. Голос вестника народной радости и печали становится более низким. Знаменитый бас: «Реута», «Большого», «Сысоя»…, громогласно разносился по просторам  Православной Московии. Но не всегда этот «глас» был угоден правителям Руси. Страница «репрессий» колоколов в истории России занимает особое место. Народные волнения всегда проходили с иконами крестами и именем Господа на устах, но опале подвергался только колокол. Почему же ему оказывали такую честь? – страдать вместе с «непокорным» народом.

Русский Север, в отличие от Киевской земли, в почтении старины был устойчив и неизменен долгое время. Волхвы (постоянные участники вечевых сборищ), как политическая сила, упоминаются в новгородских летописях вплоть до конца XII столетия. В период советской власти, собрания Новгорода на Ярославском дворище, где висел Вечевой колокол, рассматривались исключительно как: «Боярская республика», но это далеко не так. Вече – прерогатива простого народа Новгорода.

Одно из последних восстаний (не говоря уж, о более ранних), бедного люда против богатых горожан в 1418 г., началось созыванием народа именно Вечевым колоколом. И если бояре могли, то сняли бы колокол сами, и постарались бы исключить народ из решений Новгородской республики. За них это сделала Москва, пришло время объединить Русь в единое, мощное государство. Последний «языческий» колокол, колокол новгородской вольницы, принял крещение 17 февраля 1478 года. В тот день Великий князь Московский Иван III торжественно въехал в Москву, за ним следом везли Вечевой (вечный) колокол Господина Великого Новгорода. Его повесили в Кремле: «…с прочими колоколы звонити».

Одно из самых знаковых событий, отношения русского народа, царя и духовенства к колоколу, произошло в 1591 году в Угличе. После загадочного убийства (или самоубийства) царевича Дмитрия и следствия учиненного Б. Ф. Годуновым от имени государя, угличский колокол был сослан в Сибирь. Его сбросили со звонницы, вырвали язык, отрубили ухо и отстегали плетьми. Целый год угличане тащили на себе 19-тонного собрата по несчастью, «корноухого и безъязыкого», в царскую ссылку.

Как такое могло случиться на Святой Земле Православной веры, при набожном Федоре Иоанновиче, большом знатоке колокольных звонов? Винить во всем Годунова: яко бы он сумел обольстить и уговорить царя и Патриархию Москвы, так поступить, правильно лишь на половину. На мой взгляд, большую роль в содеянном сыграло само мировоззрение правящей верхушки (и духовенства в том числе) на колокол, не только как на церковный атрибут, но и как на «Старину глубоку», в которой еще сохранился бунтарский дух предков – «Велесовых внуков»

Петр Великий открывает век XVIII. Своим правлением он поднимает Русь на дыбы, словно коня на полном скаку. Буквально разрубает, как Гордеев узел, историю России на до и после себя. Упрощает Московскую Патриархию, заменяя ее Святейшим Синодом, меняет летоисчисление, не обходит стороной и колокола. Еще со школьной скамьи мы знаем о знаменитом указе Петра I, 1701 года, после поражения русских войск под Нарвой. Об этом пишут многие русские и иностранные историки… Но, в свое время, изучая Северную войну, я наткнулся на интересные сведенья. Сам указ не сохранился: выводы сделаны из переписки Петра с А. А. Виниусом и по данным «Гистории Свейской войны», где упоминается наказ Петра: «…собрать часть колоколов на пушки и мортиры».

Так и хочется воскликнуть: «А был ли мальчик?». Поражение под Нарвой «царя-варвара Петра» раздутое Западом как катастрофа, на самом деле таковой не была, потери были большими, но поправимыми. Пушки из меди к началу XVIII века устарели, и на вооружении европейских армий появлялось все больше и больше новых орудий – из чугуна. Основной заказ 1701 года, чугунных пушек для русской армии (более 300 орудий), лег на Уральские литейные заводы. Медный же лом (в основном сломанные или давшие трещину колокола), свозился в Москву, на Пушкарский двор, где наскоро изготовляли орудия устаревшего образца. Колокольная эпопея Петра Великого, на мой взгляд, не более как очередной ляп в официальной истории Российского государства.

Два века безмятежности, когда колокола были оставлены в покое и не участвовали в политических бурях страны, сменились черными годами XX столетия. После Октябрьской революции, в эпоху всеобщего атеизма, гонения на колокола приобрели государственные масштабы.  В 1933 году на секретном заседании ВЦИК был установлен план по заготовке колокольной бронзы. Из части московских колоколов было решено отлить горельефы для нового здания библиотеки им. Ленина.

Колокольная Русь замолчала на десятилетия, но сейчас, подобно Лазарю, голос «старины глубокой» возрождается. Думаю, настало время для осознания Колоколов не только как Православных святынь, но и как Голос Матушки России… Белой Лебеди…